Текст книги "Воспитанник богов"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Почему мне нельзя читать книгу! – вызывающе крикнул он. – Ты боишься, что я обойдусь без твоей помощи. В этой книге сказано все.

– Уходи! – голос дасу стал умоляющим. – Смотри! Индрик идет сюда.

За спиной уже слышался громкий твердый топот. Млый оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть приближающегося Индрика. Витой, как у нарвала, рог грозно поблескивал, красные от злости глаза смотрели прямо на Млыя, а на спине Единорога языческой амазонкой восседала Летавица и понукала его, колотя голыми пятками по белоснежной шкуре.

Удариться в безрассудное бегство Млый себе не позволил.

Вызволить меч уже не успеть, но и просто убегать бессмысленно. Индрик его догонит без труда. Оставалось или карабкаться на дерево, или продолжать прятаться за стволами. Как ни стремителен Индрик, его гигантской туше не так-то просто лавировать между деревьями. Правда, как долго продолжится эта игра в прятки, можно только догадываться.

Млый скользнул за ближайший ствол, и Единорог бурей пронесся мимо рог блеснул совсем рядом.

Летавица, схватив Индрика за уши, как заправская наездница развернула зверя на месте, и Единорг вновь бросился к Млыю, немного уменьшив скорость.

Стоявший до этого неподвижно Сторожич кинулся наперерез Индрику. Казалось, что тот сметет его, как пушинку, но Единорог вдруг замер, всхрапнув и упершись в землю всеми четырьмя ногами, так что Летавица едва сумела удержаться на его широкой спине.

– Спокойно, Индрик! Спокойно, – дасу, вытянув вперед руку, подошел к Единорогу, как к обычному коню. – Млый не будет читать Книгу Печали. Мы сейчас уйдем отсюда. Позволь только забрать меч.

Индрик замотал низко опущенной головой, словно отмахивался от докучливого овода, но остался стоять на месте.

– Вот так, – тихо приговаривал Сторожич, отступая спиной к книге. Вот так…

Он схватился за рукоятку и с усилием вытянул меч, застрявший между страницами.

– Мы уходим! – уже громко крикнул он и махнул рукой Млыю, показывая, что нужно оступать.

Млый уходил, оглядываясь. Индрик продолжал смирно стоять, и только нервная дрожь иногда пробегала по его шкуре. Но больше всего Млыя поразили глаза Летавицы – такого полного бессильной ненависти взгляда он не видел никогда.

На ходу Сторожич сунул меч Млыю в руки, тот привычно отправил его в ножны.

– Ну что, искатель мудрости, – неожиданно спросил дасу, когда они отошли на порядочное расстояние от рощи. – Как успехи?

– Если бы не ты, – признался Млый, – я бы погиб.

– Ты бы погиб в любом случае. – И, отвечая на недоуменный взмах бровей Млыя, Сторожич продолжил: – Но если бы ты начал читать Книгу Печали, тебя не смог бы спасти никто.

– Летавица говорила, что в книге собрана вся мудрость мира…

– Она говорила правильно.

– Тогда в чем же дело?

– Дело в мудрости.

– Перестань говорить загадками, – рассердился Млый. – Сначала ты утверждал, что людям всегда не хватало понимания того, в каком мире они живут. Ты призывал меня к знаниям. Теперь, когда у меня наконец появилась возможность к этим знаниям прикоснуться, ты останавливаешь меня. Где логика?

– Логика? – задумчиво повторил дасу. – Попробую тебе объяснить. Пойдем?

– Это еще куда? – подозрительно спросил Млый. – Зачем?

– Тебе ведь сейчас безразлично куда идти, так попытаемся хотя бы извлечь урок из достигнутого.

Сторожич внимательно огляделся по сторонам и неожиданно повел Млыя обратно.

– Мы опять идем к книге? – удивился Млый. – Ты передумал?

– Нет, Книгу Печали мы больше искать не будем, – дасу все сильнее забирал вправо, так что вскоре вывел Млыя к другой опушке той же рощи. Здесь есть еще много удивительных мест. Думаю, что сейчас Индрик нас не побеспокоит.

