Текст книги "Асгард — город богов"

Автор книги: Владимир Щербаков

ЦВЕТОК НОРНЫ

Поздним вечером я не мог противиться усталости. Хотелось дописать главу книги. Я вспоминал чайку, которую спас. Она предвещала мне все встречи и истории, в которых мерещились знаки и символы на будущее. Бедная моя голова упала на руки, я ощутил щекой холодное дерево стола, потом, не открывая глаз, быстро нырнул под одеяло, и мне приснился сон, который заслуживает того, чтобы именно его пересказом завершить раздел.

Солнце обегало круг за кругом над раскидистым древом мира Иггдрасиль. Лучи его то пронзали крону, и листва светилась, то гасли, и ясень становился тёмным, как туча, только ещё больше, занимая весь небосвод. Кое-где проглядывали звезды, но я был у одного из корней древа мира и ничего сначала не видел, кроме редких звёзд. Скрипела засохшая ветвь над головой, дул ветер, выше меня поднимался серый замшелый вал – один из трех корней ясеня Он опускался передо мной в бездну, имя которой – Нифльхейм, страна мрака. Я боялся соскользнуть туда по огромному корню, который почему-то медленно двигался.

Но вот опять появлялось солнце, и ясень сверкал, и капли воды на замшелом корне блестели, и он казался холмом в час росы, а страна Нифльхейм – глубоким ущельем, дна которого не было видно. Страх перед ней исчезал. Так дни сменялись ночами. Появился олень. Он скосил влажно-выпуклый глаз, приглашая идти за ним. Ноги тонули в траве и лишайниках, но идти было легко. В это время солнце застыло над нами, замер день, я видел все вокруг – голубой воздух, холмы и, наконец, ещё один корень ясеня Иггдрасиль. Корень этот как сказочный змей убегал на север, прочь от солнца, он менял форму, его нижняя часть рыхлила землю. Я понял: это тот корень, который уходит в страну великанов. Крона здесь реже, и когда небосвод ожил, то я видел и луну, и звезды. Небо мерцало и сияло, не уставая, то радуги, то сполохи вычерчивали там изумительные фигуры, скрывая созвездия и главную из звёзд – Полярную.

В редкой кроне металась молния – белка Ротатоск. Вверху её огненный хвост исчезал, становился невидимым, потом она опускалась до самого корня. Я слышал звуки: ведь белка переносит по стволу древа мира перебранку, она слышит орла на его вершине и дракона, подгрызающего его корни.

Именно белка повела меня дальше, легко скользя по стволу в сторону третьего корня, что ближе двух других к богам-асам. Здесь солнце стояло высоко и было огромным, ярким, но свет от него был мягкий, золотистый. Я увидел красную, почти малиновую стену с зубцами и широкие ворота. Белка вспрыгнула выше, на ветку над моей головой. И как бы её глазами я за стеной охватил на одно только мгновение всю картину. Успел заметить волшебный источник Урд в тот миг, когда над ним склонилась одна из норн с кувшином в правой руке. Её золотые волосы закрывали плечи, её белое платье на талии в наметившихся складках прятало полутени, а ниже казалось пурпурным от света. Пока норна погружала кувшин в источник, я оглядел все пространство за стеной. Там были замки, дворцы. Между ними – золотистые дороги и дорожки. Первые этажи казались малиново-красными, выше они отливали серебром. Вдали раскинулось Идавелль-поле. За ним высились почти призрачные громады других замков и чертогов. Эта золотая страна была Асгардом, городом и землёй асов.

Она была похожа на то, что я видел, когда тонул. Во всяком случае, общее впечатление было таким же, хотя я не ручаюсь за каждый чертог, за всю эту божественную архитектуру, которую нельзя запечатлеть в памяти сразу. Мне кажется, в этот раз было нечто новое в небесном городе: что-то вроде ущелья, которое вело на его окраину, и там были стены. Может быть, это был проход, закрытый с боков стенами. Не знаю его назначения. Был ли он тогда? Не могу ручаться.

