Текст книги "Выпускной экзамен (СИ)"

Автор книги: Владимир Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

«Так, парни, – это уже чат отделения, Сергеич раздает указания. – Давайте выполнять приказы свыше. Проверяем стволы, боеприпасы. Одеваем броню»

«Надеваем» – поправил его Артем.

' А особо умные буду грузить чугуний' – непонятно возразил командир.

Парень вздохнул и извлек из ячейки быстрого доступа свой автомат. Стандартный АК-74. Но в комплекте с навыками, которыми владел Артем, это оружие из прошлого века превращалось в очень грозную пушку.

Что тут проверять? Все почищенно,смазано и протерто. Три сотни заряженных «бубнов» (роторный барабанный магазин повышенной емкости, вмещает до 75 патронов) находятся в личном хранилище.

К тому же к услугам отделения личный логист – человек с просто ОГРОМНЫМ личным складом. У этого, например, объем внутреннего хранилища достигал пяти тысяч кубометров. К тому же он мог обмениваться вещами из своего склада с другим логистом. Который находился в десяти километрах от нас, далеко от линии фронта и был готов помочь в снабжении.

Пощелкал затвором, надел броню, проверил количество энергии. Все было в норме, все было в порядке. Такие привычные движения успокаивали. Даже спазмы в животе стали не такими острыми. Да и к копошащимся тварям, тоже слегка попривык.

А твари опять медлили. Вроде с момента высадки прошло с десяток минут а они чего то ждут. Не нападают.

«Седьмой участок, внимание!» – ожил общий чат.

И тут, в центре скопления монстров Роя вспухло огромное облако взрыва. Слева еще одно. Справа вроде тоже взорвалось, но гораздо слабее.

В вверх взмыли клубы пыли, гроздья земли и оторванные конечности разорванных в клочья тварей. Облако дыма заволокло округу, а из него вдруг вырвались три человеческие фигурки. Побежали в сторону окопов.

«Седьмой участок, прикрывайте отход наших бойцов» – короткая строчка мигнула и пропала.

Артем прильнул к прицелу автомата, наблюдая, как люди приближаются к границе щита. За ними, также выпрыгнув из дымовой завесы неслись монстры. Быстрые таракана, чуть позади них – бойцы Роя. На спине одного из них была закреплена плазменная пушка. Стрелок остановился, навелся, и через мгновение, ослепительное облако плазмы понеслось к убегавшим людям.

«Уворачивайтесь!» – подумал Артем. В воздушной среде скорость плазменного разряда достаточно невелика, поэтому тренированный боец вполне себе может увернуться от выстрела.

Но там произошло совсем другое – над бегущими, вдруг, заискрившись сотовой структурой, вспыхнул щит.

Давайте, давайте!

Хоть отступавшие бежали изо всех сил, отсюда, издали, казалось, что они еле двигаются. И до заветных желтых камней им еще очень далеко. Метров двести…

А по ним сейчас лупили как минимум из десяти стволов. К тому же тараканы были очень близко.

Индивидуальный щит сверкал всеми цветами радуги, искрился, но отбивал сотни плазменных зарядов прилетавших в их сторону.

Впрочем его хватило не на долго.

При очередном попадании, он просто погас. Задержав основную массу выстрела, но брызги плазмы окатили среднего беглеца с ног до головы.

«Не жилец» – мелькнула у Артема мысль. Попадание высокотемпературной плазмы не держит ни одна броня.

Бежавший с ним солдат, подхватил упавшего, забросил на спину. Третий воин выбежал чуть вперед, отстреливаясь от наседавших тварей, явно прикрывая человека несущего раненого.

«Внимание седьмой участок, примите задание. Защитить Учителя!»

Стрелочка на внутреннем взоре Артема уткнулась в человека в беспамятстве висевшем за спиной у солдата.

Глава 9

Великие Отцы поступили как великие подлецы.

И ударили нам в спину.

В неприкрытые тылы своих же войск. И все из-за того, что мы отказывались воевать против тех, кто нам, оказывается, вовсе не враг.

Мы стояли уже третий месяц. Не сражались и не гибли. Братались с бывшим врагом, общались с теми, в кого еще вчера стреляли.

