Текст книги "Блокадные будни одного района Ленинграда"
Автор книги: Владимир Ходанович
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Кто принимал решение, не ясно, ибо районная комиссия по эвакуации были утверждена райисполкомом позднее, 6 июля.
5 июля 1941 г. председатель Ленинского райисполкома, в соответствии с указанием Городской комиссии по эвакуации детей, предложил заведующему РОНО эвакуировать детей, находящихся за городом в пионерских лагерях, детских садах и домах, находившихся как в ведении органов народного образования, так и ведомств[156]156
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 57. Л. 76.
[Закрыть].
В пионерского лагеря «Советской звезды» под Лугой детей эвакуировать успели. В связи с прекращением ниточного и постепенным свертыванием прядильного производств, около 400 работниц предприятия, имевших малолетних детей, получили разрешение уволиться по собственному желанию.
«Усиленно взялись за эвакуацию работниц и детей. И все же много (курсив мой. – В. Х.) женщин не смогло эвакуироваться по состоянию здоровья», – напишут через двадцать лет, в дни празднования годовщины со дня полного снятия блокады Ленинграда, мастер «Советской звезды» Н. Федорова и помощник мастера А. Широкова[157]157
Цит. по: Широкова А. Дети были спасены // Советская звезда. 1964. 29 янв.
[Закрыть].
Закономерен вопрос: а включались ли в эвакуационные списки предприятия те, кто уволился по собственному желанию летом 1941 г.?
По воспоминаниям и оценке В.Г. Григорьева, «первое время учет эвакуированных не велся или велся очень небрежно. При отъезде человек сдавал ключи от комнаты в жилищную контору, управдому». И эта «небрежность» удивляла: по существовавшим до войны правилам учета жильцов, даже уезжая на дачу на один месяц, нужно было отметиться в домовой книге и милиции[158]158
См.: Григорьев В.Г. 270 дней и ночей. С. 40–41.
[Закрыть].
3 августа 1941 г. Копия. Секретарь того же райкома – «начальнику оборонительных работ»:
«Ленинский райком ВКП(б) просит вернуть в г. Ленинград работниц нашего района, имеющих детей, согласно представленному списку.
Указанные работницы должны быть эвакуированы из г. Ленинграда»[159]159
ЦГАИПД СПб. Ф. 409. Оп. 2. Д. 61. Л. 39.
[Закрыть].
Аналогичное письмо «начальнику оборонительных работ» отправлено и 15 августа[160]160
Там же. Л. 51.
[Закрыть].
«Выехать мы не могли. Я болела, а дедушка находился при смерти, и мы не могли его бросить одного.
Мой отец, Трифонов Владимир Борисович, работал на Адмиралтейском заводе[161]161
В 1941 г. судостроительный завод имени А. Марти имел только порядковый номер. Адмиралтейским завод стал в 1957 г.
[Закрыть] и с первых дней войны ушел, не заходя домой, на фронт, откуда и не вернулся. Мама умерла от тяжелой болезни. Я осталась сиротой на попечении бабушки и государства»[162]162
Трифонова Ангелина Владимировна // Воспоминания о блокаде. С. 34.
[Закрыть].
Зинаида Кузнецова. Фото 1943 г.
«В начале июля 1941 г. нашу школу, то есть детей, увозили эвакуировали. Все соседи помогали маме собирать меня в дорогу. Приносили кое-что из вещей, так как у нас лишнего не было. Сшили мне мешок, нашили тряпочку, где написали фамилию-имя-отчество, „17-я школа“[163]163
Средняя школа № 17 (пр. Стачек, 108).
[Закрыть]. Посадили нас в автобусы. Не знали, мы куда, на какое время, а может быть, навсегда, нас увозят. <…> Привезли нас на вокзал, усадили в вагоны и повезли. Куда, мы не знали. Не помню, сколько дней ехали. Проезжали Старую Руссу, помню. По дороге на остановках видели оборванных ребятишек разного возраста. Выбрасывали им в окошко все свои припасы, которые нам дали в дорогу, это сухари хлебные и булочные, сахар, конфеты Крем-ирис. Тогда еще паек выдавали неплохой. Привезли нас в Ленинградскую область, деревню Висючий бор[164]164
Ныне деревня Висючий Бор значится на территории Демянского района Новгородской области.
[Закрыть] <…>.
Меня с другими девочками поселили в нежилой двухэтажный дом. <…> Спали на полу, стелили, у кого что было. Стали над нами кружить самолеты фашистские и сбросили десант. Мы собрались и побежали ловить фрицев. Поблуждали по лесу, забрели в болото и отправились назад. Смотрим, засуетились наши учителя. Оказывается, получили приказ эвакуироваться. Немец наступал. Увезли другие школы вперед, а мы остались пока. Подвод нам не хватило… <…> Через какое-то время, не помню, но подводы приехали за нами. Ехали километров 30 до Валдая. Разместили нас в клубе. Примостились на стульях, кое-как, сидя, подремали до утра. <…> Сколько там были дней, не помню. Стали сажать детей в эшелон, и опять нам выпала последняя очередь, но удачно. Тех детей, которые раньше нас сели в поезд, разбомбили. Ходили мы смотреть на пути[165]165
Железнодорожные пути.
