Текст книги "Маршрут"
Автор книги: Владимир Соколовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
8
На месте бывшей вышки стоял аккуратный круглый бугорок. Посередине его, на самой вершине, была воткнута палочка. Сняв высохший дерн, ребята нашли опять коробку, лежащую на верхушке металлического стержня с рисками.
«Ориентир пятый – заброшенная лесосека. Азимут 5, расстояние 1350 м (1485 п. ш.)».
– Далеко-о! – сказал уставший Вадька Спиридон.
– Да ерунда! – Феодал сплюнул. – Если идти в этом направлении, то я точно знаю, куда вы выйдете: к Петракам. Там от одной кромки леса до другой далеко, так что пойдете по открытому месту, а это ведь легче. У меня в Петраках бабушка живет, Дарья Афанасьевна, вы к ней зайдите, передайте привет, она вас молочком напоит. Она страсть добрая и ребят любит. Живет там с моей теткой, тетей Шурой, и с зятем, дядей Колей. Трое девчонок еще у них. Всем там, в общем, привет передавайте. Они живут – как войдете, так четвертая изба направо. Ну, я побежал!
Вадька Спиридонов отвел Саньку в сторону и сказал печальным голосом:
– До свиданья, друг. Жалко, что ты уходишь. Меня теперь Мишка бить будет. Когда нас было двое, он все-таки побаивался, а теперь… эх!
– Эх! – откликнулся Феодал. Он понимал, в каком положении оставляет товарища. Да делать нечего: надо вести малышей в Максимове, не бросать же их в лесу! – Ну ничего, авось не тронет.
– Ну да, не тронет! Чтобы Шестаков да не воспользовался возможностью?
Санька крепко пожал другу руку, ободряюще подмигнул и убежал. Волоча ноги, Спиридон поплелся туда, где его ждала поредевшая группа. Командир хлопнул Вадьку по плечу:
– Что, устал? Давай сюда компас, я сам с ним пойду.
Достал маленькую рулеточку:
– Посчитаем мой шаг, переложим на сантиметры, и все будет в порядке.
Васина пара шагов составляла сто тридцать сантиметров. Снова по бокам его встали Ваня со Спиридоном, а замыкал шествие Мишка. И только тронулись – Мишка начал свою охоту за Вадькой.
– Огурцы украл? – зудел он, больно щелкая Спиридона в макушку. – Стекло в теплице разбил? Люди будут стараться, а ты пакостить? Получи! Получи!
Бедный Вадька шарахался от него, пытался убежать, но разве убежишь от Мишки? Даст подножку – и готово.
Вася сосредоточенно шел впереди, глядя на компас; до него и Мишкины возгласы, и Вадькины стоны доносились словно издалека, однако и он иногда останавливался и пытался урезонить Мишку:
– Эй, слушай, кончай это дело!
– А я что? – тот выпучивал глаза. – Я ничего. Я его только подгоняю, чтобы не отставал, да внушаю, чтобы правильно считал. А то он какой-то не очень старательный. У! Змеиное сало. – И снова: щелк!
В конце концов Вадька не выдержал, завыл во весь голос, сел в траву.
– Все, не пойду я больше никуда! Ступайте одни, ну вас всех к черту.
– Что, натешился, добился своего? – командир остановился, глянул исподлобья на Мишку. – Не можешь без этого… Ну чего вяжешься к парню! Пользуешься тем, что его друга нет здесь, а Спиридон тебе по силе уступает. Он ведь тебя младше. Этого еще мне не хватало. Ладно, Вадька, вставай, больше он тебя не тронет.
– К черту-у! – лежа ничком, бился на траве Спиридон. – Всегда так! Никому я не нужен! Никто не любит! Что я вам всем сделал? Шел, шел, старался, чтобы было нормально, а он… Мало он надо мной в школе издевается! Пойду обратно, не могу больше с ним!
Вася схватил его под мышки, поднял.
– Успокойся, Вадька. Ну сказал же я, что он тебя не тронет. А если тронет – получит. Куда ты один обратно пойдешь? Да с твоей стороны и нечестно нас оставлять, мы ведь и так уж в меньшинстве. Сейчас придем в деревню, молочка попьем…
– Тогда я снова с компасом впереди хочу идти.
– Тяжело ведь, ты и так устал.
