Текст книги "Зург 4. Я из будущего (СИ)"

Автор книги: Владимир Легойда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Ужиная зайцем, и доедая хлеб, я ещё раз окинул взглядом сторожку. Насчёт охотников я, пожалуй, ошибся, вряд ли тут ночевали охотники, скорее сенокосы. Чуть дальше разведчиком были обнаружены заросшие травой овраги в лесу, с местами покоса и стоявшими для просушки стогами. Да, скорее всего тут ночевали именно они. Я пока не знал, появятся они тут снова или нет, но особо не беспокоился. Русский с русским всегда договорится, если нет, лес большой, могил много накопать можно. Местных не особо жаль было, всё же Западные области покинуть я не успел, а русских тут не сильно любили.

После ужина я занялся делом, особо не отвлекаясь на мир вокруг. Лидия для этого есть. Она постоянно держала одного из дроидов над сторожкой, чтобы меня не застали врасплох. Сам я, сидя на лавке, достал несколько модулей и собрал из них компактный прибор. Дальше было просто. Я достал из мешка собранную пачку документов убитых беженцев, выбирая своего возраста, после чего отобрав пару, стал их сканировать прибором. Дальше не самое простое дело. Прибору требовался материал, пришлось и солому в него пихать, и кусочки коры, и травы, и даже лучины от дров. Наконец тот закончил преобразование и из его приёмника полезли документы, но уже мои, не подкопаешься. Среди убитых были московские студены, при них имелись разрешения находиться в приграничном районе. Они работали по комсомольской путёвке на строительстве долговременных укреплений. Вот с них я и слизал себе комсомольский билет с моими данными и моим фото, а также паспорт. Этого хватало, если что теперь документы со всеми метками у меня были. Правда, вот свой возраст я немного поменял, сделав его семнадцатилетним. Это мне будет барьером не вмешиваться в местную войну.

Конечно из-за того что я собрался остаться здесь на этой земле, которую скоро оккупируют, такие документы мне точно не понадобятся, но я просто впервые использовал это оборудование, хоть и по такому пустяку, оно могло и сложнее сделать. Одним словом я потренировался. Даже пару банкнот советских рублей скопировал, но тратить ресурс оборудования на подобную чепуху не хотелось, так что, разобрав его, я вернул все модули на пояс.

Ночь я провёл на сеновале под навесом, это было куда удобнее и мягче чем на досках нар. До самого вечера не стихала далёкая канонада, она же утром и разбудила меня. Сходив к ручью умыться, я проверил мешок и, позавтракав бутербродом из сала и хлеба, закинув пустой мешок на плечо, направился в сторону села. Надеюсь, магазин открыт, пока окрестности не оккупировали немцы, нужно избавиться от советских денег и купить всё что можно и нужно.

К моему удивлению в селе шло всё своим чередом, то есть никто особо и не обращал внимания на гул канонады вдали. Дети бегали, милиционер шёл по своим делам, даже магазин был открыт. Заметив милиционера, он не имел звания, петлицы были пустые, догнав, я остановил его и передал все документы, что собрал с убитых, пояснив, откуда у меня они. Проверив у меня документы, тот заставил пройти с собой и составить опись, что и где было найдено. Мне не трудно было, составил, после чего был отпущен восвояси. Как я понял, через село уже прошло немало беженцев, да и так хватало их тут. Никоторые останавливались отдохнуть.

Добравшись до магазина, я прошёл внутрь. Ни мыла, ни спичек, ни соли. Вот ведь крохоборы, всё похватали.

– Соль есть? – прямо спросил я.

– Сколько надо? – к моему удивлению спросила та.

– Пару кило хватит.

– Тара есть? Куда грузить?

– Извините, не имею. Если у вас есть какая коробка, готов её оплатить.

