Текст книги "Похищение лунного камня"

Автор книги: Владимир Сотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Петич еще раз осмотрел свою работу. Неужели, качнувшись, языки не дотянутся до поверхности колоколов? Да нет, достаточно они тяжелые, чтобы хоть прикоснуться. А прикоснуться – это уже серьезный «бум-м!». Светлячок, алея на ветру, полз по шнурку вверх.

А Петич уже спешил вниз. Кроссовки, правда, неудобно болтались на ногах, но все же не слетали.

«Хорошо, что не надел другие, на липучках, – успел подумать Петич. – Где бы я тогда нашел веревочки для замедленного тления?«

Он притаился за углом флигеля и стал ждать. Время шло томительно. А вдруг ветер погасил тлеющий огонек? Но не успел Петич забеспокоиться по-настоящему, как раздался двойной гудящий удар. «Бум-бум-м!» – загудел воздух во дворе церкви. Больше ударов не последовало, но гул еще стоял, и продолжаться будет, наверное, с минуту, затихая. Хороший звон, что и говорить. Прав был специалист по колоколам!

Дверь флигеля распахнулась. Петич метнулся подальше за угол.

– Что это? Мистика какая-то… Ведь там никого нет! – услышал он уже знакомый бас.

– Может, рабочие забрались? – предположил отец Николай. – Но они воротами занимаются, не могли самовольно…

Как и рассчитывал Петич, священник с мастером поспешили к колокольне. Сколько им понадобится времени, чтобы подняться туда? Минут пять. Этого вполне хватит! Ведь Петич успел заметить, что у отца Николая ничего в руках не было. Значит… Значит, если был у него с собой камень, то священник оставил его во флигеле! Петич мгновенно юркнул в открытую дверь.

Он сразу бросился к массивному столу, на краю которого лежал толстый черный кейс. Вот оно, свершилось! Руки не слушались Петича, пока он старался открыть тугие замки-защелки. А вдруг кейс закрыт на шифр? Неужели придется уносить его целиком? Время таяло, как песок в песочных часах. Чуть не содрав ногти, Петич рванул защелки. И крышка кейса откинулась…

Глава VII. Опасайтесь лысых и ушастых

Вилька ждала на остановке. Она любила выходить навстречу маме, когда та возвращалась из больницы после ночного дежурства. Открывалась дверь автобуса, и усталое мамино лицо сразу озаряла улыбка.

– Вилюська! – шутливо грозила она пальцем. – Сколько раз я говорила тебе: не надо торчать на остановке. Как бездомная или попрошайка…

Но все равно: если Вилька была дома и знала, что вот-вот приедет мама, то обязательно шла к остановке. И по дороге, конечно же, покупала свой любимый белый пористый шоколад. Если были деньги. Половина плитки себе, половина – маме. Так они и шли к подъезду, откусывая от полуплиток, и весело щебетали, как подружки. Потому что при встрече с Вилькой у мамы мгновенно исчезала усталость, и она становилась похожа на девчонку.

Но сегодня проходил автобус за автобусом, а мамы все не было. И это была, как ни печально, очень даже привычная ситуация. Вилька даже не волновалась по этому поводу, а скорее просто расстраивалась. Она знала, что сейчас вернется домой, перезвонит в больницу и ей скажут, что мама занята – срочная работа. А какая может быть еще срочная работа после ночного дежурства? Значит, приехала «Скорая», и мама решила остаться помочь своим коллегам… Вилька и звонить не хотела. С таким настроением лучше уж сидеть здесь, на остановке, до конца. Пока не приедет мама.

Вилька не заметила, как съела свою половину шоколадки, потом, задумавшись, и мамину. Она привычно подняла глаза на окна очередного автобуса. Их проехало уже так много, что Вилька спокойно скользила взглядом по окнам и опять погружалась в свое противное настроение, как в сон. И вдруг она увидела… Якубовича! Конечно, не телеведущего – вряд ли он ездит на автобусах – а того самого ученого, друга Ганнибала. Вильку словно ужалили. Она вскочила со скамейки, одним прыжком достигла двери и уперлась в уже закрывающиеся створки. Хорошо, что нетолстая – протиснулась.