– Зато от него подальше. Ну подожди, Шестаков, я тебе еще устрою…
Они снова двинулись в путь. Из леса вышли к небольшой, обмелевшей за лето речонке Кузьве. Ее теперь местами спокойно можно было перейти вброд. Потом предстояло подняться на косогор – а там уже и рукой подать до Петраков – деревни, где жила Феодалова бабушка.
– Слушай, давай искупаемся, а? – спросил Мишка у Васи. – Хоть охладимся, пот смоем, легче будет дальше идти.
– Да вода холодная уже… – нерешительно сказал тот. Ему тоже захотелось искупаться.
Мишка уловил в его голосе колебание, крикнул:
– Мы ведь мигом! Ого-го-о! – и, раздеваясь на ходу, бросился к воде.
Вася с Ваней Ермошкиным тоже разделись и прыгнули в небольшой омуток.
Только Вадька Спиридон не стал купаться. Потихоньку он ухватил Мишкину одежду и скрылся с нею в кустах. Через некоторое время положил ее обратно, стянул с себя рубаху и сделал вид, что ополаскивает в речке свое истомленное тело.
Тем временем Мишка выскочил из Кузьвы и стал натягивать штаны. И тут первый вопль горя и ужаса исторгнулся из его глотки: штанины были распущены по швам и болтались четырьмя отдельными полотнищами. Он схватил рубаху – и снова завопил благим матом: от нее были отпороты оба рукава и воротник. Мигом сообразив, в чем дело. Мишка бросился в сторону предусмотрительно удалившегося на изрядное расстояние Спиридона – но запутался в лоскутах, упал, взвыл:
– Ну, Васька, не зря я его бил! Как знал, что обязательно какое-нибудь гадство подстроит! Что я мамке-то скажу?!
– Ты сам виноват! – кричал ему издали Спиридон. – Я ведь говорил: не тронь, не тронь меня!
– Ну и что же прикажете теперь делать? – устало промолвил Вася. – Ох и надоели вы мне, казаки-разбойники… Нитка с иголкой хоть есть у кого-нибудь?
Нет, ни у кого не оказалось.
– Что ж, иди тогда так. Только учти: не смей трогать Вадьку. Разберемся с вами, когда вернемся в Максимове. Тоже мне мужики! Развели распрю в таком важном походе. Ни на минуту нельзя выпустить из виду! Спиридон, становись вперед! Мишка – в хвост. Рукава с воротником положи в карман, дома мать пришьет.
В распоротых брюках, с рубахой без рукавов и воротника, да добавить сюда обиженный вид и длинную челку – Мишка весьма смахивал на потерпевшего полный жизненный крах Волка из известного мультфильма.
9
Путь их, по сути, проходил за деревней, мимо домов, вернее, мимо огородов. Так что необходимости посещать Петраки не было.
Однако Вася распорядился так:
– Давайте забежим к Феодаловой бабке. Она нам молока вынесет, мы и подзакусим, что у кого есть. А то время к обеду, я проголодался, если честно.
– Я тоже, – сказал Ваня Ермошкин и стукнул себя по животу.
А Мишка Шестаков пробурчал:
– Идите, питайтесь, я тут подожду. У меня вот яичко осталось, хлеб, чаю маленько…
– Да брось, идем с нами!
– Кто меня там такого не видел? – Мишка потряс лоскутами своих штанов. – Нет уж, я тут как-нибудь…
– Пойми, тебе как раз надо идти! Попросим нитки, зашьем. Становись в середину, мы тебя прикроем с боков, Спиридон, ставь палочку туда, где мы остановились. Вернемся и снова начнем от нее считать шаги.
Тесной кучкой они спустились в деревню и постучались в окно четвертой с краю избы, где жила Дарья Афанасьевна. Она глянула в окошко, вышла на крыльцо:
– Вы кто, робятешки?
– Мы из Максимова, вашего Саньки друзья. Он тоже с нами шел, да пришлось его обратно отправить.
– Что так? Ай нашалил? – насторожилась бабка.
– Нет, там другое вышло дело… Что это у вас народу-то совсем не видно?
– Все в лес с утра ушли. Только на ферме народ остался, да Федька Устинов на комбайне за деревней робит. Во-он, на обед прикатил! – она махнула рукой в сторону яркого комбайна, стоящего возле одного из домов.