Продавщица сделал недовольное лицо, но вернулась с коробкой из-под обуви, чистой и новой. Мне она походила. Так что продавщица ушла в помещение за прилавком закрытое занавеской. Отгоняя мух, я продолжал изучать полки. Когда та вернулась с коробкой с солью, я уплатил по весу. Меня явно обманули, но червонца было не жаль. Подобревшая продавщица надела на коробку крышку и повязала бечёвкой с четырёх сторон. Так что коробку я убрал в мешок. Ещё я купил весь запас чёрного перца вместе мешочком. Молотого не было, горошинками только, а так же лаврового листа, мне его в газетный кулёк насыпали. Не знал, что всё это раньше продавалось в простых сельских магазинах, но они были. С пяток банок рыбных консервов нашлось, ещё не просроченных, а так же в отделе для дома, заметил небольшие кастрюли, купил одну с крышкой. Посетовав, что тут на полках нет чайника и сковороды, и небольшая сковорода и двухлитровый чайник сразу нашлись. Накинул сверху, не жалко. Более того купил пару кружек, пару глубоких тарелок, пару кухонных ножей, вилок и ложек. Ещё была лампа, но керосина не было, закончился. Лампу я тоже взял, а керосин найду. С битой техники солью. Для него взял небольшой новенький бидон. Все покупки в мешок не умещались, пришлось утрамбовывать, что осталось нести в руках. Продавщица, конечно, удивилась такому ассортименту, но за всё уплачено, причём два раза больше положенного по госцене, так что особо с её стороны претензий не было, и поглядывала та на меня почти что ласково. Полки с хлебом были пусты, но меня заинтересовали два мешка, что там лежали, оказались пробные партии сухарей их хлебозавода. Беженцы на них внимания не обращали, а продавщица не предлагала, никто не брал. Я чуть не взвыл от радости. Выкупил оба полуторакилограммовых мешочка. Связал их между собой и накинул на плечо, как лапти носят. Так и покинул магазин, а потом и село. На меня, конечно, поглядывали удивлённо, но не более. Следить не пытались, так что я ушёл в лес. Чуть позже вернулся на тележную тропу и через час вышел к сторожке.

Разложив большую часть покупок по полкам, я с посудой сходил к роднику и отмыл её, тут рядом песочный язык выходил на поверхность, для очистки подходил идеально. Я и бидон отмыл, и залив в него свежей воды, отнёс в дом. Теперь если хотел напиться, черпал из него кружкой воду и пил. Удобно, чем постоянно к роднику бегать. При более детальном осмотре сторожки, я приметил что, не смотря на земляной пол, у входа были доски. Что-то вроде порога. Убрав их, обнаружил нишу. Скорее всего, тут хранили продукты. Мелкие местные зверьки об этом знали, я обнаружил их старые следы.

Разгрузившись, я подпёр, как и было ранее дверь палкой, и с пустым мешком потопал обратно в село. Нужно купить картошки, луку, да и других овощей из того что есть и если есть шкуру. Хотя бы старую для нар. Одеяло тоже не помешает. Лидия постоянно использовала дроидов для контроля окружающей обстановки. Так что группу окруженцев что, так же как и я выходила к селу по лесу, заметила сразу. Пака те изучали с опушки, есть ли в селе немцы, я вышел и направился к крайним домам. С первого участка меня послали, а вот во втором я договорился о продаже полмешка прошлогодней картошки, пару кило лука, кило чеснока, а вот от репы отказался, мне она не нравилась. С полным мешком я отправился обратно. Всё, финансы почти ушли, шкуры не нашёл, и лишь удалось купить чистое, но старое одеяло с прожжённой дыркой в одном угла. Пойдёт пока как покрывало, а там посмотрим.

Возвращаясь, я заметил цепочку окруженцев идущих в село и местного милиционера, что их встречал на околице. Там среди бойцов было несколько раненых, и один серьёзно, судя по тому, что его на носилках несли. В селе был фельдшерский пункт, я его видел. Если что не хватает, помощь вызовут, телефонные провода в селение заходили.

