Текст книги "СМЕРШ. Гвардия Сталина"
Автор книги: Владимир Макаров
Соавторы: Андрей Тюрин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава З
Ответный ход советской контрразведки
В январе 1941 года руководитель Абвера контр-адмирал Вильгельм Канарис и начальник отдела Абвер I (разведка) полковник Ганс Пикенброк получили приказ от начальника оперативного отдела ОКВ генерал-полковника Альфреда собрать развединформацию о группировке Красной Армии, дислоцированной на западной границе Советского Союза.
Во исполнение это приказа филиалам Абвера в европейских странах были даны инструкции об активизации разведывательной работы против Советского Союза по всем линиям, в том числе по заброске агентов на его территорию. Примерно за три месяца до нападения на СССР Абвером был создан специальный орган, получивший кодовое наименование штаб «Валли».
С началом военных действий против Советского Союза, в соответствии со ставкой на «блицкриг», действовала и немецкая разведка. В ходе первого этапа войны на Восточном фронте германские спецслужбы выполняли следующие задачи: 1) проведение агентурной разведки на линии фронта и ближнем тылу Красной Армии; 2) срыв эвакуации промышленных предприятий, прежде всего военного значения; 3) проведение диверсий на коммуникациях в прифронтовой полосе; 4) распространение провокационных слухов и создание паники среди мирного населения.
Вскоре после нападения на СССР германские спецслужбы предприняли энергичные попытки создать из предателей Родины и военнопленных диверсионно-разведывательные подразделения с целью их последующего использования для организации диверсий в тылу Красной Армии, сбора разведсведений о дислокации воинских подразделений, передвижениях военной техники и грузов, оборонном потенциале СССР. При этом особое внимание было уделено подбору кадров, которых, по мнению немецкого командования, можно было эффективно использовать для проведения шпионских заданий в глубоком тылу.
В мемуарах начальника разведслужбы послевоенной Германии Райнхарда Гелена ситуация, сложившаяся на Восточном фронте в начале 1942 года, в целом описана довольно объективно. Естественно, что Гелен не забыл посетовать и на «плохую погоду, лютые морозы» и т. п., хотя это была и не главная причина поражений вермахта на советско-германском фронте: «Обстановка на начало 1942 года характеризовалась тем, что нам удалось на всех участках групп армий „Центр“ и „Юг“ стабилизировать фронт, прорванный в зимние месяцы. Контрнаступление русских привело на отдельных направлениях к оставлению нами значительных территорий. Имелись существенные потери в снаряжении и боевой технике. Но самым тяжелым было, пожалуй, то, что немецкий солдат после двух лет побед впервые столкнулся если не с поражением, то с мощными контрударами противника. А это повлекло за собой опасные психологические последствия, хотя вина за случившееся падала в первую очередь на погодные условия – непролазную грязь и морозы до минус 56 градусов, а также нехватку, особенно вначале, зимнего обмундирования и сильно поредевший боевой состав частей и подразделений» [103]103
Гелен Р.Война разведок. С. 11.
[Закрыть].
Правда, в воспоминаниях Скорцени, который, в отличие от Гелена, был участником осенне-зимней кампании 1941-го на Восточном фронте, речь шла о 30-градусных морозах [104]104
Скорцени О.Секретные задания. С. 31.
[Закрыть]. К тому же не только мороз «прорядил» боевые порядки зарвавшихся вояк.
По мере нарастания сопротивления гитлеровским войскам со стороны Красной Армии, срыва плана «молниеносной войны» немецкому командованию пришлось перестраивать и деятельность разведывательных служб. Этим в первую очередь объясняется возросший интерес Абвера к вопросам политического и экономического характера, промышленному потенциалу СССР, расположенному в глубоком тылу. Другое новое направление в деятельности германских разведслужб – это транспортные узлы и коммуникации в Центральной и Восточно-Европейской части Советского Союза, поставлявшие на фронт войска, боевую технику и другие необходимые грузы.
