Текст книги "Календарь Русской Революции (Январь)"

Автор книги: Владимир Бурцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бурцев В Л
Календарь Русской Революции (Январь)

В. Л. Бурцев

"Календарь Русской Революции"

(изд. 1907, 1917г.)

КАЛЕНДАРЬ

На первой, странице нашего "Календаря Русской Революции" мы с полным правом могли бы поставить "Издание второе".

Настоящее издание "Календаря" можно назвать первым только потому, что русский читатель будет его иметь в руках, действительно, в первый раз. Но с таким же правом можно было бы назвать его и вторым, потому что оно, хотя и было отпечатано в 1907 г., однако, все оно на корню было заарестовано царским правительством в день его окончания и ни один его экземпляр не попал тогда в продажу. Только впоследствии нам удалось путем особых ухищрений вырвать из рук охранников несколько экземпляров "Календаря", и с одного из этих экземпляров мы и делаем перепечатку настоящего издания.

Переиздавая "Календарь Русской Революции", мы ограничиваемся точным его воспроизведением, как он был издан десять лет тому назад. Мы не вносим в него никаких изменений и не даем никаких дополнений и обзора событий не доводим до последнего времени. Нам только невольно пришлось заменить некоторые портреты.

Наши читатели, надеемся поймут нас, почему мы в 1917 г. решили выпустить "Календарь Русской Революции" прежде всего в том самом виде, в каком он был отпечатан нами в 1907 г.

Составляя "Календарь Русской Революции" в 1907 г., мы смотрели на него тогда не исключительно только, как на историческое издание, и даже, быть может, не главным образом, как на историческое издание, преследующее ту или иную задачу, поставленную при изучении истории общественного движения, а как на такое строго объективное историческое издание, которое в то же самое время, при существовавших тогда политических условиях, имело в виду на своих страницах отразить, в возможно более ярких красках, задачи текущей политической борьбы, как мы понимали их и как их признавали.

Своей задачей в "Календаре" мы ставили: – рассказами об известных событиях русской жизни и должным их освещением высказать свой протест против всего того темного, что в то время было в русской жизни, и в то же самое время указать на ту борьбу в прошлом русской истории, которая, по нашему мнению, единственно, и могла в настоящее время вывести Россию из создавшегося политического тупика.

Таким образом, на ряду с рассказами о важных событиях прошлого, мы давали тексты наиболее знаменательных прокламаций, заявлений, речей и т. д. представителей как левых, так и правых партий: Желябова и Сазонова, Александра III и Николая II.

В истории революционной борьбы мы отмечали наиболее важные моменты активной борьбы всех партий с русским правительством и прежде всего мы останавливали внимание своих читателей на всех важнейших этапах истории партии Народной Воли, преемниками которых в то время для нас были социалисты-революционеры с их Сазоновым, Каляевым, Брешковской, Гершуни, убийством Плеве, убийством Сергея Александровича, с их систематическим политическим террором. Подробнее, чем о чем-либо другом, мы говорили о съездах партии Народной Воли, об ее попытках цареубийств, о процессах народовольцев, речах их представителей на этих процессах, как, напр., Желябова, Кибальчича, Грачевскаго, В. Фигнер и др. Мы отмечали главнейшие этапы рабочего и крестьянского движения,

социал-революционных и социал-демократических партий, знаменательные даты вообще всего освободительного движения и указывали на его наиболее выдающихся деятелей.

Насколько нам удалось, при тогдашних условиях, выполнить в "Календаре Русской Революции" поставленные нами задачи, – об этом пусть судят теперь наши читатели.

Здесь я отмечу только тот факт, что правительство Николая II не прошло мимо нашего издания, не обративши на него своего "благосклонного" внимания. Оно яснее, чем нам того хотелось, поняло, что мы проповедывали на страницах нашего "Календаря", кто были героями нашего романа, в чем мы видели спасение Poccии, и удостоило нас таким вниманием, какое оно редко оказывало другим редакторам и издателям.

По поводу нашего "Календаря Русской Революции" правительство забило тревогу еще до его выхода в свете и позаботилось о том, чтобы ни один его экземпляр не вышел бы из типографии до ареста всего издания. Затем, оно постановило возбудить преследование и против редактора "Календаря" и против его издателей.

