Текст книги "Последнее звено (СИ)"

Автор книги: Владимир Лещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Единственные таможенные посты стояли в Арганской долине и на перевале близ пика Ковелра.

Но когда Торнан со товарищи их достиг, выяснилось, что торговцы и путники могут ездить беспрепятственно. Ибо они покинуты, рогатки сломаны, а в бревенчатых старых казармах только ветер гуляет.

–Вот тебе раз! – только и высказался Торнан. Бросить таможенное дело, столь любимое охочими до денег государями –такое в его голове не укладывалось.

Тем не менее это было так, и ничего не напоминало о сборщиках пошлины. Лишь реющий на слабом ветру забытый выцветший стяг желтой расцветки, украшенный подковой.

А окончательно добила его часовня.

Это была обычная придорожная часовня-каплица, какие любили строить в этих землях. Простой каменный или деревянный дом, с залом, где можно было помолиться, алтарем в виде простой гранитной плиты, и нехитрым орнаментом. Там были изображения всех богов, каким поклонялись в этой местности, и каждый проезжающий мог выбрать себе небожителя по вкусу.

При них никто не служил, и сами проезжие, что останавливались в ней помолится, обычно поддерживали в них порядок.

Не возбранялось и переночевать в такой, соблюдая, разумеется, уважение к божьему дому.

Но в той каплице, где они пожелали остановится, ночевать было решительно невозможно.

Все было загажено и осквернено, изображения –не исключая и самого Митру –разбиты, а перед алтарем, на котором разводили костер и готовили еду, возвышалась груда людского дерьма…

– Великий Морской Хозяин! – воззвал Чикко, до того богов не поминавший. Что ж это творится??

Так что к Хемлину они подходили с явной настороженностью. И только успели над деревьями придорожных садов подняться его башни, как их опасения, похоже начали сбываться. Навстречу им появилось несколько вооруженных пиками солдат.

Остриями они подталкивали в спину человека в лохмотьях со связанными руками, который покорно тащился вперед. Замыкал шествие судейский в черном балахоне: на поясе у него висела чернильница, а в руках он держал свиток, скрепленный оранжевой печатью. Марисса встретилась взглядом с осужденным, и прочла в нем страх и муку. Все трое вдруг догадались, что пленника ведут на казнь.

Солдаты повели связанного человека вдоль речки и вскоре исчезли за деревьями, низко склонившимися над водой.

–Хорошенькое начало! Боюсь мы попали в очень поганое место, – пробормотал Чикко.

Марисса ощутила непреодолимое искушение повернуть назад. Может быть, лучше будет остановиться на постоялом дворе или даже попроситься в крестьянский дом?

И Торнан против ожидания поддержал ее мысль.

Место для стоянки нашлось почти сразу. В паре верст от города возвышались развалины какого-то большого храма.

Свернув с дороги и подъехав поближе они обнаружили, что лучшего места найти нельзя.

Руины занимали изрядный кусок земли; и их окружала невысокая каменная

стена. Главная башня храма поднималась на сотню футов, и когда-то явно была выше. Перед тем, что раньше было внушительным входом в храм, стояли грубые полуразбитые статуи непонятных божеств. Кому тут поклонялись –не знали, должно быть и здешние мудрецы. Боги на востоке Логрии менялись чуть ли каждый век.

–Решено: остановимся здесь, – сказал Торнан.

– Что-то мне тут не нравится, –беспокойно завертел носом Чикко.

–У тебя всегда что-то не так, – Марисса спешившись, принялась расседлывать свою кобылу. – А по-моему, все прекрасно, – заявила она. – Травы много, погода теплая, разбойников не наблюдается, солдат –тоже.

–Но эта груда камня, я слышал, пользуется дурной славой у местных жителей, –насупился Чикко.

–Вот поэтому мы тут и переночуем, –резюмировал Торнан.

Снаружи послышался приближающийся топот копыт. Чикко достал из за спины арбалет, купленный по случаю. Он увидел трех всадников. Двое из них были воины, в центре и чуть впереди ехал человек в синей с багрянцем длиннополой одежде. Они пронеслись по дороге, даже не взглянув в сторону храма, подняв тучу пыли, и скрылись. «А не по нашу ли это душу?» –встревожено подумал Торнан. По лицам товарищей он понял, что видимо та же самая мысль посетила и его друзей.

