Текст книги "Тайна покинутого корабля. Тетрадь третья"

Автор книги: Владимир Крепс

Соавторы: Климентий Минц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Владимир Михайлович Крепс, Климентий Борисович Минц
Тайна покинутого корабля

На каждой своей встрече члены Клуба знаменитых капитанов сталкивались с увлекательными и загадочными историями… На этот раз в вахтенный журнал клуба занесено всё, что стало известно о трагической судьбе шхуны «Мария Целеста».

Всем нам приходилось огибать мрачные берега Тасмании, прозванной моряками островом кораблекрушений. Здесь погибло более шестисот судов, не считая пропавших без вести в Бассовом проливе. Сколько раз мы проходили в густом тумане вдоль берегов полуострова Новая Шотландия. Проклятые места! В этих водах разбилось более тысячи семисот больших кораблей. Но нас нисколько не страшили переходы от мыса Смерти к мысу Дьявола… от скалы Мёртвого моряка к заливу Отчаяния…

Не однажды мы пробирались к устью Темзы, обходя мели Гудвин, известные каждому штурману под зловещей кличкой «Пожиратели кораблей».

Здесь нашли свою могилу более пятидесяти тысяч моряков. И во всех этих местах мы встречали разбитые остовы покинутых кораблей. Но покинутый корабль в открытом море? И притом в полной исправности? Казалось, что тайна «Марии Целесты» никем и никогда не сможет быть раскрыта! Мы записали эту историю на основании строго проверенных фактов, не прибавив от себя ни единого слова.

Всё началось в шестнадцать ноль-ноль на траверзе московского порта Химки.

Один бывший ученик, ставший капитаном, подарил школьной библиотеке комплект очень старых журналов. На обложке одного из них красовалась фотография – это была нашумевшая на весь мир парусная шхуна. Пожелтевшие страницы журнала хранили давно забытую сенсацию.

Шхуна не затонула, не села на мель, не сгорела в море и не подверглась нападению пиратов… В безбрежных просторах Тихого океана французский парусник «Бретань» заметил справа по борту американскую шхуну «Мария Целеста». Все паруса на ней были убраны. На палубе ни живой души. На капитанском мостике – никого. Судно плыло по океану по воле волн. С «Бретани» подавали сигналы, окликали встречную шхуну. Никто не отвечал… Тогда с парусника спустили шлюпку и пристали к борту «Марии Целесты». Весь груз оказался на месте. Личные вещи экипажа, лодки и спасательные пояса тоже… На корабле не было никаких следов насилия или катастрофы. Но и людей на нём тоже не было… Что же могло с ним случиться?

Весь мир был взволнован этой загадкой. Но никому не удалось разгадать тайну покинутого корабля. В газетах многих стран высказывались тысячи предположений. Ни одно из них не было признано достоверным. И тайна «Марии Целесты» так и осталась неразгаданной.

Всё это с немалым удивлением прочитали три знаменитых капитана, собравшиеся в тихий осенний вечер в кают-компанию клуба. Это были: командир корвета «Коршун» Василий Фёдорович из повести Станюковича, пятнадцатилетний капитан Дик Сэнд и герой романа Джонатана Свифта Лемюэль Гулливер.

История «Марии Целесты» вызвала горячий спор. Дик Сэнд держался мнения, что команда покинула корабль на какой-нибудь шлюпке, а Гулливер высказывал предположение, что члены экипажа бросились за борт вплавь… Но всё это опроверг Василий Фёдорович – ведь шлюпки и спасательные пояса были на месте. И почему вся команда должна бросаться за борт посреди Тихого океана?

Их спор прервал бой бронзовых часов в футляре из красного дерева.

– Любезные друзья, видимо, нам троим не под силу эта загадка, – вздохнул Гулливер. – Какое счастье, что уже пробило семь часов. Давайте пригласим со страниц всех достопочтенных членов нашего клуба.

В кают-компании прозвучала звонкая трель боцманской дудки. Это Дик Сэнд подал сигнал.

Но никто не спешил спускаться с книжных полок. Даже не раскрылся ни один переплёт. Наступившее молчание прервал удивлённый голос Гулливера:

– Весьма странно. Какие же превратности судьбы помешали нашим уважаемым друзьям прибыть на традиционную встречу клуба?

