Текст книги "Классная работа (СИ)"

Автор книги: Владимир Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Учитель 3. Классная работа

Пролог
Глава 1

Пролог.

Главнокомандующий Извок Тиат перекатывался с пятки на носок, задумчиво шевеля губами. Он стоял напротив карты, которая, повинуясь его взгляду, судорожно металась от одного сектора галактики к другому. Прыгала от одного звездного сектора на второй, затем резко уменьшала свой масштаб, приближаясь к нужной планете. Выделяла разными метками запрашиваемые командующим данные, отмечала войска, расчерчивала эшелоны планетарных крепостей, мигала гигантскими флотами.

Затем Извок вновь увеличивал масштаб, окидывая взглядом галактику, рассматривая ее северный сектор. Сектор светился тревожно красным.

Рой начал наступление. Орда безэмоциональных тварей, в количестве в разы превышавшей всё предсказанное разведкой, сметала все заслоны и преграды. Уничтожала флоты, давила как орехи планетарные супер-крепости, выжигала огнем континенты.

Они просто убивали и разрушали все, что попадется на их пути. Не шли на переговоры, не брали пленных и сами не сдавались, сражаясь до последнего. Они словно выгоняли человека из галактики, выметали его стальными граблями.

В дверь постучали, и она тут же, не дожидаясь разрешения, распахнулась. Стор, кто бы сомневался. Только он имеет весьма специфические представления об этикете и субординации. Интересно, с какой дикой планеты он прибыл?

– Новые данные! – тряся тоненьким листком командир первого ранга стремительно зашел внутрь.

– Говори, – устало сказал главнокомандующий.

– Рой запустил новый поток, – Стор вопросительно посмотрел на командира.

Извор чуть отошел от карты, пропуская вперед советника.

Карта, выполняя неслышимые приказы, сместила фокус влево. Северо-западное направление. Красная стрела пронзала сразу два рукава галактики Млечный путь.

– Расчетное время пролета шесть циклов, – уточнил пришедший. – Заденут около семи сотен обжитых систем.

– Что у нас с резервами? – почти обреченно спросил Тиат.

– Мало, – покачал головой Стор. – Войска увязли в планетарных боях. Постоянно требуются подкрепления, так что основная масса резерва идет туда. Все супера и элиты там. Абсолютно все.

– Готовьте новых учителей в тех секторах. Других вариантов я не вижу. Тут вопрос уже стоит не просто в победе. А в выживании нашего вида.

– Слушаюсь, командующий, – Стор щелкнул каблуками и развернулся, намереваясь идти.

– А что там с тем странным Потоком в другую сторону? Который к э… – командующий пощелкал пальцами вспоминая название, – к Земле идет?

– Ничего хорошего, – ответил советник. – Часть Роя сделала прыжок, отделившись от основой массы. Они прибудут на ту планету в ближайшие месяц-два.

– М-да, – опустил голову командующий, словно сожалея о еще не погибших людях на той планете. – А их Учитель? Его нашли?

– Он сам нашелся. Вероятно, он вышел на правителя одной из стран, так что теперь там идет подготовка к вторжению. Но судя по плотности Потока им не успеть. Сметут.

– А баланс?

– Баланс соблюден. На другом континенте учитель с той стороны захватил одну из крупнейших стран.

– Мы можем чем-то помочь нашей стороне? – почти без надежды спросил Извор.

– Увы, – расстроил его Стор. – Сами понимаете, какая обстановка на фронтах. Мы дали объявление о добровольцах, но, боюсь, этого будет недостаточно.

– Жаль, – ответил главнокомандующий, отвечающий за оборону галактики Млечный Путь. И забыл об этой планете.

На Земле был поставлен жирный крест. Она осталась одна против самого страшного противника в этой, известной части вселенной.

Глава 1.

Получен ежедневный опыт за последователей. + 12 361 единиц а . Дополнительный опыт за младших учителей + 1200 единиц.

Доброе утро мне!

Я потянулся, щурясь от нахального яркого солнечного луча, пробившегося сквозь плотную штору и прыгающего по моему лицу.