Я не видел асов. Город был безлюден, если только так можно выразиться. Мне пришло в голову, что норна, поднявшая свой кувшин на плечо, оказалась не случайно у источника в эту самую минуту. Я хотел её видеть. Я думал о будущем, о судьбе. Норны знают судьбы людей. Молча она ответила мне – самими своими чарующими движениями, самой походкой, отблесками света на кувшине, светлой волной волос. Но я не мог понять этот ответ – мог лишь запомнить его. Моё будущее оставалось пока тайной для меня.

Я смотрел ей вслед. Она нетерпеливо шла по золотой дороге, повернула к средней части корня ясеня, который был здесь неподвижен и тянулся параллельно стене.

На её плече остался красный цветок. Когда она наклонилась за водой, я видел, как он упал с куста на её платье. Роща Гласир начиналась от ворот и уходила за поворот стены. Красные острые листья застыли. Цветок, упавший на плечо норны, был с округлыми, мягкими лепестками. И когда она медленно шла, я почему-то видел его так отчётливо, что мог сравнить с цветами персика и понять, что он другой, не такой. Чудилось знакомое в нем, но ответа не было. Я успел заметить, как он слетел с её платья, хотя ветра не было и в помине в этой сказочной стране.

Потом – красная пелена, чёрный занавес, белое окно. Я проснулся. Окно казалось слепым. Рядом с ним я ещё продолжал видеть красную пелену и чёрный занавес, которых, конечно же, не было на самом деле. Очнулся. Потянулся за графином, в котором я приготовил напиток по своему рецепту: тонкие ломтики лимона в воде с мёдом стояли сутки. Нашарил рукой и стакан. Глотнул раза три, потом поднялся. Я не мог не удивиться, почему незанавешенное окно казалось таким белым и слепым в это утро… Что это? Вдруг я увидел веточку шиповника на столе у моей кровати. Листья казались чёрными. На глазах они светлели. Теперь – зеленые. Тёмными остались только колючки. И цветок. Он был густо-красным, почти тёмным, и я не сразу понял, что он похож на цветок норны.

Но вот до меня это дошло. Я застыл от удивления. Как он сюда попал? Я повернул ключ, вышел в холл. Никого там не было. Пришла в голову старая идея: окно раньше, в древности, считалось магически важным, даже смотреть в окно героям мифов иногда запрещалось. Не то ли чувство обеспокоило меня, когда я увидел его слепым и плоским? Все было как надо на улице. Я пришёл в себя, вернулся в номер. Цветок шиповника на ветке был теперь просто розовым. Все темно-красное с него точно смыло. Но стекло не казалось слепым. Все входило в норму.

Цветок на столе мог означать, что норна подтверждает: я действительно ещё раз увидел Асгард. Она сумела сказать это так, что должен понять я и никто другой. Ну кто ещё мог узнать о её монологе, в котором не произнесено ни одного слова? И мой вопрос к ней был беззвучным и даже неосознанным. Может, это и не знак, а в самом деле подарок? Подарок норны! Пусть будет так.

Конечно, все можно объяснить и случайностью.

А если нет?

Меня не удивил выбор норны. Она говорила на том языке, который мне хорошо понятен. Разве не я когда-то сочинил эпизод для романа, в котором на столе героя непостижимым образом появляются четыре стебля цикория с цветами?

Вот я и прошёл путём земных героев Асгарда, воспринявших имена древних богов, оставивших нам как бы копию небесного города с его золотыми чертогами, престолами, удивительной райской рощей.

Я родился в городе, звёздным знаком которого является Водолей, в том городе, где когда-то начинали строить первые дома ваны и асы, соединившиеся потом с русами. На долю этого города и этого народа выпали величайшие в истории испытания и величайшие страдания. Его стены на закате отливают застывшей кровью, его Кремль своей стеной замыкает магическое пространство, избранное ванами и асами. Отныне это магическое пространство будет средоточием двухтысячелетней эры Водолея.

Этот город расположен примерно посередине между Копетдагом и Скандинавией. К западу от Норвегии – земли новопоселенцев, это Исландия, Гренландия, многие острова в Атлантике, до Америки. К востоку от Копетдага таинственная Шамбала и Куньлунь. К югу от Скандинавии – земли древних ванов и русов: Этрурия, Венеция, южная Прибалтика, Малая Азия. К северу от Куньлуня – Алтай и Монголия, где на камнях застыли древние арийские колесничие. Каждый народ, как и боги, выступал в истории под разными именами. Часть этих имён известна. Для русов известно древнейшее имя, ибо рус, как и рос и рош, означает и символ королевской, царской власти, и имя леопарда, покровителя первых городов Малой Азии, не так давно оно звучало так же у прибалтийских славян, и ещё ранее в Урарту, во Фракии, на Днепре.