После того как они разбили лагерь под защитой нехороших развалин, было решено пойти на разведку. Нужно было выяснить – остались ли в городе еще храмы Великой Матери, и могут ли служители помочь им, и заодно –прояснить обстановку. Оказаться в центре вдруг вспыхнувшей смуты никому не улыбалось.

И естественно, эту обязанность взял на себя ант.

Торнан вошел в город через Старые ворота вместе с шумной толпой, состоящей из монахов, торговцев и горожан, разносчиков с корзинками, набитыми снедью и пивом.

Галдели и резвились детишки. Важно восседая на коне, он двигался по улицам, зорко осматриваясь и одновременно изображая из себя важного господина.

Хемлин был старым городом, где новое стояло на старых фундаментах. Что было тут прежде –толком не знал никто.

Издревле тут при строительстве фундаментов и рытье колодцев находили следы древности –литые бронзовые наконечники стрел, светильники и алтари из глины тонкой работы, керамические трубы водопроводов, булыжные мостовые.

Нижние ряды кладки многих домов, едва выступающие из земли, были сложены из гладко обтесанных камней, потемневших от времени. На стенах и сводах древних арок встречались изображения которые почти невозможно было разобрать.

Перед Торнаном в небо устремлялась огромная главная башня цитадели, поражающая своими размерами и массивностью кладки.

Перед ней раскинулась ярмарка.

Выли и ржали цирковые животные, фокусники пускали изо рта струи огня; тут же были плясуны и жонглеры.

Кулачные бойцы мерялись силой на помостах.

Встречались и жрецы-митраисты –многие под ручку с грудастыми хохочущими бабенками. Мелькали и одеяния чинов инквизиции.

Худосочный прыщавый парень в черной хламиде с двумя неумело нашитыми литерами «С» на груди, читал свою поэму, выкатывая глаза и придавая лицу зверское выражение – видимо, изображал вдохновение.

…Огнем выведены знаки,

колдовского повеленья:

Падалью сгниет во мраке,

Виноватый в оскверненьи!

Почему именно во мраке, и что именно осквернил виноватый, капитан так и не понял.

Тут и там сновали монахи, призывая еретиков покаяться; другие выкрикивали псалмы и строки из «Книги Солнца».

Вот один, забрался на бочку у дверей кабака, и что-то пафосно излагал

Торнан приблизился.

–Некогда изгнал Митра, Несущий Свет, с земли всякие нечистые народы, Охриманом порожденные, –вещал монах. Всяческих эльфов, дворвов, хоблинов, гнумов, и иных, дабы отдать землю любимому своему рабу—человеку. Бежали прочь, в свои темные страны эти народы злокозненные. Однако ж, затаили злобу на Светоносца, и на людей.

Ведомо всякому, мерзкие сии народы, ждут в сумраке, дабы дождавшись урочного часа, войти в мир наш, и напасть на людей, отомстивши за то, что любит их Митра Великий, и извести род людской под корень.

Но есть еще одна беда – остались на Земле их отродья, потомки от соития нелюдей с людьми. Сколь много их среди нас – за века отравленная нелюдская кровь далеко разошлась среди народов и племен.

Горцы – от дворвов с гнумами и цвергами происходят, а кочевники –от кентавров с орками. Есть также люди, от болотников произошедшие, и от русалок с водяными и корриганами – те больше на берегах живут, и рыболовством промышляют. И иные многие –на Дальнем Всходе и Заморском Западе, в землях черных и смуглых также их премного.

А лишь тот, в ком течет чистая людская кровь, достоин войти в обновленное царство мира сего!

Желтосутанник вытер рот, переводя дух.

Воспользовавшись случаем, к импровизированному помосту сквозь нахмуренных зевак, протиснулся пожилой седоватый священнослужитель Митры, в коричневом потертом облачении. Должно быть, сельский попик или служка при часовне.

