Текст книги "Князья Эльдорадо"

Автор книги: Владимир Лошаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Жизнь в особняке слегка изменилась, на глаза Ивану стали попадаться распашонки, игрушки, прочая детская утварь. Плотник Ханс изладил красивую кроватку-качалку.

Кошкин в ультимативной форме потребовал от жены прекращения тренировок по рукопашке и прочему.

Будущим отцом Иван себя не ощущал – некогда было. Жалел об одном, что в сутках двадцать четыре часа. По рекомендациям Ван де Хоста взяли на службу несколько офицеров – опытных и видавших виды морских волков. Капитану Хендрику де Роде и его помощнику датчанину Якобсу Берлогену поручили набрать экипаж. Но прежде они прошли проверку у Анны – она лучше любого детектора лжи с одного взгляда определяла истинную сущность человека. Пообщавшись с объектом пару минут, безошибочно выносила вердикт – кто он и что он.

По сути, вся команда тсонга во главе с Никитой Тверским и прислуга в доме прошла через ее «рентген». За ней оставалось последнее слово при подборе экипажа судна.

Иван с Ильей пытались как-то выяснить этот феномен, но были посланы красавицей по известному адресу, на том и угомонились. После укомплектования канонирских нарядов – четыре человека на орудие – Самора и Нунга, новоиспеченные артиллерийские офицеры, ежедневно тренировали пушкарей на полигоне, доводя их движения до автоматизма. С так называемой абордажной командой, а по сути стрелковой, поначалу занимался сам Кошкин – давал азы, затем его сменил Никита.

Недолго думая, команду стрелков назвали морской пехотой – всего семьдесят бойцов. Командиром, естественно, стал Никита Тверской – он получил первый офицерский чин лейтенанта.

Его бойцы имели довольно серьезное вооружение по нынешним временам. Гладкоствольная берданка с прицельной дальностью четыреста метров и калибром в десять миллиметров. Семизарядный офицерский револьвер, две гранаты с терочным взрывателем, абордажная сабля, кинжал и два метательных ножа. Все бойцы прошли жесткий отбор как по физическим, так и по моральным критериям. Достаточно сказать, что вначале претендентов было около пяти сотен. Экипаж с морской пехотой жили в арендованных складах, оборудованных под казармы. Малочисленность экипажа в сто человек, не считая канониров, поначалу удивляла офицерский состав, но к моменту спуска на воду судна все прояснилось. Экипаж во главе с офицерами проходил курс молодого бойца – отсеялось несколько человек. Кошкин исключение сделал лишь для двоих – капитан и штурман избегли участи преодолевать полосу препятствий и бегать марш-броски с несколькими кирпичами за спиной.

Для команды пришлось строить отдельный полигон, неподалеку от артиллерийского.

Морская пехота по выходным щеголяла в черной форме с бронзовыми пуговицами и короткими сапожками. Кошкин с Юсуповым просто нагло передрали ее со своего времени, вплоть до тельников и бескозырок. Голландцы, конечно, были в шоке, но первыми оценили бравых вояк женщины.

Все девушки Амстердама и близлежащих окрестностей желали познакомиться с бравыми орлами. А когда команда, печатая шаг, возвращалась с полигона с песней, тут даже собаки сбегались поглазеть на необычное зрелище. Вездесущие мальчишки в цокающих кломпе[4]4
  Кломпе – деревянные башмачки (пер. с голланд.).


[Закрыть] чинно пристраивались рядом с отрядом. Раскрасневшиеся от волнения юфроу толпились на булыжных тротуарах, махали платочками и выискивали глазами своих женихов и знакомых. Мореманы из экипажа завидовали морской пехоте прямо-таки черной завистью. На этой почве произошло несколько драк – зачинщики получили линьком по филейной части. Дабы устранить яблоко раздора, матросов также переодели в полное обмундирование. Теперь пехота косо посматривала на форму «раз» экипажа.