Конечно, Вилька переживала. Приедет мама, и никто ее не встретит. Но что делать – в конце концов, не каждый день Вилька встречает ее. Только когда получается. А сегодня, ясное дело, не получилось. Не могла же она спокойно пропустить такой случай! Петич, чтобы встретиться с этим «Якубовичем», столько бы времени потратил. И даже к Тихоне за помощью обратился бы. А тут Вильке повезло: сейчас выследит ученого, узнает, где он живет, и скажет Петичу адрес. А тот, конечно, удивится: как это она смогла в одиночку провернуть такое дельце? «Молча!» – подмигнет Вилька своими разноцветными глазами. Сначала голубым, потом зеленым.

Из всех знакомых один только Петич совсем не обращает внимания на ее достопримечательность: разноцветные глаза! Сначала их заметил, конечно, Ларик. Он вообще считает, что в этих глазах заключен особый Вилькин талант к слежке.

«Ты не пробовала, – спрашивал Ларик, – следить сразу за двумя людьми?»

Шутка, конечно, но то, что взгляд у Вильки особенный, не такой, как у мальчишек, проверено неоднократно. А потом и режиссер Кит Китыч обратил на Вильку внимание – сразу предложил сниматься в кино. И после съемок посоветовал не зарывать свой талант в землю, а становиться в будущем самой настоящей актрисой. И художник Ганнибал Абрамыч с первого взгляда на Вильку потянулся за бумагой и карандашом – делать наброски портрета. Сколько раз потом Вилька позировала ему! Очень выразительные получались портреты. Даже казалось, что Вилька на них выглядит живее, чем в зеркале. А Петичу – хоть бы что! Все равно ему, какие у Вильки глаза…

А вот сейчас он наконец поймет, что она не только на солнце щурить их умеет! Выследит «Якубовича», преподнесет адресок Петичу как подарочек и подмигнет этими самыми глазами. Пусть он поймет, что они не только по цвету необычные, но и вообще…

И Вилька, почувствовав, как улучшилось ее настроение, заерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее. Неизвестно, сколько еще ехать.

«Якубович» оглядел салон, хмыкнул в усы и прошел к кабине водителя. Наверное, он привык замечать на себе удивленные взгляды людей. Конечно, у всех на лице застывал мгновенный восторг. Надо же, сам Леонид Аркадьевич! Потом, через какое-то время, люди всматривались и понимали, что человек перед ними просто похож на популярного телеведущего. Вилька заметила, как многие улыбались, тайком поглядывая на ученого. Это даже интересно: человек одним своим видом поднимает у людей настроение! Что и говорить, «Якубович» прямо излучал добродушие.

«Не каждому дано, – подумала Вилька. – Это получше, чем разноцветные глаза. Может, и не надо его выслеживать? – колебалась она. – Что он, преступник какой? Подойти бы сейчас и договориться о встрече. Вот Петич удивится!»

Да, она так и сделает. Объяснит ученому, что речь идет о его друге-художнике, о пропавшем камне. Поможет, обязательно поможет «Якубович»! К тому же столько интересного, наверное, расскажет о метеорите. О том, кого он мог заинтересовать до такой степени, чтобы решиться на похищение…

Вилька уже пробиралась по проходу. Она взглянула в окно – не так далеко они отъехали от дома. А значит, скоро она вернется и еще, может быть, успеет маму встретить. Автобус проезжал мимо железнодорожной платформы, но до остановки было еще ехать и ехать. Пассажирам, которые пересаживались на электричку, приходилось довольно далеко возвращаться.

