Текст книги "Ловцы ветра. Резервация для чудаков"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

14. Денис

Путешествие бывает особенно приятным, если его можно совершать налегке.

Вначале Денис вытащил из стенного шкафа большую сумку и побросал в нее разное носильное барахло, но потом с не меньшим удовольствием засунул сумку обратно в шкаф. Какой смысл тащить с собой много вещей, если все необходимое без труда можно приобрести на месте? Спасибо Поланскому и Фроггу – уж о чем, о чем, а о финансовом обеспечении группы они позаботились серьезно. Как, впрочем, и о многом остальном.

Особняк на Золотодолинской предназначался для стационарной базы. Сюда можно в любой момент вернуться, отдохнуть, переждать какое-то время, чтобы затем, если понадобится, вновь отправиться в путь. В доме предусмотрено все для беззаботной жизни его обитателей. Два сейфа – в подвале и на втором этаже – надежно спрятанные от посторонних глаз, хранят приличную сумму наличных денег в различной валюте. Но пользоваться этим резервом совсем не обязательно. Каждый член команды снабжался набором кредитных карточек, позволяющих уверенно чувствовать себя в любой стране. Документы выписаны на настоящие имена, в них внесены лишь небольшие изменения для большей достоверности. Но сейчас, когда передвижение по всему земному шару почти лишено формальностей, это, пожалуй, не имеет большого значения.

Ниже подвала в доме имелся еще один уровень, вход в который был тщательно замаскирован. Там был оборудован небольшой тир и хранилось стрелковое автоматическое оружие, запас пищи и воды. Эти предосторожности вызывали у Дениса недоумение – неужели Поланский считает, что им придется выдерживать в мирном особняке осаду, словно в форте посреди дикой пустыни?

Однако какой переполох вызвал этот англичанин, когда у него неожиданно начался припадок! Денис вспомнил закатившиеся глаза Сеймура, медленно сползающего с кресла на пол, и поежился. Черт знает что! Приступ ясновидения – если это можно назвать приступом.

Гаррет упорно твердил, когда вышел из транса, о точном местонахождении генератора, указывая куда-то севернее Архангельска. Он говорил, что кожей чувствует присутствие там механизма, уничтожающего не только время, но и пространство. После этого обсуждение проблемы поиска превратилось, по мнению Дениса, в фарс. Свои слова Сеймур ничем не обосновывал, напирая исключительно на чувственное восприятие. Напротив, доводы Тана были логически выстроены и убедительны.

Конечно, большинство из команды поддержали Тана. Догадки необходимо проверять на месте, а для этого следует покинуть гостеприимный особняк. Но и Сеймура в его предположениях никто ограничивать не собирался. Если он так уверен, что генератор находится где-то за семидесятой широтой, то пусть убедится в этом сам. Связь, слава богу, сейчас позволяет .свободно общаться независимо от того, где находятся собеседники – в пяти или в тысяче километрах друг от друга. Сопровождать Сеймура вызвалась лишь сердобольная Анита. Ну и флаг ей в руки!

Еще вчера Денис даже не предполагал, что в путь надо будет собираться так стремительно. Думал, что поживут здесь хотя бы пару недель, как следует проанализируют обстановку, составят план, оговорят могущие возникнуть неожиданности. Но сумбурное обсуждение проблемы потребовало немедленных действий. Что ж, если все складывается именно таким образом, то пусть так и будет.

Денис доверял своему чувству игрока. Что-то такое есть в утверждениях Тана. Сгорающие без видимых для этого причин до пепла люди, безусловно, свидетельствуют о каких-то аномалиях. Остается выяснить – повинно ли в этом убыстряющееся в конкретном месте время. С другой стороны, и от слов Гаррета не стоит легкомысленно отмахиваться лишь потому, что он не может доказать то, что чувствует. Ведь и сам Денис за игорным столом впадал в похожий транс, словно некто сверху диктовал ему точные цифры и комбинации, выбирая правильные из тысяч вариантов.

