Текст книги "Выпускной экзамен (СИ)"

Автор книги: Владимир Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Пятая линия, это вообще где?

Лезу в справку.

Дьявол, это вырытая кое-как, наспех, совсем недавно, тоненькая цепочка окопов, совершенно без какой либо линии обеспечения. Вырыта так, на всякий случай.

Который наступил.

И коль мы отходим сразу на нее, то дела наши плохи. Если мы не сумели отбить Рой тут, на капитальной линии обороны, то там наши шансы и вовсе нулевые.

Очень, очень плохо!

Мне стучат по спине.

Разворачиваюсь и вижу человека в громоздком шлеме пилота, с внушительными наушниками, огромным зеркальным забралом.

– Дмитрий Сергееич! – орет он, перекрикивая шум боя. – Мне приказано эвакуировать вас! Прошу за мной!

Я оглядываюсь назад, на легион наступающих на нас монстров, и уже хочу отрицательно помотать головой. Но не успеваю.

Сергей и Ибрагим, подхватив меня под белы рученьки, волоком стаскивают с подставки и тащат на выход.

– Не брыкайся! – кричит Серега. – У нас распоряжение. И если мы его не выполним, с нас головы снимут.

Понимаю, что сопротивление бесполезно.

– Учитель! Учитель! – слышу крик сзади.

Это Артем. Он бежит размахивая светящимся экраном телефона.

– Пожалуйст, помогите! – захлебываясь, глотая последние буквы,чуть не рыдая, говорит он. – Вот, это прислала мне жена, у них что– то случилось!

Он сует мне под нос телефон.

«Спаси. Убивают», – читаю я сообщение от абонента «пуська».

– Это что, это где? – спрашиваю я паникующего парня.

– Они в метро! – он буквально выплевывает слова. Его всего колотит от нетерпения, он ломает пальцы, суетливо топает ногами. – Шоссе Энтузиастов! Мне туда надо! Срочно! У меня там жена и сын!

Я обдумываю не больше секунды, киваю ему головой.

– Полетели! А ты и ты с нами!

Тыкаю на Захара и ближайшего мечника. Чтобы там не случилось, помощь нам не помешает.

…штаб Московского оборонительного узла…

Это его последняя обойма.

Стратег с сожалением выбросил пустой магазин, взвел затвор верного глока и уперся спиной в обожжённую стену.

Ведь говорили ему взять с собой автомат. Тем более во внутреннем хранилище места еще полно. Но нет – он же будет находится в самом защищенном месте москового узла. Если и там ему надо будет сражаться, то грош ему цена как стратега, коль допустил врага в самое сердце обороны.

– Грош тебе цена, – прошептал он сам себе, и аккуратно выглянул из-за угла, выискивая мерзких и невероятно юрких тварей.

Пять малых проходческих машин Роя, сломав бетонные стены, проникли в штаб обороны Москвы. Пятнадцать инфильтраторов начали игру в коши-мышки, с паникующим высшим офицерским составом людей.

Немногочисленная охрана была уничтожена в миг. Затем твари смогли закрыть тяжелые стальные двери входа в бункер и офицеры остались ними один на один.

Один стратег, двенадцать тактиков и пятнадцать связистов. И ни один из них не обладал достойной боевой подготовкой.

Конечно, они связались с поверхностью. Конечно, попросили о помощи.

Но попробуй вот так сразу пробить метровую дверь, рассчитанную на сопротивление при близком ядерном взрыве.

А твари не медлили.

Они ураганом носились по бункеру, ловко уклоняясь от неумелых выстрелов и убивали.

Убивали, убивали, убивали.

Мигающие, болтающиеся лампы выхватывали ужасающие кровавые картины, от которых стыли жилы.

Юрию с двумя тактиками удалось занять оборону в узком коридоре с одним единственным входом. И благодаря этому они не подпускали тварей к себе. Четыре роевских трупа и еще один скулящий от боли, издыхающий инфильтратор, показывали удачность их позиции.

Вот только патроны были на исходе, а монстры постоянно делали попытки атаковать.

А еще стратег смотрел на красную кнопку, прикрытую зашитым стеклом. Она находилась на командном пульте, всего в трех метрах от входа в коридор.

Смотрел и размышлял. Нажать ее или нет.

