Текст книги "Путь Киартаны"

Автор книги: Владимир Косарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Май выдался жарким, но её более томным грозил стать июнь, а Мерион всё не возвращался, и Киартана, вслед за Аластором начала думать, что это его очередное испытание. Маг почти не рассказывал им подробностей об Академии и поступлении, но лето всё быстрее летело, день за днём, и после всех тренировок вечером, сидя на холме и провожая солнце за горизонт, всё чаще она боялась очередного Испытания.

– Ты взволнована? – окликнул её Рим. – И о чём задумалась наша львица?

– Ещё одно прозвище, – заметила Киартана. – И как это Аластор отпустил тебя одного?

– Твоё имя слишком сложно произнести, – Рим опустился возле неё на траву и пригладил её непокорные волосы, выбившиеся и из-под косынки. – Ки-ар-та-на. Не думала сократить его? Кира или, может быть, Тана? Ты снова отстранилась, потому что я всюду с ним, а ты хочешь видеть меня одного.

Она покачала головой, но Рим улыбнулся в ответ.

– Я знаю, ты прекрасно лжёшь! – отметил он. – Ты не спускаешь с меня взгляда и не отпускаешь мою руку.

Она нервно отстранилась, но Рим нежно сжал её ладонь и притянул Киартану к себе.

– Зачем скрывать и бояться, – он придвигался всё ближе, –отказывать себе?

Киартана поцеловала его горящими губами, и время остановилась. Биение сердца не позволяло ей вдохнуть. Этот момент был только её.

Но очень редко им удавалось оставаться только вдвоём. Почти всегда кто-то мешал, а Киартана ещё была не готова рассказать всем о своих чувствах. Ей казалось, что Аластор намеренно часто и не вовремя заглядывал на чердак, или тётя Оля снова звала её на помощь, когда они с Римом оставались одни. И мама слишком пристально смотрела, когда Киартана собиралась идти к нему, будто умела читать мысли. Все стали её врагами.

Киартана радовалась каждому моменту, и когда Рим кивнул ей на чердак за завтраком, она снова со счастьем в сердце кинулась наверх, едва доев. На лестнице Киартана остановилась и замерла, убедившись, что за ней никто не поднимается. Она глубоко и спокойно вдохнула, Рим уже ждал её, спешить некуда.

Солнце пробилось сквозь облака и осветило ступени. Из распахнутого окна донёсся аромат разноцветья. С чердака послышался шум и голоса.

– Д-думаешь, х-хорошая идея в-влюбляться в К-киартану, – кричал Аластор заикаясь больше обычного. – Мерион с-сразу всё п-поймёт и уши тебе п-поотрывает, да и мне д-достанется!

– Не знаю о чём ты… – безмятежно ответил Рим, но его голос дрогнул.

– Вс-сё ты понимаешь, – отрезал Аластор. – Вы п-постоянно держитесь з-за руки, в-всё время вд-двоём, ещё и ст-тесняетесь ужасно, когда я з-захожу. Рим… Т-ты же говорил, что Киартана тебе не ин-нтересна? Я м-много раз давал понять, что она м-мне нравится! А ты т-так поступил, я думал м-мы друзья.

– Знаешь, всё так, – резко ответил Рим. – Я люблю её, как сестру, но она сама подошла ко мне и призналась, а я… не смог ей отказать. Видел бы ты, как она на меня смотрела.

– Т-ты ведь зн-наешь, это я мечтал ув-видеть её в-влюблённый в-взгляд! – кричал Аластор. – Ск-кажешь, ты не в-виноват, это в-всё она, а что прикажешь м-мне делать? См-иириться? В-видеть каждый день, как она см-мотрит не на меня!

– Знаешь, ты больше виноват, – наконец, ответил Рим. – Она оказалась решительнее нас обоих. Больше года ты сох по ней, но так и не смог признаться. А я не смог отказать, чтобы дать тебе очередной шанс, так что не вини меня!

