Текст книги "Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают"

Автор книги: Владимир Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2

Про коечку, конечно, было сказано для красного словца. Дома была куча дел, и валяться на этих коечках и диванчиках особого времени не было. В общем, за урезанную по времени субботу эксперт успел все-таки прилично поработать на благо родного дома и под вечер с приятелем еще и классно попариться в баньке. А в воскресенье утром (правда, не так рано, как в субботу) снова раздался звонок. Это был начальник Следственного Комитета района Антон Калманович.

– Николаич, надо посоветоваться… мы подъедем? Это по вчерашнему случаю…

– Ну, куда от вас денесси – благодушно ответил эксперт. – У меня хоть и выходной, но ведь вы же все равно достанете! Жду.

Комитетский «УАЗ-Патриот» подкатил буквально через пять минут. От приглашения зайти и попить чайку, приехавшие отказались. Пришлось эксперту лезть к ним в машину, где было тепло, но все так пропитано гарью, что эксперт поначалу расчихался.

– Это мы прямо оттуда. Сутки по пожарищу ползали, – глядя на меня, кивнул Калманович.

– Ну, уж вы и скажете, Антон Вячеславович – ползали! – пропела Катерина Колоскова, молодая женщина редкой красоты, следователь, работавшая в Комитете всего-то первый год. – Это мне пришлось весь уголек перебрать своими нежными пальчиками, а вас-то там и в помине не было. Теперь во век не отмоюсь от этого запаха, – кокетливо вздохнула она, типично женским жестом стряхивая с рукава несуществующую грязь.

– Вот когда вы, Екатерина Алексеевна, станете…

– Тихо, тихо, ребята! Давайте о деле. Рассказывайте с чем пришли?

– С чем, с чем? – язвительно пробурчал водила. – Ни с чем они не пришли! Всем отделом они сидят в глубокой… в глубоком кризисе.

– Цыц, Валерий Александрович! – рыкнул Калманович на водилу и, обращаясь к эксперту, продолжил:

– В общем, Николаич, после твоего отъезда мы решили, что твои устные экспертные умозаключения просто так отринуть невозможно, и принялись за дело. Первым и единственным кандидатом на роль злодея был третий член той самой пьянки… ну, того, что попозже, с улицы, утащила домой жена. Все остальные полторы тысячи населения деревни все в равной мере могли оказаться такими преступниками. Тем более что один из оперов вскоре узнал, что Третий был замечен в магазине – брал водку – уже после того, как его увела жена. Доказательно узнал.

– И еще! Ранее он был ментом, – дополнила Катерина. – Прослужил 9 лет и уволился по компрометирующим обстоятельствам.

– Каким, – поинтересовался эксперт.

– Будучи помощником дежурного по ОВД в камере занимался сексом с подследственной дамочкой и его прямо на… месте правонарушения застукал проверяющий майор, – улыбнувшись, пояснил Калманович.

– В общем, взяли мы его еще вчера и отвезли в отдел, где до позднего вечера «работали» с задержанным. Плотно работали.

– И что? Он так и не сознался в убийстве? Странно! И даже две прошлогодние темнухи не взял на себя? – с ехидством спросил эксперт.

– Ты, знаешь, Николаич, – не обращая внимания на подколку, сказал Антон, – не он это! Понимаешь, он вроде уже готов был сознаться. Прессовали-то мы его качественно, но он не знает, КАК убивал. Если бы мы показали и рассказали – он бы взял все на себя. Это однозначно. Мы за эти часы его морально сломали. Часа в три ночи мы его слегка опохмелили, и сейчас он спит в камере. Проспится – поработаем, конечно, еще, но, чувствую, что это пустышка. Через двое суток отвезем домой. Если ничего сверхнеожиданного, конечно, не случится. Вот так!

– И что вы предлагаете, – спросил эксперт после недолгого молчания.

– Николаич, трупы надо вскрыть сегодня. Надо все взять на дополнительные исследования, а в понедельник, к 8 утра они будут в городе, в лаборатории – это уж мы постараемся. Через руководство Комитета договорились об экстренном проведении исследований и экспертами-химиками, и биологами, и медико-криминалистами. Они все сделают за пару-тройку дней, и тогда у нас будет стопроцентная уверенность в причине смерти и в механизме причинения повреждений. У нас будет реальная информация, от которой ниточка может протянуться в неожиданную сторону.