– Интересно, где капитан Немо? – спросил командир «Коршуна». – Может быть, он сейчас бродит по дну Индийского океана?

– Что могло задержать достопочтенного Тартарена из Тараскона – бесстрашного охотника за львами и фуражками? – подумал вслух Гулливер. – И куда исчез Робинзон?

– А я хотел бы знать, какие утки увлекли Мюнхаузена в новый полёт? – добавил Дик. – И какие ветры унесли в океан Артура Грэя?

Капитан корвета в задумчивости прошёлся по кают-компании и остановился возле застеклённого книжного шкафа.

– Может быть, необыкновенные препятствия встали на их пути. Не зачитал ли эти книги какой-нибудь неаккуратный мальчик?

Дик Сэнд подбежал к шкафу и распахнул дверцу. К общему изумлению книга Альфонса Доде «Тартарен из Тараскона» стояла на полке. Рядом золотился корешок романа Даниеля Дефо «Робинзон Крузо». А на другой полке подпирали друг друга переплёты романа Жюля Верна «Восемьдесят тысяч километров под водой», «Приключения Мюнхаузена» Распэ и «Алые паруса» Александра Грина.

Теперь стало ясно – герои этих книг ещё до появления своих друзей в библиотеке поспешили сойти со страниц и отбыть в неизвестном направлении.

И вдруг приоткрылся переплёт «Морских рассказов» Станюковича, и оттуда выглянула лукавая физиономия негритёнка. Это был юнга Максимка с клипера «Забияка».

– А-а, Максимка, – улыбнулся Василий Фёдорович. – Ты не знаешь, куда девались наши друзья?

Юнга вытянулся и молодецки приложил руку к бескозырке.

– Есть доложить, куда девались члены Клуба знаменитых капитанов! Максимка знает. Максимка видел. Максимка слышал. Сегодня в полдень я пришвартовался к библиотеке. Меня прислали в подарок вместе с комплектами старых журналов. Видимость – ноль. Сижу на мели. Библиотекарши отчаливают в столовую. Обеденный перерыв. Полный штиль. Вдруг – шелест страниц. Шаги. Взволнованный разговор. Узнаю по голосам – капитан Робинзон Крузо, капитан Немо, капитан Тартарен из Тараскона, капитан Артур Грэй.

– О чём же они говорили? – нетерпеливо перебил юнгу Дик Сэнд.

– Есть доложить! Всего несколько слов. Но зато каких! «Тайна покинутого корабля. Борт «Марии Целесты». Ждать невозможно. Немедленно в путь».

– Умоляю вас, милейший Максимка, припомните, может быть, вы слышали, куда именно они направились? – спросил взволнованный Гулливер.

– Есть доложить координаты! Они говорили: девятнадцать градусов южной широты. Сто сорок семь градусов восточной долготы. Тихий океан. Вблизи острова Таити.

– Спасибо за службу, юнга, – прочувственно сказал капитан корвета.

– Рад стараться! Разрешите быть свободным?… – отрапортовал Максимка, закрывая за собой переплёт «Морских рассказов» Станюковича.

– Скорее в путь, капитаны. Поспешим к острову Таити на всех парусах! – воскликнул пятнадцатилетний капитан.

В этот момент в раскрытое окно с громким гоготаньем влетела стая диких гусей, волоча за собой на постромках улыбающегося барона Мюнхаузена. Освободившись от верёвок, знаменитый «поборник истины» поправил камзол и съехавшую набок треуголку.

Он пронзительно свистнул, и птицы, обогнув люстру, гуськом вылетели из кают-компании.

– Откуда вы прибыли, достопочтенный барон? – любезно осведомился Гулливер.

– Я был в гостях у Оленьки, ученицы пятого «Б». Ужасные затруднения. Она меня не выпускала из рук и лёжа в постели любовалась цветными картинками. Поэтому и пришлось несколько задержаться. Но как только девочка уснула, я улетел на моей всемирно известной гусиной запряжке. Итак, я здесь. Где председательский молоток?

– Заседание ещё не началось, дорогой барон, – пояснил Гулливер. – Дело в том, что наши друзья, не дождавшись нас, отбыли в таинственное путешествие.

