Текст книги "Солнечные колодцы"

Автор книги: Владимир Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

***

Я виноват перед тобою.

Простишь ли ты,

Поймешь ли ты,

Что снова зацвели цветы,

Что снова небо голубое?

Я виноват перед тобою...

Да, да – перед тобой одной,

Что я ушел лесной тропою

С такой нездешнею весной!

По молодым зеленым травам

Мы шли туда, где тишина,

И самой сладкою отравой

Меня тревожила она.

Она со мной цветы искала,

Она была во всем права,

Когда на волю выпускала

Клин журавлей

Из рукава.

Она баюкала ветрами

Ивняк, цветущий у реки.

А на озерах, у закраин,

Качали

Щуки

Тростники.

Она смеялась то и дело

И, грешная, мне душу жгла...

А ты всю ночь

В окно глядела

И всю-то ночь

Меня ждала.

1962

Весенний ветер

Веселое время года!

Опять на душе

Ясней!..

А ну, запрягай, природа

Весенних своих коней!

Да будут в упряжке

Ветры

С пыльцою сквозных ракит

Расталкивать километры,

Где сок первоцветов кипит!..

Молчат над рекою ракиты

Подобием желтых костров.

Последние льдины

Разбиты

Копытами вешних ветров.

Все мимо, все мимо, все – мимо!

Незримая тройка летит.

И в небо

Глазами озимых

Земля удивленно глядит.

Ей видно,

Как планер отважно

Скользит, накреняясь слегка,

Как змей улетает бумажный

Под перистые облака.

Как мальчик,

От счастья

Немея,

Мечтает умчаться в полет!..

Мочало бумажного змея,

Как конская грива

Вразлет.

***

Полно нам с тобою разлучаться,

Друг на друга искоса глядеть…

Лодке – плыть,

А парусу – качаться,

И сынишке – на корме сидеть…

Нам с тобою отдано полмира.

Родина дана.

Любовь дана.

Но пойми, родная, что квартира

Городская

Мне давно тесна.

Вот и ухожу я очень часто

Без гроша в кармане,

Чтобы вновь,

Издали

Взглянуть на наше счастье,

Испытать разлукою любовь.

Но вдали от глаз твоих любимых,

Словно бы от Родины вдали,

Вижу я,

Как проплывают мимо,

На меня не глядя,

Корабли.

Ты не знаешь,

Как бывает душно

Оттого, что на исходе дня

Поезда проходят равнодушно,

Ничего не зная про меня!

Вот и остаюсь

Как на чужбине – снова сам с собой наедине.

Вдалеке от глаз твоих любимых,

Что ревниво смотрят в душу мне.

Не гляди!..

Ты слышишь?

Возвращаюсь,

Потеряв разлукам долгий счет…

И Земля,

Доверчиво вращаясь,

Весело меня к тебе несет.

Значит, нам не надо разлучаться —

Одному мне мир не разглядеть.

Вместе плыть.

Под парусом качаться.

И сынишке – на корме сидеть.

***

Повсюду – ты.

Когда поет гроза

И молнии глаза —

В мои глаза.

Повсюду – ты.

Вот радуга во ржи,

Вдоль радуги —

Скользящие стрижи.

Повсюду – ты.

Иван-да-марьи цвет,

Кувшинками прошитая вода.

Повсюду – ты.

Другой на свете нет

И, видимо,

Не будет никогда.

Повсюду – ты.

В разбуженных лесах

Тебя я слышу

В птичьих голосах:

Вот горихвостка

Солнечно дрожит,

Вот иволга

На флейте ворожит.

Повсюду – ты.

Да только не со мной.

Как будто

Миновал я стороной

Твои дороги

И твои следы!

Спросить у леса,

У речной воды?

Но отвечает мне напев лесной,

Что всюду – ты.

Да только не со мной.

***

Я рассветной дорогою

Мимо речки иду.

И последнюю

Трогаю

В белом небе звезду.

Скоро солнце проклюнется

Из скорлупки зари.

Над рекой,

Как над улицей,

Пролетят сизари.

Входит облако в облако

И плывет надо мной,

Отражается в омуте

Заревой стороной.

Прячет белые лилии

Тростниковая дрожь.

Я не жду тебя, милая,

Знаю – ты не придешь.

Что поделать!

Невесело...

И, встречая зарю,

Одеянье невестино

Я березе дарю.

А колечко,

Что милая

Подарила в саду,

Я на чашечку лилии

Осторожно кладу.