Смущало лишь то обстоятельство, что отправляются они сейчас в путь не сплоченной командой, а разрозненными группами, тем более что это первый опыт поиска. Но, возможно, подобным образом придется действовать и в дальнейшем, глупо рассчитывать на мгновенный результат, так что надо привыкать. Зайдя в комнату к Бакалю, Денис убедился, что тот в точности повторил его ошибку – набил полную сумку одеждой и припасами. Пришлось убеждать, что делать этого не стоит, достаточно ограничиться самыми необходимыми вещами.

На смугло-красном лбу индейца выступил пот. Несмотря на внешне сохраняемое хладнокровие он волновался. Татуировка на его левом предплечье, изображавшая пуму, задвигалась, как живая, когда он, жестикулируя, стал рассказывать, что дорога начинает внушать ему опасение.

– Подумаешь, самолет, – удивился Денис. – Сядем и полетим.

– В небе! – широко раскрывая глаза, удивлялся Бакаль. – Как сам Кецаль!

– Как люди, чудак. – Денис успокоительно похлопал его по плечу и перешел в следующую комнату.

Не достучавшись, он открыл дверь сам. Из ванной слышался плеск воды, Шаки принимала душ. По своему обыкновению она, ничуть не стесняясь, вышла в комнату голой, на упруго вздрагивающей при ходьбе груди оставались капельки воды.

– Я не опоздаю, – предупредительно сказала она, увидев, как дожидавшийся ее Денис заерзал в кресле.

– Да я не об этом, – замямлил Денис, глядя куда-то в потолок. – Тебе, – наконец решился он, – надо привыкнуть хоть иногда одеваться.

– Мальчик, – Шаки склонилась над ним и ласково провела ладонью по его затылку. – Не надо волноваться. Если это потребуется, я надену любую одежду из так любимых у вас шкур, называемых шубой, хоть сейчас.

Денис выскочил из комнаты Шаки как ошпаренный, прикидывая на ходу, какие еще сюрпризы могут преподнести ему остальные члены команды. Потом подумал и решил не навещать больше никого. Сами справятся. А до самолета целых четыре часа. Времени хоть отбавляй, заказанные билеты ждут в аэропорту.

Рейсы до Архангельска и Челябинска отправлялись почти одновременно. Получилось удачно, тем более что хотя бы на первом этапе Денис чувствовал себя обязанным опекать своих новых друзей. Больше всего он волновался за Сеймура и Аниту, но они как раз производили впечатление самых здравомыслящих и осторожных, так что, можно надеяться, глупостей не наделают.

Сборы все равно получились нервными и скомканными. Но позже, когда к воротам особняка минута в минуту подали заказанный микроавтобус, Денис успокоился. Все будет как надо. Не инопланетяне же они какие-нибудь. Все предусмотрено, все инструкции получены, расстройством рассудка вроде никто не страдает – так в путь!

Даже в аэропорту их живописная группа не вызвала повышенного внимания со стороны других пассажиров, хотя своим интернациональным составом выделялась из обшей толпы. Может быть, только Шаки, обрядившаяся в ярко-желтые шорты и ослепительно-зеленую майку, привлекала к себе взгляды в основном мужчин, но в остальном все шло нормально. Денис получил билеты и, отойдя в сторону вместе с Анитой и Сеймуром, дал им последние наставления.

– Как можно чаше выходите на связь, – талдычил он в сотый раз. – Звоните сразу, как прилетите в Архангельск.

Сеймур угрюмо жевал незажженную сигару и рассеянно кивал в ответ.

– Только, ради бога, не вляпайтесь в какую-нибудь историю, – взмолился Денис, расстроенный таким невниманием. – Похоже, то, о чем ты говоришь, – он тронул Сеймура за руку, – каким-то образом связано с военным ведомством. Уж больно места безлюдные. Там, куда ты показываешь, по карте и населенных пунктов почти нет.

Денис проводил взглядом направившихся к терминалу корейской авиакомпании «Весенняя ласточка» Сеймура и Аниту и облизнул пересохшие губы. Как англичанин и немочка будут осуществлять свой поиск, одному богу известно. Четкого плана у них нет – собираются во всем разобраться на местности. Но ведь нет никакого плана действий и у самого Дениса. Даже Тан, похоже, не знает, что им придется предпринять.