Мюнхаузен был искренне возмущён.

– Ах, так! Без меня? Это всё происки Тартарена! Он с момента своего выхода в свет завидует моему успеху.

Откровенно говоря, на сей раз Мюнхаузен не очень уклонился от истины. Тартарен действительно ему всегда завидовал. Толстяка частенько мучила мысль, что он лишь порождение фантазии писателя Альфонса Доде и никогда не существовал в действительности. А ведь барон Мюнхаузен, как отлично известно всем друзьям нашего клуба, – это историческое лицо. Кто из школьников не знает, что на свете жил-был настоящий барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхаузен – саксонский дворянин? Два с половиной века назад он побывал в России и, вернувшись домой, начал плести всякие небылицы в кругу своих друзей. Впрочем, это случалось и со многими другими иностранцами в разные времена.

Рассказы Мюнхаузена привлекли большое внимание, и двенадцать писателей сочинили о нём книги. Но лучшей была книга немецкого писателя Распэ «Приключения Мюнхаузена». Её сила в том, что она блестяще высмеивает ложь и пробуждает в читателях драгоценное чувство фантазии.

Это чувство будит живую мысль и помогает человечеству двигаться вперёд. Старая сказка о ковре-самолёте ведь тоже не более чем фантазия, но какой лётчик или космонавт не слыхал её в детстве? И разве, сидя у голубого экрана телевизора, мы не вспоминаем порой сбывшуюся сказку о волшебном зеркальце? Сказочные сапоги-скороходы делали всего семь миль в час, то есть немногим более одиннадцати километров. А современный гоночный автомобиль развивает скорость до тысячи! И полёты барона Мюнхаузена верхом на ядре кажутся черепашьими бегами по сравнению с космическими полётами.

Но вернёмся к событиям, происходившим в библиотеке в тот достопамятный вечер. По приказу капитана корвета «Коршун» с книжных страниц выплыл его корабль. Были поставлены все паруса, и «Коршун» быстро двинулся вперёд, рассекая носом зеленоватые волны с белыми барашками.

– Куда мы держим курс? – поинтересовался барон.

– На поиски шхуны «Мария Целеста». В Тихий океан, – ответил Дик Сэнд, развёртывая карту.

Барон наморщил лоб, что-то припоминая.

– Тихий? А я бы предложил отправиться в Великий океан.

Раздался общий смех. Только Гулливер сохранял полную невозмутимость…

– Любезный друг, вы, очевидно, несколько забыли школьные уроки географии. Впрочем, это было так давно, что я вас не упрекну. Но, чтобы восстановить истину, я вам напоминаю. Великий, или Тихий, – это два названия одного и того же океана. И оба они не вполне точны. Было бы справедливо заметить, что этот океан является не Великим, а Величайшим. Судите сами, его водная поверхность вместе с морями составляет около ста восьмидесяти миллионов квадратных километров, то есть половину всего Мирового океана. Кроме того, Тихий океан самый глубокий. В нём обнаружены подводные пропасти глубиной свыше одиннадцати километров. Я имею в виду Марианскую впадину. Как известно всем, кто имел в школе не ниже тройки по географии, она простирается к востоку и югу от Марианских островов, в западной части Тихого океана. В этом океане больше воды, чем в Атлантическом, Индийском, Северном Ледовитом и Южном Ледовитом, вместе взятых. Теперь поговорим об его втором названии – Тихий океан. Кто из моряков не знает о страшных тайфунах, о коварных течениях, о внезапных бурях и свирепых многодневных штормах, которые составили мрачную славу так называемого Тихого океана?… Впрочем, вначале он был назван Южным морем. Это название было ему дано испанским завоевателем Васко Нуньесом Бальбоа, который первым увидел берега неведомого европейцам океана в 1513 году. Через семь лет морская экспедиция во главе с выдающимся португальским мореплавателем Фернаном Магелланом, обогнув южную оконечность Америки, открыли путь из Атлантики в Южное море. Суда первых кругосветных путешественников были основательно потрёпаны штормами Атлантики… Но вот они прошли пролив, названный именем Магеллана. Перед ними открылся необъятный океанский простор.

