Текст книги "ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах)"

Автор книги: Владимир Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 67 страниц)

ГЕНРИХ

На второй день приехал управляющий Генриха. Первым делом он опечатал кабинет Александра, затем вместе с двумя помощниками и нотариусом занялся описью имущества.

– Новый хозяин приедет сюда через три месяца, – сообщил он. – А пока мне поручено навести здесь порядок.

Наведение порядка началось с того, что в одно утро в усадьбу въехала крытая машина и женщин вместе с детьми затолкали внутрь и увезли. Сцена была тягостная. Женщины и дети плакали, умоляли управляющего, протягивали к нему руки.

Марию на это время заперли в спальне и выпустили только тогда, когда машина скрылась из виду.

– Что с ними будет? Куда их увезли? – едва сдерживая себя, спросила она управляющего.

– Туда, куда обычно увозят в таких случаях, – ответил спокойно тот и пояснил: – В спецгруппы. Детей же отдадут в питомник.

– А что будет со мною?

– Насчет вас я не получал никаких указаний, – вежливо ответил управляющий. – Ждите приезда хозяина.

Еще через день на задний двор вынесли содержимое книжных шкафов библиотеки. Книги вывалили на землю, облили бензином и подожгли. Глядя на это варварство, Мария ощутила, как недобрые предчувствия сжимают ей грудь.

– Ваш прежний хозяин слишком много читал и слишком много говорил, – заметил управляющий, наблюдая, как огонь пожирает бумагу. – Если бы он говорил поменьше… – добавил он, но тут же осекся.

– Вы принадлежите к высшему классу? – спросила Мария.

– Нет! Я принадлежу к среднему, но какое это имеет значение? Я честно и преданно служу своему хозяину, и он ценит это довольно высоко.

– Вам не жалко их?

– Ваших подруг? При чем тут жалко или не жалко? Я получил в отношении их точные инструкции и выполнил волю хозяина. – Он повернулся и зашагал прочь.

Мария вернулась к себе в спальню и закрылась на ключ. Пошарив под матрацем, она вытащила книгу. Это была "Анна Каренина". Теперь, читая ее, она почти понимала, что хотел сказать автор романа.

Через три месяца, как и обещал, приехал Генрих. Вместе с ним прибыла и Ирина. Мария, увидев свою бывшую подругу, невольно сделала движение, чтобы броситься к ней, но та смерила ее холодным взглядом и молча пошла вслед за Генрихом вверх по лестнице на второй этаж, в апартаменты Александра.

Большой дом замер. Слуги, привыкшие к мягкому и доброму нраву прежнего хозяина, почувствовали близость перемен. Вскоре они наступили. Через два дня больше половины слуг были отправлены на заводы к конвейерам. Дворецкий тоже исчез. Вместо него появился новый, молодой, служивший ранее камердинером нового хозяина.

Про Марию как будто забыли. Она старалась как можно реже выходить из своей комнаты. Обедала она теперь вместе со слугами. После изысканной еды пища, которую ей теперь давали, не лезла в горло. Слуги тоже жаловались, что кормить стали значительно хуже. Два раза Мария мельком видела Ирину, но та делала вид, что не замечает ее.

Как-то вечером, после ужина, Мария сидела в своей спальне и читали "Анну Каренину" – единственную книгу, которая осталась у нее, а наверное, и во всем доме. В дверь тихо постучали. Мария быстро спрятала под матрац книгу и пошла открывать. На пороге стоял негр Джим. Его толстое бабье лицо, сморщенное и лишенное растительности, на этот раз выражало тревогу.

– Госпожа, – испуганным шепотом проговорил он, – приготовьтесь. Сейчас к вам придет хозяин, – Он поклонился и, не говоря больше ни слова, пятясь, исчез в полумраке коридора.

Испытывая тревогу, Мария подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Заплакал малыш. То ли страх матери передался и ему, то ли пришло время кормления. Она взяла его из кроватки и стала кормить. Малыш зачмокал и успокоился. Утолив первый голод, он откинул головку, посмотрел на мать и загудел своим беззубым, перепачканным молоком ртом.

Дверь отворилась, и вошел Генрих. Мария встала и склонилась в поклоне.

Генрих некоторое время молчал, рассматривая мать и малыша. Потом сделал знак, чтобы она села.

