Текст книги "Классная работа (СИ)"

Автор книги: Владимир Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Президент. Приказал. Тебе? – такие откровения напарника ошарашивали. – И давно он стал твоим непосредственным руководителем? Нет, даже не так: давно я не стал твоим начальником?

– Да, блин, Димон, че ты начинаешь то⁈ – мой телохранитель явно не находил себе места. – Ни разу он мне не начальник. Но он был очень убедителен. Так что я согласился с его доводами.

– Ну, давай, – я сел на стул, сложив руки на груди, – расскажи мне, что это были за доводы.

– Нее, – замотал тот головой – он сам тебе об этом расскажет. Они там ждут тебя. Все ждут. Я, собственно, за тобой и шел. Они уже с полчаса как, там собрались.

Даже так.

А что случилось? Для чего это не запланированное собрание?

Я достал телефон и быстро прокрутил новостную ленту. Да нет, за вчера-сегодня ничего эдакого не произошло. Мир до сих пор оплакивал гибель городов по всей планете.

Тогда зачем?

Внезапно вспомнился губернатор Екатерининской губернии и его неудачная попытка убить меня с последующим бунтом. Это что-то из этой же оперы?

В таком случае можно ли доверять Степанычу? Он явно в курсе происходящего.

Перебирая тонкими лапками, в мое сознание стремительно заползали пока еще маленькие червячки сомнения.

Немедленно активирую Детектор лжи.

– Ну пошли, – говорю бывшему инвалиду. – Веди.

И демонстративно складываю руки за спиной. Словно арестант. Благо, опыт в этом деле имеется.

– Да че ты, блин! – возмущается Степаныч. – Все нормально будет!

«Все нормально будет». Какая интересная фраза.

Мы тебе зуб выдираем. Все нормально будет. Мы решили тебя расстрелять. Все нормально будет.

Идем по коридору, в котором также нет ни единого окна. Что тут за секретность такая?

Входим в небольшой зал с широким столом посередине.

Президент, министр обороны, еще несколько силовиков. Они замолчали, рассматривая нас.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, – президент встал со стула. – Прошу, присаживайтесь.

Кивнув головой в знак приветствия, плюхаюсь на ближайшее сиденье. Молчу и смотрю на присутствующих. Попутно соображаю, чем же таким соблазнил Сергеев Степаныча, что тот подчинился его приказу?

– Дмитрий Сергеевич, – начал президент. Я же смотрю на него сквозь свою способность. Волнуется президент. Но не сказать, чтобы очень. – Вчерашний инцидент с…эээ…вашей бывшей девушкой дал нам понять то, о чем мы почти не размышляли. О вашей безопасности.

Тааак.

– Оказалось, что вы очень уязвимы вот для такой атаки. Мы провели предварительное расследование. Валерию вовлекли в секту Единства около двух месяцев назад. И все это время готовили только для одного – для вашего убийства. И рассматривая это покушение, мы поняли, насколько ваше выживание важно для того чтобы наш род, наша планета тоже были живыми. От вашей жизни буквально зависит будущее всей планеты. Постарайтесь это понять.

Он замолчал, давая мне время на обдумывание его слов. Мой навык показывал, что он не кривит душой и искренне верит в свои слова.

– И, чисто из соображений вашей безопасности, – продолжил президент, – мы и приняли решение помести вас сюда. Здесь, вдали от посторонних людей, вы будете в полной безопасности.

Я поднял бровь в немом вопросе.

– Это президентский бункер на случай ядерной войны, – поспешно добавил Петр Михайлович. – И тут совершенно безопасно.

Как мило.

Я доверчиво и радушно улыбнулся им, до сих пор не произнося ни единого слова.

Они, ради моей безопасности решили упрятать меня, закинув в самую глубокую яму, которую могли себе позволить. Что это, в самом деле забота о моей тушке, или попытка подчинить меня?

Все также радостно улыбаясь, сформировал задание и раскидал его всем здесь находящимся.