Автобус остановился перед светофором. И тут Вилька заметила, как ученый постучал в кабину водителя. Водитель взглянул в зеркало заднего вида и… Надо было видеть его лицо! Он словно увидел перед собой говорящую собаку! Так подействовало на него явление живого артиста. И, конечно, водитель беспрекословно исполнил его просьбу: дверь сразу же зашипела и отворилась. Ученый быстренько выпрыгнул на тротуар, приветливо помахав ошалевшему водителю рукой. И торопливым шагом поспешил к платформе.

Вилька бросилась вперед, но дверь предательски дернулась и закрылась.

– Нельзя здесь выходить! – услышала она голос водителя, который вытягивал шею, чтобы проводить взглядом удаляющегося «Якубовича».

Вот глупый! Наверное, думает, как будет дома рассказывать про свою встречу с артистом.

Вилька заметалась по автобусу, умоляюще взглядывая то на водителя, то на тротуар. Еще несколько секунд – и ученый исчезнет!

И тут… Она даже не ожидала от себя такой находчивости! Постучав в кабину, Вилька сделала страшные глаза и громко зашептала в самую щелочку окошка, показывая рукой назад:

– Там, сзади… Колесо лопнуло!

Водитель прямо подпрыгнул на сиденье. Дернул рукой какой-то рычаг, открыл дверь. Первой в нее вылетела Вилька. Потом – водитель, закричав нескольким пассажирам, которые тоже потянулись на выход:

– Нельзя! Нельзя на светофоре выходить!

Вилька была уже далеко от автобуса, когда услышала:

– Ты чего это хулиганишь, а?!

Она даже не остановилась. Ну, может, она просто ошиблась! Не специалист же она по автобусным колесам.

Зашумела подходившая к платформе электричка. Вилька лихорадочно оглядывала толпу, но знакомого силуэта не различала. А больше некуда было деться ученому – конечно же, сюда, на платформу он так спешил. Электричка направлялась из Москвы, и эта платформа была последней в черте города. Скорее всего ученый ехал к себе на дачу. Или, может, он просто живет за городом. Но в том, что он сейчас находится среди пассажиров, заполняющих вагоны, Вилька не сомневалась.

Не раздумывая, она юркнула в последнюю дверь последнего вагона, чуть не сбив с ног зазевавшегося мальчишку, который торопливо пробирался к выходу. Вилька успела его заметить только краем одного из своих разноцветных глаз. Смешные оттопыренные уши, стрижка почти наголо, незагоревшая голова светится сквозь едва заметный ежик… И черные очки, которые еще больше оттопыривают и без того лопушастые уши. Но Вильке некогда было рассматривать всяких странных типов. Она ведь не знала, сколько остановок собирается ехать ученый. Надо было успеть пробежать все вагоны, чтобы обнаружить его. Вдруг он на следующей выходит?

Она даже не заметила, как странный подросток оторопело уставился ей вслед и… шмыгнул обратно в вагон! Наверное, он хотел сказать «пару ласковых» этой наглой девчонке, которая толкнула его со всего разбега. Вилька, конечно, удивилась бы, что из-за этого мальчишка готов пропустить свою остановку, но она просто не заметила его странного маневра, потому что стремительно, как юркий колобок, просачивалась между пассажирами по проходу вагона.

А подросток старался не отстать от нее. Пассажиры недовольно косились на эту странную парочку. Скользит в гуще людей девчонка, а за ней пробирается мальчишка. Нашли место для догонялок! Тормознуть бы Вильке, выяснить, что это за «хвост» такой за ней повис – но ведь ей было не до этого!

В тамбуре третьего или четвертого вагона Вилька случайно оглянулась и заметила, что чуть не прищемила подростку нос тяжелой дверью. А заодно с носом и оттопыренные уши. И тут в ее голове вспыхнула догадка: а ведь этого типа она толкнула, еще когда входила в электричку, и тогда он собирался выходить!… Почему же он до сих пор за ней мчится?

