Текст книги "Когда наступит вчера"

Автор книги: Владимир Свержин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Коли головы вам дадены не затем только, чтобы ими орехи колоть, то, стало быть, и поразмыслите. Зря, что ли, Сам тревожился да видения мне посылал, али умысел какой имел?! Вестимо же, не простой, а неизреченно мудрый! Ну, да воля ваша – сами решайте. А мне с вами лясы точить недосуг! Они и в иных местах неточенные.

– Ну что ж! – Я кинул взгляд на спутников. – Может, действительно у гражданина Пихто Нашбабецоса имеется для нас ценная информация? Полагаю, мы не слишком задержимся, если вернемся.

– А может, он нас того, схарчить намылился? – склоняясь ко мне, как-то неуверенно прошептал Вадюня.

– Подавится! – с плохо скрываемой угрозой в голосе довольно громко проговорила Делли.

К месту точки разворота мы возвращались в напряженном молчании. Вначале Вадюня пробовал бубнить себе под нос, что, мол, все это понты и в натуре не стерся бы язык у деда Пихто напеть о своих глюках на той стороне леса, но, снявши голову, по волосам не плачут. Его праведный гнев не нашел должного отклика у немногочисленных слушателей. Делли, понятно, была расстроена вынужденной задержкой. Я же наконец улучил момент обдумать свои действия в предстоящем расследовании. Что и говорить, любая, пусть даже самая мелкая зацепка была бы мне, пожалуй, весьма кстати. В прежние годы в уголовном розыске мне приходилось искать убийц, ловить грабителей и насильников, с недавних же пор я специализировался по пропавшим наследницам престола и магическим козням. Но это?!.

Исчезнувшая из-под венца принцесса, всякие древние необдуманные обещания и праздношатающиеся драконы – с этим вопросов нет. Уже нет. Тут хоть отдаленно представляешь, с чего начинать. В крайнем случае всегда можно обратиться к справочной литературе. Как говорится: где-нибудь, когда-нибудь, что-нибудь подобное уже случалось. Но чтоб вот так, по щучьему велению, неведомому хотению исчезла вся государственная элита – этого вроде бы ни в одной сказке не сказано, ни одним пером не написано. Вот и думай, как подступиться!

Впрочем, какими бы ни были волшебные страны и диковинные существа, их населяющие, а преступление остается преступлением. Стало быть, имеется мотив, личность преступника или же преступной группы и, уж конечно, цель, которую преследует неизвестный мне пока злоумышленник. Или злоумышленница. Или… В общем, в этом мире всего можно ожидать. Пока ничего не ясно, единственный способ – действовать по отработанной процедуре: осмотр места преступления, опрос свидетелей, выявление связей, и далее по списку. Тут уж одно звено в цепи нащупаешь – всю ее без суматохи и лишнего шума вытянешь.

Итак, кому было нужно, чтобы король, его урядники и думные радники исчезли невесть куда в единый миг? Подозревать можно кого угодно, начиная от Повелительницы Драконов до самого короля Базилея, не говоря уже о любом заурядном, вернее, незаурядном завистнике, который решил освободить себе местечко под солнцем с мягкими подушками и хорошей кухней. Как уж это ему удалось – другой вопрос. Наверняка здесь без магии не обошлось, и тогда любая деталь для нашей следственной группы лишней не будет. Глядишь, и божественные откровения деда Пихто на что-нибудь сгодятся!

Лес между тем вновь закончился, и мы опять поворотили коней, собираясь пересечь его в третий раз за сегодняшний день. Надеюсь, что последний. Во всяком случае, на ближайшее время. Надо отдать должное гражданину Нашбабецосу, вдохновенный кудесник не заставил себя долго ждать. Стоило нам вновь оказаться под кронами вековых дубов, как он неспешно появился из-за ближайшего дерева и как ни в чем не бывало зашкандыбал навстречу, точно и не собираясь вступать с нами в беседу.

– Але, гараж! – Вадим Ратников развернул «ниссана» поперек тропы. – Куда метемся, почтеннейший? Мы уже здесь!