Корейский «Боинг» уже взлетел, когда пригласили на посадку до Челябинска. Терминал «Аэрофлота» находился ближе остальных, до трапа доставили мигом. Сам Денис предпочел бы лететь челноком «Стрела», третий год находящимся на линии, но, подумав, решил, что такой полет может оказаться для его спутников слишком большим испытанием. Базовый модуль, который официально называли "Второй Международный проект «Стрела», а в обычном разговоре просто «Юла» за внешнее сходство с игрушечным волчком, находился в беспосадочном полете, и к нему причаливали «челноки», поднимающиеся с аэродромов в момент прохождения модуля над ними. Точно так же «челноки» позже доставляли пассажиров на землю. До Челябинска время такого полета экономилось почти вдвое.

К его удивлению полет прошел совершенно нормально. Тан после набор а высоты выглянул в иллюминатор, увидел сплошную пелену облаков и тут же задремал, прикрыв колени пледом. Шаки скорее от скуки затеяла легкий флирт с каким-то командированным, сидевшим от нее через проход. Тот послушно вызывал стюардессу, прося принести для Шаки то журнал, то напитки, пока той самой не надоела игра и она занялась своими и так ухоженными ногтями, шлифуя их до остроты бритвы маленькой алмазной пилочкой. Один Бакаль ерзал в кресле, как подросток, приподнимался, желая заглянуть через дремлющего Тана в иллюминатор, и вновь откидывался на спинку кресла. Наконец Денис нашел ему занятие, подсунув кроссворд из «Огонька».

Челябинск встретил по-летнему жарким солнцем и свежим ветерком, налетавшим со стороны гор. Оставаться в городе не имело смысла, до Зыбки – так называлась искомая деревня – по шоссе была пара часов пути, и Денис прямо в аэропорту срядился с местным шофером доставить их туда немедленно.

До этого Денис ни разу не бывал на Урале, предпочитая ездить на отдых то в Крым, то в Триест, то в Грецию. В школе по льготной путевке побывал в Штатах, смотрел Большой Каньон. Урал все это время оставался близкой и пыльной провинцией, сейчас это мнение приходилось срочно менять.

Ничего похожего на Скалистые горы Америки тут не было. Округлые, поросшие лесом вершины плавно изгибались, придавая ландшафту мягкий, уютный рельеф. Ветер вбивал в форточку плотные запахи бора, свежей травы и цветов, а если на поворотах шофер сбрасывал газ, то вместе с запахами в кабину врывалось птичье многоголосье и отчаянный стрекот кузнечиков.

До чего хорошо! Минут на двадцать Денис забыл и про своих спутников, и про то, куда и зачем они едут.

Деревня открылась в седловине между напиравших друг на друга гор. Сверху, с дороги, хорошо были видны три нитки улиц, дома, крытые где железом, где черепицей. На многих крышах рядом с печными трубами поблескивали тарелки спутниковых антенн. Крыши двух домов состояли из ячеистых солнечных аккумуляторов, получавших в последние годы все большее распространение.

Высадив пассажиров на плошали около магазинчика, шофер тут же развернул машину и умчался вверх по дороге, поднимая за собой клубы пыли.

– Надо было уточнить, слышал ли шофер что-нибудь о Громовой плеши, – запоздало вспомнил Бакаль.

Крепко сбитый, насупившийся, сунув руки в карманы джинсов, он стоял посреди деревенской плошали, как молодой бычок, оглядывая происходящее исподлобья, словно не доверял разлившемуся вокруг покою и подозревал о надвигающейся опасности. Денис поймал себя на мысли, что если в городе их группа смотрелась вполне уместно, то здесь, среди тишины и неспешного движения жизни они напоминают цирковую труппу, отправившуюся на халтуру в глубинку. Не хватало только клеток и дрессированных животных.

Но животные не замедлили явиться сами. Пока Денис разглядывал по очереди вывески магазина, затем небольшого кинотеатра, судя по афише оборудованного «блю-тон-звуком», на площадь вышел огромный черный козел и нагло уставился на приезжих янтарно-желтыми бесстрашными глазами. Шаки пошла козлу навстречу, как к родному, но тот вдруг низко опустил рога и, ловко поддев девушку под коленку, резко сдал назад. Не ожидавшая такого коварства, Шаки с размаху села в пыль. Козел отступил на пару шагов, игриво встряхнул бородой и приготовился к новой атаке.