Вилька стала коситься назад, поглядывать – точно, не отстает странный тип. В ее душе шевельнулась тревога. А вдруг это какой-нибудь подмосковный скин? И прическа у него такая – если можно назвать прической эту лысость… Вилька слышала, что у скинов считается за честь пристать к кому-нибудь, а тем более отомстить за нечаянную неловкость. А вдруг он не один, а вдруг его ждут на следующей остановке такие же хулиганы? Вот влипла!

И она еще стремительней рванула вперед. Быстрей бы найти «Якубовича»! Хоть к нему в крайнем случае за помощью обратится. Заодно со знакомством…

Вот, наконец-то! Сидит себе ученый у окошка и в усы не дует. Отвернулся, чтобы скрыть от лишних пассажирских взглядов свою приметную внешность. А тут бегай как полоумная, разыскивай его! Вилька прямо негодовала на «Якубовича», который, конечно же, ни в чем перед ней не был виноват.

Она остановилась неподалеку от ученого, переводя дух и поглядывая то на него, то, украдкой, на дверь тамбура. Она видела, что хулиган затаился, но осторожненько выглядывает из-за чьей-то спины…

«Якубович» проезжал одну остановку за другой. Он зашевелился, только когда объявили платформу Снегири. Тут он вскочил так шустренько, да еще перед самой остановкой, что Вилька опять чуть от него не отстала. И так резво двинул в сторону той двери, возле которой притаился скин… Вилька видела, что тот оказался между нею и «Якубовичем».

Вот-вот дверь в тамбуре зашипит и откроется, а у Вильки словно ноги к полу вагона приросли. Она испуганно смотрела на черные очки скина и ничего не могла понять. Вроде и страх у нее пропал, но двигаться она не могла уже не от страха, а от удивления. Потому что в подростке, от которого она так стремительно убегала, что-то показалось ей знакомым… Где-то она его видела! А он еще рожицу смешную скорчил и показал язык. Нашел время и место для дурацких шуточек! Вилька решила прорываться к ученому. Она уставилась прямо в скиновы очки и пошла на него как танк. Казалось, ничего ее не остановит…

Наверное, подросток испугался такой решительности и отступил в сторону, насколько позволяли стоящие в проходе люди. Он даже рот открыл от удивления, как будто хотел что-то сказать. Но разве Вильке есть до него дело? Ей бы не упустить в очередной раз ученого!

Электричка остановилась. Из тамбура все повалили на выход, и Вилька влилась в толпу. А нахал выскочил следом и вдруг дернул ее за прядь растрепанных светлых волос! Да еще и хихикнул. Вилька совсем офонарела от такой наглости. Только вдруг это хихиканье показалось ей очень знакомым… Она быстренько стрельнула глазами по платформе, чтобы определить, в какую сторону направился «Якубович», а сама мгновенно обернулась и зашипела, как кошка на собаку:

– У тебя что, уши лишние?

Подросток так и остался стоять с открытым от удивления ртом. Медленно, как в специальной киносъемке, он поднял руку и снял свои противные очки.

– Ты что? Не узнала? А я думал всю дорогу, что ты просто прикалываешься!

Ларик! Так вот кого она испугалась! Ничего себе… Теперь уже настала Вилькина очередь удивиться:

– Ну и видок у тебя! Ты что, ненормальный? – Вилька покрутила у виска пальцем.

– Почему? – обиженно шмыгнул носом Ларик. – А-а… Я-то нормальный, это соседка по даче на парикмахера учится, вот и разрешил ей на мне потренироваться. Эксперимент не удался. Ну, стали поправлять прическу – вот что осталось.

И Ларик с огорчением провел рукой по стриженой голове.

– Стоп-стоп! – взмолилась Вилька. – Потом, потом расскажешь. Нет ни секунды!

И она, уже не обращая на Ларика внимания, рванула по платформе вперед. Бежать пришлось совсем недалеко. Она уже почти догнала «Якубовича», как вдруг тот свернул к одному из домов, открыл дверь и… конечно же, закрыл ее с той стороны. Вилька только успела уткнуться носом в сплошные, без единой щелочки, ворота.