Поспешность, с какой было заарестовано целиком все издание "Календаря" до его выхода в свет, лишила правительство каких бы, то ни было юридических оснований для возбуждения против нас судебного преследования, потому что печатание книги с точки зрения закона ни в коем случае не могло считаться законченным.

Судебные власти, действовавшие по указаниям Щегловитова, получали не раз требования начать судебное преследование по поводу издания "Календаря Русской Революции", но в конце концов ни разу ни один прокурор не решился возбудить процесса ни против его редактора, ни против его издателей. Последний раз щегловитовская прокуратура сделала попытку – и тоже не удачную – возбудить за издание "Календаря" процесс против меня в конце 1914 года, когда я был арестован, после моего возвращения из заграницы, и находился в Петропавловской крепости.

Преследование "Календаря" в судебном порядке оказалось невозможным по чисто юридическим формальностям, хотя прокуратура, судя по ее постановлениям, нашла в "Календаре" и сопоставление личностей участников и организаторов террористической борьбы, и "одобрение" деятельности наиболее революционных и "вредных" партий, и апофеоз цареубийства, и "оправдание" наиболее громких "преступных" революционных деяний, и пропаганду систематического "террора" и т. д.

Вот эти-то наши воспоминания, связанные с нашей попыткой издать в 1907 году "Календарь Русской Революции", а также план этого издания его выполнение, какое было возможно для нас при тех условиях русской жизни, при каких он нами составлялся, и побудило нас выпустить его в настоящее время в том именно самом виде, в каком он был напечатан в свое время.

Пред читателем в настоящее время находится книга, где он найдет не только перечень наиболее важных дат и фактов из истории русского освободительного движения событий, но и их оценку. Из нее он увидит, в чем сказалась наша попытка, во время реакции, пред лицом всесильного врага, высказать наше удивление и глубокое уважение к наиболее ярким проявлениям русской революционной борьбы самодержавием.

Эта сторона нашего "Календаря Русской Революции" особенно дорога для нас.

Наши читатели, будут правы, если из того, что мы говорили в своем "Календаре" о Народной Воле, об ее представителях, об ее задачах, о всей ее борьбе, как и о всей борьбе партии социал-революционеров, социал-демократов, кадетов, и т. д. и говорили все, что при с самодержавии, при существовании ее цензуры, они сделают вывод, что теперь, при республике, при свободе печати, мы не только повторим то, что говорили в 1907 г., но и договорим то, о чем мы принуждены были тогда смолчать, и что открыто сказать у нас не было никакой ни надежды, ни возможности.

–

Настоящее издание "Календаря Русской Революции" заключает в себе обзор революционных и общественных движений только до 1905-06 годов.

В настоящее время, мы, по той же самой программе, по какой составлен этот "Календарь", составляем его второй том. В него войдет обзор событий с 1905 по 1917 г. г. Из событий до 1903 года в новом издании будут отмечены лишь те, которые в первом томе были или случайно нами пропущены, или которые мы пропускали сознательно, по тем или иным причинам, в виду тогдашних цензурных условий, когда касаться их или формулировать их так, как это мы считали нужным, было нельзя. Этот второй том "Календаря" будет прямым дополнением первого тома.

Наши читатели-друзья по первому тому "Календаря Русской Революции" могут ясно понять план, до которому будет составлен второй его том, и ту точку зрения, с какой в нем мы подойдем ко всем событиям. Поэтому, мы надеемся, что при желании они легко смогут сами принять участие в его составлении, и второй том нашего "Календаря" будет таким образом составлен не только нами одними и некоторыми из прежних наших сотрудников, но и очень многими нашими знакомыми и незнакомыми друзьями-читателями, кто сочувственно отнесется к нашему изданию.

В готовые рамки выработанного плана нашим друзьям-читателям будет не трудно внести все то, чем они сами дорожат в истории русского освободительного движения и чем они сами хотели бы поделиться с нашими читателями.

Таким образом, настоящее издание "Календаря Русской Революции", заключающее в себе обзор событий русской жизни до

1905 г. поможет нам – мы уверены в этом – широко воспользоваться указаниями компетентных лиц при окончательном редактировании второго его тома, посвященного главным образом событиям русской жизни от 1905 до 1917 г.