Дед Пихто картинно вышел из задумчивости и обратил благосклонное внимание на не слишком учтивого всадника.

– Вот только стращать нас не след. Мы, с позволения сказать, волхвы, могучих владык не боимся. И даров царских нам тоже не надобно. Мы люди честные и боголюбивые. Раз уж привела вас нужда ко мне за советом да прозрением, то, стало быть, все чин чином – поможем, предскажем, поведаем, так сказать, о сокровенном. Но уж, что заработали – то, извольте понять, наше. Вали кулем вон на тот пенек и я тут же все прорицну, ничего не скрою.

Я криво усмехнулся. Старый мошенник отнюдь был не дурак в изымании платежных средств у легковерного населения. И хотя на этот раз добыча ему попалась, пожалуй, не по зубам, сивобородый плут вполне мог приторговывать собственной наглостью. До скончания века ему бы хватило с избытком.

– Слышь ты, разводила! – Злой Бодун поудобнее перехватил легендарное копье системы «Мосберг».

– Сколько? – перебил я друга.

– Ну, так дело известное! – нахмурясь, процедил Кудесник, от которого не укрылось понятное на любом языке движение гневливого витязя. – Как водится по уговору. Дело-то божье! Меньше двух тысяч жабсов никак нельзя. Можно в хвостнях, или убитых енотах по курсу. Все честно, без подвоха. Как говорится, плати по уговору, коли хочешь уйти подобру-поздорову.

– Не понял?! Прикинь, Клин! – Подурядник левой руки Вадим Ратников с угрожающей плавностью двинул жеребца на вещуна. – Меня кумарит этот фитиль! Он в натуре не по делу чадит! Ща я его тут конкретно притушу!

«Погоди!» – хотел было крикнуть я, но поздно. Седобородый старец свел мохнатые брови на переносице, отступил на полшага назад и воздел руки к темнеющим небесам. В тот же миг лес вокруг нас завыл, загудел, затрещал, заухал на разные лады. Тяжелые ветви взметнулись вверх и устремились к нам, точно длинные жилистые руки, пытающиеся ухватить скрюченными пальцами ускользающую добычу.

– Да убоится сильный праведного, ибо слово заветное сильнее каленой стали! Валяй, детушки!

Глава 2
Сказ о нечистой силе и чистой правде

Град желудей под напором, точно струя из водомета, ударил по всадникам со всех сторон, стремясь выбить их из седел. Вокруг феи в мгновение ока возникло золотистое облачко, почти совсем прозрачное и в иных условиях едва заметное. Но сейчас, когда столкнувшиеся с легкой дымкой метательные снаряды рикошетили, словно от танковой брони, его было хорошо видно.

Вадюня, со времен нашего первого дела в волшебных краях ежедневно практиковавшийся в древнем боевом искусстве, как-то очень профессионально съежился и закрылся диковинным прозрачным щитом, давая желудям возможность, не причиняя вреда, тарахтеть по доспеху.

Тяжелее всего пришлось нам с Проглотом. Походное одеяние завзятого одинца-следознавца – негодящая защита при подобных обстрелах, впрочем, как и отливающая золотом шерсть грифона. Пока я тщетно отмахивался от свинячьих деликатесов, возмущенный незаслуженной обидой монстреныш, с оглушительным воплем расправив крылья, устремился прочь из зоны обстрела в гущу леса. Опавшие листья, взметнувшиеся на месте его стремительного прыжка, на краткий миг скрыли крылатого спринтера из виду, когда же импровизированный вихрь улегся, его не было и близко.