Эта кнопка активировала десять ядерных фугасов заложенные под всем Московским узлом обороны. И должна быть активирована в самом крайнем случае.

И вот Юрий размышлял – настал он, этот крайний случай, или нет.

Судя по тому, что враг вторгся в самое сердце обороны, уже пора жать.

«Но скольких людей я убью своим решением? Не лучше ли оставить все как есть? Дать шанс тем немногим, кто сможет вырваться и выжить?»

Стратег смотрел на кнопку и у него чесались ладони.

Нажать или не нажимать?

В этот момент, оставшиеся десять инфильтраторов, одновременно пошли в атаку.

Глава 15

Ми-24 «Крокодил» рвал своими мощными лопастями воздух над Москвой. Летя на предельно низкой для себя высоте, он почти задевал крыши домов и гнул к земле кроны деревьев сильным воздушным потоком.

Мы сидели внутри и нас нещадно трясло. Небольшое пассажирское отделение с жесткими сиденьями вместило нашу команду, состоящую из шести человек, и места там осталось впритык.

Сразу два сиденья занял мечник Василий. Помимо роста в два с половиной метра, он был крайне широк, особенно в плечах. Чего стеснялся и смущался и потому застенчиво жался в уголок, едва ли не ежеминутно извиняясь за свою громадность.

Правда его никто не слышал – шум от винтов стоял такой, что общаться приходилось криками и жестами. Но он все равно извинялся и, сложив свои огромные лапищи на коленях, скромно смотрел в металлический пол.

Пилоты, которые были посланы вывезти меня с передовой, вначале совсем не хотели лететь куда-то, кроме как штаба Московского узла обороны. Но я, приняв командную позу, командным же голосом приказал следовать туда, куда нужно было именно мне. В этом деле, в раздаче приказов, опыта мне было не занимать. Почти два года полного диктаторства над всей планетой давали о себе знать. Пилоты это знали и заметно робели.

К тому же их чат с командованием молчал, игнорируя их запросы.

Так что мы летели туда, куда надо.

На станцию метро «Шоссе Энтузиастов».

Мы мчались на запад, и отсюда, с высоты, я смог рассмотреть и оценить масштаб порыва тварей. И понимал, что дело дрянь.

Фронт сыпался. Наша оборона сыпалась.

Черная волна монстров, захлестнув все линии окопы и полностью их затопив, переливалась с другого края. И сдерживать их было не кому. Сотни и тысячи тварей, разделавшись с защитниками, выбирались на оперативный простор и со всей возможной скоростью, рвались к такой близкой Москве. Черно-серые тараканы, огромные, словно башни тараны, ковыляющие на двух обезьяньих лапах командиры с обязательной охраной в виде пары бойцов с плазменными метателями на спинах.

А ведь там, впереди был огромный город с миллионами безоружных жителей. И немногочисленные блок-посты не смогут защитить их от приближающейся угрозы.

Наш штурман-оператор, не выдержав, саданул по тварям из автопушки, разорвав десяток монстров в клочья. В ответ полетели сгустки раскаленного газа и вертолёт резко дернувшись поднялся выше, пропуская яркие вспышки под брюхом. Увы, не в наших силах остановить здесь тварей. Тут нужна дивизия. С прокаченными воинами, с грамотными тактиками. Которой я не наблюдал.

Нет, у нас были резервы. Но чтобы их ввести, нужно отдать команду. А ее все не было и не было.

И вообще общий командный чат словно вымер. Последний приказ был об отходе на пятую линию. Но это было уже полчаса назад. С тех пор оперативная обстановка уже поменялась несколько раз, а чат молчал.

Странно все это. Странно и подозрительно.

А Артем весь извелся. Не находил себе места.

Он то смотрел в экран телефона, ожидая еще сообщений, то в иллюминатор, ориентируясь по местности. При этом его ноги постоянно дергались, он сам постоянно дергался, и это начинало напрягать. Человек в таком состоянии может натворить глупостей. Надо за ним будет присматривать.

Обогнав волну монстров, мы проносились над домами, над редкими машинами, которые на скорости гнали прочь от наступавших тварей, от людей в панике бегущих подальше от страшных монстров. К сожалению, они обречены. Роевцы быстрее и сильнее обычного человека. И далеко не каждая пуля сможет остановить тварь в боевой трансформации. Когда она сдвинула бронированные костяные наросты вперед, когда два ее сердца, основное и дублирующее, гонит гормоны, накачивая яростью и ненавистью.