Немецкая разведка пыталась создать в этих районах свои разведывательные резидентуры для обеспечения повседневного наблюдения за стратегическими перевозками военных и народнохозяйственных грузов по железным и шоссейным дорогам, состоянием железнодорожного хозяйства, пропускной способностью, районами строительства новых или расширением старых путей. Наблюдая за воинскими перевозками, немецкая разведка старалась разгадать замыслы советского Верховного командования, выяснить мобилизационные ресурсы и возможности, районы формирования новых соединений, установить места дислокации эвакуированных оборонных заводов, характер и количество выпускаемой продукции, тактико-технические характеристики новейших образцов военной техники и вооружения.
Особое внимание немецкая разведка уделяла районам сосредоточения основных оборонных и промышленных объектов на Урале, в Сибири, республиках Средней Азии и Закавказья. С этой целью абверовские агенты забрасывались в глубокий советский тыл с самолетов с заданием обосноваться в крупных городах и следить за работой промышленных предприятий, за наличием стратегических сырьевых, продовольственных и топливных ресурсов.
В результате коренного перелома на фронтах Великой Отечественной немецкое командование сосредоточило основные усилия своей разведки на выяснении планов советского Верховного Главнокомандования, на вскрытии стратегического направления главного удара. В связи с этим многим агентам ставилась задача выяснить, на каком участке фронта находятся знаменитые советские военачальники Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, которых противник считал «генералами наступления».
С расширением числа разведывательных задач, Абверу вменялась в обязанности организация диверсионной работы в прифронтовой полосе и на различных стратегических объектах, расположенных в глубоком тылу Советского Союза с тем, чтобы ослабить экономический потенциал и облегчить положение своим войскам на советско-германском фронте. Наряду с подготовкой диверсий немецкие разведывательные службы большое внимание уделяли подготовке террористических актов против членов высшего государственного, военного и партийного руководства СССР.
Немецким спецслужбам удалось хорошо поставить работу службы радиоперехвата, что позволило получать различного рода оперативную информацию. Внимательному анализу подвергались трофейные документы, захваченные в штабах и учреждениях РККА, скрупулезно анализировались личные документы попавших в плен и убитых советских солдат и офицеров – все это давало необходимый материал для активных действий против СССР.
Стремясь подорвать Советское государство изнутри, сковать часть сил Красной Армии, Абвер и СД потратили немало сил, пытаясь организовать в некоторых республиках и районах СССР повстанческие, националистические движения. В этих целях на территории самой Германии создавались многочисленные «национальные комитеты», грузинские и армянские «легионы», калмыцкий «корпус» доктора Долля, «ост-мусульманские батальоны» [105]105
Формирование мусульманских частей войск CC было начато в 1944 г. с благословения Великого муфтия Иерусалима Амин аль– Хусейни. Первым подразделением мусульманских частей войск СС стал Восточно-мусульманский полк СС (Ostmuselmanische SS-Regiment). Его ядром стали добровольцы-мусульмане, ранее служившие в расформированных частях вермахта (450, 480 и 1-й батальон 94-го полка). В феврале 1944 г. полк был переброшен в Белоруссию для проведения контпартизанских операций.
[Закрыть]и т. п.
Для борьбы против Советского Союза гитлеровские спецслужбы широко использовали белоэмигрантские организации «Народно-трудовой союз нового поколения» (НТСНП), «Боевой союз русских националистов», «Братство русской правды» (БРП), «Организацию украинских националистов» (ОУН) [106]106
Организация Украинских Националистов(сокр. ОУН) организована в Берлине в январе – феврале 1929 г. на первом конгрессе украинских националистов («Великий збір»), на котором были приняты ее программа и устав. Лидером организации был бывший полковник австро-венгерской армии и петлюровский атаман Е. Коновальц. Основной целью ОУН, созданной на средства и по заданию германской разведки, являлась диверсионно-террористической борьба против Советского Союза. Военной структурой и наиболее активной частью ОУН являлась Украинская повстанческая армия (УПА). Основная материальная и людская база ОУН находилась в Галиции и на Волыни, входивших в то время в состав Польши. После воссоединения Западной Украины главари ОУН бежали на территорию генерал-губернаторства, в г. Краков, куда и был перенесен центр всей националистической деятельности. Со временем ОУН стала главным рычагом мобилизации враждебных элементов в интересах Германии. После гибели в 1938 г. Коновальца руководство ОУН перешло к А. Мельнику и С. Бендере.