– М-может я и н-нерешительный… – сквозь зубы проговорил Аластор. – Но на это решусь…

Он молниеносно бросился на Рима и со всей силы ударил. Рим отпрыгнул или упал.

– Ты обезумел, Ал? Серьёзно…

– Т-ты знал, как она мне нравится… Я думал м-мы друзья…

– Это того не стоит, Ал.

Киартана кинулась прочь, не дожидаясь окончания драки. Слёзы мешали ей видеть, но она помнила дорогу. Её предали. Так больно и скверно ей ещё никогда не было, даже когда она узнала, что Мариса не её мама. Ей хотелось бежать, не остановиться на вершине холма, а броситься вниз головой, скатиться по склону в реку, и не стараться выплыть, а просто опуститься на дно.

Но сердце подвело её, заставило упасть на колени. Она злобно рвала руками траву и кричала небу, пока не упала без сил. А облака всё также безмятежно плыли белыми кудрями. Она знала, что не права и нужно успокоиться, но слёзы всё не прекращались, не хотелось вставать, она испачкала волосы и «лимонное» платье, но ей было уже всё равно.

Гул рога вырвал её из дремоты. Киартана встрепенулась и всмотрелась вдаль. В деревне начался переполох. Чёрной тучей всадники выскочили из просеки у тракта. Рог загудел снова, уже ближе, и на этот раз он своим низким утробным гулом принёс нестерпимый страх. Ужас гнал её прочь, но сковал ноги.

Всадники на чёрных лошадях в плащах и балахонах приближались к деревне. Она сжимала посох в руке, но страх всё не отпускал, и становился сильнее с каждым зовом рога. Со стягов скалилась алой пастью отрубленная голова Волка, в ножнах поблёскивала сталь. Первая пара всадников ворвалась в деревню, когда Киартана, наконец, кинулась вниз по склону.

Люди выскакивали из своих домов с тем, что успели схватить, с криками и гомоном они бежали прочь, но всадники настигали их и безжалостно рубили саблями наотмашь. На главной улице собралось ополчение. Киартана спустилась с холма и спряталась за забором. Испуганные мужчины, старики и совсем ещё мальчишки трясущимися руками держали ржавые мечи, заострённые колья, плотницкие топоры и щиты. Ими руководил староста, но и он никогда не сражался и боялся не меньше остальных.

Бассы въехали в деревню и затерялись между домов, и только дикие крики расходились по округе. Рог всё трубил протяжно и жутко.

«Придётся драться насмерть…» – она успела полюбить деревню, этих людей, и ей от всего сердца хотелось защитить их.

Она выскочила на главную улицу, где развернулось небольшое сражение. Ополчение окружили три лёгких всадника. Несколько местных уже лежали мёртвыми, остальные тщетно отбивались. Испачканные кровью, до смерти испуганные, израненные они уже не могли отступить.

Вдоль домов она подобралась к сражению незамеченной, и, выждав удобный момент, выскочила на всадников. Первого она скинула с лошади волной силы, и это оказалось очень просто – поднять посох и толкнуть. Воин выпал из седла, но его нога запуталась в стремени, и он повис вниз головой. Волна силы напугала лошадей, но всадники удержались в сёдлах.

Один выхватил с пояса рог и протяжный устрашающий гул залил всю улицу. Киартана поразила всадника молнией, и третий не стал медлить и ускакал прочь.

Ополчение собрало в себе силы и добило двух всадников, упавших с лошадей. Она впервые видела смерть людей, кровь разлилась и впиталась в песок, её тошнило от ужаса. Мертвецы лежали на земле, один из ополченцев, совсем юный мальчик смотрел на неё мёртвыми глазами. Лишь голос старосты вернул её в реальность.

– Полагаю, Мерион не возвращался?

– Нет… – только и смогла выдавить Киартана, противясь рвотным рефлексам.

