Текст книги "Русские и нерусские учёные: мифы и реальность"

Автор книги: Владимир Бояринцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Владимир  Бояринцев
Русские и нерусские учёные: мифы и реальность

Авторское предисловие

В 2001 году тиражом 3 тысячи экземпляров вышла и была быстро распродана книга «Еврейские и русские учёные: мифы и реальность». За прошедший период автором получены пожелания и предложения по дополнению и расширению как отдельных элементов книги, так и состава учёных, в ней упомянутых.

Поэтому в данную книгу включены совершенно новые разделы и расширена «география» учёных. Так сюда включены материалы о жизни и деятельности еврейского учёного Зигмунда Фрейда, родоначальников научного кораблестроения академика А.Н.Крылова и его учителя и друга адмирала С.О.Макарова, а также русского профессора В.В.Докучаева, явившегося автором новой науки – почвоведения и академика В.И.Вернадского, роль которого в науке сопоставима с деятельностью великого русского учёного М.В.Ломоносова. Здесь и очерки о жизни и деятельности отца и сына Сикорских, рассказ о национальном герое Армении академике В.А.Амбарцумяне.

Если Фрейд широко известен тем, что благодаря его стараниям возникло понятие «сексуальная революция», принесшая обществу непоправимый моральный и физический урон, то о Вернадском кто-то и что-то слышал, хотя бы потому, что в Москве есть проспект его имени. Но целый ряд русских учёных, изобретателей и конструкторов, определивших на многие десятилетия развитие науки и техники, остаются совершенно неизвестными широкому кругу наших читателей.

Здесь, например, крупный русский учёный Иван Алексеевич Сикорский (1842-1919) и его сын Игорь Иванович (1889-1972) – создатель первых в мире русских тяжёлых самолётов, ставший «отцом вертолётостроения» уже в США.

О большом количестве талантливейших русских учёных, конструкторов, изобретателей не имеет понятия наша широкая общественность, как остаётся она в неведении, что у истоков всех атомных работ в Советском Союзе стоял академик Владимир Иванович Вернадский.

В то же время называется ряд фамилий людей-«отцов» атомной и водородной бомб, но намеренно не упоминается, что при этом существовала одна «мать» -Россия, выступавшая под флагом могучей Державы – Советского Союза.

С именем армянского учёного академика В.А.Амбарцумяна связаны выдающиеся достижения советской астрономической науки.

Автор благодарит академика Российской Академии Наук Виктора Филипповича Журавлёва и доктора физико-математических наук, профессора Сергея Владимировича Нестерова за помощь в подборе и анализе материала, за ценные советы в процессе выполнения работы.

Глава1. Эйнштейн – еврейский миф xx века

В газете «Дуэль» № 32 за 1997 год опубликован список, взятый из журнала «Эхо планеты» (декабрь 1994), в котором помещена статья «Сто великих евреев". В этом списке Эйнштейн занимает «скромненькое» третье место. При этом на первом месте – Моисей, выведший евреев из Египта, на втором – Иисус Христос, преданный евреями и распятый, на третьем (видимо, новый Спаситель) – Эйнштейн, на четвёртом – Фрейд и только на пятом – Авраам, родоначальник евреев.

  Список «еврейской сотни» сопровождается, в частности, следующим текстом: «Случай с теорией относительности Эйнштейна в пауке уникальный. Скажем, Д.И.Менделеев создал теорию свойств химических элементов в зависимости от их (атомного) веса. По этой ясной и понятной теории были предсказаны новые химические элементы и их свойства. Затем эта теория была органически заполнена подробностями строения атома. Но никто и никогда не называл её «теорией Менделеева». Называли просто -«периодический закон Менделеева» у нас, а на Западе Менделеева брезгливо отбрасывают – там это просто «периодический закон». А тут столько шума по поводу гипотезы. Почему?»

  Ответу на этот вполне закономерный вопрос и посвящена предлагаемая ниже работа.