[Закрыть]и другие. Примером того, насколько серьезной была опасность, грозившая советскому тылу и всей обстановке на фронтах в 1944 году, может служить следующий эпизод. Весной 1944 года германская разведка подготовила для заброски на территорию бывшей Калмыцкой АССР специальный десантный корпус из изменников Родины – калмыков по национальности. На корпус возлагались задачи: объединить, действовавшие в Калмыкии мелкие повстанческие группы и организовать восстание калмыков против Советской власти; провести крупные диверсионные акты с целью разложения советского тыла. Попытка немцев перебросить «калмыцкий корпус» на территорию СССР была сорвана активными мероприятиями органов военной контрразведки «Смерш» ГКО СССР. Всего в калмыцких степях германская разведка планировала высадить 36 эскадронов численностью более 4 тысяч человек. Подробнее об этом будет рассказано в главе, посвященной радиоигре «Арийцы».
С началом войны немецкая разведка создавала специальные подразделения, по преимуществу укомплектованные личным составом, хорошо владевшим русским языком, для захвата узлов коммуникаций, организации диверсий, распространения панических слухов и т. п. Тактика действий таких «абверкоманд» по мере продвижения линии фронта на запад существенно изменялась. Они стали маскироваться под передовые части наступающей Советской армии, якобы вступавшие в освобожденный от гитлеровцев населенный пункт, объявляли регистрацию лиц, желающих с оружием в руках продолжить борьбу с оккупантами, коммунистов, партизан, а затем их уничтожали.
Так как наш рассказ в основном будет посвящен специальным операциям советской контрразведки, относящимся к периоду 1944–1945 годов, несколько слов скажем о планах «тайной войны», которые были у германской разведки. Современному читателю покажется фантастичным, что в то время, когда вермахт на советско-германском фронте терпел одно поражение за другим, в недрах VI Управления РСХА зрели планы проведения широкомасштабных диверсионно-подрывных операций в советском тылу: от покушения на Сталина до развертывания псевдопартизанского движения.
На самом деле в этом нет ничего удивительного. Таковы законы «тайной войны». Психология диверсанта-разведчика диаметрально противоположна психологии солдата и офицера любого другого вида вооруженных сил любой армии мира. Если мышление пехотного командира оперирует в основном дихотомичными категориями «наступление – оборона», то командир спецвойск мыслит, если можно так выразиться, «стереоскопически». Для него понятие «оборона» лишь вынужденная форма ведения боевых действий, причем только в том случае, если операция потерпела поражение.
Другими словами, когда пехота и танки могут или наступать, или обороняться, то бойцы спецподразделений всегда идут только вперед, для них само понятие «линия фронта» – иллюзорно. Пребывание в тылу врага – это «жизненная среда», в которой диверсант должен чувствовать себя как рыба в воде. Весь процесс боевой подготовки «спецназовца» направлен на то, чтобы в экстремальной ситуации он мог вести себя естественно. Другими словами, война для бойца спецподразделения не имеет «линии фронта». Постоянная готовность встретить опасность лицом к лицу – сущностная черта психологии «спецназовца». Отсюда и жесткие, а порой и жестокие формы и методы ведения боевых действий.
Одновременно с ликвидацией Абвера и переподчинения его структур РСХА часть личного состава «бранденбуржцев», наработанные формы и методы подготовки и нереализованные планы диверсантов Канариса стали достоянием «СС Ягдфербанд». Заметим, что примерно за год до того момента, когда Абвер перестал существовать, командиру первого диверсионного подразделения СД «Фриденталь» (на тот момент еще почти никому не известному) гауптштурмфюреру СС Скорцени удалось переманить в свои ряды нескольких опытных «бранденбуржцев», имевших за плечами четырехлетний опыт проведения диверсионных операций в Греции, Голландии, Норвегии и других странах, в том числе и на советско-германском фронте в 1941–1943 годах.