– А этот трактор чей? – спросил Вася, показывая на мощный К-701, высящийся возле бабкиного огорода.
– Николы, моего зятя. Он тоже искать убежал.
– Да кого ищут-то? – поинтересовался Мишка.
Бабка внимательно поглядела на него, покачала головой:
– Это что за чудо? Или уж теперь мода у вас такая? Ну, явился бы ко мне так Сашка, я бы его не только выбранила, а еще и вицей по голяшкам отхлестала! Гли-ко, и ноги, и руки голые. Да ведь так, поди, и неудобно по лесу-то ходить. Что же это за мода?
– Дело не в моде, баушка, – поспешил успокоить ее командир Вася. – Просто у нас авария случилась. Он купался, а в это время какие-то бандиты из лесу выбежали. – Вася покосился в сторону Вадьки Спиридона. – Да и это… нарушили маленько. Вы нам скажите, кто потерялся-то, куда все ушли?
Дарья Афанасьевна присела на лавочку.
– Вчера, вишь ты, невдалеке тут грибники с райцентровской автобазы приезжали. Шофер своих двух ребятишков взял, мальчишку да девчонку. Маленькие еще оба. Вот жена-то у него по грибы ушла, а сам он с ребятами остался. Уснул, а они и убрели незнамо куда. Тут у нас вчера уж тревогу били, да как в лес идти на ночь глядя? Сам заблудишься. Отец-то с матерью здесь у нас и ночевали, а с утра председатель сельсовета по домам ходил: «Давайте, дескать, кто может, надо искать детишек!»
Следопыты переглянулись.
– Вы, случайно, не знаете, – спросил Вася, – в какую сторону они собрались лес прочесывать?
– Вот не знаю. Вроде как цепью в сторону речки пойдут.
– Нет, это не то направление. Малыши тогда по левую руку остались бы.
– А ты откуда знаешь? – рассердилась бабка. – Видел их, что ли?
Мишка хвастливо подбоченился:
– Ха-ха, бабуся! Конечно, мы их нашли, а кто же еще? Вот вашего Саньку с детишками в Максимово и отправили. Они уж там, поди, чай пьют.
– Ну-у! – удивилась старуха. – Так вы, видать, геройские пареньки. А я ничего не знаю. Дочь с мужем убежали, оставили меня с этой оравой, – она кивнула на окно, где расплющили носы об стекло три маленькие девчонки. – Обождите, я вам сейчас холодного молока принесу. В избу-то пойдете?
– Да нет, мы здесь…
Она вынесла молока, ребята сели в тенечке на траву и стали есть. Девчушки, двоюродные Феодаловы сестры, выкатились из избы и с визгом носились по улице.
– Снимай ино штаны-то! – приказала Дарья Афанасьевна Мишке. – Зашью хоть маленько, а то что за порядок – голоногим на людях ходить!
Трапеза была прервана удивленным возгласом:
– Эй, вы что здесь делаете?
У крыльца возник петраковский житель Петька Овсянников, одноклассник Мишки Шестакова и Веры Уткиной. Во время учебы он жил в Максимово, в интернате.
– Сейчас объясню, – фыркнул в ответ Мишка. – Кумекали, кумекали мы с утра – чем бы заняться? А пошли-ка, думаем, в гости к Петьке Овсяннику.
– Ну-у? – озадаченно протянул Петька. – Спасибо, если так, только мне сейчас некогда. У нас тут лосиха в яму упала, надо ее вытаскивать.
– Где, какая лосиха? – забеспокоился друг природы Вадька Спиридон.
– Она на берегу Кузьвы в яму попала. Река у нас весной широкая разливается, а после мелеет, вот эти ямы на старой пойме и остаются. Они сверху-то сухие, с травкой, а внизу – грязь, жижа. Лосиха вышла из леса, пошла пить да и оступилась, видно, не удержалась. А, некогда мне! – и Петька бросился к дому, возле которого стоял яркий комбайн.
– Погоди, я с тобой! – Спиридон побежал следом.
– Стой! Стой! – но Вадьку было не удержать.
Вася стукнул себя кулаком по коленке:
– Ведь идти же надо! Куда он побежал? Что тут, без нас не справятся?
– А кому справляться-то? – заметил Мишка. – Тебе ведь сказано: нет народу в деревне, ушли ребят искать.