МНЕНИЕ БИОГРАФОВ И УЧЁНЫХ (НО НЕ ВСЕХ)

  Первое, что бросается в глаза при знакомстве с. различными вариантами биографии А.Эйнштейна, – это попытки скрыть правду, зачастую чрезвычайно неприглядную, события, характеризующие гения всех времён и одного народа весьма нехорошим образом, и в этих биографиях наблюдается как бы «разделение труда» – одни прославляют его как учёного, другие, как любящего мужа и отца, как интернационалиста, как человека, на века определившего состояние естественных наук.

  «В нашем сознании присутствует несколько искажённый образ Эйнштейна, нечто среднее между дружелюбным и нелепым Белым Рыцарем из «Алисы» Льюиса Кэрролла и полу-Иисусом, полульвом Асланом из «Нарнии» К.С.Льюиса.» (П.Картер, Р.Хай-филд, «Эйнштейн, частная жизнь»).

  Одним из крупных трудов о жизни Эйнштейна является книга Б.Г.Кузнецова (ответственный редактор д.ф.-м.п. М.Г.Идлис), которая уже к 1980 году выдержала 4 издания. В дальнейшем будут использоваться выдержки из пятого издания книги «Эйнштейн. Жизнь. Смерть. Бессмертие» (М., Наука).

  В предисловии автор, в частности, пишет: «Смысл теории относительности, смысл неклассической науки, а значит, и основной смысл жизни Эйнштейна раскрываются не только и даже не столько при систематическом изложении теории, сколько в прогнозе и в ретроспекции, когда видно, как изменился смысл фундаментальных философских и физических идей прошлого в свете современной науки и какие новые горизонты она открывает будущему». И ещё: «Чем дальше мы заглядываем вперёд, тем неопределённей становится эффект того, что сделал Эйнштейн, и дальнейшая реализация того, что воплотилось в его идеях, дальнейшее развитие этих идей»– (выделено мной – В.Б.).

  Таким образом, по мысли автора, «в ретроспекции», чем дальше человечество уходит в познании закономерностей мира, тем «неопределённей становится эффект того, что сделал Эйнштейн». Это -первое отличие Эйнштейна-учёного от Менделеева-учёного, периодическая система которого проверена, подтверждена временем и с каждым новым открытием эффект которой становится всё более определённым.

  Ещё одна интересная мысль из книги Б.Г.Кузнецова: «Эйнштейн не стремился погасить осветившее мир солнце ньютоновой мысли. Он хотел освободить это солнце от пятен метафизических абсолютов. Развитие теории относительности заменило светило ньютоновой мысли иными светилами» (выделено мной – В.Б.)

НЕКОТОРЫЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

  Альберт Эйнштейн (1879-1955) родился в баварском городе Ульме. Отец – Герман Эйнштейн (занятия торговлей); мать – дочь богатого штутгартского хлеботорговца – Полина Кох.

  Как написано в «Энциклопедии для детей. Астрономия» (М., 1997), в детские годы «будущая гениальность Эйнштейна внешне никак не проявлялась». Он долго учился говорить, и семилетнем возрасте «мог лишь повторять короткие фразы».

  Шести лет Эйнштейна начали учить играть на скрипке. «Здесь ему тоже не повезло. Преподаватели музыки не смогли воодушевить ребёнка...». Правда, в течение последующей жизни Эйнштейн любил поиграть на скрипке. Так в 1907-08 гг. он музицировал в составе квинтета, куда ещё входили юрист, математик, переплётчик и тюремный надзиратель.

  Десяти лет Эйнштейн поступил в гимназию. Мальчик переходил из класса в класс, «без блеска справлялся со школьной программой... Точность и глубина его ответов ускользали от педагогов, с трудом терпевших медлительность речи Эйнштейна» (Б.Г.Кузнецов). Равнодушный к школьным забавам, он не имел в школе близких друзей и собирался бросить гимназию, получив справку от психиатра о необходимости полугодового отпуска. Но педагогическое начальство опередило его, предложив за год до окончания покинуть гимназию. Но получение подобной справки дало возможность юному Эйнштейну, как психически неполноценному, избавиться от обязательной военной службы.