Вот лишь некоторые из планов, которые витали в головах руководителей германской разведки. В 1944(!) году немцы планировали направить в глубокий советский тыл диверсионно-повстанческие отряды, численностью по 120–170 человек каждый, с целью организовать восстание против Советской власти в Средней Азии, перебросить на самолетах 36 батальонов для восстания в Калмыкии, создать широкомасштабное псевдопартизанское движение на освобожденной от оккупантов территории, взорвать стратегические мосты через Волгу, чтобы перерезать снабжение советских войск продукцией военных заводов Урала и Сибири…
Однако реализации этих амбициозных планов помешали Красная Армия, высокий профессионализм и мужество советских контрразведчиков. В тот период перед советской контрразведкой встала серьезная задача – не только нейтрализовать действия вражеской агентуры в советском тылу и прифронтовой полосе, разоблачать засылаемых диверсантов и шпионов, но и взять инициативу в свои руки, обратить оружие, созданное противником, против него самого.
Радиоигры Лубянки
Победа советского народа в годы Великой Отечественной войны слагалась не только из героических подвигов на полях сражений, на заводах и фабриках в тылу, но и на фронтах «тайной войны». Война, развернувшаяся между спецслужбами Германии и Советского Союза, также приняла невиданные до этого масштабы.
Порой именно успехом или неуспехом на невидимых полях сражений определялась победа в той или иной стратегической операции на фронтах Великой Отечественной. Наряду с традиционными боевыми действиями на суше, на море и в воздухе разгорелась настоящая битва в радиоэфире.
Радиоигры [107]107
О радиоиграх НКВД-НКГБ и «Смерш» см. также: Макаров В.Г., Тюрин A.B.Так начинался «Опыт» // Военно-промышленный курьер. 2007. № 37(203).
[Закрыть]со спецслужбами противника были взяты на вооружение и советскими спецслужбами в лице НКВД и ГУКР «Смерш». В документах советской военной контрразведки такие специальные операции получили для обозначения заглавную литеру «Э», по первой букве слова «эфир».
При помощи радиоигр советской военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны удалось решить следующие задачи: эффективно дезинформировать германскую разведку, оказывая тем самым большую помощь командованию Красной Армии на полях сражений; перехватывать каналы связи разведки противника со своей агентурой, заброшенной в советский тыл, и тем самым парализовать подрывную деятельность его агентуры в прифронтовой полосе и глубоком тылу; вызывать на нашу территорию агентов Абвера и СД с последующей нейтрализацией или перевербовкой; «подставлять» германской разведке наших агентов под видом содержателей явочных квартир или других лиц; внедрять своих агентов непосредственно в разведорганы противника, в том числе в школы по подготовке разведчиков-диверсантов и радистов; своевременно выявлять действующие в советском тылу резидентуры врага, созданные как в довоенный период, так и в годы войны; создавать необходимые условия для проведения контрразведывательной работы в выгодном для советской разведки направлении и др.
«Радиовойну» с германскими спецслужбами советская контрразведка активно начала в 1942 году. Первое время эту работу одновременно вели: 4-е Управление НКВД СССР под руководством П.А. Судоплатова, 1-й (немецкий) отдел 2-го Управления, возглавляемый П.П. Тимофеевым, в составе которого функционировало специальное отделение по радиоиграм (начальник – Н.М. Ендаков). Наряду с IV и II Управлениями НКВД СССР в радиоиграх с противником активное участие принимали и территориальные подразделения органов госбезопасности.