К печатанию второго тома "Календаря Русской Революции" мы приступим месяца через два и надеемся, что к тому времени на наш призыв откликнутся наши друзья-читатели, которые пожелают помочь нам и примут участие в его составлении.

Наш адрес: В. Л. Бурцев, Литейный 25, кв. 6.

Петроград (тел. 65-65).

Будем очень благодарны за все сообщения и указания.

Вл. Бурцев.

{5}

ЯНВАРЬ.

1.

1864. Высочайший указ о введении в действие в 33-х губерниях Европейской России Положения о земских учреждениях.

Эта одна из крупнейших реформ шестидесятых годов явилась прямым последствием освобождения крестьян от крепостной зависимости, когда весь старый приказный порядок рушился, и на место его приходилось создавать новый, основанный на началах самодеятельности населения. Прежнее дворянско-бюрократическое управление местными делами и повинностями уже не могло более продолжаться: государство было вынуждено поручить заведывание местными делами самому населению через выборных представителей, иначе не было бы ни правильного и достаточного сбора повинностей местных, ни удовлетворительного ведения местных хозяйственных дел. Первоначально от этой реформы ожидалось многое. Часть дворянства, некоторые губернские комитеты по крестьянскому делу и литература ожидали, что вслед за освобождением крестьян должен последовать призыв "выборных всей земли русской, как единственного средства к удовлетворительному разрешению вопросов, возбужденных, но не разрешенных Положением 19 февраля".

Такое мнение, между прочим, было высказано тверским дворянством, московским, петербургским, новгородским и др. Но Положением 64 года местное население призывалось к заведыванию только хозяйственными делами, при чем, как указывалось в объяснительной записке земству запрещалось "вмешиваться в дела, принадлежащие кругу действий правительственных, сословных и общественных властей и учреждений".

{6} Самое представительство в земстве, хотя и построенное на началах всесословности, было крайне ограниченным, вследствие высокого имущественного ценза и разделения представительства по видам имущества, что в значительной мере совпало и с сословной обособленностью. "Для определения большей или меньшей степени участия каждого в хозяйственных интересах уезда", – говорилось в объяснительной записке, – "не представляется другого видимого признака, как количество имущества, которым владеет в уезде то или другое лицо". Выборы гласных производились: на съездах землевладельцев, на которых участвовали владеющие не менее как 200 дес. земли (по разным уездам разно) или другой недвижимой собственностью, оцененной не менее, как в 15 т.р.; на съездах городских собственников, где участвовали купцы, имеющие купеческие свидетельства, владельцы домов с оценкой не ниже 500 р. (смотря по величине города), владельцы торговых и промышленных заведений с оборотом не менее 6 т. руб. Наконец, право на участие в земском представительстве предоставлено было и сельским обществам, имевшим надельную землю.

Таким образом, земское представительство по Пол. 64 г. разделялось по видам имущественных интересов на: землевладельцев, горожан и крестьян. Каждая из этих трех групп избирала отдельно установленное на уезд число гласных, и, следовательно, хотя земство и было учреждением всесословным, но в действительности представительство было не только представительством по интересам, но и по сословиям. Представительство от крупных землевладельцев и владельцев крупной городской собственности было прямее, т. е. избиратели непосредственно выбирали гласных. Представительство же от мелких собственников и крестьян было двухстепенным. Из мелких собственников пользовались избирательными правами только владеющие землей или другим недвижимым имуществом не менее 1/20 части полного ценза (если полный ценз 200 дес., то неполный – должен быть не менее 10 дес.), при чем они избирали, на особых съездах только уполномоченных на съезд крупных собственников. Крестьяне избирали от каждой волости выборщиков (в числе не свыше трети общего числа членов волостного схода), а затем эти волостные уполномоченные на участковых съездах {7} выбирали уже установленное на уезд число гласных от крестьян.