[Закрыть] и в больницу. Страшно было. Кровь, обрывки одежды, стон. Потом подали эшелон товарный. Все 32 человека в один товарный вагон поместили. Нары были в два яруса и маленькие окошечки. <…> Не доезжая Бологого, паровоз загудел отрывистыми гудками. Сперва мы не знали, что это значит. Поезд остановился, послышалась команда „Всем из вагонов под откос“. Мы стали прыгать. <…> Мы скатились с насыпи и залегли. <…> Немецкие самолеты сперва делали круги над эшелоном, строчили из пулеметов, а потом стали бомбить. А ведь на поезде был знак „Дети“.
Привезли нас на станцию Просницы Кировской области. <…> Подали подводы и повезли нас дальше, км 30, наверное, везли до деревни Каринки. Разместили в школе всех вместе наверху. Опять устроились на полу. Головы были в болячках, коросте. Ноги в язвах… <…> Решили бежать в Ленинград. <…> Бежать должны были пять человек. Назначили день, после обеда, когда я приду. Я уже собиралась уходить из столовой, как бегут ребята и кричат: „Зина, твоя мама приехала“. Я рванулась, побежала и вижу: мама моя, а с ней еще 4 женщины из нашего дома. Одна из них даже на протезе. <…>
А.С. Кузнецова (1897–1997). Фото 1980-х гг. Публикуется впервые
В Ленинграде взбунтовались матери, у которых увезли детей. Они организовывали митинги, обивали пороги Райсоветов, кричали: „Отдавайте наших детей“. Они знали, что нам пришлось пережить. <…>
Наши мамы, преодолевая огромные трудности, добрались до нас. Они ехали и в товарных, и в пассажирских вагонах, и на платформах. Часто на станциях, пролезая под вагонами, от эшелона к эшелону, просили их подвезти. Они приехали в г. Киров. <…> Не помню, на чем мы добирались обратно до станции. Там нам не давали разрешение на выезд. Ленинградцев эвакуировали, а мы ехали назад. Уговорили проводницу кое-как. Мама везла еще одну девочку соседки. Сколько нам пришлось скрываться от проверок, сидеть в туалете. На каждой станции выскакивать и дрожать, как бы поезд не ушел без тебя. По дороге нам кричали из вагонов, которые увозили жителей Ленинграда: „Куда же вы едете, нельзя туда, немец скоро займет город“. <…> Приехали в середине августа домой»[166]166
Зинаида Кузнецова. Воспоминания. С. 18–22.
[Закрыть].
Слова З.П. Кузнецовой полностью подтверждаются стенограммой совещания политорганизаторов домохозяйств Кировского района, состоявшегося 13 июля 1942 г.
Из выступления заведующего отделом агитации и пропаганды Кировского райкома:
«Наша борьба с отсталыми женщинами, их убеждение, что детей не следует[167]167
Исходя из дальнейшего содержания текста, частица «не» вставлена при расшифровке стенограммы ошибочно.
[Закрыть] возвращать в город. Мы вывезли свыше 12 000 чел. детей из нашего района. Несмотря на устройство заградительных кордонов и принятие всяких мер, все-таки некоторые родители забрали детей и привезли в город. Они привозили сюда ребят, благодаря тому что долго были в дороге и в условиях военного времени, в виде полутрупов, а потом враги строили на этом свою агитацию и говорили: „Посмотрите до чего довели детей!“. Было возвращено около 2 000 чел. детей, не многих из них нам удалось сохранить за эту тяжелую зиму.
Помните, как к нам приходили родители и говорили: „В Куйбышевском районе, в Дзержинском районе, в Ленинском районе возвратили детей, привезите и вы обратно наших детей“»[168]168
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 341. Л. 5 об.-6.
[Закрыть].
А назначенная райкомом политорганизатор домохозяйства № 41 на этом же совещании дополнила «картину»: «Когда меня назначили политорганиатором домохозяйства, то я впервые так близко познакомилась с народом <…>.
Мне пришлось в первую очередь заниматься эвакуацией детей ясельного возраста. Приходишь к матери (тогда была дана такая установка, чтобы мы не говорили об эвакуации матери), и говоришь:
– Собирай ребенка и неси в ясли.
А затем дети увозились из города, когда мать была на работе, что налагало известный отпечаток. Правда, когда увозили детей, работать было легче, труднее значительно было работать тогда, когда матери начали привозить детей обратно»[169]169
Там же. Л. 8 об., 9 об.
[Закрыть].
Через полтора года заведующая дошкольным сектором Ленгороно, подводя «итоги» эвакуации детей в июле 1941 г., уверяла страну:
«Были целиком вывезены дети всех детских садов. <…>
Без суматохи, без излишних разговоров собирались работники и дети детских садов; родители спокойно отпускали детей…»[170]170
Лаврикова Е.Ф. Детские сады города Ленина // Дошкольное воспитание. 1942. № 11–12. Нояб. – декаб. С. 34.