– Тогда нам всем нужно бежать в лес. Их слишком много, я видел с башни минимум пару дюжин. Мы не отобьёмся, – он не спускал с неё пристального взгляда, и, видно, заметил её бледность. – Тебе нужна помощь? – сочувственно спросил староста, взяв её за руку.

– Нет, – Киартана заметила Рима и Аластора.

Женщины плакали над умершими и ранеными – никто не мог им помочь. С очередным призывом рога все кинулись врассыпную. Киартана ушла с улицы за дом, где, в закрытом со всех сторон проулке, встретилась с ребятами.

– Киартана! – надрывно вскрикнул Рим. – Ты с ума сошла? Почему убежала из дома, умереть хочешь?

– Мы должны помочь! – решительно и неожиданно даже для себя, отозвалась она. – Бассы не так сильны, они лишь люди, мне легко удалось сбить двоих с лошадей! Если будем драться вместе – победим! Староста сказал, их всего пара десятков. Мы должны попытаться, иначе много хороших людей погибнет!

– Нет, – возразил Рим. – Тебе, кровь ударила в голову? Нельзя так рисковать, одна оплошность, и мы погибнем!

Рим схватил её за руку, но она тотчас вырвалась.

– Нет, Рим, это наш дом! Мы обязаны защитить их, или они заслужили эти страдания? Аластор, скажи ему!

Аластор, поражённый увиденным на улице по-прежнему не мог прийти в себя, и стоял как вкопанный, глядя в пустоту. Киартана только сейчас заметила его взволнованный взгляд.

– Ал, ты как? Всё в порядке?

Аластор, молча, отступил на пару шагов. Казалось, он вдруг осознал нечто важное, волнующее.

– Аластор? – ещё раз попыталась Киартана.

– Он-ни… Он-ни в Н-нарве… М-мои род-дители… – только смог выговорить он, заикаясь в каждом слове. – Я… д-должен от-тыскать их. П-прошу, не д-деритесь, м-иы не готовы, б-бегите, сп-пасайтесь! Я д-должен найти родителей!

Аластор медленно попятился к лесу.

– Аластор, постой, – взмолилась Киартана, – нам нужна твоя помощь, прошу, не уходи, мы отправимся к ним позже, но сейчас здесь мы должны сразиться вместе, плечом к плечу!

– Один ты не справишься. – воззвал Рим.

Аластор не остановился, он плакал, понимая, что, возможно навсегда бросает друзей, становится предателем. Но родители для него были важнее:

– П-простите, я п-понимаю, тут ваш дом, но мои мама с папой т-там. Я… иду спасать их!

Он побежал прочь, и что бы Рим с Киартаной ему вслед не кричали, он не остановился и не обернулся.

Непокорные слёзы текли по щекам, падали на платье, на руки и в сухой песок. Весь её мир, безмятежное существование разрушились за один день. Она хотела исчезнуть, хотела спрятаться, забыться, бежать не останавливаясь до самого края мира. Солнце поднялось над домами и будто смеялось.

«Как прекрасен день!» – твердило оно, но она знала, что это ложь.

– Киартана! – Рим схватил её за плечи и слегка потряс. – Нам нужно спасаться.

Она всё ещё видела мёртвые глаза, ополченцев, умирающих от ран, которым никто не смог помочь, она по-прежнему видела кровь, что разлилась по песку тёмными пятнами. Виски гудели, и сердце стучало. Она не могла поверить, что всё правда, и происходит на самом деле. Протяжный и пугающий гул рога убедил её и вырвал из иллюзии нереальности мира. Киартана отбросила все страхи.

– Я в порядке, – отмахнулась она. – Идём, нужно посмотреть, что там происходит.

– Умереть хочешь?

– Мы убежим, а эти люди – нет! – взорвалась она. – Я помогу всем, кому смогу, а если ты тоже не считаешь это место своим домом – можешь уходить.