И тут такой удар в спину.

Собрав полицейские войска, усилив их танками и артиллерией, они подло и по предательски напали на нас. Ночью, на незащищенные тылы.

К несчастью для них, мы, прошедшие несколько лет кровавой бойни, смогли остановить прорыв и укрепиться. И сейчас уже третьи сутки отбиваемся от безумных атак.

– Зикир! Он очнулся!

Я, оказывается, лежу на дне окопа. Добротного, основательного, с бетонными стенами, бойницами и перекатами.

Надо мной склонился какой-то молодой парень и радостно улыбается, увидев, как я открыл глаза.

Зикир, оторвавшись от стрельбы, глянул на меня и тоже улыбнулся:

– Слава богу! Я уж думал не жилец!

Сплюнув на рассыпанные по бетонному дну цилиндрики гильз, он вновь продолжил стрелять.

– Захар, помощь нужна? – вновь спросил парень. Только почему Захар, а не Зикир? И почему у моего старого боевого товарища, вместо его знаменитого трехствольного пулемета, совсем другой, одноствольный. И я, даже, знаю эту модель. РПК-74. Хотя откуда я такое знаю?

– Учитель!– обращается ко мне тот парнишка.– Вы живы! Мы вытащили вас с поля. Тараканы лютуют, но мы пока отбиваемся.

Учитель? Черт! Опять сон!

Я встал, держась за стенки, оглядываясь кругом. Реальность и сон объединились и от этого кружилась голова, и я с трудом осознавал, где нахожусь.

Только что мы отбивались от Великих Отцов, отстреливаясь в окопах. И очнулся я в окопе. А вон Зикир, который на самом деле Захар, точь в точь как в моих снах, лупит по неведомому врагу из пулемета.

Выглянул в бойницу. Полсекунды на осознание того что вижу, а потом сердце заходится в панике и ужасе! На нас шла волна. Нет не так. На нас шла ВОЛНА!

Черно-серая масса, состоящая из жвал, когтей, клыков, панцирей, буркал и рогов. Все это бежало, прыгало, скакало, неслось в нашу сторону. Непрерывный поток атакующих тварей, темным ковром покрывший робкую зеленую траву, только начинавшую пробиваться из прогретой весенней земли. Оттуда же вылетали ослепительные сгустки плазмы, которые врезались в оборонительные сооружения, прожигая в них каверны и ямы.

А в них неслось море огня. Трассеры резали сумрак дня надвое. Пулеметы резали тварей надвое. Взрывы предварительно заложенных мин добавляли особую нотку в творящийся кошмар.

Режим ноль.

Паника ушла, безумная тахикардия отступила и я вспомнил. Словно по щелчку. Раз и готово.

С приходом Роя я стал бесполезен как Учитель. Создавать квесты больше не могу. Зерна участков развития делать не могу. Как либо влиять на людей, изменяя им репутацию, угрожая кнутом или соблазняя пряником не могу.

Учитель сделал свое дело. Учитель может уйти.

И я ушел. Отказался от всех должностей, свалил обязанности на других. Снял с себя регалии, посты и роли. Ушел от всего.

Я теперь просто человек с имплантом.

Правда, благодаря ежедневному опыту за последователей, мой уровень стал самым большим на Земле и перешагнул отметку в две тысячи. Я теперь элита элит.

У меня было полторы тысячи свободных очков, и я в течении пары дней думал куда их вложить с максимальной пользой.

И в итоге раскидал их по нескольким боевым веткам.

Нет, никакой экзотики, вроде пилотов звездолетов, артиллеристов или чего-то подобное. Все проще и понятнее. По крайней мере для меня.

Так как множество умений учителя оказались достаточно уникальны, то их я усиливал в первую очередь. Активный щит, Боевые инстинкты и Выживание обязательно и в самом начале. Их я задрал до небес, почти до капа. Все же я любил себя и хотел сберечь свою тушку в целости и сохранности. Мне еще за маму со Степанычем надо отомстить.

Чуть вкинул в Детектор Лжи. Кто знает, как мне может пригодиться это весьма необычное умение.