[Закрыть].
Глава дошкольных учреждений не могла не знать правды. Но так было принято – и у гражданских, и у военных. «Никто не забыт, никто не оставлен».
15 августа 1941 г. Исполком принял решение «О выдаче выходного пособия и пенсий лицам, эвакуируемым из Ленинграда» (а 5 января следующего года его отменил)[171]171
См.: Бюллетень Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся. 1942. № 1–2. 30 янв. С. 7.
[Закрыть].
Почти месяцем ранее, 19 июля, датировано решение «О порядке взимания платы с родителей за детей, вывезенных из Ленинграда»[172]172
Там же. 1941. № 28–29. С. 3–5.
[Закрыть]. То есть – дети эвакуированы, а родители или лица «их замещающие» должны продолжать платить за пребывание детей в детских садах, яслях и интернатах школьников.
В отдельных случаях (как, например, с жителем проспекта Газа, содержавшим на своем иждивении жену и шестерых детей) «в связи с тяжелым материальным положением семьи», райисполком принимал решение. снизить оплату за пребывание в детских садах Ленинграда эвакуированных из города детей на 50 процентов[173]173
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 55. Л. 20.
[Закрыть].
Сентябрь 1941 г. «На нашем участке были три человека, которые не хотели эвакуироваться: двое больных и один слепой. <…> У нас была одна старуха, которая не хотела уехать с участка, но при разрыве снаряда она умерла от разрыва сердца, так что вопрос был решен сам собой. Слепого мы направили с военной машиной. С третьим товарищем бились много…» (июль 1942 г., воспоминания одного из политорганизаторов при домохозяйстве на проспекте Стачек)[174]174
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 341. Л. 12–12 об. Там же. Л. 16.
[Закрыть].
В августе 1941 г., «когда речь шла об эвакуации, то люди не понимали всей серьезности положения Ленинграда. Так т. Никитина, которая имела 3-х детей, Кабакова – пять человек ребят, они не хотели эвакуироваться. Я собрал собрание в бывшем помещении сберкассы, обрисовал им положение Ленинграда (собралось человек 70). Они говорят, что не поедут, и баста.
– Ты хочешь нас сплавить из Ленинграда, а сам с женой остаться здесь и барами ходить, а нас заставить работать в колхозе.
Сейчас положение совершенное иное. Тов. Кабакова сама признала теперь, что я был прав <…> Люди поняли правоту большевистской пропаганды. Сейчас, если кто и отказывается эвакуироваться, то объясняют это другим положением, что нужно денежные дела, например, оформить, сын пришлет письмо, пока я не знаю, где он находится и т. д…» (июль 1942 г., воспоминания одного из политорганизаторов при домохозяйстве на проспекте Стачек)2.
«В марте 1942 года я была настолько истощена, что не могла сама ходить, начался голодный кровяной понос, поэтому мама выхлопотала эвакуационный листок, и мы были эвакуированы по Ледовой дороге жизни через Ладожское озеро на открытой машине на Большую землю.
До Финляндского вокзала меня везли на санках дядя Ваня Ильин с сестрой Ниной, на других санках лежал наш нехитрый скарб. Это было 21 марта 1942 года, а уехали мы с мамой только 23 марта, когда сформировали наш состав. Как везли, куда, что было по дороге, я не помню, была видимо очень слаба, как и мама. Если бы мы не уехали, то наверняка бы умерли»[175]175
Купцова Валентина Дмитриевна // Воспоминания о блокаде. С. 28.
[Закрыть].
Эвакуационное удостоверение С.Ф. Петровской и И.Н. Яковлевой от 19 февраля 1942 г. Публикуется впервые
«Уезжали мы с Финляндского вокзала, где много часов на морозе ждали эшелон, который шел из деревни Кокорево, а потом обратно; переполненный состав с большими остановками из-за обстрелов. Добрались уже затемно. В деревне Кокорево пересаживались в автобусы или грузовики, которые перевозили по льду Ладожского озера в Кобону, которая находилась на противоположном берегу. На глазах у всех одна машина ушла под лед, шофер нашего автобуса взял чуть в сторону. В Кобоне нас накормили, а потом, после долгого ожидания, мы оказались в эшелоне, шедшем на Урал. <…>
У многих из нас были отеки от голода и чесотка-дерматит на руках, как говорили, тоже от голода»[176]176
Кангур (Яковлева) Инна Николаевна // Мы помним… С. 35.
[Закрыть].
Инна Яковлева.18 августа 1941 г.
Публикуется впервые
Уже на третий день войны заместитель председателя исполкома Ленинградского областного совета подготовил проект постановления Военного совета Ленинградского фронта по вопросу об обязательной эвакуации немецкого и финского населения из пригородных районов Ленинграда. По данным переписи населения 1939 г., в восьми этих районах проживало 6699 немцев и 88 764 финнов[177]177
См.: Иванов В.А. Миссия Ордена. С. 444.