Пролетая мимо очередного производственного здания, я заметил редкую цепочку вооружённых людей, спешно занимающих господствующие высоты. Они залазили на крыши, поднимались на высокие трубы и было видно, что тут они собирались встречать тварей.

– Шеф! – заорал Захар. – Отпусти меня. Я им помогу.

Он кинул в окно, указывая на готовых биться до последнего людей.

Я кивнул. Это его право. Умереть там, где он хочет.

Поднял наушники с микрофоном, связывающие меня с пилотами. Обрисовал ситуацию.

Вертолет развернулся и через минуту уже садился рядом с защитниками города.

– Прощайте, – сказал наш пулеметчик. Спрыгнул с борта и, пригибаясь от бешено вращающихся винтов, побежал к смотрящим на него воинам.

Я провожал его взглядом. И понимал, что вижу его последний раз. По крайней мере наяву.

Возможно во сне я, когда-нибудь, встречусь с его тезкой. Надо не забыть сказать ему спасибо.

И вновь полет, и вновь Артем нервно смотрит в иллюминаторы, кусает губы от нетерпения. Осталось совсем немного, терпи, парень.

Плюхаемся на пустую дорогу. Остатки ярких плакатов из той, прежней жизни, с афишей выступления каких-то артистов, трепещутся на ветру. Полиэтиленовые пакеты взмывают в воздух.

А мы уже бежим ко входу в метро, к удивленно смотрящим на нас охранникам. Они расположили свой пост недалеко от ступенек, ведущих вниз, и теперь вопросительно оглядывают нас. Мол кто такие, что на вертолетах сюда летают.

– Открывай! – орет им Артем. – Быстрее!!

– А вы, собственно кто т…,– пытается спросить он, но я делаю суровое лицо, то с каким меня изображали на всевозможных агитках, а ля «Вступай в ряды учеников, защити Землю от тварей из космоса», и он запинается, узнает. Охает, озадаченно приседая на пластиковый стул.

– У вас что со связью с подземной станцией? – я подхожу к столу, где стоит старый, допотопный, дисковый телефон. Снимаю трубку с рычажков. В динамике – частые гудки. Словно линия занята. Но тут только два абонента. Два телефона. Вот этот и там внизу, у входа.

– Открывайте гермоворота, – приказываю охранникам. – У вас на станции возможно ЧП, у вас связь нарушена, а вы сидите баклуши бьете.

Человек гремя ключами, бросается вниз, к монолитным гермоворотам, у которых уже вьюном вьется Артем, торопливо вставляет ключ в паз, и толстая стальная плита, с протяжным, глухим звуком начинает подниматься вверх.

Скрипят подшипники, туго поднимается преграда, очень туго, в натяг. Кажется, вот – вот, и невидимые с наружи крепления оборвутся, и плита рухнет обратно, вниз.

Но нет, с воем, переходящим в скрип давно не смазанных механизмов, ворота пошли вверх.

И стоило им подняться на пару сантиметров, как оттуда, из темноты, наружу выплеснуло красным. Лужа крови, лениво вытекала на серую плитку.

Дерьмо!

Хватаю рвущегося внутрь Артема, и отбрасываю его за спину.

– К бою!

Сзади защелкало, заклацало.

Я присел на корточки, наклонился к самому низу. Достал фонарик и свечу под поднимающуюся плиту Нет, не видно ничего.

Затем на пол шлепнулось обезглавленное тело в мужской одежде. Его руки был кем то обглоданы, белые костяшки пальцев виднелись сквозь изжеванную плоть. Видимо он, защищаясь, прикрывал ладонями лицо, а тот кто его убивал, кусал прямо сквозь них.

Рядом выворачивало охранника. В лицо пахнуло кислым запахом рвоты вперемешку с сладковатым запахом крови и мяса.

Как этот охранник проходил участки развития? Там иной раз такие монстры попадаются, что на кровь просто перестаешь реагировать.

– Какой у тебя уровень? – шепчу я ему, попутно меняя магазин на дробовике. С пуль на картечь.