  Попытка поступить в Цюрихский политехнический институт, куда надо было сдавать вступительные экзамены даже при отсутствии аттестата о среднем образовании, как это и было у Эйнштейна, окончилась полным провалом – его подвели французский язык, химия и биология, но на помощь пришли родственники и друзья.

  Всё случилось так, как об этом говорится в анекдоте советского времени: еврея пригласили в КГБ, интересуясь, как ему удаётся жить не по средствам. Ответ был простой: «Мне помогают родственники и друзья». Тогда ему был задан вопрос: «А Вы могли бы купить «Волгу»?» – «Да, – ответил он, – если помогут родственники». Пошёл еврей домой и думает: «А зачем мне нужна эта Волга? На ней столько пристаней и пароходов!»

  Возвращаясь к Эйнштейну, отметим, что ректор института Альбин Герцог пообещал на будущий год принять Альберта в институт без экзаменов, для чего необходимо было получить аттестат любой школы. Как пишет Дэнис Бранен («Альберт Эйнштейн», Минск, «Попурри», 2000): «Провал превратился в нечто вроде триумфа».

  В период учебы Эйнштейн, в полном соответствии с национальными традициями, «выводил из себя деспотичных институтских профессоров, потому что расценивал большинство из них как неразумных и невежественных и не стеснялся показывать это» (Д.Брайсн).

  Осенью 1900 г. Эйнштейн сдал выпускные экзамены в Цюрихском политехническом институте (Политехникуме) и получил диплом.

  Студенческим другом Эйнштейна был Мишель Бессо. «Несмотря на своё невысокое мнение о Бессо как о ленивом и нетворческом обывателе, Эйнштейн наслаждался его «необычайно топким умом, за работой которого, хоть и беспорядочной, <он> всегда наблюдал с большим восхищением» » (Д.Брайен).

  Одним из друзей Эйнштейна в этот период был Фридрих Адлер (сыгравший значительную роль в дальнейшей жизни Альберта) -сын психиатра Виктора Адлера, основателя австрийской социал-демократической партии. Фридриха Адлера Эйнштейн называл самой чистой и наиболее идеалистической душой, какую он когда-либо знал. Но, видимо, этот отзыв имел место до того момента, когда Адлер выступил против теории относительности в эйнштейновском варианте, за что был объявлен сумасшедшим.

  Но это было значительно позже, а пока «среди его знакомых была Милева Марич, сербская девушка, эмигрантка из Австро-Венгрии. Это была очень серьёзная, молчаливая студентка, не блиставшая в студенческой среде ни живостью ума, ни внешностью. Она изучала физику, и с Эйнштейном её сблизил интерес к трудам великих учёных. Эйнштейн испытывал потребность в товарище, с которым он мог бы делиться мыслями о прочитанном. Милева была пассивным слушателем, но Эйнштейн вполне удовлетворялся этим. В тот период судьба не столкнула его ни с товарищем, равным ему по силе ума (в полной мере этого не произошло и позже), ни с девушкой, чье обаяние не нуждалось в общей научной платформе» (Б.Г.Кузнецов). Отметим, что слово «эмигрантка» здесь совершенно неуместно, так как девушка просто выехала на учебу из своей страны, где она не могла получить нужное ей образование. С таким же успехом можно назвать «эмигрантами» и самого Эйнштейна и Фридриха Адлера.

  Друзья его также окончили Политехникум (кроме Милевы, окончившей его в следующем году). Отметки Эйнштейна (по шестибальной системе) были: дипломная работа – 4,5, общий балл -4,91. В пересчёте на пятибалльную систему оценки Эйнштейна были, соответственно, 3,75 и 4,09!