С удовольствием наблюдаю, как замерли присутствующие здесь чинуши, вчитываясь в куцый текст на их внутреннем взоре. Как вытягиваются их лица, как в их глазах мелькает страх.

И только Степаныч, читает его шевеля губами. «Наказание – смерть» – закончил он изучать квест.

Я радостно кивнул.

Наказание – смерть.

– Ну, Дмитрий Сергеевич! – укоризненно, с некоторой ноткой мольбы произнес президент. – Это же ради вашего блага, поймите это!

Какая удобная формулировка. Ради нашего блага. Прикрываясь ею, можно, в моем случае, запереть человека в тюрьму. Удобную и роскошную, но тюрьму.

Как хорошо, что создатели системы учительства предусмотрели подобное.

Дополняю квест. Скидываю его им.

Они соскочили, в страхе глядя на меня.

Президент побледнел, схватился руками за столешницу.

– М-м-ммашина будет ждать вас через пять минут у входа, – на выдохе произнес он.

Я кинул и, так и не сказав ни слова, вышел из зала. За мной, кряхтя, как старый дед, последовал Степаныч.

Бунт подавлен в зародыше.

Глава 11

Глава 11.

Кто-то назовет это мальчишеством. Кто-то глупостью, кто-то позерством.

И, конечно, они будут правы. Все именно так и есть. Мальчишество, глупость и даже идиотизм.

Но и вот так вот распоряжаться мной я не позволю. Я давно уже не юноша, чьими интересами можно пренебречь ради общего блага.

За эти месяцы, что я стал носить в себе инопланетный имплант, я очень сильно вырос. Не только физически. Вырос как личность. Стал ценить себя и понимать свою роль. Свою очень важную роль.

Хотя, иногда, моя природная стеснительность и слабость давали о себе знать. Но я понял, никто не лучше меня не поймет мои интересы, мои предпочтения, мои сильные и слабые стороны. Грубо говоря, знаменитая фраза из старого советского мультика «Чертенок №13» была очень недалека от истины.

Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех.

Понятное дело, что не нужно воспринимать вот уж совсем буквально. Понятное дело, что нужно думать и о других тоже, заботиться о них, кого-то даже любить. Но каждый раз, делая что-то, надо проговаривать ее про себя. И жизнь станет лучше.

Вот и сейчас, выходя из бункера, я вспомнил эту знаменитую фразу.

Хватит идти у них на поводу!

Я обещал, что не буду вмешиваться в их дела не связанные с инопланетным вторжением? Обещал. Я не вмешивался? Нет. Зато они решили, что знают, что мне будет лучше. И начали это претворять в жизнь.

Значит и мои обещания в этот же момент аннулируются.

Так что сейчас я начну творить, по их мнению, дичь. А по мне – так давно надо было это сделать.

Степаныч, наивная душа, поверивший обещаниям политика, бормоча что-то извиняющееся под нос, плетется сзади.

– Я ж как лучше… я ж не со зла, – слышу я обрывки его речи. Ничего, пускай пострадает. Может в следующий раз лучше думать будет. А не слушать сладострастные речи. Своя голова, чай, не просто так дадена. Ею можно еще и думать, а не только есть.

А двери перед нами распахивались настежь. Впереди, почти бежал, заместитель министра обороны, заискивающе заглядывая в глаза и покрикивая на нерасторопных служивых, что тянули с очередным раскрытием тяжелых, почти метровой толщины «дверей».

Тогда-то мне и пришла эта мысль. Вначале показавшаяся дурноватой шуткой. Я даже мысленно хохотул над ней, да и отбросил.

Но через минуту, почему то вспомнил и уже всерьез задумался над ней.

Впрочем, сегодня у меня не было настроения просто думать. Хотелось действовать. Поэтому я проверил запасы материалов в хранилище конструктора и решил, что их точно хватит на пару дней.

Затем залез в список учеников и какое-то время подбирал нужные кандидатуры.