И снова Кошкин с Юсуповым убедились в ясном уме и прозорливости Ани – умение видеть на шаг вперед. Как-то в один из теплых апрельских вечеров за ужином, речь зашла о предстоящем плавании. Обсуждали дату спуска корабля на воду, придумывали ему название. Незаметно речь зашла о рационе экипажа – что, собственно, нужно кушать, дабы не заболеть цингой. Вот тогда красавица и выдала:

– А как вы, отцы-командиры, собираетесь хранить продукты и питьевую воду? В условиях долгого морского путешествия – вопрос из вопросов.

Мужчины несколько оторопело уставились на Анну. Действительно, предусмотрели все: обучили экипаж, позаботились о хорошем вооружении, даже форму пошили, а главное упустили.

– И чо делать-то?

– Чо, чо, деревня! Холодильник нужен, вот чо, – передразнила мужчин красавица.

Те дружно зачесали в затылках:

– Точно, и почто сами не додумкали.

Но инициатива всегда наказуема.

– Тебе, Анечка, и карты в руки, – загудели Кошкин с Юсуповым. – Разработай технологию и предоставь рабочие чертежи на холодильные камеры. Двадцати дней тебе хватит, дорогая? – радостно спросил Кошкин, увлекая Юсупова из столовой.

– Мы в мастерские, – донеслось из коридора.

– Ну субчики, ну хитрецы, ладно, попадетесь вы мне.

В конце мая в трюме корабля полным ходом шли монтажные работы по установке холодильных камер большого объема. К тому времени на гребном валу уже установили трехлопастный гребной винт из латуни. Корабль получился красивым и прочным – со стальными шпангоутами и водонепроницаемыми отсеками. Такого в Голландии до сих пор не строили. Дно и киль судна обили медными листами, на палубе в специальные гнезда установили грот и фок-мачты – судно оснащали парусным вооружением. По всему кораблю доносился стук молотков и визг пил – достраивались кубрики для экипажа, а в двухэтажной надстройке – каюты офицеров. Обе каюты хозяев отделывались с особым тщанием – инкрустацией слоновой костью, золотой проволокой и натуральной кожей. Иллюминаторы, в отличие от здешних, сделали круглой формы. Интенсивные работы велись целый световой день, и, наконец, пятого июня 1626 года корабль по каткам, смазанным тюленьим жиром, спустили на воду.

Собравшаяся толпа мастеров, морпехов и экипаж рукоплескали. Красавец-корабль, качнувшись и обдав зашипевшей волной стенки выпускного шлюза, величаво застыл на водной глади. О борт удачно разбили бутылку игристого вина – шампанское изобретут лишь в 1668 году во время правления Людовика XIV.

С носовой части медленно сползло полотнище: перед зрителями открылось название корабля, выполненное из латуни большими буквами – «Россия». Для основной публики непонятное название, да и выполнено на непонятном языке.

Четыре дня устанавливали на корабле пушки, загружали снаряды в крейт-камеры, производили последние внутренние работы и завершали оснастку такелажа. Замороченные делами Иван с Ильей не замечали, что пришла весна. Солнце стало светить теплей и чаще выглядывать из-за облаков, а земля покрылась молодой зеленой травкой.

Гекконы Саса и Маса, пробудившиеся от зимней спячки (проведшие незнамо в каком укромном уголке особняка ненастное время), сновали по всей усадьбе, всюду суя свои любопытные носы.

Пани Ядвига с огромным удовольствием закатила скандал Юсупову, обиженная малой толикой внимания с его стороны. Кошкин удивлялся, отчего они до сих пор вместе, на Мачо это непохоже. У него самого семейная жизнь складывалась прямо-таки отлично, слава Богу, – любовь и уважение друг к другу только возрастали. Анна умела создать дома уютную и комфортную обстановку, что весьма ценится всеми мужчинами.

В начале июня начались ходовые испытания судна, чуть позже артиллерийские расчеты демонстрировали свою выучку. После первых же разнесенных в щепки деревянных щитов, установленных в двух километрах, у всего экипажа, включая офицеров, глаза на лоб полезли. Первым в себя пришел капитан Хандрик де Роде, но пребывая в явном помутнении рассудка, схватив за отвороты кафтана Кошкина, заорал:

– Вы хоть понимаете, что нам равных нет? Мы разнесем вдребезги любой флот одним кораблем. – Внезапно капитан, рухнув на колени и сложив вместе ладони, принялся истово молиться.