– Ну во-от, – расстроенным голосом пропела она Ларику, который уже сопел рядом. – Из-за тебя все… Нам с Петичем надо обязательно встретиться с этим человеком, я выследила его, чтобы все объяснить и встречу назначить, а ты меня задержал. Что теперь делать? В ворота стучать? Что он подумает? Конечно, что за ним следят тайком! А так бы я очень даже правдоподобно притворилась. Ой, не вас ли я видела с нашим общим другом, художником Ганнибалом Абрамычем? А я с дачи возвращаюсь. Так бы и познакомились…

– Не волнуйся, – буркнул обиженный Ларик. Конечно, ему не нравилась роль человека, помешавшего Вильке в какой-то слежке. – Во-первых, ты знаешь, где он живет. Во-вторых, если дело такое важное, вполне удобно постучаться. Объясниться, в конце концов, всегда можно. Но, в-третьих, я советую этого не делать, а сначала толком мне все рассказать. Может, и торопиться не надо. Спугнешь его…

Как всегда, Ларик старался рассуждать мудро. Во-первых, во-вторых… Как Шерлок Холмс. А сам еще ничего не знает!

– Кого спугнешь? – удивилась Вилька. – Я его выслеживала не как преступника, а как будущего помощника в нашем расследовании.

Слово «расследование» подействовало на Ларика гипнотически.

– Расследование, – поднял он палец вверх, – вещь серьезная. Тут как раз торопиться ни к чему. Рассказывай давай! Вот присядем на скамейку – и я весь внимание.

Предложение Ларика полностью устраивало Вильку. Тем более что ей самой просто не терпелось хорошенько, во всех подробностях, рассказать эту странную историю. Прямо язык чесался! Рассказывать она, конечно, умела. Ничего не упустила. Ларик прямо заслушался – как ребенок, которому на ночь читают сказку.

– …и мы с Петичем для начала решили поговорить с «Якубовичем», – закончила Вилька свой рассказ.

Ларик довольно хмыкнул:

– Круто! Ну ладно, а Петич-то где?

– Не знаю. Запропастился куда-то. Наверное, свои дела.

– Нет, Вилька, – не согласился Ларик. – Ты что, не знаешь его? В такой ситуации он любит проявить самостоятельность. А это значит, что обязательно надо с ним встретиться перед тем, как действовать дальше. Вдруг он что-то уже без тебя сам предпринял, а?

Вилька согласилась. Хоть ей и обидно стало, что Петич так мог с ней поступить. Друг называется! А кто его к художнику отвел? Она задумчиво потупилась.

– Не вешай носа, – успокоил ее Ларик. – Мы же еще ничего не знаем. Говорю же, вначале надо всем троим собраться, обдумать ситуацию. А ты молодец! Раз – и узнала адрес этого человека. И Тихоня не понадобился. Не так мало для начала. Я всегда говорил, что у тебя настоящий сыщицкий талант.

Вилька улыбнулась. Что и говорить, умеет Ларик поддержать в трудную минуту – доброе слово сказать. Она взглянула на него и звонко расхохоталась:

– А ты и правда выглядишь… Очень даже странно! Да еще в этих очках. Замаскироваться хотел? Чтоб никто не смеялся над твоим видом? Правда ведь? Ну скажи!…

– А что тут говорить? – махнул рукой Ларик. – Дурацкая история. Да еще родители рассердились: решили, что это я нарочно так подстригся, для прикола. Отец говорит: это, мол, про тебя Юрий Коваль книгу написал – «Опасайтесь лысых и усатых»… Пришлось даже, чтобы их своим видом не злить, на вокзале с ними в разные стороны разойтись. Они на метро поехали, а я на электричке – до нашей платформы. Тут и тебя увидел.

– Постой, постой, – не поняла Вилька. – Каких усатых?

