Текст книги "Тайны прошлого"

Автор книги: Владимир Имакаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15
Тихая беседа

Только после того, как самолет набрал высоту, Шейла смогла глубоко вздохнуть.

– Я думала, мы уже никогда не улетим из этого города. Ты не поверишь, но у меня перед глазами то и дело маячила картина: я в полосатой одежде, побритая налысо, мою туалеты в русской тюрьме.

– Это, пожалуй, не самое страшное, что могло с тобой произойти, – Брендон усмехнулся.

Впервые за все время он был доволен своей спутницей. Хотя опасность на самом деле была очень реальна, та ни разу даже не пискнула. Конечно, Брендон подумал сначала, что она от страха лишилась речи, но сейчас понял, что все это время Шейла просто держала себя в руках.

– Я до сих пор помню свист пуль. Не думала, что он и вправду откроет по нам огонь из автомата.

– Знаешь, если бы он хотел тебя убить, то он бы попал в тебя, а не в стену над головой. Я тебе напомню, их там учат тому, как убивать таких как мы.

– Американцев? – Шейла всегда думала, что после холодной войны они с бывшими республиками СССР друзья, но теперь она готова поверить во все что угодно.

– Да нет, шпионов и террористов, – усмехнулся Брендон и принялся за работу в Интернете как только увидел сигнал о том, что необходимая высота достигнута и можно отстегнуть ремни.

– Боже мой, так что это получается, я шпионка?! – последнее она произнесла почти шепотом, переваривая услышанное.

– А ты как думала? Так что мы теперь опасные люди не только для этой страны, но и для МАКС, правда они об этом еще не знают.

Она уже не слышала его, в голове словно заело то, что она теперь криминальная личность. Каждый момент прошедших событий мог стать для нее, если не последним, то роковым.

Хотя солдатик их и вывел черным ходом, но погоня была отменная. Им повезло с таким проводником, как этот служака – он не только спас их от погони и довел до безопасного места, но еще при этом инсценировал все так, будто сам оказался жертвой и заложником. Он выхватил у первого прибывшего солдата автомат и выпустил весь магазин в их сторону. Он решил, что сможет специально промахнуться, а друг ведь может и специально попасть. «Раздосадованный» тем, что шпионы скрылись, он упал и расплакался. Пережитый испуг, казалось, сделал его самой несчастной жертвой всех времен и народов. Жертвой с приличной суммой «зеленых» за пазухой.

Добравшись до аэропорта, они поняли что, удача все еще сопутствует им. Самолет в тот самый городок, где было намечено убийство, задержался из-за непогоды и вылетел через пятнадцать минут после их приезда. Пилоты долго решали, стоит ли отложить или вовсе отменить рейс, поэтому каждая минута ожидания казалась «новоиспеченным шпионам» вечностью.

Но теперь они в воздухе.

– Я никогда не забуду этой поездки… – прокряхтела Шейла, ее горло пересохло от волнения.

– Это я тебе обещаю, ведь все только начинается, – вновь нырнул в глубины Интернета Брендон.

– Что ты там так усердно ищешь? Может расскажешь, какие у нас планы.

– А что, разве неясно? – Но он все же закрыл ноутбук и принялся разъяснять. – Мои друзья смогли разгадать код, которым пользовались МАКС, всплыли координаты и фамилии всех жертв и тех, кто станет ими в ближайшем будущем. Так вот городок П***ск является тем самым местом, где должен быть убит некто Новак Виталий Андреевич. А кто он такой я и пытаюсь выяснить в Интернете. Если он настолько известный, что для его убийства понадобилось МАКС, думаю хоть пару слов о нем я найду.

– А мне что делать? – Шейла была похожа на запутавшегося ребенка.

– Постарайся уснуть, так как я не знаю, что нас ждет впереди, а я пойду в хвост самолета и поработаю.