В это время мы подошли к ожидавшей нас машине. На мое удивленье, водителем был Василий. Усевшись на заднее сиденье, откинулся на спинку. Джип, еле шелестя покрышками по тщательно очищенной от снега дороге, медленно тронулся на выезд из охраняемой территории.

Наконец, перебрав возможных кандидатов, я нашел нужных мне людей. Набрал телефонный номер и продиктовал свои хотелки. Так как мой собеседник на том конце, был из числа тех, кто сидел сегодня в бункере, и уговаривал меня остаться, то на мое пожелание, я услышал только:

– Понял, сделаю в течении часа.

Усмехнувшись, я продиктовал Василию адрес, куда стоило везти мою драгоценную тушку. Глянув в его удивление глаза, я кивнул, подтверждая, что ни разу не ошибся.

Степаныч же, слышавший разговор, только качал головой, не осмеливаясь возразить.

Пока ехали, сформировал и скинул компетентным лицам еще одно задание.

В течении ближайших двух дней, создать группу по поиску местонахождения лидера секты «Единство» Адама Смита. Эту группу наделить чрезвычайными полномочиями и полностью обеспечивать всем необходимым. Использовать для поиска все возможные средства. В течении нескольких дней/недель, группа будет пополняться квалифицированным персоналом. Награда за успешный поиск – плюс пять уровней. Наказание – вариативно.

Буквально через десять минут отзвонился министр обороны, задавший несколько вопросов и сообщивший, что предварительный список спецгруппы уже готов. В его голосе я слышал явное недовольство, мол, лезет тут непонятно кто не в свои дела, но мне было плевать на это.

Эти профессионалы за полгода после падения США не сделали ровным счетом ничего, чтобы найти Смита. При чем в это время они искали контакты с ним и с «новым» правительством страны. Хотя с самого начала было понятно, что это хозяевам Единства – роевцам, откровенно плевать на всякую дипломатию. И единственный язык, который они понимают, является язык силы.

Так что профессионалы идут лесом, в дело вступают «дилетанты».

А вот, и уже ставший мне знакомым, огромный комплекс Международного аэропорта «Шереметьево». Едем нужной дорогой, отчего перегораживающие ее шлагбаумы, после секундных задержек, устремляются вверх.

Василий, получивший по телефону точные указания, подруливает прямо к ожидавшему нас самолету.

Бизнес – джет Фалкон 3000 ЛТ радушно ожидал своих пассажиров. Экипаж – два пилота и две стюардессы были исключительно моими учениками, как минимум десятого уровня.

Баки небольшого реактивного самолета наполнены до краев, а диспетчера ждут моих указаний по месту полета. И они не заставили себя ждать.

– Германия, Берлин, – сообщил я пилоту, а тот продублировал его по рации.

В течение получаса происходило согласование, и наконец, нам дали добро на взлет. К этому моменту мы уже выпили по бокалу шампанского, сидя в роскошных кожаных креслах. Небольшой восьмиместный самолетик был предназначен для частных полетов, поэтому комфорт в нем был максимальным. И, что самое смешное – не я выбирал его для себя. Мои условия были просты – нужен самолет и команда, для полетов над Европой. Какой он будет, я не уточнял.

Разгон, толчок, несколько минут карабканья вверх, на нужную высоту и вот, милая стюардесса Жанна, с ослепительной улыбкой объявляет, что ремни безопасности можно отстегнуть.

И я вновь формирую задание. Наверное, сегодня я поставлю рекорд по квестам. Там много и так часто я их никогда не делал.

Договориться с правительством Германии о встрече и переговорах с Учителем на взаимовыгодных условиях. Срок исполнения – один час. Награда: 10 000 опыта. Наказание – снижение репутации.

Скидываю его Сергееву.

Вот скажи мне полгода назад, что я буду напрямую указывать президенту Российской Федерации… Счел бы это достаточно глупой шуткой.

Спустя минуту звякнуло смс. «Принято». А еще через пятнадцать пришел более развернутый ответ «Канцлер и Федеральный совет безопасности ФРГ ожидают вас».

Задание выполнено. Начислить положенную награду? ДаНет?