Между тем, выдержав первый натиск, наш маленький отряд перешел в контрнаступление. Вот белесый вихрь, появившийся на месте Вдохновенного Кудесника, продолжая медленно вращаться, замер в воздухе, и огненный шар, возникший сам собою между пальцами Делли, вкупе с ее прицеливающимся взглядом наводил на мысль, что гражданину Нашбабецосу предстоит детально ознакомиться с местной вариацией игры в лапту. Не знаю уж, какие еще тузы были припасены в широких рукавах у сивобородого пророка с большой дороги, однако им не суждено было явиться пред наши очи. Заглушая скрип деревьев и грохот желудевого обстрела, над лесом разнесся душераздирающий визг и вой бог знает какой нечисти, и вдруг все стихло единым разом. Словно и не было размахивающих ветвями деревьев, корней, пытающихся ухватить за ноги синебоких жеребцов, словно светлая лесная тропинка как ни в чем не бывало лежала у ног прогуливающихся дачников. В наступившей тишине было слышно лишь сдавленное ворчание грифона, с натугой волокущего что-то.

Спустя минуту появился и он сам. Вернее, не сам, а с добычей. Законный трофей Проглота волокся за ним с понятной неохотой, утирая левой рукой размазанные по щекам слезы. Правая его рука в районе запястья была перехвачена железным клювом стокилограммового гибрида. Пленник, вернее, пленница нашей домашней скотинки по виду была совсем юной, так что я начал лихорадочно вспоминать, существуют ли в Субурбании законы, карающие несовершеннолетних преступников.

– Ага-а-а-а! – торжествующе заорал Вадим Злой Бодун Ратников, потрясая «мосбергом». – Получи, фашист, гранату!

Едва отзвучал его боевой клич, как вихрь, точно пытающийся просверлить насквозь тропу, застыл на месте, затем из него вылетело нечто и упало наземь. Не знаю уж, то ли падение предмета, то ли утрата предмета владельцем привели к тому, что Вдохновенный Кудесник снова приобрел почти утерянный человеческий облик. Дед Пихто стоял перед нами, с негодованием грозя корявым посохом.

– Ой, Оринка, ягодка моя! Что ж эти злодеи с тобой сделали?! Как вам не совестно?! – Эти слова уже относились непосредственно к нам. – Что вы себе дозволяете, прах вас побери?! Нападение на государева мздоимца и членов его семьи! Я буду жаловаться самому подуряднику Уряда Народных Увеселений! Какое ваше право травить чудовищами честных подданных короля Барсиада II! В кандалы захотели?!

– Пасть закрой – кишки простудишь! – рявкнул на прорицателя не на шутку разгневанный витязь.

– Не смейте повышать на меня голос! – Старец топнул ногой. – Я стою на своей земле и занимаюсь своим законным промыслом. У меня о том и особливая Почетная Грамота имеется!

– Да ты знаешь, что с ней можешь сделать? – заорал мой соратник, приподнимаясь в седле и оттого еще больше нависая над не в меру расшумевшимся кудесником с большой дороги.

– Вадим! – попытался было я перебить своего друга.

– Свернуть ее в трубочку…

– Вадим! – Мой голос звучал громче и требовательнее.

– Ну что Вадим, что Вадим?! – не унимался витязь. – Если этот долбаный пенсионер своими желудями мне еще и покрытие на «ниссане» повредил, – я его здесь урою, как последнюю тварь!

Копьеобразный «мосберг» угрожающе раскачивался у меня перед носом, так что я счел за лучшее отвести его в сторону.

– Перед тобой – субурбанский мздоимец.

На лице моего боевого товарища отразилась внезапная задумчивость.

– Че, в натуре? – явно не совсем веря услышанному, проговорил именитый муж осиротевшей державы.

– Он так говорит. – Я пожал плечами.

– Улет! – Лицо грозного воителя расплылось в улыбке, определенно не располагавшей к смертоубийству. – Дедуля, так ты ж, чисто, не в теме! Я ж тебе не хрен с бугра, я ж конкретно подурядник этого самого, этого, как его… – Вадюня пощелкал пальцами.

– Уряда Коневодства и Телегостроения, – тихо напомнила фея.

– Во-во! – Указующий перст Злого Бодуна опустился на уровень груди Вдохновенного Кудесника. – Короче, мужик, ты попал!

Восковая бледность покрыла дотоле румяные щеки седобородого старца.