Я могу наугад открыть неизданную книгу моих стихов на нужной странице, чтобы вместе с тем открыть и очередную страницу будущего:

 
О Русь, я раскрыл твою древнюю тайну
И тайну имён твоих рек и холмов.
Над ними сияет твой фарн, или нимб.
А выше два белых крыла над тобой
Матери-птицы самосиянной,
Рождённой из пены морской.
Полны её светом всполохи летних зарниц,
И их отраженье,
И её отраженье – в фарне твоём,
В глади священных вод!
 

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
АСГАРД ИСТОРИЧЕСКИЙ

МЕТАИСТОРИЯ – КЛЮЧ К МИРУ ДРЕВНИХ

Двенадцать тысяч лет назад произошли такие изменения на нашей планете, что можно говорить о втором рождении человека. Льды, покрывавшие Европу, внезапно отступили, родился Гольфстрим, климат изменился так, что температура января повысилась сразу, почти скачком, на 30 градусов по Цельсию, уровень Мирового океана поднялся примерно на 130 метров, шельф оказался затопленным (Палеогеография Европы… М., 1982, с. 11, 138). Вместо рослых кроманьонцев по планете стали расселяться люди современного типа – они, судя по всему, были потомками тех людей, которые пережили небывалую катастрофу. Библия и мифы ста сорока народов говорят о потопе. Но почему произошёл потоп? Поднятие уровня воды в океане из-за таяния европейского ледника было довольно медленным – оно происходило, по крайней мере, на протяжении одной-двух тысяч лет. В то же время стада мамонтов в Сибири погибли внезапно, вдруг. В желудках животных остались зеленые ветки лозняка, росшего по долинам сибирских рек и служившего гигантским животным пропитанием (именно поэтому они паслись но долинам, зимой отступая к югу, к верховьям, а летом отправлялись па север). Трава, конечно, не могла служить им подходящим кормом. Если принять гипотезу потопа, придётся признать, что после того, как долины наполнились водой, животные должны были поголовно погибнуть. Так случилось на нынешнем кладбище мамонтов на реке Берелех (приток Индигирки). Сотни мамонтов погибли там внезапно и были занесены грунтом. О внезапности настигшей их беды говорят красные кровяные тельца, найденные в их коже – это признак удушья. Конечно, одиночные мамонты попадали в ледяные ловушки, тонули и т. д. Но все эти и подобные причины, высказанные ранее, не могут объяснить внезапной гибели мамонтов как вида. Мне довелось установить, что мамонты были залиты селями, прокатившимися по сибирским рекам, и в состав грязи входил вулканический пепел (Асгард. Сб. «Загадки звёздных островов». М., 1989, с. 230). Этот вулканический пепел свидетельствует о глобальной всепланетной катастрофе, поскольку вулканов в ближней и дальней окрестности вблизи Берелеха нет и не было. Грязевые сели с вулканическим пеплом – свидетельство потопа, который мог быть вызван, например, падением гигантского метеорита в Атлантику. Пробив океаническую кору, метеорит вызвал бы выброс раскалённой магмы, её распыление от перегретого пара, конденсацию воды на частичках пепла, их перенос на огромные расстояния из-за ураганных ветров в верхних слоях атмосферы, грязевые ливни, потоп, затопление долин.

Оценка времени осуществлена мной по данным радиоуглеродного анализа органических остатков в глине-синюхе, где найдены кости мамонтов, в донных отложениях озера Нанокрон в Ирландии и в лёссовых слоях-линзах на территории европейской части России. Ответ таков: катастрофа произошла примерно 12 000 лет назад. Проседание дна Атлантики из-за выброса магмы должно было привести к затоплению архипелагов и островов (в этом можно усмотреть реальный подход к истории Атлантиды, рассказанной Платоном со слов египетских жрецов, – время, указанное Платоном, совпадает – с точностью до погрешности измерений по радиоуглероду – с тем, которое вычислено мной).