Млый вновь стоял на краю дубравы, только теперь опушку от равнины отделял широкий овраг, густо заросший чертополохом. От оврага начинался пологий подъем, ведущий к деревьям. Немного выдвигаясь вперед, как часовой, стоял дуб-великан, каждая из горизонтальных веток которого могла посоперничать толщиной со стволом обычного дерева. Дуб был стар, как этот мир, обширное, напоминающее пещеру дупло начиналось от самых корней, раскалывая его почти надвое.

– Видишь дупло?

– Еще бы!

– В нем лежат различные вещи. Возьми, что тебе приглянется, и возвращайся. Но не жадничай. Возьми всего один предмет.

– Что-то не хочется, – признался Млый. – Похоже на западню.

– Это Летавица устроила тебе западню. Здесь же, хотя каждая вещь в отдельности является непростой, тебе ничего не грозит. Ну, смелее, ведь я рядом.

Проклиная себя за мягкотелость, Млый все же спустился в овраг, продрался через колючие заросли чертополоха и подошел к дубу. В дупло можно было шагнуть, как в комнату.

Или, как в пропасть, подумал Млый. А вдруг там обитает, например, змея? Или еще какой-нибудь зверь. Или это элементарная ловушка для дураков?

– Смелее! – послышался возглас дасу с другой стороны оврага.

Для начала Млый все же ткнул в дупло мечом. Клинок не достал противоположной стенки, и Млый поболтал мечом внутри, как обычной палкой. Потом тяжело вздохнул и сделал шаг вперед.

Тьма кругом стояла кромешная. Не зная, что искать, Млый сначала ощупал стенки, – из-под пальцев посыпалась труха.

Потом шагнул еще. Носком сапога он наткнулся на какой-то предмет и чуть не упал. Пришлось опуститься на корточки.

На дне дупла лежали горкой сваленные вещи. На ощупь Млый определил узкий нож с затейливой резьбой на рукоятке и осторожно отложил его в сторону. Потом под руку попался небольшой футляр неизвестного назначения. Кубок. Рулончик гладкой материи. Длинный кувшин.

Неожиданно для себя Млый увлекся. Глаза так и не освоились с темнотой, зато руки приобрели удивительную чуткость. Он быстро стал разбирать завал из вещей, словно рылся в сундуке Рода, а не в неизвестной пещере.

– Не задерживайся! – напомнил о себе Сторожич. – Не жадничай.

Хорошо ему говорить, не жадничай. Чего же выбрать?

Кинжал с некоторым сожалением Млый отложил сразу. Дасу упоминал, что все эти вещи необычные – с оружием лучше не связываться. Материя его заинтересовала мало. Вот разве что кувшин.

Резкий переход от темноты к свету заставил Млыя поморгать глазами и постоять какое-то время неподвижно. Кувшин он держал за горлышко, словно собирался немедленно придушить его, если тот поведет себя как-то неправильно. Но при ближайшем рассмотрении кувшин выглядел совсем обыкновенным. Ладно, надо отнести его Сторожичу, пусть тот потешится.

– Вот! – высоко, как пловец, держа над головой кувшин, Млый опять продрался через чертоплох. – Пожалуйста. Там еще осталось много хлама.

– Пойдем, – дасу вновь повернул в степь.

– Зачем же я тогда лазил в дупло?

– Разберемся позже. А сейчас лучше убраться отсюда подальше. Не забывай о Летавице.

– Почему она натравила на меня Индрика? – вспомнил Млый недавнее приключение. – Сначала обещала помочь…

– Потому, что ты не стал читать книгу, – быстро сказал дасу.

– А если бы прочитал?

– Тогда бы надобность в Индрике отпала сама собой. Тебя бы не смог спасти даже я.

– Меня бы убила Книга Печали?

– Ну почему ты все понимаешь буквально? – Сторожич даже остановился, чтобы твердо посмотреть Млыю в глаза. – Не хочешь немного подумать. Ты хоть представляешь, что это такое – все знания мира? Как с ними обходиться? Как потом жить дальше? Зачем, наконец, нужна эта самая Книга Печали? Каково ее предназначение? Больше я тебе не скажу пока ничего.

– Ты и так не сказал ничего, – бормотал себе под нос Млый, следуя за дасу. Тот шел широким шагом, не оглядываясь. – Заставил взять кувшин. Зачем он мне? Совершенно ненужная вещь.