Да.

Быстро и оперативно. Когда это необходимо, даже чиновники до мозга костей, умеют быстро работать.

Спустя два с половиной часа, Международный аэропорт Берлина Брандербург открыл для нас зеленый коридор, и мы начали снижение.

Касание, толчок и вот наш маленький самолетик уже заруливает к нужному ангару. Черный Фольксваген Фантом, принял меня со Степанычем в свое кожаное нутро, и довольно зарычав тронулся в путь.

Я впервые попал в Берлин, поэтому с удовольствием рассматривал виды, мелькающие за стеклом автомобиля. Рой внес в нее свои коррективы, то там, то здесь видны блок-посты и патрули, но все равно большой город жил своей кипучей и насыщенной жизнью.

И привезли нас в Рейхстаг. Вернее, сейчас он назывался Бундестаг. Но я посмотревший в детстве десятки фильмов про Вторую Мировую войну, в том числе про взятие Берлина, не мог назвать его как-то по другому. Эти характерные колонны, этот купол над зданием, на котором когда-то водрузили красный флаг. Вот уж не знал, что такое знаковое место до сих пор исполняет свои функции, заложенные в него изначально. Хотя, насколько я мог судить по количеству гуляющих здесь людей, Рейхстаг также успешно использовался и как туристическая достопримечательность.

Вышли, осматриваясь. «Можем повторить» – еле слышно прошептал Степаныч, задирая голову вверх, рассматривая монументальное здание правительства Германии.

Нас встретила русоволосая девушка в строгом деловом костюме и поприветствовала на ломанном русском. Я тоже поздоровался. На немецком. Не зря во мне сидит имплант.

Не знаю, насколько сильный у меня был акцент, но главное – она меня поняла. Большего не надо.

Указывая путь рукой, она повела нас вовнутрь здания. Налево, направо, по лестнице вверх и вот перед нами распахиваются двери в небольшой, уютный кабинет с тяжелым деревянным столом по средине комнаты. По стенам висят портреты с которых на нас умным взглядом взирают мужчины и женщины.

За ним восседает нынешний канцлер ФРГ – Генрих Штоф. По правую руку от него – на диване сидят несколько человек. Я так понимаю это их совет безопасности или что-то в этом роде.

Быстро здороваемся и занимаем места напротив. Положительно киваю на предложение чашки кофе и упираюсь во внимательный и ждущий взгляд канцлера.

Это правильно, не стоит ходит вокруг да около.

Достаю из внутреннего хранилища заранее приготовленную коробку и вытянувшись, ставлю ее на стол, прямо перед руководителем страны. Она не очень большая, примерно как коробка из-под обуви.

– Откройте.

С некоторой опаской, Генрих Штоф поднимает крышку и вопросительно поднимает бровь.

Ну правильно, он никогда такого не видел.

– Это импланты. Именно их вы просили буквально позавчера. А также на прошлой неделе. И на позапрошлой тоже.

С опаской, мужчина взял один из белых, похожих на кусочек лейкопластыря прямоугольник. Да, зародыш импланта не выглядит сногсшибающе. Не для того он создан, чтобы производить впечатление. Его функция в другом. Он обычных людей превращает в нечто сногсшибающее.

– Здесь около пятисот штук, – продолжил я, когда канцлер, аккуратно положил имплант обратно. – К сожалению, больше в коробку не влезло. Но прямо сейчас я готов вам предоставить, помимо этих пяти сотен, еще полторы тысячи. И еще три тысячи завтра. И столько же послезавтра. А потом по тысяче штук каждую неделю. И количество будет расти.

Сейчас, на своем уровне, я производил в сутки именно три тысячи этих штучек. Но, благодаря ежедневному опыту от последователей, я практически раз в два дня получал новый левел. А так как конструктор увеличивал производство на мой каждый пятый уровень, то приблизительно раз в десять дней, количество изготавливаемых имплантов увеличивалось.

– Что от нас требуется взамен? – спросил Генрих. Молодец, понимает, что такие срочные дела и щедрые подарки требуют не менее щедрой отдачи.