Ткнул на экран телефона, отключая будильник, выдававший легкую птичью трель.

По привычке принюхался, ожидая, что в нос ударит бодрящий аромат свежезаваренного кофе и аккуратно поджаренных тостов. Но тут же вспомнил, что я нахожусь не дома, и мамы тут нет.

Она осталась там, в Екатеринбурге, а я вот уже третью неделю живу в Москве. И, казалось бы, уже должен привыкнуть, но нет, мозг по старой привычке ожидает то, к чему привык за двадцать с хвостиком лет.

Вскочил с кровати, тряся руками и ногами, отметив у себя в мозгу, что «утренняя зарядка» сделана. Умылся, и, одеваясь, услышал осторожный стук в дверь.

Вот и завтрак.

Консьерж поздоровавшись завез в номер тележку и быстро накрыл стол. Пожелав мне приятного аппетита, он неслышно закрыл за собой дверь, оставив меня один на один с завтраком.

Сел за стол, принюхался.

Эх, не то.

Вкусно, аппетитно, красиво. Но не то. Не могут они добиться той консистенции, той степени прожарки, того самого вкуса, что легко и непринужденно делала моя матушка.

Да, в Москве я до сих пор живу в гостинице. Что-то там у громоздкой бюрократической машины застопорилось, ее проржавевшие механизмы где-то дали сбой и мне все еще не могут подобрать жилье. Хотя я совсем не претендую на роскошные апартаменты. Мне более чем достаточно скромной однушки. Главное, чтобы там было место где поспать и где поесть.

Хотя нет, еще нужно место для Степаныча.

Бывший инвалид, друг детства моего погибшего на третьей кавказской войне отца, с установкой импланта, стал моим верным боевым товарищем и, до кучи, и телохранителем. И жил он в соседнем номере.

Да, вот такое расточительство. Я жутко возмущался по этому поводу, но чиновник, отвечавший за мое жилье, жалко и натужно улыбался, стирая холодный пот со лба, говорил «Мы делаем все возможное», и… ничего не менялось. А я однажды заглянул в прайс это гостиницы, чтобы узнать сколько стоят наши люксы. Мама не горюй они стоят.

Только на днях я на самом деле вступил в должность министра в Министерстве противодействия инопланетной угрозе. Степаныч, когда слышал это название, мерзко хихикал и упоминал про какой-то икс-ком. Я крутил пальцем у виска, но это не смущало моего охранника.

Да, я стал министром. Самому смешно. Двадцатидвухлетний парень, а уже министр. Годя назад я бы, услышав о подобном, многозначительно хмыкнул, сразу подумав, что у парня явно родственники где-то на верху. А сейчас вот сам оказался на таком месте.

Правда, я министр без всего. Просто без всего. Ни подчиненных, ни базы, ни материальных ценностей. Президент обещал, что все будет, но…

Но бюрократия это очень медлительная структура. Хоть Сергеев и боролся с этим наследием предыдущих президентов, но успех был переменный. Боюсь, если дела будут делаться с такой скоростью, мы точно не успеем подготовиться к встрече с Роем.

И слава Богу, что в этом деле я имею свои рычаги, свои точки приложения сил. Мои восемь младших учителей уже проводят огромную работу. Я раздал им по сотне имплантов и они, выбирая наиболее достойных, делают их учениками.

Да, сейчас идет работа на отбор. Сейчас мы просеиваем кучу песка в поисках жемчужин. Но очень скоро никакого отбора не будет. Следующий уровень моего конструктора, на который я выйду буквально через неделю, сможет делать по тысяче имплантов в день, только успевай загружать материалы. Тогда отбор будет менее строгий. И очень скоро, стоит мне набрать еще несколько уровней для конструктора, боевые импланты будут раздаваться все желающим.

Нам нужна армия. Огромная, подготовленная, прокачанная армия. Нужны десятки миллионов бойцов. А лучше сотни миллионов.