– Б-базовый, – утирая рот, оправдывается он. – Двадцатый.

Вот дьявол! Это совсем желторотыш. Нам он точно не подмога.

– А тот, второй? – спрашиваю я про охранника, оставшегося наверху.

– Т-тоже двадцатый. Мы сразу после учебки сюда.

Если сюда, на охрану людей, посылают пацанят, то дело плохо. Не хватает прокаченных бойцов…

– Ясно. Остаетесь здесь, контролите периметр. Никого не впускать, никого не выпускать. Задерживать до выяснения. Остальные – за мной.

И все так же удерживаю рвущегося во внутрь Артема:

– Да не спеши ты! Нельзя здесь торопится. Сам погибнешь и пуське своей не поможешь. Остынь, успокойся! Василий, – я киваю на мечника, – следи за парнем, не давай ему убегать вперед.

– Понял, босс, – прогундявил великан, и положил свою громадную ладонь на плечо Артема. Сжал так, что тот скривился.

Гермоворота, с трудом поднявшись на полтора метра, перекосились и заклинились. лишь где-то в глубине механизма жалобно скрипели шестеренки, в бесполезных потугах сдвинуть громадину с места.

Я пригнулся и держа дробовик перед собой нырнул в темноту. Тут мрачно, тихо и скользко. Под ногами хлюпают лужи крови, и я, время от времени, переступаю через обезображенные тела. У них то и дело отсутствуют конечности, а часть просто обгрызена.

Далекие красные лампы совсем не дают обзора и я включаю у себя ночное зрение.

Картинка изменилась. Стала более плоской, не богатой на цвета и оттенки. Сейчас больше преобладает серый и все его вариации. По которому лениво перемещается небольшой кружок прицела.

Кап-кап-кап.

С потолка где-то текла вода, и это действовало на нервы.

Словно находимся в каком-то фильме ужасов. Что, впрочем, не далеко от истины. Я покосился на очередной обглоданный мужской труп.

Долгий спуск по замершему эскалатору и мы спустились на платформу. Посреди станции, занимая все пространство, пред нами предстал лабиринт из грубо сколоченных, трёхъярусных нар, с которых свисали тряпки и трупы. С них тоже текла кровь, разливаясь липкими лужами

– Учитель! – шепчет мне Василий.

– Говори, – отвечаю ему, не отрывая взгляда от проходов между лежанками. Мне показалось, что там что-то мелькнуло и я ждал повторения.

– У меня встроенный тепловизор. Он умеет определять живое тепло. Так вот, тут его нет. В кругу радиусом пятьдесят метров, нет живых. Только остывающие трупы. И еще что-то.

– В смысле что-то? – я даже оглянулся на него.

– Ну что-то. – Шепот гиганта звучал все тревожнее.– Это выглядит черным расплывчатым пятном, которое иногда мелькает вдали. Словно давно закоченевший труп перемещается. Быстро перемещается.

Он заозирался, начал отступать, выставил свой клинок вперед:

– Вон он, – заорал мечник, тыча пальцем в темноту. – Вон он!!

Где? Я направил ствол в ту сторону, всматриваясь в мрак. Где?

Не вижу!

Я тыкался стволом в разные стороны, пытаясь хоть что-то увидеть, но, к сожалению, ничего их этого не выходило.

Василий же замер, слепо водя пальцем, пытаясь определить направление. Мы встали спина к спине, ощетинившись стволами, целились в темноту, ловили звуки.

– Пошли дальше, – сказал я через минуту ожидания.

Врубили фонари. Их яркие конусы выхватывали из тьмы ужасающие картины кровавой бойни. Оторванные руки и ноги, вспоротые тела, лужи засыхающей крови, вонь вывернутых внутренностей.

– Рита! – не выдержав, внезапно заорал Артем. От его крика мы все вздрогнули. – Ты где⁈

Запшикали на него, заставляя замолчать, пригнулись, шарим стволами по черно-кровавому полу, по нарам, по драным тряпкам и картонным коробкам.

А где то вдали завыло, застонало, закричало. Страшно, протяжно, от чего душа стремительно ухнула вниз, схватив когтистыми когтями ужаса за сердце.

– Твою мать, – зашептал Василий, нервно переставляя ноги, облизывая враз засохшие губы, выбирая стойку поустойчивее, перехватывая меч из одной руки в другую.