  И... «несмотря на хорошие отметки и репутацию талантливого исследователя, Эйнштейн не был оставлен при Политехникуме. Друзья же его были оставлены...». (Б.Г.Кузнецов). Кстати, в Политехникум Эйнштейн смог поступить только со второй попытки, да и «выпускные» оценки правильнее было бы назвать средними.

Но учёба в Политехникуме способствовала как общему развитию, так, видимо, и сформировала черты и качества, которые впоследствии позволили Эйнштейну уловить тенденции развития физики и использовать чужие идеи и окружающих его учёных для развития интересующих его проблем.

  Математику в Политехникуме преподавали такие выдающиеся исследователи, как Адольф Гурвиц и Герман Минковский, но их лекции не интересовали Эйнштейна.

  В течение двух лет после окончания Политехникума Эйнштейн не работает. Только в течение двух месяцев он преподавал математику в технической школе. «Понятия не имею, какой гуманный человек меня туда рекомендовал: ведь я ни у одного из моих бывших профессоров не был на хорошем счету...», – писал Эйнштейн.

  После этого «Эйнштейн вновь остался без работы, и вновь ему не удалось найти место учителя. Стена, воздвигнутая перед ним в Политехникуме, охватывала и среднюю школу». Попытки давать частные уроки тоже не дали результатов – подопечных не удовлетворяло его преподавание.

  В 1902 году Эйнштейн переселился в Берн и начал работать в патентном бюро (техническим экспертом третьего класса). Вскоре он вызвал в Берн Милеву Марич, свадьба с которой откладывалась сначала из-за несогласия его родителей. Свадьбу отпраздновали 6 января 1903 г.; поужинали с появившимися у Эйнштейна бернскими друзьями и отправились из ресторана домой, где выяснилось, что Эйнштейн где-то оставил ключ от квартиры.

  С приездом Милевы жизнь Эйнштейна вошла в семейную колею, но встречи и беседы друзей не прекратились. «Милева была их внимательным, но молчаливым слушателем» (Б.Г.Кузнецов).

  В Берне, как отмечают весьма благожелательно относящиеся к нему биографы, Эйнштейн создал теорию броуновского движения, теорию фотонов и специальную теорию относительности. «В начале творческого пути посторонняя, не связанная с наукой работа облегчала полное поглощение интеллекта содержанием проблемы...» (выделено мной – В.Б.).

  Далее следует очень интересное замечание: «Нам неизвестны первоначальные наброски, отрывки, предварительные записи Эйнштейна. Если они существуют, вероятно, там встретятся конструктивные и технологические образы» (выделено мной – В.Б.). Заметим, это написано в 1980 году!

  Известно, что броуновское движение – это беспорядочное движение мелких частиц, взвешенных в жидкости или газе – было открыто в 1827 году Р.Броуном, наблюдавшим в микроскоп взвесь цветочной пыльцы в воде.

  По поводу броуновского движения в Малой Советской Энциклопедии говорится, что природа его долго оставалась невыясненной; количественные законы броуновского движения были установлены Эйнштейном и Смолхуновским.

  Но в многочисленных биографиях гения всех времён и одного народа не пишется, что докторская (кандидатская по российским понятиям) диссертация Эйнштейна «Новое определение размера молекул», «посвящённая броуновскому движению была признана ошибочной» (см. Собрание Сочинений Эйнштейна, т. 1), – отмечает В.Ф.Журавлёв (выделено мной – В.Б.).

  В 1905 году была опубликована работа «К электродинамике движущихся тел», в этом же году Эйнштейн представил статью о пропорциональности между энергией и массой тела.

  Эйнштейну по-прежнему нравится его положение: восемь часов в патентном бюро и затем ещё восемь часов «безделья», то есть независимых занятий наукой.