– Все равно, мы не можем больше отвлекаться, – уперся командир. – Мы уже и так изрядно задержались, та группа давно, наверно, нас обогнала. Тем более что дед Суслик с ними, а мы Феодала обратно отослали. Нет, надо Вадьку вернуть.
– А я считаю, что неплохо бы помочь с лосихой разобраться. Верно, Вано? – Мишка обернулся в сторону тихого Вани Ермошкина.
– Вот я сейчас уже думаю над изобретением, с помощью которого ее можно вытащить. Первым делом, ставим перекладину из бревен. Вторым – срубаем и приносим из леса три бревна на рычаги…
– Ну, это тебе до ночи хватит возиться. Придумал бы что-нибудь попроще. – Мишка, как был в плавках, тоже зашагал к дому, возле которого маячил Вадька. Ваня побежал следом.
Недовольному, раздраженному Васе ничего не оставалось больше, кроме как двинуться за вышедшими из-под контроля подчиненными.
С крыльца спустились Петька, жующий на ходу комбайнер и вместе со всеми следопытами пошли по угору вниз к реке.
– Не хватало еще мне хлопот с вашей лосихой! – бурчал дядя Федор. – Как попала сюда, так пускай и выбирается. А еще проще – пристрелить, да и все дела.
– Так ведь у нее лосенок! – втолковывал ему Петька. – Он ходит там, плачет, боится подойти… Его тоже жалко, дядя Федя.
– И вообще, лосей нельзя так просто стрелять! – гневно встрял Спиридон. – Это браконьерство. Можно спокойно за это поплатиться.
Комбайнер оглянулся на него:
– Чудак ты. Ведь здесь же безвыходное положение, неужели непонятно? Избавление животного от мучений. Никто за это отвечать не будет.
– А с лосенком как же?
– Лосенка тоже можно пристрелить, он все равно без матери погибнет.
– Может, вытащим, а? – Петька жалобно заглядывал в глаза коренастому комбайнеру.
10
Лосиха бултыхалась, дергалась в жидкой грязи ямы. Только хребет еще торчал наружу да большая комолая голова. Белки глаз были красные от напряжения, слезы текли по горбоносой морде. Поодаль бегал и жалобно кричал маленький лосенок. Мать мычала ему в ответ, с трудом поворачивая голову в ту сторону, откуда доносился зов.
Возле ямы стояли еще два юных петраковских жителя. Мальчишка лет десяти и Валька Шевыряева, одноклассница Вани и Вадьки Спиридонова. Валька рвала траву и бросала лосихе:
– На, поешь!
– Да что ты делаешь, глупая! – сказал комбайнер Федор. – Нужна ей сейчас твоя еда, можно подумать. Н-да, крепко застряла… Нет, ребята, ее уже не достать оттуда. Давай я за ружьем сбегаю. Лучше будет, точно. А то умрет в мучениях, и лосенок пропадет ни за что и ни про что. Разве это хорошо?
Спиридон вдруг заплакал:
– Не да-ам! Все бы ему стрелять! Ишь, хитрый какой! Ну-ка иди, откуда пришел. Хитрый какой. Все бы он стрелял…
– Ну, как хотите. Только вы имейте в виду: через пару часов я сюда подойду. Но уже с ружьем, поняли? Если она к тому времени будет в яме… В общем, все ясно. Зверя мучить попусту не дам.
Он повернулся и пошел прочь.
– Я считаю, что он прав, и не надо нам с ними связываться, с этими лосями, – сказал командир следопытов Вася Леконцев. – Ты знаешь, сколько она весит? – обратился он к Спиридону. – Ее и взрослым трудно было бы вытащить. А у нас какие силы? Пошли, ребята, по своему делу, не станем тратить зря время.
– Жалко! – вздохнул Мишка Шестаков. – А если бы это человек был? Нет, надо до конца бороться. А то что же это такое? Поглазели да дальше пошли.
– Правильно! – поддержал его Спиридон.
Все поглядели на всемирного изобретателя Ваню Ермошкина: вдруг он что-нибудь придумает? Ваня важно, выпятив животик, уткнув в грудь подбородок и сцепив руки за спиной, ходил вокруг ямы и изобретал. Но впрочем, что тут можно было изобрести? Только большие рычаги. А для этого нужны бревна… Долгая работа! Лосиха умрет тем временем. Ваня сердито мотал головой, и ходил, и ходил вокруг ямы.