Экспедиция пересекла огромный океан и за два года ни разу не попала в бурю. Немудрено, что Магеллан и его спутники назвали этот океан Тихим.

* * *

В этот вечер Тихий океан вполне оправдывал своё обманчивое название. Корвет «Коршун», подняв брамселя и бом-брамсели, шёл по заданному курсу к острову Таити в поисках злополучной шхуны «Мария Целеста». Даже в сильные подзорные трубы капитаны не могли заметить ни дымка, ни паруса. В этой уединённой части Тихого океана вообще было мало надежды встретить какое-либо судно, а тем более корабль, покинутый командой.

Заполняя вахтенный журнал, члены клуба вспоминали известные морякам истории о кораблях, брошенных командой. Английская шхуна «Дженни» тридцать семь лет дрейфовала, затёртая льдами Южного Ледовитого океана.

Американская шхуна «Фэнни Уолетен», оставленная моряками, была замечена с других судов сорок шесть раз за три года её одинокого плавания. Потом следы её затерялись в Саргассовом море. До сих пор, возможно, плавает известный корабль-призрак – английское судно «Динмор». Несколько лет его искали в Атлантике суда американского военного флота. Но, увы, безуспешно!…

Однако все эти загадочные истории бледнеют перед тайной «Марии Целесты». Это был редкостный случай, когда команда бросила исправное судно, оставив все шлюпки и спасательные пояса на борту.

Примечательно, что вахтенный журнал этой встречи Клуба знаменитых капитанов существенно отличался от всех предыдущих и последующих. Это был единственный случай, когда одновременно велось два журнала. Один был начат в библиотеке, а второй непосредственно на борту «Марии Целесты» теми немногочисленными капитанами, которые первыми проникли на борт загадочной шхуны. Истинный ход событий пришлось восстанавливать, сравнивая записи, сделанные в разное время разными людьми. Как всегда бывает в таких случаях, установить удалось далеко не всё. Так, например, мы никогда не узнаем подробностей плавания корвета «Коршун» по Тихому океану до острова Таити. Не удалось выяснить, и каким путём первая группа капитанов добралась до покинутого командой корабля. Неизвестно также, кто ещё, кроме членов нашего клуба, искал в океане «Марию Целесту».

Да, многим казалось, что это уравнение, состоящее из одних неизвестных, по законам математики не может быть никогда решено.

Такого мнения держался и Робинзон Крузо. Он находился на борту «Марии Целесты» и даже нёс ночную вахту у штурвала, но тайна брошенной шхуны оставалась по-прежнему непостижимой. Робинзон в сотый раз разглядывал чисто прибранную палубу. Старинная корабельная пушка на носу парусника была старательно надраена и поблёскивала при бледном свете луны. На блоках висели две шлюпки, а больше паруснику и не полагалось иметь. В разных местах по борту и на шканцах красовались спасательные круги с надписью «Мария Целеста». Их было более чем достаточно, и все они, как назло, находились на месте.

На мостик быстро поднялся капитан Немо. Робинзон встретил его безнадёжной тирадой:

– Клянусь всеми необитаемыми островами на свете, мы никогда не разгадаем тайну этой проклятой шхуны!

– Вы рано сдаётесь, капитан Робинзон, – улыбнулся Немо. – Мне странно это слышать от человека, у которого хватило терпения прожить двадцать восемь лет на необитаемом острове.

Но это напоминание нисколько не убедило его бородатого собеседника.

– Так это был прекрасный остров и вовсе не такой пустынный. Там были птицы, говорящие попугаи, дикие козы, пышная растительность. Наконец, я там встретил своего неразлучного друга Пятницу, а здесь даже нет крыс. Видимо, они тоже покинули корабль. Нет, я бы не хотел провести даже двадцать восемь часов на этой злосчастной посудине, плывущей в полную неизвестность.

– Вот что я нашёл в каюте шкипера! Вахтенный журнал шхуны! – крикнул Артур Грэй, быстро поднимаясь на мостик. – Обратите внимание, на чём кончается запись.

Над недописанной страницей склонилась белоснежная чалма Немо и козья шапка Робинзона. При свете бортового фонаря можно было прочитать строки, написанные ровным, каллиграфическим почерком…

«…В полдень определили координаты: 19° южной широты и 147° восточной долготы. Вторая вахта заступила вовремя.