* * *

Мужчина вышел из калитки, прикрыл ее и неторопливо подошел к невысокому, но обрывистому краю холма, что начинался в десятке метров от ворот его дома. Вечерело. Верхушки берез и тополей, что густо росли вокруг Церкви, облепило воронье, и в морозном декабрьском воздухе раздавалась громкая многоголосица вороньего грая..

«У, раскаркались проклятые! Наверное, грехи так замаливают, – подумал, усмехнувшись, мужчина. – Интересно, а как я свои грехи замаливать буду?»

Потом он оглядел расстилающееся внизу село. В окошках домов уже стали загораться первые огоньки. По центральной улице проехал милицейский «уазик» и, свернув в проулок, остановился у сгоревшего здания мастерской. Из машины, хлопая дверками, вылезли несколько человек и скрылись внутри, причем один из ментов поскользнулся и упал на сгоревшие бревна.

Мужчина презрительно усмехнулся:

– Разве такие что-то найдут? Да они только пониже пупка собственной бабы что-то могут найти… да и то, если она им разрешит! – Настроение у мужчины резко ухудшилось, и он, достав сигаретку, привычным щелчком кинул ее в рот, прикурил и, глубоко затянувшись, снова по-хозяйски оглядел село. Затем он перевел взгляд на небо, но ничего не увидел: серая, вечерняя, декабрьская хмарь наплывала на дома, деревья, пригорки и совсем застлала небо. Звезд уже не было. Постояв еще немного, он резко развернулся, открыл калитку и пошел в дом – спать. Придется завтра немного за ментов поработать.

* * *

Весь воскресный день эксперт работал. Изъял все необходимое для дополнительных исследований, упаковал как положено и к концу дня передал следователю. После этого взаимоотношения эксперта и следователя, как правило, замораживаются примерно на месяц. Каждый занимается текущей работой и ждут: эксперт результаты допов, чтобы затем составить мотивированное экспертное заключение, а следователь ждет это самое заключение, чтобы на основании выводов эксперта предъявить обвинение подозреваемому. На этот же раз все было не так. Лишь в понедельник наблюдалась легкая компенсация за работу в выходные дни в виде ничегонеделанья (относительного, конечно!), ибо никто умерший в морг не поступил, и судебно-медицинское отделение занималось не обременительной текучкой. К концу недели причина смерти сгоревших трупов была уже достоверно установлена, причем доказательно, с приложением подтверждающих первоначальные выводы анализов из лабораторий областного города. Заключение было напечатано и передано следователю.

В пятницу в отделение неожиданно заявился Калманович. Он был весел, улыбчив и суетлив.

– Что случилось, товарищ следователь? Заключение-то получили еще вчера. Что-то неясно? Хотя… – продолжил эксперт, приглядываясь к Антону, – уж больно довольный у тебя вид! Что, есть результат, дело сдвинулось? Появились кандидаты на новые допросы и могучий моральный прессинг в сатраповских застенках?

– Нет, Николаич, – принимая горячую чашку с кофе, ответил тот, – не появились. Нету подозреваемых, да и на фиг нам кого-то подозревать, – щурясь от горячего кофе, ответил начальник СК района, – когда убийца доподлинно известен. Завтра поедем его брать за жабры. Хочешь с нами, – вдруг предложил он.

– С чего это вдруг? Эксперт вам для таких дел не нужен. Разве что для освидетельствования невинного, как правило, человека, который во время задержания случайно пяток раз споткнется, упадет и всю морду разворотит, – размышлял эксперт. – И вообще, там ваша половина игрового поля. Я свой мяч вбросил, заключение у вас на руках. Кстати, а кто он, этот злодей?

– Пока промолчу, Николаич… Так как, едешь?

– А-а-а, я должен кое-какую роль сыграть? Так сказать, доверяете нанести решающий некий удар в ворота противника?

– Можно сказать и так! Едешь?

– Чего спрашивать-то? Конечно, поеду. Когда?