Первой работой, на страницах которой в документально-художественной форме отечественному читателю рассказано о радиоиграх советской контрразведки в 1942–1945 годах, стала книга почетного сотрудника госбезопасности полковника Дмитрия Петровича Тарасова. О первых организаторах радиоигр советской контрразведки Д.П. Тарасов писал: «Зачинателями радиоигр с использованием захваченных агентов-радистов разведывательных органов фашистской Германии, первопроходцами в этом важном деле, его организаторами являлись два замечательных, к великому сожалению, уже ушедших из жизни чекиста: начальник отдела центрального аппарата советской контрразведки генерал– майор (тогда майор госбезопасности с одним ромбом в петлицах) Петр Петрович Тимофеев и начальник отделения этого же отдела генерал-майор (тогда капитан госбезопасности с тремя шпалами в петлицах) Барышников Владимир Яковлевич… У Барышникова В.Я. было три заместителя, являвшиеся руководителями направлений. Одним из них, возглавлявшим направление, занимавшееся использованием захваченных вражеских агентов с рациями, был ныне покойный Ендаков Николай Михайлович, бывший особист авиации, носивший по привычке летную форму с двумя шпалами в петлицах.
В свои тридцать два года он заслужил репутацию бывалого человека, имевшего весомый опыт оперативной работы. Достаточно сказать, что уже в возрасте 27–28 лет (1936–1937) он занимал пост комиссара авиации республиканской армии в Испании… Первоначально в подчинении Ендакова Н.М. было два работника: автор этих строк – оперативный уполномоченный с тремя кубарями в петлицах, вскоре повышенный в должности до старшего оперуполномоченного, и оперативный уполномоченный Лебедев Иван Павлович… Летом 1942 года в связи с увеличением объема работы группу пополнил еще один работник – оперативный уполномоченный Григоренко Григорий Федорович, 24-летний украинец, только что зачисленный в центральный аппарат контрразведки» [108]108
Тарасов Д.П.С. 16–17.
[Закрыть].
* * *
В ходе радиоигр сотрудники НКВД-НКГБ постоянно совершенствовали формы и методы борьбы с противником, широко применяли новейшие оперативно– технические средства. В том числе большое внимание уделялось радиоконтрразведке и дешифровке полученных данных с использованием новейших оперативно-технических средств.
Уже в конце 1930-х годов органы безопасности приступили к созданию собственной радиоконтрразведывательной службы (РКРС), которая на вооружении имела самую мощную и совершенную по тому времени аппаратуру.
С началом агрессии нацистской Германии против СССР, в конце 1941 года, в расположении действующих частей Красной Армии была установлена радиостанция, работавшая на частотах и иных радиоданных (коды, позывные, шифры и проч.), применявшихся в советских воинских подразделениях, но отличавшихся четкостью и аккуратностью при работе на телеграфном ключе.
Как выяснилось в ходе проверки, радиостанция использовалась немецкой агентурной группой. Немедленно во всех частях и соединениях Красной Армии и в Военно-морском флоте СССР были изменены радиоданные и установлены новые коды и шифры. Противник своевременно не обратил внимание на это обстоятельство, и органы НКВД в короткие сроки установили и обезвредили большое количество разведывательных и диверсионных групп, действовавших в советском тылу и продолжавших применять обнаруженную радиоконтрразведкой их радиомаскировку.
В годы войны РКРС вела постоянное наблюдение за работой радиостанций противника, дешифровала передаваемые и принимаемые им радиограммы. Вместе с органами военной контрразведки большую помощь командованию Красной Армии оказала служба радиоразведки и радиоперехвата органов НКВД-НКГБ. Полученные в результате этой работы сведения о дислокации и численном составе основных группировок германских войск, готовящихся наступательных и оборонительных операциях противника, сосредоточении резервов и т. п. оперативно передавались в Ставку Верховного Главнокомандования.