Кувшин Сторожич почему-то у Млыя не забрал, и теперь тот вынужден был тащить его в свободной руке. Иногда Млый поднимал кувшин до уровня груди, разглядывал. Ничего особенного. Посуда, и все. Глиняный, покрыт гладкой глазурью. Ни одного орнамента. Цвет – темная терракота. Вместимость примерно три литра.

Разговаривали мало, но дасу все же сказал, что, преследуя, Ний заставил их перевалить скальный хребет и теперь, чтобы вернуться, надо обойти и горы, и лес. А потом уже попытаться отыскать речку с мостом.

На первом же привале, не дожидаясь от дасу дальнейших объяснений, Млый решил заняться кувшином сам. Для начала он перевернул его вниз горлышком и сильно потряс. У него уже давно сложилось впечатление, что кувшин не пуст, что-то в нем есть. Тряс он его довольно долго. О стенки явно стукался какой-то небольшой предмет, но никак не желал вываливаться наружу. Наконец из горлышка выскочил маленький камешек и сильно ударился о землю, словно летел с большой высоты.

– Есть! – Млый поднял камешек и стал его рассматривать.

На ладони лежала гладко обточенная прибоем галька.

Такие гальки использовали как украшения Другие, жившие в землях Сварога. Млый вместе с Родом побывал там один раз после битвы с Отшельниками, видел приморские деревни.

– Смотри, что лежало в кувшине, – показал он гальку Сторожичу. Видишь, как отшлифовала камень вода. Его кто-то принес с берега реки или моря.

– А ты кинь его в кувшин, – неожиданно посоветовал дасу.

– Хорошо, – равнодушно пожал плечами Млый.

Камень канул в кувшин, как в бездну. Не было слышно привычного стука, с каким обычно предмет ударяется о дно, зато раздались характерные щелчки, словно камень падал все ниже и ниже, отскакивая от стенок. Затем где-то совсем далеко послышался завершающий удар, и все смолкло.

Млый вопросительно взглянул на дасу.

– А теперь обратно, – коротко сказал тот.

Ждать, пока камень вылетит из горлышка кувшина, вновь пришлось довольно долго.

– Так не бывает, – занервничал Млый.

На этот раз он подобрал с земли другой камень, побольше, и с видом великого экспериментатора бросил его в кувшин.

Все повторилось.

– Это звуковая галлюцинация, – предположил Млый. – Или есть какой-нибудь примитивный секрет. Что-то вроде ловушки внутри, какой-нибудь прищепки. Она и задерживает камень.

– А ты брось что-нибудь еще, – посоветовал Сторожич. – Что, например, в кувшине поместиться заведомо не может.

Вытащив меч, Млый просунул его в кувшин. Клинок превышал длину сосуда в несколько раз, но свободно ушел в него полностью.

Порыскав вокруг, Млый отыскал толстый засохший стебель вереска и запустил его внутрь кувшина, как копье. Стебель беззвучно и, как оказалось позже, безвозвратно исчез в глиняной темноте.

– Ничего себе! – Млый задумчиво почесал затылок. – Это – кувшин?

– Кувшин, кувшин, – охотно подтвердил Сторожич.

– Нет, это что-то другое. Ты знаешь, для чего он?

– Да, – лаконично ответил дасу.

– Тогда скажи мне.

– Сказать?

– Конечно, какие могут быть сомнения.

– Учти, сразу же после моего объяснения кувшин станет меньше значить и для тебя, и для других. Независимо от того, какое значение он имеет сейчас, оно не превосходит значения всего остального. И все же, как только я объясню тебе, что такое этот кувшин, он уже никогда не сможет стать не только тем, чем и так никогда не был, но и тем, чем является сейчас.

Витиеватый ответ Сторожича Млыя озадачил. Но потом, словно отгоняя сомнения, он упрямо тряхнул головой.

– Говори, – скорее приказал, чем попросил он.

Неожиданно дасу поднял кувшин, а затем бросил его на землю. Керамика раскололась с глухим стуком.

От изумления Млый даже приоткрыл рот и потерял на минуту дар речи.