2 часа дня. Лёгкий попутный ветер. На горизонте…»

– Всё ясно! – довольно усмехнулся Робинзон. – На горизонте появилось пиратское судно. Пираты взяли шхуну на абордаж, а всю команду обратили в рабство, как случилось в молодости со мной.

Артур Грэй недоверчиво покачал головой…

– Почему же пираты не разграбили корабль? Весь груз на месте. И даже оружие в сохранности. Под подушкой на койке шкипера лежал этот заряженный пистолет. – И он помахал перед носом озадаченного Робинзона большим двуствольным пистолетом, отделанным серебром. – А в кубрике висят ружья, кортики, абордажные топоры. Нет, версия с пиратами отпадает.

Знаменитый отшельник в задумчивости разглядывал пистолет.

– Всё ясно! На корабле произошёл бунт. Шкипера схватили во сне.

– В таком случае, разрешите задать вопрос. Зачем бунтовщикам бежать с корабля, если он уже захвачен? И на чём они могли бежать, если все шлюпки и спасательные круги на месте?… – спросил капитан Немо.

Робинзон уже в который раз оглядывал палубу.

– Ну, теперь-то уж мне всё ясно. Клянусь своей бородой, внезапная эпидемия жёлтой лихорадки скосила всех!

Артур Грэй невесело усмехнулся:

– Вам, кажется, придётся сбрить бороду, Робинзон. Жёлтая лихорадка? Но куда же подевались бренные останки коряков? И почему об этом нет ни слова в вахтенном журнале? Да разве так выглядит судно после эпидемии? К вашему сведению, на столе в жилой палубе я обнаружил двенадцать чашек с кофейной гущей на дне.

– А я обнаружил в трюме течь, – сказал Немо. – Боюсь, что эта старая посудина недолго будет плавать по морям.

Вдруг со стороны камбуза раздался страшный скрежет. Немо, переглянувшись с Грэем, осторожно спустился по трапу к люку. Проскользнув в люк, он на цыпочках прошёл по жилой палубе, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

Но все предосторожности были напрасны. В камбузе не происходило ничего таинственного. Просто там орудовал Тартарен, доскребая кривым малайским кинжалом остатки жаркого с большой сковородки.

Пустые миски, кастрюли и горшки стояли на потухшей плите. На медном блюде лежала изрядная кучка обглоданных костей, вполне достаточная, чтобы удовлетворить аппетит своры голодных псов. На глиняной тарелке возвышалась горка косточек от компота, очевидно, сваренного на всю команду.

Немо бросил беглый взгляд на всю эту картину, и его сразу осенила догадка:

– Ага… команда, перед тем как покинуть корабль, основательно пообедала. Это случилось совсем недавно – даже кости ещё не обсохли.

Толстяк невинно отвёл глаза в сторону.

– Вы, как всегда, угадали, Немо. Это было совсем недавно. Пытаясь раскрыть тайны камбуза, я очистил все кастрюли. Ничего заманчивого – похлёбка из гнилой солонины, затем та же солонина, зажаренная под горчичным соусом, и компот из слишком сухих фруктов. К сожалению, всё было холодное. Я эти вещественные доказательства, разумеется, съел, чтобы проверить, не отравлена ли пища. Но, к счастью, звезда Тараскона ещё не закатилась.

Неизвестно, что бы ещё поведал Тартарен, если бы с капитанского мостика не донёсся голос Робинзона: «Да поднимитесь на палубу!… В чём там у вас дело?…»

Они поспешили наверх и рассказали Робинзону, что команда не успела пообедать, хотя на камбузе всё было готово.