Пусть играет,

Качается

На рассветной волне.

Речка с небом венчается,

Благодарная мне.

И уйду я далече.

Но и там,

Вдалеке,

Будет видеться речка

С кольцом на руке.

1966

***

«Ты зачем сожгла мосты,

В реки сбросила?» —

Я спросил бы,

Только ты

Мной не спрошена.

Что напрасно говорить,

Зло вынашивать?

Если можно

Закурить

И не спрашивать.

Если можно погрустить

И, не сватаясь,

Уходить.

Уходить,

Не оглядываясь.

Третий день

Петушиный крик все тише,

Бабье лето позади.

Третий день стучат по крышам

Равнодушные дожди.

Третий день по всем дорогам

Не спеша ручьи бегут.

Третий день пастух не трогал

Звонкий рог и хлесткий кнут.

Третий день в избе-читальне

Книги, игры – нарасхват.

Третий день путем недальним

Едет киноаппарат.

В небе пасмурном, бездонном

Ветер носится, трубя.

Третий день жду почтальона —

Нету писем от тебя.

1957

***

Что усталость!

Росинкою с веток

Упадет,

И забудешь о ней…

Ах как хочется белого света,

Предрассветного света полей!

И, стряхнув серебро паутинок,

Я иду, не касаясь листвы,

Слыша чавканье мокрых ботинок

Да осклизлые скрипы травы.

Я иду по спокойной, знакомой

И наторенной в детстве тропе.

Я печаль загрустившего дома

Оставляю надолго

Тебе.

Я тебе оставляю тревоги

И непонятых песен слова

И бреду по уснувшей дороге,

Где, как в детстве,

Ясна голова.

Звезды гаснут размеренно, тихо

Над туманом белеющей ржи,

Над нетающим снегом гречихи,

Над простором,

Где нет ни души.

Только я.

Да заря за лесами,

Да последняя в небе звезда.

Да печаль, – понимаете сами, —

От которой

Бегут в города.

Чужая музыка

Василию Федорову

Осколок месяца в окне

Дымит лучиною слепою.

С самим собой наедине

Я плачу

Над самим собою.

И сам не знаю,

Почему

Молчу и слез не вытираю.

Как будто я

В родном дому

Чужую музыку играю...

Больному сердцу все больней,

И боль не передать другому.

В бессоннице родного дома

Чужая музыка

Слышней.

И как-то странно, что не сон,

Что это наяву со мною,

Что дом в раздумье погружен

И дышит звездной тишиною.

И в самом деле – тишина...

Но все отчетливей,

Яснее

Чужая

Музыка

Слышна.

Что делать, как расстаться с нею?!

И я по снежной целине,

Под равнодушно звездным небом

Иду туда,

Где свет в окне

Зимой и летом – до рассвета.

Шагаю к другу своему,

Чтоб рассказать,

Как я сгораю

От мысли,

Что в родном дому

Чужую музыку играю.

1965

Облака

Проглядывала

Синева густая

Сквозь белое величье облаков,

И чуть приметно

Зорька молодая

Подкрашивала облака с боков…

Когда мы расставались на рассвете

И над землей дремали облака,

Казалось мне,

Что счастье —

Это ветер,

Оставивший седины у виска.

Молчали руки,

И молчали губы,

Молчали

Стуки любящих сердец.

Не спрашивая, любит ли, не любит,

Мы нехотя расстались наконец.

Но облака

Как будто не спешили

Размытую оставить синеву:

Они, качаясь,

Медленно кружили

Над сном

Происходившим наяву…

Был день как день,

Заботами наполнен.

И не могла ты знать наверняка,

Что о тебе

Мне долго не напомнят

Исчезнувшие в полдень

Облака.

Запах солнца

Неохотно листва опадала.

Становилось просторно, светло.

Заревые кусты краснотала

Отразило речное стекло.

Пахла солнцем листва золотая,

Опадая над нашей тропой.

А заря, угасая и тая,

Тихо солнце несла над собой.

Пахло солнце лугами, стогами,

Золотинкой на крыльях шмеля,

Всем хорошим, что было меж нами,

Невозвратная радость моя.

Пахло солнцем листвою прощальной,

Каждый лучик травинкой пропах.

Пахло солнце земною печалью,

Теплотой на девичьих губах.

Ты молчала, взгрустнув над рекою.

Улыбнулась доверчиво мне.

Наяву, а как будто во сне.

Пахло солнце осенней тоскою

По ещё не ушедшей весне.