Кошкин с Юсуповым лишь пожали плечами, главное испытание капитана и всего экипажа оказалось впереди. То, что для обоих морпехов было заурядным делом, у здешних мореманов вызвало глубокий шок. При ходовых испытаниях на скорость потребовалось сменить курс на девяносто градусов. Вот тут и произошло внезапное для многих событие. Кошкин дал обычную команду убрать паруса, а в машинное отделение через переговорную трубу крикнул:

– Стоп! Задний ход!

Затем, отстранив рулевого, крутнул штурвал в нужную сторону:

– Стоп машина, малый вперед!

Иван с Ильей обнаружили, что экипаж, включая офицеров, застыли с открытыми ртами и выпученными глазами. Морпехи некоторое время искренне не понимали мгновенного коллективного умопомешательства. Ларчик просто открывался – в XVII веке ни один корабль не имел возможности произвести задний ход, а всего и делов-то – заставить винт вращаться в другую сторону.

Ну, это нюансы, главное, определили: крейсерская скорость «России» – двадцать четыре узла, при попутном ветре – двадцать шесть узлов. Такой скорости не достигали даже будущие клипера, стыдливо называемые «чайными», хотя на самом деле таскали опий из Китая. На испытания и авралы по случаю учебной пожарной тревоги ушло десять дней. После загрузки различных съестных припасов, питьевой воды, водки для экипажа и вина для офицеров, «Россия» под голландским флагом отправилась к берегам Южной Америки. Это знаменательное событие произошло двадцатого июня 1626 года.

Перед отплытием Кошкину пришлось выдержать нешуточный бой – любимая женушка попробовала на зуб его оборону. Анна забавно топала ножкой и аккуратно стучала кулачком по столу с требованием взять ее в поход, но, к счастью, без истерик и с большой долей юмора. Оба понимали – в таком интересном положении нельзя отправляться в суровый поход. Побушевав для вида минут десять, красавица успокоилась на груди мужа.

– Не вздумай заводить шашни с какой-нибудь туземной принцессой – загрызу!

– О Господи, Анечка, откуда принцессы возьмутся?

– Ай, с тебя станется! Не о том речь, говори скорее, как ты меня любишь.

В общем – семейная идиллия.

Для охраны особняка Кошкин оставлял почти всех тсонга во главе с Уно. С ними в плавание уйдут лишь четверо: Самора и Нунга, канониры и два молодых негра, исполняющих роль ординарцев. Никита Тверской – начальник морпехоты – естественно, отправлялся с ними. Кроме того, Кошкин нанял проверенную вооруженную охрану в количестве двадцати человек – часть для особняка, остальные будут охранять мастерские.

Напоследок устроили прощальный банкет для узкого круга лиц. При прощании Анна посоветовала мужу не уповать на одну удачу, а попробовать найти золотые месторождения в Калифорнии, Бразилии и Перу. И вообще, дикость какая-то – грабить бедных испанцев, палить из пушек, топить корабли. У нее, к примеру, есть идея заработать мирным и законным путем миллионы золотом. Для этого не нужно пересекать Атлантику, тратить столько сил и энергии.

На вопрос мужа, в чем, собственно, состоит идея, красавица важно заявила.

– Не скажу из вредности, – и показала язык.

День двадцатого июня выдался на редкость удачным – светило солнышко, небо разъяснилось и лишь кое-где виднелись белые барашки облаков. На пирсе собралась приличная толпа провожающих, нанятый оркестр пытался изобразить нечто бравурное. Последние объятия, поцелуи, наставления. Послышалась команда: «Все по местам!» – и экипаж отхлынул с пирса на корабль. По вантам взбежали матросы, распустились паруса, на мачте затрепетал флаг объединенных провинций Нидерландов. «Россия», набирая ход, выходила из порта, на пирсе замахали платочками и шляпами провожающие. Отряд чернокожих солдат по знаку Уно дал холостой залп в воздух, на судне эхом отозвалась носовая пушка. Корабль, быстро набирая ход, вышел на рейд и, набрав скорость, за короткое время превратился в светлое пятнышко у линии горизонта. Вскоре и оно исчезло. Анна, косо глянув на пассию Юсупова, неожиданно предложила:

– Пани Ядвига, приглашаю вас в гости, посидим, пообщаемся.