– Зачем ты испортил кувшин? – Млый все еще не мог прийти в себя и, присев на корточки, бережно перебирал крупные осколки, словно надеялся когда-нибудь склеить их в одно целое. – Зачем ты это сделал?

– Я бы испортил кувшин, если сначала объяснил тебе, для чего он предназначен, а потом разбил его. Но ты не знаешь назначения кувшина, а значит, он не испорчен. Он будет служить тебе так же, как если бы я его не разбивал…

Больше дасу не пожелал говорить ничего. Через десять минут он уже вновь вел Млыя к реке, которой в действительности, возможно, не существовало никогда.

ОСТАНОВКА В ПУТИ

– Это уже чересчур! Книгу Печали Млый должен был прочитать!

– Сплоховала Летавица.

– Да нет. Летавица все делала правильно. Всему виной Сторожич.

– Не думаю, что Марена и дальше будет терпеть его выходки. Дождется дасу неприятностей.

– А пока что неприятностей дождались мы. Мало того, что вынуждены всюду следовать за этим Другим, как привязанные, так еще и Сторожич норовит прихватить чуть зазеваемся. Не зря я тебе говорил – следить за Млыем не стоит. Пусть гуляет сам по себе, пока не свернет голову.

– Мне кажется, он и один не пропадет.

– Это еще неизвестно. Но в любом случае он твердо намерен прорваться обратно в Явь.

– И ведь уйдет. Уйдет, как ни в чем не бывало.

– Погоди причитать. Впереди долгая дорога.

Изредка в степи стали попадаться широкие, словно припорошенные снегом, проплешины. Начались солончаки. Вокруг них плохо росла даже трава. Млый подумал, что где-то недалеко, возможно, начинаются болота, и оказался прав, – безжизненная почва становилась рыхлой, чувствовалось, что к поверхности близко подходит вода.

Когда-то на месте солончаков росли деревья. Теперь они погибли, и только ослепительнобелые скелеты берез указывали места, где раньше шумели рощи.

– Здесь, очевидно, водятся василиски? – осторожно спросил Млый у Сторожича.

– А как же, – беспечно отозвался тот.

Дасу, к которому Млый теперь привык, как к брату, шел чуть впереди свободным шагом охотника, настроившегося на долгий переход. Млый поймал себя на мысли, что стал относиться к дасу, как к человеку. Это было неправильное ощущение, но так было проще.

– С василисками я связываться не желаю, – вновь подал голос Млый. – Не лучше ли обойти эти места стороной?

– Не лучше. Здесь, по крайней мере, нет грифонов, да и мары сюда не заглядывают. Зачем нам лишние остановки в пути? А с василисками, если ты не слишком любопытен, мы постараемся не встречаться.

Любопытства у Млыя за последний год поубавилось. Теперь он очень внимательно следил за равниной, зная, что лучше василиска заметить первым, чтобы не оказаться застигнутым его убийственным взглядом врасплох.

И все же он оплошал. Высокий спинной гребень василиска вдруг показался совсем недалеко, на расстоянии нескольких шагов. Почти сливаясь цветом с землей, издали он напоминал засохшие стебли растений.

Млый бросился ничком на землю, вжался в низкую траву лицом, ожидая услышать тяжелую поступь, но вместо этого ощутил на своем плече руку Сторожича.

– Хорошая реакция, – похвалил дасу. – Не хватает только наблюдательности. Давай, вставай. Посмотри на своего врага.

Млый приподнял голову – спинной гребень по-прежнему маячил всего в нескольких метрах.

– И глядеть не хочу, – сердито отозвался он, отряхивая с колен прилипшие комки земли. – Василиск даже мертвый остается опасен.

Но не этот. Видишь, у него нет глаз.

Заставив себя подойти ближе, Млый увидел, что от василиска осталась одна шкура. Громадная пустая шкура ящерицы. Складывалось впечатление, что из василиска вытянули все жизненные соки и, высосав, выплюнули, как шелуху.

– Кто это его так? – озадаченно пробормотал Млый. – Разве у василисков есть враги?

– А у кого их нет? – вопросом на вопрос ответил дасу. – На каждого охотника всегда найдется свой охотник. Но мне эта находка не нравится. По всему ясно, где-то неподалеку притаился болотный лев.