Ясно, что катастрофа (потоп) повлекла за собой цепь явлений и сдвигов – в гидросфере и биосфере особенно. Острова в Атлантике из-за проседания дна и повышения уровня океана перестали перегораживать путь Гольфстриму, и он устремился на северо-восток, к берегам Европы, тогда как раньше он нёс тёплую воду примерно к Гибралтару. Таяние европейского ледника, занимавшего огромные пространства, привело к постепенному изменению ландшафта и почв. Леса распространялись на север, вслед переселялись охотники. Затем Европу стали заселять племена с юга и востока. Этот процесс расселения длился в течение тысячелетий, проявляясь на поздних этапах через межплеменные и межгосударственные отношения. Это привело к изменениям, миграциям во всем мире. Вот почему это может послужить ключом к ранней истории человечества. Я назвал это метаисторией (там же, с. 230, 231).

«Великанов я помню, рождённых до века, породили меня они в давние годы; я помню девять миров и девять корней и древо предела, ещё не проросшее», – повествует вёльва (прорицательница) в скандинавском цикле мифов и песен о богах («Старшая Эдда». Прорицание вёльвы, 2). Это свидетельство относится к великанам-кроманьонцам, которые действительно были высоки ростом (средний рост достигал 185). Вёльва вспоминает и древо предела, то есть древо жизни, которому поклонялись первые европейцы в Малой Азии и Урарту, в Парфии и её арийских провинциях. Великанов, «извечно славных людей», помнит и Библия. «В начале времён, когда жил Имир, не было в мире ни песка, ни моря, земли ещё не было и небосвода, бездна зияла, трава не росла» (там же, 3). В этих строках отражено то состояние планеты, когда после катастрофы тучи заслонили с неизбежностью небосвод и само солнце и звезды. Зияла бездна. И это состояние могло длиться, в зависимости от мощности выброса магмы, от ста до тысячи лет. Именно тогда безвозвратно погибли травоядные виды животных (наземные ленивцы, вилорогие антилопы и другие) – числом больше десяти. Американские специалисты считают, что животные были истреблены охотниками. Это не согласуется с фактами: число жителей планеты в период 10-11 тысяч лет назад не увеличивалось, орудия труда и охоты почти не изменялись. Нельзя представить себе такую тотальную охоту на протяжении всего 500-1000 лет, а затем – неожиданное смягчение нравов охотников.

До катастрофы, какова бы ни была её причина, на планете была пониженная циркуляция воздуха, холод царил на севере, жара – на юге. Не только Гольфстрим ещё не родился, но и ветры дули иначе – тише. В скандинавском эддическом цикле прямо говорится о ледовом панцире и жаркой спокойной стране на юге. Несколько удивительных свидетельств такого же рода, которые незачем было придумывать древним сказителям, заставили меня всерьёз изучить и все остальное в сагах скандинавов.

«Гарм лает громко у Гнипахеллира, привязь не выдержит – вырвется Жадный», – эти строки повторяются в «Прорицании вёльвы» как рефрен. Считается, что это древнейшая из песен «Старшей Эдды». Я не могу читать подобные строки без искреннего изумления. Ведь Гарм – это чудовищный пёс или волк, но в древности это означало нечто иное – именем волка или пса называли звезды и созвездия. Горе богам, если пёс сорвётся с привязи! Ибо это небесный пёс, небесный волк. Это ли не указание древнейшего памятника литературы на гигантский метеорит или астероид – то есть на светило, сорвавшееся с небесной привязи и упавшее на Землю и причинившее неимоверное зло? Есть в этом удивительном памятнике и указание на звезды, срывающиеся с неба (там же, 57) – прямым текстом. В эддическом цикле сохранено традиционно древнее, непосредственное восприятие природы и сил космоса. Абстрактная система, ведущая к религиозным догмам, была создана уже Заратуштрой (Заратустрой)[3]3
  Kuiper F.B.J. The Bliss of Asia // Indo-Iranian Journal, s-Gravenhage. 1964, vol. 7, N 2, p. 120-128


[Закрыть]. Миф повествует языком образов – и потому обязательно действуют силы, названные именами небесных зверей. А привязь, на которую посажен волк пли пёс? Что это? Безусловно, если говорить о небесном волке, то его может удержать только одна привязь – гравитация. Но астероиды сходят с орбит, и небесные камни и глыбы вспыхивают порой и атмосфере трагически-ослепительным светом! По некоторым оценкам, каждые двенадцать тысяч лет на Землю может примчаться сорвавшийся с небесной цепи волк – гигантский метеорит. Теория вероятностей, впрочем, допускает и корректировку сроков.