Польская красавица, тряхнув шикарными локонами, спросила:

– А рюмка сладкой водки найдется?

– Не беспокойтесь, этого добра у нас более чем в достатке.

– Едем!

Глава 4

Через три дня Кошкин и Юсупов на свежем воздухе попивали из серебряных кубков охлажденное виноградное вино, доставленное ушлыми голландскими купцами из Франции. Сидя за небольшим столиком на трехногих табуретах, благодушно присматривали за повседневной суетой экипажа. «Россия» легко резала небольшую океанскую волну, которая с шипением оставалась за кормой. Оставив позади Ла-Манш, прошли вдоль Испании и Португалии и сменили курс – подались вправо, нацелившись на Кубу.

Друзья решили не упускать возможности и живьем, так сказать, посмотреть на настоящих пиратов Карибского моря. От нахлынувшей романтики южных морей и эпохи «джентльменов удачи» Мачо вдруг просипел:

– Пиастры. Пиастр-р-ры.

Кошкин констатировал:

– Срочно заводим попугая, а не то придется тебя, Илюха, на жердочку сажать.

– Не надо меня на жердочку, я еще пригожусь.

Потом без всякого перехода заметил:

– Командир, обрати внимание, сколько лишнего народа топчется на палубе.

– Ты прав, Илья, надо это дело прекращать. Безделье до добра не доводит.

Майор знал, что говорил – полжизни в армии.

Мачо подал отличную идею, правда, зашел издалека:

– Иван, как тебе национальный состав команды?

– А чего?

– Половина – англичане, затем шведы, датчане, немцы. Офицеры – голландцы, плюс наш тсонга. Я к чему клоню, национальности разные, но их всех объединяет одна особенность.

– Возраст, что ли?

Илья поморщился:

– Нет, не возраст, подумай лучше.

Кошкину лень было шевелить расслабленными мозгами, тем более под такое прекрасное вино:

– Ладно, колись, что ты там придумал?

Мачо приосанился:

– Их всех объединяет, кроме офицеров, – сделал оговорку, – безграмотность.

Кошкин, выпив одним глотком кубок, радостно гаркнул:

– Точно, ты гений, Илья!

– Теперь есть чем занять матросов в свободное время, а то шарашатся по кораблю, словно дикие обезьяны.

Образовывать экипаж решили в пределах начальной школы – грамматика, письмо, арифметика, география и немного истории.

Под учебный класс приспособили матросскую кают-компанию – на флоте нынешнего времени – вещь неслыханная. Нынешние экипажи принимали пищу где придется, вплоть до кубриков в трюме.

Корабельному плотнику дали задание соорудить классную доску и покрасить ее в черный цвет. За дефицитом бумаги тот же плотник смастерил дощечки и натер их воском. Спустя два дня в приказном порядке матросы, пыхтя, сопя, втихомолку негодуя, уселись за учебу. У них моментально исчезло свободное время. За выполнением домашних заданий следили строго, причем достаточно было двух-трех наказаний.

Провинившийся тряпицей в течение часа чистил обувь остальным членам команды. А если учесть, что вся процедура сопровождалась ехидными подколками, шуточками и обидным ржанием товарищей – эта воспитательная мера себя оправдала.

Учили сразу два языка: русский и голландский, и что примечательно – по обоим предметам обнаружились учебники, отпечатанные типографским способом.

Кошкин тут же припер Юсупова к стенке:

– Колись, гений, откель это у тебя? Попробуй соврать, пойдешь на жердочку!

Слегка смутившийся Мачо поведал:

– Жена твоя, Анечка, вручила, да умную мысль подсказала. Она же и карты точные географические предоставила.

Ну что сказать, повезло с женой, видит на три хода вперед.

На уроки стали заглядывать офицеры, сначала из любопытства, а затем всерьез втянулись в учебный процесс. Надо сказать, уровень образования у них был невысок, в те времена офицерские звания на флоте зачастую давали за опыт и практические навыки, а хозяева кораблей автоматически становились капитанами.