–Брат мой! –укоризненно и недоуменно произнес он. Что ты такое говоришь?! Разве в священных книгах наших такое написано? Разве сказано где, что есть люди, благодати Митры лишенные? И как думаете вы определить –в ком демонская кровь течет?

Торнан двинулся дальше – не встречать же ему в спор поклонников одного бога, которые его поделить не могут?

Он прогулялся по базару, прислушиваясь к разговорам.

Но среди всяких незначащих слухов и сплетен, не выловил ничего, что могло облегчить их задачу.

Затем капитан прошелся по Хемлину, где ни разу не был, но который не так уж плохо знал по рассказам своего учителя. И бывало дивился, узнавая места, что чаще всего упоминал старый Корчан –беглый служитель божий именно из этих мест.

Вот удивительно – сбежал ведь отсюда чуть не из-под виселицы – тоже еще, в заговор поиграть вздумал. А вот тосковал человек – бывало послушать, так лучшего места и не сыскать.

«Бывало, выйдешь из Книжного квартала, свернешь на Мельничную улицу, пройдешь до дома вдовы Араж и задами – к Соборной площади, – делился он воспоминаниями юности. Можно по Коронной и Гнилому переулку, но так короче. И там, через переулок от Собора Митры: он еще при отце моем был храмом Небесного Волка, но потом солнцепоклонники откупили – так вот, там кабачок есть: «Мышь в чернильнице». Собираются там люди приличные – не грузчики какие – все больше книжники, писцы, школяры. Выпивка там хорошая, и девочки чистые с которыми поговорить можно, а не только поваляться…»

Торнану впрочем город не так чтобы и нравился – видал он и побогаче и почище. Верхние этажи складывались из грубо обтесанного песчаника, кренясь под собственной тяжестью. Узкие улочки были завалены мусором уж сверх меры –бывало приходилось слезать с седла и вести коня под уздцы.

Вымостка – там где она была – неровная и небрежная. Этакое уютное захолустье с претензией.

Но при всем этом пожалуй впервые за время пребывания в Логрии он почувствовал что-то родное, во всяком случае – не чужое в окружающем.

Не то чтобы что-то определенное, но…

Нечто мучительно знакомое было разлито в окружающем. В линиях узоров которыми были расписаны глинобитные стены домиков предместий, в резьбе оконных наличников, в вышивках на рубахах. Даже отдельные слова местного говора были похожи на звучание его родного языка. Да в конце концов – ведь и название страны звучит похоже на то, как именуется его родной край.

Он вспомнил старые легенды, слышанные в детстве и юности –что когда-то беспощадный Арфасаиб, пришедший в земли антов, не только ограбил их подчистую, и не только издевался над несчастными побежденными, запрягая женщин в телеги, но еще и угнал на свою войну чуть ли не всех молодых мужчин. Так что после его ухода вождями и волхвами было постановлено, что дабы народ антский не исчез, каждому из оставшихся надлежит взять себе не меньше четырех жен.

Вспомнил он и другие предания –что услышал уже от Корчана, в промежутках между уроками письма. Что де когда-то, в давние-давние времена, часть андийцев бежала от войн и смут на восток, и что де от их смешения с борандийцами и прочими лесовиками анты и происходят.

Но он тут не для того, чтобы размышлять над старыми преданиями и тем более –любоваться красотами и красотками.

Приметя прилавок за которым немолодой мужик торговал бражкой и закусками, он остановился –пропустить стаканчик, и заодно прояснить кое что.

–Милейший, – обратился он к торговцу, –а не подскажешь: как нам отсюда добраться до Урочища Мертвой Змеи?

–Это где ж такое? – пожал тот плечами.

– Да от Оргея неподалеку вроде как…

–Ишь ты! –рассмеялся усач. Так ведь, добрый человек, как в Оргее будешь, так там и спрашивай: а людей пустыми разговорами от дела не отвлекай!

«Чужаков тут не шибко привечают...» -отметил капитан.

А как найти здешний храм Тиамат? – осведомился Торнан заказав второй стакан.

–Опоздал ты, – сообщил торговец.