Режим ноль.

Сознание прояснилось. Паника ушла прочь. Руки и ноги перестали дрожать. Мозги стали думать четко и ясно.

Это все первобытные страхи и суеверия. Никаких других монстров, кроме тварей Роя тут нет. А среди них призраков и других нематериальных чудищ не имеется. Значит, их можно убить. Обнаружить и убить.

Оттуда, откуда доносился страшный вой я услышал новый звук… Много новых звуков.

Цок-цок-цок. Словно когти быстро бегущей твари, царапают по мраморному полу. Словно много когтей, множества бегущих тварей.

– Темные пятна! – орет мечник тыкая вперед. – Их штук семь!

Я прищурился, пригнулся, прижал приклад к лицу, целясь.

– Близко! – шепчет Василий. – Метров тридцать. Они разделились. Один прямо впереди. Остальные по разным сторонам нас обходят.

Да где? Где?

Ладони потеют. До рези в глазах всматриваюсь в проход между нарами.

А цоканье все ближе.

Ближе.

– ВОООН ОН! ВООН! – чуть ли не в ультразвуке визжит Василий, тыкая пальцем прямо перед нами

Черт! Точно!

Стелясь по полу, к нам стремительно приближалось темное пятно.

БАААХ.

Облако картечи, на мгновение ослепив меня, влетело в пятно.

И тут же маскировка спала. И тут же мой имплант опознал его. Тварь, роевец, инфильтратор!

Монстр завизжал от боли, запрыгнул на нары, пробежал по стене, перепрыгнул на потолок, оттолкнулся от него и сверху прыгнул позади нас.

Тра-та-та-та.

Автоматная очередь, выпущенная Сергеем, срезала уродца у самого пола, разорвала в клочья, словно лопнувшая от избыточного давления шина. Мой телохранитель, явно перестарался с умениями. Наверное, от избытка эмоций.

И наша группа взорвалась огненным смерчем.

Тьму рвали панические, длинные очереди. Пули несли во все стороны, впиваясь в нары, выбивая из них длинные щепки, дробя стены в крошку, разбивая плафоны ламп.

Усиленные всевозможными умениями, эти маленькие злые сгустки ярости, рушили и рвали все вокруг.

А вокруг этого огненного хаоса метались твари, постоянно пробуя прорваться внутрь нашего кольца. Тянулись когтями, стреляли из своих желез во рту, струями чего-то едкого, от которого начинала дымиться наша броня.

БАААХ

Вот один из инфильтраторов неудачно подставил свой бок под мой выстрел. Жменя свинца, разогнанная до немыслимых скоростей, разорвала его, выхлестнув на противоположную стену кишки и прочий ливер. Уже дохлую тушу твари вбило в мрамор, оставив на нем кровавый отпечаток.

Второй уродец, поднырнул под ствол, прыгнул снизу, но мои боевые инстинкты дернули тело в сторону, тут же формируя щит, в который впились когти инфильтратора. По ячейстой структуре моего активного щита плескануло жгучей щелочью изо рта твари. Но я не медлил. Долбашу прикладом дробовика в морду этой помеси крокодила с пумой и когда он отпрыгивает, уклоняясь от удара, всаживаю в него две горсти картечи.

БАААХБАААХ

Сдохла, падла!

Сзади орет от боли Ильдар – струя химической жидкости попала на незащищенный участок кожи. Усиленная всевозможными армирующими элементами плоть, тает и растворяется, словно льдинка на раскаленной сковороде. Невероятная по скорости регенерация не успевает восстанавливать ткани.

Мы смыкаем ряды, прикрывая упавшего товарища, защищая его от длинных когтей роевцев.

И стреляем, стреляем, стреляем.

Чаще, конечно, промахиваемся, уж слишком ловкие твари на нас напали, но даже редкие попадания наносят им катастрофический урон. Ранят, пробивают насквозь, убивают.

И в какой-то момент они исчезают. Мгновенно.

Только что со всех сторон нас атаковали чудовища. Махались когтистыми лапами, стрелялись жгучими струями.

А сейчас их уже нет.

Мы даже не сразу поняли это, и еше несколько десятков секунд продолжали стрелять вокруг, выцеливать тени.