***

В луговую дымку

Падает звезда.

Может быть, не скоро

Я вернусь сюда.

Может, через месяц,

Может, через год,

Может, целых десять,

Десять лет пройдет.

Только я уверен —

Будет ждать меня

Жгучая крапива

Около плетня,

Будет ждать рябина,

Полыхать огнем,

Будет ждать девчонка

Вечером и днем,

Будет ждать ночами,

Подбегать к окну.

Во дворе собака

Будит тишину.

Да, чуть видный, кто-то

Бродит у двора...

Замужем подруги,

Да и ей пора...

В луговую дымку

Падает звезда.

Что бы ни случилось,

Я вернусь сюда!

1958

***

Тишина над тихим Доном.

Тишина...

Только слышно, как в затонах

Плещется луна.

Только на берег сыпучий

Набежит волна.

И опять стоит на круче —

Тишина...

Над великою рекою

Я, склоняясь, пью,

Тихо черпаю рукою

Лунную струю.

И вода в моих ладонях

Призрачно легка,

Как росиночка,

Что тонет

В чашечке цветка...

Пахнет ночь

Арбузом спелым,

Молодым вином,

Пахнет

Песнею неспетой,

Непришедшим сном.

1963

***

След саней.

И вехи вдоль – наклоненно.

День короткий клонится ко сну.

И скучает на стогу ворона,

Олицетворяя тишину.

Хорошо с любимой

В этот вечер

Повести о тишине рассказ.

Но моя любимая далече,

Дальше, чем я думаю,

Сейчас.

Дальше, чем весенние закаты

И привычный голос соловья,

Дальше, чем ушедшая куда-то

Юность невозвратная моя.

Вспоминаю горечь разговоров,

И, не зная за собой вины,

Я молчу,

Затерянный в просторах

Зимней розоватой тишины.

Я молчу,

Но все сильнее верю,

Что за этой зыбкой тишиной,

Как за чутко скрипнувшею дверью

Ждет любовь,

Пришедшая за мной.

Звезды августа

Ручей.

И кладка в две тесины.

Тропа белела в темноте.

И зрели звезды в темно-синей

И августовской высоте.

Ракиты темными стогами

Нас обступали в темноте,

Земля вращалась под ногами,

Слегка пошатывая нас.

Я помню:

Звезды пролетали

До удивления светло,

Желанья наши совпадали —

Иначе быть и не могло.

Потом расстались мы.

И надо б

Забыть о том давным-давно…

Но ежегодно звездопады

Ко мне врываются в окно.

О чем я загадаю ныне?

О том ли,

Что давно прошло?..

И, словно бабочки ночные,

Стучаться звезды о стекло.

***

Снова падает снег.

Ну и пусть себе падает.

Пусть идет человек

Может, где-то его и порадуют.

Пусть идет человек

По тропинке нетореной.

Продолжается век,

Продолжается жизни история.

Как безлюдно вокруг

На заснеженных улицах…

Может, это ваш друг —

Человек, что идет и сутулится?

Может, это ваш друг,

Люди, милые, спящие?

Погодите,

А вдруг

С ним случилась беда настоящая?!

Да проснитесь же вы,

Позабыв равнодушие,

И огнями Москвы

Осветите дорогу идущему!

И огнями Москвы,

И сердцами горячими…

Ах, как жалко, что вы,

К сожалению, спите, незрячие!..

Я к нему подойду,

Им самим незамеченный.

Я беду отведу

И скажу, что печалиться нечего.

Я ему расскажу

О далекой Смоленщине.

Дом ему покажу, где живет беспокойная женщина.

Я ему покажу

Окна светлые, ждущие.

Я его провожу —

Человека, сквозь бурю идущего.

Он сумеет найти

Дверь, звонок к этой женщине.

– Вот и я.

Ты прости.

Я сегодня бродил по Смоленщине.

***

Что, березонька?

Я знаю,

Зябко на ветру.

Хочешь, я тебе, родная,

Слезоньки утру.

Ты стоишь вдали от леса,

Над дорогою.

Ты всегда —

Зимой и летом —

Одинокая.

И с людьми бывает это.

Все случается.

Только жизнь идет по свету,

Не кончается.

Ожидание

Я ждал тебя.

Бродил по снегу долго.

И звезды ждали в полночи рябой.

Но понял —

В ожиданье мало толка.

И в лес ушел, собаку взяв с собой.

В лесу светло от снега голубого.