Такова в самых главных чертах система земельного представительства по Полож. 64 г. Несовершенства ее ясны – это система привилегированности имущественного положения. Но после реформы 1890 г. и эта несовершенная система представительства долгое время в земских сферах считалась чуть не идеалом. Положение 1890 г. выдвинуло на первый план принцип сословной привилегированности, лишило крестьянское представительство всякой самодеятельности, так как от сельских обществ стали избираться на волостных сходах кандидаты в гласные, из которых назначались гласные по усмотрению губернатора. Общее число гласных уездных земских собраний по Положению 64 г. распределялось между землевладельцами, горожанами и крестьянами таким образом, что землевладельцы не имели особых преимуществ. По Положению же 1890 г. во многих уездах число гласных от землевладельцев-дворян равняется, а то и превосходит число гласных от крестьян и горожане вместе взятых. Что касается компетенции и самостоятельности земских учреждений, то первая, как уже было сказано выше, относилась только до хозяйственных дел. В объяснительной записке к проекту Положения 64 г. прямо говорилось, что земства не имеют права "вмешиваться в дела, принадлежащие кругу действий правительственных, сословных и общественных властей и учреждений". Но, как увидим ниже, в силу неясности самого определения "хозяйственных" дел, т. е. того, что относится до земства и какие местные дела относятся к органам администрации, земства с первых же своих шагов невольно вступили в борьбу с местной и центральной администрацией за расширение своих прав.

Провозглашенная ст. 6-й Положения 64г. самостоятельность земских учреждений в кругу "вверенных им дел" тоже в сущности была весьма ограничена, так как, вследствие неопределенности компетенции земства, администрация имела не только контроль и надзор за законностью действий земских учреждений, но вмешивалась в эти действия и по существу. Впоследствии, по Положению 1890 г., вмешательство администрации по существу было уже прямо узаконено в статье 87 Положения 90 г.

Вот что писал А. Д. Градовский по поводу Земск, Пол. 64 г.:

{8} "У нас нет одной цельной системы местного управления, проникнутой одним началом во всех ее подробностях. Мы имеем несколько систем и несколько соответствующих им организмов. В провинции имеется ряд правительственных должностей, ряд установлений сословных (дворянские, крестьянские учреждения), ряд установлений всесословных новейшей формации. Земство старается развить свою деятельность, но от него не отстают губернаторы, исправники, директоры народных училищ. Земские, всесословные учреждения плавают еще на общественной поверхности". (Градовский. Сочин. т. IX, 1904 г., стр. 41).

И тем не менее, несмотря на все эти недостатки Положения 64 г., введением земских учреждений вносились в русскую жизнь новые общественные начала, противоположные приказно-крепостническим, сословным началам старого дореформенного периода. Лучшая часть нашего дворянства, как единственно в то время образованного и культурного общественного слоя, с увлечением взялась за общественную работу. А. И. Кошелев в своих воспоминаниях по поводу первых собраний рязанского губернского земства говорит, что все принятые собранием предложения исходили из "Добрых чувств и намерений". "Особенно радовало, – пишет он, – меня то, что в числе гласных было много крестьян и купцов, что собрание было всесословное, и что из дворян никто не проявлял крепостнических или сословных стремлений. Как все это впоследствии изменилось"-с грустью восклицает Кошелев. Действительно, уже в 70-х годах многое изменилось в земстве. Чем более расширялась земская деятельность, тем больше встречала она препятствий со стороны администрации и тем сильней затрагивала классовые интересы дворянства. В этой борьбе часть земских деятелей отступала перед административно-бюрократическим давлением, неприязненно относилась и к нараставшим общественно-экономическим требованиям, опасаясь за целость своих дворянско-помещичьих интересов. Но, в общем, земство вплоть до середины 80-х годов все-таки оставалось в оппозиции развивающемуся бюрократизму и своей культурно-общественной работой вносило в народную жизнь добрые начала.

Период земской деятельности до начала 80-х годов характеризуется, с одной стороны, чрезвычайно кипучей деятельностью по развитию народного образования и медицины, с {9} другой – ростом либерально-политического движения, которое питалось как, общим развитием политических стремлений в тогдашнем обществе, так и внутренней борьбой земства с администрацией.

Конституционное движение земств к 80-м годам приняло уже более или менее организованный характер. Но реакция после 81-го года положила конец этому движению. На первый план в земстве стали выступать чисто дворянские тенденции, особенно ярко выразившиеся тогда в симбирском земстве во главе с знаменитыми реакционером А. Д. Пазухиным. Пазухинские проекты о восстановлении сословных начал в местной общественной организации легко были восприняты тогдашним правительством гр. Д. Толстого, и в 1890 г. земство было преобразовано именно на этих сословных началах.

