Текст книги "Федя Мудреный"

Автор книги: Владимир Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Титов Владимир
Федя Мудреный

Владимир Михаилович Титов

ФЕДЯ МУДРЁНЫЙ

Вечно я в какие-нибудь передряги попадаю. Этаким шселенским центром притяжения неприятностей стал. За что ни возьмусь – все не как у людей.

Недавно, когда еще шофером был и гонял сверхсветовой грузовик из галактики в галактику, чуть не открыл неизвестную науке цивилизацию. На необитаемой планете аборигена нашел! Это когда аварийную посадку совершить пришлось. Увы, абориген вовсе и не аборигеном оказался. Напроказничал в своей звездной системе и сбежал куда подальше от суда и следствия. А я, пока все это выяснял, загубил часть груза – пи-мезоны консервированные прокисли.

А тут на днях, когда я во Вселенторг устроился товароведом, меня с дефицитным товаром надули. Закупил я в одной дальней галактике всяких диковинок для Земли.

Целую эскадру грузовиков загрузил. Прилетели. Открыли грузовые отсеки – пусто. Всучили мне завселенские купцы гору гравифантомов вместо настоящих товаров. Кинулся я снова туда, чтобы пристыдить мошенников, а там ни торговцев, ни самой галактики – тоже гравифантомами, оказывается, были.

Короче, после таких неприятностей решил я отдохнуть.

Взял отпуск И пошел в гараж, где раньше работал шофером, к знакомым ребятам. Спрашиваю:

– Кто из вас куда подальше на юг летит?

– Я, – отвечает Федя Мудреный. – А что?

– Возьми попутчиком. Хочу где-нибудь на юге подичать.

– Садись, – говорит. – Не жалко. Не на себе же везти.

Ну и полетели мы. А вез Федя на своем грузовике семена цветов разных и оранжерею в разобранном виде.

Где-то в созвездии Южного Креста у тамошних крестоносцев появилась мода дарить цветы дамам сердца. Вычитали в земных книгах про такой обычай. И все бы ничего, только вот цветы в тех местах не произрастали. Феде Мудреному предстояло ликвидировать досадный просчет природы. Должен был он смонтировать там супероранжерею и обеспечить цветами ихнюю торговую сеть.

Звездолет у Феди, можно сказать, классный был – последней модели, полуэкспериментальный. Через нульпространство сигал. Нырнешь в этот самый нуль в одном конце Вселенной, а вынырнешь черт знает где. От тогo места, где вынырнуть надо бы. Вот мы и ныряли уже битый час: то недолет, то перелет, то вообще куда-нибудь в другое измерение занесет. Нырнули в очередной раз в нуль-пространство, а вынырнуть не можем.

– Что за чертовщина? – удивился Федя. – Не бывает так. В нуль-пространстве застрять невозможно.

– Вообще? – уточнил я.

– Теоретически.

– А чего ж тогда мы застряли?

– А кто его знает, – пожал плечами Федя. – Может, зацепились за что.

– Чего ж теперь делать?

– Вылезать придется, ощупывать корабль, а если потребуется – толкать.

– А для здоровья это не вредно: по нуль-пространству ходить?

– Если в скафандре, то не вредно, – говорит он. – Правда, белое оно и густое, как сметана. И не видно в нем ничего. Все на ощупь делать приходится. И, само собой, никакого пространства. Одни нули.

В том, что белое нуль-пространство, я уже убедился – обзорные экраны словно молоком залило.

– Помочь тебе? – спрашиваю.

– Да ладно, отдыхай. Ты же отпускник.

Напялил Федя Мудреный скафандр и скрылся в тамбуре.

Ждал я его час, другой, третий... Надоело ждать. Влез в скафандр и тоже подался наружу. Только из люка в это самое нуль-пространство высунулся, трах меня кто-то по затылку! Я и отключился.

Очнулся, в кресле каком-то сижу, связанный по рукам и ногам. Осмотрелся. Вроде как в подземелье каком нахожусь. Точнее, в сырой камере без окон. А рядом, в таком же кресле, Федя Мудреный сидит. И тоже связанный.

– Ожил? – спрашивает он меня.

– Пытаюсь, – говорю. – А где это мы?