Она послушно подняла ноги и положила их на то место, где еще мгновенье назад сидел Брендон. Он, словно старший брат, достал ей подушку и одеяло и, подоткнув его, оставил Шейлу, разбитую и уставшую. Теперь она казалась беззащитной и даже милой. Наверное, не зря он взял ее с собой. Может то, что он чувствует к ней какую-то привязанность и заботу, доказывает, что он все еще человек, а не тварь, жаждущая мести…

Хотя одно другое не исключает…

Полет не должен быть долгим – от силы минут сорок, поэтому он должен использовать оставшееся время в воздухе с пользой. Он протопал в хвост самолета, где оказалось три пустых ряда. Максимально удалившись от шума, он начал поиск. Его мобильный телефон не обеспечивал хорошей скорости Интернета, особенно в воздухе, и тем более в другой стране, но он смог найти то, что искал, почти сразу.

Больше пяти тысяч ссылок по совпадению и хотя из всего этого списка только десятая часть могла быть полезной, этого тоже было более чем достаточно. Брендон смотрел фотографии, мини видеоролики о церковной жизни и о самом городе, вообще все, что только вращалось вокруг Виталия Андреевича.

Главной находкой он посчитал официальный вебсайт церкви, на первой страницы которого размещалась пестрая афиша Рождественского служения. И хотя Брендон сносно говорил по-русски, читать ему проще было на родном языке. Для этого он выбрал один из шести языков, на котором был представлен вебсайт и, стараясь ничего не пропустить, заскользил взглядом по строкам.

Толчок.

Заложило уши и наспех съеденный завтрак стал подыматься к горлу. Самолет стал терять высоту, при этом, словно живой, задрожал от страха. Он точно пытался ухватиться за воздух, но воздушная яма, кидавшая его из стороны в сторону не оставляла ни единого шанса.

Динамик стал разрываться голосом старшего пилота, который настоятельно рекомендовал занять места и пристегнуть ремни. Люди, охваченные паникой и забыв правила приличия, кинулись к своим местам, цепко хватаясь за все, что попадалось под руки. Это напоминало детскую игру, в которой количество стульев было меньше чем игроков, и не каждый успевал занять место. Только это выглядело более дико и пугающе.

В давке, которая началась возле туалета в хвосте самолета, выигрывал тот, кто безнадежно пытался выстоять эту очередь, так как был последним. Теперь он был первым. Но все же один из «первых», споткнувшись, упал. Люди, топча его ногами, словно стадо бешеных бизонов прорывались к своим местам. Упавший тщетно силился встать, до тех пор пока весь десяток человек, стоявших перед ним в очереди, не пронесся по его телу.

Когда все закончилось, Брендон, который видел все это, но не имел возможности вмешаться раньше, отстегнул ремни, чихая на запрет первого пилота, все еще кричавшего в динамик, отложил ноутбук и наклонился, чтобы помочь пострадавшему. Он был удивлен. Мужчина лежавший на полу, оказался молодцом и довольно сдержанным человеком, выдержав этот «массаж» и не произнеся ни одного бранного слова. Он только приоткрыл глаз и спросил:

– Это все или летный состав побежит в обратном направлении, потому что там, наверное, все здорово наложили в штаны, раз такой шум подняли.

Затем он встал, отряхнул штанину и присел рядом с Брендоном, пытаясь придти в себя и разобраться, болит у него что-нибудь или он просто умер. Но, почувствовав, что выглядит немного глупо, ощупывая каждый сантиметр своего тела, он неловко улыбнулся и протянул руку Брендону.

– Сергей Гаров, инженер по квантовой физике.

– Брендон Марш, турист… А разве бывают инженеры по физике, я думал, могут быть ученые или профессора, так же мне известны доктора…

– Для туриста вы неплохо владеете русским, – сделал комплимент удивленный инженер. – Но я на самом деле инженер, собираю разные штуковины в этой отрасли науки. Сама же наука не увлекает меня настолько, чтобы я стал ее частью в качестве доктора или профессора.

– Но как же можно делать то, чего не любишь? – Брендон был рад поговорить по-русски, а еще он был на сто процентов уверен, что перед ним сидит шарлатан.

– Я так не сказал. Я сказал только то, что не люблю физику, но штуковины, с которыми работаю, я просто обожаю.

– И где вы учились?