И остальные очки раскидал по трем профам.

Штурмовик. Снайпер. Разведчик.

И оказался я на том поле как раз из-за третьей профы. Умения скрытости оказались как нельзя кстати, для выполнения поставленной задачи.

Еще неделю назад, как только появились данные о появлении Роя в окрестностях Солнечной системы, на все места возможного десанта, мы стали закладывать особо мощные фугасы. Чтобы одним ударом сократить количество высадившихся врагов.

Правда никто не ожидал, что тварей роя будет ТАК много. И что высаживаться они будут буквально везде.

Но фугасы то уже заложены. И их надо подрывать.

Силовое поле, висевшее над опорными узлами, частично гасило электрические импульсы, поэтому для активации взрывателей необходимо находиться ЗА щитом.

Ну а кто может пойти на это дело? Почти на верную смерть?

Конечно только самые бесполезные люди. Вот я и пошел.

– Ну как же так, Дмитрий Сергеевич? – обильно потея, говорил мне Юрий Лужков, лысоватый коротыш – начальник Московского оборонительного узла. – Вы же символ, вы же эпоха, вы же Учитель! Как я могу посылать вас на такое?

– А вы не посылайте Учителя. Посылайте добровольца. Вот, я доброволец. Я пошел, – Ответил тогда я ему.

Тогда смирившись с моей настырностью, военное командование вздохнуло, развело руками, как бы говоря «На этом наши полномочия всё», и отпустило меня восвояси. Придав, правда, в качестве охраны, двух суперов.

Которые меня и вытащили из заварушки.

Фугасы взорвались не все! Из заложенной полусотни зарядов, бабахнуло только четыре. Видимо плазменные заряды выпущенные с десантных ботов Роя повредили проводку. И вместо уничтожения огромной своры, мы своими взрывами, вызвали преждевременную агрессию, от которой и пришлось спаться бегством.

А убегать от Легиона монстров занятие такое…

Вот и мой щит, девяносто седьмого уровня, выдержав больше трех сотен попаданий из плазменных пушек, исчерпав всю мою энергию, отрубился в самый крайний момент. До края силового поля оставалось буквально доплюнуть.

Спасибо Сереги и Ибрагиму. Вытащили, допрели мое бесчувственное тело до границы с желтыми камнями. Где нас уже поджидали свои.

Именно так я и оказался в окопе, где реальность смешалась с моими, давно позабытыми снами.

– Мы сейчас не можем вас вытащить, сами видите что происходит, – парнишка. представившийся Артемом, кивнул в сторону. – Вот отобьём атаку и за вами придет транспорт. А пока стреляем.

Он щелкнул предохранителем своего АК-74 и присоединился к Зики… тьфу ты, к Захару, отбивать нападение. Мои бойцы-телохранители, находились рядом и вовсю поливали огнем атакующих тварей.

Я тоже просто сидеть и ждать не буду.

Сменил свой верный дробовик на Калашников и прильнул к бойнице.

Ускорение, Пробой – простые умения простого штурмовика. Большего сейчас не нужно. Завалить, засыпать врага тоннами раскаленного свинца выпущенного их тысяч стволов.

Огонь! Огонь! Огонь!

…штаб Московского оборонительного узла…

– Доклад по Учителю! – Юрий Лужков крутился на своем кресле, впитывая сведенья, гигабайты информации шедшие в его прокаченный мозг сразу по сотням каналов всех уровней. Текстовые сообщения в десятках чатов, видеоряд с сотен видеокамер, радиосообщения. Пару часов назад были еще прямые каналы со спутников, но их недавно уничтожили юркие истребители противника.

Профессия «Стратег» давала множество возможностей для приема и быстрой обработке информации.

– Учитель в безопасности, на первой линии обороны седьмого участка, – один из операторов, оторвав взгляд от экрана тактического компьютера, скороговоркой, почти без пробелов между слов, выдал тактику информацию.

Юрий кивнул. Хоть какая то положительная новость.

Одна из тысяч плохих и очень плохих.

Высадку десанта Роя можно считать случившимся фактом. Несмотря на активное противодействие зенитных систем землян.