– А вот тут уж не обессудь! Мы ранние птички, и с полковником Горькавым за тобой заедем в 6 утра. Как?

– Что – как? Я же, дурак, 30 лет в экспертизе отработал, а в таком деле еще не участвовал. Любопытство погубило не только женщину, но и эксперта. Так что еду! Водку брать?

– Нет уж, Николаич. Если все получится – «поляна» за нами.

Глава 3

Ровно в 6.00 утра подкатила большая и далеко не новая «Мазда». Как и в прошлый раз, за рулем был Горькавый, только я его не с маху-то и узнал в штатском. Заметив мой взгляд, он пояснил:

– Это для маскировки! Вот и машину даже пришлось левую позаимствовать. Я в их легенду алкашей не укладываюсь, меня подозреваемый хорошо знает.

– Каких алкашей, – с недоумением спросил эксперт.

– По дороге расскажем, – ответил Антон. – Поехали, Андрей Михалыч!

Кроме них, в машине была и следователь – та самая очаровательная Катерина. Миновав улицы нашего городка, мы покатились по знакомой грунтовке.

– Ну, кто в курс дела введет доктора?

– Ну, так я, наверное, – ответил Калманович и немного помолчав, начал:

– Помнишь, Николаич, я тебе рассказывал, как допрашивали того, третьего? Ну, собутыльника? – И увидев мой кивок, продолжил: – Так вот к вечеру той субботы, когда мы поняли, что убийца не он, то открылась, так сказать, крайне неприятная истина – другого кандидата в душегубы просто нет. Всплывала «темнуха». Очень темная темнуха! А дело-то на контроле в городе, дело резонансное. И когда ты оправился вскрывать трупы, мы с операми снова отправились в Облужье. Вот там-то нам и помог случай.

Сначала мы собрались на опорном пункте участкового, после получасовых и пустых дебатов он предложил для стимуляции умственной деятельности по стопарю. Ну, выпили по рюмашке. Разговор, как это бывает в таких случаях, оживился. Курящие задымили, причем один из них – молоденький опер закурил ни много ни мало ROTHMANS. Да-да, самый настоящий! Тот, что по полторы тыщи за пачку. У меня при виде этой сигареты прямо глаза на лоб вылезли – по-другому-то и не скажешь. А участковый, увидев сигаретку, с удивлением пояснил, что такие курит только хозяин деревни, очень богатый человек – Эдуард Хилькевич. Курит он эти сигареты только сам, никому не предлагает – правило у него такое! Даже главе сельской администрации…

– Короче! – рявкнул участковый майор на опера-лейтенанта. – Где взял, гнида? – Опер этот, ничуть не смущаясь, пояснил, что в субботу, когда уже трупы увезли, он с торцовой стены сгоревшей мастерской нашел с пяток сигарет: они лежали в щели между стеной и слегка протаявшим от жары снегом – и даже возмутился, а че, мол, такого, не украл же?

– Не, Антон Вячеславович, где только таких придурков находят?

– Че сразу уж и придурков, – вполне искренне возмутился опер.

– Именно придурок! Ты на месте происшествия поднял необычную вещь и положил в карман, идиот. А в протокол внести? Не учили?

Короче, осмотрели мы эти сигареты и увидели, что на двух – бурые пятна. Вот тогда и возникла безумная мысль-надежда, что к пожару, а может, и убийству причастен самый богатый человек. Причем богатый не только в этой подтаежной деревне, но и вообще… богатый!

Зная, что Хиля в деревне сейчас нет, мы тогда же пришли к сгоревшей мастерской и, изучив местность, увидели, что к его дому, да что там к дому – замку! – можно подняться по узкой тропочке под самым обрывом, почти от самых сгоревших мастерских. И расстояние-то там метров 500, не больше. Ну, мы с участковым и прошлись по ней. И уже метров через 50–70 обнаружили на снегу красный комок, по сути, маленькую глыбку льда. Знаете, доктор, как будто что-то раньше налипло на подошву, а потом из ее рельефа, не удержавшись, выпало. Потом мы обследовали место под обрывом, что было напротив ворот Хиля, ибо, по словам участкового, тот любил покурить стоя именно на этом пригорке. И вновь удача нам улыбнулась! Мы нашли три смятые пачки ROTHMANSа и на одной – «вещество красно-бурого цвета, похожего на кровь». Уже в городе быстро установили, что кровь и на снегу, и на пачке принадлежит одному из убитых, а на всех пачках – только пальчики г-на Хилькевича! Так у нас появилась новая ниточка, но…