– Дрянь дело, – говорит. – К пиратам в плен попали. Они, гады, научились в нуль-пространстве капканы ставить. Вот мы и влипли.

– Что-то голова болит, – говорю. – И поташнивает.

Федя прыснул: – Еще бы! Из тебя сейчас сотни две галактик и туманностей вытряхнули.

– Как это? – не понял я.

– Элементарно. Когда тебя дубинкой треснули, малость перестарались: скафандр твой лопнул, и в трещину нуль-пространство затекло. Вот ты и наглотался его. А нуль-пространство -это вроде как сгущенная Вселенная. Вот и пришлось сделать тебе промывание и тому подобные малоприятные процедуры. Дольше всего из уха нуль-пространство вытрясали, там у тебя какое-то звездное шаровое скопление застряло.

– Шутишь?!

– Какие уж тут шутки! Хорошо хоть, что ты ихнюю галактику не заглотил, а то и вытрясать из тебя нульпространство некому было бы. Так и сидели бы у тебя в желудке или в ухе до скончания века.

– А что им надо, пиратам этим?

– А черт их знает. Наверное, грабить будут.

В это время дверь открылась, и в нашу камеру ввалилась целая орава угрюмых мужиков. Взяли они нас с Федей и вместе с креслами понесли куда-то. Долго тащили по мрачным и гулким коридорам, пока не занесли в огромный ярко освещенный зал.

У противоположной стены зала возвышался огромный, разукрашенный драгоценными камнями и золотом трон.

На нем восседала какая-то девчонка в парче и бриллиантах. На голове ее красовалась корона.

Рядом с троном на стульчике сидел какой-то наглый тип с усиками. Где-то я его уже встречал.

Нас поднесли к трону поближе и поставили на пол.

Я имею в виду, кресла поставили. А мы с Федей так и. продолжали сидеть привязанными.

– Добро побаловать на нашу распрекрасную планету. Королева рада вас видеть, – сказал наглый тип с усиками.

– Мы тоже, – ответил я вежливо.

– Что тоже? – уточнил усатый тип.

– Видеть королеву тоже рады,– объяснил я.

– Это само собой, – усмехнулся усатый. – А меня ты рад видеть? спросил он, подойдя поближе.

– А ты кто? -задал я вопрос в лоб, мучительно вспоминая, где мы с ним встречались прежде.

– Я – главный министр королевы. Ведаю, в частности, вопросами внешних связей.

– Это в каком смысле?

– В прямом: ставлю капканы в нуль-пространстве, продаю всяким простачкам и дурачкам гравифантомы под видом дефицитных товаров.

И тут я вспомнил, где мы встречались!. Этот тип, только тогда он был еще и с бородой, надул меня с дефицитом, всучив целую гору фантомов! Я заерзал в кресле.

– Спокойно-спокойно, – сказал тип. – Я понял: твоему кулаку хочется, чтобы я врезался в него подбородг ком.. Вполне законное желание, но неисполнимое. Вы на приеме у королевы. – А почему она молчит? – спросил Федя, пока я скрипел зубами и старался испепелить взглядом главного МЙНИСТра.

– Ей не положено разговаривать со смертными.

Она – королева. Говорить за нее буду я.

– Ну, а мы что должны делать во время приема? – не унимался– Федя.

–Само собой, кланяться, королеве в ножки и молить о пощаде, – усмехнулся усатый министр.

– Но как? – удивился Федя. – Мы же связаны!

–Это не ваш вопрос, – отрезал министр, и вернулся на свой приставной стульчик.

– Начинайте,– бросил он угрюмым мужикам, при несшим нас сюда.

Я не успел сообразить, кто и что должен начинать, как вдруг почувствовал, что стремительно переворачиваюсь. Трон с королевой и наглый тип на стульчике метнулись куда-то вверх, каменный пол понесcя да меня с неотвратимостью паровоза. Бах! Из глаз посыпались искры. Снова все крутанулось вокруг горизонтальной оси, но уже в обратную сторону. Кресло вернулось в исходное положение.

–Что Вы делаете?! – возмутился я. – Это же черт знает что!

В этот момент угрюмые мужики проделали тот же фокус с Федей: перевернули кресло, и Мудреный, охнув, встретился лбом с каменным полом. И, снова его кресло поставили на ноги.

Я хотел еще что-то сказать, но меня снова перевернули.