– Ну, книга так называется. Отец, правда, по-другому сказал. «Опасайтесь лысых и ушастых»…

На Вилькин смех оглянулись, наверное, все люди в радиусе километра.

– Только ты, Лариосик, – сквозь смех, по одному слову, выдавливала она, – все-таки не надевай этих ужасных очков! Ты просто… напугал меня до чертиков! Только не лысостью и ус…фу, ушастостью, а очками. Правда!

Ларик улыбнулся и повертел в руках уже совсем ненужные очки.

Глава VIII. Качели высоко над землей

Петич охнул и отпрыгнул от стола. Ему показалось, что внутри кейса лежит слиток золота. Так ярко сверкнуло что-то изнутри! Отпущенная крышка чемоданчика с громким стуком захлопнулась.

«Так вот ты какой, камень», – почти вслух подумал Петич и вытер со лба пот.

Сколько у него еще времени осталось? Минут пять? А может, меньше? Сколько понадобится времени отцу Николаю и Федору Михайловичу, чтобы подняться на колокольню и спуститься обратно?

Дрожащими руками Петич вновь осторожно открыл крышку. Внутри, в бархатных углублениях, помещались какие-то непонятные приспособления: рогатинка, металлическая стрелка в рамке, молоточки разной величины. Но на всю эту ерунду Петич даже не обратил внимания. Главное, что притягивало его взгляд, лежало в самом большом углублении.

И это был, конечно, метеорит. Правда, совсем не ожидал Петич увидеть его таким. Камень был похож на кусок металла с абсолютно неровными боковыми краями, и эти края поблескивали тусклым светом. А верхняя поверхность была и вовсе темной.

«Вот ты какой, и совсем не оплавился. И правда, на самом деле краеугольный», – шепотом повторил Петич, не решаясь дотронуться до камня.

Он чуть наклонил голову – и на одной из неровных боковых граней опять сверкнул свет, который так испугал его вначале. В полумраке флигеля камень отражал луч солнца, падающий на стол из узенького окошка. Сердце Петича гулко стучало, и этот стук он слышал в висках.

Медлить было нельзя. Вот-вот вернутся священник с мастером. Вот-вот… И застанут здесь Петича. Он оглянулся на приоткрытую дверь, лихорадочно соображая. Нет, не может он оставить метеорит! Просто не имеет права! Камень должен вернуться к своему законному владельцу – пусть даже таким способом. Петич никогда не воровал, но сейчас – разве это воровство? Все, он решился!

Дотронувшись до камня, будто он был горячий, Петич отдернул руку. Нет, ничего, даже прохладный. В следующее мгновение камень уже находился у Петича за пазухой, а сам он выскальзывал из двери.

«Килограмма три», – думал Петич, чувствуя, как оттягивается майка.

Ему показалось, что камень становится теплее с каждым мгновением. Сразу был холодным, а сейчас потеплел, как живое существо.

Затаившись за углом флигелька, Петич быстренько оглядел двор. Пусто. Пока пусто… Где-то у ворот по-прежнему стучал молоток, и едва слышно наверху, на колокольне, переговаривались люди. Это священник с мастером разгадывали загадку, которую им устроил Петич. Наверное, держат сейчас в руках обрывки шнурков, недоумевают: что это такое, откуда взялось.

Петич усмехнулся.

«Поломайте голову», – злорадно подумал он.

Пригнувшись, он перебежками направился к той части стены, через которую перебрался внутрь двора. На ходу Петич успевал оглядываться: не заметил ли его кто-нибудь? Пока все шло как по маслу.

«Вот так повезло, вот так повезло! – повторялось в Петичевом мозгу под каждый шаг. – Камень наш, камень наш».