– Но этого было явно недостаточно, прокурор не даст санкции ни на обыск, ни на задержание: пачку, мол, похитили (вон их сколько пустых валяется), вымазали, подбросили, – закончила мысль Катерина. – Банальная месть! И любой адвокат на счет «раз» докажет, что мы – лопухи, ничего не понимающие в своем деле.

– А кроме того, не ясны мотивы содеянного, и у Хиля нет алиби, – угрюмо произнес Горькавый, – никакого алиби. Ни за, ни против! Он, по его словам, был в городе. Честно сознался, что выпил и, чтоб не рисковать, за городом загнал свой «Ланд Крузер» на примыкающую дорогу в 30 км от города и там примерно три часа спал в машине. И приехал в Облужье уже в субботу около 12 часов. И нет ни подтверждения этих слов, ни опровержения.

– Нет, как въезжал – видела куча народу. Ведь он сразу к пожарищу приехал и так там орал на всех, – перебил Калманович. – Мастерские-то ему принадлежали.

– …но в то же время по деревне, что в 10 км от Облужья, он не проезжал: это точно установлено. А деревню не объедешь. Даже на «крузаке», – парировал полковник. – Где же он был?

– И каков ваш план, – спросил эксперт. – А заодно попрошу и о моей роли в нем рассказать…

– Я с Хилем договорился, что его прямо дома – чтоб не утруждать Большого занятого человека – опросит следователь, что это все, мол, пустая формальность, ну и так далее. Допрашивать будет наша красавица Катерина, а вы, доктор, будете присутствовать…

– Так, а я-то, что должен делать? Играть роль заботливого папаши, боящегося отпускать свою деточку одну к злодею-богатею?

– Нет, ты и будешь доктором! Катенька должна уговорить его показать куртку, а вы должны осмотреть ее – у него три одинаковых кожаных куртки, – и сейчас он в той же… Если он пачку, замаранную кровью, складывал в карман, то все, он попался. А он ее складывал!

– А вы, господа, где будете, – спросил эксперт остальных.

– А мы вас с Катенькой высадим и оставим, а сами с видом крайней торопливости поедем к знакомым настоечки купить. Она у них здесь классная, славится на всю округу. Главное, ему с самого начала внушить, что все наши допросы – так, проформа. И не более. Сами мы отъедем, но будем поблизости. Кроме того, есть 3 бойца СОБРа. Они тоже рядом.

– …с 6 утра в нужных местах тихохонько сидят.

– Да ты, Николаич, не тушуйся. Все будет хоккей. Мы с моим замом к Хилю накануне наведались для создания имиджа, так сказать. Я – небритый и под градусом, а Женька Буланов – тот вообще сидел в «уазике» и горланил матерную песню, а потом вылез, помочился на колесо, обматерил меня, чтоб я, мол, не тянул резину, типа нам же еще ехать в соседнюю деревню к…

– Видел бы ты, Николаич, с какой брезгливостью он на нас тогда смотрел! В общем, мы в его глазах недалекие и склонные к пьянке ничтожества и ему нас опасаться не стоит совершенно. Так что вперед!

Глава 4

Не успел Антоныч это сказать, как «водитель в штатском» крутанул руль, и машина, свернув на асфальтированную дорогу, пошла вверх. Через полкилометра открылся вид на кирпичное чудо современной архитектуры – дом-замок с башенками, балкончиками, какими-то решеточками, все сложенное из кирпича разного цвета, что, на взгляд доктора, смотрелось довольно аляповато. Но дом был монументальный, надо отдать ему должное. Но тут «Мазда» притормозила у красивых, кованых ворот, и Антоныч показал пальцем вперед, торопливо сказал:

– Оттуда – идет тропка, оттуда, – показал он в сторону «водителя», – ну, из-под обрывчика, мы извлекли пачки ROTHMANSа и там же любит стоять Хиль. Все… двинулись! Ни пуха…

– К черту, к черту, – вразнобой ответили мы, захлопывая дверцы. Машина, развернувшись, укатила назад. Эксперт с Катериной подошли к калитке, и тут же из динамика раздался голос:

– Заходите, господа, заходите! Ворота и двери не заперты!