И снова из глаз посыпались искры.

Так повторилось несколько раз.

– И долго мы будем так кланяться?! – возопил я, в очередной раз вернувшись в исходное положение.

– Пока не надоест, – ответил министр, лениво разглядывая свои ногти. Королева радостно хихикала.

– Мде уже надоело! -заявил я после очередного поклона.

– Ну и что? – равнодушно . проговорил министр. – Королеве еще не надоело.

На наше счастье еще через: пять-шесть поклонов королева зевнула. Нас с Федей поставили на место. У меня голова трещала так, что ее хотелось срочно сменить на что-нибудь, пока еще не битое.

Министр хлопнул в ладоши.

В помещение внесли несколько контейнеров с семенами и поставили между троном и нами, ...

– Пошутили и хватит, – сказал министр хмуро. -А теперь поговорим серьезно. Что за груз вы везете?

– Не видишь, что ли?– -огрызнулся я. ...– Семена.

– Их едят?

– Попробуйте, – посоветовал я ехидно.

– Мои люди попробовали. У них– понос.

– Семена не едят, – вздохнув, сообщил Федя Мудреный. – Семена – это органические самовоспроизводящиеся автоматы.

– И как они... самовоспроизводятся? – уточнил министр с усиками.

– Самовоспроизведение осуществляется за счет универсального генетического аппарата, реализованного на внутриклеточном уровне и обладающего запасом генетической информации.

– И что из них самовоспроизводится? – заинтересованно спросил усатый.

– Растения, – ответил Федя.

Усатый главный министр подошел к каменной стене, отодвинул плиту. За ней оказался терминал. Усатый взял аккорд на его пульте.

– Растения, – пропищал терминал, – ископаемое, неупотребляемое слово. Означает организмы, развивающиеся в неподвижном состоянии, питающиеся неорганическими я органическими веществами почвы и воздуха и способные создавать органические вещества из неорганических. После изобретения пищесинтезаторов на нашей планете растения истреблены за ненадобностью.

– Так, – проговорил министр озадаченно, прослушав справку ЭВМ и обернувшись к нам. – Это все очень интересно, но нам не подходит. Зачем разводить то, что когда-то уничтожили за ненадобностью? Послушай,обратился усатый к Феде, – а продать их можно? Покупатель на семена найдется?

– Не думаю, – проговорил Федя. – Продают обычно не семена, а продукты их саморазвития.

– Растения? – удивился министр.

– Часть растений. Цветы.

Министр хмыкнул и снова пошел к терминалу.

– Цветы, – запищал опять терминал, – орган размножения у растений, состоящий из зеленой чашечки, ярко окрашенного венчика из лепестков вокруг пестика и тычинок.

– Странно, – прорычал министр. – Какой идиот может позариться на орган размножения?! Кому нужны эти... венчики, тычинки? Их едят?

– Нет.

– Да вы что, издеваетесь надо мной?

– Цветы очень нравятся женщинам, – проговорил устало Федя. – На некоторых планетах мужчины покупают цветы за большие деньги, чтобы подарить их дамам сердца.

– Но зачем они нужны женщинам? – удивился министр.

– Женщины любят красивые вещи, А цветы – это красиво.

– Красивый, – сам собой запищал терминал за спиной министра. Доставляющий наслаждение взору, приятный внешним видом, гармоничностью, стройностью...

– Заткнись! – рявкнул министр. – Без тебя знаю!

Терминал замолчал и обиженно засопел.

– Что красивее, – резко спросил нас министр. – Драгоценные камни или цветы?

– Конечно, цветы! – сказал Федя. – Они же живые!

Я согласно кивнул.

– Хочу цветы! – вдруг звонко заявила королева.

– Но, государыня, – забормотал министр, – вам нельзя разговаривать со смертными.

– Заткнись! – резко прервала королева. – Хочу много цветов!

– Но, государыня!

– Хочу цветы! Хочу цветы! Пусть подарят мне цветы! – капризно закричала королева и застучала ногами. – Сию минуту!

Вбежала целая толпа придворных дам и бросилась успокаивать августейшую особу.

Королева распалялась все больше и больше. Она уже не кричала, а истерично верещала. Министр тоже пытался успокоить ее, но его лоб тотчас познакомился с каблуком королевы.