Для фиксации работы агентурных радиостанций противника на территории, занятой советскими войсками, формировались специальные розыскные радиопеленгаторные группы. На активизацию этой работы и координацию действий всех советских спецслужб нацеливал приказ НКВД СССР от 20 марта 1942 года, в котором говорилось: «…Учитывая необходимость усиления радиоконтрразведывательной работы, наркомам внутренних дел союзных и автономных республик и начальникам управлений краев и областей, где дислоцированы контрольно-слежечные радиостанции и пеленгаторные пункты, обеспечить тесную связь между 2-ми и 5-ми спецотделами для использования расшифрованных материалов радиоперехвата в интересах контрразведывательной работы. В этих же целях обеспечить тесную связь вторых спецотделов со оперативными отделами и следственными частями… Кроме того, необходимо уделить серьезное внимание радиоразведывательным станциям и пеленгаторным пунктам и оказать необходимую помощь в их работе».
В июле 1942 года органы госбезопасности передали в Ставку разведывательную информацию о том, что германское командование создало на юге две крупные армейские группировки: «А» – в составе 1-й танковой армии, 17-й армии, 3-й румынской армии, итальянской армии, групп «Витерсхейм» и «Крым» и «Б» – в составе 2-й и 6-й армий, 4-й танковой армии и других соединений. Было сообщено, что группировка «А» будет наступать на Северный Кавказ, а группировка «Б» – наносить удар по частям Красной Армии между Доном и Волгой в направлении на Сталинград, прикрывая фланги армий, продвигающихся на Кавказ.
В августе 1942 года органы госбезопасности передали командованию Сталинградского и Донского фронтов сведения о том, что в 6-ю армию генерал-полковника Ф. Паулюса входят 8-й и 51-й армейские, 14-й и 24-й танковые корпуса, а в 4-ю армию Г. Гота – 4-й армейский, 48-й танковый и 6-й румынский армейский корпуса. 30 августа 1942 года органы госбезопасности информировали Советское командование о том, что 4-я танковая армия получила задачу к 1 сентября соединиться с 6-й армией и захватить Сталинград.
* * *
Первый год войны на советско-германском фронте позволил накопить ценный опыт противоборства с противником на фронтах «тайной войны». Наступательная тактика советских органов безопасности с германскими спецслужбами заключалась в первую очередь в выявлении местонахождения учебных центров Абвера, установлении личности преподавателей и инструкторов и обучающегося в них контингента из числа советских военнопленных, определении характера разведывательно-диверсионных заданий.
Например, в связи с начавшимся наступлением на Сталинград в районе Воронежского и Донского фронтов противник был крайне заинтересован в получении разведданных о дислокации частей Красной Армии, строительстве оборонительных сооружений и воинских перевозках по Волге. Поэтому заброска вражеской агентуры в прифронтовую полосу резко возросла. Воспользовавшись этим обстоятельством, УНКВД Сталинградской области летом – осенью 1942 года провело несколько радиоигр с германской разведкой («Яковлев», «Доверенный», «Михайлов», «Алексеев» и др.).
На тот период руководство и сотрудники УНКВД Сталинградской области не имели достаточного опыта в проведении спецопераций в эфире, не обходилось и без ошибок. Так, например, во время радиоигры «Яковлев» (24 апреля – 29 июля 1942 г.) включенный в радиоигру агент Абвера Орлов ушел от наружного наблюдения и перебежал на сторону немецких войск. Позднее по показаниям задержанной агентуры германской разведки стало известно, что в 1943 году Орлов служил инструктором в Варшавской разведшколе.
* * *
В начальный период сражений на советско-германском фронте большой вклад в борьбу с разведывательно-диверсионной агентурой врага внесли контрразведчики областных управлений НКВД [109]109
О радиоиграх территориальных подразделений НКВД СССР в начальный период Великой Отечественной войны см. также: Разин A.B.Становление и развитие оперативных радиоигр с противником на начальном этапе Великой Отечественной войны // Лубянские чтения. 2005. С. 39–44.
[Закрыть]. Именно им принадлежит заслуга в приобретении бесценного опыта в проведении радиоигр с противником, который успешно был развит легендарной военной контрразведкой «Смерш».