– Даже в Гарварде, правда, было не просто туда попасть, но в большей степени – в Московском Технологическом институте.

– И именно там вы научились лукавить?

– Что вы имеете в виду, – показалось, что собеседник немного обиделся, но потом улыбнулся и, глубоко вздохнув, выпалил, – ладно, вы меня раскусили, я на самом деле не инженер.

– Ничего, я вас понимаю. Я часто летал, и одно время мне страшно нравилось выдавать себя за какого-то известного супермена, каким я совершенно не являлся.

– Ваш русский чертовски хорош, – «инженер» уселся поудобней и наконец-то пристегнул ремни, хотя трясло уже намного меньше и самолет выравнивался. Оставшийся путь он надеялся провести в приятной беседе. – Если бы не ваш акцент и стиль одежды я счел бы вас за столичного журналиста.

– Вот видите, и вы меня раскусили, я на самом деле журналист, но не совсем столичный, а за очередной комплимент благодарю.

– Нет, вы его заслужили по праву, так как из всех иностранцев я впервые вижу, чтобы кто-то знал больше чем «водка» и «Ленин».

Брендон рассмеялся, чем польстил собеседнику, что шутка оказалась доступной даже американскому уму. Судьба иногда сводит совершенно странным путем. Кто знает, встретит ли он еще когда-нибудь этого брехуна с добродушным лицом и со столь знакомой фамилией. Брендон по ходу работы был знаком со многими русскими эмигрантами, жившими в Нью-Йорке, но никого с подобной фамилией он вспомнить не мог, хотя готов был поклясться на все свое состояние, что слышал ее раньше. Попутчик был одет немного странно по американским стандартам, но по-европейски стильно. Очень плотные и узкие джинсы, черная водолазка с воротником и клетчатая, как шотландский плед, рубашка, которая была расстегнута и не заправлена, а выглядела как пиджак к свободному костюму. В этой одежде и с хорошо уложенной прической попутчику можно было дать не больше тридцати лет.

Разглядывая рубашку, он обратил внимание, что на ней все еще болтается ценник, а из кармана рубахи торчит паспорт и ламинированное удостоверение с цветным фото.

– Обновка? – Брендон усмехнулся, указывая на рассеянность «инженера».

– Вот проклятье, – он смущенно снял рубаху и отгрыз зубами пластиковую нитку, на которой держалась картонная этикетка с ценником, и так как в салоне было жарко, решил уже ее не одевать. – А вы внимательный! Гораздо внимательней меня. Заметили за пять минут то, чего я неделю не видел.

«Опять врет, – подумал Брендон, – ведь на ценнике позавчерашнее число, значит он мог купить ее только в последние три дня, никак не неделя». И еще интенсивней стал перебирать в памяти всех, кто хоть как-то мог быть связан с именем Сергей Гаров.

– А все же, где вы работаете?

Гаров улыбнулся, поняв, что попутчик уже не поверит в историю про знаменитость или ученого, ответил просто:

– Я рекламный агент, – зная что правде охотно верят, продолжил, – продаю всякую дребедень, езжу по городам, пытаюсь выдать себя за инженера и иногда это получается, – тут он рассмеялся и сделал странный жест. А Брендон почувствовал себя немного виноватым, что разоблачил столь «мастерского» выдумщика.

Попутчик немного помолчал, прислушиваясь к тому, о чем щебетала бледная, как смесь извести с молоком стюардесса.

– Ты слышал, – казалось, что Гаров услышал последний анекдот, а не новость о посадке, – во время тряски из строя вышло шасси, так что будем скорей всего приземляться на брюхо.

– Что это значит? – Брендон надеялся, что он неправильно понял.

– А то, что посадка вряд ли будет мягкой. Так что лучше пристегнись и если есть проблемы с Всевышним, лучше расставить все точки на «i», пока не пошли на снижение.

– А ты веришь в Бога?

– А ты ведь ищешь Новака?

Этот вопрос сбил Брендона с толку: «Откуда он знает?»