– Твоя мама ждёт! Мы обещали вернуть тебя! – он вновь потащил её за руку, но она тотчас вырвалась

– Нет! – она перебежала к следующему дому, так что Риму пришлось следовать за ней.

Бассы громили дома, вытаскивали людей на улицу. Некоторые пытались бежать, но всадники их догоняли и убивали на месте. Женщин и детей сгоняли в центр деревни.

Несколько Бассов спешилось и ходило по домам. Они громко говорили на своём грубом языке, вытаскивали из домов припасы и бросали в кучу рядом с пленными.

– Это наш шанс, – заявила Киартана. – Пока их мало, нападём и освободим людей!

– Нет! Их пятеро, а нас двое! – Рим по-прежнему был против.

Киартана схватила его руки и посмотрела достаточно серьёзным взглядом, чтобы испугать.

– Ты должен прямо сейчас определить, готов ли ты убить их? – твёрдо спросила она. – У нас нет выбора, Рим, либо мы – либо они. Ты не должен мешкать. Если ты не готов – даже не выходи из укрытия.

– Я… не знаю, Киартана, ты считаешь, что готова переступить черту? Как говорил Мерион: убийца раз – убийца навсегда…

– Готова.

Киартана решительно вышла из укрытия. Всадники остановились и направили лошадей к ней, но Киартана не собиралась отступать. Мазок волчицы на оголовье посоха загорелся нестерпимо ярким светом. Лошади взвились, но умелые всадники удержали поводья. Она ударила двух Бассов воздушной волной. Лошади сбросили всадников, дико заржали и припустили по улице. Один пролетел над забором, ударился в стену дома и свалился в кусты. Другой прокатился по песку и упёрся спиной в кучу выволоченных из домов вещей.

Чёрные всадники кружили вокруг неё, и Рима не оказалось поблизости. Бассы кричали, но Киартана не знала их языка. Четверо схватились за ятаганы, а один – натянул поводья. Он крикнул сородичам и погнал лошадь прочь, но Рим сбросил его силой, и Киартана с облегчением выдохнула.

Всадник упал на спину, и тотчас поднялся. Он крикнул, и другие Бассы кинулись врассыпную. Киартана остановила одного вспышкой света, от которой его лошадь встала на дыбы, Рим снова ударил волной силы и сбросил двоих, но один ускользнул и галопом погнал к тракту.

Четверо Бассов помогли подняться друг другу, приготовились к драке, но Киартана знала, как их победить. Она ударила одного молнией. Могучий воин скривил лицо гримасой ужаса и опустился на колени. Рим тоже поднял посох и на оголовье руны зажглись алым. Бассы отшатнулись, но Киартана не собиралась их жалеть. Она отбросила двоих в стену дома, а Рим разделался с последним. На минуту наступила тишина. Киартана почти не устала. Они раскидали Бассов, словно те тряпичные куклы.

Рим кинулся помогать женщинам и детям. Некоторые оказались связаны, но многие просто боялись подняться.

– Бегите! Мы их задержим, – кричал Рим, но люди не сразу осознали, что свободны.

Женщины, очнувшись, потащили прочь испуганных детей. Многие ничего с собой не взяли, и лишь некоторые догадались схватить из кучи пожитки.

Вскоре все женщины и дети убежали в лес. Киартана смотрела вдаль. В конце улицы стояло трое всадников. Они давно наблюдали, переговаривались, но не приближались.

– Нужно убедиться, что люди выберутся, – заключила Киартана.

– Нам бы уйти с улицы, – заметил Рим.

– Они нас боятся, и правильно. Возможно, решат, что с этой деревней не стоит связываться…

Только теперь Киартана заметила несколько столбов дыма вокруг. Они появились недавно и медленно поднимались ввысь, рассыпаясь в клочья на ветру – Бассы подожгли дома на окраине.

– Нужно бежать, пока тут всё не сгорело! – предупредил Рим.

Киартана взяла его за руки и посмотрела в глаза.