Да и не удивительно. Только в Московской области, по предварительной информации, приземлилось около пятидесяти тысяч десантных капсул. Если учесть, что в каждой находится двадцать тварей…

Число врагов получалось такое, что в пору хватится сначала за голову, потом за пистолет, а потом выстрелить из этого пистолета себе в голову.

И, судя по всему, это только ПЕРВАЯ волна десанта. Разведка боем, так сказать.

И сейчас, все высадившиеся, кольцом обхватив город, отчаянно штурмовали его со всех сторон одновременно.

Впервые за всю историю Москву осаждали сразу и с запада и с востока, с севера и юга.

Стратег тасовал вверенные ему полки и дивизии, пытался предсказать дальнейшее поведение противника и потел от напряжения.

Хотя особой тактики в действиях Роя, Лужков не замечал. Все твари просто атаковали со всех сторон и все. Без выделения направлений главного и второстепенных ударов, без артподготовки. Нет.

Зерг-раш.

Другого сравнения на ум даже не приходит.

«Порыв первой линии обороны на девятом участке» Красным вспыхнула надпись.

Стратег чертыхнулся, сосредоточил внимание на проблемном месте. Там работал новенький тактик, где-то он сплоховал.

Настроился на видеокамеры в окопах.

Уродливые твари уже хозяйничали там. Рвали клешнями людскую плоть, разбрызгивали человеческую кровь, топтали живых и мертвых. Прокаченные бойцы вступали с монстрами в рукопашные, кроша их длинными мачете. Рубя их жвалы и буркалы, рассекая пополам, отхлестывая когтистые лапы, вспарывая панцири, заливая бурой жижей внутренностей дно окопов.

Но мало, мало бойцов. На одного ученика приходилось по тридцать-сорок тварей и они просто заваливали его мясом и своими телами. Нападали со всех сторон и рано или поздно, землянин пропускал удар. Падал на колено. И тут его участь была предрешена. Десятки острейших когтей и клыков разрывали землянина в клочья, не давая ни шанса на спасение.

Стратег вырубил изображение. Нельзя поддаваться эмоциям. Он знал, что будет. Знал что многие погибнут выполняя его приказы.

Открыл длинный список резервов, попутно скидывая распоряжение об оставлении первой линии обороны на девятом участке.

Кто там у нас ближе всего.

Кантемировцы…Значит пришло время оправдывать ваше гвардейское звание, заслуженное в далекой середине двадцатого века. В который уже раз оправдывать.

Короткий приказ, и воздух ревёт от одновременно запущенных сотен танковых двигателей.

Недалеко дрожат от нетерпения, десятки заведенных бронетранспортеров с пехотинцами на борту. Все как минимум двухсотого уровня с профессией «штурмовик» и «снайпер».

«После отхода с первой линии, активировать фугасы» – новый приказ ушел в командный чат.

Да где там тот тактик? Почему молчит, не пытается восстановить порядок в рядах? Паника в обороне – самое наихудшее что можно представить. Паника, это провал. Паника, это конец. Когда солдаты в страхе побегут назад, не разбирая дороги, остановить их почти невозможно.

Наконец танки вышли на оперативный простор. Ломая, словно щепки, деревья развернулись в ряд и дали совместный залп. Сотни стволов изрыгли из своего нутра несколько тонн осколочно-фугасных снарядов. Харкнули металлом, взревели моторами, рванули вперед.

Прорыв тварей произошел на сравнительно небольшом участке в четыре километра по фронту, поэтому танковая дивизия в пару сотен машин очень плотненько заткнула. Вслед за танками двигались пехотная цепь, выжигая и уничтожая все, что не уничтожили кантемировцы.

На месте первого ряда окопов вспухли разрывы – это подорвались заранее заложенные фугасы.

Да, у стратега мелькнула мысль о том, что есть возможность отбить у врага эти окопы. Но он попросту не успел осмыслить ее. Такие решения, на местном уровне должен принимать тактик. Стратег же мыслит глобально, его обязанность – весь фронт, а не один отдельно выделенный участок, а так как мысль о уничтожении была первой, ее он и озвучил.