– Да нешто вправду подурядник? – с затаенной тоской проговорил осанистый дед.

– Все конкретно, без балды! – Вадим Ратников вскинул разведенные по трем векторам пальцы. – Хошь, мандат засвечу?!

После этих слов он, не спрашивая дальнейших пожеланий умудренного сединами провидца, выхватил из сапога полученный некогда в казематах елдинской тюрьмы документ, свидетельствующий о высоком статусе предъявителя.

– Воткни глаза и убедись! Все чики-пики, в натуре!

– Охо-хо-шеньки, какая досада! – Сконфуженный дед Пихто поскреб пятерней затылок. – Оно, конечно, прощеньица просим! Неувязочка вышла, недоглядели, стало быть. Только вот просьбочка у меня к вам нижайшая имеется… – Старик огорченно вздохнул. – Вы уж того, щеночка своего назад отзовите. А то ведь негоже станется, коли он мою внучку по недомыслию и малолетству когтями подерет, или, того, клювом тюкнет.

Опасения лесного ведуна были довольно обоснованны. Когти даже молодого леогрифа достаточно велики и остры, чтобы располосовать в клочья, скажем, бычью шкуру, не говоря уже о тонкой человеческой коже.

– Это, стало быть, внучка ваша? – с плохо скрытым подозрением в голосе кинул я.

– Ну так, знамо дело, моя! Чья ж еще? – Кудесник махнул рукой, точно призывая кого-то, и со всех сторон из-за деревьев начали появляться человеческие фигуры. – Я ж все ж таки не просто Пихто, а дед Пихто.

Появившиеся с разных сторон незнакомцы все как один походили на лесного патриарха, все как один имели сконфуженный вид и не проявляли ни малейшей склонности к агрессии.

– Проглот, к ноге! – рявкнул грозный, но справедливый подурядник, и возбужденный удачной охотой щен, послушно оставив законную добычу, перепрыгнул чащобный люд и в одно мгновение оказался на тропе. В клюве Дашкин любимец держал по живому оторванный рукав из зеленой, в ягодах и цветах, материи.

– Фу! – возмутился Вадим. – Брось немедленно! Таскаешь всякую гадость!

Грифон скосил на витязя хитрый желтый глаз и затряс головой, требуя немедленно поиграть с ним в «отнималки».

– Выбрось, кому сказал! – вновь сурово потребовал Ратников.

Между тем дед Пихто что-то негромко скомандовал многочисленным потомкам и те, перестав глазеть на высоких гостей, занялись делом. Одни сгребали в кучу разбросанные желуди, другие грузили их в невесть откуда взявшиеся короба, третьи поднимали на блоках поваленные вокруг нас дубы. Одним словом, приводили тропу в исходный вид.

– Старый плут! – Делли насмешливо покачала головой. – А я ж еще и чувствую, что волшебства-то здесь со змеиное ухо, в самый раз, от двух-трех мурлюкских безделиц, а тарарам – точно взаправдашний.

– Ну так, чего уж там… – Кудесник развел руками. – Нам, вещунам, нынче по-другому никак! Это ж раньше, бывало, иные человеци приходили за сто верст об жизни потолковать да вещее слово послушать. А нонешние людишки совсем поплошали! Иные всякому трезвону верят, рты разинув, точно Переплутневым байкам. Другие же, напротив, хоть кол на голове теши, а словам, что от самого Вышнего Творца исходят, просто так не внемлют. Вот, стало быть, и приходится всяко видимость создавать, токмо б слово правды до иных дурней стоеросовых довести.

– За немалую мзду, – усмехнулся я.

– А то как же! – без тени смущения подтвердил дед Пихто. – На то ж мы и мздоимцы! Семью-то прокормить надо! На одних ягодах да орехах тело не нагуляешь. Но у нас все по-честному, без обмана. Страху вы уже, стало быть, натерпелись, видение еще впереди, а теперь извольте отобедать от лесных щедрот. Ну и там поговорить о том о сем. Все чин-чином, согласно уложению достопочтенного Уряда Народных Увеселений.