– Возможно, сейчас не время, но… я люблю тебя… – призналась Киартана. – Уже давно, возможно с самого первого дня.

Она не дождалась ответа.

На белоснежном коне в волчьей шкуре и с оскалившейся волчьей пастью вместо маски, Волк рванул к ним. Небо тотчас потемнело, само солнце потускнело и перестало греть.

– Нужно уходить… – шепнул ей Рим, но они оба уже не могли двинуться с места.

Порыв ледяного ветра сбил её волосы, а, подняв глаза вновь, она видела уже не всадника, но огромного Волка, бегущего к ним с безумным оскалом. Кровожадная тварь надвигалась, и Киартана не знала, куда деться. Волк с окровавленной мордой уже занимал половину неба, когда Киартана попятилась от страха. Рык зверя, топот могучих лап и далёкий гул рога заставили её бросить посох и закрыть уши руками.

Киартана оступилась и упала, лишь на миг потеряв Волка из виду.

Всадник остановился в двадцати шагах и спешился. Рим помог ей подняться, но Киартана испуганно озиралась, ожидая нападения чудовищного Волка.

Незнакомец направился к ним, а массивная волчья шкура, испачканная кровью, волочилась по песку с пугающим шорохом. Он по-прежнему не снял волчью голову с окровавленной пастью, но ухмыльнулся ровными, чересчур белыми зубами. Крепкий конь покорно следовал за ним.

– Тебе нужно срочно уходить. Я его задержу… – прошептал Рим ей на ухо.

Но Киартана не шелохнулась от страха.

– Да! – заговорил Волк. – Нужно бежать! – он вновь безумно улыбался из-под волчьей головы.

Незнакомец провёл ладонью над головой, и солнечный свет вновь вернулся, будто никогда и не исчезал. Киартана ощутила тепло и руки Рима на плечах. Мир вдруг стал ярче прежнего, чуть не ослепил её, Киартана дрогнула, но Рим удержал её от падения.

– Кто вы? – спросил Рим с вызовом.

Киартана чувствовала его страх в дрожании рук, но и сама едва стояла на ногах, и всё же не могла позволить Волку победить так просто. Она размеренно вдохнула и подняла свой посох.

Наконец, Волк соизволил ответить.

– Я Матиас Иври. Маг Империи свободных народов Севера, – он сделал глубокий реверанс и сбросил волчью маску с лица. – Я прибыл сюда вернуть, принадлежащее мне по праву!

Он оказался невероятно молод и красив, излишне красив, как посчитала Киартана.

– Вот, я назвал вам своё имя, а вы не желаете представиться? – он испытывал их своим взглядом. Тёмные, почти чёрные зрачки, ровный нос, бледная и гладкая кожа без единого дефекта, выбритый острый подбородок, прямые светлые волосы до плеч. Он не спешил, дал им осмотреть его и сам осмотрел обоих, и улыбнулся, встретившись взглядом с Киартаной. – Вам, полагаю, лет по тринадцать. Только начали обучаться магии. Вы даже не пытались бороться с «Затмением». Девочка с огненными волосами… Киартана… – он пристально смотрел на неё, и, казалось, вовсе не замечал Рима. – Владычица Тёмной Зари, так в пророчестве говорится о тебе?

– Уходите! – выкрикнула Киартана сквозь слёзы. – Вам здесь не рады!

– Это закон природы, – ответил Матиас. – Сильный забирает, что хочет. А ты смелая, мне нравятся такие… Но ты ещё не готова. В тебе нет ни капли силы. Пагубные мысли затмевают твой разум.

Киартана вспыхнула гневом. Она ударила Волка молнией, но тот даже не двинулся с места, разряд разбился о мерцающий щит и ушёл в землю.

– Мне под силу победить Мериона, – ответил на её выпад Волк. – Тебе не поразить меня.