– Ни о каком болотном льве я никогда не слышал, это – точно.

– Попробуем не шуметь, – не обращая внимания на его слова, сказал Сторожич. – Ты, конечно, слишком малая добыча для болотного льва, но при случае он не откажется перекусить и тобой.

– А как он ловит василисков? – Млый старался не отставать от дасу, который шел теперь очень быстро. – Ведь стоит встретиться с василиском взглядом…

– Болотный лев – слеп. Пусть хоть сотня василисков станет таращиться на него в упор, он сожрет всех. Лев сидит под землей, в болотной жиже, и чутко прислушивается к шагам наверху. А потом выскакивает и хватает жертву. Если не удается настигнуть василиска сразу, он забрасывает его землей и грязью, стараясь сбить с ног.

Млый представил себе эту охоту и опасливо поежился.

Скоро на пути попалась еще одна пустая шкура василиска.

– Ты был прав, – признался Сторожич. – Надо было обходить болота стороной. Но теперь уже поздно, будем надеяться на удачу.

Удача пока им не изменяла. Они миновали засохшие березовые стволы и вышли к обширной пустоши. На другом конце виднелись невысокие зонтичные деревья, характерные для саванны.

– Мы обойдем болото по краю, – Сторожич указал на деревья. – Видишь, там солончаки кончаются. Можно будет не бояться ни василисков, ни болотного льва.

Помня, что шуметь нельзя, Млый старался ступать по земле как можно легче, но на середине пустоши вдруг ощутил слабое колебание почвы.

– Беги! – услышал он крик дасу и, не дожидаясь новых приказаний, рванулся вперед, чувствуя, что вошел в ритм дискретного движения, как обычно бывало в случаях смертельной опасности.

Но расстояние до деревьев было все же слишком велико. Млый бежал, почти не касаясь земли, понимая, что только скорость сможет сохранить ему жизнь.

Где-то совсем рядом под ногами он ощущал присутствие громадного страшного зверя. Тот мчался за ним, буравя почву.

Одинокая засохшая береза в центре пустоши вдруг наклонилась и стала заваливаться набок. Еще мгновение спустя земля на том месте поднялась пузырем и лопнула с оглушительным чавкающим звуком, а из центра пузыря вверх взметнулась не поддающаяся описанию пасть.

Вся пустошь в этот момент, казалось, превратилась в необъятную воронку. Теперь Млый бежал как будто-то по склону, и тот становился с каждым шагом все круче. В спину беглеца полетели комки земли и грязи, и несколько раз Млый спотыкался, моля только об одном – не упасть.

Остановился Млый только тогда, когда сердце забилось уже в горле, и он напрасно хватал открытым ртом воздух – спазмы от учащенного дыхания не позволяли кислороду достичь легких.

Зонтичные деревья, стоящие по краю пустоши, остались далеко позади. Еще ощущалось слабое колебание почвы, но толчки постепенно затихали, и Млый позволил себе оглянуться.

Открытое место, по которому он пробегал, превратилось в сплошную поляну грязи. По ней, как по поверхности воды, иногда пробегали невысокие волны.

– А ты молодец! – похвалил Млыя дасу. Дыхание Сторожича оставалось все таким же спокойным, словно он никуда не бежал, а продолжал оставаться на месте. – Еще бы чуть-чуть и болотный лев настиг тебя. Василиски медлительнее.

– А здесь, – Млый указал на степь саванны, – разве нормальные львы не водятся? Или еще кто-нибудь похуже. Выкладывай, не стесняйся. Мне уже все равно.

Сторожич укоризненно покачал головой.

– Торопишься, – сказал он. – Нервничаешь. Я ведь хотел как лучше. А про болотного льва я просто забыл, – с обескураживающей простотой признался он.

– Если здесь никаких чудовищ нет, давай немного отдохнем, – попросил Млый. – Честно говоря, я готов даже отправиться к самой Марене и просить ее вызволить меня из Нави.

– Попросить-то можно, – отозвался дасу. – Да как бы тебе потом не пожалеть.

– Мне кажется, хуже уже не будет, – Млый повалился на траву, потянулся, увидел вновь над собой бледные дневные звезды.