[Закрыть]. На следующий день Военный совет постановление принял. В конце августа
1941 г. уполномоченные ГКО Молотов, Маленков, Косыгин, а также Жданов настоятельно просили Сталина утвердить их решение о переселении финнов и немцев. Но блокирование противником города остановило выполнение плана по принудительной эвакуации на отметке около 10 процентов.
Выселение немцев и финнов из города Ленинграда из четырех пригородных районов (оформленное постановлением Военного совета Ленфронта) началось в марте 1942 г. Курировал эту операцию уполномоченный ГКО по Ленинграду А.Н. Косыгин. (В первые послевоенные годы операцию по вторичному выселению финнов и ингерманладцев, вернувшихся после снятия блокады Ленинграда со спецпоселений и сибирских строек, инициировал ушедший на повышение бывший председатель исполкома Ленгорсовета П.С. Попков.)
«Объявили, что 18 марта нас эвакуируют. <…> С ленинградского фронта срочно отозвали немцев-колони-стов. Также поступили с немцами, работавшими на заводах Ленинграда. <…>
Были проблемы с незахороненными телам, которые временно хранились на скотном дворе и на территории кладбища. Все тела внесли в скотный двор и сожгли вместе с постройками»[178]178
Немецкая колония в Новосаратовке под Санкт-Петербургом. Страницы истории XIX–XX веков / сост. А.А. Шмидт. СПб.: [Б. и.], 2008. С. 81–82.
[Закрыть].
Из воспоминаний М.И. Пантелеевой (февраль 2007 г.):
«Летом 1942 года жилуправдом предупредила маму, что надо немедленно уехать из города, иначе ее выселят, так как мама по документам считалась немкой. Дед был обрусевшим немцем, в 1937 году был арестован и пропал[179]179
В период с середины августа 1937 по ноябрь 1938 г. Ленинградским управлением госбезопасности был приговорен к высшей мере наказания 2431 немец (Иванов В.А. Миссия Ордена. С. 174).
[Закрыть]. Мама в замужестве оставила фамилию отца, за что и поплатилась. Нам выписали эвакуационный лист, и мы покинули город 18 июля 1942 года. Хорошо помню, как нас погрузили на баржу. Народу было так много, мы почти все лежали друг на друге на верхней палубе. Как только мы отошли от берега, нас стали бомбить самолеты. Что мы все пережили, пока переплывали Ладогу, – не передать! Нас родители прикрывали своими телами. С тех пор очень боюсь голода и вообще всего боюсь»[180]180
Пантелеева Маргарита Ислямовна. Только отдельные эпизоды военных дней // Мы помним… С. 16.
[Закрыть].
В шестом томе «Книги памяти» перечислено восемь человек, имевших фамилию Генрих. В том числе Вера, Мария и Евгения Карловны, Юлия Ивановна и Евгений Иванович Генрих (1928 г. р.), проживавший на Лифляндской ул., 4, кв. 30. Дата его смерти – октябрь 1941 г… Крайняя дата смерти шестерых – май 1942 г. За неимением пока других сведений о Генрихах, проживавших на Лифляндской улице, остается предположить, что они были принудительно эвакуированы.
Наличие традиционных русских имен и отчеств у этнических немцев Петербурга – Ленинграда было распространено и связано со следующим. Например, на площади Стачек, там, где построен Кировский универмаг, в 1810-е гг. располагался дачный участок браковщика сала и конопляного масла, купца 2-й гильдии Иоганна Фроста (1768–1830). Участок наследовал его сын, Иоганн, в русском подданстве – Иван Иванович.
Приказ по Ленинградскому городскому отделу здравоохранения № 160 от 23 июня 1942 г.: «Во всех районных эвакокомиссиях организовать мед. осмотр всех без исключения эвакуирующихся из Ленинграда граждан, и тех, у кого будет обнаружена вшивость направлять на сан. обработку. Их нательные вещи подвергнуть дезинфекции. Без сан. дез. обработки завшивленным гражданам свидетельств об эвакуации не выдавать»[181]181
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 2. Д. 8. Л. 19. ЦГАИПД СПб. Ф. 417. Оп. 3. Д. 178. Л. 48.
[Закрыть].
Состав эвакуационной комиссии Кировского района на 4 июля 1942 г. включал: секретаря и инструктора райкома ВКП(б), заместителя председателя райисполкома, секретаря эвакокомиссии, секретарей партийных бюро районного жилуправления и фабрики «Красный Кондитер» и начальника отдела кадров Кировского завода2.
«Пытаясь найти записи в архивных домовых книгах о нашей прописке в городке, я листала обожженные страницы – следов от нашего Шеферского переулка[182]182
Ныне часть Соломахинского проезда.