– Как назвали? – спросил он, глядя на ребенка.

– Генрихом, – ответила Мария. Это была ложь. Ребенка хотели назвать Александром, но инстинкт матери сработал мгновенно. Сейчас она не думала о погибшем отце. Страх за сына, судьба которого в руках этого человека, жестокого, как она знала, заслонил все. Сердце ее бешено колотилось.

Генрих был явно удивлен.

– Вот как? Не думал, что мой братец… – он не договорил, спохватившись, что может сказать лишнее.

Сытый малыш был настроен весело. Он бил ручками по груди матери, затем повернул лицо к незнакомому человеку и, вместо того чтобы заплакать, вдруг улыбнулся.

Генрих протянул руки и взял малыша. Мария замерла, но тот вел себя спокойно, доверчиво смотря в лицо взявшего его на руки человека. Это явно понравилось Генриху, и он даже улыбнулся.

– Да! – решительно произнес он. – Наша кровь. Кровь Заманских.

Он взглянул на Марию, как бы спрашивая ее разрешения, и положил малыша в кроватку. Затем задумчиво заходил по комнате из угла в угол. Он о чем-то размышлял, хотя, видимо, решение уже было принято, обдумывались детали. Затем подошел вплотную к Марин и пристально стал ее рассматривать. Удовлетворившись осмотром, он еще раз прошелся по комнате и остановился, внимательно смотря на женщину.

– Я, к сожалению, не имею детей, – произнес он наконец. – И, вероятно, уже никогда иметь их не буду. – Он замолчал, как бы ожидая, что на это ответит Мария, но та не могла произнести от волнения ни слова. Видя, что она молчит, Генрих продолжал: – Я решил усыновить ребенка моего брата. Хотя у нас разные матери, но отец один, и я не хочу, чтобы наш славный род, сделавший так много для государства, вымер. После моей смерти он, Генрих Второй, наследует все мое имущество и власть, которую я имею. Я сам его воспитаю. Пусть он рожден был моим братом, но по духу он будет моим сыном.

Решив, что он все сказал, Генрих выжидательно посмотрел на Марию и протянул ей руку. Мария опустилась на колени и поцеловала ее.

– Сколько тебе лет? – осведомился новый хозяин, взяв ее за подбородок. Ее лицо было на уровне его живота. Мария почувствовала, как от него исходит густой неприятный запах.

– Зимою исполнится восемнадцать, – прошептала она.

– Ну хорошо! – он еще раз бросил взгляд на детскую кроватку и вышел.

Есть теперь Марию звали наверх. За столом они сидели втроем. Ирина по-прежнему не обращала внимания на свою бывшую подругу. Генрих же, напротив, все чаще и чаще бросал на нее взгляды. Обычно за столом не велось разговоров. Ели молча. Прислуживали три лакея в белых смокингах и таких же белых перчатках. Голые черепа их были прикрыты завитыми париками. При Александре было все иначе. За столом велся оживленный разговор. Обслуживали себя сами, без лакеев. Да и стол был иной. Теперь утром они ели овсянку. В обед обычно подавался жидкий бульон с сухариками, а на ужин – неизменный творог. Генрих всякий раз подчеркивал свой спартанский образ жизни.

– Умеренность в еде, – поучал он, – основа здоровья и нравственности.

Еде предшествовала молитва.

Мария испытывала постоянное чувство голода. Она стала после этих трапез забегать на кухню, где кухарка давала ей еще порцию оставшегося супа. Все это делалось в тайне. Так как, не дай бог, если бы об этом узнал хозяин, для них бы это плохо кончилось. Мария чувствовала, что, если она не будет есть больше, у нее пропадет молоко. За столом она украдкой наблюдала за Ириной. Та вяло ковыряла ложкой в твороге. Несмотря на скудость еды, она явно не чувствовала голода и не спала с тела. Секрет скоро раскрылся. Один раз она столкнулась с Ириной незадолго до ужина в коридоре лицом к лицу и почувствовала запах ветчины. Та поняла, что ее секрет раскрыт, и решила себя обезопасить, приобщить подругу к своему "преступлению". Она поманила ее за собой в свою комнату. Закрыв дверь, вытащила из тумбочки сверток.

– Хочешь? – спросила она, отрезая толстый ломоть ветчины.