Брендон начал перебирать всевозможные варианты и, кроме того, что попутчик мог краем глаза заглянуть в его ноутбук, ничего вразумительного на ум не приходило. Но ноутбук был закрыт с тех пор, как самолет начало качать. Значит, этот парень шпионил, пока стоял в очереди.

– Да, что ты так разнервничался? – Гаров рассмеялся тому, что смог застать попутчика врасплох.

– Откуда ты знаешь, что мне нужен Новак?

– Это элементарно Ватсон, – сказал он, изображая Шерлока Холмса. – Если ты летишь в П***ск, и ты заграничный журналист, значит тебе надо взять интервью, а у кого еще в этой дыре брать интервью, как не у Виталия Андреевича.

– А ты его знаешь?

– Его тут каждый знает, я больше чем на сто процентов уверен, что все в этом самолете летят для того, чтобы попасть на завтрашний праздник, где гвоздем программы будет этот феноменальный человек. Слепые – видят… глухие – слышат… мертвые – танцуют… – сделав паузу добавил. – Все летят, чтобы увидеть его и отпраздновать Рождество вместе с чудо-человеком… Все кроме меня – у меня другая цель.

– Какая?

– Мне нужно заработать денег, я ведь агент, а где лучше всего торговать? Там, где много людей. На этих выходных их там будет несметное количество. И не знаю, шарлатан он или нет, но у людей деньги настоящие.

– Он берет за свои чудеса деньги, – Брендон был возмущен, ему часто приходилось разоблачать подобных «служителей Бога», творивших фокусы секретными штучками, обдирая людей как липку, но чтобы то же самое здесь – на Украине.

– Да нет, деньги нужны мне, а не ему. Он денег не берет! Мне кажется, у него их столько, что уже и девать некуда. Складывается впечатление, что ему весь мир должен. За громадные деньги он всего за шесть лет превратил дыру в новую столицу с аэропортом и фантастическим вокзалом.

– Вы там были?

– Нет, но я много наслышан про этот чудо-городок, так что, если угодно Всевышнему мы его даже увидим.

Почувствовалось снижение и от этого внутри все сжалось. Стюардесса показывала, как правильно сесть и сложить ноги, под каким углом наклонить голову и как защитить ее руками.

Брендон сделал, так как показала все та же бледнолицая предводительница перепуганной толпы. Он вдруг вспомнил, что где-то впереди сидит Шейла и наверное напугана до смерти, а он ведет тихую беседу с рекламным «инженером». Брендон еще раз глянул на своего соседа и чуть было не вскрикнул от ужаса.

Щека Гарова со стороны журналиста покрылась темно-красными пятнами и, сморщившись, начала свисать как у бульдога. Скорей всего, попутчик не чувствовал никаких изменений, и только увидев пристальный взгляд Брендона, медленно потянулся рукой к тому месту, куда было приковано внимание спутника. Он дотронулся до обмякшей плоти, и лицо расплылось в мерзкой улыбке.

– Проклятье с этими часовыми поясами! – выругался он и что-то настроил в часах. Часы издали тонкий звук, что-то напоминающий. – Старею… Это же надо было, вместо того чтобы вперед, назад перевел, так и умереть можно…

Брендон не мог вымолвить и слова, он только наблюдал за тем, как лицо сползало набок. Это было похоже на момент из гадкого фильма ужасов, где под воздействием света или святой воды нечисть разлагалась на части. Потом он заметил как «инженер» достал маленькую ампулу и вколол себе в шею.

Момент разложения замер. И словно дерево, желающее втянуть обратно растаявшую смолу, щека стала возвращаться на место. Продолжалось это до тех пор, пока от дефекта не осталось и следа.

– Что это за дрянь? – еле выдавил из себя Брендон, не понимая, сказал он это на русском или на английском.

– А ты будешь дальше прикидываться, что ничего не понял! – Гаров сказал это уже совсем не тем голосом и не той интонацией, что прежде. – Меня предупредили, что ты идешь следом за мной. Мне было интересно повалять с тобой дурака.

– Я не понимаю, о чем вы говорите? – Брендон пытался совладать с собой, чтобы не выдать лишних эмоций.