Основа метаистории – законы глобальных переселений племён и народов глубокой древности. Я расскажу в следующем разделе, как эти законы помогли решить мне непростую задачу.

АСГАРД ОТКРЫТ!

Долгое время считалось, что все мифы и сказания знаменитый исландец Снорри Стурлусон сочинил сам. Но вдруг в 1643 году (через 402 года после смерти Снорри Стурлусона!) исландский епископ Бриньольв Свейнссон находит древний кодекс, содержащий песни о богах и героях, сюжеты которых совпадают с рассказанными в «Эдде» Снорри Стурлусоном. Находка Свейнссона заставила учёных по-новому взглянуть на дело. Стало ясно, что самый знаменитый из исландцев не придумал, а собрал и записал языческие мифы и сказания, сохранив для нас их удивительный мир. «Эдду» Снорри Стурлусона назвали «Младшей Эддой», кодекс – «Старшей Эддой».

Пространственную структуру этого мира определяет ясень Иггдрасиль. Три корня у древа мира. Один тянется в царство мрака Нифльхейм, другой – к великанам, а третий – к богам-асам. Под тем корнем, что у асов, находится священный источник Урд. Здесь и главное святилище, куда каждый день съезжаются асы по мосту Биврест и вершат свои суд. Стоит у источника прекрасный чертог. Живут и нем три девы – Урд, Верданди и Скульд. Это три норны, ведающие судьбы людей. Каждый день они черпают воду из священного источника и поливают Иггдрасиль, чтобы он не засох. На вершине Иггдрасиля сидит мудрый орёл, а меж глаз у него – ястреб Ведрфельнир («Полинявший от непогоды»). Корни ясеня гложут змеи и дракон Нидхегг. Белка Ротатоск переносит по стволу перебранку между орлом и драконом. Четыре оленя – Дайн, Двалин, Дунейр и Дуратрор – объедают листву древа мира.

Жилище асов называется Асгард. Расположен Асгард близ Идавелль-поля. Когда боги только начинали строиться, пришёл к ним некий мастер-великан и обещал за три полугодия построить крепость, неприступную для великанов, а в награду потребовал богиню Фрейю, солнце и луну. По совету Локи асы согласились, но когда они увидели, что великан успеет построить крепость в срок, то пригрозили Локи лютой смертью, если он не помешает мастеру выполнить условия сделки. Пришлось Локи пойти на хитрость. Великану помогал в работе конь Свадильфари. Превратившись в кобылу, Локи отвлекал коня от работы, и строитель не успел закончить её в срок. Понял великан, что обманут, и впал в ярость. Тогда асы позвали Тора, и он убил великана своим молотом. А у Локи родился жеребёнок о восьми ногах – будущий конь Одина Слейпнир.

Сначала боги воздвигли святилище с двенадцатью тронами и престолом для Одина. Все в нем как из чистого золота, и называется оно Чертогом Радости. Потом построили они столь же прекрасное святилище богинь – Вингольв и дом, в котором поставили кузнечный горн, и сделали наковальню, молот и другие орудия. Делали они вещи из камня, из дерева и из металла, что зовётся золотом. И поэтому назывался тот век золотым.

У каждого аса в Асгарде свой чертог. Чертог Одина, украшенный серебром, называется Валаскьяльв. В нем восседает он на престоле, который зовётся Хлидскьяльв. Отсюда он видит все миры.

Из камней, которые лизала корова Аудумла, возник человек Бури. Его сын Бор взял в жены Бестлу, дочь великана Бельторна, и родились у них три сына – Один, Вили и Be. Рассказывает Снорри и о другом происхождении Одина – из Трои, где он ведёт свой род от конунга по имени Мунон или Меннон. Жену Одина зовут Фригг. Ей ведомы все людские судьбы, но в отличие от норн она их не предсказывает, а хранит в тайне. Один – ещё и отец всем богам, и поэтому его называют Всеотцом. Он Отец Павших. Ему принадлежит чертог, который называется Валгалла. Живут в нем эйнхерии – павшие в бою храбрые воины. Отбирают воинов в Валгаллу валькирии, прислуживающие им там во время пиров.