Но тут появляются проблемы в изготовлении имплантов. Потому что только боец с имплантом сможет противостоять бойцам Роя. До сих пор с содроганием вспоминаю бой на стадионе в Екатеринбурге. Когда усеянные шипами и когтями роевцы вырезали спецназовцев словно котят.

Я прикинул, что если делать хотя бы по миллиону (хотя бы! ха-ха) имплантов в день, мне потребуется загружать в конструктор около трех тонн различных материалов. Три тонны!

Благо объем его приемного устройства растет пропорционально производительности. Но становится понятно, что без помощи государства я такое количество не самых распространённых материалов достать не смогу.

А ведь Рой не просто летит где-то там далеко. Уже четыре раза их небольшие отряды высаживались на планету. Два раза в России – причем все два у Екатеринбурга. Они явно искали меня. Еще один случай произошел во Франции, там числом просто немыслимых потерь среди гражданских и военных удалось уничтожить десант.

А четвертая высадка пришлась на территории Единства, бывших США. И, насколько я могу судить, сектанты приняли Рой как союзников. И это проблема. Проблема, с которой нам придется столкнуться до прилета Потока.

Единство, захватив страну, словно замерло. Оно не делало попыток продвижения дальше. И никто не знал, что там происходит. Естественно, никаких дипломатических контактов не поддерживалось. Да ладно дипломатия, из той страны вообще ничего не доносилось. Родственники в других странах не могли дозвониться до родных, не ходили суда, не выезжали поезда, не взлетали самолеты. Всякое телевизионное вещание прекратилось, я уж не говорю про интернет.

Вот месяц назад была великая страна. А теперь вместо нее огромное черное пятно. Терра инкогнито.

Конечно спутники вели разведку. Картинки показывали невероятные по количеству толпы народа, неустанно передвигающиеся по территории. Они словно бродили от одного края до другого, без какой-либо цели. Но были и другие: те, кто трудился в полях, что-то строил, куда-то ехал.

Соседние страны – Мексика и Канада – в панике возводили вдоль границ огромные насыпные валы, усиливали их долговременными огневыми точками, взрывали мосты и переправы, ставили под ружье все способное держать оружие население.

Но я-то знал, что все их потуги бесполезны. Без имплантов им не победить. Без меня им не победить.

А про меня словно забыли.

Страна, узнав о предстоящем нашествии инопланетян и побурлив пару недель, словно отстранилась от всего этого. Да, появилось множество всяких сект. Увеличилось потребление алкоголя, возросло количество тяжких преступлений. Но на этом все. Словно люди, узнав о еще плохой новости, обреченно кивнули головой, мол «ладно, переживем как-нибудь», да и стали жить дальше.

Но я надеюсь сегодня все переменится.

Пробив все бюрократические препоны, я наконец добился встречи с президентом.

Быстро позавтракав, надел верхнюю одежду и вышел из номера. Там в коридоре меня уже ждал Степаныч.

– Димо-о-он! – шепотом, раскрывая рот в белозубой улыбке, поздоровался со мной мой телохранитель.

– Доброе утро, Вадим Степанович, – я пожал протянутую мне руку.

Мы быстро спустились вниз, привычно кивнули дежурным приветствиям администратора и вышли на улицу. Водитель привычно кинулся открывать двери машины, но я в очередной раз был быстрее.

– Без работы меня оставите, Дмитрий Сергеевич, – недовольно буркнул он.

– В Кремль, – не слушая его недовольства, сказал я, ныряя в теплое нутро автомобиля, подальше от промозглого ветра, кинувшего мне в лицо пригоршню острой ледяной крупы.

Серая осень заканчивалась. Все чаще вместо холодных капель с неба сыпала белая крошка. Еще неделя-другая и снег закроет вечно мокрый асфальт.

Нас ждали. Мы прошли по бесконечно длинным коридорам, миновали несколько постов охраны, шагнули через рамку металло-детектора.

Секретарь, приоткрыв дверь, незаметно проскользнул внутрь и спустя тридцать секунд вышел обратно, одобрительно кивнув. Дверь распахнулась, пропуская нас в святая святых.