Многие члены экипажа, включая офицеров, первую неделю оставались в слегка обалдевшем состоянии от невиданной скорости судна, но обязанности свои выполняли от и до.

Одни тсонга ни на что не обращали внимания, ибо по своей натуре являлись пофигистами. Кстати, они одни из первых в Голландии овладели русским языком, вернее, матерным русским. Кошкин в свое время подозревал Мачо, но тот яростно открещивался от авторства. Так что, кто научил негров виртуозно материться, осталось загадкой. Интересно, что тсонга крыли трехэтажным загибом без всякого акцента.

Прошла неделя плавания, погода стояла отличная и все, стуча по дереву, надеялись проскочить до Кариб без особых катаклизмов.

Датчанин-штурман заявил, что при нынешних погодных условиях и такой скорости дней через семь-восемь увидят берега Южной Америки. Этому сообщению больше всех обрадовались хозяева, которые в душе остались сухопутными вояками.

На десятый день плавания нагнали тройку испанских галионов – два пузатых купца в сопровождении стопушечного военного корабля. Всполошившиеся поначалу испанцы успокоились и с удивлением наблюдали за несущимся мимо «голландцем». «Россия» столь стремительно появилась и исчезла в их поле зрения, что многие испанцы посчитали случившееся миражом, видением.

Разного рода байки на эту тему долго еще ходили по приморским кабакам и трактирам.

Пятого июля 1626 года в девять часов двадцать минут впередсмотрящий переполошил всю команду, заорав:

– Земля, земля!

Подойдя ближе к берегу, убедились – Куба.

Капитан Хендрик де Роде предупредил хозяев:

– Нам туда нельзя, остров испанский, мы с ними в состоянии войны.

Морпехи похмыкали, прикинули кое-чего к носу и приказали править в Нассау. Собственно, приказал Мачо, на что последовал вопрос капитана-голландца:

– Что это, хозяин? Мы первый раз слышим.

– Ну как же, главный город-порт на острове провинции Нью-Провиденс, столица Нидерландских колоний на Багамах, – горячился Илья.

– Простите, хозяин, но наших колоний нет и не было на всем побережье Южной Америки.

Видя, что Юсупов стал закипать, Кошкин отвел его в сторонку:

– Илья, откуда у тебя информация?

Мачо, передернувшись, признался – перед отъездом на калым читал занимательную книгу писателя-фантаста о пиратах.

– Эх, Илья, Илья, кому ты поверил?! Голландцы правильно говорят – здесь с XV века заправляют испанцы. Почитай лучше историческую справку, которую приготовила Аня, больше проку будет.

– Капитан, правьте на Гавану и поднимите флаг Московии.

На немой вопрос де Роде пояснил:

– Испания с Московией не воюют. Узнаем расклад на сегодняшний день, затаримся водой и пополним запас мяса.

Некоторое время спустя на мостике объявился матерящийся Илья с вытянутым лицом:

– У меня нет приличных слов, это просто неуважение к читателю. Оказывается, Нассау был основан в 1670 году англичанами, и Багамы никогда не принадлежали голландцам.

– Так оно и было, – пожал плечами Кошкин. – Англичанам с французами удалось ухватить кусок пирога в этих краях лишь к концу XVII века и то не совсем честным способом. Натравили пиратов. То, что твой писатель промахнулся на сотню лет и извратил исторические факты, не удивляйся. Большинство писак в нашем времени черпали свои познания из Интернета. Я как-то раз заглядывал из любопытства в «паутину». Такое количество вранья в одном месте редко встретишь.

Илья покрутил головой:

– Взрослые люди, а что творят.

– Не бери в голову, Мачо, давай лучше переоденемся. После прибытия в Гавану отправимся на прием к генерал-капитану Кубы.

Морпехи неспешно скрылись в своих каютах. На мачте гордо реял Андреевский флаг, в воздухе стаями проносились горластые чайки, а на «России» драили палубу представители старушки Европы. Картинка на первый взгляд довольно дикая, да и на второй тоже.