На пирах в Валгалле пьют эйнхерии медовое молоко козы Хейдрун, которая щиплет листья ясеня Иггдрасиль, и едят неиссякающее мясо вепря Сэхримнира – его варит повар Андхримнир в котле Эльдхримнир. Один же бросает всю еду двум волкам – Гери и Фреки – и пьёт только вино. На плечах у него сидят вороны Хугин и Мунин. От них он узнает обо всем, что происходит на свете.

У входа в Валгаллу – ворота Вальгрид, а перед ними – роща Гласир («Сияющая»), все листья в ней как бы из красного золота.

Один – оборотень, он часто является в виде змеи, ворона, орла, коня и волка. Это бог магического знания, знающий руны – сакральные письмена. За глоток из источника мудрости он отдаёт свой глаз великану Мимиру, а чтобы узнать руны, сам себя приносит в жертву и, пронзённый собственным копьём, девять дней висит на ясене Иггдрасиль.

Снорри рассказывает и о печальной судьбе сына Одина Бальдра. Бальдр, самый красивый и мудрый из асов, жил в чертоге Брейдаблик («Широкий блеск»), прекраснее которого нет в Асгарде. Вдруг стали ему сниться сны, предвещавшие опасность. Тогда Фригг взяла клятву со всех вещей и существ, что они не тронут Бальдра. А когда она рассказала об этом, стали Бальдр и другие асы забавляться: Бальдр становился на поле тинга (собраний), а другие бросали в него каменьями, пускали стрелы, рубили его мечом. Но ничто не вредило Бальдру. Его неуязвимость пришлась не по душе завистливому Локи. Выведал он у Фригг, что не взяла она клятвы с молодого побега омелы, растущего к западу от Валгаллы. Вырвал Локи этот побег и пошёл на поле тинга. Там дал он побег слепому Хеду, и тот метнул его в Бальдра, как ему указал Локи. Пронзил прут Бальдра, и упал он мёртвым на землю. И было это величайшее горе для богов и людей. Асы перенесли тело Бальдра к морю и положили в ладью, но только великанше Хюррокин удалось столкнуть эту ладью в воду. Не выдержав горя, умерла жена Бальдра Наина, и се сожгли в ладье вместе с Бальдром. А брат Бальдра Хермод отправился к хозяйке царства мёртвых Хель, чтобы вернуть его назад в Асгард. И обещала Хель, что Бальдр вернётся к асам, если все живое и мёртвое на земле будет по нему плакать. И плакали все, кроме великанши Текк, а был это перевоплотившийся Локи. И остался Бальдр в царстве мёртвых. Сурово отомстили асы Локи за Бальдра. Поймали они его и связали кишками, а Скади повесила над лицом Локи ядовитую змею, яд которой приносил ему мучения, хотя жена его Сигюн и подставляла чашу под капающий яд. Когда капли яда попадали на Локи, он содрогался, вызывая землетрясения. И мучиться ему до конца мира.

Сыном Одина считается и Тор, сильнейший из всех богов и людей. Владения Тора называются Трудвангар («Поля силы»), или Трудхейм. Там находится его чертог Бильскирнир, самый просторный в Асгарде: он вмещает пять сотен покоев и ещё сорок. Ездит Тор в колеснице, запряжённой двумя козлами. Есть у него три сокровища – молот Мьёлльиир, пояс силы и железные рукавицы, которые он надевает, когда хватается за молот. Тор защищает Асгард и Мидгард, мир людей, от великанов. Так, Снорри рассказывает о борьбе Тора с великаном Хрунгниром, который, опередив Одина в конном состязании, стал похваляться перед асами, что убьёт богов и уведёт богинь Фрейю и Сив. Тор вызвал великана на поединок. Он метнул в Хрунгнира свой молот, а тот бросил навстречу молоту точило. Столкнувшись с молотом в воздухе, точило раскололось пополам, и один кусок вонзился Тору в голову. Тор упал наземь. Мьёлльнир же попал великану в голову и раскрошил ему череп. Упал Хрунгнир на Тора, и одна его нога оказалась у Тора на шее. И только сын Тора Магни смог её снять, за что отдал ему Тор коня Золотая Грива, которым прежде владел Хрунгнир. А точило из головы Тора почти вынула своими заклинаниями провидица Гроа, но, узнав от Тора, что скоро вернётся её муж Аурвандиль, которого тот на своих плечах вынес из страны великанов, она от радости позабыла все заклинания. Так и остались осколки точила у Тора в голове.