Реакция в то время была так сильна, упадок либерального настроения был уже так велик, что новая реформа была воспринята земством почти без протеста.

С восьмидесятых и вплоть до середины девяностых годов в нашем земстве господствует по преимуществу реакционный дух, а практическая работа земства почти замирает. Оживление начинается со второй половины девяностых годов. Но воспрянувшему духом, земству, в лице наиболее либеральных земцев, приходилось в первое время вести тяжелую и упорную борьбу со всем тем, что натворили пред давлением бюрократа земцы-реакционеры 80-х годов. Борьба против церковно-приходских школ, против гонения на учителей, за восстановление статистики, за насаждение агрономической помощи населению и пр. и пр. – все это чрезвычайно поучительные страницы в истории нашего земства. Рядом с этим в земскую жизнь и работу все более и более внедрялся так называемый "третий элемент" -земские служащие по найму, вносившие в земские учреждения те демократические начала, которые придавали земству особо ненавистное бюрократии значение.

Бюрократия с начала 90-х годов открыла новый поход против земства и целым рядом законов все больше и больше стесняла и его самостоятельность, и компетенцию. Отнято было продовольственное дело, ограничено право местного обложения, начались попытки крупных ограничений в страховом, ветеринарном деле, в народном образовании и пр. и пр. Наконец, начались знаменитые ревизии т. сов. Зиновьева, {10} имевшего целью вымести из земства все, что было там либерального и демократического.

Но, по неизбежным условиям роста общественности, бюрократия в это же самое время творила совершенно невероятные для нее по непоследовательности вещи. На ряду с самым грубым подавлением самостоятельности земских учреждений, уже при Сипягине, а в особенности при Плеве, бюрократия все чаще и чаще обращалась к земству с запросами о тех или иных проектах по части преобразования тех же земских учреждений, напр., по вопросу о земском избирательном цензе и др. Вместе с тем представители земств все чаще и чаще вызывались в Петербург на разные совещания и в комиссии.

Бюрократия питала надежду, как бы ассимилировать земцев с собой, но впитывала только наиболее худший элемент, а лучшая часть земских деятелей все больше и больше объединялась и затем сорганизовалась в нечто целое, связанное общностью идеи борьбы с бюрократией. Земские съезды, как известно, сыграли довольно крупную роль в освободительном движении последних лет, и заслуга их в этом отношении будет несомненно отмечена в истории. Но дальнейший рост и углубление освободительного движения, принявшего, в особенности после 17 октября, вполне революционный характер, ясно обнаружили тот предел, до которого земства могли идти в ногу с общим движением, объединенным борьбой с бюрократией во имя идеи народного представительства. Когда эта идея стала выясняться и принимать конкретные формы демократического народного представительства, а в особенности, когда на сцену выступили экономические требования, как, напр., земельные, то классовый характер земства тотчас же обнаружился во всей своей чистоте. Все либерально-демократические элементы должны были покинуть земство, крестьянское население во многих местах стало прямо бойкотировать его, и вместо общественного местного самоуправления оно обратилось в чисто классовую землевладельческую организацию. Земские учреждения в последний год явились уже чрезвычайно сильной опорой реакции, а скорейшее преобразование их на демократических началах стало насущной потребностью момента.

Без коренной земской реформы немыслимо не только успешное проведение в жизнь целого ряда экономических и культурных преобразований, как то: аграрной реформы, всеобщего образования, местного обложения, местных судебных учреждений и {11} т. п. Мало того, – на наш взгляд, и само народное представительство может быть обеспечено в своей прочности только при условии устойчивости фундамента, каковым, несомненно, является демократическое местное самоуправление.

В. Голубев.

1885. Договор с Германией о выдаче политических преступников.

1905. В Смоленске брошена бомба в дом губернатора. Взрывом разбиты оконные стекла нескольких комнат верхнего и нижнего этажей, и разрушена часть решетки около дома.

–"– Отставка московского ген.-губ. вел. кн. Сергея Александровича.

1906. Покушение на жизнь Черниговского губернатора Хвостова.

В Хвостова брошена бомба, и он тяжело ранен.