В наши дни об этих малоизвестных эпизодах противостояний советской контрразведки с Абвером можно порой прочитать на страницах юбилейных изданий, выпускающихся российскими органами безопасности, или региональных газет и журналов. Например, в книге, подготовленной Самарским управлением ФСБ России, рассказано об одной из таких операций: «Одна из таких успешных радиоигр, в ходе которой с берегов Волги в Абвер шло огромное количество дезинформации, была проведена Управлением НКВД СССР по Куйбышевской области. В начале 1942 года на территорию Куйбышевской области после окончания одной из разведшкол, находящейся под Варшавой, была заброшена группа агентов Абвера.
Интерес к Куйбышевской области немецкая разведка начала проявлять еще до начала войны. В ту пору г. Куйбышев, с его полумиллионным населением, становился одним из наиболее развитых промышленных центров страны. Но особый интерес стал проявляться после того, как город стал запасной столицей СССР, куда в октябре 1941 года эвакуировали аппарат ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР, Президиум Верховного Совета, а также более 40 крупнейших оборонных предприятий.
Выброшенная группа состояла из двух человек: Васильченко и Давыдова. Агент Васильченко еще в немецкой „учебке“ решил, что сразу же после заброски в тыл придет с повинной, что он и сделал. Его же напарник Давыдов оказался полной противоположностью – бывшим уголовником и настоящим предателем. После ареста и допроса Давыдова переправили в Москву, а вместо него к Васильченко приставили старшего оперуполномоченного НКГБ СССР Фортуната Козика.
Их группа получила кодовое название „Кустарник“. Разведчики выходили в эфир два раза в сутки, составляли шифровки, учитывая обстановку на фронте. Их „деза“ казалась настолько правдивой, что немцы стали проверять благонадежность источника. Наконец пришел ответ: „Благодарим за работу, продолжайте собирать информацию“.
Дом в Сызрани на ул. Интернациональной, где жили Козик и Васильченко, находился под постоянным наблюдением чекистов: нужно было взять агента-связника. Но немцы о нем пока ничего не сообщали. И только после того, как сигнал рации стал совсем слабым (садилось питание), пришла шифровка, что связник уже прибыл и скоро появится на конспиративной квартире.
Вновь прибывшим агентом оказался Береговой, который учился в одной школе с Васильченко и считался одним из лучших по диверсионной подготовке. По прибытии на явочную квартиру связник был арестован. Сведения, полученные от него, прояснили секреты операции „Цеппелин“. Получая дезинформацию из Сызрани, немцы до последнего верили своей „восточной“ агентуре.
К оперативным результатам „Кустарника“ можно отнести следующее: в 1942 году немецкая разведка благодаря нашей дезинформации допустила крупный просчет, не заметив сосредоточение советских войск под Сталинградом; ни один из объектов диверсионных устремлений вражеских агентов, заброшенных в область, не был уничтожен; чекисты захватили разведчиков-диверсантов, агентов-связников, от которых, помимо другой ценной информации, получили точные координаты Варшавской разведшколы, где они проходили подготовку. Данные передали авиации, и „центр подготовки“ был подвергнут бомбардировке» [110]110
Крепость на Волге. 85 лет УФСБ РФ по Самарской области. – Самара, 2003. С 43–44.
[Закрыть].
Другая «игра в эфире» – под кодовым наименованием «Хозяин» – проводилась вологодскими контрразведчиками. Вблизи станции Кипелово в Сокольском районе Вологодской области были сброшены на парашютах три вражеских агента-разведчика. После приземления они явились с повинной в ближайший орган советской контрразведки.