И рассказал следующую историю. Храма Тиамат в Хемлине больше не существовало. Месяц назад верховный жрец был вызван в Инквизицию, откуда вернулся спустя три дня –бледный, осунувшийся, но зато убежденным сторонником Митры. И первым делом передал вверенный ему храм со всеми ключами главному городскому жрецу культа Светоносца. Никто из прихожан не посмел протестовать…

–Ну тогда скажи – «Мышь в чернильнице» по-прежнему на месте? – спросил ант, допив брагу.

–Давно ты видать в Хемлине не был, – чуть понизил голос дядька.

–Да порядочно, – согласился Торнан. А что?

–Так нет теперь никакой «Мыши в чернильнице», – огорошил его тот. Уже года полтора как нет. Теперь там Сыновья Света обретаются – главное кубло у них, –он опасливо оглянулся. Так что лучше не ходи туда. А то знаешь…

–Ясно. Благодарствую за совет, – Торнан двинулся обратно к воротам.

«Как ни спросишь –ничего у них нет. Ни храма, ни кабака» –прокомментировал он про себя.

В чем он не сомневался –так это в том, что завтра с рассветом нужно трогаться в путь до Оргея.

Глава 6 ХОЗЯЕВА ХЕМЛИНА

Беспрепятственно покинув город, Торнан выбрал время, когда на дороге не будет никого, и свернул в перелесок. И поскакал прямиком к развалинам.

–Всем отдыхать и готовиться к завтрашнему выступлению. Особенно тебе, – сообщил он Лиэнн.

Не повезло, но что ж делать –еще немного с ними попутешествует.

–Слушай, – с сомнением завела разговор Марисса. А может все же поищем тут кого, кто нам поможет? Хемлин –то ж единственный приличный город на всем Востоке! А то ведь будем это урочище искать до возвращения Четырехрогого! Расскажу я тебе одну историю, что приключилась со мной…

–Нет, это я тебе лучше расскажу, одну мудрую притчу, – ответил Торнан.

Утром человек проснулся и говорит:

– Мне приснился кабан.

– Кабан? Это как же?! – стали расспрашивать родственники.

– Вот иду я по лесу, – отвечает тот, – и вижу: упавшей сосной

придавило матерого кабана. Ох, и наелся я мяса!

– Почему бы тебе не сходить в лес, вдруг сон вещий?! Вдруг и вправду найдешь кабана? Сказано-сделано. Отправился человек в лес. Тут налетел ураган, ветром повалило старую сосну, оно упало и задавило человека как муравья. Родственники ждали его, ждали, пошли искать. Нашли труп.

–А теперь пойдем искать кабана, – решили они.

Искали здесь, искали там, тоже нашли. Видать, это был нехороший кабан.

–А смысл в чем?? –осведомилась Марисса. Что не каждый сон в руку?

–Нет –в том что клювом щелкать не надо! –уточнил Торнан, и начал готовиться ко сну.

Над разрушенной башней всходила луна, заливая серебряным светом лишайники и дикий хмель, которыми поросли развалины. Камни руин храма мягко блестели, и углубившиеся тени ясно выделяли резьбу. Нежный ветерок наполнял воздух шуршанием травы. У палатки, понурив головы, дремали лошади.

И – вот незадача! – капитан так расслабился, что не сразу среагировал на множество поднявшихся из за кустов и травы фигур в длиннополых одеяниях, в руках которых блестел металл…

–Именем инквизиции!! Сдавайтесь! – прокричал кто-то позади цепи.

Торнан вскакивая, рванулся к коням: сейчас главное –уйти!! Слева от него возникла Марисса, с воинственным кличем воздевая кверху скимитар.

«Нужно было выставить дозорного! Хоть от герцогини была бы польза…» –промелькнуло у Торнана, когда тот понял, что уйти они уже не успевают. Но кто ж их сдал?? И как проследили??!

Дальше стало не до мыслей и вопросов – перемахнувшие через изъеденную временем стену противники оказались совсем рядом.

Вот алебардщик кидается на него, метя пробить грудь прямым ударом. Торнан сделал вид что растерялся, и инквизитор присел и нанес Торнану удар в живот – но кожа василиска выдержала. Монах резко отскочил, попытался ударить воина древком алебарды в лоб. Торнан отступив на шаг, избежал удара. Монах в свою очередь попытался тоже отскочить, чтобы использовать преимущество длины оружия, но в это самое время Торнан нанес удар. С хрустом лезвие вошло в запястье, разрубая кость. Инквизитор выронил алебарду, и ринулся прочь.