Немудрящая лесная трапеза шла своим чередом. Поджаристая дичь и разносолы обильно запивались самодельными наливками, по всему видать, составлявшими предмет особой гордости хлебосольного Кудесника.

– Вот, положим, брусничная, – вещал он, разливая красновато-прозрачную жидкость по резным деревянным ковшикам. – Здесь же ж чтобы абы как – так ни-ни! Тут особливый подход нужен. И когда Луна возрастает, знать надо, и в какой день Солнцелик во всей красе и могути своей пред очи кажется, а в какой – в туге-печали за тучами хоронится. Коли всем тем пренебречь, сдуру рукой махнуть, такая, доложу я вам, косорыловка выйдет, что и в голове туман, и в ногах заблуждение. Не то что от правильного питья, в котором вся земная сила заключена! А от той силы в человечьем, – тут дед Пихто с извиняющимся видом поглядел на фею, – ну и, стало быть, в вашем многопочтенном животе теплота и радость всякая разливается. А это, ежели хотите знать, потому, что от начала начал всякой травинке, всякой ягодке свой, вестимо, сокровенный толк положен. Нам сей толк ведом. Тем, стало быть, и пробавляемся. Правду баю, Оринка? – обратился к бывшей пленнице, оказавшейся при ближайшем знакомстве вполне миловидной девицей, ее многомудрый пращур.

– Правду, дедуля, – кивнула внучка, принимая из рук старца опустевшую березовую бутыль и ставя взамен другую.

Теперь леогриф ластился к ней, выражая нежную симпатию, обвивал девичьи ноги своим длинным хвостом, подставлял голову для почесывания и требовательно щелкал клювом, призывая не скупиться на мясные подачки.

– Ишь, юлит! – Старец погрозил пальцем Проглоту, который пытался было нахально стащить запеченную в глине утку. – У, зверюга! У, тать ненасытный! Пошто внученьку мою перепугал?! – С этими словами дед Пихто поворотил седовласую голову к Делли и Злому Бодуну. – Одна она у нас! Сколько наш род в этих местах живет, одни мужики рождались. А чтоб девка – так это лишь когда рак на горе свистнет.

– И чего в натуре свистел? – живо поинтересовался подурядник левой руки.

– Свистел! – вздохнул уже изрядно поднабравшийся зелена вина провидец. – Прям-таки соловьем заливался! А это, я вам доложу, знак верный. По всему видать, судьбина ей уготована не тутошная, не чащобная. Даров-то лесные духи ей в колыбельку немало положили. Она, ежели что, и будущее прозревает, и в травах да кореньях сведуща. А коли щи сварит, так и пальчики оближешь! Но, правда, чего таить, она хоть тихоней прикидывается, а егоза каких мало! Ни за какие коврижки на месте усидеть не может. Однако же мыслю, ежели ей правильную науку дать… – Тут дед Пихто уставился на фею долгим вопросительным взглядом.

– Я не набираю учениц, – покачала головой фея.

– Жаль, – разочарованно вздохнул старец. – А то вот намедни Оринушка сказывала, что пришел ей срок из лесу идти, – он вздохнул печально, – чтобы, значит, косу расплести.

– Дед, ты че, прикалываешься? – Подвыпивший Вадюня критически оглядел юную вещунью. – Протри глаза! У нее ж нет косы!

Волосы девушки, как ни смотри, действительно были довольно коротко острижены. Должно быть, такой фасон в густом лесу был куда практичнее, чем коса, а уж тем более длинные распущенные волосы. И за ветки не цепляется, и репейник вычесывать не надо.

– Так говорят, – незаметно толкая Вадюню под столом ногой, тихо произнесла Делли, – имея в виду, что пришло время замуж выходить.

– А, это типа по жизни, – удовлетворенный объяснением, закивал сановный мздоимец. – Типа ячейка общества.

Девица возмущенно фыркнула и отвернулась, не смея, однако, прерывать непрошеным словом речи старших.