  Но в семейной жизни в этот период покой его жены – Милевы нарушало то, что «...научные интересы Эйнштейна также становились всё более далёкими для Милевы... Постепенно ровный характер и рассеянная доброта Эйнштейна начали раздражать Милеву. Росло отчуждение. Впрочем, оно приняло явные и резкие формы позже, когда Эйнштейн уже давно покинул Берн».

  Складывается какое-то странное впечатление об этой славянской выпускнице Политехникума: Милева не могла понять научные достижения мужа и тем более, оценить его «ровный характер и рассеянную доброту». Все это только раздражало её! И особенно это стало её раздражать, «когда Эйнштейн уже давно покинул Берн».

  Из Цюриха, в котором он теперь жил, Эйнштейн осенью 1913 года ездил в Вену, а «семейная жизнь Эйнштейна между тем шла к неизбежному финалу: Эйнштейн и Милева Марич становились все более далёкими... Милева осталась в Цюрихе. Разрыв уже назрел, и, уезжая в Берлин, Эйнштейн оставил семью окончательно».

  Она развелась с ним в 1919 году. «Недавно ставшие доступными документы позволяют проследить, как постепенно распадался этот брак и как Эйнштейн обманывал Милеву, вступив в тайную связь со своей кузиной, которая впоследствии стала его второй женой» (П.Картер, Р.Хайфилд).

  В том же году Эйнштейн женился на Эльзе – дочери двоюродного брата отца. По материнской линии Альберт и Эльза находились в ещё более близком родстве – Эльза была его двоюродной сестрой. Ещё до этого момента дочери Эльзы получили фамилию «Эйнштейн».

  Далее «Энциклопедия для детей» очень кратко описывает жизнь и научную деятельность Эйнштейна. Идёт короткое сообщение о присуждении ему Нобелевской премии в 1921 году – «присуждение этой премии еврею резко подогрело профашистские антисемитские настроения в Германии». Он любил путешествовать, а в 1932 году выехал в США, где долгие годы работал над созданием единой теории поля. Умер Эйнштейн в 1955 году, и Энциклопедия заканчивает биографический очерк словами: «...будет не вполне правильным сказать, что он жил и работал в XX веке. Скорее наоборот, XX век останется в истории как век, в котором жил Эйнштейн». Приятель и врач Эйнштейна Януш Плещ высказал предположение, что умер Эйнштейн от сифилиса.

  П.Картер и Р.Хайфилд пишут, что из писем Эйнштейна видно, с какой жадностью он впитывал идеи Больцмана, Планка и Лоренца и дальше: «Их труды были подобны восхитительному плоду, который уже созрел и который пора было сорвать».

  «Эйнштейн опять подобрал то, что почти валялось на дороге: взял уже имевшуюся теорию и придал ей новый физический смысл...», – пишет Ренн (выделено мной – В.Б.).

  В наше время такого человека (при условии отсутствия связи с сионистским движением) назвали бы популяризатором новых физических идей, а никак не гениальным первооткрывателем чужих научных разработок.

  Интересно то, что биографы, пытаясь представить жизнь и деятельность Эйнштейна в самом лучшем виде, иногда проговариваются, – так, в частности, превозносятся его большие способности в изучении иностранных языков. При этом приводится пример, что к началу 50-х годов Эйнштейн «освоил и английский язык. Талант этого человека был поистине безграничен!» Заметим, что к началу 50-х годов Эйнштейн прожил в США «всего» семнадцать лет!

  Забывается также полная неспособность Эйнштейна постичь греческий язык в школе, «Неспособность Альберта овладеть им настолько раздражала и выводила из себя преподавателя, что тот вел занятия в классе так, как будто этого ученика там просто не было» (Д.Брайен).

  Биографы отмечают также, что в американский период жизни Эйнштейн разговаривал со своим итальянским помощником – математиком на языке, которые они оба считали английским.