«Смена тактика девятого участка. Резервный тактик номер один, принять командование участком!» – новый приказ улетел в чат.

Лужков потратил некоторое время на наблюдение за действиями нового командира на проблемном участке.

Кантемировцы рвали вперед. Наматывая тварей на гусеницы, разрывая их в клочья выстрелами из пушек, перерезая очередями из курсовых пулеметов. За ними бежали солдаты, активно поддерживая танки огнем.

Понятное дело, Рой не остался безучастным. Его командиры обнаружив прорыв в обороне противника, мгновенно сориентировались, направив туда дополнительные силы, ослабив давление на других участках.

Враг применил что-то новое.

Первое механическое устройство действующее на поверхности. До этого на Земле они задействовали только генетически измененных живых существ.

Танк прорыва. Модель 2. Оснащение – силовые поля, плазменные пушки повышенной мощности, высокая проходимость. Применение: прорыв укреплений.

Внешне он выглядел как покрытый толстыми пластинами брони краб на коротких ножках, метров шести в высоту и десять в длину. При выстреле, одна из броневых пластин уходила в сторону, и оттуда вылетал плазменный заряд.

Десятки таких чудных машин устремились в образовавшуюся брешь в обороне землян, заливая пространство перед собой целым океаном плазмы.

Кантемировцы, заехав на пригорок, почти в упор столкнулись с танками инопланетян.

Так произошло первое танковое сражение между земными и Роевскими боевыми машинами.

На встречных курсах, бронированные монстры врубались в ряды противника, отчаянно стреляя и маневрируя. Между ними сновали когтистые твари, выискивая одиночных солдат.

Оказалось, что усиленные прокачанными танкистами выстрелы из обыкновенной танковой пушки, вполне себе пробивают броню «крабов» в определенных местах. Лучше всего это получалось, когда вражина сдвигал пластину, чтобы совершить выстрел из плазмогана. Вот в это отверстие, земляне и запихивали подкалиберный ломик из обедненного урана.

«Краб» вздувался и взрывался, выплескивая изо всех щелей горящие остатки механизмов и плоти экипажа.

К сожалению, вражески выстрелы также оказывали на наши танки крайне разрушительное воздействие. Которое частично нивелировалось умениями экипажа. Такими как «Укрепление конструкции» и «Силовой каркас». Но десяток попаданий из плазменной пушки не выдерживал ни один земной танк.

Продолжалась эта стычка на коротких дистанциях, самый настоящий догфайт, недолго. Земляне смогли отогнать тварей от своих боевых машин, а потом, пехота достала из своих хранилищ ПТУРы. И сожгла большую часть «крабов» к хренам собачьим.

Понятное дело, что инопланетные танки обладали гораздо большей защищенностью, чем та, на которую рассчитаны современные противотанковые средства. Но и запускали их далеко не простые люди. А элиты и супера,у которых для таких случаев есть специальное умение, в разы усиливающие простую ракету комплекса.

Так что «крабы» горели. Горели хорошо и уверенно.

Стратег удовлетворенно кивнул. Новый тактик уверенно взял командование в свое руки и теперь ловко маневрировал вверенными ему войсками. Судя по всему, девятый участок обороны теперь стабилизируется. После секунды размышлений, он присвоил ему вместо статуса «критический», статус «опасный». Точно такой же как были по всем остальным участкам вверенного ему узла.

– Доклад по Учителю! – снова крикнул Лужков. Ему обещали намылить шею, если с Учителем что-то случиться. И допустить этого, Юрий категорически не желал.

– Норм…– оператор, начав привычную было фразу, вдруг замолчал. – Внимание! Только что зафиксирован прорыв противника на седьмом участке! Учитель в опасности!

Глава 10

Все кто знал ее, считали, что Надька счастливая. Что родилась в рубашке и с серебряной ложкой во рту.

Чтобы эта девочка, эта маленькая светловолосая пигалица, не делала, она делала хорошо и великолепно. И куда лучше, чем ее сверстники и товарищи по начальной школе.

В конце концов, именно легкая рука, тогда еще четырехлетней Надюши, вытянула счастливый лотерейный билет.