Вернувшись к обеду в сторожку, я все овощи всыпал в ту нишу на пороге. Как раз хватило, чтобы всё убрать. Дальше просто, сварил рыбного супа. Почистив картошки, отмыл её, нарезал, и бросал в котелок с уже булькающей водой. Туда лук, ну и вывалил одну банку рыбных консервов. По запаху очень неплохо. Пару горошин перца и лавровый лист бросить я не забыл, как и посолить. Отличный суп вышел. Пообедал остатками уже зачерствевшего хлеба. Остальное убрал, оставив на столе. Хватит на вечер, всё сразу я не съем.

До вечера я занимался своими делами, после чего лёг на расстеленное на нарах одеяло, под него было сено подложено, и спокойно уснул. Дверь я закрыл на задвижку изнутри, но Лидия продолжала меня охранять.

Следующие два дня я занимался тем же, готовился к долгому ожиданию в этом лесу, фиг его знает, когда работорговцы появятся над этой стороной планеты. Лидия их пока так и не зафиксировала.

Фронт всё же рухнул и, судя по гулу артиллерии, немцы ушли глубоко в тыл к нашим и продолжали дальше уходить. Мы остались глубоко в тылу у немцев. На первый день я развлекался охотой, забил кабана, часть мяса закоптил, да там и было немного, а большую часть отнёс в село. Немцев ещё не было, так что деревенские охотно обменяли мясо на картошку, лук, и главное пару матрасов, подушку и пару одеял. Палюсь перед местными, ну да ладно, это мой лес.

За эти пару дней раза три на мою сторожку чуть не натыкались окруженцы. Их тут много шлялось, шли в основном в сторону своих. Приходилось пугать, чтобы они обходили моё временное жилище по большому кругу. Форма пехотинца Вермахт срабатывала всегда. Орал, «Хальт» и те уносились прочь, думая, что наткнулись на охранение стоявшей на отдыхе немецкой части. Так что за это время ни одного окруженца рядом со сторожкой так и не появилось. Местные тоже тут не мелькали.

На пятый день меня скрутила скука. Я уже все окрестности оббегал, изучая, пару раз на кроликов охотился. Нашёл целый выводок в лесу, видимо сбежали или кто-то выпустил вот и развелись. Крольчатина пошла на ура, но всё равно скучно, да и окруженцы почти перестали появляться в сфере моего внимания и контроля территорий. Вот в селе ситуация интереснее была. Местная власть сбежала, как раз когда я кабана менял на то, что мне было нужно. Теперь властью стал староста. Всё по классике, как и положено, пастух из бывших раскулаченных по решению оккупационной власти стал главой поселения. То есть из обворованных государством крепких хозяйственников. В чём, в чём, а таких раскулаченных я понимал. Тут горбатишься ни свет ни заря, поднимая своё хозяйство, и всё ради чего? Чтобы красные идиоты развалили из-за незнаний сельское хозяйство по всей стране, и чтобы спасти ситуацию обратили внимание на таких вот людей, объявив их кулаками и грабя. Это конечно частично спасло от голода. Но не умерли от него одни, умерли другие, например дети этого раскулаченного пастуха. Так что его стремление и злость я понимал, очень хорошо понимал и… даже одобрял. Добро всегда накажет зло, поймает и с особой жёсткостью казнит.

С революции, привыкнув к грабежам, убийцы и воры, называемые себя большевиками, продолжили делать то, что умели и к чему привыкли, так как ничего больше не хотели уметь. За что я уважал Сталина, так это за то, что он их большей частью перестрелял и пересажал, и правильно сделал. Сейчас к власти, конечно, приходили другие, но честно говоря, они мало чем отличались от прежних, так что выходить с ними на связь я не буду, даже в крайнем случае. Вообще не буду. От идиотов, бандитов, воров и других преступников, которые почему-то сидят не на зонах, а в кабинетах секретарей, нужно держаться подальше. Уж поверьте мне. К Советскому народу я никаких особых негативных чувств не испытывал, в большинстве своём это честные, хорошие и в чём-то наивные люди, и ими как это не пошло звучит, управляют те кто делать это не должен. Но они это делают, скрывая свои ошибки и отправляя тех, кто о них знает только плохое, в Сибирь, на поселения или на многочисленные зоны. Всех недовольных, всех кто проявил неблагонадёжность к Советской власти. Ведь она непоколебима и чиста как белый снег. Тьфу на них, накипело.