МИЛЕВА МАРИЧ

  Приведённое выше мнение, представляющее Милеву Марич заурядной, некрасивой, ничего не понимающей в физике женщиной, чрезвычайно распространено среди биографов гения всех времён и одного народа. Редкое исключение в этом плане представляет работа П.Картера и Р.Хайфилда «Эйнштейн, частная жизнь», вышедшая в 1993 году и изданная на русском языке в 1998 году. На её основе рассмотрим документальные данные, хотя многочисленные биографы всегда оставляли Милеву в тени.

  Милева Марич родилась 19 декабря 1875 года в Воеводине, крае на севере Югославии, сербка по национальности. Отец Милевы – Милош Марич тринадцать лет служил в армии, затем стал чиновником, по мере продвижения по службе его богатство и престиж всё возрастали.

  В семье говорили на немецком языке, и Милева его с детства знала, отец декламировал ей сербские народные стихи, и она со слуха заучивала их наизусть, с восьми лет обучалась игре на пианино. «Список мест, где училась Милева, напоминает путеводитель Кука с обозначением путей, на которые Милош толкал её в поисках прекрасного» (П.Картер, Р.Хайфилд).

  Она особенно блистала по математике и физике, но круг её интересов был шире, в 1891 году начала учить французский, быстро овладела греческим языком и проявила большие способности к рисованию, прекрасно пела. Милева была одной из первых в Австро-Венгрии девушек, обучавшихся вместе с юношами. Она блестяще сдала выпускные школьные экзамены; по математике и физике ни у кого не было лучших оценок, чем у неё.

  Но сначала Милева поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, затем после первого семестра перешла на педагогический факультет цюрихского Политехникума, который выпускал преподавателей математики и физики в средней школе. Она была единственной женщиной у себя на курсе и пятой женщиной, решившейся поступить на этот по существу физико-математический факультет. Чтобы в то время пройти такой путь, нужны были железная воля и решительность, а знавшие её люди описывают её как «милую, застенчивую, доброжелательную» девушку, «непритязательную и скромную», «она прихрамывала», но у неё «были ум и душа», в студенческие годы «умела прекрасно готовить и из экономии сама шила себе платья».

  Мать Эйнштейна была обеспокоена, когда поняла серьёзность намерений сына по отношению к Милеве, – «то, что Милева не была еврейкой, значения не имело... но Полина, по-видимому,разделяла свойственное многим жителям Германии предвзятое отношение к сербам. Мнение, что славяне – люди второго сорта, укоренилось в Германии задолго до прихода к власти Гитлера» (выделено мной – В.Б.).

  И здесь возникает вполне законный вопрос: если немецким евреям позволительно было относиться к славянам, как к людям второго сорта задолго до прихода к власти Гитлера (генетическое еврейское отношение к гоям), то почему у евреев вызывало возмущение аналогичное отношение к ним самим у немцев после прихода Гитлера к власти?

  Милева же неудачно сдала выпускные экзамены, пыталась пересдать выпускные экзамены в 1901 году, но беременность была для неё серьёзным психологическим испытанием, она забросила диссертацию, на восьмом месяце беременности вернулась домой и в январе (или начале февраля) 1902 года родила девочку.

  Нет никаких данных о том, что Эйнштейн хоть раз в жизни видел свою дочь. «Какой бы бурный энтузиазм он ни выражал сразу после её рождения, он, как кажется, был больше всего озабочен тем, чтобы избавиться от бремени отцовства при первой возможности. Существование Лизерль осталось тайной для самых близких его друзей.,.».

  Но, как пишет Д.Брайен, в 1936 году: «Открыв дверь своего берлинского дома, доктор Йонас Плеш оказался лицом к лицу с молодой женщиной, утверждавшей, что она – незаконная дочь Эйнштейна. Сначала он подумал, что это невероятно, хотя и не исключено. Дама, однако, вела себя очень убедительно, а «интеллектуально развитый, настороженный и привлекательный» маленький мальчик, с которым она пришла, выглядел разительно похожим на Эйнштейна». Отметим, что незаконнорожденной дочери Эйнштейна – Лизерль в это время должно было быть тридцать четыре года.