– Откуда это?

– Много будешь знать…

Мария съела ветчину и с благодарностью посмотрела на Ирину.

– Спасибо!

Ирина зло фыркнула:

– Ладно! Поела, уходи!

Мария пошла, но у самой двери обернулась.

– Послушай, почему ты меня ненавидишь? Ведь мы же были подругами.

Ирина подскочила к двери. Захлопнула ее и, обернувшись к Марии, горячо заговорила:

– Ты хочешь знать? Хорошо! Ты всегда мне перебегаешь дорогу! Тогда, на аукционе, я была бы первая! Если бы не ты, то Александр был бы жив! Я бы смогла его уберечь!

– От чего? – не поняла Мария.

– Так ты ничегошеньки не знаешь? – всплеснула руками Ирина.

– Абсолютно! Кроме того, что он попал в аварию.

– А почему он попал, ты догадываешься? Нет? Ну так я тебе скажу. Он был в заговоре. Да! В самом настоящем.

– В заговоре? Не понимаю. Чего же он добивался?

– Я толком не знаю. Но заговор был раскрыт и всех, понимаешь, всех тихо устранили. Некоторых так, как твоего Александра, других иначе. Я почему знаю? Генрих проговорился как-то ночью. Он сам планировал эти акции.

– Как?! И своего брата?!

– Его-то он больше всех ненавидел!

– За что? Ведь Александр был таким добрым…

– Вот именно за это! За то, что он был добрым, молодым, здоровым и красивым. За то, что он мог любить и его можно было любить. Признайся, ты любила его?

– Очень!

– Вот видишь… а я? Что такое любовь? Если бы я знала?! – она села в кресло и, обхватив голову руками, заплакала. – Боже мои! Почему я такая несчастная?! Как я его ненавижу!

Она вскочила, расстегнула платье и бросила его на пол.

– Вот, посмотри!

Мария невольно отшатнулась. Все тело подруги было покрыто синяками, царапинами и старыми следами укусов.

– Посмотрела? Это когда у него не получается… он звереет… старый вонючий импотент… Да ты скоро сама в этом убедишься. Думаешь, тебя это минует? Как бы не так! Увидишь, что он вытворяет! Ха! Перед этим смотрит похабные фильмы и меня заставляет… Как я его ненавижу} – повторила она. – Иногда во мне появляется дикое желание задушить его ночью, когда он храпит и слюнявит подушку. И я это сделаю! Мне уже все равно!

Мария обняла подругу.

– Успокойся, прошу тебя, милая.

Она случайно бросила взгляд на дверь и обмерла. В дверях стоял Генрих и пристально, тяжелым взглядом смотрел на женщин.

ПОВОРОТ

Он вошел в комнату, запер за собой дверь и остановился в двух шагах от женщин. На Марию он теперь не смотрел. Взгляд его водянистых глаз был устремлен на Ирину. Та сжалась.

– Так, сука, – прошипел Генрих. – Завтра я тебя отправлю туда, куда ты, видимо, хочешь попасть. Но сегодня ты получишь от меня сполна то, что заслужила. – Он сунул руку в карман и вытащил продолговатый металлический цилиндр. Держа его впереди себя, он нажал кнопку, и из цилиндра выскочил тонкий гибкий хлыст. Ирина завизжала.

– Тебе знакома эта штука? Ты уже раз ее попробовала. Теперь ты получишь всю оставшуюся порцию.

Хлыст со свистом разрезал воздух. Еще. И еще раз. Брызнула кровь. Ирина кричала, извиваясь на полу всем телом. С каждым нанесенным ударом Генрих зверел все больше и больше. Наконец женщина перестала кричать. Генрих стал тогда бить ее ногами в живот, в грудь. Наступила тишина. Слышны были только глухие удары да сопение истязавшего неподвижное тело палача.

"Он ее сейчас убьет!" – с ужасом подумала Мария. Она схватила Генриха за плечо.

– Перестаньте! Вы убьете ее!