– А он типа кто?

– Да кому ж это ведомо? – Вдохновенный Кудесник пожал плечами. – Народ-то здесь все больше пришлый да ушлый. В смысле пришел да ушел. И откуда тут добру молодцу взяться, чтоб Оринкино сердце девичье разбередить, ума не приложу! И она – скрытница да утайница – имени не кажет. – Дед Пихто со вздохом подпер лохматую голову кулаком и продолжил, жалуясь: – Оно ж как при деде моем повелось, так и дононе ведется. Где прежде тракт проезжий лежал, теперь лишь тропа. Да и то дети мои и внуки ее своими ножками топчут, чтоб далее не зарастала.

Прежде-то, сказывают, многие к прорицателям шли, чтоб разузнать, что да как впредь станется. А ныне вот все перевелись… Как пращур мой нагадал некоему каану, что тот от собственного коня смертушку примет, как сбылось то от слова до слова, так и перевелись. Кому ж хочется о днях своих худое слышать? Особливо когда кругом без счета балаболов, которые за пустячную мзду тебе столько счастья нагадают, что и в двух руках не унести!

С тех пор наш род к захирению пришел. Одна удача – со сбитней да наливок хвостней поднакопили да почетную грамоту от Уряда Народных Увеселений обрели. С тех-то пор пужанием да привечанием на хлеб с салом зарабатываем. Да только хлеб тот горьким выходит. Оно ж местовые, да подушную подать заплати, и дорожную пошлину отсчитай. А окромя того, кормовые да щитовые, походные да подоходные, а тут вот еще новую лихоманку удумали! Десятину, стало быть, на добавленную стоимость… Что уж тут к чему прибавляют – поди и Нычка не ведает. Однако хвостни вынь да положь, когда не желаешь почетной грамоты лишиться. – Кудесник опрокинул в пустующую чару дождавшуюся своей очереди бутыль и, горестно вздохнув, осушил до дна.

– Так что, может, пристроите внучку к делу-то? Глядишь, на что и сгодится! А и мы в долгу не останемся.

Ночь в Субурбании не лучшее время для поездок. Особенно в лесу. Особенно в состоянии сильного алкогольного опьянения. Хотя здесь и не встретишь притаившегося в кустах у обочины остроглазого гридня-автоинспектора с полосатым шестопером, но освещаемая ущербной луной дорога в этих краях сама в силах позаботиться о достойном наказании бесшабашного пьянчуги. Субурбанцы народ смышленый, а потому прокладывали дороги с тем расчетом, чтобы нежданный ворог, нагрянувший в пределы хранимого Нычкой Отечества, сломал себе ноги, руки, шею, одним словом, все, что можно поломать, так и не дойдя до столичных ворот. Как при этом передвигались по стране коренные субурбанцы, сказать трудно. Следует все же заметить, что делали они это весьма резво и сноровисто.

Мы же, не будучи аборигенами этой великой державы, не могли позволить себе подобные выходки безнаказанно. А потому с радостью приняли любезное предложение деда Пихто переночевать в его лесных хоромах.

Как бы это ни было противно после затянувшегося вечернего застолья, солнце вновь поднялось над горизонтом и нетерпеливо начало обшаривать жаркими пальцами тела распростертых на свежем душистом сене именитых мздоимцев Уряда Коневодства и Телегостроения. Увы, даже их, в смысле, нашего, высокого статуса в этом мире не хватало, чтобы заставить бесцеремонное светило шарить где-нибудь в другом месте. Поднесенные Оринкой ковши с чудодейственным рассолом в одночасье вернули нас к жизни, наглядно подтверждая, что рассуждения Делли о влиянии срыва поставок этого стратегического продукта в Грусь на оборонное могущество этой державы не лишены оснований. Девушка внимательно в упор глядела на нас, точно желая что-то спросить или, вернее, дожидаясь, когда же наконец мы начнем задавать вопросы ей. Но до расспросов ли в таком состоянии?