Сколько раз Петич говорил себе: нельзя заранее, до полного окончания дела, вдруг решить, подумать про себя, что вот – получилось! Есть даже пословица по этому поводу: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Или другая: «Сделал дело, гуляй смело». Этих пословиц на один и тот же случай жизни – как собак на детской площадке во время утренней прогулки. Однажды Петич взял книгу под названием «Пословицы русского народа» и не заметил, как до середины дочитал, не отрываясь. И так удивился: оказывается, можно даже разговаривать пословицами. В предисловии к книге было написано, как в старину устраивали что-то вроде соревнований: кто кого переговорит, но чтобы обязательно простой и понятный смысл был в разговоре. Как только один играющий ляпнет пословицу или поговорку невпопад – сразу же проиграл.

Похоже, и Петич сейчас проиграл. Потому что он не вспомнил вовремя ни одну из подходящих пословиц. Если бы вспомнил, то не стал бы преждевременно радоваться своей чрезвычайной удаче…

Перед ним как из-под земли выросла фигура человека. Правда, фигура эта выросла на довольно большом расстоянии – у самых ворот, но все же… Рабочий, который ремонтировал ворота, наверное, присел на какой-нибудь камень отдохнуть. Вот Петич и не заметил его за высокой клумбой. А сейчас рабочий поднялся и сразу же наткнулся взглядом на улепетывающего мальчишку.

Секунду они смотрели друг на друга в растерянности. Петичу бы взять и пойти спокойненько. Еще и спросить что-нибудь – например, который час, чтобы отвлечь внимание, – да и вышмыгнуть в ворота. А там уже ноги в руки – и деру!

Но он растерялся. А как тут не растеряешься? Петич стал оглядываться по сторонам, ища другой спасительный выход, потому что рабочий стоял почти у того места, где он рассчитывал забраться на строительные леса, а с них и на стену. Рассчитывать-то рассчитывал, но упустил время.

– Эй! – отбросив докуренную сигарету, спросил рабочий. – Ты что тут делаешь?

– Да так, смотрю. – Петич даже пожал плечами, будто сам не знал: что же он здесь смотрит?

Он старался говорить тихо, чтобы не услышали те, с колокольни. Петич и рабочего попросил бы не орать, но глупо было бы в его ситуации сказать: «Дяденька, говорите, пожалуйста, тише, а то нас услышат».

– А как попал сюда? Я у ворот уже час торчу.

– Час! – хмыкнул Петич. – Да я здесь уже больше часа.

С этими словами он стал медленно приближаться к воротам. Петич решил, что раз уже начали выяснять, когда он сюда вошел, то можно как-нибудь задурить голову этому стражу ворот да и прошмыгнуть в конце концов мимо него. Но только он сделал несколько шагов, как рабочий вытер руки о спецовку, огляделся и сказал:

– Ты мне мозги не пудри! Пойдем к отцу Николаю, пусть он с тобой поговорит. Говорил он никого не пускать – а я что? Получается, пропускаю тут целые экскурсии?

«Вот дурак, – подумал Петич, – какие экскурсии? Один же я».

Все-таки он остановился. Потому что понял: рабочий не шутит, сейчас постарается задержать непрошеного гостя. А время идет. Вот-вот спустится сверху отец Николай – и тогда дело примет совсем другой оборот. Потому что майка у Петича оттопырена так, что первый вопрос, который ему зададут при разбирательстве, будет: «А что это у тебя там?» И тогда…

Петичу даже холодно стало от этой мысли, несмотря на то что камень согревал живот. Настала пора действовать решительно. Мимо здоровенного детины он не проскочит, это ясно. Значит, надо убегать другими путями.

Петич быстро оглянулся и увидел в дальнем углу двора длинную доску. Почти бесконечную, потому что нижним краем она лежала на земле, серединой на стене, а верхний край торчал над стеной в небо. Очень далеко торчал… И Петич мгновенно принял решение.

«Только бы хватило разбега», – подумал он и рванул с места.

– Стой! Стоять, я сказал! – заорал рабочий.

Петич услышал позади тяжелый топот. Это только подогнало его. Он вбежал на доску, метра два удерживался на ногах, а потом перешел на четвереньки – пополз как кошка. Вот и край стены.