– Вы все, прямо сейчас, клеите имплант себе на руку. И не снимаете с себя полномочий по руководству страны и министерств, по крайней мере в ближайшие три года.

– То есть мы становимся вашими учениками? – уточнила единственная женщина в этом кабинете.

– Именно, – я согласно кивнул головой.

– Ааа, скажите, – канцлеру было явно неудобно задавать мучавший его вопрос. – Вот все эти последствия, о которых говорят, это правда?

– Правда, – юлить, уходить от ответов, и как то обманывать мне было некогда. – У вас появляется система репутации, которая целиком и полностью зависит от моего расположения к вам. То есть ваша жизнь, по сути, будет полностью принадлежать мне.

– Но это же недемократично! – вспылил длинноносый мужчина, сидевший слева от дамы. – Это, простите, попахивает диктатурой.

– Это не просто попахивает, это диктатурой и является, – полностью согласился я с ним. И блин, как же сложно говорить эти длинные немецкие словосочетания. Мой, не привыкший к такому язык постоянно запинается.

– То есть вы предлагаете, по сути, стать нам вашими подчиненными? – подвел итог канцлер.

– Именно, – вновь кивнул я и услышал тихонькое хэканье. Это Степаныч, сидевший рядом и молчавший, не смог удержать своих эмоций.

– Мне кажется, молодой человек, – вновь вмешался длинноносый, – что вы слишком много себе позволяете. Так откровенно и нагло влезать в дела Федеративной Респуб…

– Мы согласны! – перебил его канцлер. – Как принимать этот имплант?

– Но господин канцлер! Это совершенно немыслимо! – не унимался его оппонент. – Это полностью рушит наши демократические институты, которые мы так долго возво…

– Этого уволить, – вновь перебивая этого неугомонного, говорю я обращаясь к Штофу. – И не принимать обратно до тех пор пока не установит имплант. И так со всеми несогласными.

– Принято! – отвечает канцлер и поворачивается к длинноносому. – Альберт, вы уволены!

– Господин канцлер! – взвизгнул тот. – Вы совершаете государственный переворот! Вы не понимаете к чему это ведет, я буд…

– Это вы не понимаете, Шульц, – в третий раз перебили этого скандалиста. На этот раз та самая единственная женщина. Она протянула руку и достала из коробки белый прямоугольник, начала крутить его в руках, рассматривая. – Речь идет не о демократии или диктатуре. Речь идет о выживании нашего рода. Мне жутко не нравится этот наглый мальчишка, так беспардонно ворвавшийся к нам с таким крайне возмутительным условием. Но я понимаю, что не прими мы его, и через несколько лет, нас, все человечество, уничтожат. Вот победим, выстоим, тогда и будем снова разделяться на демократов, коммунистов и прочих. А сейчас, увы, выбора нет.

Закончив эту речь, она, без раздумий, прилепила имплант себе на запястье. Вскрикнув от боли, выгнулась дугой и потеряла сознание.

Остальные, сидевшие с ней рядом, вскочили, всем своими видом показывая ужас, наблюдая за тем, как женщину кривит от боли. Наконец, спустя минуту, безвольное тело развалилось на диване.

– Она права, Шульц, – одобрил ее слова канцлер.– Я не желаю повторения ядерного уничтожение Александрии. Я желаю процветания Германии и долгой жизни ее гражданам.

С этими словами, Генрих Штоф повторяет движения храброй женщины и лепит себе имплант. Скрипит зубами, не позволяя себе проявлять чувств, но все же, очень скоро, боль рвет все преграды и он, хрипя, валится с кресла. Изо рта брызгаю слюни, ноги трясутся словно в припадке. Зрелище, конечно, не из приятных.

Длинноносый, вжавшись в стену с округлившимися от страха глазами наблюдал за происходящим. Остальные молча смотрели за канцлером, не решаясь подойти к нему

Еще один мужчина, набравшись смелости, протягивает руку к примечательной коробке, но я перехватываю его:

– Прежде чем вы все тут налепите на себя имплант, неплохо бы вызвать медиков, чтобы оттащили ваши тушки в медотсек и хотя бы понаблюдали за состоянием.