На рейде Гаваны обосновалось не менее десятка парусников – галионы, каравеллы и шхуны поочередно ходили в порт к причалам для разгрузки-погрузки. Гавана жемчужиной сверкала своими белым зданиями и церквями среди мангровых зарослей и пальмовых рощ.

Чистейший песок природных пляжей наводил на неуместные мысли: плюнуть на все и временно превратиться в обленившегося «тюленя»-туриста. Но дело прежде всего. После проверки корабля портовыми службами экипажу разрешили выход на берег.

Разноголосый гомон заполнял причалы – масса народу сновали туда-сюда, таская товары на склады или загружая их на суда. Команда «России» образовала на палубе очередь – перед увольнительной получали жалованье за месяц. Кое-кто из матросов недовольно бурчал про себя, получив на руки ровно треть суммы. Это оговаривалось в договоре – в море выдается только треть, остальное – при завершении плавания.

– Меньше пропьете, зато в Амстердаме положите в кошель неплохие деньги, – объяснил всем Кошкин.

С хозяином не поспоришь, рука у него тяжелая. Все помнят тот случай, когда проходили Ла-Манш. Матрос-швед, здоровенный бык, гнувший пальцами двойной соверен пополам, имел неосторожность вякнуть что-то непочтительное проходившему мимо Кошкину. Никто ничего не заметил – только внезапно мелькнули в воздухе пятки оборзевшего матроса, и сам он с грохотом брякнулся на палубу, изрядно приложившись затылком.

Команда, и до этого относившаяся к хозяевам и офицерам судна с почтением и уважением, тут совсем стала ходить по струнке, а распоряжения хозяев выполнялись бегом.

Направляясь на аудиенцию к генерал-капитану Кубы Хосе Фернандесу де Кордоба в наемном экипаже, друзья уважительно поглядывали на мощные бастионы с многочисленными пушечными амбразурами. Испанцы построили столь мощные оборонительные сооружения, что с моря взять Гавану не представлялось возможным. Впрочем, так они обезопасили все крупные порты.

Куба, для испанцев в первую очередь, стратегическая военная база и главное – промежуточный порт для кораблей, возвращающихся в Испанию с Нового Света. В Гавану сходились «Золотые» и «Серебряные» флоты, груженые драгметаллами, изумрудами, рубинами, медью, табаком, сахаром, индиго и кошинилью перед трансатлантическим броском обратно в Испанию.

Сидя в тряской повозке, Кошкин обкатывал информацию о золоте Нового Света. Историческую справку им в дорогу приготовила Анна – эту солидную пачку листов, скрепленную телячьей кожей, он заучил наизусть. В ней говорилось о всех значимых городах, портах и месторождениях золота, серебра и драгоценных камней испанских колоний Южной Америки. Мало того, указаны координаты богатейшего золотого месторождения в Калифорнии. Но не эти сведения зацепили Кошкина, а информация о Кубе.

Ну, то что Христофор Колумб – Кристобаль Колон – открыл ее в 1492 году, а Диего де Веласкес в 1514 году завершил колонизацию, он знал и раньше.

Открытием явилось то, что на месте Гаваны поначалу был заложен город Сан-Кристобаль де Ла Хабана – это название держалось около ста лет.

Другим потрясением для морпеха явился животный и растительный мир острова. Около пятидесяти процентов кубинской флоры составляют эндемики – различные виды пальм: канна, хата, сабаль, мабоа, ямакей и, конечно, королевская пальма, кубинский дуб, белая и бутылочная пальмы. Орхидеи, кактусы и национальный цветок Кубы – марипоса «белоснежная бабочка». Национальная птица – токороро, кубинский троган. Около четырехсот видов птиц, самая маленькая птичка в мире – сунсунсито, или птица-муха. Здесь же самая маленькая в мире жаба, крохотная летучая мышь, «бабочка»-скорпион, длина которого не превышает четырнадцати миллиметров.

Бездумно глядя на проплывающие мимо белые дома с патио и церкви с острыми шпилями, Кошкин очередной раз задавался вопросом, а стоит ли грабить «Золотые» и «Серебряные» флоты испанцев. Супротив стомиллиметровых орудий «России» шансов в этом мире нет ни у кого. Может, проще взять испанцев под охрану за хороший процент или податься в Калифорнию разрабатывать золотые рудники.