– Снова вы, – Петр Михайлович пожал нам руки. – Надеюсь, эта встреча не закончится как в прошлый раз.

Президент негромко рассмеялся, невольно схватившись за бок. В прошлый раз от взрыва близко разорвавшейся бомбы сюда к нему прилетел неслабый такой осколок.

– Все вопросы к вашей охране, – парировал. Я был совсем не в настроении шутить и болтать на отвлечённые темы.

Сергеев это понял, заглянув в мои глаза. И сразу стал серьезным. Взгляд подернулся корочкой льда, стал таким же колючим, как промозглый ноябрьский ветер. Да и сам собрался, словно подтянул ремень.

– Прошу, – он указал на свой рабочий стол, напротив которого стояли два жестких стула. – Слушаю вас, господа.

– Мы проигрываем! – начал я без раскачки, без предисловий. – Мы безбожно отстаем, упускаем драгоценное время! Я нахожусь тут уже несколько недель, но все меня кормят завтраками и отсылают к другим «специалистам». Когда прилетит Рой специалисты потребуются совсем другие, чем те, кто так умело перекладывает ответственность на чужие плечи.

Сергеев скривился, словно проглотил горькую пилюлю.

– Вы правы, Дмитрий. Бюрократия – наш бич. Но давайте поговорим о наших общих проблемах. Со своими я буду разбираться сам.

Теперь пришла моя очередь кривить рот – когда из-за этих чиновников стопорится крайне важное дело, то это наша общая проблема. Но, конечно, вслух я это не сказал.

– Спасибо вам за поставку ресурсов, – начал я, – это действительно важно. Без них производство имплантов сильно бы усложнилось.

– Сколько вы сейчас, кстати, делаете в сутки? – перебил меня президент.

– Триста штук, – я извлек из своего хранилища белый прямоугольник. Протянул его Петру Михайловичу. – Вы все так же отказываетесь?

– Все так же, – он позволил себе чуть улыбнуться. – Не хочу зависеть от кого бы то ни было.

– Ваше право, – я убрал имплант обратно. И продолжил. – Мои младшие учителя сейчас активно распространяют их по трем областям, включая и Московскую. Но новоявленным бойцам негде тренироваться! Если первые уровни легко набиваются на тех же лекциях и каких-то элементарных действиях, то чем больше ступень развития, тем сложнее идет опыт.

– И что вы предлагаете? Устраивать перестрелки между собой? Ловить преступников?

– Нет. Создатели системы учителей предусмотрели подобное. Я, помимо имплантов, могу создавать зерна участков развития. Если кратко, это очередная инопланетная технология, способная создавать некие зоны, в которых прокачка бойцов происходит в ускоренном режиме.

– Хорошо, – пожал плечами президент, – но пока я не услышал ничего, чем бы мог вам помочь.

– Для участков развития необходимы площади закрытого типа. Для этого в начале мы, – я кивнул на сидевшего рядом Степаныча, – использовали заброшенный подвал. Затем складские помещения в торговом центре одного из Екатеринбургских бизнесменов. А в конце и вовсе начали строить огромное здание, предназначенное только для этого.

– Какого вида площади вам нужны? – спросил Сергеев, записывая информацию в блокнот.

– Закрытые, чтобы туда никто не мог ни проникнуть, ни выбраться. Там происходит взрывная мутация. Проще говоря, зерно, что я там оставлю, создает монстров. И вот их отстрел и есть важная составляющая прокачки.

– Ну я думаю с этим проблем не будет. К тому же я пошевелю министра обороны, он найдет вам необходимое.

– Крайне желательно, чтобы все было рядом. Чтобы я создавал одновременно сразу несколько участков. Для учеников разных уровней.

– Что еще?

– Оружие и боеприпасы. Много. Для каждого ученика нужно хотя бы по два ствола. Плюс к этому экипировка, одежда, обувь. Все это они смогут улучшать, но нам нужна база, от чего они будут отталкиваться. Ах да, и нам нужна база. Настоящая база, где можно все это делать. Где хранить припасы, где читать лекции, где жить, спать и есть. Мне не нужна гостиница или квартира. Мне нужно готовить людей. И я хочу там находиться постоянно.