И я у леса забытья просил,

И плавал пес по снегу,

И ни слова

Он по-собачьи не произносил.

Он был какой-то сумрачно угрюмый.

Он не озоровал

И снег не ел.

Он, видно, по-собачьи что-то думал

И на меня доверчиво смотрел.

Он подбегал

И по привычке

Просто

Одну, другую лапу подавал.

Но грустно было от его вопросов,

Что он по-человечьи задавал.

Он словно говорил:

«Вернуться надо.

Она ведь в летних туфельках.

А вдруг…»

Но я-то знал —

Он говорит неправду,

Ведь преданные псы

Обычно врут.

Снегопад

И я выбегаю в рубахе.

Стою босиком на крыльце…

Снежинка,

Что детством пропахла, —

Слезинками на лице.

Кружите, снежинки.

Кружите

Над ранней моей сединой!

Что было со мной,

Расскажите,

Скажите,

Что станет со мной.

Вы кружите медленно, тихо.

Ложитесь на травы, как дым.

Вы пахнете

Белой гречихой

И детством далеким моим.

Вы пахнете летом медово,

Свежо, как смородины лист.

Я знаю,

Что век ваш недолог,

Зато удивительно чист.

***

Ах, любовь моя!

Любовь…

Сколько выстрадано!

Для тебя, моя любовь,

Столько выстроено!

Понимал я,

Что мосты

Строить надобно.

Я мосты к тебе мостил,

Строил надолбы.

Пробивал к тебе пути

В грязь и посуху.

А когда сумел прийти,

Понял: попусту.

Видно, шел я не к тебе.

Сбился, видимо.

И любовь мою теперь

Надо выдумать…

Подснежники

Привянули.

Завяли.

Отцвели...

И все ж от вас мне никуда не деться,

Подснежники —

Цветы моей земли,

Неяркие огни босого детства,

Я вас ищу,

Но не могу найти.

Склоняюсь над высокою травою.

Напрасно шмель гудит над головою —

Он к вам не в силах указать пути...

Но знаю я:

В родном краю, как прежде,

Где бьет родник, песчинки шевеля,

Еще стоит мой маленький подснежник,

Пригнувшийся под тяжестью шмеля.

1963

***

Я продолжаю вечное свиданье

С тобою, вечно юная Земля…

Все для меня —

И грома клокотанье,

И солнечная песенка шмеля,

И стук валька на речке в час рассвета,

И хруст косы, ныряющей в траву,

И гул машины,

И вода в кюветах,

Где небо обронило синеву.

Все в памяти, в глазах моей любимой, —

Ведь жизнь проходит, как ни говори,

В голубоватой зелени озимых,

В брусничной розоватости зари,

В цветах, плывущих по июльским рекам,

И в горечи кукушечьей тоски.

Все – с человеком. Ради человек.

Без человека – это пустяки.

Снежное раздумье

Снег идет,

Кружится над лугами.

Шапками ложится на стога.

И медведи

Шевелят боками,

То-то им погода дорога!

Хорошо в заснеженных берлогах...

Снег идет.

И, видно, потому

Зайцы выбегают на дорогу.

Ах, как стосковались по нему!

Снег идет.

И белые деревья

Помнят все, чем жил и чем живу.

Снег идет.

Кружится над деревней,

Падая на мерзлую листву.

Снег идет.

Такой смешной и милый...

Искорками звездочек горит.

Вот он над отцовскою могилой,

Над могилой матери

Пестрит.

Снег идет.

Спокойно, не тревожа

Вечный сон ушедших на покой...

Снег идет.

И мир как будто ожил.

Тот же мир,

А кажется – другой.

Снег идет

По городам, по крышам...

Удивленно на него гляжу,

Словно в первый раз на свете

Вижу,

В первый раз

Восторженно дышу.

Снег идет,

Такой смешной и милый...

Это не беда,

Что он идет

Над моею будущей могилой,

Где береза белая растет.

1963

Перед разлукой

Хорошо, что ты спишь!

Ты спишь…

Хорошо, что в разлуку не веришь!

И сквозит

В неприкрытые двери

Августовская звездная тишь.

Звезды падают в рожь.

И сосна

Ловит поздние тихие звуки.

Никуда не уйти от разлуки.

Говорят, что она суждена…

И ни песни,

Ни шороха трав…

Над селом тишина проплывает.

Лишь скрипит

Запоздалый журавль

Да бадейка о сруб задевает.

Тишина.

Тишина.