Но Киартана уже наполнилась гневом. Она вызвала слепящую вспышку, та лишь осветила границу непреступного щита. Огненный вихрь рассыпался всполохами, волна силы едва не отбросила её саму, а Матиас всё приближался.

Она била снова и снова, и Рим поддержал её, но Матиас с лёгкостью отражал любые заклинания. Он улыбался своей белоснежной улыбкой, с каждым взрывом света или огня, вблизи его лица, с каждым всполохом молнии ему всё больше нравились их упорство и бессилие.

– Я был не прав, – отметил Матиас, когда Киартана выбилась из сил. – Сколько мощи и злости. Однажды ты добьёшься успеха, но сейчас, даже со всем стремлением, тебе не победить.

Матиас вдруг стал невероятно серьёзен, и страх пронзил её сердце. Пока он улыбался, Киартана боялась недостаточно сильно, но его лицо в одно мгновение изменилось, и она испытала первородный, животный ужас.

Он взмахнул ладонью, словно хлыстом, и на груди Киартаны загорелось жаром четыре полосы от пальцев. Её отбросило назад, полосы жгло огнём, боль выбила весь дух и не позволяла вдохнуть.

– Отринь пагубные эмоции, – заговорил Матиас с Римом.

Киартана рванулась к ним, но спустя миг Матиас ударил Рима воздушными клинками в шею и грудь. Лезвия рассекли плоть. Кровь плотной струёй вырвалась из ран. Волк отбросил Рима, и кровь попала ей в лицо, залила глаза, осталась солью на губах.

Киартана опустила Рима на песок. Кровь струилась плотным потоком. Рим испугано и отрешённо смотрел в пустоту неба, он пытался закрыть раны руками, но кровь пробивалась сквозь пальцы. Она бросила посох и села рядом, опустила его голову на колени и тоже безуспешно попыталась остановить кровотечение. Но не знала, как помочь Риму, и паника всё сильнее нарастала. Кровь бесповоротно уходила из тела, сама жизнь покидала его.

– Даже не пытаешься? – заметил Матиас. – Ты беспомощна, слаба, как ты сможешь победить Тень, раз даже ему помочь не в силах! Неужели Мерион не обучил вас самому главному?

Рим улыбнулся, встретив её взгляд.

– Нет, не смей сдаваться! – выкрикнула она, когда Рим отринул руки от шеи.

Он поднял ослабевшую руку и коснулся её щеки, оставив кровавый след. Киартана заплакала, она понимала, что всё скоро закончится, и сделать она ничего не может. Паника нарастала, биение сердца отдавалось стуком в висках. Она отпустила руки от его шеи, приподняла голову и крепко поцеловала.

Это был долгий прощальный поцелуй, а на языке чувствовались лишь металл и соль. Рим окончательно обмяк, и кровь перестала бить из раны. Он умер. Киартана опустила его голову на песок и прикрыла глаза. Ей хотелось исчезнуть, наконец, умереть, но голос Матиаса вернул её в реальность.

– Со мной ты научишься всему необходимому, – он потянул ей руку. – Отринь пагубные эмоции, и больше не будешь страдать. Владычица Тёмной Зари. Ты должна победить Тень…

Вся злость и боль, весь гнев, что скопился в её сердце, выплеснулся на свободу. Она уже не слышала Матиаса. Собрала всю мощь в правой руке и выпустила в сильнейшее заклинание, которое когда-либо создавала.

Матиас Иври успел поднять щит, но лезвие пробило его, разбившись в сотни исчезающих осколков. Он попытался увернуться, но было поздно – тончайшие иглы пронзили его. Матиаса отбросило, и он с глухим ударом упал навзничь на песок.

Киартана не видела, что с ним случилось, ей лишь хотелось уйти как можно скорее. Она попыталась поднять посох, но вдруг ощутила в правой руке резкую режущую боль, посох выскользнул из пальцев. Киартана с удивлением и ужасом увидела страшные переломы от запястья до локтя.