–,,– В Иркутске ранен вице-губернатор и убит полицеймейстер.

2.

1863. Рекрутский набор в Варшаве из среды политически-подозрительных лиц.

1897. Начало стачки в СПБ. на фабрике Максвеля.

1905. Покушение на жизнь Д. Ф. Трепова в Москве.

Покушение находится в связи с избиением демонстрантов на улицах Москвы 5, и 6 ноября 1904 г. Стрелял воспитанник торговой школы Полторацкий (19 лет). После первого выстрела, которым было прострелено пальто Трепова, Полторацкий был схвачен жандармами и во время борьбы успел выпустить еще несколько пуль, но безрезультатно.

–"– В Пензе убит ген.-лейтен. Лисовский.

1906. По распоряжению временного люблинского воен. ген.-губ. расстрелян рабочий Марков, 17 лет, по обвинению в убийстве начальника жел.-дор. станции.

{12}

3.

1826. Военное восстание декабристов на юге России.

28 декабря 1825 г. подполковник Гебель по высочайшему приказу из Петербурга арестовал братьев Муравьевых в Трилесье, Киевской губерн. Войска были на стороне С. Муравьева, и он, будучи под арестом, напал сам на Гебеля и сопровождавших его офицеров, тяжело ранил его и решил поднять восстание в войсках. Войска были собраны в Василькове, освободили там арестованных офицеров Соловьева и Щепилу.

С. Муравьев привел солдат к присяге на борьбу с правительством. Перед войсками был прочитан революционный катехизис.

3 января восставшие войска должны были дать первое сражение правительственным войскам близ Белой Церкви. Среди восставших были офицеры Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин, Ипполит Муравьев, Кузьмин, Соловьев и др. Но прежде чем восставшие войска стали стрелять, артиллерийский огонь полковника Рота сделал сопротивление невозможным. Щепила был убит, С. Муравьев тяжело ранен, его брат Ипполит застрелился. Все войска были взяты в плен. С. и М. Муравьевы, М. Бестужев были закованы и 12-го увезены в Петербург, где С. Муравьева и Бестужева казнили 13 июля 1826 г.

1875. Вышел № 1 газеты "Вперед " в Лондоне.

Газета "Вперед" издавалась под редакций П. Л. Лаврова в 1875 и 1876 г.г. Всего вышл. 48 №№.

1905. Начало забастовки на Путиловском заводе в С.-Петербурге.

Ближайшим поводом послужило увольнение четырех рабочих за принадлежность их к составу членов "Собрание русских фабрично-заводских рабочих". Рабочие потребовали их возвращения и удаления мастера, уволившего их.

1906. В Люблине расстрелян И. Мирковский за убийство начальника станции.

4.

1881. Арест в Киеве членов "Южно-Русского рабочего союза":

И. Кашинцева, С. Богомолец и др.

{13}

1896. Аресты по первому делу "Союза Борьбы" в СПБ.

1905. Распоряжением ген.-губ. закрыт в Киеве V-й съезд русской группы международного союза криминалистов.

После принятия резолюции о необходимости введения в России представительного правления и полной отмены смертной казни, председатель комитета группы, сенатор Фойницкий, объявил съезд закрытым. Не пожелавший подчиниться насилию Фойницкого, съезд был закрыт распоряжением администрации.

1906. Обыски в с.-р. и с.-д. клубах в Смоленске. Арестовано свыше 150 человек.

5.

1882. Процесс Санковского и Мельникова в СПБ. военно-окружном суде.

Обвинялись в покушении на жизнь ген.-адъютанта Черевина в СПБ. 13 ноября 1881 г. Санковский приговорен к вечным каторжным работам, Мельников-к 20 г.

1904. Демонстрация в Тифлисе. Участвовало до 700 человек.

1905. Забастовка, начавшаяся на Путиловском заводе, перебрасывается на Семянниковский завод за Невской Заставой.

6.

1905. Выстрел картечью из орудий батареи, расположенной близь Биржи, в помост у Иордани во время водосвятия на Неве.

Картечь попала в помост около царского павильона и на набережную, а также в фасад Зимнего дворца, в четырех окнах которого ею разбиты стекла. Официальное следствие установило, что выстрел картечью произошел "по недосмотру" артиллеристов.