– Мне нужна часть кода и тогда я, может быть, оставлю тебя в живых.

– Какой код, я не понимаю?

– Не прикидывайся! – закричал Гаров, но так как они сидели слишком далеко, никто ничего не услышал. – Код от банка, где вся наша касса! Что, припоминаешь? Если нет, тогда поступим по-другому!

Брендон не ожидал такого поворота событий и оказался захвачен врасплох. Гаров навалился на него всем телом и, заткнув лицо рубашкой, принялся душить. Брендон пытался скинуть его с себя, но сила, с которой тот давил на него было нечеловеческой. Скорей всего укол принятый «инженером» был чем-то из ряда наркотических возбудителей, запрещенных еще со времен второй мировой войны, которые действовали не только на мозг, но и на всю мышечную массу.

Когда сил на борьбу не осталось, Брендон попытался просто дышать через плотную ткань шотландской рубахи. Первая же попытка принесла прояснение его разуму и придала сил. Капля кислорода, которую удалось втянуть, была пропитана ванилью.

В голове выстроилась точная цепь, которая вопиюще кричала о том, что это именно тот человек, встречи с которым он так долго ждал. Но эта встреча представлялась ему немного иначе, поскольку он видел себя в роли палача, а не жертвы. Однако жажда мести дала ему силы и без укола. Сгруппировавшись он резким ударом ног отпихнул противника от себя. Это стало заметно многим.

– Мужчина, сядьте на свое место! – закричала стюардесса в микрофон, – мы идем на посадку и в целях вашей безопасности…

– Закройся! Запарила! – крикнул Гаров. и вслед за словами отправил пулю из револьвера, который вырос словно из неоткуда.

Оглушительный визг заполнил салон самолета.

– Что ты делаешь? – Брендон отстегнул ремень и попытался встать, но дуло смотревшее на него своим черным глазом, заставило замереть.

– Что я делаю? Нет, это ты делаешь! – Гаров рассмеялся.

В улыбке черты его лица изменились до неузнаваемости. Потом мышцы словно ожили и стали менять форму, где-то сокращались, а где-то набухали, образуя новые контуры, непохожие на прежние очертания.

Перед Брендоном стоял Брендон.

– Ты сейчас захватишь самолет и прикончишь половину пассажиров, а может быть и всех, – голос был такой же как у Брендона, даже тот же акцент. – Я мог бы убить тебя сразу, но это неинтересно. Вы разобьетесь, и номер банка я вытащу из твоих останков, либо если самолет все-таки приземлится, тебя арестует украинская милиция, а это похуже смерти…

– Ты куда, тебе же не выбраться отсюда…

– За меня не переживай, я должен выполнить твое задание, и я это сделаю. А теперь спокойной ночи, Тень! Сладких кошмаров.

Что-то острое вонзилось в грудь, и мгновенно картинка в глазах помутнела, погружая Брендона в темный коридор беспамятства.

* * *

– Ничего страшного, кость цела, – констатировала доктор. – Светочка, как же это тебя угораздило?

Света посмотрела сначала на папу, потом на Эрвин, затем на обеспокоенного Скуратова, который успел ухватить ее за руку, когда земля стала уходить из-под ног. Точнее земли там уже не было, просто снег засыпал ту коварную ловушку. Папа и его друзья не хотели говорить, откуда знают про это место. И тогда она перевела взгляд на дядю Олега, а уже потом и на его маму, пожилого врача, которая так внимательно осматривала ее.

– Регина Васильевна, это была какая-то яма в лесу, – реплика произвела результат, который отразился на лицах всех присутствовавших, кроме Скуратова, и она продолжила. – Какой-то огромный ров, он в некоторых местах засыпан, так как мы прошли к сгоревшей избушке нормально, но в том месте, где я оступилась просто бездна какая-то.

Регина Васильевна прекрасно знала это место. Она отлично помнила, какими вернулись оттуда ребята семнадцать лет назад. Их трудно было назвать людьми, настолько они были все истрепанные и израненные. Казалось, что не было такого места, откуда не сочилась бы кровь, а если и не сочилась, то только потому, что рана была забита грязью. Настоящее чудо, что они вообще остались живыми.