  Плеш написал письмо об этом Эйнштейну и был крайне удивлён, когда последний не проявил к этому сообщению никакого интереса.

  Ещё один интересный момент: Эйнштейн, зная о существовании дочери пишет, как отмечает Д.Брайен, «похабные стишки»: «И слышать было бы приятно, что я яйцом налево брякнул». При этом один из обожателей Эйнштейна – Роберт Шульмен, являющийся директором проекта «Документы Эйнштейна» и редактором его собрания сочинений, считал, что Эйнштейн «усвоил эту манеру речи скорее от однокашников в Мюнхене, чем от родителей, потому что они были весьма правильные и ассимилированные евреи, которые не стали бы выражаться подобным образом». Опять во всем плохом виноваты не родственники-евреи, а некультурное и грубое немецкое окружение бедного Альберта!

  Но всё это было гораздо позже, а пока Милева приехала к Эйнштейну в Швейцарию через несколько месяцев после рождения дочери, ребёнка с ней не было, так как из-за рождения Лизерль Эйнштейн мог потерять найденное им с таким трудом место патентоведа в Берне.

  Здесь опять возникает вопрос: как совместить облик Эйнштейна – человеколюбца с отношением к собственной дочери, как к помехе в достижении производственных успехов? Или это опять отношение к собственной дочери, как к ребёнку славянки? К сожалению, многочисленные биографы Эйнштейна, постоянно скрывающие его недостойные поступки, ответ на этот вопрос не дают.

  Возможно, это и явилось причиной последующих трудностей в браке Эйнштейна с Милевой, вероятно, Милева «не хотела расставаться с дочерью, считала, что Эйнштейн заставил её согласиться на этот шаг и винила во всём его».

  В старости Эйнштейн описывал свою бывшую любимую женщину как особу молчаливую и склонную к депрессии. Хотя в 1903 году он писал своему лучшему другу: «Она умеет позаботиться обо всём, прекрасно готовит и всё время в хорошем настроении» (выделено мной – В.Б.).

  В сборнике «Сто великих учёных» (М., « Вече», 2000) так описывается роль Милевы Марич в жизни Эйнштейна: «Двадцатисемилетняя супруга меньше всего могла служить образцом швейцарской феи домашнего очага, вершиной честолюбия которой является сражение с пылью, молью, сором» (это издевательское отношение к великолепно образованной, целеустремленной женщине, способному учёному проходит по целому ряду биографий Эйнштейна).

  И далее: «Что для Эйнштейна означала хорошая хозяйка? «Хорошая хозяйка дома та, которая стоит где-то посередине между грязнушкой и чистюлей». По воспоминаниям матери Эйнштейна, «Милева была ближе к первой», при этом сам «Эйнштейн называл себя «цыганом» и «бродягой» и никогда не придавал значения своему внешнему виду». При этом следовало бы спросить цыган, не обидело ли их такое сравнение.

  Карл Зелинг со слов Эйнштейна писал, что Милева была «мечтательницей с тяжёлым, неповоротливым умом, и это часто сковывало ее в жизни и учёбе». И он же пишет: «Однако следует записать в пользу Милевы то, что она храбро делила с Эйнштейном годы нужды и создала ему для работы, правда, по-богемному неустроенный, но все же сравнительно спокойный домашний очаг».

  Йоханнес Виккерт («Альберт Эйнштейн сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с приложением фотодокументов и иллюстраций)», «Урал СТО», 1999) даёт следующую характеристику Милевы Марин: «Скупая на эмоции, немногословная, возможно, несколько меланхоличная Милева нашла в приезжем молодом человеке настоящего друга. И это тем более важно, что до самой женитьбы Эйнштейн везде чувствовал себя гостем. Я неизменно «плавал» всегда вокруг и около – всегда чужой».