– Вот я тебя, Адмирал! – раздался крик из-за спины, и, обернувшись, Денис увидел, как из бокового проулка на площадь, ведя за руль велосипед, на котором вместо седока красовалась небольшая копешка сена, вышел мужичок, облаченный в пиджак и кепку с пуговкой. Облик аборигена никак не вязался ни со спутниковым антеннами, ни с «блю-тон-звуком», ни с солнечными аккумуляторами вместо крыш. Мужичок был исконно расейский, свой в доску и одновременно загадочный и неуловимый, как улыбка Джоконды. – Это -Адмирал, – пояснил мужичок и попытался пнуть козла, который при виде хозяина смиренно потрусил прочь. – Он приезжих не любит. В прошлом голу ему туристы в хлеб табака насыпали. Вот с тех пор и невзлюбил.

– Громовая плешь, – вместо «здрасьте» почему-то сказал Денис.

Слова прозвучали, как пароль.

– Туристы, – уже уверенно продолжил мужичок. – Клад искать будете?

– Клад? – удивился Бакаль.

– А как же! – Мужичок победоносно вскинул заросший редкой щетиной подбородок, поглядел на небо и торжественно, словно декламируя на сиене, почти запел привычный текст. – Давно это было: то ли в Отечественную войну, то ли еще раньше. Влюбился барин в красивую деваху из нашей деревни, да не знал, как к ней подступиться...

– Постой-постой, – прервал его рассказ-песню Денис. – Какой барин, при чем тут Отечественная война? Тогда и бар никаких не было.

Мужичок негодующе взглянул на него, поправил копешку сена, рискующую свалиться с велосипеда, и сурово напомнил:

– Барин был гусар.

– И ездил на танке, – в тон ему хмуро буркнул Денис. Придурковатый абориген начал его раздражать.

– Барин ездил на коне, он с французами воевал.

– Вот что, – вконец рассердился Денис. – Мы спрашивали про Громовую плешь. Это такое место, куда молнии часто бьют, – сформулировал он для большей ясности. – Это ведь где-то недалеко от Зыбки.

– А я тебе про что толкую, – в свою очередь обиделся мужичок. – Ты думаешь, я ничего не понимаю? Вон и интуристы у тебя, ты им только переведи все толком. Особенно этой, – он ткнул пальцем в сторону Шаки. – Негры в нашу деревню только один раз приезжали по обмену опытом. Из штата Айова.

– Слушай, кончай ваньку валять, – Шаки уперла руки в бока и уставилась на мужичка как на вредное насекомое. – Есть тут у вас Громовая плешь или нет?

– Батюшки, наша! – удивился мужичок. – А по виду чистая американка. У тебя негром кто был, папа или мама? – поинтересовался он.

– И папа, и мама.

Денис увидел, как у Шаки хищно задвигались ноздри, и попытался смягчить обстановку.

– Ты про гусара рассказывал, – напомнил он. ,

– Да, а тут французы сильно наступать стали, – вернулся мужичок к своему повествованию.

– Откуда здесь, на Урале, быть французам? – опять ничего не понял Денис. – Потом, в Отечественную они нашими союзниками были.

– Скажешь тоже, – изумился мужичок. – Это Наполеон-то наш союзник? Да он Москву сжег.

– Слушай, – взмолился Денис, ощущая себя пациентом психушки. – Ты или рассказывай толком, или... вали отсюда, – неожиданно добавил он.

– Это вы сейчас отсюда повалите, – оскорбился мужичок. – До ближайшего райцентра. Видали мы таких резвых. Приехали клад искать, а разрешение у вас на это имеется?

Из магазина вышли, держа каждый, как гранаты, по бутылке водки, два здоровых парня и с интересом стали прислушиваться к идущей уже на повышенных тонах беседе. Больше всего сейчас Денису хотелось, чтобы инцидент не перерос в открытый конфликт. В конце концов, приехали они сюда совсем не за этим. Взглянув еще раз в сторону магазина, он принял самое верное в этой ситуации решение.