«Ух, высоко!» – подумал Петич.

Можно было, конечно, и спрыгнуть, но неизвестно ведь, удачным ли окажется приземление. Может, вообще ногу вывихнет – тогда все пропало. Рабочий успеет выбежать в ворота и сцапает его на земле.

Петич оглянулся – и даже не испугался, а скорее удивился. Рабочий точь-в-точь повторял его маневр. Он полз по доске, пыхтя и приговаривая:

– Ах ты, гаденыш… Решил… от меня… удрать!…

Петич прикинул на глаз длину доски.

«Достаточно», – подумал он и пополз по ней дальше, уже за стену. И тут… Хорошо, что он совершенно случайно заглянул под доску! На стене сидел, сжавшись в комочек, маленький черный котенок. Если бы Петич не заметил его и пополз дальше, доска точно раздавила бы котенка. Петич быстро вытер со лба мгновенно выступивший пот, взял котенка за шкирку, осторожно вытащил его из-под доски и посадил на стену подальше. А сам пополз вперед.

По мере того как он полз, доска плавно двигалась вниз. Рабочий приближался к стене, а Петич отдалялся – получалось, будто они устроили себе такие необычные качели.

– Стой, все равно достану! – раздался сзади злой окрик.

Но было уже поздно. Доска плавно и быстро набирала скорость. Петич был уже на самом ее конце. Он увидел, как приближается земля, и спрыгнул, не успев даже выпрямить ноги – прямо на четвереньки приземлился. Хорошо, что внизу была трава: падение оказалось совсем мягким.

Рабочий не успел доползти до стены. Освободившись от Петича, доска стремительно ушла вверх. На той стороне стены сначала раздался какой-то звук вроде «Ух!», а потом грохот. Петич услышал два удара. Сначала – доски об землю, а потом – мягкое падение грузного тела. Не обращая внимания на несущуюся вслед ругань, Петич пустился бежать со всех ног, одной рукой придерживая за пазухой камень.

Даже отбежав от церкви на спасительное расстояние, он гнал от себя мысли о том, что опасность позади. И оказался прав. Возле ближайшей автобусной остановки, к которой он выбежал через пять минут, стояли люди. Петич шарахнулся в сторону и, скрываясь за деревьями, выскочил к заправочной станции. У одной из колонок как раз садился в машину водитель.

– Пожалуйста, довезите меня до больницы, – попросил Петич. – Вон она, за перекрестком, а я ногу подвернул.

Кто же откажет в такой просьбе?

Плюхнувшись на сиденье, Петич согнулся, потирая якобы болевшую ногу. Проезжая мимо остановки, он увидел, как на нее выбежал прихрамывающий рабочий и стал, горячо жестикулируя, расспрашивать людей. Те недоуменно пожимали плечами.

«Застукал бы он меня, если б я стал автобуса ждать, – подумал Петич. – А с ним ничего серьезного не случилось, раз сумел сюда добежать так быстро».

Возле больницы он поблагодарил водителя и, дождавшись, пока тот уедет, перешел улицу. Чтобы не рисковать понапрасну, а вернуться домой окружным путем.

Вот теперь уж точно можно было подумать о том, что опасность миновала. Петич сразу пожалел, что нет сейчас рядом никого, кто оценил бы его подвиг. Например, Вильки. Представив, как он будет рассказывать ей о своих похождениях, Петич почему-то стал вспоминать всякие красивые пословицы, которыми вдобавок ко всему удивил бы девчонку. Ведь Вилька столько раз делала ему замечания, что он не начитанный! Вот Илларион – другое дело…

Но пословицы ему больше не вспоминались. Даже самые известные и надоевшие.

«Ну и хитрый же я!» – с превеликим удовольствием подумал Петич, в подробностях вспоминая свое приключение.

Камень, как тяжелый теплый котенок, лежал у него под майкой.