М-да, изучая историю жизни этого старосты, я невольно пожалел его, да и тот как скотина себя не проявлял, в отличие от старост других сёл или деревень. Была возможность сравнить. Видно не сломался за все эти годы. Знал, что несколько раненых красноармейцев прячутся у местных, но не искал их. Пятеро полицаев под его рукой больше пили, а сам староста занимался своими делами. Кстати, очень даже неплохо занимался. Было видно, что он с немалым удовольствием руководил сельским хозяйством в селе, разогнав ненавистный совхоз и образовав что-то вроде фермы. Кстати, из конюшен и коровников совхоза, он забрал себе два коня, три коровы, восемь овец и шесть свиней. Ровно столько, сколько у него забрали при раскулачивании, то есть когда его официально грабило государство. Дома его не сохранилось, сожгли попьяни студенты-агрономы год назад, когда их поселили в этой избе, её председатель на вроде гостиницы сделал, так что староста занял его дом. Всё равно тот сбежал. Да и самого старосту в селе заметно уважали, это было видно. Советская власть тут чуть больше двух лет, но особо она себя кроме как репрессиями и жестким контролем своих законов ничем не проявила. Всех крепких хозяйственников вроде старосты два года назад, при освоении этих земель раскулачили. Причём с немалой сноровкой и опытом, показывающим стиль жизни большевиков. Точно что случилось с семьёй старосты я не скажу, при раскулачивании его сослали на поселения, но вернулся она три месяца назад один и, устроившись пастухом, просто исполнял свои обязанности. То, что его семья погибла от голода, было известно, но без подробностей. Это всё что я о нём знал. Понимаю что мизер, но что есть, то есть.

На десятый день моей жизни в лесу, староста чуть не влетел в историю. В село прибыл взвод охранной дивизии и организовал прочёсывание с обыском домов. Тогда нашли двух раненых красноармейцев, которых погрузили в кузова машин, старосте влетело за пренебрежение своим долгом. Да и полицию что офицер командовал прибывшими немцами, наказал, особенно их старшего. Вот его мне жалко не было, скотина порядочная, а старосту я прикрыл, сдал ему информацию о группе советских солдат, что стояли лагерем в лесу. Немцы с пленными ещё не отбыли, поэтому, когда староста, отойдя до ветру, нашёл приколотую бумажку, с убедительным советом сообщить об этом немцам, то подумав, он передал информацию. Немцы быстро попрыгали в машины и отбыли. Потом в лесу был бой, тут уже я вмешался, ну и полностью уничтоженная банда дезертиров, выдававшая себя за окруженцев, как итог.

Я их в этот же день приметил, утром, сразу сообразив, кто это. Ну кто ещё будет водить с собой пятерых женщин, трёх в своей же форме и двух в по гражданке и по очереди насиловать их в своё удовольствие. Да и двух окруженцев что на них вышли они прикололи штыками сняв с них оружие. Командиров у них тоже не было, банда она и есть банда. Я и сам хотел их уничтожить, а тут немцы появились, так что просто натравил их на дезертиров, и старосте помог реабилитироваться, и парней раненых из кузова достал и утащил в лес, да и девчат вызволил. Боя как такового могло и не быть, дезертиры не стали бы воевать. Но когда немцы проходили мимо снятого мной часового, то я дал очередь из пулемёта, свалив троих, дальше о том чтобы взять русских в плен, немцы и не помышляли. Да и дезертиры, сообразив, что шансов у них нет, дрались надо признать ожесточённо, немцы отделение потеряли во время этого боя только убитыми, но всё же почти всех перебили. Трое смогли прорваться, но я их догнал и добил. О раненых немцы сами позаботились.