Узнала ли она в Эрвин смелую девчонку Иринку, в которую был так влюблен ее сын – конечно, да. И она помнила, что на следующий день, после того как ребята вернулись полуживые, та пропала, а сейчас стоит перед ней уже совсем другая. Другое лицо – более красивое. Другие глаза – более взрослые. Другие руки – более женственные. Волосы, фигура, произношение, даже имя и то другое, хотя Регина Васильевна верила, что где-то в глубине души это была все та же Ириска.

О чем говорить, она и сама изменилась за это время. Постарела? Конечно! Но, несмотря на морщины и седые волосы, Регина Васильевна считала, что жизнь ее началась в тот момент, когда она перестала винить себя. Когда поняла, что может быть Кто-то лучший, чем самый заботливый мужчина. И есть Тот, Кто смог так чудесно воспитать ее сына. Она полностью верила, что это Бог, который стал для нее реальней любого человека.

Она не постигла горечи гонений и насмешек. Ей очень повезло с таким другом, как Виталик, который оказался настоящей находкой для её семьи. Вдруг ей вспомнилось, как рождалась церковь и она улыбнулась.

Регина Васильевна протянула какую-то пилюльку Светлане и принялась втирать резкопахнущую мазь в сустав вывихнутой ноги.

– Я помню как мы сидели в этой комнате, а твой папа рассказывал о том, что такое настоящая жизнь. О том, как Бог избавил его от страшной болезни и о том, что все в этом мире имеет свою цену.

Виталик тоже помнил это. Ему было семнадцать, когда пришлось взять ответственность на себя и стать пастором. Их тогда было человек пятнадцать, и первое время они пытались укрыться от властей. К великой радости все пятнадцать и по сей день остались с Господом, но не все в церкви. Светлана, его жена, была сейчас намного ближе к Богу, чем все они вместе взятые. Виталий иногда мечтал о том, чтобы оказаться там же где и она, но у него была дочь.

– Папа, а ты помнишь, как познакомился с тетей Региной? – Света задала этот вопрос, как только Регина Васильевна укутала ее ногу и укрыла покрывалом, давая понять, что девочке теперь нужен покой, и она никому не позволит забрать ее из дому, пока та хорошенько не выспится.

Все, кроме Виталия, пошли на кухню, а он как заботливый отец подоткнул покрывало и присел рядом, начиная рассказ голосом, каким рассказывают сказку перед сном.

– Конечно помню, с ее смелым вторжением в наш дом и началось мое служение. Хотя каждый из тех пятнадцати, кто посещал нашу маленькую домашнюю церковь каким-то образом подталкивал меня. Я учил их тому, что сам понимал, а они учили меня. Я помню, как твой дедушка почитал за честь расставить стулья в гостиной комнате, да так ровно, что можно было чертежи для самолетов чертить. Бабушка всегда по воскресеньям готовила большую кастрюлю борща и отварной картофель. Чтобы в случае если нагрянут власти, можно было «списать» встречу на праздничное застолье. Это и на самом деле всегда был праздник. Регина Васильевна приходила раньше часа на два, чтобы помочь матери, в то время как мы с дядей Олегом шли в мою комнату и, стоя на коленях, просили о том, чтобы Бог посетил нас во время собрания. Мама тоже старалась прийти раньше, но это не всегда удавалось так как, ты же знаешь, что ее папа был известным человеком в коммунистических кругах. Тимофей приходил к нам со всей своей семьей: с папой, мамой и сестричкой. Также соседка тетя Мария, я тебе про нее рассказывал – это та семидесятилетняя бабулька, что ведет молитвенные собрания по пятницам. Я смело могу сказать, что на ее молитвах строилась наша церковь, и ее ждет огромная награда на небесах. А еще нас посещали брат и сестра Чуриковы, приехавшие из Киева присматривать за своей матерью. Они были посвященные христиане и когда узнали о том, что мы собираемся каждое воскресенье, стали частью нашего собрания. Ты знаешь, я действительно боялся, что меня могут осудить, ведь я не был рукоположен, как это принято, да и было мне всего семнадцать. Но их это не смутило, они говорили, что приходят слушать не мальчишку, а Бога. И кто они такие, чтобы решать через кого Бог имеет право говорить, а через кого нет. Твоя няня Карла скорей всего поначалу ничего не понимала, но старалась изо всех сил. Главное, что я слышал как вечерами она искренне и усердно молится, хотя и на своем языке, зато от чистого сердца – я уверен, что Бог ее слышал. И последний, кого Бог доверил в мои руки, это Станислав. Я не знал его фамилии, даже отчество и то не знал, да и не был уверен, что это его настоящее имя. Он был работник КГБ и, наверное, благодаря ему, мы так и не узнали, что такое тюрьма…