Терзаясь угрызениями совести за бесцельно проведенный вечер, я вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть фею и Проглота. Сотрудница Волшебной Службы Охраны о чем-то увлеченно беседовала с Кудесником, домашняя же животина, отчаянно резвясь, носилась по окрестному подлеску, то появляясь в поле зрения, то исчезая.

– К ноге, тварь негодная! – заорал я что есть мочи, но малолетнее чудовище лишь припустило со всех ног в глубь леса.

– Клин, че ты орешь в натуре?! – хватаясь за голову, простонал Вадюня. – Тут в башке от вчерашнего самопляса такая засада, что от мушиного топота выворачивает!

Он вновь приложился к ковшику с целительным напитком, и на лице его начало заметно прорисовываться облегчение, граничащее с блаженством.

– Вставай, поднимайся! – скомандовал я, перебарывая тягостные последствия вчерашней неофициальной встречи. – В Елдине уж небось заждались спасителя отечества.

– Начальство не опаздывает, – с явной неохотой отрываясь от рассола, строго заметил подурядник. – Если ждут – значит в натуре дождутся.

– Нешто уже в дорогу собрались? – подходя к нам с улыбкой, поинтересовался дед Пихто, свежий и бодрый, как будто, в отличие от нас, ночью хлебал родниковую воду.

– Да уж, самое время, – утвердительно кивнул я. – Покуда солнце не в зените, как раз по холодочку и поедем.

– Оно и верно. – Старец величественно оперся на посох. – А то б, коли желаете, еще погостили?..

– Спасибо на добром слове. – Я старательно поклонился. – Да только мы и так загостились. Неотложные дела в столице.

Я вставил ногу в стремя «ниссана», надеясь своим примером подтолкнуть остальной состав следственной группы к активным действиям.

– В следующий раз непременно останемся подольше.

– Уж как пожелаете, – согласился дед Пихто. – А только что ж – предсказание-то, что мне в видении явилось, вам, стало быть, без интереса?

– Какое предсказание? – Я удивленно поглядел на Кудесника. – Что, действительно было предсказание?

– Так а как же ж?! – с легкой обидой в голосе ответствовал седобородый вещун. – Известное дело, было! Нам без дела болтать не положено. У нас все чин чинарем, все по Древнему Уставу. Бронзовый треножник вообще от прапрадеда моего достался, а все как новенький! Это вам не мурлюкская кацея1, от которой только вонь да пепел, а истинного видения пророческого – хоть чертополох жги, хоть дурь-траву – не дождешься. И блюдо для водной глади у нас не абы какое, а самое что ни на есть от древнего Кума осталось. Так вы уж не поскупитесь! – Кудесник протянул вперед узкую длинную ладонь. – Всего-то пятьсот хвостней, как для своих, без запросу!

Что кривить душой! Нам, оперативникам, время от времени приходится расплачиваться за информацию. Понятное дело, чаще всего не деньгами. В годы моей работы в угрозыске наличных средств хватило бы разве что на сигареты и кофе для случайных свидетелей. Однако тут поблажечку сделаешь, там кому надо шепнешь, чтобы попусту не трогали – так, бывало, словечко к словечку, на дело и набегает. Но платить за чьи-то видения, угаданные в каком-то чаду и увиденные в блюде?!. Может быть, это вовсе наркотический бред. Все мое оперское нутро восставало против мысли о такой сделке.

– Почтеннейший гражданин Нашбабецос! – вкрадчиво начал я. – А может быть, как-нибудь по-свойски, вы – мне, я – вам?

– Отчего ж нет?! – охотно закивал мой собеседник. – Вот Оринку к хорошему делу приставьте – я вам все и расскажу.

– Клин! – Явно посвежевший Вадим Ратников ловко запрыгнул на спину своего турмалинового жеребца. – Хрен ли ты торгуешься? Мне ж в Елдине в натуре писчиха понадобится!

– Кто-кто? – в недоумении спросил я.

– Ну, по жизни типа секретарша, – растолковал Злой Бодун. – А как их тут называют, хрен его знает. Она писать-то умеет?