Его товарищ замахнулся алебардой, вздев ее обеими руками… Торнан поднял свой ятаган, проскочил вперед, и рубанул наискось. Алебарда выпала из руки раненного. Капитан еще раз поднял клинок и ударил, метя в шею. Раненный присел, и удар пришелся вскользь, хотя и по той руке, куда угодил первый. Монах упал, скорчившись, и остался лежать на земле. Один из них –тот что налетел на Мариссу, сидел на земле, обхватив раненную ногу. Но главарь монахов, обнажив меч, стал наступать на Мариссу, загоняя ее к стене. Он был зол и полон решимости, проворно и ловко двигаясь, извиваясь всем телом, вкладывая в удар не только силу рук, но и всех мышц.

–Держись!! –взвыл он, кидаясь на помощь. Враг развернулся ему навстречу но потерял темп. Торнан отразил удар обухом, а потом отклонился, и меч прошел вплотную к его руке. Сойдясь вплотную, он нарочно пропустил удар, болью отозвавшийся в ребрах, и ударил растерявшегося мечника кулаком в подбородок, так что тот рухнул навзничь, растянувшись во всю длину.

Воспользовавшись моментом, Торнан попытался вырваться из кольца, расчищая путь Мариссе, но уже трое монахов атаковали его, вращая палашами.

Где же Чикко, почему он не помогает –или опять чары сдохли?!

Вот подскочил еще один, выхватив из сапога кинжал, метнул его в Торнана. Тот отбил его клинком, и в ту же самую выскочивший из темноты инквизитор прыгнул на капитана, увернувшись от удара ятаганом.

Но увернувшись от первого удара, монах наткнулся на второй. Острие ятагана рассекло его щеку.

Торнан отвел клинок, готовясь вскрыть жертве горло…

Боль пронзила голову. Ятаган выпал из внезапно ставшей такой слабой руки…

Последнее что он услышал, был чей-то истошный рев.

– Именем инквизиции! Стоять! Да ловите же проклятую суку!..

***

...Очнулся Торнан на соломе, под которой был голый каменный пол, и не сразу сообразил –где он. Некоторое время он приходил в себя, не в силах собрать разбегающиеся мысли. Наконец он привстал, оглядываясь, разминая затекшее тело. Вроде ничего сломано не было, ран тоже как будто нет, хотя можно было лишь порадоваться, что в полумраке не видны синяки от ударов.

Он медленно поднял руку и ощупал затылок.

Хвала Громовнику, череп вроде не проломили! Капюшон из волшебной шкуры погасил удар. Куртку с него содрали – не такие дураки в этой инквизиции, чтобы не понять –что именно за шкура на нее пошла.

Торнан попытался сесть. На несколько мгновений тошнота подкатила к горлу,

голова закружилась, но усилием воли северянин отогнал дурноту и слабость. В свое

время ему приходилось попадать и в более тяжелые передряги.

Торнан услышал приближающиеся шаги.

– Живой, кажись!

Торнан поднял глаза и за дверной решеткой увидел надсмотрщика –немолодого горбуна в пресловутой желтой сутане. На миг фигура раздвоилась, потом снова приобрела прежние очертания, и наконец Торнану удалось сфокусировать взгляд на лыбящейся харе тюремного служителя.

–А ты надеялся, что я подохну? – спросил Торнан.

–Как бы тебе о том не пожалеть, хе-хе! – сообщил стражник. Впрочем, кажется, тобой заинтересовался сам отец Саректа, так что... Он мерзко захихикал.

–Дайте поесть хоть... –миролюбиво попросил Торнан.

–Ах, скажите на милость! –всплеснул руками тот. Подайте ему поесть? Ну и чего подать? Чего? Брюквы со сметаной? Или чего еще? Сена с хреном, соломы с уксусом? –хихикнул стражник.

–Да и соломки бы пожевал, – вымученно улыбнулся Торнан.