– Как быстро вы можете сделать эти... как их там?.. цветы? – спросил он нас, держась за шишку на лбу.

– Сунь в горшок, – посоветовал я. – Через полгода вырастут.

– Это верно? -переспросил министр у Феди.

– Схематически – да, – согласился Мудреный. – Но только схематически.

– Что ты имеешь в виду?

– Горшком мой друг называет оранжерею – очень сложную технологическую установку, с помощью которой можно активировать семена для самовоспроизведения. Полгода уйдет наее монтаж, еще столько же – на выращивание цветов.

– О, боже! – простонал министр.

Он кийнул угрюмым мужикам, и нас с Федей унесли назад, в камеру. Примерно через час появился главный усатый министр собственной персоной. Ссадину на лбу он успел заклеить лейкопластырем. Следом за ним внесли скамейку. Министр сел на нее и знаком отпустил прислугу, Помoлчал. Мы тоже молчали.

– Да, – сказал наконец он задумчиво, – Свалились вы на мою голову.

Он еще помолчал. Потом достал из кармана плоскую фляжку, отхлебнул глоток, поморщился. Посмотрел поочередно на нас с Федей.

– Будете? Коньяк.

Мы отрицательно покачали головами.

– Как хотите. Мне больше достанется, – резюмировал министр и снова приложился к фляжке.

– Короче, так, – заявил он, спрятав, фляжку, .и вытерев мокрые губы рукавом. – Вам чертовски повезло. Обычно мы свидетелей убиваем сразу. Из соображений, безопасности империи. Чтобы никто не пронюхал, о нашем местонахождении. Повторяю: вам повезло. Ты, -он ткнул пальцем в мою сторону, – назначаешься главным королевским шутом. Пожизненно. Хотя нет. Пока не самовоспроизведутся цветы.

– Я – шут!!! – поразился я.

– А то кто же?! Только дурак мог клюнуть на гравифантомы и купить их столько, сколько нахватал их ты. – Министр хихикнул и подмигнул мне. – Ну, а креме того, королеве очень понравились твои поклоны. Будешь кланяться ей каждое утро, в обед и перед, сном.

Я застонал.

– А ты, – министр кивнул Феде, – смонтируешь этот свой... горшок и подаришь королеве много цветов. Года тебе хватит?

– Хватит, – вздохнул Федя. – А что будет потом?

– Потом? Потом в знак величайшей королевской благодарности вас казнят на глазах;у королевы. Она любит такие зрелища. Еще вопросы есть?

– Есть, – сказал Федя, помолчав. – Чтобы построить оранжерею, мне понадобятся рабочие, различные материалы, Приборы, всевозможные агрегаты и другое оборудование.

– Рабочих дадим. А зачем все прочее? Ведь у тебя на корабле есть все оборудование для оранжереи. Я лично проверил комплектность его согласно описи.

– Оранжерея, которую я вез, проектировалась для планеты с несколько иными условиями, нежели на вашей. Кое-что в проекте придется изменить.

– Ты получишь все, что потребуешь, – заверил министр и покинул нас.

Вот так я и стал придворным шутом!

На мерзкую планетку, можно сказать, попали мы с Федей. Ничего живого, кроме самих жителей на ней давно не водилось. Все исчезло во время бесконечных войн, длившихся на планете тысячелетия. Не так давно здесь окончилась последняя война. Последняя империя наконецто угробила предпоследнюю, и теперь правительство страны-победительницы решало,-на кого бы напасть еще. На планете противников больше не водилось. Оставалось одно: податься в космос. Земля как объект нападения империю вполне устраивала. Уже готовились армады звездолетов для первой экспедиции захвата. Работали на всю катушку и. заводы по синтезу солдат. Двадцатилетних детин здесь выращивали в специальных инкубаторах всего за месяц. Надо сказать, что почти все население планеты было синтезированным. Оно и понятно: затяжные термоядерные войны нанесли непоправимый ущерб наследственности местных жителей. Естественным путем рождались теперь только уроды, а потому естественное получение потомства на планете было запрещено специальным королевским указом.

Впрочем, указ этот распространялся не на всех. Королевского двора и правительства он не касался. Придворные, министры и прочие представители элиты империи сами в войнах не участвовали, а отсиживались на большой глубине в недрах планеты. В специальном подземном городе бомбы и радиация не доставали их, наследственность избранных была в порядке, а потому им разрешалось иметь настоящих детей.