[Закрыть] не осталось, все сгорело. Остался только один блокадный документ, сохраненный мамой, справка об эвакуации, выданная райсоветом Кировского района. На обороте ее отмечены пункты остановок и штампы: Бабаево – обед 25 февраля, Вологда – обед, хлеб 27 февраля 1942 года, Череповец – обед и т. д. Первая запись 20 февраля, последняя разборчивая – 3 марта 1942 года»[183]183
Кангур (Яковлева) Инна Николаевна // Мы помним… С. 35.
[Закрыть].
22 октября 1942 г. последовало решение Ленгорисполкома «О прекращении эвакуации населения из города Ленинграда».
«После прорыва блокады Ленинграда я эвакуировался с родными в Алтайский рай, деревня Топчиха, близ города Барнаул, в Сибири. Туда привозили много наших искалеченных солдат. Однажды на телеге ехали наши искалеченные солдаты ВОВ, на бугорке телегу тряхнуло и один из калек (без рук и ног) падает на землю. До сих пор вспоминаю этот случай, на глаза наворачиваются слезы!
Я ходил по деревне, пел и плясал, зарабатывая на хлеб.
В бочке лошадь везет патоку (отходы от сахароварения), я подлез под бочку, открыл на ходу кран и присосался к крану, успел насладиться, пока ездовой заметил меня и огрел кнутом.
После снятия блокады вернулся в Ленинград»[184]184
Ветлов Георгий Георгиевич // Там же. С. 4–5.
[Закрыть].
Глава 3
Укрытия, убежища, оборонительные сооружения
23 июня в Ленинграде начались работы по устройству укрытий для населения – щелей-траншей открытого и закрытого типов. Большая часть этих сооружений создавалась в окраинных районах города, где было много малоэтажных и деревянных домов и незастроенных территорий.
27 июня 1941 г. Исполком специальным распоряжением определил регламент работ по созданию в городе сети укрытий и убежищ. К работам привлекались мужчины от 14 до 50 лет и женщины с 16 до 45 лет. Срок работы: неработающие трудоспособные граждане – 8 часов, служащие и рабочие после окончания работы и учащиеся учебных заведений – 3 часа. Продолжительность работ определялась в одну неделю, после чего задействованным в оборонных работах должен был предоставляться отпуск на четыре дня.
Тем же днем, 27 июня, датируется снимок фотокорреспондента ТАСС Г.И. Чертова «Работники фабрики „Равенство“ роют траншеи в Кировском районе» (хранится в ЦГАКФФД СПб).
11 июля 1941 г. председатель Ленинского райисполкома Н.И. Антонов отдал письменное распоряжение начальнику районного жилуправления С.М. Гостееву «отрыть дополнительные щели» по четырем адресам, одним из которых значился: «Сад имени 1-го Мая (платная часть)». Намечалось на рытье четырех щелей «ежедневно в порядке трудповинности» направлять в распоряжение начальника РЖУ 850 человек рабочих, «из них мужчин не менее 550 человек»[185]185
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 48. Л. 63.
[Закрыть].
Под словом «платная» подразумевалась та часть парка, вход на которую (детские аттракционы, проч.) посетители парка покупали входные билеты.
Другим распоряжением председателя того же райисполкома (от 17 июля) для «приемки убежищ и щелей» и контроля за строительными работами была создана при исполкоме «постоянная техническая комиссия» из трех человек[186]186
Там же. Л. 66.
[Закрыть].
Силами районного жилуправления щели-укрытия были вырыты по берегу Бумажного канала[187]187
Там же. Д. 55. Л. 84.
[Закрыть].
Я пока не располагаю документальными свидетельствами о ходе строительства щели-укрытия внутри парка имени 1 Мая. Поэтому – по аналогии – приведу отрывок из воспоминаний В.Г. Григорьева, жившего вместе с семьей напротив парка имени Ленина (сад Госнардома) в Петроградском районе.
Сначала в парке саперы произвели разметку, затем из близлежащих домов пришли жильцы с лопатами и топорами. «Щели выкопали к концу дня в полный профиль, а на другой день начались отделочные работы. Земляные стенки укреплялись деревянными стойками из круглого леса, которые потом раскреплялись вверху и внизу поперек траншеи распорками. Вся конструкция обшивалась досками. Вдоль стенок были устроены лавки для сидения.
Г.И. Чертов. В щелевом бомбоубежище. 27 июня 1941 г.
Траншея перекрывалась накатом из бревен и засыпалась землей. На поворотах через 20–25 м, а траншея шли зигзагом по всему парку, устраивались входы, над которыми делали козырьки и устанавливались двери. Ограда парка во многих местах была снята – для удобства и быстроты подхода к щелям»[188]188
Григорьев В.Г. 270 дней и ночей. С. 43–44.
[Закрыть].