– Принято, – президент, поставив в блокноте точку, захлопнул его. – Обещаю, что все эти вопросы мы решим в течение недели. А пока это все утрясывается, я хочу отправить вас в командировку. Поделиться опытом с товарищами, так сказать.

– Это куда это? – я был очень удивлен.

– В Канаду, – улыбнулся президент. – Они страстно желают увидеть учителя.

Глава 2

Глава 2.

Правительственный Ил-96 величественно выруливал к ВИП-терминалу канадского аэропорта имени Джона С. Манро города Гамильтон.

Перелет оказался долгим и крайне утомительным. Я успел выспаться, послоняться по салону, рассматривая его удивительное убранство и еще посмотреть пару серий нового сериала по модной игре.

Салон и вправду нашел чем меня порадовать и дал повод поохать. Сериал тоже. Особенно поохать. Нет, я понимаю, современные тенденции и течения требуют от режиссеров определенных ходов. Но зачем эти ходы везде совать-то? Тем более, если в игре такого и не было.

Но да ладно, это их дело, а я не люблю лезть своими грязными ручонками в чужие дела. И в свои не позволяю.

Наша делегация выглядела скромно даже по меркам военного времени. Ну да, в Канаде вот уже два месяца как объявили военное положение. Соседняя страна, захваченная непонятным врагом, обязывает быть начеку.

Я, Степаныч, мой младший учитель Земфира и два военных спеца.

Волновались все. Потому как у всех всё это было впервые.

Первый полет на правительственном борту, первый трансатлантический полет, первый полет за границу. Да и консультации чужому правительству тоже в первый раз.

Встречающая нас делегация тоже была достаточно скромной – всего два человека. Военный и переводчик.

Хотя нам со Степанычем перевод не потребовался. Мы как-то незаметно для себя начали понимать большинство международных языков. Английский, немецкий, французский, китайский, японский. Понятно, что это дело импланта, но такая бесплатная плюшка очень приятна.

Говорить на них могли с трудом, что правда, то правда. Все же не тренированные язык и гортань сопротивлялись этому странному, по их мнению, произношению звуков. Но нас понимали, и это главное. Не всегда, часто переспрашивали, но понимали.

Нашу группу отвезли на недавно возведенную военную базу, заселив в армейской казарме, по два человека в комнате.

Канада укреплялась. Возводила на своих границах с США неприступные редуты, рыла рвы, насыпала валы, срочно строила дополнительные пограничные заставы и гнала сюда тысячи военных.

Город Гамильтон тоже не избежал этой участи – все же до границы было не более семидесяти километров по прямой. А учитывая, что он входит в агломерацию Торонто-Миссисауга-Гамильтон, становится понятно его стратегическое значение. Несколько крупных портов, расположенных на озере Онтарио, международные аэропорты и совокупное население в количестве свыше пяти миллионов человек. Понятно, что сдавать такой крупный узел канадцы не собирались. И всерьез, по-взрослому, не для галочки готовились к обороне. С учетом всего, что знали о новом противнике.

Для этих же целей вызвали и нас. Наших военных спецов сразу забрали на стройку укреп района – они, прошедшие ад третьей кавказской, штурмовавшие отлично укреплённые крепости ваххабитов, на глаз определяли слабые места в обороне.

Нас же троих, покормив, увели к нашим потенциальным ученикам. Канадский королевский полк, спешно переброшенный сюда из каких-то других мест. Несколько сотен профессиональных военных. Солдаты, считавшиеся элитой в этом не маленьком государстве.

И совершенно понятно как они на нас смотрели. Какие ухмылки прятали, какие выражения не говорили, но думали.

Непонятные типы, да ещё и русские (!) типы приехали их учить. И не важно, что среди нас была одна татарка, мы все приехавшие из России априори были русскими.

Чему они, эти типы, могут научить?

Я понимал их скепсис. Мало ли что про нас говорят. Сам бы ни за что не поверил всяким словам.