–Ничего, –донеслось из-за двери. Как сволокут тебя в пытошную, будет тебе и уксус в глотку... и хрен в задницу!

–Погоди, – отозвался Торнан. Дадут боги – укорочу я твой язык.

–Тут и не такие как ты грозились... А теперь ими червяки с воронами завтракают, –лениво бросил страж, уходя.

Окончательно придя в себя, Торнан глубоко задумался. Встав, он измерил шагами камеру, осмотрел ее всю внимательно. Подергал решетки, отметив, что железо местные тюремщики использовали неплохое, и фокус с веревкой тут не пройдет. Подтянулся на оконной решетке, и убедился, что камера расположено высоко, а прутья замурованы на совесть.

Потом вновь опустился на солому, и принялся размышлять над положением, в которое угодил.

И занимали его следующие мысли.

Первое –что с его спутниками?

Второе – где жезл?

И третье – что это все значит, и за что его сюда посадили? И почему их взяла не стража, а эта самая инквизиция??

Торнан задумался. О вере тех, кто засунул его в эту тюрьму, он почти ничего не знал.

Вернее, слышал конечно про то, что они поклонялись богу солнца Митре, и дочери его –Гелит, Чей Лик Отражает Луна, вера в которых пришла с востока.

Вроде бы он породил эту дочь в союзе с Предвечной Тьмой? Или вообще родил из бедра?

Нет, из бедра вроде родил альбийский бог Кулван. И не дочь, а сына… Шэтт разберет этих логрийских богов – кто и откуда из них кого родил…

Боги его народа рожали детей как положено приличным людям.

Да и не важно это. Зачем на них напали? Какое преступление они совершили перед ихним богом?

Но главное – как отсюда выбираться.

Где-то в недрах огромного замка караульные играли в зернь, и распивали тайком принесенный эль, где-то палач пытал очередного заблудшего раба Митры, а тут опытный и бывалый воин обдумывал –что ему делать. И мысли эти не сулили ничего хорошего хозяевам узилища.

***

Двумя часами ранее. Серый замок, бывшая резиденция

правителя Хемлинской области, ныне место пребывания окружной

инквизиции Владыки Света Митры и дочери Его.

Высокомерно выглядящий костлявый человек в сутане тонкого сукна внимательно рассматривал распростертого на соломе неподвижного человека.

–Настоящий великан, – с какой-то странной интонацией бросил он.

Так что говорят про них наши люди?

–Донесений почти нет, – сообщил второй монах. Девка –из воинства храма богини Тиамат, отправлена за каким-то Охриманом как посол. Ну это мы знаем из бумаг. Этот, –указал он на валяющегося в беспамятстве Торнана, – темная личность. Наёмник, варвар. Хитер, но глуп как все варвары. В Кильдарге служил в Страже Севера. Опытный боец, но лишь за счет своей варварской силы. Вроде бы за деньги вырезал всю семью какого-то албийского лорда, но это лишь слухи.

Еще фомор… Надо же, настоящий фомор – фыркнул монах. Звать – Чикко. Хитрый, как гном, изворотливый, бывший вор. Говорит, что колдун, а на самом деле – базарный фокусник и надувало. Прохиндей, воображающий о себе невесть что.

–Хорошо, – кивнул высокомерный. Подумаем, что с ними делать. Да, девку пока не трогать, –бросил он не оборачиваясь.

***

ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

Из летописного свода Южно-Хемлинского княжества. Описанные события отстоят приблизительно на пять лет вперед от времени действия.

Караяз со множеством «Сынов Света» и прочих бунтовщиков восстал против власти государя Адалина, придя в город Оргей, вошел в крепость и укрепился там. Затем Караяз выйдя из крепости, собрал вокруг себя еще более многочисленное войско и начал разорять страну. …Несколько сот этих злочинцев направились к достославной обители Бога –Подателя Жизни. При виде их все обитатели ее разбежались, но Сыновья Света схватили какого-то больного и немощного жреца и стали требовать, чтобы он показал тайники и хранилища. И, повесив за руки, били этого служителя в течение трех дней. А когда он не показал никаких тайников, разъярились, как бешеные звери, и повесили за мужской уд и жестоко мучили его; а потом бросили живого в огонь. И разграбили и захватили все имущество, а затем убили всех крестьян, кого поймали в округе, и совершили еще множество гнусностей, какими невозможно осквернить пергамент. Из храма было вынесено много добра: одежда, медная посуда, сосуды священные, кадила и книги – древние и поучительные. И осквернили они святыни и алтарь во имя своего злого бога, коего кощунственно именовали –Несущим Свет. Так поступали они во всех окрестных селениях и землях—в Кабри, в области Паранской, Лахской, в Арни, и по ту сторону реки Линны, пока войско десятитысячника Грослага их не истребило под корень всех до единого, потому что не было у них предводителя, и были они хоть и многочисленны, но разрозненны.