– Выпьем за встречу, – предложил он.

– У нас кроме водки здесь ничего не продают, – все еще обиженно и язвительно, но уже не агрессивно напомнил мужичок. – Виски только в райцентре.

– Я тоже предпочитаю водку, – слукавил Денис. – Пару пузырей хватит?

– Тогда пойдем ко мне, – совсем отмяк абориген. – Я недалеко живу.

За водкой, которую, кстати, пришлось пить в основном Денису – Бакаль отхлебнул с интересом, да так и просидел с одной рюмкой весь вечер, а Тан и Шаки отказались пить вовсе – разъяснилась наконец путаница с кладом, французами и гусаром. Деревня оказалась полностью переселенческой. Переехала она на Урал со Смоленщины в начале прошлого века, на бесплатно раздаваемые земли. Клад, вернее, сундучок с деньгами, якобы привез сюда сын той самой девахи, которую хотел ублажить гусар. Деньги-то он отдать успел и даже насладился любовью красивой селянки, обещая вернуться и жениться, но, очевидно, погиб на войне с проклятым супостатом. Хранить в доме клад крестьянская семья, опасаясь разбоя, не хотела и зарыла сундучок, изредка пользуясь его содержимым, где-то недалеко от деревни. Говорят, на той самой Громовой плеши.

– Да это прямо вон за той горкой, завтра покажу, – обещал уже сильно пьяненький мужичок, назвавшийся Алексеем. – Только ту поляну уже рыли-перерыли всю. И местные, и приезжие. Ничего не нашли.

– Люди у вас здесь горят, – напомнил Алексею Тан.

– Сгоришь, если в тебя молния вдарит, – не поддаваясь мистике, стоял на своем Алексей. – А молнии в ту поляну колотят при каждой грозе. В клад бьют, – нелогично продолжил он.

Местом для ночевки Денис выбрал сеновал, в избе было по-летнему душно. Жена хозяина Настя, встретив сначала гостей не очень приветливо, под конец прониклась необъяснимой симпатией к Шаки, называла ее «черненькая ты моя» и увела спать от мужиков в сени, где стояла и ее кровать. Всю ночь оттуда слышались бабий шепоток, вздохи и смех. Больше всего Денис опасался, как бы Шаки не наговорила лишнего. Еще он думал о Сеймуре и Аните. Телефонный звонок Сеймура настиг его в машине, по дороге в Зыбки. Правда, в своем сообщении англичанин был скуп: долетели нормально, погода – дрянь, чуть позже перезвонит. Больше на связь он не выходил. Денис попытался представить, как будут действовать Сеймур и Анита на месте, но скоро выпитое взяло свое, и он крепко уснул, не видя, как в щель между неплотно пригнанными досками крыши на сеновал втекает призрачный звездный свет.

15. Анита

Вместе с наступлением лета Архангельск переживал начало туристического сезона. В аэропорту было довольно оживленно, то и дело по внутреннему радио объявляли, что такого-то или такую-то ожидают около комнаты администрации. Основную массу приезжих составляла молодежь. Все проходы между креслами были забиты яркими разноцветными рюкзаками.

Анита время от времени испытующе взглядывала на Сеймура, но тот оставался мрачно-спокоен, лишь иногда на его невозмутимом лице двигались желваки.

– А дальше куда? – решилась Анита на вопрос, когда Сеймур вдруг остановился посреди зала, прямо посреди людского мельтешения. Пассажиры обходили его, как столб.

– Еще не знаю. – Сеймур чутко повел носом, как собака, пытающаяся взять след. – Не знаю, – повторил он. – Надо подумать.

Карту севера России изучали накануне отлета. Копаясь в банке данных о маршрутах передвижения, Сеймур и Анита то и дело натыкались на сведения о красотах северного края, здесь же приводились расписания движения водных и наземных видов транспорта, упоминались архитектурные памятники. Все это было совсем не то, что нужно. Никаких сообщений о замеченных аномалиях, никаких сведений о событиях, могущих хоть как-то указать на изменение течения линейного времени.