В конце последней войны, когда у противника не осталось ни одной атомной бомбы, король империи, желая прославиться, а заодно вдохновить свое воинство, изволил покинуть уютное подземное гнездышко явиться на поверхность истерзанной войнами планеты. Вдохновляя вояк на успешное завершение войны, король выпил бокал слишком холодного шампанского, отчего простыл, cлег и вскоре скончался. Королевой стала его малолетняя дочь. Так уж получилось других, более подходящих наследников трона не оказалось. Капризнее девчонки видеть мне не доводилось. Потянулись будни нашего пребывания на воинственной планете. Меня, одев в шутовской наряд, каждое утро, перед обедом и вечерами привязывали к креслу и тащили "кланяться" королеве. Остальное время я был более или менее свободен.

Федя Мудреный городил свою оранжерею. Своими заказами он задергал измотанную войнами промышленность империи. Конструкторские бюро выли от его заявок, но выли про себя, молча. Приказы королевы и министра с усами обсуждению не подлежали.

Как-то я побывал на стройке века и удивился.

– А чего это ты оранжерею круглой делаешь? Они обычно прямоугольными бывают.

– А так красивее, – заявил Федя Мудреный.

Работы на оранжерее кипели. Она строилась быстрее, чем я ожидал.

– Куда ты спешишь? – наседал я на Федю. – Ты что, забыл: чем раньше вырастут цветы, тем раньше нас кончат?

– А что делать?! – грустно улыбнулся Федя. – Халтурить и филонить не умею.

– Да ты что?! – психовал я. – Затягивай строительство. Пусть оно долгостроем идет. Вали на поставщиков.

– – Я так не умею, – повторил, вздохнув Федя. – Да и что это даст?

– Как что даст?! – не унимался я. – Выиграем время. Авось что-нибудь да придумаем.

– Без толку. Удрать отсюда невозможно. Сообщить о себе нашим – тоже.

– А ты пробовал?

– И пробовать не хочу, – отрезал Федя. – Я вот лучше оранжерею сделаю, пусть любуются и человечнее становятся.

Одним словом, свихнулся парень. Попытался я его уговорить наш звездолет выкрасть или радиостанцию ихнюю главную захватить, чтобы со своими связаться, а он только отмахивается. Звездолет, мол, хорошо охраняется, а радиостанцией делать нечего – до Земли, по его данным, тысяча световых лет, а ему, Феде, жить осталось меньше года.

– Даже если нас помилуют и не убьют, – говорит, – не дожить нам до того дня, когда радиосигнал до Земли долетит, и оттуда помощь пришлют. Ты тысячу лет жить умеешь?

– Нет, – огрызнулся я.

– Вот и не мешай мне работать.

Это надо же, какой деловой!

"Ну и черт с тобой! – подумал я. – Твори для своих мучителей. Без тебя что-нибудь придумаю".

В качестве королевского шута я имел много свободного; времени и немалую свободу передвижения. Побывав как-то в ближайшем космопорту, в шеренге разномастных трофейных кораблей я обнаружил наш звездолет. Никто его там не охранял, просто на входной люк навесили огромный висячий замок. И всего-то!

Я затрепетал от радости, сделав такое открытие. Помчался к Феде и предложил сегодня же ночью, удрать домой. Тот отмахнулся от меня как от назойливой мухи.

"Ах, так! – свирепел я про себя. – Ну и подыхай здесь!" Ночью, вооружившись напильником, ломом, зубилом и молотком, я подался в космопорт. Незамеченным прокрался к своему звездолету. Часа два сражался с амбарным замком, подвешенным на входном люке, уродуя его своими инструментами. В конце концов, когда я почти отчаялся попасть в звездолет, замок сдался, и входной люк плавно открылся.

Чертовски уставший от схватки с железным стражем, я, покачиваясь, побрел в рубку и отдал мозгу звездолета команду на подготовку к старту. Сердце, отчаянно колотилось в груди, в висках стучало, в ушах шумело. Даже не верилось, что вот сейчас я нажму на клавишу пуска и полечу! Куда угодно, только подальше от этой проклятой планеты!