1906. Покушение на жизнь пристава Федосьева в Белостоке. Стрелявший скрылся.

–,,– Убийство помощника пристава Леонова в Гомеле. Убийца скрылся.

{14}

7.

1885. Морозовская стачка.

Волнения на морозовских фабриках в Орехово-3уеве, подавленные вооруженной силой и закончившиеся судом над морозовскими ткачами, имеют огромное историческое значение: после рабочих движений

1881-82г. они особенно сильно подчеркнули рабочий вопрос в России, и им российский пролетариат обязан фабричными законами 1886 г. Эксплуатация, господствовавшая на русских фабриках, приняла в 80 годах ужасные размеры. Так, на фабриках Саввы Морозова заработная плата в течение 2-х лет (с 1882 по 1884 г.) была пять раз сбавлена, а после Пасхи 1884 г. сразу понижена на 25 проц. Сверх всего этого, рабочих донимали целой системой штрафов: штрафовали за курение табаку, за прогул, даже тогда, когда не работали за отсутствием, например, сырья. В общем, как установлено было на Суде, с каждого заработанного рубля высчитывали в пользу хозяина под различнейшими предлогами от 30 до 50 коп. Рабочие были доведены до отчаяния. Озлобление среди них росло с каждым днем, и, как только ткач Петр Анисимович Мойсеенко (сосланный в сев. губернии в 1878 г. за организацию стачек на петербургских фабриках) поступил на завод и поднял агитацию в пользу общей стачки, оно нашло свой естественный выход; 7 января решено было забастовать. Предупрежденный о готовящейся стачке директор Дианов расставил работающих при фабрике совершенно темных и бессознательных торфяников около ткацкого корпуса для наблюдения за рабочими.

День 7-го января начался обычно, но уже около 6 часов стало заметно волнение рабочих. Ровно в 6 час. во втором этаже ново-ткацкого корпуса раздались призывные крики: "Бабы, выходите вон, гасите газ, все кончайте работу, сегодня праздники"

Вслед, за тем толпа в несколько сот человек вышла на улицу и с криками "ура!" двинулась по направленно к прядильному корпусу, где работа еще продолжалась.

Прядильщики были на стороне ткачей, и, как только они явились, во всем здании раздались крики: "кончайте работу!" При этом тушили газ, рвали пряжу и разбивали газовые фонари.

{15} Вооружившись кольями, кирками, ломами, кусками кирпича и торфа, ткачи, совместно с прядильщиками, бросились на торфяников и прогнали их. Затем пытались пройти к главной конторе, но торфяники, прогнанные от ткацкого корпуса, собрались здесь и успели запереть ворота. Тогда рабочие двинулись к красильному корпусу, остановили паровую машину, и таким образом работы во всех отделениях фактически остановились. На улице образовалась толпа рабочих тысяч в пять, к которым присоединилось несколько сот человек местной голытьбы, так называемых "золотородцев". Волнение начинало принимать угрожающий характер. Волков, Мойсеенко и другие руководители рабочих пытались уговорить рабочих не делать никаких насилий, но их убеждения не могли остановить годами воспитанной ненависти рабочих к их угнетателям, и толпа начала громить и уничтожать имущество директора прядильного отделения Лотарева и всеми ненавидимого ткацкого мастера Шорина.

К вечеру приехал владимирский губернатор Судиенко с двумя батальонами солдат, а впоследствии были вытребованы из Москвы еще батальон пехоты и Донской казачий полк.

8-го появилось объявление Морозова о том, что все "взыскания" с рабочих, сделанные с 1-го октября 1884 г., возвращаются рабочим, при чем всем им делается расчет, а затем желающие могут вновь поступить на условиях, объявленных 1 октября 1884 г. Объявления эти были немедленно сорваны рабочими, а 9-го они через уполномоченных предъявили губернатору свои требования:

1. Восстановление расценок, существовавших до Пасхи 1884 года. 2. Установлена maximum'a допустимых штрафов (5 к. с зараб. рубля)

3. Расчет принимается только по (до) Пасху.

Утром 11-го толпа рабочих в несколько тысяч человек, предводительствуемая Волковым, у которого в руках было красное знамя, двинулась к фабричным корпусам, но у полотна жел. дор. была остановлена войсками.