Наконец Анита потянула Сеймура за рукав – надо хотя бы выбраться из аэропорта на свежий воздух.

– Куда двигаемся дальше?

– Туда, – махнул рукой Сеймур куда-то на север.

– Там море, – напомнила Анита. Гаррет равнодушно пожал плечами.

Так или иначе, цель их поездки находилась либо на островах, либо на Беломорско-Кулойском плато. Что-либо советовать Сеймуру Анита не решалась. Как и остальным членам команды, ей приходилось верить ему на слово. Сама она не чувствовала ничего и, если говорить честно, предпочла бы отправиться к Громовой плеши. Тан дал хоть какое-то объяснение наблюдающемуся на Урале феномену.

Заезжать в город Сеймур отказался наотрез. Там ничего нет, повторял он. Пусто.

Покинув забитый пассажирами терминал, вышли под мелкий моросящий дождичек. Водная взвесь, растворенная в воздухе, окутывала все вокруг призрачным туманом. Сеймур позвонил по мобильному телефону, сообщил Денису, что они прибыли на место, и, не обращая внимания на сырость, отрешенно уселся на скамейку.. Анита стояла рядом, как послушная девочка, терпеливо дожидаясь какого-либо решения. В это время с ней попытались познакомиться двое студентов. Свои не новые уже штормовки они носили с изысканной элегантностью артельных старателей конца прошлого века. Всем видом парни подчеркивали, что в этих краях они не новички.

Один из них, белобрысый и пухлощекий, удивительно походил на ученика суконщика Бергмана. Такие же светлые поросячьи глазки, такой же прерывистый смех. Анита внимательно поглядела на него, и этого оказалось достаточно, чтобы студент перешел в атаку.

– Вы здесь в первый раз, – утвердительно сказал он, снисходительно оглядев легкое платье Аниты. – Едете с отцом на острова?

Анита перехватила взгляд студента, устремленный на Сеймура, и кивнула.

– Да разве там отдых, – студент брякнул на землю свой тяжелый рюкзак. – Поехали лучше с нами. Мы пойдем пешком от деревни к деревне. Будем собирать фольклор, – словно разговор шел о грибах, продолжил он. – Вы поете?

Оставшись без опеки Дениса, Анита робела. Сеймур казался ей ненадежным спутником, но не поддержать его она не могла. Иначе Гаррету пришлось бы отправиться в путь одному, а это очень опасно.

– Пою, – скорее чтобы отвязаться, а не поддержать разговор, призналась Анита.

– Вот и отлично. Будете записывать песни. Здесь так красиво поют.

Студент разошелся вовсю. Он оставил рюкзак под присмотром Аниты, сбегал к своей группе и вскоре вернулся запыхавшийся, воодушевленный, размахивая листком бумаги.

– Вот расписание. Сейчас сядем на автобус до Пинеги. Можно еще и вертолетом, но это для торопыг. Что с вертолета увидишь? Давайте я поговорю с вашим отцом.

Сеймур наконец, казалось, очнулся от спячки.

– Пошел вон! – коротко сказал он, взглянув на студента.

– Не понял, – оторопел тот.

– Вон! – рявкнул Сеймур, поднимаясь.

Студент уже было открыл рот, чтобы произнести в ответ что-нибудь грубое или язвительное, но, встретившись с Сеймуром взглядом, лихорадочно стал нащупывать лямки рюкзака. Потом оттащил рюкзак в сторону, так и не решившись повернуться к Сеймуру спиной.

– Это место находится недалеко от моря. – Сеймур вновь ушел в себя, его бормотание под нос никак нельзя было воспринимать как разговор или приглашение к диалогу, и Анита только слушала, не перебивая. – Но не на берегу. Нет, не на берегу. Там скалы.

Анита зябко повела плечами. Одета она была очень легко.

– Пойду, куплю себе что-нибудь из одежды, – сказал она. – И тебе тоже, – добавила она.

Сеймур, казалось, ее не услышал.

В небольшом магазинчике нашлось все, что требовалось. Анита кроме курток себе и Гаррету приобрела еще и джинсы, немедленно переоделась и вернулась к Гаррету, прихватив по дороге пару рыбных расстегаев и бутылку минералки.