– А что, – он указал рукой на небо, – в других звездных мирах существуют такие же двойные системы жизни, как и на Земле? Ты что-нибудь знаешь об этом? Вселенная необъятна. Мы ведь видим только ее край.

– Вселенная – спрессованная до видимых размеров вечность, – дасу присел на траву рядом с Млыем. – Овеществленное время.

– Как та река? – вспомнил Млый первое свое путешествие по Нави.

– Примерно. Но прежде, чем стремиться к звездам, надо, пожалуй, разобраться в делах земных. И потом, почему люди считают, что для достижения иных звездных миров необходимо отправляться в космический полет? Для этого существуют другие способы. Но об этом, кажется, с тобой говорить еще рано. Ну как, немного отдохнул?

Млый неохотно поднялся.

В отличие от безлесной степи пейзаж саванны производил умиротворяющее впечатление. Идти было легко, далеко отстоящие друг от друга деревья нарушали однообразность и служили прекрасными ориентирами. Скоро к запаху травы и земли примешался слабый йодистый запах моря.

– Где-то там – вода, – Млый уловил направление ветра, доносящего соленый запах. – В Нави есть моря?

– Есть, – почему-то недовольно ответил Сторожич.

– Давай выйдем к побережью, – предложил Млый.

– Мы и так уже совсем рядом.

Млый заметил, что дасу стал внимательнее оглядываться по сторонам, и насторожился тоже.

– Здесь опасно? – попытался уточнить он обстановку.

Дасу неопределенно пожал плечами.

Скоро начался пологий подъем, протянувшийся на пару часов пути, и вдруг перед Млыем открылось море. Странно изогнутый горизонт поднимал видимую кромку воды почти до самого неба. От неожиданности Млый остановился, словно испугался, что сейчас этот водяной вал обрушится на него. Но в следующий момент он удивился еще больше – возле самого берега раскинулся небольшой портовый город.

– Что это? – словно не доверяя зрению, спросил он у Сторожича. – Ведь это город? И там есть люди.

– Остынь, – предупредил дасу. – В Нави людей нет.

– Тогда почему я их вижу? – заупрямился Млый. – Ведь это город. И еще я вижу пристань и три парусника. А возле пристани площадь и на ней много народа. Это даже не деревня, как у нас в Яви. Это именно город. Он полон Других.

– Я ведь уже говорил тебе – в Нави людей нет. И это – не люди.

– Но они выглядят, как Другие. Они ходят и разговаривают, как Другие. Если это не люди, то кто?

– Не хотелось бы лишний раз путать тебя в твоих представлениях о Нави. Мне трудно будет объяснить, кем являются эти существа на самом деле. Внешне, согласен, они не отличаются от Других. Но на этом сходство и заканчивается.

– Я почему-то тебе не верю, – признался Млый. – Просто тебе хочется, чтобы я не шел в город и не общался с себе подобными. А ведь они могут мне рассказать многое. Они здесь живут.

Млый задумчиво прикусил губу. Не слишком ли он доверяет дасу в последнее время? Что если тот просто дурачит его, водя по Нави, как барашка не веревочке? Путает. А когда они случайно нашли поселение Других, заставляет не доверять своим ощущениям и бормочет что-то о его, Млые, непонятливости.

– Мы пойдем туда, – решительно заявил Млый и, обогнув Сторожича как препятствие, направился к берегу.

– Только потеряем время, – попытался образумить его дасу, идя следом. – А может быть, ты не сможешь выбраться из этого города уже никогда. Он полон ловушек и соблазнов.

– Каких? – уже беспечно отозвался Млый, чувствуя, что сумел настоять на своем. – Главное, чтобы меня признали за своего и не пришлось сражаться.

– Здесь принимают всех, – голос дасу прозвучал глухо. – Всех, кто приходит сюда и остается. Не любят только тех, кто пытается уйти.

Последнее замечание Млый почти не расслышал.

Сверху небольшие, одно – и двухэтажные домики казались кусочками рафинада, рассыпанного небрежной рукой по побережью. Ничего похожего на деревни или города Других в Яви. Спускаясь, Млый кроме портовой площади заметил еще одну с капищем посередине. Внутри капища возвышался идол, но, кому он принадлежит, Млый различить не мог. Там же стояла остроконечная постройка, сильно отличающаяся от жилых домов с плоскими крышами.