Об этой радиоигре, проводившейся вологодскими контрразведчиками в том же 1942 году, эмоционально рассказала журналист Юлия Лаврова: «Восемь месяцев 1942 года вологодские чекисты „водили за нос“ офицеров рейха, передавая им ложную информацию. Эта легендарная операция даже вошла в учебники по подготовке разведчиков. „Ваши документы!“ – козырнул военный патрульный. Молодой офицер остановился на привокзальной платформе в Бабаеве и протянул военный билет. „Орлов Николай Васильевич, лейтенант Красной Армии“ – значилось в документе. С фотографии серьезно смотрел человек с открытым, добрым лицом. Документы были в полном порядке, но патрульный все же пригляделся к Орлову внимательней: слишком напряженным был его взгляд, а руки нервно теребили ремешок вещмешка. Через день на допросе в вологодском НКВД Николай Орлов назвал свою настоящую фамилию и цель, с которой он был заброшен в район железнодорожной станции Бабаево. В феврале 1942-го Николай Алексеенко в составе разведывательно-диверсионной группы из трех человек был заброшен в Вологодскую область – для сбора информации о передвижениях военных эшелонов. Именно через Вологду шла одна из главных железнодорожных магистралей, обеспечивающих до 30 % нужд фронта. Вологодчина являлась важнейшим тыловым стратегическим пунктом, здесь были оборудованы огромные склады боеприпасов, обмундирования, продовольствия.
Как только Алексеенко дал первые показания, чекисты отправились в Бабаевский район и задержали остальных членов группы – Диева (псевдоним „Крестцов“) и Лихогруда (псевдоним „Малиновский“). Они отказались сотрудничать с НКВД и 25 мая 1942 года по приговору военного трибунала были расстреляны. Алексеенко же поселили на конспиративной квартире и установили связь с его непосредственным командиром – начальником Абвергруппы 104 полковником Гемприхом. Николай Алексеенко был в группе радистом, что значительно облегчило задачу вологодским чекистам. В немецком разведцентре знали его позывной „Орлов“ и индивидуальный радиопочерк. Уже в марте 1942-го Гемприх получил первую радиограмму от „Орлова“: „Прибыли на место, приступаем к выполнению задачи“.
В течение 8 месяцев на „Орлова“ работал целый аналитический отдел НКВД. Дезинформация являла собой тонкую, филигранную работу мысли. Ни разу за то время, что продолжались радиоигры с немцами, „Орлова“ не заподозрили в связи с советской разведкой.
До сих пор в архиве УФСБ [России] по Вологодской области хранится журнал работы радиостанции. В одной из радиограмм, к примеру, проходит сообщение о мифическом сотруднике штаба 457-й стрелковой дивизии старшем лейтенанте Сергее Аполлонове – большом болтуне и любителе выпить. В другой содержится намек на активизацию повстанческого движения: высланные в Вожегодский район украинцы „открыто говорят против Советской власти и за возрождение Украины“.
Вологодские чекисты не знали, сколько еще диверсионных групп могут работать в нашей области, поэтому каждая шифровка в штаб Абвера сопровождалась прикрытием. Например, советские войска готовили наступление на юге, а „Орлов“ передает в разведцентр, что военные эшелоны с провиантом и боеприпасами движутся на север. И на самом деле несколько составов оборудовали муляжами танков и „самоходок“, поставили на вагонах медицинские кресты, а внутрь посадили одного-единственного человека, который топил печку, чтобы пар валил из всех окон. Создавалось впечатление, что действительно готовится наступление на севере. Ночью же настоящие снаряженные эшелоны уходили на юг.
…Немцы в изобилии снабжали агента документами, батареями для радиостанций и деньгами. В то время „Орлов“ получал с авиагрузом до 14 тысяч рублей! Правда, деньги эти были чистой „липой“. Гитлеровцы успешно освоили производство высококачественных фальшивок и в изобилии снабжали ими завербованных агентов. Самолеты на большой высоте перелетали через линию фронта, сбрасывали груз в заранее оговоренном месте – где-нибудь в сокольских лесах – и возвращались обратно. А Орлов рапортовал: „Деньги и документы получил!“
Иногда ценные посылки передавались из рук в руки.
7 декабря 1942 года немцы направили к Алексеенко курьера-связника, перебросив последнего через линию фронта на самолете. Курьер вез фиктивные документы, теплые вещи, оружие, 60 тысяч рублей. По требованию Москвы обезвреженный агент по фамилии Баракшин был срочно этапирован на Лубянку.