Иван поделился своими мыслями с Ильей. Тот сразу осадил его. Сопровождение каравана отпадает сразу – у них каперское свидетельство Соединенных провинций Нидерландов, а на разработку рудников нужны люди и хоть какая-то техника и технология.

– Значит, остается гоп-стоп, – со вздохом заключил Кошкин.

– Так точно, Ваше благородие, – гаркнул Юсупов, напугав кучера мулата, едва не сверзившегося с облучка.

В приемной генерал-капитана их продержали недолго, каких-то полчаса – не более.

Присутственное место не отличалось роскошью, чувствовалось – здесь работают, а не винище хлещут, словом, сугубо деловая обстановка. Генерал-капитан Хосе Фернандес де Кордоба – высокий аскетичного вида испанец – встретил их довольно приветливо и даже угостил кофе. Морпехи для него представляли экзотику, до сих пор де Кордоба не сталкивался с представителями неведомой Московии, да и о такой стране он слышал впервые. Генерал-капитан оказался довольно эрудированным человеком для своего времени. Рассказ о Московии выслушал с поощрительным любопытством и сам охотно ввел гостей в реалии Нового Света. На вопрос Мачо о пиратах де Кордоба слегка скривился, но тем не менее откровенно поделился имеющимися сведениями на сегодняшний день:

– Да пошаливают, но так, по мелочи.

На вопрос о цели прибытия на Кубу друзья ответили несколько расплывчато, дескать, ознакомительное путешествие, мир посмотреть, себя показать.

Высунулся Мачо:

– Пиратов пощипать.

Генерал-капитан лишь покивал головой. Дескать, дело хорошее, флаг вам в руки, но их еще найти нужно. И счел необходимым предостеречь.

– У «джентльменов удачи» обычно неплохое вооружение и отличные абордажные команды – дескать, не станьте сами добычей.

Друзья, подарив испанцу трехлитровую бутыль хорошей водки, откланялись. На обратном пути делились впечатлениями.

– Попали мы с тобой, Илюха, в довольно спокойный промежуток. Времена Френсиса Дрейка и Томаса Кавендиша прошли, а Генри Моргана и Франсуа Олоне еще не наступили.

Мачо загрустил:

– Так хотелось глянуть на живых пиратов – романтика…

– Да какая на хрен романтика, бандюги – они и есть бандюги. Ты, Илья, словно дите, начитался книжек о благородных пиратах и пускаешь пузыри от умиления.

– Между прочим, власти разных стран применяли к пиратам одинаковое решение вопроса – виселица.

– Командир, ну что ты, ей-Богу, такой приземленный, помечтать не даешь. Пиратские клады, пятнадцать человек на сундук мертвеца. Пиастры, пиастр-ры.

– У тебя, Илья, по-моему, еще детство в заднице играет. Ничего, после первого же знакомства с пиратами твои розовые очки разлетятся вдребезги.

– Поживем – увидим, – пробурчал недовольно Мачо.

– Предлагаю пообедать в городе, корабельная кухня поднадоела.

– Согласен. Эй, водитель кобылы, вези до лучшей ресторации, – заблажил Юсупов.

– В трактир самый хороший, – перевел кучеру Кошкин.

Таковой нашелся буквально через квартал и имел романтичное название «Изабелла» на несколько покосившейся вывеске. Однако обслуживание и кухня были на высоте. Морпехи вкушали обеденную трапезу в отдельном чистеньком кабинете. Особенно понравилась фаршированная утка, запеченная на углях, завернутая предварительно в пальмовый лист. Служанка с вертлявой попой предложила им экзотическое блюдо – язык и хвост крокодила, но мужики отказались.

Приказали на первое принести суп из акульих плавников. Перед тем как исполнить заказ, девчонка водрузила на стол кувшин с местным пойлом и убежала на кухню, напоследок стрельнув в Мачо бедовыми черными глазами. К удивлению Кошкина, от Юсупова не последовало никакой реакции. Тот сосредоточенно занимался органолептикой алкогольного напитка. Плеснув чуток в оловянный стаканчик и попробовав на вкус, скривился:

– Тьфу, ром, пропади он пропадом.