С суши город окружала невысокая крепостная стена, сложенная из необожженных кирпичей, но ворота со сторожевой башней над ними были приветливо распахнуты, и Млый отметил, что местные жители, похоже, не опасаются внезапного нападения.

Первым, кого он встретил на своем пути, оказался крепкого телосложения мужчина средних лет, черноволосый, с лиловатым морским загаром на грубо слепленном лице. Одна бровь у него была черна, словно он подкрашивал ее сурьмой, вторая седа и бела, как будто над левым глазом у него застыл небольшой снежный сугробчик.

– Путники? – утвердительно спросил мужчина, стоя на обочине дороги. Одной рукой он придерживал за кривой рог черную козу. – Мы всегда рады путникам.

– Привет тебе, – торжественно сказал Млый и замолчал, не зная как продолжить разговор.

Если бы он оказался в деревне Других в Яви, то знал бы, как следует себя вести. Не растерялся бы он и в городе вроде того, в который стремился в детстве и где все-таки побывал, и бился там, и покинул его. Но здесь он чувствовал совсем другой уклад, столкнулся с совершенно незнакомыми характерами и неожиданно заробел.

Словно угадав его нерешительность, мужчина ослепительно улыбнулся и дернул козу за рог. Коза блеснула ярко-желтыми глазами и рванулась в сторону.

– Обменяю, – мужчина ухватился за рог еще крепче. – На вино или на девушку. – Он хитро взглянул на Млыя: – Путник любит девушек?

Млый не нашелся, что ответить, и неопределенно пожал плечами.

– Посторонись, – приказал мужчине Сторожич и подтолкнул Млыя в спину. – Оглядись вначале, – посоветовал он. – Разговоры будешь вести позже.

Про себя Млый согласился, что совет прозвучал вполне разумно.

Узкие кривые улочки, все до единой, круто сбегали вниз, к пристани. Млый и Сторожич шли мимо меняльных лавок, трактиров, кофеен и магазинчиков. Люди сновали мимо, почти не обращая на путников внимания, но все же Млый отметил, что если он сам вызывал у обитателей города хоть какой-то интерес, то на дасу они смотрели, как на пустое место или на его собственную тень. Но можно было предположить и то, что Сторожич воспринимался, как опасное и высшее для них существо, которое нельзя задеть даже взглядом.

– Они тебя боятся? – спросил он у дасу.

– Они от меня зависят, – хмуро пояснил Сторожич. Настроение у него заметно ухудшилось. – Как зависят от любого реального существа в этом мире, называемом Навью.

– Не понимаю, – признался Млый.

– Я же тебе пытался объяснить бесполезность твоей затеи, когда ты решил направиться в город, – напомнил Сторожич. – Разве ты послушался? Теперь вести спасительные разговоры уже поздно. Придется тебе выпутываться из этой ситуации самому.

– А что, собственно, произошло? – с раздражением огрызнулся Млый. – Не думаю, что между Другими в Нави и Яви существуют разительные отличия. Люди всегда остаются людьми.

– Упрямство и ум не всегда дружат между собой, – словно про себя тихо проговорил дасу. – Поступай, как знаешь.

Город завораживал, кружил Млыя, ведя извилистыми улицами к морю, заставлял жмуриться от ярких впечатлений – ничего похожего на то, что существовало в Яви. Скоро он почувствовал легкое головокружение, как будто выпил бокал вина. А вином действительно торговали прямо на улицах, предлагали выпить для пробы и заплатить позже. Продавцы цеплялись за одежду, заглядывали в глаза и сладко щурились, обещая райское наслаждение. Женщины, множество женщин, в легких свободных платьях проходили мимо, неся себя, как товар, который можно попробовать, не откладывая удовольствие на потом. Млый был ошеломлен, обескуражен и растерян.

Сидящие на узких тротуарах нищие просили милостыню, прохожие кидали им монеты, и Млый вспомнил про деньги, которые существовали у людей давным-давно и которых он в действительности не видел никогда.