– Мразь! – взвыл Матиас со свистом и хрипом.

Он не пытался подняться. Киартана решила добить его, но, увидев свою переломанную руку, от этой идеи отказалась. Лезвия сильно ранили его – на лице кровила глубокая рана, левый глаз вытек на щёку. Порез на плече обнажил кость, ещё один выше колена, страшно истекал кровью. Матиас тяжело дышал, с хлюпаньем и свистом.

Она наспех обернула раненую руку обрывком платья и отправилась прочь. Она в последний раз взглянула на Рима. Не хотелось оставлять его так, посреди улицы, но Киартана понимала, что нужно бежать.

– Я тебя достану! Ты станешь моей! – кричал Матиас вслед.

Её всё сильнее захватывала паника, она отрешённо шла вдоль улицы, не замечая ничего вокруг. Страх пронизывал её, пульсировал кровью под кожей и неотвратимо нарастал. Даже боль в руке чувствовалась приглушённо, далеко, будто сама рука стала чужой.

Она шла домой и не верила, что Аластор бросил их, а Рим погиб, никак не могла перестать думать об этом, снова и снова прокручивала события этого утра в голове. Рим и Аластор были её лучшими друзьями, как вдруг оба навсегда исчезли из её жизни.

Бассы подожгли несколько домов с востока и с севера. Дым и пепел поднимались столбами высоко в небо, воздух наполнился гарью, но и это Киартану не волновало, ей хотелось только вернуться домой, к маме…

Солнце только поднялось в зенит и вовсю припекало. Киартана в грязи и крови утомлённо шагала по пустой улице. Её будто хранили мудрейшие – на пути ей встретилось несколько Бассов, но ни одни не посмел её тронуть, наоборот они сторонились и уходили прочь, лишь завидев её издали.

Киартана взглянула на холм и увидела на крупном дереве несколько повешенных, и пока смотрела, Бассы вздёрнули на верёвке, перекинутой через ветвь ещё одну девочку лет двенадцати. Её намеренно подняли медленно, чтобы та дольше мучилась. Она с минуту трепыхалась, рыбкой на крючке, а затем повисла неподвижно, лишь качаясь размеренно из стороны в сторону.

Киартана следила за ней, пока та не прекратила бороться, а после продолжила идти. Тяжело было видеть очередную смерть, но сделать она ничего не могла – она оказалась слишком слаба, и это её угнетало. Ненависть к себе возникла в глубине сердца, и только нестерпимая боль в руке не давала мыслям съесть её изнутри.

Дом мага не горел, и, казалось, не был разграблен. Киартана вошла через заднюю дверь на кухню, сразу позвала маму, но никто не ответил. Пока искала целебные травы и бинты, она ещё несколько раз кричала маме и Ольге Федоровне и каждый раз надеялась, что вот-вот они ответят. Мама заплачет, увидев её тяжкую травму, а тётя Оля запричитает, но сразу найдёт, где спрятаны все мази и настои.

Рука выглядела жутко. Сломанные кости разрезали плоть и белыми окровавленными глыбами выступали наружу. Сначала Киартана попыталась выправить их, но за этим последовала дикая боль, от которой потемнело глазах. Ей пришлось прямо так наложить целебные травы, и забинтовать с тугой шиной. Чтобы хоть как то зафиксировать, она стянута руку между двух ручек деревянных черпаков. Это оказалось тяжелее и больнее, чем она могла себе представить, но Киартана заставила себя превозмочь боль. Теперь хотя бы рука была жестко стянута и не взрывалась острой болью при каждом движении.

Киартана немного отдышалась на кухне. После неё на столе осталось огромное количество кровавых разводов, но ей не хотелась ничего с ними делать. Она заворожено смотрела на кровь и пыталась понять, что произошло, до сих пор надеясь, что всё лишь ужасный сон, который никак не заканчивается. Она вспомнила, как утром по привычке принесла бочки воды, как пыталась отточить заклинание вспышки на опушке леса, как медитировала, вновь вопрошая мудрейших о любви.