Тот слепо смотрит на меня, явно не понимая мною произнесённое. Повторяю еще раз. Медленно, по слогам.

Мужчина наконец осознает мои слова, кивает. Поднимает трубку телефона и зовет медиков. Затем медленно берет имплант и с обреченностью смертника крутит его в руке. Со лба градом течет пот, затекает за воротник, но он, кажется, этого не замечает.

– Давай, немчура, не ссы! – крайне неполиткорректно «подбадривает» его Степаныч. – Не помрешь.

Он говорит по-русски, но мужчина, кажется, его понял. Вздрогнув, он резко налепил на запястье белый пластик и замер, прислушиваясь к ощущениям.

Удивленно открыл глаза, непонимающе смотря на руку, на которой красовался зародыш импланта. Вопросительно посмотрел на меня, словно пытаясь сказать – а че мне не больно то?

И тут его скрутило. Захрипел, задергался, засучил ногами и вскоре потерял сознание.

Тут прибежали медики и я, объяснив ситуацию, покинул кабинет. Ухмыляющийся Степаныч шел следом.

На следующее утро, я положил перед моим новым учеником, канцлером Федеративной Республики Германия Генрихом Штофом, пакет битком набитый белыми пластинками имплантов. Ровно четыре с половиной тысячи. Как и обещал.

Еще три готовились в диковинном инопланетном конструкторе. Я своих слов на ветер не бросаю.

Глава 12… Диктатор всея Земли (ну, почти «всея»)

Глава 12… Диктатор всея Земли (ну, почти «всея»)

Длинноносый Альберт Шульц, так рьяно отстаивающий демократические принципы свободной Германии, пришел ко мне на следующий день. Он был жалок. Он говорил, что пересмотрел свои взгляды и, вынужден, согласится с приведенными доводами. И робко попросил имплант.

Я понимал его и понимал, насколько нагло я себя веду, буквально загоняя правительство могучей страны к себе в рабство. Поэтому я не стал издеваться над этим несчастным. Не стал корчить из себя крутого или говорить «а всё уже, всё, надо было раньше».

Отвел мужчину на диван, и вручил ему белый прямоугольник.

Жалобно и обреченно посмотрев на меня, он налепил его на свое запястье, а через десять секунд скулил от боли, пронзившее всё его тело.

Я пробыл в Германии три дня. Крайне напряженных три дня.

Как-то незаметно для меня, моя основная деятельность очень резко сменила свой род. Какое-то, весьма недалекое время назад, я бегал по участкам развития с дробовиком наперевес, раздавая горячие подарки созданным там монстрам. Создавал группы, инструктировал и большую часть времени проводил, нюхая порох и рискуя жизнью.

Сейчас же я почти всегда нахожусь в окружении солидных господ в дорогих костюмах. И эти самые господа, являющиеся сильными мира сего, смотрят мне в рот, боясь пропустить хотя бы слово и старательно кивают, соглашаясь с моими предложениями. А если и возражают, то делают это смущаясь и с некоторой опаской.

Впрочем, вскоре они понимают, что никто их за несогласие при наличии веских аргументов наказывать не будет и даже не собирается. Совсем наоборот.

Мне, ради преодоления такой робости среди моих учеников, даже пришлось создать постоянно действующий квест.

Возрази Учителю. Замечание, предложение или несогласия с Учителем, при наличии доказательств либо убедительных обоснованиях поощряется. Награда – 1000 единиц опыта. Наказание – отсутствует.

Это сработало. Люди перестали испуганно замолкать, стоило мне начать говорить против их идей. Они стали возражать, спорить, дискуссировать. Да, иногда это становилось через чур утомительным и бесцельным, но в своей основной массе, такие споры шли во благо общего дела.