Через четыре месяца Исполком решил проверить состояние щелей-укрытий. Впечатление от увиденного настолько ошеломило проверяющих, что вылилось в отдельное решение Исполкома от 10 ноября 1941 г. «О состоянии эксплоатации щелей»:
«Ряд щелей превращен в отхожие места и места для бездомных собак <…>, залиты водой <…>, содержатся безобразно и никакого надзора за их состоянием не установлено. <…>
1. Обязать председателей Исполкомов районных Советов депутатов трудящихся: <…>
Б). К 15 декабря с. г. отеплить все щели, установить печи-времянки, обеспечить их освещением и инвентарем, в строгом соответствии с утвержденной начальником местной ПВО города инструкцией «О порядке подготовки щелей к осенне-зимнему периоду.
Г). Ввести круглосуточное дежурство в щелях»[189]189
Бюллетень Ленинградского городского… 1941. № 43–44. 18 декабря. С. 16–17.
[Закрыть].
Во исполнение председатель Ленинского райисполкома поставил вопрос «Об эксплоатации щелей в районе» на заседании 1 декабря[190]190
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 55. Л. 83–84.
[Закрыть]. Было решено прикрепить построенные РЖУ щели-укрытия к предприятиям, учреждениям, организациям и домохозяйствам, исходя из их территориального расположения. Так, цель-укрытие по Нарвскому пр., 22 закреплялась за домохозяйством № 178 (Нарвский пр., 24/2). «Эксплоатация» и охрана этой щели возлагались на четыре соседних домохозяйства. Щели-укрытия по Бумажному каналу закреплялись «за воинской частью».
Все щели надлежало домохозяйствам принять по актам и в срок до 15 декабря 1941 г. отеплить, «обеспечить их освещение и инвентарем» и отныне «вести круглосуточное дежурство в щелях».
Вот сколько ни прочел воспоминаний о блокаде, нигде пока не встретил факта, что в первую блокадную зиму после сигнала «Воздушная тревога» жители занимали места в земляных щелях-укрытиях (даже если они и были «отеплены»). Тем более – о «круглосуточном дежурстве».
Но таково было функционирование системы. Нижестоящий орган рассматривал решение вышестоящего, принимал свое решение, назначал исполняющих и пр., отчитывался об оперативном выполнении. А то, что исполнять подобные решения в середине декабря 1941 г., по сути, было некому (люди еле передвигались по своим квартирам), – так ведь решение – на бумаге. Следовательно, бумажное.
* * *
В последних числах августа 1941 г. по заданию Военного совета Ленинградского фронта Управление НКВД по Ленинградской области и городу Ленинграду закончило разработку плана боевых действий в городе и на его окраинах. По плану, внешний обвод города проходил по линии: Угольная коса – Красненькое кладбище в Автове – станция Предпортовая – поселки Купчино и Мурзинка. Внутри города оборонительные рубежи устанавливались по каждому каналу[191]191
См.; Папченко М.Д. Рубежи обороны // На Урицком направлении (Сб. воспоминаний ветеранов войны) / Совет ветеранов 21-й – 109-й стрелковой дивизии. Ч. 1. Л, 1983. С. 9.
[Закрыть]. 30 августа 1941 г. этот план рассмотрел Военный совет фронта. Было принято решение, что внешний обвод на юго-западном направлении займет 21-я мотострелковая дивизия НКВД, которой отводилось трое суток для пополнения личным составом и вооружением.
Командиром дивизии назначен полковник Михаила Данилович Папченко (1901–1970), закончивший войну генерал-майором, командиром стрелкового корпуса.
3 часами 45 минутами утра 6 сентября 1941 г. датирован боевой приказ (№ 2) 21-й стрелковой дивизии НКВД[192]192
21-я мотострелковая дивизия войск НКВД сформирована в Ленинграде к 1 июля 1941 г., 1 сентября переформирована в 21-ю стрелковую дивизию войск НКВД.
[Закрыть] о создании оборонительных рубежей и обороне подступов к Ленинграду с юга и юго-востока[193]193
См.: Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Документы и материалы. М., 1975. С. 144–145.
[Закрыть]. Приказом устанавливались пять полос обороны для 6-го, 8-го, 14-го и 35-го стрелковых полков. Пояс № 4 – Обводный канал.
Срок окончания всех оборонительных работ обозначался – к 20.00 8 сентября. 14-му стрелковому полку и саперному взводу 4-го инженерно-химического полка МПВО[194]194
Подразделения МПВО находились в ведении Наркомата внутренних дел СССР.
[Закрыть]приказано занять сектор № 1. Этот сектор включал четыре узла сопротивления: «Автово», «улица Стачек», «площадь 1 Мая, ул. Сутугина», «Морской госпиталь, мост через р. Фонтанка»[195]195
Улица Стачек стала именоваться проспектом с декабря 1940 г. «Площади 1 Мая» в городе не было. Имелся в виду парк имени 1 Мая, в который упиралась улица Сутугина. Мост через Фонтанку – Старо-Калинкин мост.
[Закрыть]. Окончание оборонительных работ на узлах сопротивления – к 12.00 7 сентября 1941 г.
Командир 21-й стрелковой дивизии НКВД полковник М.Д. Папченко. 1941 г.