На Робинзона это сообщение не произвело никакого впечатления. Он спокойно раскурил трубку и начал философствовать:

– Море полно неразгаданных тайн, несбывшихся надежд. А сколько горьких разочарований испытал каждый моряк!… Мне вспоминается один случай. Клянусь историей моих скитаний, я был очень польщён, когда узнал, что на морских картах появился остров – Робинзон Крузо. Это в Тихом океане, в группе небольших вулканических островов Хуан Фернандес, вблизи от западного побережья Южной Америки. Ваш Робинзон – единственный книжный герой, удостоенный такой чести. И я решил посетить свой остров. Так что, я высаживаюсь на тот самый берег, где меня некогда выбросили бушующие волны после кораблекрушения. И вдруг – я не верю своим глазам – передо мной стоит мой любимый Пятница с копьём в руках. Я бросаюсь к нему с радостным криком: «Пятница!» Он поворачивается и злобно отвечает: «Убирайтесь отсюда вон… Не мешайте!…» И тут мне показалось, что я начинаю сходить с ума. Ко мне приблизился человек с огромной бородой, в костюме из козьих шкур и с моим мушкетом в руках. Передо мной очутился… Робинзон Крузо.

– Может быть, это был матрос Александр Селькирк? Ведь ваш автор, Даниель Дефо, взял для своего романа подлинные приключения этого матроса на необитаемом острове, – перебил его Немо.

– Клянусь следами на песке, вы не угадали, капитан Немо! Оказывается, сейчас на острове работает специальная компания по обслуживанию туристов. Они тысячами приезжают на мой остров. Наёмные актёры несколько раз в день разыгрывают здесь целые представления, показывая эпизоды из книги Даниеля Дефо. Я попал в самый разгар спектакля. И подоспевшие билетёры вытолкали меня вон. Меня – настоящего Робинзона Крузо!

Поскрипывая такелажем, загадочная шхуна продолжала свой путь в неизвестность. Вдруг зелёный отсвет далёкой ракеты озарил океанский простор.

Тартарен не мог скрыть своего страха.

– Что это? Нас кто-то пытается запугать!

– Это сигналы с какого-то корабля. Вести наблюдение за горизонтом! – отрывисто скомандовал Немо.

Все четверо взялись за подзорную трубу и увидели, что их догоняет большое парусное судно. Оно быстро приближалось, и уже можно было разглядеть открытые пушечные порты.

Робинзон предложил поднять все паруса и уходить полным ходом. Но ему не удалось убедить Немо. Тот считал, что всё равно на этой старой посудине, с водой в трюме не удастся уйти от быстроходного корабля. Оставалось приготовиться к обороне. Тартарена послали в пороховой погреб за оружием. Немо и Артур Грэй зарядили пушку и взяли на прицел неизвестный корабль.

– Боюсь, что это пираты из какого-то романа, который я не читал, – произнёс Немо, вглядываясь в ночную даль.

Из-за облаков вышла луна, и стало видно, что погоня совсем близко. Можно было разглядеть, как с борта на талях спускали большую шлюпку.

В неё прыгнуло несколько вооружённых людей в камзолах и в плащах.

– А вдруг это возвращается команда?… – прошептал Робинзон. – И нас на законном основании вздёрнут на реях, как джентльменов удачи, захвативших корабль.

На палубу выполз Тартарен, сгибаясь под тяжестью целой охапки ружей. За поясом у него торчал добрый десяток пистолетов. При этом толстяк каким-то чудом катил перед собой бочонок с порохом, а на буксире тащил перевязанный тросом зарядный ящик.

Увидев шлюпку, идущую к «Марии Целесте», тарасконец с дрожью в голосе пробормотал:

– Может быть, на всякий случай ударим из пушки?

– Вы с ума сошли! – оборвал его Немо. – Держите к ветру, Робинзон. Артур Грэй, отдать шторм-трап! Принять шлюпку! Это же наши друзья по Клубу знаменитых капитанов!

И вот по трапу на борт поднялись Дик Сэнд, Мюнхаузен и Гулливер. Последним покинул шлюпку капитан корвета, приказав гребцам вернуться на «Коршун». Он вручил мичману Ошанину пакет для старшего помощника. В нём был приказ: «Корвету «Коршун» лечь на обратный курс. Доплыть до библиотеки и пришвартоваться к полному собранию сочинений Станюковича».

А на палубе неожиданно вспыхнула ссора. Дружеские излияния Тартарена, растроганного до слёз этой неожиданной встречей в Тихом океане, были внезапно прерваны Мюнхаузеном.