– Что?! – взревел Генрих. Он поднял хлыст. Мария успела отстраниться, и удар хлыста обрушился ей на плечо, рассек платье и кожу. Генрих метил в лицо, но промахнулся из-за малого расстояния. Не помня себя, она вырвала из его рук хлыст и обрушила удар тяжелой рукоятки на голову хозяина. Генрих обмяк и свалился на пол. Мария продолжала наносить удар за ударом…

Внезапно она успокоилась. Подошла к двери, прислушалась. Все было тихо. Она приоткрыла дверь. В коридоре никого не было. Снова закрыла и повернула ручку замка. Затем, схватив труп за ноги, поволокла его в смежную со спальней ванную комнату. Положив труп на кафельный пол, взяла таз и тряпку, вернулась в спальню и тщательно замыла следы крови. Вымыла руки и занялась Ириной. Она положила ее на постель и стала приводить в чувство. Ирина застонала и открыла глаза. Сделала движение и тут же скривилась от боли.

– Там, в ванной, на полке – мазь, – прошептала она.

Мария нашла мазь и, срезав ножницами пропитанные кровью обрывки платья, смазала раны подруги. Через некоторое время та окончательно пришла в себя.

– Где он? – были ее первые слова.

– Лежит на полу в ванной, – спокойно ответила Мария.

Та пристально посмотрела на нее и все поняла.

– Ты убила его? – все еще не веря в случившееся, спросила она не то утвердительно, не то вопросительно.

Мария кивнула головой.

– Лежи! – приказала она, когда Ирина сделала попытку приподняться.

– Что теперь будем делать?

– Не знаю…

Ирина закрыла глаза. Долго молчала, что-то обдумывая. Потом решительно сказала: – Позови управляющего!

– Ты хочешь меня выдать? – спокойно и отрешенно спросила Мария.

Ирина не ответила. Усилия, которые она затратила на разговор, лишили ее последних сил, и она снова потеряла сознание.

Мария задумалась. Она не жалела о случившемся. Поняв, какая ее ожидает жизнь, она уже не боялась смерти. Ирина, как она случайно узнала у дворецкого, была уже десятой наложницей у Генриха. Тогда она не придала значения этому. Теперь же ей стала ясна судьба тех девяти, которые были раньше, до Ирины. Но Александр? Не может быть, что он не знал всего. Как он мог приобретать Ирину для Генриха? Может быть, он не знал? Ей хотелось в это верить. Александр… А сын? Что теперь будет с ним? За все время, прошедшее от случившегося, она впервые подумала о сыне и только тогда почувствовала страх. Она вспомнила закон, который не раз им объясняли во время уроков в школе. Закон гласил, что если убийца представителя высшего класса не найден, то казни подлежат все слуги, живущие в его доме.

У Ирины, подумала она, следовательно, нет другого выхода. Так пусть лучше погибну я одна! – решила она и пошла за управляющим.

Сначала она зашла к себе попрощаться с сыном, которого теперь больше не увидит. Слезы брызнули у нее из глаз. Она покормила его напоследок и, уложив в кроватку, пошла искать управляющего. Нашла его в саду. Управляющий распекал за что-то садовника.

– Вас просит зайти Ирина, – сообщила она ему, дождавшись, когда управляющий сделал паузу.

– Ирина? – крайне удивился он. – Не понимаю?

– Это крайне важно.

Управляющий внимательно посмотрел на нее и, поняв, что дело не терпит отлагательства, торопливо пошел к дому. Мария последовала за ним.

Управляющий шел быстро, и она нагнала его у самых дверей комнаты подруги.

Увидев истерзанное тело Ирины, управляющий повернулся к Марии.

– Когда это? – только спросил он.

– Полчаса назад, – ответила она, закрывая и запирая дверь на замок.

Управляющий подошел к распростертому телу и, взяв руку женщины, стал считать пульс. Потом подошел к тумбочке, достал небольшой пузырек и рюмку. Отсчитал капли и влил лекарство в рот Ирине. Затем повернулся к Марии.

– Где он?

Мария кивнула на дверь ванной. Управляющий удивленно взглянул на нее и пошел туда. Был он там несколько минут. Послышался шум воды из крана. Он вышел, вытирая руки полотенцем.

– Ждите меня здесь и никуда не отлучайтесь, – приказал он…

Прошел час, затем еще полчаса. Она услышала тяжелые шаги по коридору. "Идут за мною", – поняла она и встала.

Щелкнул замок, дверь отворилась, и вошел управляющий, сгибаясь под тяжестью большого пластмассового короба.