И я обнаружил в себе, удивительно чувство. Не знаю, когда оно успело сформироваться, однако я злился, когда мне кто-то перечил.

Видимо росточки безмерной власти успели во мне поселиться. Безмерной власти и безмерной правоты. Ведь я Учитель. Я знаю больше, я всегда прав!

Нет, не всегда. С некоторым удивлением, в первую очередь для моего раздувшегося эго, я осознал, что на свете очень много людей гораздо умнее и профессиональнее меня. Которые разбираются в своей области гораздо лучше меня, даже при наличии в моем импланте почти безграничной справочной информации.

Это сильно било по моему самолюбию, но я понимал, что такие удары необходимы и полезны. Не стоит зазнаваться и считать себя пупом Земли.

Нужно выполнять свою работу – спасением человечества и не поддаваться эгоизму.

Вот и эти три дня в Германии я встречался с людьми, которые частенько превосходили меня по интеллекту. Но они слушали Учителя, задавали вопросы, возражали либо соглашались. Мы наметили перспективы развития, создания участков развития, вопросы поставок имплантов и прибытия в страну младших учителей.

Все это время я почти не выходил из Рейхстага, то бишь Бундестага, переходя из одного зала в другой, меняя кабинеты и кресла, обсуждая десятки вопросов и решая сотни проблем.

С грустью осознавая, что с переходом на этот, высокий уровень учительства, все мои полевые приключения с пострелушками, скорее всего закончились.

Чего не скажешь о Степаныче. Бывший инвалид тоже был на расхват. Он несколько раз ездил на полигоны, демонстрируя свои умения. С гордостью скидывал мне видео, где из своего, вполне обычного на вид АК-12, навылет пробивал толстенные броневые плиты из композитных материалов. Точно таких же, какие стояли на самый современных танках ФРГ.

Через три дня мы улетели. Бизнес – джет Фалкон 3000 ЛТ оторвался от взлетной полосы Брандербурга и направился к следующему пункту нашего путешествия.

Аэропорт Шарль Де Голль. Париж. Франция.

Затем, еще через три дня, был Хитроу. Лондон. Великобритания.

Потом аэропорт Фредерика Шопена. Варшава, Польша.

Токио, Дели, Пекин, Рио де Жанейро, Канберра (Австралия)…

Мы облетели почти весь мир.

Почти все страны приняли мое предложение. Почти все стали моими учениками, под обещание поставок имплантов и взаимопомощи.

Почти, но не все.

Китай, как обычно, пошел своим путем.

Всегда улыбчивые, приветливые азиаты, бесконечно радушные и доброжелательные, очень четко дали понять, что Коммунистическая Партия Китайской Народной Республики не приветствует подобное.

«Внедрять в тело коммуниста неиспытанное устройство якобы инопланетного производства, возможно дающего непонятные возможности с неустановленными побочными эффектами, противоречит идеям марксизма– ленинизма, идеям Мао Цзедуна, а также теории трех представительств Цзян Цзэмина. Однако, передовые китайские научные институты в области микроэлектроники, с радостью примут несколько образцов, так называемых „имплантов“ на изучение»

Прямолинейного Степаныча чуть не порвало, когда он прочел данную записку, выданную нам на партсобрании, спустя двое суток после моего предложения. Все дико неполиткорректные слова и идиомы, что существовали в русском языке, созданные для описания азиатской расы, вырвались из его рта, стоило нам зайти в гостиничный номер.

Я старательно забывал его словечки, чтобы не дай бог, случайно не обронить их во время очередных разговоров и переговоров.

А Вадим Степанович крыл несчастных китайцев почем зря. А мое замечание, что, скорее всего номер прослушивается, только раззадорило моего напарника.

Естественно, никаких образцов инопланетных технологий мы КНР не предоставили, и улетели оттуда не солоно хлебавши. По сути, это был единственный отказ за все четыре недели наших перемещений по планете. Восемь стран стали моими «вассалами», одна отказалась. Вполне себе неплохо для внезапной импровизации.