– Да, напиток рабов-негров и бедных плантаторов, к тому же его гонят из патоки.

– Из отходов производства сахара, – поддержал его Кошкин. – Хуже нашего чемергеса. – Илья, ты случайно не заболел? Служанка вся извертелась бедная.

Юсупов брезгливо отодвинул от себя кувшин со стаканчиком.

– Сам не понимаю, командир, не иначе Ядвига сглазила, но я буду бороться.

– Желаю удачи! Мы в тебя верим, – с серьезной мордой пожелал Кошкин.

Симпатяшка в белом переднике шустро заставила стол всякой снедью, от грубоватых глиняных тарелок с акульим супом поднимался аппетитный парок.

– Поскольку дома Хеннесси пока не существует, принесите нам, уважаемая, хорошего французского вина.

– Передай хозяину, если вздумает булыжить, отрежу уши вместе с головой, – встрял Мачо, состроив страшную рожу.

Служанка ойкнула и, подхватив кувшин с ромом, выскочила из кабинета.

– Майор, о каком таком Хеннесси ты вспомнил?

– Кончай придуриваться, Илюха! – Но не увидев в глазах понимания, Кошкин, вздохнув, прояснил суть вопроса: – В XVIII веке отставной капитан французской армии Ричард Хеннесси после лечения решил выйти в отставку и занялся коньячным делом. Он поселился в городе Коньяк. В 1765 году Хеннесси открыл собственный торговый дом. В нашем мире Hennessy – коньячная марка номер один.

– То-то я смотрю, слово знакомое, пивал такой коньячок, – невнятно промычал Мачо, хлебая супчик.

– А знаешь, какой самый дорогой коньяк? «Людовик XIII» пятидесятилетней выдержки производства фирмы «Реми Мартен Груп». Его цена – две тысячи двести долларов. При его производстве из десяти бочек остается одна. Официальной датой производства коньяка является 1701 год.

– Ты так много знаешь, – уважительно протянул Юсупов.

Кошкин отмахнулся:

– По случаю года три назад приобрел энциклопедию алкогольных напитков мира, да и Аня просветила кое в чем.

– Ну, твоя жена – известный эрудит.

– Так, а где наше вино? О, легка на помине.

Влетела давешняя служанка с кувшином в руках и со сбитым чепцом на голове:

– Простите за задержку, благородные господа, пришлось лезть в погреб. Там у нас так темно, вот страху натерпелась.

– Надо было меня позвать, – приосанился Мачо.

– В следующий раз обязательно, – отчаянная, стрельнув глазами и вильнув бедром, исчезла.

– М-да, а ведь она к тебе клинья бьет, Илюха.

Тот лишь пожал плечами, разливая вино в большие кубки. Выпив для аппетита, вплотную занялись обедом. Кормили здесь отменно, и через полчаса черноглазая убрала со стола пустую посуду.

Парни, расслабившись, потягивали винцо из кувшина и негромко обсуждали сложившуюся ситуацию:

– Илья, как ты считаешь, какая на данный момент у нас главная цель?

Мачо, поперхнувшись вином, вытаращил глаза:

– Разве можно так, под руку, а если бы я нес патроны?

Откашлявшись, продолжил:

– На тебя, командир, видимо, акулий супчик повлиял, все глобальные проблемы решаешь.

– Не балаболь, отвечай по существу.

Юсупов повертел в руках пустой оловянный кубок и, слегка нахмурившись, выдал:

– Так ить золото, елы моталы.

– Узковато мыслите, товарищч, – развеселился Кошкин. – Слушай сюда.

Оба склонили голову к центру стола и заговорили вполголоса:

– У нас две цели, Илья. Первая – адаптация в этом времени и помощь нынешней Московии, будущей России. И ты правильно подметил – нужно золото и серебро, у государства нашего его маловато. Вторая цель – вернуться в свое время. Как? Это уже другой вопрос. Здесь слишком много лишних ушей, на корабле то же самое. Предлагаю выехать на природу, где в спокойной обстановке обсудим, так сказать, болевые точки.