Новак услышал, как сладко сопит его дочь. Когда она уснула, он так и не заметил. Ее вымотала дорога и это приключение в аэропорту. Перемена времени, да еще ужасная погода, а несчастный случай в лесу добавил огромную каплю в столь хрупкий сосуд все еще детского мировоззрения. Ну ничего, она поспит часок-другой и проснется бодрая и решительная. Она так напоминала мать, что ему становилось от этого страшно.

А может и лучше, что она уснула, не придется объяснять, как он оказался в дружеских отношениях с агентом КГБ. Ведь она так и не знает, как именно они познакомились с Карлой. Если рассказывать об этом, то невольно придется поведать о старом дневнике и бесценном сокровище, которое оберегают армии дня и ночи, особенно про вторых он хотел говорить меньше всего, дабы не будоражить память и не будить их обреченные души.

Хотя шрамы, уже еле заметные на запястьях рук, всегда напоминали о той ночи.

* * *

Веревка, словно живая, невидимыми зубами впивалась в запястья рук.

Руки были связаны за спиной странным узлом, который затягивался сильнее при попытке освободиться, и чем больше ты дергался, тем сильней он сжимал свои объятья. Все это было еще терпимо по сравнению с тем, что ожидало ребят впереди.

Их поставили спиной к обрыву, и хотя глаз на затылке не было, все равно было слышно, как другой конец веревки привязывают к стволу перекинувшейся сосны, которая словно мост соединяла края пропасти.

– Если они собираются нас подвесить таким образом, то лучше сразу попрощаться с плечевыми суставами, – пробурчал Олег, сплевывая смесь крови, сочившейся из разбитой губы и слизь горечи, стоявшей в горле от ужасного смрада наполнявшего лес.

– Как ты думаешь, это больно? – Ирина еле стояла на ногах, и мысль о невесомости казалась ей облегчением.

– Я думаю… – Олег усмехнулся, если можно было назвать усмешкой то нервное растягивание мышц рта, на которое он был еще способен. – Нет, я стараюсь об этом не думать.

– Если захочется кричать, не терпите, – сказал Виталик, когда услышал, что Стас закончил привязывать последний край веревки.

Стас действительно закончил свою часть работы и с непоколебимым лицом прошел мимо них. Дело было за Колей. Он держал нож в руке и ухмылялся, глядя на беспомощность своих жертв. В его глазах горел огонек мести. Непонятное бесовское безумие переполняло его, наверное, от осознания, что он судья и палач в одном лице. Ему выбирать: дать им набраться сил, перед предстоящим испытанием или не растягивая время, прекратить их мучительное ожидание.

Первой к кому он подошел, была Ирина. Острие ножа, едва касаясь горла, поползло вверх, поправляя мокрые и грязные от пота и земли волосы. Потом он провел им по всему лицу. Малейший неверный шаг Иры или если бы его рука дрогнула, то глубокие порезы – это лучшее, что могло бы произойти.

– Давай! Не заставляй меня уродовать твое лицо, – Коля нажал посильнее, заставляя Иру отступать назад в опасную пропасть.

– Ты слышал, что Саша сказал, тронешь нас хоть пальцем, и он из тебя все кишки вытряхнет, – угроза Иры была пропитана страхом, и Коля это знал.