  Наверняка Милеве непросто было жить с Эйнштейном. Ведь он был порядочный неряха и, кроме того, противился её щедрой манере вести хозяйство. Почти ежедневно, часто до глубокой ночи спорившие в доме Эйнштейна гости могли с благодарностью вспоминать о щедрости и сдержанности Милевы. Знаете, Милева всё-таки необыкновенная женщина, – сказал однажды Эйнштейн».

  После крушения их брака Милева была душевно сломлена (сразу же зададим вопрос: «В который раз?») благодаря «заботам» своего всё ещё любимого бывшего мужа, на занятиях наукой она поставила крест. «В период развода Милева болела, у неё был нервный срыв, от которого она так до конца и не оправилась, и то, как Эйнштейн вёл себя в это время, оттолкнуло от него ближайших друзей».

  Это и не является удивительным, так как Эйнштейн «выработал целую теорию для обоснования своего решения держаться от происходящего на расстоянии: будучи женщиной коварной, хитрой и готовой использовать любой предлог, лишь бы настоять на своём, Милева просто симулировала болезнь, дабы избежать развода» (Д.Брайен – подчёркнуто мной – В.Б.)

  В 1951 году Эйнштейн в одном из писем говорит о патологической ревности, свойственной его первой жене и пишет, что эта нездоровая черта характера «типична для столь уродливых женщин».

  «По словам профессора Джона Стейчела, когда он приступил к работе над письмами Эйнштейна... первым шокировавшим его высказыванием оказался именно этот отзыв о Милеве» (Картер и Хайфилд).

  Многих биографов Эйнштейна интересовал вопрос: «Внесла ли Милева свой вклад в теорию относительности и если внесла, то какой? То, что он был велик, утверждали многие...». «Есть основания полагать, что изначальная идея принадлежит ей», – говорит доктор Эванс Гаррис Уолкер.

  Уолкер считал, что ключевые идеи принадлежат Милеве, а Эйнштейн должным образом их формализовал. Его союзница Троимель-Плоец заявила: «Для мужчины того времени было вполне нормальным присвоить идеи своей жены и пожинать плоды».

  «Уолкер… вспоминал, что, по мнению его противников, он хотел опорочить имя Эйнштейна, поскольку тот был евреем. Уолкер утверждает, что «мотив такого рода у <него> отсутствовал» (Картер и Хайфилд).

  Есть заявление, что, по словам академика А.Ф.Иоффе, все три «эпохальные» статьи Эйнштейна 1905 года были подписаны «Эйнштейн-Марич».

  Широко известно, что Эйнштейн говорил своим друзьям: «Математическую часть работы за меня делает жена» (заметим, что это относилось к его первым работам, в дальнейшем все математические трудности преодолевали для него помощники и соавторы-евреи).

  «Если все эти заявления справедливы, нежелание Эйнштейна признать заслуги Милевы в создании теории относительности есть просто факт интеллектуального мошенничества. Заявления сторонников Милевы действительно ошеломляют, в 1990 году они стали сенсацией в Нью-Орлеане на ежегодном съезде Американской ассоциации за развитие науки, где впервые были преданы гласности».,, «Предположения о роли Милевы оказались столь живучими отчасти и по той причине, что Эйнштейн не мог убедительно объяснить, как он пришёл к теории относительности» (П.Картер, Р.Хайфилд). И это был не последний случай в научной деятельности будущего лауреата» (выделено мной – В.Б.).

  Сам же Эйнштейн именовал Милеву «своей правой рукой», обсуждал с ней научные темы как с равной, как с умом не менее сильным и независимым, чем его собственный, как с человеком, без которого он не смог бы работать.

  Милликен писал: «Я восхищаюсь научной честностью Эйнштейна, величием его души, его готовностью изменить немедленно свою позицию, если окажется, что она непригодна в новых условиях» (цитируется по книге «Альберт Эйнштейн», Минск, 1998, – выделено В.Б.)  ,

  Это несколько странная похвала учёному!