– Нет, – покрутил косматой головой дед Пихто. – Зато следы читает, как по писаному. И по звездам все растолковать может.

– По звездам – это ценно, – хмыкнул я. – Ладно, заметано. Рассказывай, что там тебе пригрезилось?

– Ну, значит, так, – словно медиум закатив глаза, начал протяжно вещать дед Пихто. – Далеко-далеко, неведомо где, у берега моря, от сего места кричи – не докричишься, может статься, что в трех конских поприщах1 отсюда, а может, даже и в пяти, сошлись в гибельной схватке два чужестранца неведомых да незнаемых. Один, стало быть, длинный такой, пожалуй, и в две сажени будет. Другой же, наоборот, ростом невелик, а волосья за ним, точно хвост за летучей звездой. Рубились они с насердием2, без сна и без устали неделю кряду. А потом тощий-то верзила, ярлыга ходячая, ворога своего изловчился, за власа ухватил, да мечом ка-а-ак рубанет! – Старец замолчал.

– Ну и че дальше было? – заторопил рассказчика увлеченный сюжетом витязь.

– А щур их знает?! – пожал плечами дед Пихто. – Не успел я досмотреть. Вы уже почти через лес проскочили. Кабы края дожидался, вас бы и след простыл.

– Дед! По-моему, ты нас конкретно кинул. – В словах Вадима Ратникова слышалась плохо скрываемая угроза. – Зуб давал, что все чики-чики, а сам тут фуфел нам прогоняешь!

– Все по уговору. – «Свидетель» потряс указательным пальцем перед лицом моего друга. – Что видел, то и сказываю. Ни вот столечки не утаиваю.

– Дедуля за вами побег, храбрый витязь, а я-то как есть на месте осталась, – вмешалась в назревающую ссору красна девица.

– Ну и че там дальше было? – досадливо поинтересовался Вадюня.

– О том вам знать еще черед не пришел. Коли возьмете меня с собой – так и растолкую!

– Блин горелый! – выругался Вадюня. – Яблоня от старого пня недалеко падает. Лезь за спину. Я не как твой дед, я чисто конкретный пацан, ля-ля не развожу. – Он оглянулся, ища, на ком сорвать накопившуюся обиду. – Я не понял в натуре, где Делли, где Проглот?

– Фея пошла с лесовиками тутошними словцом перемолвиться. А щеночек ваш, извольте видеть…

Юного грифона мы изволили увидеть во всей красе. Резвоногий полукровок весело мчал к нам навстречу, сжимая в клюве нечто белое, расшитое жемчугом, со свисающей кисточкой.

– Опять что-то спер, животина наглючая! Брось, Проглот! Фу! Отдай! Дай сюда!

Юное чудовище затрясло головой, всем своим видом выражая нежелание выполнять законные требования представителя власти.

– Отдай сюда! – Мне пришлось вновь спешиться, чтобы отобрать у расшалившегося монстра дорогую игрушку.

Он крутился на месте, отпрыгивал, клекотал, не размыкая клюва, пока наконец не был изловлен за ухо Вадимом.

– Это ваше? – доставая из мощного клюва очередной трофей, спросил я.

Дед Пихто внимательно поглядел на Проглотову добычу.

– Так ведь это, того… – почесывая затылок, промямлил он. – Это ночной колпак, не иначе. А кому в бору такие-то колпаки носить?

В словах старика был резон. Лесная жизнь не предполагает любви к изысканным безделицам. И все же… Я оглядел головной убор еще раз. Тонкий шелк, шитье мелким жемчугом, монограмма… Занятный, кстати, вензель!

Я неожиданно напрягся, словно борзая, взявшая след.

– Вадюнь! Глянь-ка, какая интересная штуковина: корона, а под ней литера «Б», переплетенная с двойкой!

– Ну и че?

– Че-че? Горячо! – передразнил я соратника. – Жабс за хвостень даю, это – ночной колпак его величества короля Барсиада II!