– Вот, еле нашел, – задыхаясь, сказал он. – Дай переведу дух… А теперь помоги мне.

Ничего не понимая, Мария помогла ему поднять короб.

– Сюда! – управляющий, пятясь задом, направился в ванную.

– Ставь на край!– Они поставили ящик на край ванны. Мария заглянула в нее и увидела лежащего там Генриха.

Управляющий достал из кармана щипцы и стал открывать крышку ящика.

– Наклоняй! – приказал он. – Только смотри, чтобы не попало на руки.

Из короба посыпался белый порошок. Он почти закрыл труп. Управляющий открыл кран горячей воды. Вода полилась на порошок и сразу же забурлила, как от кипения.

– Давай выйдем отсюда. – Управляющий повернул ручку включения вентиляции до отказа. Загудел двигатель. Он прислушался, затем с сомнением покачал головой и, подойдя к окну, открыл его.

– Так будет надежней!

Они вышли. Управляющий вытащил из кармана моток лейкопластыря и тщательно заклеил дверь в ванную.

– Будет много вони, – пояснил он и подошел к постели Ирины. – Ну, как она?

– Ей, видимо, лучше, – ответила Мария. Это были ее первые слова с момента его возвращения. Она молча выполняла его указания, еще не понимая их истинного смысла, который только начал доходить до ее сознания.

Кончив считать пульс, управляющий выпрямился.

– Завтра нерастворившиеся останки этого хорька я унесу в парк и зарою. Пока его хватятся, пройдет немало времени, и мы что-то успеем придумать.

Он снова наклонился над спящей Ириной и осторожно дотронулся рукою до ее лица. Ирина открыла глаза.

– Павел… – Мария впервые услышала его имя.

– Лежи тихо. Я осмотрю тебя. – Он начал щупать ей живот и грудную клетку. Ирина вскрикнула от боли.

– Сломано два ребра, – констатировал Павел. – Печень, к счастью, цела.

– Я напрягала живот, как ты учил, пока была в сознании.

– Это тебя спасло. Если бы был разрыв печени, пришлось бы везти тебя в госпиталь. А там…

Ирина закрыла глаза и глубоко вздохнула, но сразу же вскрикнула от боли.

– Потерпи. Сейчас я тебе сделаю повязку. Мария, – попросил он, называя ее по имени, – помоги мне ее приподнять.

– Тебе придется немного полежать, – сказал он, закончив бинтовать ей грудную клетку. – Дня через три сможешь ходить. Постарайся заснуть.

Он снова накапал из пузырька лекарства и дал ей выпить. Минут через десять Ирина уже спала.

– Теперь с тобой, – Павел повернулся к Марии. – Сейчас иди в свою комнату, а завтра, как ни в чем не бывало, придешь наверх – завтракать. Запомни! Ты сегодня рано легла спать и ничего не знаешь!

ПАВЕЛ

Утром в столовой Марию встретил дворецкий.

– Вам придется завтракать одной, – сообщил он. – Хозяин вчера вечером уехал, а госпожа Ирина больна.

Мария кивнула и села на свое место.

После завтрака Мария вышла во двор и, проходя мимо открытых дверей гаража, не заметила черного бронированного электромобиля Генриха. Она решила не менять своих привычек и делать то, что обычно делала каждый день.

С большим трудом выдержав положенные полчаса прогулки в парке и обойдя близлежащее озерко, в котором плавало семейство черных австралийских лебедей, покормив их, как обычно, хлебом, она, еле сдерживая нетерпение и стараясь идти как можно медленнее, пошла в дом.

"Теперь можно проведать Ирину, – подумала она. – Это будет естественно, так как дворецкий сообщил мне о ее болезни".

В дверях она столкнулась с выходящим из ее покоев Джимом.

– Ну, что там? – спокойно, как ей показалось, спросила она.

– Ой, плохо, мадам, – грустно покачал головой евнух. – Госпожа ничего не хочет есть. Я ей принес завтрак, но она прогнала меня и даже не дотронулась до еды. Надо позвать доктора.

– Иди! Без тебя разберемся! – строго приказала Мария.,

Евнух покорно поклонился и исчез. Мария осторожно постучала в дверь.

– Я тебе сказала, чтобы ты убирался, черная рожа! – послышалось из-за двери.