Нет, ее родители не были заядлыми игроманами и не просаживали все свои зарплаты на ставках, в лотереях и прочих азартных играх. Вовсе нет. Но раз в месяц, папа счастливой девочки, сразу после получки, заходил в магазин и покупал один-единственный билет всероссийской лотереи.

«На удачу», говорил он, садясь в воскресенье утром в кресло перед телевизором и зачеркивая цифры в красивом и ярком, обещающем миллионы выигрыша, билете.

А в тот раз папа Сережа предварительно зашел в садик за маленькой обаятельной дочкой. А после в магазине, разложив перед ковыряющейся в носу девочкой, десяток билетиков, прошептал ей на ушко: ' Давай, мелкая, не подведи'.

И мелкая не подвела. Вытерев козюльки об подол своего нарядного платишка, она вытянула самый красивый, по ее мнению, билет. А заодно и джек-пот, о чем, визжащие от радости родители, сообщили ей в воскресенье. Надя не знала, кто это такой, джек-пот, но поняла, что это очень добрый и хороший дяденька, раз мама с папой так радовались, что он к ним пришел.

С тех самых пор к ней и прицепилась эта характеристика – Надюха– счастливая. И оно полностью оправдывало жизнь этой маленькой девочки.

Она могла ловко поймать упавшую со стола любимую мамину кружку. Только ее тетрадку с домашним заданием не съел щенок учительницы. Надя уверенно искала самые нечеревивые грибы и самые большие полянки с черникой, а упав с велосипеда отделывалась легким испугом без единой царапины.

На выигранные деньги, родители счастливицы осуществили свою мечту – купили ферму, и теперь занимались разведением лошадей, делая девочку еще счастливей. Ведь тут были красивые лошадки и жеребята!

Сказать, что ей завидовал весь класс – ничего не сказать. Но завидовали по хорошему, по доброму, потому что Надька частенько приглашала их к себе – покататься на элитных лошадиных спинах. Весь класс, включая учительницу.

Но потом папа стал учеником.

Он стал хмурым и частенько уезжал с фермы в город, на какие-то участки развития. Правда иногда, в выходные дни, он дурил с Надюхой, подкидывая ее на высоту третьего этажа и ловко подхватывая у самой земли. Мама от этого злилась и пугалась, тогда отец, громко хохоча, начинал подкидывать и ее.

И, как Надьке казалось, ее он подкидывал еше выше, отчего девочка слегка обижалась. Ведь она хотела взлететь выше всех!

А потом папа ушел.

«У меня приказ, – говорил он маме, думая, что Надя уже спит и не слышит. – Завтра общий сбор. Рой объявился. Вы тоже не медлите. Через три дня уезжайте в убежище. А там, даст бог, свидимся после войны»

Мама тихонечко плакала, обнимая папу, и кивала головой.

И Наде, которая лежала под одеялом, стало так жалко маму, что она тоже тихонечко заплакала. Наверное, второй раз, за всю свою сознательную жизнь.

Утром, к ним на ферму приехали все дедушки и бабушки. И папины и мамины. Они привезли Надюхе кучу всяких сладостей, и тихонько и незаметно подсовывали ей, когда думали, что мама этого не видит. А мама, конечно же видела, но почему то молчала.

И еще они громко спорили. Между собой и с мамой.

«Да ты что, Светик! – говорил маме дедушка Коля. – Да зачем нам туда ехать? Лезть под землю, в темень, воздуха себя лишать. А лошадей куда? У вас же три сотни голов! Да кому мы тут, у черта на куличках нужны? Они до нас, небось и не дойдут. А коли дойдут, так у нас вон ружей в подполе десяток».

Это правда, что они находились очень далеко от города, да и от деревни тоже. Надя, в школу, в поселок, ездила на школьном автобусе, и дорога только в один конец занимала по сорок минут. Отчего на учебу девочка приезжала отлично выспавшаяся. Спать на мягком сиденье она научилась меньше чем за неделю. А на обратном пути, она делала в автобусе домашку.

Потом к ним приехали фермеры с соседних хозяйств.