– Вы хотели прославиться на весь мир? Без меня! Открыть тайну покинутого корабля! Как вы посмели, Тартарен, отправиться в такое путешествие без Мюнхаузена?… – кричал он, размахивая шпагой перед самым носом толстяка.

– Уберите шпагу, – мрачно произнёс Тартарен. – Меня это волнует, а в гневе я страшен. Спросите любого льва.

Но барон был неумолим.

– Я сейчас вырву ваши лучшие страницы! – и он сделал энергичный выпад.

Толстяк ловко увернулся от острия шпаги и поднял с палубы бочонок с порохом.

– Только посмейте, Мюнхаузен, я измажу порохом ваш титульный лист.

Дуэлянтов никто не разнимал. Все знали, что их почти столетняя дружба главным образом состояла из ссор и примирений. И действительно, через минуту они вместе со всеми капитанами принимали участие в новых попытках раскрыть тайну покинутого корабля. Правда, никаких свежих догадок и предположений высказано не было. Только барон Мюнхаузен заявил, что у него есть одна чрезвычайно правдивая идея, но она ещё требует некоторых раздумий. И он гордо удалился с палубы в каюту.

Василий Фёдорович принял на себя командование «Марией Целестой», хотя ему никогда не приходилось водить по океанам старые шхуны с гнилой палубой и неразгаданной тайной на борту.

Капитаны определили координаты. Оказалось, что шхуна находится на траверзе острова Таити и медленно тащится на юг. Они оторвались от карты, услышав громкий возглас Робинзона: «Человек за бортом!»

Дик Сэнд ударил в судовой колокол. Василий Фёдорович коротко скомандовал:

– Грот и фок на гитовы! Ложиться в дрейф!

Но Артур Грэй не ждал, когда кончатся эти манёвры с парусами. Скинув куртку, он бросился за борт.

Не прошло и нескольких минут, как Артур Грэй и Дик Сэнд принесли на шканцы спасённого незнакомца. Это был высокий матрос с бледным лицом. На его обнажённых руках темнела причудливая татуировка. Матроса усадили на зарядный ящик. Тартарен влил ему в рот немного рому из своей походной фляжки. Бедняга открыл глаза и пробормотал, словно в бреду:

– В полночь… ровно в полночь… спасайтесь… в полночь…

Эти слова всех поставили в тупик. Был ли это просто бред? Или это имело прямое отношение к тайне «Марии Целесты»?

И что должно произойти в полночь?

Капитаны расступились, давая дорогу Гулливеру. Тот с вежливым поклоном взял за руку матроса, всё ещё не пришедшего в сознание.

– Дайте я проверю ваш пульс. Доверьтесь мне. Ваш покорнейший слуга, капитан Лемюэль Гулливер, начал плавание свыше двухсот лет тому назад в должности хирурга на судне «Ласточка». – С этими словами Гулливер достал из жилетного кармана серебряный брегет.

Незнакомец очнулся, бросил беглый взгляд на циферблат и тревожно спросил:

– Который час?

– На моём хронометре без двух минут двенадцать, – спокойно ответил Гулливер.

Матрос сорвался с места и кинулся к борту. В последний момент Робинзон и Немо успели перехватить его у самого фальшборта.

Незнакомец пытался вырваться из крепких объятий, оглашая палубу шхуны громкими криками:

– Мы сейчас взлетим на воздух… Осталась одна минута!… Ровно в полночь… Все за борт!…

Капитаны не тронулись с места. Часы-луковица с мелодичным звоном пробили двенадцать раз. В наступившей тишине прозвучал насмешливый голос Гулливера:

– Ваши предсказания не сбылись, милейший. Наступила полночь. А мы не в воздухе, а на палубе корабля!

Робинзон выпустил оторопевшего матроса из рук и суровым тоном сказал:

– Клянусь последним патроном, я вышвырну вас за борт, если вы не расскажете нам всю правду! Кто вы такой? Зачем выявились к нам на борт? Кто вас подослал на «Марию Целесту»?