– Это я, – Мария вошла.

– Павла не видела? – были первые слова Ирины. Она, видимо, немного оправилась от вчерашних побоев и устроилась в кровати полусидя, опершись на подушки.

– Нет, не видела, – Мария подошла поближе. – Почему ты не ешь? Тебе надо беречь силы.

– А… – махнула рукой Ирина и тут же поморщилась от боли. – Достань из тумбочки ветчину. Ты помнишь, я вчера ее туда положила.

– Если бы не Павел, – с трудом откусывая по кусочку, пожаловались она, – я бы умерла с голоду.

– Это он тебя снабжает?

– А кто же? – усмехнулась она и внезапно насторожилась. – Ты не чувствуешь вони?

Мария принюхалась.

– Как будто пахнет горелым…

– Уже омылился! Павел говорит, что к вечеру он весь растворится. Останется только немного костей. Боже мой! Именно такой смерти я ему желала. Спасибо тебе! Да ты ешь. Хорошая ветчина. У меня был еще сыр, но вчера весь съела, без остатка. – Она замолчала и принюхалась.

– Однако воняет! Ты не чувствовала запаха в коридоре? – тревожно приподнялась она с подушек.

– Вроде нет.

– Такой заморыш, а воняет, как целый конь!

– Что с нами теперь будет?

– Положись на Павла.

– Но его, так или иначе, скоро хватятся.

– Когда его хватятся, нас уже здесь не будет. Там, – она кивнула на дверь, – ничего не говорят?

– Дворецкий сказал, что хозяин уехал вечером, а ты больна.

– Все правильно! – она протянула ей оставшийся кусок ветчины. – Если больше не хочешь, положи, пожалуйста, на место. Эх, только бы встать на ноги!

– Встанешь!

Дверь отворилась и вошел управляющий.

– Ну, как дела? – обратился он к женщинам.

– Все нормально! – ответила Ирина. – Когда ты вернулся?

– Часа два назад. Я еще час просидел в зарослях, ожидая, когда уйдут рабочие.

– Все о'кэй?

– Все!

Мария не понимала, о чем они вели разговор, но не решилась спрашивать. Она теперь видела, что между Павлом и Ириной имеется какая-то прочная связь. "Может быть, Павел ее любовник? – подумала она. – Скорее всего!"

– Дней через пять-шесть мы можем двинуться в путь, – сообщил Павел, теперь уже обращаясь к обеим женщинам. – Жаль, – продолжал он, – что это случилось немного раньше, чем следовало. Мне еще надо было кое-что узнать.

– Я, кажется, смогу тебе помочь, – обрадовалась Ирина.

– Ты? Каким образом?

– Я, думаешь, ни о чем не догадывалась?

– Не понимаю?

– Ладно! Потом! Тебе нужна карта?

– Где она? – быстро спросил Павел, строго взглянув на Ирину

– В сейфе! Но нужны ключи.

– Ключи есть. Они были у него в кармане, но я не знаю кода а без…

– Я его знаю, – перебила Ирина, – 661209, затем на втором диске – 750862.

– Откуда ты знаешь?

– Я заметила, что ты за ним следишь и иногда роешься в его бумагах. После этого я решила следить тоже.

– Он что, закрывал при тебе сейф?

– Один раз.

– И ты запомнила?! – недоверчиво спросил Павел.

– Нет, конечно! Только первые цифры.

– Так как же?

– Он склеротик и сам не мог запомнить. Поэтому записывал на бумажке и постоянно носил с собой.

– И ты?..

– Ночью вытащила ее, прочла и запомнила.

– Тогда нельзя терять времени. Мария! Ты пойдешь со мной и проследишь, чтобы никто не вошел. Хотя это мало вероятно, но все-таки.

Они прошли в левое крыло здания. Кабинет находился рядом с бывшей библиотекой. В него можно было попасть с центрального входа из большого парадного холла и через библиотеку. Здесь была потайная дверь, имитирующая шкаф. В библиотеку же можно было проникнуть только через веранду, теперь закрытую на ключ. Ключ, к счастью, оказался в одной связке с ключом от кабинета и сейфа.