Пробраться в лагерь к полусонным бандитам труда не составило, как и подобрать нечищеный, но снаряжённый «ДП», дальше дело техники. Так что я только порадовался, и хорошим людям помог, ну и лес свой очистил. Конечно, я колебался насчёт вызволенных пленных и девчат, но решил, что помогать им буду только со стороны. Так что выдал им две телеги убитых мной пару дней назад полицаев, продовольствия на несколько дней, оружия, шесть карабинов и один «ДП» с запасом патронов и направил в сторону отступающей Красной Армии. Нет, я не такой скотина который их бросил на произвол судьбы. Что могут измордованные бандитами пять девчат и оба раненых, причём не ходящих? Я сделал так, чтобы они сошлись с небольшой, но боевой группой окруженцев. Там было пять пограничников и танкист в обгоревшем комбинезоне. Дальше они уже шли вместе. Там лейтенант-пограничник командовал. Задержались они в этих местах из-за раненого лейтенанта, выхаживая его. Дорогу тот уже мог выдержать, а тут две телеги и свои с оружием и припасами, почему бы и не объединится? Шанс я им дал, надеюсь, дойдут. Это были самые интересные дела, которые происходили со мной за эти десять дней, что я жил в лесу. Кстати, эту ночь я провёл в чистой постели с очень сочной женщиной. Ну наконец то.

Дело-то житейское. Когда я ещё продавал мясо кабана, приметил молодку, что ко мне приглядывалась. Я тогда ей рёбра отдал и часть ливера за свежую капусту, а она мне пару молодых вилков срубила. Практически за просто так мясо отдал. Та это оценила и вчера когда я, отправив телеги с освобождёнными парнями и девчатами, заглянул в село, умудрилась меня углядеть и пригласить в баньку. Мол, баньку она затопила. Я уже про неё всё выяснил. Живёт тут два года с момента окончания Польской компании, жена помершего агронома. Утонул попьяни в реке. Детей нет, любовника тоже. До того как совхоз уничтожили, работала бухгалтером, сейчас живёт сельским хозяйством. Оно у неё небольшое, перезимовать должно хватить. До мужиков, похоже, голодная. Так что я её понимал, сам в такой ситуации. В баньке та обнажённая скользнула ко мне, помогла намылится, нисколько не стесняясь трогать некоторых частей тела, попарила, веником отходила. Ну и я облапал её невольно, когда веником отходил. То, что я был возбуждён, было видно, и ей это нравилось, да и молодуха мне по душе пришлось. Стройная, крепкая, двадцать два года, груди налитые, ещё не свисают своим третьим размером. И куда местные мужики смотрят? Дальше мы уже в предбаннике разошлись, где я ею впервые овладел, потом ушли в дом и продолжили там. Сам домик у хозяюшки был небольшой из двух комнат и неотапливаемой веранды да сеней. Передняя с небольшой печкой, кровать у стены, скрипучая, я уже с хозяйкой несколько раз за ночь в этом успел убедиться. Стол, пару стульев, занавески на окнах и половички на деревянном полу. Кухня, у задней стены большая русская печь с лежанкой и шкурой на ней. Стол у окна, три табуретки и буфет. Половик ещё к двери лежал. По виду не богато, но по сравнению с соседями есть чем гордиться. То есть бедность не афишировалось, хотя, на мой взгляд, всё в достаточной степени убого.

Сегодня утром после жаркой постельной разминки, та покормила меня на кухне. Кстати, готовила хозяюшка, которую звали простым русским именем Таней, в печке на улице. В огороде за домом. Так все в селе готовили, в печках в доме только с наступлением холодов это делали. Вот так, век живи век учись.

Пока я ел та села напротив и, подперев ладонью щёку, счастливыми глазами смотрела на меня:

– Уйдёшь? – прямо спросила Таня.

– Пока нет, – ответил я, вызывав у неё ослепительную улыбку.

* * *

Следующий месяц я так и прожил в селе. А что, дивчина под боком, дом, всё есть, почему в таких условиях не дождаться появления работорговцев? Тут главное чтобы они не раз в год прилетали, а хотя бы раз в полгода.