Они, молча, прошли через короткий дворик и зашли в дом. Там сразу же оказались в красиво и очень непривычно обставленном, круглом помещении с высоченным готическим (?) потолком. Обстановочка была ай да ну… чисто киношная, где про богатеев показывают. Один настенный телевизор (метра три по диагонали) чего стоил! Очень тихо играла музыка…

– А где же хозяин?

– Да здесь он, здесь, – раздался спокойный и слегка насмешливый голос, и из неприметной дверки вышел Эдуард Хилькевич.

Был он невысок, круглолиц и ничего такого суперменисто-миллионерского в нем не было. С его простодушным выражением лица к месту смотрелись обычные – абрамовичевские – джинсы и кожаная куртка (та самая!), мгновенно узнал эксперт.

– Ну, давайте знакомиться! Меня вы, несомненно, знаете, а вы…

– Я Катерина Алексеевна, следователь… а это Владимир Николаевич, врач!

– Постойте, вы же судмедэксперт! Вы-то тут каким боком?

– Ну, с вашего позволения, мы не будем вам докладывать свои процессуальные решения, – пропела Катерина. А впрочем, тайны здесь нет – нам еще раз надо осмотреть место происшествия, так что, с вашего позволения, доктор заодно поприсутствует и на вашем допросе. Не возражаете, – довольно ядовито спросила Катерина.

– Не возражаю! Пройдите в библиотеку – она вон там, – ткнул он рукой в сторону уже другой двери. – А я, с вашего же позволения – переодену рубашку и минуты через три приду. – Повернувшись, он на ходу снял(!) куртку(!) и, бросив ее на диван, скрылся за дверью, из которой ранее и вышел.

Мы с Катериной мгновенно переглянулись – вот повезло! – и, бросившись к дивану, стали лихорадочно осматривать изнанку, подклады и внутренние карманы куртки…

– Ну, как, – внезапно раздался за спиной насмешливый голос, – нашли?

– Что… нашли? – растерянно спросил эксперт и, оглянувшись, увидел стоящего у двери Хилькевича.

– Ну, то, что и искали – кровь убитого!

– Откуда вы знаете? – напряженно спросила Катерина, оглядываясь по сторонам.

– Спокойно, милая девушка, спокойно! Опасности для вас и вашего спутника нет. Зовите лучше своих начальников, вот с ними мы – в смысле я – подробно поговорю. – Катерина, поколебавшись, вытащила телефон, посмотрела на него и беспомощно огляделась по сторонам:

– У меня кажется что-то с…

– Тьфу, забыл предупредить – надо на улицу пройти, здесь такая техника не работает!

Катя вернулась очень быстро:

– А они уже подъезжают! Увидели, что сигнал исчез, и рванули назад! – Хиль поднялся и вышел из холла. Вскоре раздались голоса, и в холл влетел взмыленный Калманович:

– С вами все в порядке?

– Ну, Эдуард же Иваныч не дурак, все понимает, – с легкой усмешкой вместо нас ответил зашедший следом полковник Горькавый и тут же спросил:

– Итак, вы что-то нам хотите сообщить?

– Да! Что-то хочу и… сообщу! Я предлагаю вам, полковник, и вам, майор, пройти со мной наверх и там мы подробнейше побеседуем о делах наших скорбных… черт… кто-то же так говорил?.. Не помню! А милая дама и доктор пусть пока здесь поскучают, – и широким жестом указал на огромный диван, против которого и висел телевизор невиданных размеров. – Да, вон там бар, он в вашем полном распоряжении. – И ведомые Хилькевичем начальники скрылись за очередной дверью.