Коридор был пуст. Павел прошел вперед. Внезапно он остановился и сделал знак Марии. Та замерла. Павел прислушался. Внизу, на парадной лестнице, послышались голоса. Павел быстро подошел к перилам лестницы, наклонился вперед и крикнул:

– Хэм! Где ты пропадаешь? Я ищу тебя уже час.

– Я все время здесь, – послышался ответ дворецкого.

– Послушай, Хэм! Хозяин говорит, что повара воруют продукты. Отправляйся на кухню и проверь. И смотри, чтоб все было точно, до грамма. Постой! Ты, я знаю, будешь возиться там до вечера. Возьми с собой в помощь дармоедов-лакеев и можешь прихватить негров. Потом проследи, чтобы почистили перила и решетки в вестибюле. Они грязные. Смотри! Я проверю!

– Слушаюсь, сэр! – послышался ответ с едва уловимыми нотками неудовольствия.

Павел проследил, как дворецкий направился в правое крыло нижнего этажа, где находилась кухня и слуги, повернулся назад и, увидев Марию, притаившуюся в нише стены, кивнул ей головой. Та сняла туфли и, держа их в руках, тихо прошмыгнула через верхнюю лестничную площадку в левое крыло здания.

ЗДЕСЬ можно было действовать смелее. Слуги появлялись тут только по вызову или в определенные часы уборки да еще, когда прислуживали при трапезах хозяина.

Без приключений они попали в библиотеку, а оттуда – в кабинет. Полуденное солнце ярко освещало большую комнату. Раньше, при Александре, она бывала здесь часто. Мария осмотрелась. Обстановка и расположение мебели совершенно не изменились. Справа, боком к окну, стоял массивный дубовый стол, сзади него, на расстоянии двух метров, – большой стальной сейф. Возле него уже трудился Павел.

– Хорошо, что старикан не поставил себе другой, более современный. Тот открывается только при распознании узора ладони и пальцев. Этот же, – он открыл дверцу сейфа и, не договорив, удивленно присвистнул. Мария подошла поближе.

– Посмотри, что я нашел, – Павел вытащил из бокового вертикального отсека сейфа продолговатый предмет.

– Что это? – не поняла Мария назначения предмета.

– Это, милая, такая штучка, которая очень больно кусается. Называется она бластер.

Он покрутил его в руках, нажал кнопку и, увидев засветившийся зеленый огонек, удовлетворенно хмыкнул:

– Заряжен полностью! – Он положил бластер на пол и пошарил руками в глубине отсека. Через несколько секунд вытащил оттуда несколько коротких цилиндров.

– Здесь целый арсенал!

– А это что?

– Потом объясню. Надо найти карту.

В сейфе лежала целая груда папок. Павел вытащил их и разложил на столе.

– Давай смотреть!

Карта оказалась в верхней папке. Вернее, это был целый атлас из скрепленных между собой карт. Мария ничего не понимала в картах, она не могла даже сказать, какая местность изображена на них.

– Вот она! – тихо воскликнул Павел, развертывая первую. – Это северо-запад Канады. Так я и знал! – Он показал Марии нанесенные красным карандашом кружки. Отложил эту карту и раскрыл следующую.

– Посмотри другие папки, а я пока позанимаюсь географией. Ага, здесь ничего. Не добрались, сволочи!

– Это важно? – спросила Мария.

– Очень! Каждый кружок – это жизнь многих людей. – Он сложил карты и спрятал их под свитер.

– Что в других? Ты не посмотрела?

– Какие-то списки.

– Дай-ка мне! – он взял у нее бумаги и углубился в чтение. Через несколько секунд он вскрикнул, как будто его кто-то ударил.

– Не может быть!

По-видимому, прочитанное его крайне взволновало, так как он даже опустился в кресло и минут пять сидел молча и неподвижно. Справившись с волнением, он пересмотрел другие папки. Некоторые небрежно откладывал в сторону, содержание других изучал внимательно.

– Вот! Это тебе будет интересно, – протянул он ей красную папку. На папке была сделана аккуратная наклейка, на которой значилось одно-единственное слово: "Александр". В папке на самом верху лежало прошение Александра о регистрации его брака с Марией. К прошению прилагались ее "документы" с указанием номера, вытатуированного на плече, и личное письмо Александра к Генриху. В письме Александр просил Генриха, используя связи, ускорить его, Александра, брак с Марией и усыновление ребенка.