Само село было далеко от дорог, спокойное и тихое место. За этот месяц практически ничего и не случилось. Разве что вспомнить можно как на поле грохнулся огромный советский самолёт. «Пе-8» кажется. Оттуда двое лётчиков вылезли, остальные видимо раньше с парашютами попрыгали. Их наши полицаи скрутили, а я помог лётчикам бежать. Вот в принципе и всё. Если окруженцы и встречались, то в основном беглые из лагерей, но таких было только трое. Свою сторожку я законсервировал на это время, вот там во время одно из проверок и нашёл двух беглецов. Все мои схроны наши и отъедались. В принципе я особо не прятал, так что, не выдав своего присутствия, спокойно ушёл. Вот посуды в строжке почти не было. Штука нужная, держал, как тревожный чемоданчик, если срочно придётся покинуть село. Сегодня такой день настал. На тридцать второй день моего проживания в селе, Лидия вдруг перехватила сигнал, который оборудованию создаваемом на Земле, никак не могло принадлежать. У меня аж сердце ухнуло, не уж-то прилетели?

Сборы были быстрыми, под несчастными полными слёз глазами Тани. Печально вздохнув и быстро попрощавшись, я покинул дом и само село, бегом направляясь к ближайшему аэродрому немцев. Для быстрого перемещения мне нужно что-то летающее. Конечно покидать Таню было очень тяжело, мне она нравилась, настоящая русская баба, преданная и любимая, но дело не стоит, мне нужно добыть судно работорговцев, вот после этого… После этого подумаем. Дивчина мне действительно понравилась, хороша и душой и телом, так что если что, заберу её отсюда. Сам я в селе прижился, поправил всё в хозяйстве у Тани, прошёл проверку у старосты, тот меня впервые видел, я с ним всё записками до этого общался, и потихоньку вживался в местную жизнь. Тайком охотой промышлял, так что Таня натушила мяса на всю зиму в горшках, и по моему совету оставила в погребе только самую малую часть. Я в лесу выкопал погреб-ухоронку. Там теперь она свои запасы и держала. Найти схрон не зная о нём, нереально, уж тут я постарался, так что запасы у девушки должны были остаться. Если немцы метлой пройдут по селу, выгребая продовольствие, то Таня мало пострадает. Не помню, они этой зимой грабить начать должны будут, или следующей?

Скука одно и тех бед, что надавало мне покоя. Учить базы? У меня большая часть много ранговые и уже поднятые, дальше учить без специализированной капсулы смысла не было, процент подъёма ничтожный. Так что я занимал себя как мог. Не только хозяйство поправил у Тани на зависть соседкам, но и дров привез, забив дровяной сарай и пару отдельных поленниц сложил. Охота, изучение леса, всё это было. Однако, как избавиться от скуки я нашёл в самом селе. Оказалось меня окружало столько не огранённых талантов, диву даёшься. Старик Михей через два дома от нас был мастером плетения корзин. Когда он прикорнул на завалинке, пригревшись на солнышке, я снял с него слепок памяти. Базы «Сбор лозы» второго ранга, и база третьего ранга «Плетение корзин» были мной выучены быстро, ещё быстрее я овладел плетением корзин, наработав опыт. Таня потом даже не знала, куда ей столько корзин девать. Часть распродала, часть хранила на будущее.

Признанная всем селом как лучшая по соленьям, бабка Братислава, поделилась умениями солить, варить варенья и всё остальное. Особенно квашенная капуста у неё выходила здорово. Весь этот опыт с помощью баз я впитывал как губка. В общем, побегав по селу за этот месяц, я овладел множествами специальностей и если меня оставят на необитаемом острове с одним ножом, то уж через неделю я буду жить во дворце, полулёжа на шёлковых подушках, и мой слух будут услаждать танцующие и поющие восточные девушки. Нет, я это всё не построю и не создам. Просто доберусь до туда, где это всё есть. Всё же приобретённый от сельчан опыт стоил дорого и я это понимал. Таня вот видела, что в некоторых аспектах сельской жизни я чурбан-чурбаном, а тут вдруг становлюсь признанным всем специалистом. В общем, она не понимала кто я такой, вроде городской, а тут раз, и всё что нужно умею. Правда потом махнула рукой, для неё главное я рядом, остальное не важно. Эх, всё же я пообещал вернуться за ней перед отлётом, поклялась ждать. Правда не совсем поняла, куда я собрался, но ждать всё равно поклялась.