– Лучше бы кофе, – буркнул Сеймур.

За время отсутствия Аниты он немного пришел в себя и теперь жевал свою неизменную сигару, сумрачно поглядывая на студентов, гуськом потянувшихся к автобусу. Последним шел неудачливый Анитин ухажер, иногда он останавливался и оглядывался на Гаррета, словно опасаясь погони.

Обрадовавшись, что у Сеймура переменилось настроение – молчаливое путешествие начинало тяготить – Анита упросила вернуться в здание аэропорта. Гаррет охотно согласился, так как стало необходимо посмотреть, какие рейсы идут дальше на север. Направление, по его словам, выбрано верно, но следовало добраться до полуострова Канин, а здесь возникали свои сложности. Туристические тропы обрывались значительно южнее.

Убедившись, что кроме грузовых вертолетов на Канин ничто не летает, Сеймур по-деловому быстро сумел договориться через администрацию, что их доставят до Шойны завтра, тем более что и багажа у них никакого, а оплатить они в состоянии не только билеты, но и весь фрахт бортового номера 22-17. Впрочем, этого подвига от них не потребовали, только попросили оставить документы для проверки.

Аниту эта просьба напугала, Сеймур не придал ей никакого значения.

– Вот сейчас и убедимся, насколько серьезны утверждения Поланского о том, что все подготовлено идеально.

Переночевали в аэропортовской гостинице. Анита спала плохо, всю ночь за стенкой шумели вернувшиеся с острова Мудьюгский вахтовики, пили водку и стучали в дверь, приглашая Аниту составить им компанию.

Возврат документов прошел вполне спокойно. Напомнили только, что погода сейчас в Шойне стоит плохая, хотели даже отменить рейс, а так препятствий никаких.

– Что нам погода. – Сеймур с утра был no-деловому собран и сосредоточен. – Я чувствую, что мы идем в правильном направлении.

– А что еще чувствуешь? – попробовала уточнить Анита. – Ты ничего не рассказываешь о том, что мы там будем искать.

– Не знаю, – честно признался Сеймур. – Это находится в скалах, возможно, в шахтах. И это никак не выглядит, но оно есть.

Уверенность Сеймура в том, что они находятся на правильном пути, постепенно передалась и Аните. Конечно, Сеймур мог бы рассказывать ей и побольше: интересно все же знать, что и каким образом он чувствует, почему так настойчив. Если даже то, что они сейчас ищут, не является генератором, то все равно это что-то из ряда вон выходящее. А значит, заслуживающее внимания.

Перелет до Шойны оказался утомительным. Из иллюминатора Анита смотрела на серые воды Мезенской губы, потом потянулись голые сопки, лишь кое-где покрытые низкорослыми корявыми деревьями. Потом последовала посадка в Яжме. Здесь в вертолет сели двое военных, молоденький лейтенант, почти ровесник Аниты, и краснорожий майор лет сорока. Сразу же, словно они только для того и летели, новые пассажиры вытащили закуску и бутылку водки. Сеймуру почти насильно всунули в руки стакан, с которым он просидел всю оставшуюся часть пути, отхлебывая волку маленькими глотками. Военные расправились с первой бутылкой и вытащили вторую. Принять участие в застолье Аниту им уговорить не удалось, девушка сделала вид, что уснула, хотя из-за сильной тряски на самом деле заснуть было очень трудно.

– Туристы, геологи? – Военные были не очень любопытны, скорее их вопросы носили чисто условный характер – надо же о чем-то разговаривать. – В Шойне восстановили старую церковь, летите посмотреть?

Старший из попутчиков, краснорожий майор, выпив, стал рассказывать о скучной службе.

– Недалеко от Шойны остались «точки». На одной из них и сидим. Да, что-то с прежних Бремен. Объект, одним словом. Какая теперь война. Все начисто разоружились. Контроль вонючий ввели. То немцы сюда прилетают, то англичане. Зырк-зырк. А чего смотреть. Две ракеты торчат в шахтах, ржавеют. Больше ничего не осталось.

– А посмотреть на объект можно? – вежливо осведомился Сеймур.