Эта угроза была совершенно излишней, потому что незнакомец и не собирался ничего скрывать от знаменитых капитанов. Он оказался их соседом по книжным полкам – русским матросом Василием Чайкиным из книги Станюковича «Похождение одного матроса». Чайкин рассказал, как он отстал от своего клипера «Проворный» в американском порту Сан-Франциско… Потом он плавал рулевым на шхуне «Динора». Ходил в Австралию, оттуда в Новый Орлеан. На дилижансе пересёк степи Южных штатов, дружил с индейцами, дрался с бандитами, мыкал горе-горькое… А душа всё звала в Россию. Наконец ему удалось вернуться на родину. По дороге матрос попал в порт Гонолулу. В ожидании парохода, сидя в одной портовой таверне, он случайно услышал разговор двух бродяг… Какой-то мистер Чип нанял их на особую работу: незаметно погрузить в трюм шхуны «Мария Целеста» большую хлопушку, и Чайкин понял, что речь шла об адской машине. Она должна была взорваться в открытом море двенадцатого сентября ровно в полночь.

– Ах, медам и месье, всё это вздор! – ехидно заметил Тартарен. – Сегодня двенадцатое сентября, и только что минула полночь.

– Выходит, вы мне поверили бы, только взлетев на воздух, – горько усмехнулся Чайкин.

В ответ раздался дружный смех. Не смеялся только капитан корвета. Он был полон каких-то тревожных мыслей.

– Я считаю ваш смех совершенно неуместным. Вы упустили из виду, что на каждом меридиане время различное, «Мария Целеста» сейчас на другом меридиане, градусах в пятнадцати от Гонолулу. Здесь на меридиане острова Таити – полночь, а на меридиане Гонолулу всего одиннадцать часов вечера или немногим больше. Значит, взрыв всё-таки может произойти.

И Василий Фёдорович приказал ещё раз осмотреть корабль, «перевернуть» каюты, перетряхнуть весь груз, обшарить каждый закоулок в трюме.

Следует заметить, что командир «Коршуна» был совершенно прав. Ведь что такое сутки? Это не более чем один оборот земного шара вокруг своей оси. Наша планета похожа как бы на циферблат гигантских часов, по которому, как стрелка, движется первый луч солнца. И в восточных странах, как известно, сутки начинаются раньше, чем в западных, потому что Земля вертится с запада на восток. Где же раньше всего наступают новые сутки? В Советском Союзе – на полуострове Чукотка. Дело в том, что вся Земля разделена на двадцать четыре пояса, по числу часов в сутках, и в каждом поясе – своё время! Посредине Берингова пролива, между островами Большой и Малый Диомид, проходит воображаемая линия, которая отделяет один день от другого. Интересно, что по одну сторону от неё будет ещё суббота, а по другую – уже воскресенье.

Это знают все моряки. Если они плывут с востока на запад, им приходится выбрасывать один день из календаря. Но если корабль идёт с запада на восток, то один и тот же день приходится считать два раза. А лётчики, которым довелось перелететь через Берингов пролив, с Чукотки на Аляску, неизменно попадали во вчерашний день. Скажем, вы вылетели с мыса Северного девятнадцатого сентября, а прилетаете в американский посёлок Теллор восемнадцатого сентября. Так что путешествие во вчерашний день не представляет в наше время больших затруднений… А разница во времени между меридианами Гонолулу и острова Таити могла оказаться роковой для «Марии Целесты».

Но что же происходило на её опустевшей палубе? На мостике оставался только один Дик Сэнд, сменивший Робинзона у штурвала. Юношу не покидала мучительная мысль – кому и зачем понадобилось взрывать корабль?

Из люка с трудом выбрался Чайкин и, пошатываясь, побрёл на шканцы. Несколько стыдясь своей слабости, он присел на ступени трапа и тяжело вздохнул.

– В жилой палубе хлопушки нет, а в трюм не добраться, – извиняющимся тоном сказал он Дику.

Пятнадцатилетний капитан думал совсем о другом.

– Скажите, Чайкин, вы не знаете, кто такой этот мистер Чип?

– Не знаю. Но я хотел предупредить команду «Марии Целесты»… Сколько раз по ночам я сходил со страниц своей книги и отправлялся в блуждающий океан на любом попутном судне. На этот раз я плыл на маленьком рыбацком боте. Мы налетели на риф. Бот погиб вместе с моими спутниками, и если бы не вы, это было бы моё последнее плавание.