Сражается Тор и с Мировым змеем Ёрмунгандом. Однажды поймал он змея на удочку. Было это так. Тор остановился на ночлег в доме великана Хюмира, а с рассветом отправился с великаном на рыбную ловлю. Заплыли они далеко, туда, где уже не было рыбы, а плавал только Ёрмунганд. Тор достал крепкую лесу и крючок, не уступавший ей крепостью. На этот крюк насадил он бычью голову и закинул его за борт. Заглотнул змей бычью голову, а крюк впился ему в нёбо. И начал змей яростно вырываться. Но Тор упёрся так, что проломил дно лодки, и встал на дно морское, и подтащил змея к борту. Схватил Тор свой молот и занёс его над змеем, но в это мгновенье Хюмир перерезал ножом лесу, и змей погрузился в море. А Тор метнул ему молот вослед, и, сказывают, молот оторвал змею голову. Но все-таки Ёрмунганд остался живым. Тор ещё сразится с ним в последней битве перед концом мира.

В чертоге Ноатун («Корабельный сарай»), что расположен на небе и одновременно у моря, живёт Ньёрд. Он очень богат, управляет ветром, морем и огнём, покровительствует мореплаванию, рыболовству и охоте на морских животных.

Сын Ньёрда Фрейр – самый славный из асов. Он – бог урожая и богатства, которому подвластны дожди и солнечный свет. Однажды с престола увидел Фрейр прекрасную Герд, дочь великана Гюмира. Послал он к ней сватом своего слугу Скирнира. Скирнир предлагал Герд одиннадцать золотых яблок, волшебное кольцо Драупнир, грозил отрубить ей голову, но она не соглашалась на брак. Тогда произнёс он зловещее заклятье, после которого Герд сдалась и согласилась встретиться с Фрейром в роще Барри.

А дочь Ньёрда зовут Фрейей. Это богиня плодородия, любви и красоты. Ездит она в колеснице, запряжённой двумя кошками, а живёт в просторных и прекрасных палатах Сессрумнир, которые находятся в чертоге Фолькванг («Поле боя»). С поля брани забирает Фрейя половину убитых, а другая достаётся Одину. Мужа Фрейи зовут Од. Он отправился в дальние странствия, а Фрейя ищет его и плачет по нему золотыми слезами. У них есть дочь Хносс («Сокровище»), которая так прекрасна, что все прекрасное в мире зовётся её именем.

Ньёрд и Фрейр по происхождению ваны. Боги-ваны живут в стране, которая называется Ванахейм. Однажды они подослали к асам злую колдунью Хейд. Асы забили её копьями и трижды сжигали, но она снова возрождалась и творила ещё худшее. И начал Один войну с ванами, бросив в них своё копьё. Асы терпели поражение, но в конце концов между асами и ванами был заключён мир, и они обменялись заложниками. Асы отдали ванам Хенира и Мимира, а те взамен – Ньёрда и Фрейра. Так Ньёрд и Фрейр стали асами. Ньёрд взял в жены Скади, дочь великана Тьяцци. Она не любила море и хотела жить в чертоге, своего отца, который зовётся Трюмхейм и расположен в горах. И решили они жить по девять дней в Трюмхейме и Ноатуне, но не выдержали. Ньёрд остался жить в Ноатуне, а Скади вернулась в горы, в Трюмхейм. Там она часто ходит на лыжах и стреляет дичь.

А лучше всех ходит на лыжах и стреляет из лука пасынок Тора Улль, который построил свои палаты в долине Идалир («Долина тисов»). Прекрасен лицом этот ас и владеет всяким военным искусством.