14-й Краснознаменный мотострелковый полк переформировали из 154-го полка войск НКВД, отошедшего с боями на Карельском перешейке в конце августа к Ленинграду. Полк пополнялся за счет подразделений железнодорожных войск НКВД, личного состава Окружной школы личного начсостава пограничных войск, добровольцев и мобилизованных из Октябрьского и Кировского районов.
Командиром 14-го стрелкового полка назначен 41-летний подполковник В.А. Родионов[196]196
Выпускник Высшей пограничной службы и Военной академии РККА, Владимир Аркадьевич Родионов будет командовать полком до мая 1944 г., закончит войну в звании генерал-майора, командиром стрелкового корпуса. 6 апреля 1945 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза. Умер в 1968 г.
[Закрыть].
В период со 2 по 6 сентября 1941 г. подразделения дивизии выдвигались на позиции первого эшелона обороны: Финский залив – рабочий жилгородок в поселке Клиново – юго-западная окраина Лигова – деревня Новая – Койрово – Авиагородок – Купчино – Мурзинка. С 10 по 13 сентября пропускали уходившее из пригородов гражданское население. Тринадцатого же сентября около четырех часов дня дивизия вступила в бой.
16 сентября боевым приказом № 7 по той же дивизии стрелковой бригаде ПВО надлежало оборонять участок по окружной дороге, Митрофаньевскому кладбищу, Болдыревской улице и Обводному каналу[197]197
См.: Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С. 151. Под Болдыревской улицей (такой в городе не было) имелся в виду Болдырев переулок, в декабре 1940 г. переименованный в Промышленный. Длина переулка на конец 1939 г. составляла 682 м.
[Закрыть].
Оба эти приказа подписали командир дивизии, военный комиссар и начальник штаба.
В художественно-документальной повести, посвященной 21-й – 109-й стрелковой дивизии, охватывается период с 1 по 18 сентября 1941 г. Но в тексте есть только одно упоминание об участии бойцов и командиров дивизии в оборонительных работах в черте города: в ночь с 13 на 14 сентября 1941 г. бойцы «копали землю» у Лиговского канала [198]198
См.: Демиденко М.И., Мубиенко Г.И. Огненный сентябрь. Л., 1974. С. 58.
[Закрыть].
По документу, «укрепления были созданы на стадионе „Каучук“ и у Нарвских ворот» «силами заводов»[199]199
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 848. Л. 3 об.
[Закрыть].
Д.И. Трахтенберг. Первые оборонительные сооружения у Нарвских ворот. 1941 г.
Ответить, рабочими каких предприятий они были возведены, на основании опубликованных источников возможности пока нет. В двух публикациях сентября 1941 г.[200]200
Михайлова О., Маркиш М. Люди Нарвской заставы // Ленинградская правда. 1941. 17 сент.; Киреев Д. Нарвская застава готова дать отпор врагу // Там же. 20 сент.
[Закрыть] достаточно подробно (для военного времени) рассказывается о содержании работ, называются фамилии, но – по понятной причине – без всякой привязки к конкретному месту: «Срочные работы на одном из участков». Или: «Коллектив одного предприятия из отходов изготовил надолбы».
К 23 сентября 1941 г. по 1-му сектору обороны Ленинграда (Кировский и Ленинский районы) было вырыто или созданы тысячи погонных метров противотанковых рвов, эскарпов, окопов и «противотанковых ловушек», командные пункты. Поставлены железобетонных надолбы, 16 930 проволочных заграждений в один, три и пять рядов кольев. Заложены фугасные снаряды и более 20 тысяч мин. Созданы десятки дзотов для 76-мм и 45-мм орудий и пулеметов[201]201
ЦГА СПб. Ф. 100. Оп. 5. Д. 1. Л. 7.
[Закрыть].
Во дворе, на углу набережной Обводного канала и улицы Степана Разина, создали открытую площадку для 45-мм орудия «под навесом, за забором», на балконе второго этажа «жилого дома» (его номер в документе не указан) установили пулемет[202]202
Там же. Л. 5-5об.
[Закрыть].
В бане (Обводный кан., 179) установили 45-мм орудие. Конкретное место: «В моечной». Цель: «Обстрел моста по пр. Газа»[203]203
В Кировском районе существовала также и улица Газа, она начиналась от проспекта Стачек и упиралась в Корабельную улицу (вошедшую в 1960-е гг. в территорию Кировского завода).
[Закрыть]. «В саду, за забором, рядом с трансформ. будкой» фабрики „Веретено“ создали открытую пулеметную площадку, на первых этажах проходной установили пулемет, а в амбулатории – 45-мм пушку. Правее по каналу, во дворе рыбокоптильного завода, разместили 76-мм орудие. Цель: „Обстрел переулка по ту сторону канала“. Два пулемета выставили в дзоте на территории Митрофаньевского кладбища[204]204
ЦГА СПб. Ф. 100. Оп. 5. Д. 1. Л. 4, 5–5 об.
[Закрыть].