«У вас самые большие конюшни, – говорили они маме. – Давайте мы загоним к вам своих лошадей, пока идет вся эта буза. А вместе-то уж все выдюжим. К тому же вон, Федька, ученик сотого уровня. Он точно нас защитит».

И мама согласилась. Она устало села на деревянный стул и кивнула головой.

Ладно.

И тогда мама впервые соврала папе. Он позвонил и спросил про их уезд, и мама сказала, что они уже собираются.

А они не собирались.

Совсем наоборот. Собирались у них.

Пять фермеров со своими семействами и детьми приехали к ним в их большой и уютный дом, и привели всех своих лошадей и коров.

Надюшка сначала обрадовалась. Многих детей она знала по школе, и двое были даже ее одноклассниками.

Но потом, оказалось, что даже в таком большом доме, двадцати с лишним человек тесно.

– Потерпи, мелкая, – шептала ей мама, укладывая спать. – Это совсем ненадолго. Очень скоро они уедут, а папа вернется. И опять будет нас подкидывать.

Но папа все не приезжал и не приезжал. Зато однажды, яркий солнечный день вдруг стал темным и пасмурным.

Надюшка с семейством жили на Урале, поэтому то, что в Москве произошло поздним утром, у них случилось уже днем.

Они уже позавтракали и выгнали животных на пастбище, когда солнце скрылось за тысячами тысяч темных и злых точек, висевших высоко в небе.

Испуганные лошади тревожно ржали и вставали на дыбы, коровы жалобно мычали. А фермеры бегали вокруг них, суматошно загоняя внутрь стойл.

Надюха вышла на середину двора и, задрав голову, рассматривала происходящее наверху. Там, в небе суетились. Черные точки суматошно летали от горизонта до горизонта, другие кружились вокруг третьих, а четвертые замерли на месте.

Вокруг девочки тоже все суетились. Бегали бабки и деды, спешно хватая то развешанное белье, то затаскивая вовнутрь посуду. Рядом ревели испуганные фермерские дочки. Они размазывали слюни и сопли по щекам, звали матерей, но тем было не до них. Они тоже бегали, что-то собирали, складывали в сумки и осторожно, крадучись, из-под бровей поглядывали в небеса. Словно боялись своими взглядами привлечь неведомые точки копошащиеся вверху.

А потом точки стали падать. До этого, они на пару секунд замерли, прекратив свои судорожные движения, словно собираясь силами.

Вот они висят неподвижно в небесах, а секунду спустя уже падают вниз.

Все.

Все тысячи тысяч.

И оказалось, что это вовсе не точки. А очень далекие и довольно крупные летательные аппараты.

И страшные.

Словно жук-медведка, которого вдруг увеличили во много-много раз.

Надюха внезапно испугалась их падения, и недовольно шмыгнула носом, словно раздумывая – присоединиться к оркестру визжащих девчонок или еще подождать. Когда будет еще страшнее.

Но тут подскочила мама и, подхватив раздумывающую девчушку, потащила ее в дом.

За секунду до того, как дверь скрыла от Нади вид неба, она увидела, как страшная и огромная медведка садится на поле, в полукилометре от дома, где полчаса назад бегали их лошадки.

Стуча каблуками по деревянной лестнице, мама Света, несла дочку вниз, в подвал. Следом за ней торопились другие родители, волоча испуганных, ревущих детей.

Хлопнули одни двери, другие, заскрипели давно не смазанные петли.

Тусклый фонарь не давал достаточно света, и Надюшка не понимала, куда ее принесли. Это была небольшая комнатка со стенами из грубого бетона, вдоль которых стояли деревянные лавки.

Девочка не знала этого места,и не догадывалась, что под их домом находится такой, укрепленный, железо-бетонный бункер.

– Так, Надин, – мама, посадив дочку на лавку, присела напротив нее на корточки, заглянула в глаза. – Сиди тут и никуда не уходи, чтобы не произошло, чтобы вы сверху не услышали. Поняла? И не плачь! Слезами горю не поможешь!

– Поняла, – кивнула малышка. – А ты где будешь?

– Мы с остальными родителями будем наверху. Защищать вас, – мама показала на ружье, висевшее у нее за спиной. – А потом мы вместе поедем к папе.