– Почему нельзя? Пропуск выписывайте и смотрите. Только вместе с девушкой, ладно? Баб у нас... – майор быстро посмотрел в сторону Аниты, но та не открыла глаз, хотя и видела, замечала сквозь закрытые веки блудливые взгляды, – совсем нет. Не оленей же...

Тут вертолет просел, провалился в воздушную яму, бутылка грохнулась на пол, покатилась, стуча по железу. Военные кинулись спасать остатки водки.

Шойна была окутана плотным туманом. Летчики злились и нервничали. Анита слышала, как они переругиваются с наземным оператором. Но сели нормально. Сеймур сразу же увел Аниту в здание крохотного аэровокзала. Гостиница всего на несколько комнат оказалась почти пуста, и здесь Анита наконец смогла перевести дух.

– Мы рядом, – коротко сказал Сеймур за ужином.

Анита заметила, что в глазах Гаррета появился сухой нездоровый блеск, покраснели веки и обострились черты липа. Казалось, он вошел в состояние, близкое к трансу.

– Сегодня же ночью, – сказал Сеймур. – Выйдем к сопкам и in medias res [6].

– Почему ночью, почему сегодня? – Анита еще пыталась протестовать. – Давай подождем пару дней, оглядимся.

– Это недалеко, – упрямо покачал головой Сеймур. – Ночью все выясним.

У Аниты было много вопросов. Например, каким образом они смогут попасть туда, куда стремятся. Сеймур коротко пояснил, что генератор, если это он конечно, по всей видимости находится на том самом «объекте».

– Там же охрана, – испуганно напомнила Анита. Сеймур пренебрежительно махнул рукой.

«Недалеко» оказалось в тридцати километрах. Но это выяснилось позже. А пока, после двенадцати покинув гостиницу, проплутав в сумерках и тумане – белая ночь из-за непогоды казалась воплощенным кошмаром из фильма ужасов – по каким-то грязным улочкам и убедившись, что пешком им придется плестись до утра, Сеймур остановил случайную машину.

– Подбрось, браток, – по-свойски попросил он шофера в вязаной рыбацкой шапочке, когда тот высунулся из кабины.

– А вам куда? – не очень приветливо буркнул шофер, оглядывая Аниту и Сеймура с ног до головы. – Если в ресторан, так все закрыто.

– Туда, – махнул рукой Сеймур в сторону дороги, уводящей из поселка.

– О, блин! – удивился шофер. – В сопки не поеду. Вам что, здесь трахаться места мало?

– Садись! – коротко приказал Сеймур Аните и резко распахнул дверцу машины.

– Куда! – заорал было шофер, но тут Сеймур положил ему на плечо руку.

Аните уже и до этого, словно состояние Гаррета было заразным, передался его лихорадочный озноб, наполненный такой страшной силой, что, казалось, взглядом можно переломить ветку дерева. Она и сама как бы уже пребывала в трансе, все вокруг, несмотря на туман, виделось совершенно отчетливо и одновременно нереально. Теперь же она убедилась, что эта неожиданно возникшая в Сеймуре сила буквально придавила водителя к креслу, лишила его воли и речи. Машина послушно тронулась с места.

Дорога то шла вверх, то ныряла в распадок, свет фар, пробиваясь сквозь туман, высвечивал грязную, местами наполненную водой колею.

– Не торопись, – время от времени напоминал шоферу Сеймур, когда машина влетала в очередную колдобину. – Успеем.

Сам водитель не говорил больше ни слова. Анита заметила, что действует он чисто автоматически, словно механическая кукла. Рыбацкая шапочка почти сползла на рыжие брови, но он даже не пытался ее поправить.

– Здесь, – вычислив одному ему известное место, вдруг приказал Сеймур. – Сиди на месте, мы скоро придем.

Ничуть не заботясь о том, как будет выполнено его приказание (сомнений на этот счет у Гаррета, похоже, не было), он помог Аните выйти из машины.

Сквозь разрывы тумана Анита увидела невдалеке высокий бетонный забор с натянутой поверху колючей проволокой. Забор, повторяя рельеф местности, причудливо изгибался по краю лощины.