– Да что его ждать! – в отчаянии крикнул Мишка. – Он так до ночи будет ходить. Надо достать веревки, попробовать ее вытащить на веревках.
– У нас дома есть веревки, – сказал Петька Овсянников. – Сколько надо?
– Хотя бы три штуки: под передние ноги, под задние и под брюхо. На больше у нас и народу нет.
Петька побежал за веревками. Вадька присел на краю ямы, стал отгонять веткой мух с лосиной морды. Приговаривал:
– Ты не бойся, не бойся… Я ее Милькой буду звать. Миля, Миля!.. Гляди, отзывается, моргает. Погоди, сейчас…
– Слушай, неужели ты вправду веришь, что у нас получится? – спросил командир у Мишки.
– Верю, не верю – что же, стоять и ждать, что ли? Надо делать, что возможно. Жалко, конечно, будет, если оба погибнут, и мать, и теленок… – Мишка быстро замигал, отвернулся.
– Ну что ж, делать так делать… – задумчиво произнес Вася. – Только надо подумать серьезно, как бы это получше образовалось. Пока мы впустую шумим. Как вот, например, веревки продеть?
Да, действительно, как продеть веревки? Ведь туша лосихи вся в грязи, не станешь же в эту грязь нырять.
– Давайте, принесем доску, – предложил Спиридон. – Протянем ее над ямой. Я с доски спущусь Мильке на спину к попробую протащить веревки.
Предложение было тотчас отвергнуто и обсмеяно:
– Ну, ты дал, Спиридон! Во-первых, у тебя руки коротки – продеть веревки, во-вторых, когда ты сядешь ей на спину, она вообще может утонуть, и ты тоже окажешься в грязи. Тебя-то мы, конечно, вытянем, а вот Мильку тогда уже не спасти.
– Внимание! – Ваня Ермошкин вдруг остановился и поднял вверх палец. – Я придумал всемирное изобретение. По продеванию веревок. К их концам надо привязать по небольшой гальке, чтобы они утянули веревки вниз ямы, ниже Милькиного живота. А потом с другой стороны мы просунем под ее круп длинную палку с загнутым наподобие крючка гвоздем, зацепим ею веревку и вытащим сюда. А привязанная галька не даст ей соскользнуть.
Мишка ахнул восхищенно:
– Молоде-ец, Вано! Работают у тебя шарики.
Ермошкин скромно потупился.
– Это мое изобретение номер сто шестьдесят семь. Дома я его опишу и пошлю в изобретательский комитет, чтобы запатентовали. Под названием: «Всемирное изобретение для продевания веревок при спасении крупных представителей живой природы». Это произведет фурор в нашем изобретательском мире.
– Ладно, «фурор»… – Вася взял конец притащенной Петькой веревки, стал его обвязывать вокруг гальки, которую он подобрал тут же, на берегу Кузьвы. – Давайте, торопиться надо, а то скоро ваш комбайнер с ружьем прибежит.
С продеванием веревок пришлось повозиться: яма была тесная, да и боялись поранить гвоздем брюхо лосихи. Ребята намучились, испачкались. Но вот три веревки продеты, и Мишка, схватив одну из них, зычно крикнул:
– А ну, наддали дружно! Эй, дубинушка, ухнем! Зеленая сама пойдет! Чего встали? Берись, ну!
Однако сколько ни бились, сколько ни ухали – лосиха не подалась из ямы ни на сантиметр. Она уже трудно дышала, закатывала глаза. Ребята глядели на нее понуро, стоя вокруг ямы.
– Ждите меня здесь! – сказал вдруг Вася. – Кажется, я что-то придумал. Выйдет, так выйдет, а не выйдет, так… – он махнул рукой и бросился наверх, к домам. Через несколько минут ребята услыхали, как взревел мощный мотор, стоявший возле дома Дарьи Афанасьевны трактор К-701 тронулся с места и медленно пошел по дороге.
11
Кабина трактора была не закрыта. Бабка не видела, как Вася проник туда и сел за руль. Управление для него никакого секрета не составляло: Вася вырос возле машин, ездил на всех тракторах и автомобилях, с какими приходилось иметь дело его отцу. А отец у него был механизатор-универсал, гордость совхоза.