Торчали мы с Катериной Алексеевной в холле почти три часа. Кофе с коньячком, что нашлись в баре, уже из ушей лилось, когда Горькавый почти бегом спустился вниз и торопливо пробежал на улицу. Через пяток минут он вернулся, бросив на ходу:

– В отдел звонил. Приказал Автозак отправлять с конвоем…

Мы с Катенькой переглянулись, ибо ничего не поняли. Если Хиль признался, разве нельзя его просто с нами увезти? Зачем Автозак? В холл со двора зашли трое верзил в камуфляже и, не сказав ни слова, устроились на предметах мебели, держа короткие автоматы на коленях. Маски они так и не сняли, и нам с Катериной стало как-то неуютно. Вскоре действительно подошел Автозак, и сверху спустился Хиль, причем я не сразу заметил, что он был в наручниках. Бойцы ухватили под руки и увели.

– Так что, Антон Вячеславович, – спросила Катерина, – получается, эти убийства раскрыты? Неужели это… Хиль?

На улице загудел мотор «газика», а мы, захлопнув калитку, вчетвером вышли на улицу, по которой мела уже приличная поземка. Да и сам ветер стал заметно холоднее. Несмотря на этот ощутимый ветерок, Горькавый пересек дорогу и остановился у обрыва:

– А правда, красиво? Знал Эдик, где строить свой дом!

Да, несмотря на всю простоту природы, вид отсюда открывался изумительный: зимнее село, закуржавевшие деревья, величественные купола старинной церкви. И все это периодически накрывалось завихрениями белого, снежного ветра.

Полковник потянулся и, шумно выдохнув воздух, неверяще спросил:

– Неужели все? Неужели делу конец, а?

– Да нам-то, нам-то расскажите, – взвыли мы с Катей. – Мы ж ничего не понимаем!!!

– Идемте в машину. Все ж на улице не лето! Бр-р-р, – сказал Антон, обхватив себя руками за плечи.

Михалыч открыл дверцы «Мазды» и, заводя двигатель, сказал:

– Здесь тоже, однако, не жарко, остыла родимая. – После этого он из багажника достал здоровенный термос и открыл его. Оттуда поднялся столб белого пара.

– О, горячий еще! – И налил в приготовленные кружечки густейший чай. Несколько минут все шумно и с наслаждением тянули горячий напиток. Затем Антон, откашлявшись и пошмыгав носом, сказал:

– Значит, официальная версия такова: Эдуард Хилькевич, вернувшись неожиданно в село, решил проверить принадлежащие ему мастерские. И застал там банальную пьянку своих же работников. Кругом царил полнейший бардак: все было разбросано, воняло мочой, а в его любимой «Ниве» (дань молодости и мечтам юности) спит какой-то хмырь, весь в блевотине. Ну, естественно, Хиль озверел. Происходит драка, и он получает какой-то железякой по спине, кстати, довольно сильно.

– Доктор, там у него на самом деле синячина приличная и, похоже, что-то сломано, то ли ребро, то ли еще что-то, – поворачиваясь к эксперту, сказал Антон. – Срочно, по приезде это надо зафиксировать!

…а потом Хиль схватил попавшуюся под руки кувалдочку – небольшенькую такую! – и уложил одного наповал. Говорит, мозги так и брызнули на бетон, когда тот на спину повалился. Затем выволок из «Нивы» второго и с помощью той же кувалдочки… опохмелил и его. Ударил не менее двух раз, говорит. Ну а потом посидел, закрывшись изнутри, продумал ситуацию. Приняв решение, он тщательно засыпал тела опилками, пробил бензобак дряхлого, но ходового «Москвича», пролил бензином опилки и вообще все внутри здания. Потом он вылез в окно – предварительно отодрав нижние концы досок, – кинул зажженную паклю на опилки и ушел. Никто его не видел. Как он потерял сигареты – не знает, как выбросил пачку в крови – не помнит. В кармане куртки, что мы изъяли, тоже обнаружат кровь. Вот вкратце версия произошедшего. Следствие будет вести Катерина Алексеевна! Он будет защищаться виртуозно и в этом ему помогут очень дорогие адвокаты, возможно, московские. И еще! Где-то через недельку следствие по этому делу заберут в областной Следственный Комитет! Так что ты, Катерина, не пугайся этих самых «аблакатов». Пока приедут, пока ознакомятся с материалами, дело как раз и заберут «важняки». Ну, что, поехали?