– Уже это письмо делает тебя свободной, – пояснил Павел. – Но теперь ты не сможешь им воспользоваться, так как надо будет объяснить, как оно к тебе попало. А вот еще любопытный документ. Он только подтверждает наши подозрения.

Это был рапорт об исполнении "известной Вам акции". В рапорте указывался регистрационный номер электромобиля Александра. Отмечалось, что владелец электромобиля скончался, не приходя в сознание. В приписке сообщалось, что исполнитель акции ликвидирован. Тут же была бумага, в которой говорилось об аварии полицейской машины и гибели трех полицейских.

– Тройная страховка!

– Не поняла?

– Это я так! Скажу тебе только, что ты с полной уверенностью можешь считать Генриха убийцей твоего мужа. Так что, если тебя мучает совесть, ты можешь быть спокойна. Однако давай приведем все в порядок.

Они сложили папки и положили их на место.

– Если хочешь, возьми этот документ, – он протянул ей прошение Александра о браке. – Но, продолжал он, – ты им не сможешь воспользоваться. Пусть лучше лежит здесь.

Мария кивнула в знак согласия.

Они тихо покинули кабинет, вышли через библиотеку на веранду и вскоре очутились в комнате Ирины.

– Все в порядке! – сообщил он в ответ "на немой вопрос Ирины. – Ты только напрасно встала, – упрекнул он ее.

– Мне уже лучше.

– На ночь обязательно прими лекарства. Скоро тебе понадобятся все силы.

– Что вы принесли? – спросила она, косясь на бластер в руках Павла и его оттопыренные карманы.

– Это нам вскоре может сильно пригодиться, пока мы доберемся до своих. Кстати, вот еще что, – он вытащил из кармана два цилиндрика.

– Это тебе, – он протянул один из них Ирине и тут же крикнул: – Осторожно! – когда она положила палец на едва заметный выступ на корпусе цилиндра. – Положи пока и не трогай. Сейчас все объясню.

Ирина послушалась и положила цилиндр на стол.

– А этот, – Павел положил рядом с первым второй, – тебе, Мария. На всякий случай, – пояснил он, – если меня рядом с вами не будет. Эту штучку надо держать в руках так. – Он показал, как надо держать цилиндр. – При нажатии на выступ из этого узкого, почти невидимого отверстия выбрасывается струя на пять-шесть метров. Ее надо направить в лицо противника, но если она попадает на другие участки кожи, эффект будет тот же, хотя наступит на пять-шесть секунд позже. Жидкость, вернее, аэрозоль, проникает сквозь кожу почти мгновенно и выводит противника из строя часа на два, а то и три. Сознание теряется сразу же после попадания капелек на кожу. Так что, будьте осторожны!

И еще. Здесь двенадцать зарядов. Каждый выстрел дозируется автоматически. Если надо произвести два выстрела, то следует нажать на выступ дважды. После двенадцатого нажатия цилиндр пуст, и вы можете его выбросить.

Он с усмешкой посмотрел на Марию.

– Во всяком случае, это лучше, чем колотить рукояткой хлыста по голове. Не так противно.

– Хорошо, что ты напомнил, – встрепенулась Ирина. – Может быть, уже пора? – она кивнула на дверь в ванную комнату.

Павел поднялся со стула.

– Пойду посмотрю.

Мария тоже встала.

– Может, я уйду? Мне надо покормить малыша.

– Конечно, конечно. Иди. Я только хочу тебя предупредить, что меня два дня не будет. Вряд ли Генриха хватятся за это время, но, во всяком случае, помните, что вы ничего не знаете; и ждите меня. Эти штучки, – он указал на лежащие на столе цилиндры, – спрячьте. Свой возьми сейчас. – Он протянул один из них Марии. – Применять их только в самом крайнем случае, – строго предупредил он. – И держите их постоянно при себе. И последнее. Если что-нибудь случится такое, что не будет другого выхода, запомните, в западной части парка, справа от статуи Дианы с собаками, в кустах роз есть потайной лаз. Он выводит за ограду. В километре от выхода начинается лес. Там найдете овраг. В овраге две поваленные поперек сосны. Сразу за ними – кусты, переплетенные плющом. Там небольшая пещерка. В ней трехдневный запас еды и воды. – Он замолчал, обдумывая, все ли сказал.