Вышел перед строем. Разделся, несмотря на промозглый ноябрьский ветер до трусов, позволив себя осмотреть со всех сторон. Собственно, особенно на меня смотреть нечего – обычный человек с чуть более выдающейся мускулатурой.

Я вспомнил, как больно мне было, когда в меня стрелял охранник у президента, во время такой же демонстрации способностей, и решил не повторять подобное. Ну его нафиг.

Но показать-то себя надо.

Вызвал двух добровольцев с оружием. У них были стандартные для канадской армии штурмовые винтовки Colt Canada C8, стрелявшие пулями калибра 5,56. Неплохое оружие, и для моей демонстрации подходит идеально.

Солдаты отошли от меня на расстояние двадцати метров. Стоят, неуверенно оглядываясь, ожидают, что я начну на них нападать. Нет, не сразу.

– Стреляйте, – говорю им. – Прямо в меня.

Активный щит. 7 уровня.

Вокруг меня вспыхнули шестиугольниками серые плитки, полностью окружившие меня эдаким подобием кокона. Со стороны он полностью непрозрачен – я же изнутри вижу все.

Канадские вояки, увидев, что я «окуклился», сняв автоматы с предохранителей, открыли по мне огонь. Конечно, они не смогли пробить мою защиту. Выбивали искры и всполохи, пули опасно рикошетили, но этим все дело и ограничилось.

А я, с недавних пор получивший ограниченный допуск в Лабиринт – транспортно-энергетическую систему нашей Галактики, смог наконец не переживать, что мои запасы энергии, поддерживающие щит, закончатся. Да, суточный лимит был не такой большой, как хотелось бы, но он в разы превосходил все мои запасы до допуска к бесконечному источнику энергии.

Солдаты уважительно кивали головой, и только Степаныч недовольно сплюнул:

– Вот хороший ты человек, Димон, да только совсем не умеешь понтоваться! Ну кто так показывает способности? К тому же, твоего щита нет в солдатской версии импланта. А показывать надо то, что будет у этих учеников. Вот побоялся ты, чтоб в тебя стреляли, а я не побоюсь!

С этим словами мужчина решительно скинул с себя одежду («Чтобы пулями не посекло»), вышел напротив строя.

– Стреляй в грудь комиссарову! – крикнул он, стоя перед солдатами в одних трусах.

Я хихикнул. Ой, позер.

Канадцы недоуменно переглядывались, опасаясь открыть огонь по беззащитному человеку.

– Димон, ну скажи ты им. А лучше покажи.

Показать? Это мысль.

Я, вызвав очередной возглас удивления, достал из своей ячейки быстрого доступа дробовик и, сменив магазин на пули, выстрелил в голую фигуру.

Пуля двенадцатого калибра с чавканьем воткнулась в живот Степаныча, чуть толкнув его назад. Из дырки вытекла капля крови, а затем, спустя пять секунд, вылезла и пуля.

Степаныч довольно ухмылялся.

– Огонь! – закричал я, указывая на бывшего инвалида. – Фаер!

И, подавая пример, еще раз выстрелил в своего телохранителя.

Солдаты наконец поняли, что им делать и начали стрелять. Сначала одиночными, испуганно наблюдая за результатами выстрелов, а потом, не наблюдая их, этих самых результатов, переводили переключатели на автоматический огонь и поливали очередями, в секунду опустошая магазины.

Сразу десять стволов, разрывая воздух оглушительным баханьем, сверкая султанами огня, плевались в Степаныча высокоскоростными пулями. Стреляли почти не целясь, в фигуру.

Понятное дело, что он упал почти сразу. Десятки попаданий, десятки ударов, десятки болевых вспышек заставили его ноги подкоситься.

Солдаты прекратили стрелять, со страхом в глазах наблюдая за окровавленной фигурой, валяющейся рядом с порванными мишенями. Под ней медленно расплывалось красное пятно. Любой человек, не знакомый с возможностями боевого импланта, скажет, что этот расстрелянный мужчина – гарантированный труп.

Прошла секунда-другая и Степаныч поднял правую руку с выставленным большим пальцем вверх.