Мозг звездолета сообщил, что все системы функционируют нормально, горючего – полбака.

Я глубоко вздохнул, успокоился как мог, решительно нажал на клавишу пуска и... полетел.

Полетел вверх тормашками из рубки на бетонную площадку космодрома. В тот самый миг, когда я нажал клавишу, звездолет... исчез! Я больно шлепнулся о бетон..

Вокруг меня стояла толпа королевских придворных во главе с самой королевой и главным министром. Они хохотали. Хохотали до упаду. Тут же крутились телеоператоры с камерами, сверкали лампы-вспышки фоторепортеров. Я не сразу сообразил, что произошло, а когда понял, то чуть не разревелся от досады и бессилия. Меня одурачили! Нашего звездолета в этом космопорту простонапросто не было. Мне подсунули гравифантом, чтобы потешиться надо мной. В самый последний момент гравифантом попросту выключили. Вот гады!

Охая и постанывая, я встал с бетона и, окруженный хохочущей, визжащей от смеха толпой, побрел в свое жилище. Благо оно было рядом с космопортом.

Два дня я отлеживался в своей каморке. Кланяться меня не носили. Обходились. По телевидению в день по десять раз показывали репортаж о моей попытке бегства. Оказывается, за мной следили уже давно. Заснял все: и как я днем искал звездолет, и как покупал инструменты, потратив на них чуть ли не все сбережения иэ жалкого жалованья шута, и как пробирался ночью к звездолету... Подробно показывали, как я, обливаясь потом, рубил, пилил, ломал злосчастный замок. Он в отличие от звездолета, был настоящим. Ну и, разумеется, показали мое падение на бетон: во всех возможных ракурсах, замедленно, покадрово и т. п. И даже хромающего, бредущего домой, показать не забыли. От телевидения не отставали и газеты. Вся планета надрывалась от хохота. Меня величали величайшим королевским шутом всех времен. С чем меня не забыл поздравить и Федя. Проклятый изменник! И Он туда же!

Королева подарила мне ошейник и намордник, украшенныебриллиантами. И сказала, что теперь во время различных торжественных приемов и других церемоний я буду сидеть на поводке, привязанный к ножке трона, в что такой высокой чести не удостаивался еще ни один презренный инопланетянин.

Такого оскорбления я простшть уже не мог. Целыми днями я обдумывал, как отомстить королеве.

Время шло. Федя Мудреный закончил строительство оранжереи, высевал и высаживал цветы. Каждый мой шаг транслировали по всепланетному телевидению. Чтобы я ни делал: ел, спал, прогуливался – все местным жителям казалось чертовски смешным.

Однажды в порыве отчаянной злости я задумал задушить королеву. Пробрался ночью в ее спальню, протянул руки к ее шее и... застыл, как статуя. Вспыхнул яркий свет. Снова меня снимали, снова все хохотали, а я стоял в глупой позе и не мог шелохнуться. Меня простонапросто вморозили в гравикуб. Больше всех смеялась сама королева. В этой спальне она, оказывается, и не спала. В постели лежал ее гравифантом. Более того, сама идея задушить королеву мне была внушена телепатически, специально, чтобы поразвлечься. И снова обо мне гнали телевизионщики репортажи на всю планету.

Однажды ночью в мое жилище явился Федя, разбудил и, показав знаками, чтобы я не шумел, пошнил за собой. Мы долго молча пробирались ночными удицами. За городом он посадил меня в вертолет, и мы куда-то полетели.

– Что это все значит? – удивился я. – Откуда у тебя вертолет?

– Вертолет я соорудил сам, а летим мы к настоящемy нашему звездолету.

– Как ты определил, что он настоящий? – ехидно поинтересовался я.

– Очень простo. Раздобыл прибор, позволяющий отличать предметы настоящие от гравифантомов.

– И кто тебе его дал? Прибор-то секретный!

– Главный министр дал.

– С чего бы это вдруг такое доверие?

– Да просто некоторые поставщики начали было поставлять для оранжереи фальшивые агрегаты. Я заявил, что в таких условиях сооружать оранжерею отказываюсь. Вот министр и выдал мне прибор. Под расписку. Очень удобная штука. Глянул в окуляр, и все ясно: где настоящие вещи, а где гравифантомы.