– Стой! – ору я, соображая, что все, нет никого вокруг. Что остались только мы. Живые люди и мертвые твари.

И только в тишине, услышали далекое цоканье когтистых лап. Они удалялись. И удалялись в ту сторону, откуда мы пришли!

Дьявол!

Выход прикрывают два желторотика. Добежать до них быстрее инфильтраторов мы уже не успеем.

Надеюсь, у них хватит ума не вступать в бой с теми тварями.

– Артем! – слышим мы негромкий голос идущий от стены. – Мы тут!

Парень был быстр. Муж и отец, бросился в ту сторону. Там, в двадцати метрах от нас, в стене, чернела решетка вентиляции, и именно оттуда слышен голос.

Руками дергает решетку, отбрасывая ее под нары. Ныряет в темноту.

И вылазит оттуда спустя мгновение, держа в руках испуганного паренька, лет двух. Следом за ним, выползает девушка.

Живы. Целы. Хоть одна хорошая новость за последнее время.

Хромая, подходит Ильдар. Он кривится от боли, но коль выжил сейчас, значит все в порядке. Имплант отрастит сожжённую химией плоть.

А нам пора на поверхность. Минут через тридцать, до сюда докатится волна тварей из прорыва. Нужно думать, что делать дальше. И почему штаб обороны до сих пор молчит.

Глава 16

У Риты тихая истерика. Она вцепилась в сынишку, она сидит в гулком нутре летящего вертолета и из ее глаз непрерывным потоком льются слезы. Артем обнял ее одной рукой, второй гладит по коленке и выглядит виновато.

Но его вины в случившемся нет. Кто мог представить, что у Роя есть горнопроходческие машины, способные достаточно быстро перемещаться под землей? Способные доставить быстрых и ловких диверсантов-убийц в места обитания беззащитных и безоружных людей.

Нет таких людей на Земле. Кроме меня.

Я мог это представить. Я мог прочитать это в своей учительской справке, сделать выводы и необходимые распоряжения. Но я не настоящий Учитель. Так, эрзац, который в спешке нашли, когда положение стало безвыходным.

Поэтому из-за меня гибнут люди, там где это можно было избежать.

Сколько таких ошибок я уже совершил? О скольких я знаю, и сколько так и останутся неизвестными?

Мы улетали прочь от кровавой бойни, устроенными инфильтраторами.

Станция метро «Шоссе Энтузиастов» навсегда останется в моей памяти, как показатель моей не компетенции.

Меня пронзила запоздалая, а оттого и еще более страшная мысль: а сколько таких станций, сейчас подвергаются атакам? Ведь мы полагали, что под землей будет безопасно. Что до туда не дотянутся клешни Роя.

Мы ошибались. Я ошибался.

На меня навалилось, сжало за горло, прижало так, что не вдохнуть не выдохнуть…Чувство собственной вины за гибель многих тысяч человек, что умирают сейчас в темных переходах станций, без какой-либо надежды на спасение, придавило меня к жесткому сиденью. А ведь там располагаются в основном люди без импланта. Старики, женщины, дети… Которые совершенно беззащитны перед существами, специально созданными для убийств. Ой-ей-ей.

Нельзя так. Нельзя поддаваться депрессии, нельзя давать чувствую обреченности захватить себя. По крайней мере сейчас. Вот победим, тогда уже и буду горевать по погибшим. Сейчас нельзя.

Режим ноль

Эмоции исчезли. Имплант подавил гормональные всплески, почистил кровь от всего лишнего. Голова стала ясной, пораженческие мысли стали казаться глупым и несостоявшимися.

Да, люди гибнут. И будут продолжать гибнуть. Но в моих силах сделать так, дать им шанс на выживание. Так что работаем!

Нацепил на себя наушники:

– Летим в центр, – говорю пилотам. – В штаб!

Я догадываюсь, что там произошло. Понимаю, почему командный чат перестал обновляться. Но надо убедиться в этом лично.

Десять минут лета, проходящих в тягостном ожидании, с мрачными мыслями, постоянно крутящимися в голове. И как хорошо, что они, благодаря режиму ноль, не подкрепляются эмоциями. Только факты и их возможные последствия. Размышления о том, как их решать.