Глава 7 ПОЗОР И СМЕРТЬ

Спустя несколько часов его вновь навестили. Торнан уже задремал, приложив гудящую голову к холодным камням стены.

Услышав лязг засова, Торнан поднял взгляд на дверь. Двое стражников, войдя в камеру, сунули чуть ли не в лицо ему факелы, чтобы ослепить привыкшего в полутьме узника.

–Выходи, обиженный Митрой, – сообщили старший из них. Сам великий инквизитор хочет видеть тебя.

Решив, что тотчас свертывать шеи ублюдкам неразумно, Торнан вышел в коридор, всем видом показывая, как он страдает и мучается от побоев, и дал связать себе руки. Снаружи его дожидались еще двое монахов и под смешанным конвоем инквизиторов и солдат он двинулся навстречу судьбе.

Шагов через десять он невольно замер, так что идущий сзади подтолкнул его древком протазана пониже спины.

А замер он потому, что из-за решетки двери на него смотрело изуродованное лицо, заросшее длинной грязной бородой.

Впрочем, нет –смотреть-то как раз обитатель камеры ни на кого не мог, ибо вместо глаз у него были затянутые шрамами от ожогов пустые впадины.

Человек метался за решетчатой дверью, тряс ее, вцепившись обожженными руками в прутья.

–Изыди, изыди Охриманово отродье!! –выкрикивал он. Отойдите от меня, бессы!! Эхо далеко разносилось по сводчатому коридору.

Они прошли еще одну камеру –открытую.

У дальней стены, напротив входа горел очаг. Справа у входа стояла бочка с водой, а слева за столом сидели монах в зелёной сутане и писарь в желтом одеянии. Кроме очага камеру освещали лучины в светцах грубой работы. В стену были вделаны кольца с цепями. А со сводчатого потолка свисал дубовый блок. На протянутой через блок верёвке висел с вывернутыми руками длинноволосый человек в рваной рубахе до колен. Ноги его были прикованы к полу цепью. Это была знакомая Торнану, одинаковая во всех мирах и временах дыба. Глаза человека были закрыты, он тяжело дышал. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы.

Два крепких мужика в кожаных штанах и бахилах хлопотали вокруг него. Один раздувал угли в жаровне, второй калил в очаге какие-то инструменты.

Они прошли и эту камеру, когда в спину Торнан ударил дикий вопль, заставивший его вздрогнуть. Кричала женщина.

–Как больно!.. Я невиновна… Светоносный свидетель!.. А-а-а! Помогите мне, я умоляю! Помогите! – Во имя Митры! Сжальтесь… Помогите!

–Вот ведь как стараются! –похвалил один из конвоиров. Вот присмолили еретичку! Всегда бы так...

Затем откуда– то навстречу им выбежал палач, тяжело дыша, гнусно и на редкость однообразно выражаясь, угрожая какому-то Жикареду разодрать задницу по самое горло, если тот еще подбросит ему такую работу. Зло стеганул кнутом по стене,и ушел обратно.

Но вот наконец его подвели к дверям, отворили их, прошли еще две двери, и остановились перед третьей. Стражники, приняв подобострастные позы, остановились и постучали.

Затем толкнули дверь, и ввели Торнана.

Глазам его предстало обширное длинное помещение.

Выглядело оно надо сказать, довольно необычно.