Тишина.

Я уныло гляжу на дорогу.

Ах, разлука,

К чему ты нужна,

Если двое расстаться не могут?!

Я как будто и сплю и не сплю.

От былого

Лишь память осталась.

Ты бы с нами, разлука, рассталась,

Если б ведала,

Как я люблю!..

Только ты не отступишь пока —

Ведь не зря ты зовешься разлукой.

Гаснут звезды.

Плывут облака.

Но по-прежнему тихо.

Ни звука…

Колыбельная

Напишу колыбельную сыну.

Напишу,

Чтобы вечно о нем

Беспокойное сердце России

Думу думало ночью и днем.

Пусть метели кружатся над нами!

Лишь бы сын улыбался весне.

Даже если она за горами,

Даже если в чужой стороне.

Напевай колыбельную сыну,

Не скрывай от людей торжество,

Ведь твоими глазами

Россия

Днем и ночью глядит на него.

Перед ни, раздвигая рассветы

И полей золотые края,

Ты проходишь,

Как щедрое лето,

Торжества своего не тая.

Ты проносишь шуршанье березы,

Заревой холодок родника.

На ресницах не слезы,

А росы,

Что упали с ветвей ивняка.

Слышен сосен напев корабельный.

Я в туманы, как в море, гляжу…

Это все прозвучит в колыбельной,

Я для сына ее напишу.

Напишу колыбельную сыну,

Чтобы солнце светило ясней, —

Ведь начало великой России —

Колыбельный напев матерей.

Напишу о цветах и травинках

И скажу:

– По-отцовски живи,

Мой сыночек,

Моя кровинка,

Совесть первой моей любви.

***

Прохладный запах розовой сирени

Уводит в мир, далекий от стихов…

Я прислонюсь

К теплу твоих коленей

И не проснусь

До первых петухов.

Мир соловью с его страдой весенней,

Мир тишине полей и городов!

Твои колени

Пахнут свежим сеном

И первым медом полевых цветов.

Вот видишь, вновь заговорил стихами,

Не потому, что соловей поет:

Ты вся –

Весна,

Ты вся – мое дыханье,

Тепло мое, желание мое!

Вот и рассвет, просторы оглашая,

Зовет меня, приблизившись к мечте,

Писать,

Стихи с волненьем посвящая

Твоей высокой русской красоте.

Море в шторм

Вот таким

Я люблю тебя, Черное море!..

А брюнет волосатый

В купальном трико

Уверяет блондинку,

Что несложно поспорить

С разъяренной стихией

И заплыть далеко.

Смуглолицая спутница

Смотрит влюбленно.

Говорит, что не надо:

Приближается ночь.

А брюнет волосаты с лицом

Аполлона,

Взяв под локоть ее

Не спеша удаляется прочь…

Бей, волна за волной!

Пусть ревет разноцветье морское!

Пусть уводят брюнеты

Своих восхищенных подруг!..

Мы с тобой посидим,

Как когда-то над тихой рекою,

Посидим, не разжав

Наших верных, доверчивых рук.

Помнишь эту речушку?

Над нею ольха и ракита.

Тишина.

Только слышно,

Уключина где-тио гремит.

Я тоскую по ней,

По речушке незнаменитой!..

А разбуженный шторм

Монотонно и глухо шумит.

Мне знаком этот шум разъяренной

И дикой природы,

Не похожий

На шум водопада в горах, —

Так

У нас,

На Смоленщине

Сосны шумят в непогоду —

Корабельные сосны

Тоскуют

О дальних морях!

Прости

Я ухожу, как в омут с головой,

В иную даль,

В иные времена.

Прости за все, прости меня, жена!

Прости, прости – сегодня я не твой.

Стучит капель по мерзлому крыльцу

И теплый ветер

Хлещет по лицу,

И снегири на солнышке свистят

Что снегири – они меня простят.

На мокрых соснах гомонят грачи,

И, вскидывая розовую бровь,

Стреляют из-под снега косачи,

Бубня, должно быть, про свою любовь…

А я тебе ни слова не сказал,

Я только руку бережно пожал,

Я только, уходя, сказал: «Прости».

Прости за то,

Что я опять в пути

Прости за то, что ухожу туда,

Где вспыхнет по-весеннему звезда,

Прости за то, любимая жена,

Что сам не знаю, в чем моя вина.

***

Крыло зари

Смахнуло темноту,

И небо стало чище и яснее...

Как часто мы не ценим красоту,

Особенно

Когда мы рядом с нею.