– Я нормально, – просипел он. И я услышал, как в его горле что-то булькает. Наверняка легкие пробиты. Причем неоднократно.

Как же ему сейчас больно! Вспомнил себя и содрогнулся. Ну его нафиг такие показы.

Кряхтя, помогая себе руками, Степаныч встал. Тяжело, преодолевая сопротивление, пошел вперед, к нам. И с каждым шагом он шагал все легче и легче, а из его тела, словно засохшие листья с дерева, с глухим стуком об бетон выпадали пули.

Солдаты взревели от восторга. Они окружили свою недавнюю мишень и с недоверием и удивлением ощупывали его, рассматривали быстро зараставшие шрамы, с восторгом наблюдали, как восстанавливается выбитый глаз, как нарастает плоть оторванного уха.

– Учись, студент, – довольно сказал мне Степаныч, – вот как надо проводить презентации!

Я только развел руками – где уж мне…

Потом, когда восторг поутих, Степаныч достал свой Калашников и включив способности, пробил двухсотмиллиметровую броневую плиту насквозь. Многократно.

Челюсти военных можно было собирать с пола. Они с недоверием смотрели то на скромный, с укороченным стволом, автомат телохранителя, то на ровные сквозные туннели в толстенной танковой броне.

Надо ли говорить, что все импланты, которые мы привезли с собой, разошлись как горячие пирожки?

Следующее утро известило меня о том, что канадские военные присоединились к нашему братству.

За завтраком я поделился этим известием, и Земфира, радостно взвизгнув, по-быстрому запихав в себя рагу, побежала заниматься своим делом – учить. Ей за это так же падает приличный опыт, поэтому она в этом кровно заинтересована.

Мы тоже вначале присоединились к ней, поздоровавшись с новыми учениками. Я уже начал отвечать на их многочисленные вопросы, но наткнувшись на недовольный взгляд своего младшего учителя, замолчал. Все верно, не надо отбирать у нее опыт.

Внезапно стены учебного центра, где мы находились, задрожали, а до нас донеслись громоподобные выстрелы из крупных калибров и частый треск автоматического оружия.

Наша реакция была ожидаемой – через мгновение наша троица ощетинилась стволами, готовыми разить и убивать. Но нас успокоили – это всего лишь тренировки. Командование не жалеет на них боеприпасы, поэтому солдаты лупят из всего до чего могут дотянуться.

Потом нас со Степанычем повезли на экскурсию. На Ниагарский водопад. Он находился на реке Ниагара, впритык с городком Ниагара-Фолс. Да, фантазия у местного населения, раздающего названия, была явно ограничена.

Граница проходит прямо по реке, через которую раньше был перекинут Радужный мост. Его, как только началась эта заварушка, взорвали, и теперь словно обломанные пеньки зубов, его остатки торчат из берегов. На той стороне реки, кстати, тоже стоит город. С «очень» оригинальным названием. Ниагара-Фолс. Да, два города в разных странах, расположенных буквально в паре сотен метров друг от друга, носят абсолютно одинаковое название. Я уже говорил про фантазию местных…

А водопад впечатлял. Ревущие потоки воды непрерывном потоком устремлялись на дно пропасти и исчезали в густом тумане водяных брызг. Незабываемое зрелище, показывающее мощь природы.

Сопровождавший нас лейтенант был явно из местных. Он очень интересно и с подробностями рассказывал про водопад. Было видно, что это доставляет ему удовольствие. Я подметил его и запомнил имя – он явный кандидат в младшие учителя.

Его рассказ прервал телефонный звонок. Парень ответил и его лицо с каждой секундой, что он слушал говорившего на том конце трубки, мрачнело все больше.

Наконец лейтенант отжал кнопку и посмотрел на нас:

– С той стороны, со стороны США, по озеру приплыли десять барж. Они встали на якорь в километре от берега, прямо напротив Гамильтона, и не отвечают на запросы. Мне приказано срочно вести вас обратно, на базу.