Слева от Торнана за полуотдернутой занавесью имелся альков с узкой кроватью и парой сундуков – видать, местный хозяин обитал так сказать, прямо на рабочем месте…

На стене, подобно оружию в доме воина, была развешана коллекция топоров, но не боевых, а исключительно используемых палачами. От небольших, коими представители этой древней профессии отсекают пальцы и кисти рук, до тяжелых, двадцатифунтовых «казнильных», даже в руках неумехи сносящих голову с одного удара, входя при этом в дубовую плаху на пол-ладони.

Тут же прямо у стены стоял хитрый пыточный станок, с зажимами и ремнями, позволявший зафиксировать тело допрашиваемого в любом положении

В противоположном конце залы переливался золотом углей огромный древний камин, и длинный дубовый стол. С одной стороны на нем стояла грязная посуда, с другой – свитки и письменные принадлежности.

Как сразу отметил Торнан, тут же на столе были разбросаны их вещи – взгляд тут же выделил его куртку и ятаган, и одну из грамот Мариссы с большой зеленой печатью.

А у стола красовалось основательно кресло в котором сидел высокий худой человек –видимо, тот самый великий инквизитор.

Его внешность вполне соответствовала профессии. Больше всего он походил на хищную птицу. Высокий, прямой, костлявый, гладко выбритый. На худом лице, помимо пронзительного взгляда черных глаз, выделялся большой горбатый нос, как бы заслонявший собой все остальное. Его тонкие губы кривились в саркастической усмешке, взгляд глубоко посаженных глаз словно бы прятался под кустистыми бровями.

Инквизитор с легким презрением смотрел на вошедших.

–Развяжите и убирайтесь, –бросил он.

–Будь сполнено, отец Саректа, –руки Торнана оказались свободны.

Они остались вдвоем.

Отец Саректа встав, подошел к капитану, внимательно посмотрел на него.

Лицо инквизитора было худым, туго обтянутым кожей, глаза – злыми, холодными. Как и полагалось инквизитору.

– Как твоё имя, человек?

– Торнан.

Приор кивнул, потер руки.

– Торнан? Так вот, Торнан, скажи мне: хочешь ли ты жить??

–Конечно…

–Ваша милость…

–Конечно, ваша милость…

–Тогда подойди к окну, будь любезен, и посмотри –что ты там видишь?

Торнан повиновался.

За на редкость прозрачным стеклом был виден один из внутренних двориков замка, где стояла неуместная тут на первый взгляд большая неровно сложенная печь с высокой трубой. Вокруг нее суетились закопченные типы.

Торнан невольно улыбнулся, но тут истопники вытащили из зева печи большой железный поддон, на котором цепями был привязан… Привязан… Привязано то, что было когда-то человеком.

Любой на месте Торнана похолодел при виде этого зрелища.

Торнан тоже не стал исключением.

–Так что ты видишь, Торнан? –голос инквизитора был мягок и вкрадчив.

–Печь… ваша милость, – ответил он, оборачиваясь. Губы его дрожали, без всякого притворства.

–И все? –инквизитор почти улыбался.

–Н-нет…

–Ваша милость….

–Никак нет, ваша милость, – сообщил Торнан.

–Вот именно, друг мой, вот именно! –инквизитор вновь улыбнулся. Эта штука именуется геенницей, потому что в ней горят великие грешники. У меня будет много вопросов к этой твоей послице, да и к фомору… – продолжил Саректа. – Я собираюсь отвезти их в Тарен, где их судьбу будут решать на Совете Приората. Возможно речь идет о заговоре служителей лжебогов и демонов против истинной веры. Вскорости нам предстоят великие дела во славу Митры, и нельзя упускать ничего, что могло бы им повредить. Тем более, – он самодовольно усмехнулся –накануне выборов Великого Инквизитория.

–Но вот что до тебя… Учитывая обстоятельства, я пришёл к выводу, что твоя вина здесь невелика, – жрец смотрел почти доброжелательно. Ты не колдун и не слуга лжебогов –ты наемник. К тому же ты и не логр – ты варвар, чужеземец, ты не знаешь да и не можешь знать истину. Высота Митры выше твоего понимания, и это не твоя вина, а беда… Ты пошел с этой девкой и колдуном, ради золота. Так что тебя можно было бы простить… при определенных условиях…