Хотя, если честно, как разруливать эту ситуацию, без стратега и тактиков, я не представлял.

Москва обезлюдела. Все гражданские попрятались на станциях метро, а военные находились при частях. Редкие прохожие испуганно жались к стенам, торопливо перебегая улицы. Иногда по дорогам, на бронированных джипах проезжали военные патрули, да изредка, на крупных перекрестках, встречались блок-посты. На них скучали солдаты, которые провожали наш вертолет взглядами, да стояло один-два БТРа. Такие посты не смогут задержать волну Роя ни на мгновение.

Штаб Московского оборонного узла располагался на Воробьевых горах, не так далеко от высотки МГУ, которая своими башнями резала небо пополам.

Десять месяцев назад был вырыт огромный котлован и в нем сооружен вместительный комплекс-бункер, предназначенный для непрерывного нахождения в нем командного состава. Считалось, что он сможет выдержать непрямое попадание ядерного заряда.

Возле МГУ наш «Крокодил» и плюхнулся.

Я, не дожидаясь полной остановки винтов, выскочил из вертолета. Побежал в сторону входа в бункер, возле которого толпились военные. Солдаты выглядели напряженными, тревожные взгляды обращены к небольшому выступу над землей – вентиляционным установкам, связывающим бункер с поверхностью. В руках воинов – оружие готовое к стрельбе.

Меня узнали, расступились, пропуская к входу.

– Докладывайте! – я обратился к ближайшему офицеру, который нервно кусал губы.

– Учитель⁈– он вздернул брови, в глазах мелькнула надежда. Затем глянул на бронированную дверь. – Около часа назад, связь с командным бункером прервалась. Ни телефонная, ни радо связь не работает. Внутренний чат не отвечает. Предполагаем диверсию противника. Пытаемся открыть двери, но они заперты изнутри и рассчитаны на сопротивление попыткам взлома.

– Ясно, – я коротко кивнул. – Считайте, что выживших в этом бункере нет. Продолжайте пытаться вскрыть его и будьте готовы к тому, что там враг. А сейчас, нам нужно найти хотя бы пару тактиков.

– Так все там! – в сердцах крикнул лейтенант. – Стратег приказал всему комсоставу идти с ним.

Дьявол! Мы сложили все яйца в одну корзину. И едино моментно потеряли всех подготовленных командиров.

Что же делать?

Надо каким-либо образом организовывать оборону, останавливать прорыв, создавать новые позиции, спасать людей. В Москве, нашли убежище несколько десятков миллионов человек. Нельзя допустит их гибели.

С неба все так же сыпались десантные корабли Роя. Правда, их стало все же меньше, но высадка продолжалась.

Мой взгляд заметался по округе. Как раньше обеспечивали связь с войсками? Радио? Не уверен, что сейчас они остались. По крайней мере тут, на нашем оборонном узле. Зачем нужна ненадежная связь, которую можно при желании заглушить или перехватить, если есть не убиваемый способ донесения информации через чат Лабиринта?

Как еще можно передать данные? Посыльные? Голуби? Что еще?

Я внимательно рассматривал столб с навешанным на него бело-серым конусом громкоговорителя. Сможет это сработать? А у тебя есть другие варианты, Учитель?

– Лейтенант, – я указал офицеру на столб. – Где можно получить доступ к вот этой штуке?

– Скорее всего, в диспетчерской МЧС, это недалеко, если на вертолете, – он покосился на наш Ми-24. – На Пречистенке.

– Понял, – кивнул ему. – Я сейчас лечу туда, а у вас, офицер, будет крайне важное задание. Найти рации. Много рабочих раций и вести их туда, на Пречистинку. Срочно! Вчера! Выполнять!

Лейтенант, совсем еще молодой парень, сделал широкие глаза, осознавая задачу, но не осмелился перечить. Лишь приложил ладонь к козырьку, отдавая честь и найдя глазами ближайший военный джип, крикнув двух бойцов сопровождения, побежал к нему.

Я же, вместе со своими неразлучными телохранителями, бросился к вертолету.

Пилоты выглядели недовольными, но так же промолчали, все же мой авторитет был для них непререкаем. Кивнули, обреченно соглашаясь, и указали на дверь – садитесь мол, куда вас девать…

В салоне все так же сидела Рита с сыном, от которых не отходил Артем. Наш мечник, молча следовал за нами, и увидев что мы залазим обратно, тяжело вздохнув полез следом.