Бабка выскочила на крыльцо, как только завелся двигатель. Закричала, затопала, затрясла кулаками. Даже сбежала вниз и пыталась остановить трактор, цепляясь за колеса, глупая! На самой малой передаче Вася тихонько выехал на дорогу и стал спускаться к речке, притормаживая. Переехав мелкое ее русло, он обогнул яму, остановился и подпятился к ней задним ходом. Вылез из кабины, сделал знак стоящим внизу Милькиным спасателям:
– Цепляй веревки за крюк!
Первым опомнился Мишка, стал вязать петли и крепить их к трактору. Затем Вася крикнул, чтобы все отошли, сел в кабину и начал осторожно выбирать слабину, на самом малом ходу. Вот веревки натянулись, машина будто уперлась, – мотор загудел под нагрузкой густо и ворчливо, – и тихонько, тихонько начала продвигаться вперед. Лосиха закричала, забилась, лосенок в страхе бросился к лесу. Милькина спина сначала приподнялась немного из жижи, потом лосиху перевернуло на бок и потащило к покатому краю ямы. Когда лосиха оказалась на сухом месте, Вася сдал назад, ребята бросились отцеплять веревки.
Командир следопытов погнал трактор обратно. Поставил его на старое место, заглушил мотор и тогда уж предстал пред разъяренные очи Феодаловой бабушки:
– Ах ты, озорник! Кто тебе разрешил машину трогать? Ты на ней работаешь? У тебя права есть? Вот я скажу Николе-то, что вы тут делали, безобразники максимовские! Трактор угнали, зимогоры! Он, Никола-то, тебя найдет, нащелкает, будешь знать, как на чужой механизм садиться! Он у нас строгий мужик, так что берегись.
– Жалуйся, жалуйся своему Николе… – проворчал Вася, спрыгнув на землю. Ему тоже было не по себе: угонять чужую технику – дело нешуточное, за это по головке не гладят. Но что им оставалось делать? Ведь другого выхода не было!
– Эй, вернись! – грозно крикнула бабка и бросила вслед Васе Мишкины штаны. – До коленок вот зашила, а больше не буду! Потому что вы безобразничаете!
Когда Вася прибежал к яме, ребята уже кончали отмывать лосиху от грязи. Они носили ведром воду с речки, лили ее на животное и терли шерсть. Милька несколько раз порывалась встать, пугливо косила на них глазом, но не могла: слишком ослабла. Вадька Спиридонов, счастливый, измазанный, сидел возле нее на корточках и говорил, поглаживая:
– Ми-илька, Милька! Да ты не бойся, не дрожи, мы тебя в обиду не дадим. Ты сейчас иди в лес, отдыхай, а в сентябре я сюда снова приду, ты тогда ко мне выйдешь, а? Я с лосенком поиграю и хлебушка вам дам. Ми-илька, Милька…
– А вон и дядя Федя идет! – Валька Шевыряева показала на спускающуюся из деревни фигурку с ружьем.
Лосиха словно поняла ее слова: она напряглась из последних сил, перевалилась, встала и на длинных, как ходули, ногах осторожно пошла в сторону леса. Теленок ее, маячивший поблизости, неистово и радостно вскрикнул и бросился навстречу ей. Ребята провожали их до первых деревьев.
– Теперь надо идти дальше, – сказал командир. – Ополоснемся немного, вон сколько грязи насобирали на себя, и – вперед. Эх, времени-то ушло…
– Куда вам идти-то надо? – спросил Петька Овсянников.
– В бумаге сказано: заброшенная лесосека. У нас там, на горе, палочка оставлена, возьмем от нее азимут, и – айда снова шаги считать…
– Хэ! Какая палочка, какой азимут? На лесосеку я вас и так выведу. Она тут недалеко совсем. Айда за мной!
– Нет, надо считать, – рассудил Ваня. – Лесосека-то, поди, большая, где мы там записку станем искать?
– Все равно ее в приметном месте должны были положить. А приметное место там одно – старая будка, еще со времен заготовок стоит.
– Давай, Петька, веди! – скомандовал Вася. – Там-то уж мы найдем. В любом деле всегда должна быть доля разумного риска. Побежали!
Промчавшись мимо обескураженно ходящего вокруг ямы комбайнера, они вброд перешли речку и наискосок по угору побежали к лесу.