– Ириска, да ты боишься? Впервые вижу, – он засмеялся и сделал легкий порез у мочки правого уха. Ирина почувствовала, как горячая кровь струйкой потекла по шее. – Саша сказал вас не убивать, но не отнимал у меня права слегка поиграть.

Он подтолкнул ее, но она все еще твердо держалась на разбитых ногах.

– Да ты у нас настоящая героиня. А это правда, что твой отец…

– Замолчи или ты пожалеешь об этом! – вмешался Олег.

Одного Колиного удара оказалось достаточно и Олег, потеряв баланс, попятился назад и полетел в обрыв. Длина веревки была метра четыре. Было слышно, как какое-то время он просто летел, крича от неожиданности, но потом, раздался настоящий вопль. Веревка, масса тела и скорость, набранная при падении, могли разорвать его на две части. Боль пронзила все тело, начиная от запястий, которые первыми встретили сопротивление, потом перешла на локти, которые выворачивало в неестественном направлении, а затем захрустели плечевые суставы. Казалось, было слышно на весь лес, как рвутся сухожилия, вытягиваемые куда-то вверх. Олег недолго чувствовал боль. Организм, желая защитить центральную нервную систему, отключил его сознание.

– Вытащи его немедленно, – закричала Ирина. – Помогите же кто-нибудь!!!

Бесчеловечное безразличие читалось на лицах присутствующих здесь еще некогда ее друзей. Только на глазах Светланы блестели слезинки, хотя это мог быть всего лишь дождь.

– Если хочешь, иди! Помогай! – Коля толкнул Иру в ту же пропасть, куда улетел Олег.

Крик…

Неужели этот крик никто не слышит? Виталик молился даже не о том, чтобы его миновала эта участь, а о том, чтобы мозг Ирины отключился так же, как и мозг Олега. Но нет, вопль перерос в жалостный стон и плач.

– Ты следующий!

Виталик закрыл глаза, увидев приближающийся Колин кулак к его лицу. Краснов был готов к падению, главное надо расслабиться, тогда будет не так больно. Он уже слышал, как свистит воздух перед ударом, но знакомый голос закричал: «СТОЙ!».

Коля остановился.

– Что еще? Или ты тоже на их стороне? – Коля пылал яростью на Свету, перехватившую его руку.

– Еще что придумал! Ведь ты видишь, до чего это их доводит. Не думаю, что Арбахан будет доволен, если ты из них сделаешь полутрупы. А может тому, кто предложил выкуп за новичка, он нужен целым и невредимым. – Света была точно дипломат, ведущий переговоры. Пока Коля думал и сомневался, она быстро подмигнула Виталику, – или давай позовем Арбахана сюда и спросим у него, что он думает по этому поводу.

Коля понимал, что он перегнул палку, а вызвать гнев Арбахана на себя не хотелось, но согласиться с девчонкой было не так то просто. Тем более он знал, что она сегодня трепалась с ними и мирно пила чаек, предавая тем самым его и Саню-Арбахана.

Коля подошел и быстро перевязал руки, сделав узел не за спиной, а спереди.

– Была б моя воля, я бы тебя прибыл еще в самый первый день. Это из-за тебя, подонка, мои друзья мучаются! – он кивнул в сторону, где изнуряемые болью висели Олег и Ирина.

– Но ведь это ты их туда толкнул… – прошептал Виталик.

– Заткнись!!! Понял!!!? Это ты их сделал такими, это из-за тебя они там! Ты разрушил всю нашу дружбу! Все то, что мы так долго хранили!!! Ты должен был быть такой же, как и все новенькие! Нет, тебе захотелось потягаться силами?! Так знай, мы сильнее! Где??? Где, твой Бог??? Нету?! – он засмеялся, едва сдерживая себя, чтобы гнев не разорвал его на части. – А мой бог здесь и он может все, и он дал мне силы, – Коля торжествовал, нему не хватало воздуха, чтобы выговорить все, что хотелось. – Силу! Столько силы, чтобы уничтожить всех, кто встанет на моем пути! А сейчас на моем пути стоишь ты!!! И мой бог смеется над Твоим, который даже не приложит усилий, чтобы заступиться за тебя!