У чертога, что зовётся Секквабекк, плещут холодные волны. Живёт в нем богиня Сага. Каждый день пьёт она с Одином из златокованых чаш.

И ещё живут в Асгарде богиня-врачевательница Эйр, юная дева Гевьон, Фулла с распущенными волосами и золотой повязкой на голове, богиня любви Сьёвн и богиня славы Ловн, умная и любопытная Вёр, от которой ничего не скроешь, мудрая Снотра. Вар подслушивает людские клятвы и обеты. Сюн сторожит в чертогах двери, чтобы не вошли в них те, кому не дозволено. Хлин бережёт всех от опасностей. Гна скачет на своём коне в разные страны с поручениями от Фригг.

В краю, покрытом кустами и высокими травами, живёт молчаливый ас Видар, ещё один сын Одина. Он сильный почти как Тор и отомстит за своего отца во время гибели богов.

А сын Бальдра Форсети («Председатель тинга») – владелец палат Глитнир, которые убраны столбами из золота и покрыты серебром. Так он разрешает споры, и вес уходят от него в мире и согласии.

Живут в Асгарде ещё два аса – Тюр и Браги, но об их жилищах ничего не рассказывается.

Тюр – бог победы, он самый отважный и смелый. Однажды поймали асы волка Фенрира, чтобы надеть на него путы Глейпнир, но сказали волку, что скоро его выпустят. А тот не поверил, и пришлось Тюру положить ему в пасть свою руку. И когда асы не захотели отпустить Фенрира, он откусил руку, и с тех пор Тюр однорукий.

Браги славен своей мудростью и поэтическим даром. Однажды пришёл к нему великан Эгир и спросил, откуда произошла поэзия. И поведал ему Браги, как Один похитил мёд поэзии.

При заключении мира между асами и ванами смешали боги в чаше слюну и сделали из неё мудрого человечка по имени Квасир. Карлики Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили, а потом, смешав его кровь с пчелиным мёдом, в трех сосудах приготовили мёд поэзии – волшебный напиток, дающий мудрость и вдохновение. Затем карлы позвали в гости и убили великана Гиллинга и его жену, а от их сына Суттунга откупились мёдом поэзии. Суттунг велел своей дочери Гуннлед сторожить мёд в скале. Один устроил так, что работники брата Суттунга Бауги поубивали друг друга в драке, и поступил вместо них к Бауги в услужение. Хотел он, чтобы платили ему мёдом за работу, но не вышло – Суттунг не принял их договора. Тогда Один заставил Бауги пробуравить в скале дырку и, превратившись в змею, пролез в неё. Провёл он три ночи с Гуннлед и с её разрешения осушил все три сосуда, а затем, превратившись в орла, улетел в Асгард, где выплюнул весь мёд в чашу и отдал его асам и людям, которые умеют слагать стихи.

Жена Браги Идунн хранит в своём ларце золотые яблоки, благодаря которым боги сохраняют вечную молодость. Однажды три аса, Один, Локи и Хёнир, отправились в путь. Долго шли они, проголодались и решили зажарить быка. А великан Тьяцци, превратившийся в орла, сделал так, что мясо никак не жарилось. Сказал он асам, что если они хотят поесть жареного мяса, то должны накормить его досыта. И потребовал себе самый лакомый кусок. Рассердился Локи, схватил палку и хотел ударить орла. Но один конец палки прилип к спине орла, а другой – к рукам Локи. И полетел орёл так, что Локи задевал ногами камни и деревья. Запросил Локи пощады, а Тьяцци взял с него клятву, что тот выманит из Асгарда Идунн с её яблоками. Вернувшись домой, Локи рассказал Идунн, что нашёл в лесу замечательные яблоки, и попросил взять с собой свои, чтобы сравнить. Пошли в лес. Тут прилетел Тьяцци в обличье орла и унёс Идунн с её яблоками в страну великанов. Постарели асы без Идунн. И вспомнили они, что в последний раз видели её с Локи. Под угрозой смерти и пыток Локи взялся вызволить Идунн от великанов. Взяв у Фрейи соколиное оперенье, он полетел к Тьяцци. Когда того не было дома, превратил Локи Идунн в орех и полетел с ней в Асгард. Тьяцци бросился за ними в погоню, но асы его убили.