– Хорошо, мамуль, – Надя улыбнулась. Они поедут к папе! – Я буду ждать тебя!

Мама Света вглядывалась в родную мордашку своей доченьки. Словно пыталась запомнить, запечатлеть все такие давно знакомые черты лица. Она гладила ее ручки, проводила ладонью по шелковистым волосам, поправляла непослушный воротник платишка.

– Я обязательно приду за тобой, – прошептала она. В ее глазах предательски блеснули слезы. – Ты только жди меня, роднулька.

Обняла свою дочку. Поцеловала, прижавшись губами к бархатной щечке.

Тяжелая железная дверь захлопнулась, отрезая десяток испуганных детей от остального мира.

Усевшись на грубо сколоченные лавки, они с тревогой вслушивались в звуки, глухо доносящиеся снаружи. Вздрагивали от близких взрывов, закрывали уши от очередей из чего-то скорострельного. Испуганно втягивали головы в плечи, когда рядом, буквально над самим бункером, упало что-то большое, вызвав небольшое дрожание земли.

С потолка сыпалась пыль и крошки бетона. Девчонки – подружки и одноклассницы Нади тихонько ревели. Более взрослые дети пытались их успокоить, но и сами швыркали носами, иногда вытирая слезы, катившиеся из глаз.

Надюха не плакала.

Во-первых, она обещала маме. А во-вторых, она помнила, что она счастливая, и что все обязательно будет хорошо.

Через какое-то время, выстрелы наверху затихли. Вернее, сначала стрелять стали реже, а потом стали стрелять только из одного ружья.

Бух…бух…бух…

И в итоге и оно замолчало.

Только топот чего-то быстрого не смолкал. Словно над бункером проносятся тысячи слонов.

Они все бежали и бежали, не останавливаясь ни на минуту.

– Да это же лошади бегают! – вдруг сказал самый старший из детей. Сын соседа фермера.

Он слез со скамьи и пошел к двери. Схватился за громоздкое колесо замка, потянул в сторону.

– Мама сказала никуда не ходить – прошептала ему Надя.

– Ну и сиди, – ответил тот, всем своим весом пытаясь повернуть колесо. – А я пойду помогать ловить лошадей.

Наконец замок щелкнул, открываясь. Оглянувшись на детей, парень хмыкнул:

– Сидите тут, трусишки, – и протиснулся в узкую щель приоткрывшейся двери.

Затопав ботинками по лестнице, он выбрался наружу, заскрипел деревянной дверью подвала.

Остальные сидели, напряженно вслушиваясь в равномерный топот сверху, стараясь поймать голоса, крики.

А открытая дверь манила. Оттуда тянуло прохладой, разгоняло чуть затхлый воздух бункера. И казалось, что там совсем не страшно. Ведь это бегают лошадки, которых надо поймать. Ведь взрослые, наверное, совсем забыли о сидящих внизу детях. И надо пойти и напомнить им.

– Я тоже пойду, – сказала еще одна девочка. Кажется, ее звали Лена. – Позову маму.

– Мы с тобой, – две вечно ревущие близняшки, хлюпая носами, бросились к двери. Они побежали так, словно там, за этой тяжелой железякой их ждала мама.

Надюшка проводила их взглядом и отвернулась к стене, считая на ней трещинки. Она умела считать всего до ста, а трещин было гораздо больше. Поэтому девочка уже третий раз подходила к своему математическому пределу.

На пятой сотне трещин ушли еще два мальчика. Взяв друг друга за руки, малыши на цыпочках вышли из бункера, неслышно поднялись по лестнице.

И Надя поняла, что больше никого нет. Все ушли туда, где топают слоны. А вовсе не лошади. Девочка знала, как бегают ее лошадки и те звуки, что доносились сверху ни разу на них не походили.

И вот сейчас ей стало страшно.

Никого вокруг. Холодные стены и тусклый свет. И непрекращающийся топот от тысяч и тысяч ног наверху.

Надя поняла, откуда могло взяться такое количество слонов.

Они вылезли из тех страшных штуковин, что словно дождь валились с неба.

А еще Надя поняла, что осталась совсем одна.