Вот так я и жил этот месяц. Война уже полтора месяца идёт, а работорговцы только сейчас объявились. Я, конечно, старался в бои не лезть, вон в глухомань забился только чтобы на историю не влиять, но не мог я спокойно сидеть, если наших брали. Взять же тех лётчиков, девчат, парней раненых, старался незаметно помочь и указать безопасный путь дальше в сторону откатывающихся советских армий. Старался помочь, вот и помогал. Однако надеюсь всё же, что не сильно влияю на историю, иначе я бы просто исчез, не так ли?

Сейчас я быстро бежал по лесу с мешком на плече. Там запас провизии на три дня, и посуда. Ожидание закончилось, прибыли работорговцы, Лидия это уже уверенно засекла. Было несколько повторных шифрованных сигналов. Более того её маломощный радар засёк что-то крупное на орбите. Правда, на средней, до туда радар доставал плохо, но то, что там что-то есть, она была уверена. Сейчас на бегу я ломал простенький шифр и прослушивал запись переговоров. Оп-па, мне, похоже, свезло, команда охотников на планете работала. Они базу организовали на поверхности и сейчас отлавливали самое дороге «мясо». Пеленгатор ловил их сигналы в трёхстах километрах, при дальности пятьсот. Быстро мне не добежать до их базы, значит нужно угнать самолёт. Сами переговоры дали мне понять, что на этой временной базе долго они не задержатся, сутки, максимум двое. Оказалось, они стояли позади боевых порядков немцев, у нескольких госпиталей. Дальше просто, облучали всех ночью из подавителей, всё равно все спят и обходили палаты, медицинским сканером проверяя раненых и персонал. Некоторые койки недосчитались своих хозяев. Думаю, что они там ненадолго задержатся, уже ночью отчалят. Недавно на охотников капитан вышел, велел брать только с интеллектом не ниже двухсот единиц. Мол, он не собирается даже на дорогое «мясо» тратить ценные медицинские картриджи, восстанавливая их тела. Пока доложили о шести с интеллектом в двести единиц и выше, все из офицерского госпиталя. Судя по переговорам, было ещё несколько охотничьих команд, но я их не слышал, видимо они находились за пределом дальности моего пеленгатора. Думаю, теперь понятно, почему я так спешил?

Конечно же, за время моего проживания в селе, не смотря на то, как я подавлял скуку, разнообразя свои знания, окрестности я изучил хорошо. За лесом, потом за дорогой, по которой шла та дивизия, коей я немного помог, находился бывший военный аэродром РККА ВСС. Поначалу там дислоцировались фронтовые лётные части немцев, но потом они ушли за фронтом, и тут остался тыловой аэродром, с несколькими самолётами. Пару раз я тут бывал, осмотрел всё, реально, просто прогуливаясь по аэродрому заглядывая на склады и самолёты, так что знал какое там количество самолётов и обслуги с охраной.

До аэродрома, не смотря на расстояние в двадцать километров, я добежал за час, и это ещё не быстро. День был световой, но это не помешало мне под видом лётного техника, пройти незаметно на территорию аэродрома, после чего начать готовить небольшой связной самолёт под названием «Шторьх» к вылету. В моём случае идеальный вариант. Мог сесть где угодно, взлететь. Если охотники поменяют место временной базы, а те, похоже, так и собрались сделать, не смотря на желание проверить полк что стоял рядом на уникумов. Придётся догонять в этом случае, так что, не смотря на небольшую скорость, эта машина то, что мне нужно. Я спокойно, не привлекая к себе внимание, убрал в салон мешок, а потом, убрав часового у склада, занеся тело внутрь, он был просто вырублен, залил канистры топливом и перенёс всё это в салон самолёта. Запас карман не тянет. Когда приготовления были закончены, я поменял комбез техника на форму офицера и проверил посты, работая ручным подавителем. Не шокером, более серьёзная машинка из арсенала диверсантов Древних. Охрана была выведена из строя надолго, но трупов я после себя не оставил, всё же смог собраться и не наделать глупостей как в первый день. Я тогда в состоянии аффекта был. Удобная отмазка после подобных действий.