Мы привыкаем

К отблескам зарниц,

К созвездиям,

К заплаканным березам.

К просторам, не имеющим границ,

Где бьются ливни и ликуют грозы.

Мы привыкаем

К лунной тишине,

Нависшей над заснеженной равниной.

Живем – не удивляемся весне,

Живем – и наши души не ранимы.

Да, мы не замечаем красоту...

Мы что-то ищем.

Что – не знаем сами.

И смотрим, смотрим, смотрим

За черту

Той красоты,

Что вечно рядом с нами.

И мечемся, как щепки по волнам.

И раньше срока

Уплывают в вечность

Любимые,

Доверившие нам

И красоту,

И молодость,

И верность.

1964

Осеннее

М. Алексееву

Земля моя с поблекшею травой

Пронизанная болью журавлиной,

Вся в седине

И в посвисте былинном.

Позволь сказать, что я навеки твой.

Ты промолчишь, хотя ответят мне

Синичий голос, в тишине звучащий,

Рассветные рябиновые чащи,

Что вновь затосковали по весне.

Ты промолчишь, привыкшая молчать

Всегда, когда тебе в любви клянутся.

И стоит мне тебя рукой коснуться,

Ты все простишь, привыкшая прощать.

Летит к ногам последняя листва.

В лесу легко наедине с землею.

Земля моя...

Она во всем права,

И даже в том, что я чего-то стою!

1964

***

Зря не ревнуй.

Не надо мучиться,

Ведь ревность жизнь не облегчит.

Еще не родилась разлучница,

Что нас с тобою разлучит.

Ты знай

И помни эту истину:

Мы не разлучимся,

Пока

Друг друга согревают искренне

Два сердца – два материка.

Ты знай о том,

Что понапрасну я

Не тратил нежности запас,

И хорошо,

Что есть неясное,

Невысказанное у нас.

Еще не высказано многое.

Еще все беды впереди.

И не ясна еще дорога та,

Которой нам с тобой идти.

А впереди —

То зори светлые,

То грозовые облака.

И наши думы заповедные

Земле ясны наверняка.

Земле понятно птичье пение

И ранний шорох тростников.

Понятно ей

Сердцебиение

Двух крошечных материков.

На ней влюбленные встречаются.

По ней идут,

Как мы теперь.

На ней, бывает, разлучаются,

Да только ты тому не верь.

Зачем тебе сомненьем мучиться,

От ревности сходить с ума?

Земля

Не вынесет разлучницы,

Пока не разлучит

Сама.

1965

***

Что привычный поцелуй!

Что разлуки ветер!

Ты ревнуй меня,

Ревнуй

Ко всему на свете.

Мне понятен он всегда,

Этот пережиток,

Как понятна красота

Зреющего жита.

Как понятна высота

Неба голубого,

Как понятна чистота

Родника любого.

Ты ревнуй меня к траве,

К тростникам и грозам,

К дорассветной синеве,

К солнечным березам,

К легким песенным ручьям,

К вечным звездопадам…

Ты ревнуй меня к друзьям,

К недругам – не надо!

***

Тихо так, что не бывает тише…

Зимний лес безмолвием живет.

Только слышно,

Как собака дышит

И беззвучно по снегу плывет.

Тихо-тихо.

Даже свист синицы

Не нарушил леса тишину.

Лес уснул, ему, наверно, снится,

Как он встретит новую весну.

Беличьи следы.

Огрызки шишек.

Молодые елочки в снегу.

Тихо так, что не бывает тише.

Тише

Я представить не могу.

Хорошо в такой тиши подумать

О себе,

О том, что прожил я,

Помолчать,

Поглаживая дула

Промаха не знавшего ружья.

Что я знал?

Холодный дождь и ветер,

Добрые, недобрые дела.

И любовь была – одна на свете,

Только не заметил, как ушла.

Вот и стало тихо,

Стало пусто,

И, хотя в лесу белым-бело,

Мне сегодня одиноко, грустно —

Будто в душу снега намело.

Будто он вовеки не растает,

Будто до весны не доживу,

Не увижу,

Как заря, взлетая,

Жаворонком падает в траву.

Будто сердце снова не забьется,

Прозябая в снеговой глуши,

Будто вновь любовь не отзовется

На печальный крик

Моей души.

Только нет!

Я верую в удачу,

Верую в грядущую весну.

И – бегу на громкий лай собачий,

Пробудивший леса тишину.