Роскошная трасса Куин Элизабет уэй, в данное время закрытая для перемещения гражданских лиц, на которой мы изредка встречали разъездные патрули, довела нас до цели всего за тридцать пять минут.

Рычащий Хамви лейтенанта притормозил у командного центра Сил обороны провинции Онтарио. И через несколько минут и десятка коридоров с охраной мы вошли в его святая святых – командный пункт… Именно из этого, достаточно большого помещения происходило управление всеми войсками в округе.

Именно тут от нас ждали мудрости и знания по борьбе с Единством. И мне очень не хотелось их разочаровывать.

Поздоровались с подтянутым майором – сейчас он здесь главный, сейчас его смена. Он сразу подвел нас к карте, описывая случившееся.

Час назад десяток грузовых барж торгового флота США встали на рейд напротив порта города Гамильтон. На радиосообщения не отвечают. Подошедший через двадцать минут на расстояние оптического наблюдения патрульный катер не выявил на их бортах никакого движения.

Сейчас туда плывет фрегат с абордажной группой. Будут досматривать суда. Вот прямо сейчас.

– Что посоветуете? – майор участливо заглянул мне в глаза.

И вот что ему ответить? Хрен его знает.

– Если есть возможность сначала проверить все дронами. Члены Единства очень опасны, и обычный человек не сможет его убить, – это все, что смог родить мой мозг.

Майор же уважительно кивнул и передал мои рекомендации по рации.

И вот мы слушаем комментарии оператора малого разведывательного дрона.

– Пшшшш… подлетаю к борту… пшшш… на палубе чисто, движения не обнаружено. Попытаюсь заглянуть на мостик… пшшшш… сквозь стекла никого не вижу, приборы и мониторы выключены… пшшш… люки и двери открыты настежь… создается впечатление, что баржа пуста… лечу к следующей.

Он облетел их все и картина не изменилась. Все корабли были пусты. По крайней мере снаружи никакого движения не обнаружено.

Поисковая группа, высаженная на ближайшее судно, подтвердила это. Пусто, никого нет. Хотя обнаружены многочисленные следы того, что совсем недавно на нем было большое количество людей. Гораздо больше, чем членов экипажа.

Майор вопросительно смотрел на нас, а мои мысли растерянно метались по абсолютно пустой черепной коробке.

Впрочем ответ пришел буквально через десять минут.

Разом затрезвонили несколько телефонов. Береговые службы сообщали, что из моря входят люди. Много людей. Тысячи.

Причем непонятно, как они там оказались.

Сколько нужно времени, чтобы по дну озера пройти километр? Если учтем, что идет средне-подготовленный человек и не учтем отсутствие там воздуха для дыхания.

Дно илистое, неровное, в нем утопает нога и ее надо с трудом вытаскивать.

Да вот как раз час-полтора и потребуется.

Повернулся к майору:

– Объявляйте общую тревогу! Это Единство!

Военный бросился к трубке.

И завыло, нудно, с зубной болью, вытягивая все нервы.

В ответ на это застучали солдатские ботинки, взревели двигатели танков, начали раскручиваться винты боевых вертолетов.

Как же обидно, что нападение произошло сейчас! Наши несколько сотен учеников еще практически ничем не отличаются от обычных людей и вряд ли смогут внести существенный вклад в бой.

– Придется нам повоевать, – обернулся я к Степанычу.

– Всегда готов, – страшно осклабился он.

Вот это правда – он готов. Нам бы сюда еще пару десятков подобных моему телохранителю, и нападение было бы отбито в течение часа. Но увы. Имеем то, что имеем.

Несмотря на все сопротивления майора выбежали на улицу.

Хамви лейтенанта все еще стоял у входа, видимо поджидая нас.

– Давай в казарму, – крикнул я водиле. Нам нужно найти Земфиру – с ней наша огневая мощь сильно возрастет. Понятное дело, что она не дотягивает ни до меня, ни до тем более Степаныча. Но девушка в разы сильнее любого из находящихся здесь военных.

Серое небо вспыхнуло. Восемь огненных болидов пронеслись по нему освещая мрачные тучи, закручивая их в кренделя.