24 сентября 1941 г. штабом обороны Кировского завода, созданным двенадцатью днями ранее, издан приказ, один из пунктов которого гласил: «Передний край обороны: р. Екатерингофка, Емельяновка, здание ремесленного училища № 2[205]205
Ныне Промышленно-технологический колледж (ул. Маршала Говорова, 18).
[Закрыть]—ул. Стачек – ж. д. насыпь – проходная на ул. Калинина. 15. Тыловая дорога[206]206
Имелся, наверное, в виду 70-метровый Григорьевский переулок, шедший от Екатеригофки и выходивший к дому № 15 по улице Калинина.
[Закрыть]—ул. Калинина – Калинкин мост…»[207]207
Цит. по: На защите невской твердыни: Ленинградская партийная организация в годы Великой Отечественной войны. Л., 1965. С. 144, 185.
[Закрыть].
Немецкая аэрофотосъемка Ленинграда. 16 ноября 1941 г. Фрагмент. Парк имени 1 Мая и его окрестности
Из «Сообщения о Петербурге № 6» отдела военной разведки командования 18-й армии немецкой группы армий «Север» начальнику Генштаба от 31 октября 1941 г.:
«Уже имеется общая картина относительно построенных в Кировском районе оборонительных сооружений. Внутренняя линия обороны города представляет собой систему траншей и деревянных дотов от реки Екатерингофки до северного берега[208]208
То есть правого берега реки.
[Закрыть] реки Таракановки в районе улицы 1-го Мая [209]209
Правильно: Парка имени 1 Мая.
[Закрыть] и дальше проходит через стадион „Каучук“ до площади Стачек…»[210]210
Цит. по: Ломагин Н. А. В тисках голода: блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 67.
[Закрыть].
16 ноября 1941 г. датируется немецкий аэрофотоснимок парка и его окрестностей[211]211
См.: URL: http: //www.wwii-photos-maps.com
[Закрыть]. «Хорошая погода. С утра тихо. Тревога в 10 ч 35 мин до 11 ч 17 мин. В воздухе разведчики врага, сильно стреляли зенитки» (дневниковая запись от 16 ноября 1941 г.)[212]212
Блокадные дневники и документы. С. 41.
[Закрыть].
Следующим днем, 17 ноября, датировано сообщение указанного выше отдела военной разведки 18-й армии: «Подтвердились данные о создании внутренней линии обороны вдоль Обводного канала. Улицы, которые выходят на окраины города, по ходу этой линии обороны закрыты баррикадами высотой в 2 м и глубиной в 1,5 м. Узкие проходы оставлены на тротуарах». И из сообщения отдела № 9 от 4 декабря 1941 г.: «Почти во всех публичных парках на случай налетов немецкой авиации сделаны бомбоубежища. Сообщают, что щели перекрыты балками и досками и на полметра засыпаны землей. Железнодорожная насыпь от Витебского вокзала (0 7) до реки Екатерингофка (R 2) превращена в оборонительное сооружение. <…>
Съемка с воздуха подтвердила наличие оборонительных сооружений на Обводном канале <…> Часть этих сооружений еще достраивается. Пять объектов находятся между Екатерингофкой и Витебским вокзалом…» [213]213
Цит. по: Ломагин Н. А. В тисках голода. С. 81, 82.
[Закрыть].
Создавались артиллерийские и пулеметные доты, баррикады, стрелковые ячейки. В первых этажах угловых домов окна закладывались кирпичом, но оставлялись узкие проемы-амбразуры.
На территории «Советской Звезды» в здании общежития, выходившем одной из сторон прямо на парк и Лифляндскую улицу, соорудили амбразуру.
Изначально, в 1875 г., это здание построили как газгольдер (газохранилище). В плане это – восьмиконечное (почти круглое) кирпичное сооружение высотой 13,5 м. На высоте 4 м от основания были узкие окна. В 1920-е гг. в здании оборудовали двухэтажное общежитие более чем на сто человек. В годы блокады наполовину сгорело. Было восстановлено к ноябрю 1948 г., позднее разобрано.
Баррикада на Нарвском проспекте
Общая протяженность баррикад (дерево, металлические конструкции) у стадиона «Красный Треугольник» составляла 300 м, по Бумажному каналу – 135 м. Баррикады также построили на Сутугиной улице, на проспекте Газа (между домами № 37 и № 41) и у Обводного канала[214]214
ЦГА СПб. Ф. Ф. 7384. Оп. 36. Д. 107. Л. 133, 139 об.
[Закрыть].
В подборке иллюстраций в книге Н.Я. Комарова и Г.А. Куманева приведена фотография, названная «Баррикада у Нарвских ворот. Сентябрь 1941 г…»[215]215
Комаров Н.Я., Куманев Г.А. Блокада Ленинграда: 900 героических дней. Исторический дневник. Комментарии. М., 2004.
[Закрыть]. Одна сторона баррикады упирается почти в стык домов № 31 по Нарвскому проспекту и № 1 по площади Стачек, другая – в дом № 24. Видна передняя часть грузового троллейбуса – до войны по проспекту проходил пассажирский троллейбусный маршрут № 2.