А перелет и в самом деле оказался быстрым.

Взлет, полминуты тряски и скорая посадка.

«Крокодил» кое-как втиснувшись на перекресток, разместил свое массивное брюхо меж брошенных машин и гасил вращение винтов, а мы уже бежали к центральному входу. Охрана здания – пара моих учеников не самого высокого уровня, внимательно нас выслушав, указала направление. Здание в сотне метров отсюда. Центр управления в кризисных ситуациях.

Бежим туда, только пятки сверкают. Несемся со всей возможной скоростью. Да и как тут не нестись, если каждую секунду, волна Роя все больше и больше захлестывает Москву. А если они смогут уничтожить генераторы кинетического щита, то город, считай обречен. Сожгут плазмой с орбиты, никакая защита не поможет.

В здании тишина, даже охраны нет и только где-то вдали, едва различимо слышно пение. Бегу вверх, на звук, перескакивая сразу через три-четыре ступеньки.

Кажется на этом этаже. Тяжелые деревянные двери приглушают звуки, поэтому, когда я открываю очередной кабинет, в уши врываются пьяные, протяжные крики, которые местные обитатели считают песней.

Трое. В форме с огромными звёздочками на погонах глушат водку. Пью горькую из граненых стаканов, закусывая жирной селедкой, и воют. Из их глаз текут слезы, они размякли, развалились в кожаных креслах, и по лицам видно их состояние. Полная безнадега.

– Ты добычи не добьёшься,

Чёрный воооорон, я не твооооой.

Они списали себя со счетов. Они попрощались с родными и близкими и теперь прощались с собой. Они были живы, но они умерли. В первую очередь для себя.

Но я то жив. И я хочу спасти жизни других.

– Встать, мразоты! – ору я на них.

Недоуменно прищуривая глаза, опираясь друг на друга, эти кабинетные крысы, что сдались при первой же опасности, медленно встают.

– Где диспетчерская? Где доступ к динамикам города и области?

Они соображают. Медленно, тягуче, пьяно.

А часы тикают. Тик-так. Каждая секунда приближает нас к катастрофе. Каждая секунда означает гибель сотен защитников и сотен гражданских.

– Быстро, твари! БЫСТРО!

Наконец один из них, пошел. Неуверенной походкой, постоянно держась за стену. Он подошел к шкафу, за дверцей которого скрывался сейф. Несколько секунд боролся с кодовым замком. И спустя долгие мгновения протянул мне ключи.

– Ф пдвале. Разберешься.

Я схватил тяжелую связку, бросился вниз, а вслед мне неслось:

– Видно, смерть моя приспела, Чёрный Вооорон, я, брат, твоооой.

Ну нет, хрен тебе! Я еще поборюсь, я еще покопошусь, я еще возьму свою долю иномирских смертей.

Тут тоже бункер, тоже под землей, тоже заперт на тяжелую дверь.

Но толщина дверей поменьше, замки попроще, глубина размещения поменьше.

Распахнули створки, нашли автоматы выключения.

Клац, клац, клац – торопливо переводим тумблеры в нужное состояние.

Зажегся свет, зашуршали жесткие диски компьютеров, загорелись огоньки на пультах управления. Словно новогодняя елка, не иначе.

Несколько минут тратим на изучение оборудования, пытаясь понять, как подключить вон тот микрофон к динамикам системы оповещения. Рита разобралась быстрее всех. Защелкала переключателями, повыкручивала кругляши настроек. На огромном, во всю стену экране, загорелась карта Московской области с сотнями и тысячами точек. Каждая из них означала подключенный к системе оповещения громкоговоритель.

– Всё, – девушка повернулась ко мне. Улыбнулась, довольная работой. Указала на микрофон. – Можно говорить.

Она успела оправиться от кровавого кошмара на «Шоссе Энтузиастов», утерла слезы, глаза смотрят живо и в них, время от времени, мелькают чертенята. Вадьку она таскает с собой и маленький мальчик вроде тоже выглядит вполне себе неплохо. Деловито ковыряется в брошенном в панике компьютерном корпусе, безжалостно извлекая из него внутренности.