Летели мы часа два. Свой звездолет нашли в глухом горном ущелье. Охрану усыпили одной гранатой с сонным газом. Проникли в рубку, запустили планетарные двигатели и плавно оторвались от поверхности проклятой планеты. Я линовал. На сей раз все шло без обмана.

Зря я ликовал. На высоте пяти километров звездолет растворился. Исчез и Федя вместе с прибором. И он оказался гравифантомом! В грависетку поймали меня у самой земли. Пока я летел, вокруг меня роились гравилеты прессы. Им, в гравилетах, было чертовски смешно.

На следующий день ко мне снова пришел Федя, а с ним – ребята из нашего гаража. Меня тискали, обнимали, говорили, что заточение кончилось. Я послал их всех очень далеко и заявил, что на такую дешевку больше не поддамся. И вообще, пока не повысят жалованье, в телешоу не участвую. Но гравифантом меня скрутил да и силой потащил в космопорт.– Дорoга проходила возле оранжереи. За прозрачными стенами ее плескалось целое мере цветов. Чтобы все сорта цветов расцвели разом, Федя специально рассчитал для них разные сроки посадки и высева. Оранжерею, как муравьи кусок сахара, облепили местные жители. Цветых загипнотизировали их. В завороженнoй тoлпе я заметил королеву и главного министра. Они на нас не смотрели.

В космопорту стояла целая эскадра земных кораблей.

Меня, брыкающегося и кусающегося, втащили в один ив них, и мы стартовали всей армадой. Федя был рядом – помогал ребятам из нашего гаража меня держать.

"Ну-ну, – подумал я зло. – Сейчас мы взлетим, в звездолет снова испарится. И все вы испаритесь, фантoмы паршивые. Снова мне одному кувыркаться. Старо! Был уже такой трюк".

Но звездолет не испарился. Мы нырнули в нуль-пространство и вынырнули точно в Солнечной системе.

– Все, – сказали мне. – Мы дома.

– Не верю, – ответил я. – И вы, и звездолет, и Земля, и Солнце гравифантомы! Очередное шоу для королевы!

Все смеялись и доказывали, что я заблуждаюсь. Дудки! Больше не продаюсь!

– Если вы настоящие, то откуда взялись? Как узнали, где мы я что с нами?

– С нами связался Федя Мудреный.

– Интересно, как это ему удалось? – продолжал ехидничать я. – По телефону? Или телепатически?

– С помощью надпространственного передатчика.

– И где это он его взял? В соседней галактике купил? Или ему передатчик главный министр подарил?

– Сам сделал, – спокойно сообщил Федя.

– Вот даже как! – выпалил я язвительно. – И кто же это тебе разрешил?!

– Все проще, чем ты думаешь, – вздохнув, сказал Федя. – Передатчик я строил под видом оранжереи. Точнее, я соорудил оранжерею-передатчик. Разве ты забыл, что я почти полностью изменил конструкцию оранжереи?

– И что, никто не догадался, что ты водил всех за нос?

– Всем было не до меня. Планета наслаждалась твоими подвигами. Можешь считать, что ты мне здорово помог.

Я долго ошарашенно молчал.

– Но как вам удалось средь бела дня беспрепятственно забрать нас с Федей? – спросил я у своих друзей.

– Всем было не до нас и не до вас, – засмеялись они. – Федя назвал точный день и точный час начала цветения. Вот мы и подгадали к нему. Думали, будет драка с местной армией, а драться пришлось только с тобой. Остальные глазели на цветы.

Уже несколько дней я на Земле, а все не могу поверить до конца, что окружают меня настоящие люди и предметы, что нет здесь гравифантомов. Так и кажется, что появится сейчас усатый хмырь и прикажет нести меня "кланяться" королеве.

Планету пиратов земляне с согласия Ассоциации блокировали в нуль-пространстве и пространстве реальном, специальными полями. Теперь никто не сможет проникнуть ни туда, ни оттуда. За нуждами планеты следит специальная комиссия. Если там возникнет острая потребность в каких-либо инопланетных товарах или материалах, в окрестности планеты будут забрасываться звездолеты-автоматы с нужными грузами. Пусть люди главного министра ставят на них капканы. Пусть грабят. Им же и послано.

Надо будет как-нибудь на досуге заняться их перевоспитанием.