– Это – мираж? – спросил он наконец дасу, продолжающего двигаться за ним след в след. – Я думал, что никогда не увижу ничего подобного. Здесь сохранились традиции и обычаи, о которых я знал только из исторических фильмов. Но это настоящая человеческая жизнь.

– Пусть будет так, – не стал вдаваться в подробности Сторожич.

– Но ты же не слепой, – продолжал настаивать на своем Млый. – Скажи, каким образом в Нави сохранился настоящий город Других, почему именно здесь, как он устроен, кто в нем обитает?

– Тени, – Сторожич упрямо глядел не по сторонам, а себе под ноги.

– Какие еще тени?

– Темные тени чужих представлений о мире, которого не существует.

– Как же так? – опять не понял Млый и ухватил за широкий рукав молодую девушку, проходившую мимо. Та охотно остановилась и обещающе улыбнулась. Я ведь чувствую реальную плоть и тепло.

– Ты почувствуешь жар, – девушка прижалась к Млыю всем телом так, что он действительно ощутил жар страсти – у него мгновенно запылали щеки.

Но, взглянув на дасу, девушка испуганно отшатнулась и почти побежала прочь.

– Тебе будет трудно уйти отсюда, – задумчиво проговорил дасу. – Ты можешь остаться здесь навсегда.

– Почему бы и нет? – неожиданно для себя признался Млый. – Чем этот мир хуже Яви?

– Тем, что он не настоящий.

– Ну это мы еще посмотрим.

Небольшой пятачок площади перед пристанью кишел народом.

Тут же предлагали рыбу сырую и уже приготовленную на переносных жаровнях. От запаха еды у Млыя разыгрался аппетит – последние дни он питался в основном вяленым мясом из своих скудных запасов, и теперь желудок настойчиво требовал утолить голод.

– Это ведь настоящая рыба, – не отставал он от Сторожича. – Разве в Нави есть рыба?

– Ты же ее видишь, – голос дасу прозвучал насмешливо. – Так почему сомневаешься?

– Ты меня совсем запутал, – Млый остановился около жаровни.

Толстая, в неопрятном фартуке торговка ткнула в него пальцем, как будто желала продырявить насквозь.

– Хочешь есть? – хриплым пропитым голосом спросила она.

Млый молча кивнул.

– Две монеты!

Млый с обескураживающей улыбкой развел руками.

– Одну, – торговка испытующе оглядела одежду Млыя и вдруг ухватилась за поясную бляху ремня. – Или вот это!

Дасу молча выдвинулся вперед. Увидев его, торговка взвизгнула и, опрокинув жаровню, отскочила в сторону, словно увидела привидение. Опомнившись, она ловко затерялась в толпе, оставив жаровню лежать на боку. Несколько рыбин, зацепившись, повисли на решетке.

– Можешь поесть, – сказал Сторожич.

– Мне нечего оставить взамен, – Млый был напуган реакцией торговки. Теперь я понял, они тебя боятся.

– Они бы боялись и тебя, если бы чувствовали в тебе силу. Но ты слаб. Слаб настолько, что в тебе они видят жертву, а не охотника. Берегись!

Сторожич поднял решетку и протянул две зажаренные рыбы Млыю.

Больше пока Млый ни с кем заговаривать не пытался. Найдя камень у воды, он сел на него и молча стал разглядывать толпу, удивляясь окружающему и чувствуя одновременно, что делает что-то не так.

Легкий ветерок налетал с моря, раскачивал мачты небольших парусников. Млый зачерпнул ладонью воду и попробовал на язык – вода была соленой.

– Но мы ведь пришли сюда, – обратился он к Сторожичу, – не просто поглазеть на чужую жизнь?

– Сюда пришел ты, а не мы, – напомнил ему дасу. – Я советую тебе немедленно уходить из города. Пока не поздно, – добавил он.

– Но мне интересно, – признался Млый, первоначальные эмоции схлынули, уступив место вдумчивому любопытству. – Я не думал, что так бывает. В Яви города уничтожены, в деревнях еле-еле теплится жизнь. А здесь она бьет ключом.

– Посмотри туда, – посоветовал дасу.

Площадь медленно и плавно пересекли три Отшельника.

Их перепутать Млый не смог бы ни с кем. Непроизвольно он схватился за меч.