Весь аэродром я вырубать не стал, слишком долгое и муторное это дело, но взлетать вот так нагло с бетонных плит под выстрелы выбегающей из казарм охраны тоже не стоило. Поэтому схватил его под хвост и потащил за пределы аэродрома. Ну как потащил, побежал и тот за мной покатился. Отбежав на пару километров от аэродрома, подобрав ровный участок дороги, я стал проделывать необходимые манипуляции, чтобы запустить мотор. Как это делать я видел вовремя своего прошлого посещения аэродрома. Там как раз один из лётчиков куда-то слетать собрался. Тревога на аэродроме ещё не поднялась, сонное царство, что про него ещё скажешь, далеко от фронта, так что я спокойно запустил мотор, сел в кабину, поправил вещи и взлетел. У этого самолётика действительно был небольшой разбег для взлёта, в этом я только что смог убедиться лично.

Дальше я летел, стараясь не подниматься высоко, судя по воплям в эфире, угон самолёта уже был обнаружен. Странно я же разбил рацию, когда нейтрализовал дежурного по аэродрому и радиста. Видимо с одного из транспортников догадались передачу вести, там-то рации стояли. Всего на аэродроме было четыре «мессера», их тут держали, чтобы перехватывать советские дальние бомбардировщики, три транспортника и два связных самолёта. На одном я сейчас и летел. Погони я не боялся, все самолёты приведены в негодность, у них после выстрела из бластера дырки в моторах, но вот предупредить они смогли, так что можно ожидать тёплую встречу. Поэтому я и летел, стараясь прижиматься к земле и над верхушками деревьев. Тут главное в провода не влететь, такие случаи за время войны встречались.

Время было три дня, первый сигнал был в одиннадцать, так что, быстро поев и собравшись, я уже к двум был на аэродроме, потом полчаса времени на угон, и столько же я уже в воздухе. Источник сигнала с каждым километров приближался, и это не могло не радовать. Охотники часто общались то с судном то с другими командами, не особо боясь, что их могут засечь аборигены. Правильно не опасались, такого оборудования тут пока нет. Ну, кроме как у меня конечно.

Машинально управляя самолётом и поглядывая вокруг, я размышлял. То, что делать дальше, у меня уже было рассчитано и обдумано. Во всём этом я считал важным захватить транспортник, остальное второстепенно. Даже поиски ещё одной хрустальной палочки, раз нашли тут четыре штуки, значит, ещё есть, я оставил на потом. Опасался, что меня могут засечь, это ставило под срыв захват транспортника. Опасение конечно практически беспочвенное, но опаска имелась, и я затаился в том селе. Вот после захвата транспорта, уничтожения всех прибывших работорговцев, причём так чтобы аборигены этого не заметили, мне огласка не нужна, вот тогда можно заняться поисками, тогда я буду на коне и смогу держать ситуацию под контролем. Выберусь из тени, так сказать. Одно я решил точно, пока не найду машину времени Сеятелей, не покину Землю. Смысла улетать, отсюда без неё, я не видел. Для чего тогда я случайно попал в прошлое, для чего всё это? Вывод один, она мне нужна, а лучше две. Потом наберу артефактов на бывшей столичной планете империи Зтов, и в будущее прыгну, к моменту, когда тот сумасшедший старик сломает случайно палочку и нас кинет в прошлое. Честно говоря, мне тут не нравилось, и я не понимал, зачем я тут оказался и для чего. А как пользоваться этой машинкой я уже определил. Вон, поляк размечтался в начало войны попасть и мы там оказались. Мне нужно лишь представить, где я хочу оказаться и там окажусь. Проверить, конечно, можно лишь собственным опытом, но я почему-то был уверен, что у меня всё получиться.