И, конечно же, всем я скидывал главный, животрепещущий на данный момент квест: Найти Адама Смита.

Наверное, впервые в истории человеческой цивилизации, такое количество стран начали совместную работу. И даже государства, в которых я не был, которым не привозил импланты, с которыми имел только телефонные разговоры и устные договоренности о поддержке и те включились в работу.

Старые враги забывали, пусть и временно, совместные обиды, давние союзники по новому смотрели на своих друзей и их возможности. Каждый стремился внести свою лепту в общее дело.

Медленно, со скрипом, с проскальзыванием, огромный механизм закрутился, набирая обороты. Войсковые подразделения обменивались данными, корабли с длинными металлическими конструкциями, на которых установлены сотни антенн, вышли в океаны. Сдували пыль с морально устаревших, но все еше годных загоризонтных радиолокаторов типа «Подсолнух» и «Лагуна», приводили их в порядок и запускали их в общую сеть. В небеса устремлялись огромные самолеты со странными грибообразными конструкциями сверху – это затягивали петлю на шее «Единства» самолеты-разведчики дальнего радиолокационного обнаружения серии А-50. Специалисты по взлому денно и нощно кропели над своими станциями, не прекращая попытки взлома разведывательных спутников покойной США.

Все, что могло использоваться по второму, военному назначению, срочно переделывалось и вводилось в эксплуатацию.

Все с удивлением осознали, как же мало им известно о «Единстве». О том как живут там обычные жители, внутри которых установлен имплант этой секты. Которые производят пищу и одежду, создают машины, изготавливают оружие. Не известно ни как они работают, ни как проводят досуг.

Какая там организация? Как управляются войска? Есть ли там вообще войска? Какие средства механизации используют сектанты? Не могли же они просто отказаться от всех достижений цивилизации. В том числе и от военных достижений.

И таких вопросов возникло очень много. На которые постепенно начали поступать ответы. И вскоре мы знали о «Единстве» очень многое.

Многое, но не главное.

Мы до сих пор не могли найти Адама Смита.

Например, загоризонтная РЛС засекла периодически повторяющиеся взлеты с выходом в космическое пространство. Более тщательное наблюдение с использованием дополнительных средств удаленной разведки дало понять, что дела наши с каждым днем становятся все хуже.

Потому что почти по графику, с определённым расписанием в космос улетали, а также возвращались десантный боты Роя. И улетали она на Луну, на свою базу. Самым важным было место, откуда они взлетали. Штат Пенсильвания, город Питсбург. Элементарный поиск выдавал тревожную информацию. В этом городе располагался крупнейший сталелитейный завод имени Эдгара Томсона.

А это значит, что на лунную базу роя везут металл. Много металла. То есть инопланетяне ее активно строят и использую для этого земные материалы. А также это значит, что такие сложные технологически сооружения как доменная печь и сталепрокатные станки продолжают действовать. Отсюда следует, что сектанты сохранили понимание важности и необходимости в таким производствах. Так что можно сделать вывод, что и остальное они тоже сохранят и смогут им пользоваться.

Например, ядерное оружие. Да, все пусковые коды были уничтожены, но кто мешает, при должном усердии и знаниях создать новые? Никто. Для этого нужно всего лишь время и определенные люди. А учитывая, что «Единству» помогает Рой со своими более мощными компьютерами…

В итоге мы сделали вывод, что ядерное вооружение все же доступно сектантам. И этот вывод заставил многих политиков потерять сон.

Конечно же, такая информация осталась в тайне, но количество противовоздушных средств находящихся на постоянном дежурстве увеличилось в разы.

Помимо этого было отмечено большое скопление масс сектантов на западном побережье, в Лос-Анжелесе. Также там же отметили накопление грузопассажирских судов, способных пересечь океан.

Сложив два и два, наши аналитики сделали один единственный вывод – «Единство» готовит вторжение. Куда не важно, но силы уже копит.

Бороться на земле с почти неубиваемым противником нам очень не хотелось, поэтому было решено высадку десанта пресечь еще на стадии планирования.