Она вспомнила девочку в разрушенном замке, Афелию, её тоже зверски убили, как Бассы поступали и с людьми в деревне.

– Как ужасен этот мир… – решила Киартана, – он наполнен смертью и страхом, кто же создал его таким…

Она неустойчиво поднялась на дрожащих ногах. Переживания лишили её сил, но предстояло ещё найти маму и Ольгу Фёдоровну. Киартана предположила, что они не дождались и спрятались в лесу. Она решила взять необходимые вещи и отправиться за ними. Вошла в зал, отрешённо поднялась на второй этаж, но там остановилась, не ступив в коридор. На перилах и ступенях темнела кровь. Пятна начинались внизу, но на ковре и перилах оставались почти незаметными, на площадке второго этажа они стали отчётливо видны на полу. Чуть дальше на стене остался кровавый отпечаток руки. Кровь вела к комнате Марисы.

По спине прошёл озноб, к горлу подступил ком, на глаза навернулись слёзы. Киартана медленно, в тумане, направилась вперёд. Она держала посох в левой руке, но подойдя к двери, поставила его у входа. На ручке остался свежий мазок крови, она дрожащей рукой открыла дверь и вошла внутрь.

Мариса лежала в кровати. Она не была мертва и не спала, а просто лежала под плотным одеялом. Киартана подошла ближе, и мама подняла на неё глаза.

– Киартана… – слабым голосом заговорила она. – Ты здесь… Вам с Римом и Аластором нужно уйти в лес, в безопасность…

Но Киартана не слушала её. Она уже плакала навзрыд. В идеальной чистой комнате, где никогда не было ничего лишнего, и всё лежало на своих местах, на бежевом ковре привлекали взгляд крупные тёмные капли. Она медленно подошла к кровати и села на край. Мариса выглядела ослабевшей и бледной, а ладони и рукава платья были окрашены алым.

– Мама… – взмолилась Киартана, – прошу, скажи, что это не твоя кровь…

– Не стоит об этом волноваться, – Мариса хотела взять Киартану за руку, и заметила, что та стянута шиной и забинтована. – Киартана, девочка моя, ты ранена?

Она не могла более оставаться в неведении, протянула левую руку к краю одеяла и плавно, но уверенно отдёрнула его. Одеяло отходило тяжело, будто приклеилось, но спустя мгновение Киартане отрылась ужасная правда. В животе Марисы кровоточила серьёзная рана. Под одеялом всё было в крови: и мамино платье и кровать, в которой образовалась лужа. Кровь пропитала матрас.

– Мама… – Киартану скривило в приступе отчаяния, – мама…

– Не нужно плакать, девочка моя, – Мариса подняла руку ей на плечо, но та обессилено упала на кровать. – С этим уже ничего не поделать. Прости, что покидаю тебя так рано…

Мариса говорила сквозь невероятную боль, которая ощущалась в каждом её слове.

– Мама, как же так всё сегодня произошло… – Киартане хотелось кричать во всё горло, и она сдерживалась из последних сил. – Почему всё так обернулось…

– Боюсь в этом мире мой путь окончен, но твой только начинается… Я верю, в тебе есть сила, ты самая необыкновенная девочка на свете. Пообещай, что не бросишь обучение. Пообещай, что не станешь мстить!

– Я обещаю… – незамедлительно ответила Киартана.

– Хорошо… Давно следовало тебе сказать, надеюсь, ты простишь…

– Мама, что ты, мне не в чем тебя винить, прости ты меня, что не послушала, не вернулась домой, когда Рим с Аластором нашли меня… – Киартана всё сильнее чувствовала свою вину.

– Это не важно… Я не твоя мама. Мерион нашёл тебя, а мне отдал на воспитание. Но я всегда считала тебя своей дочерью, ты должна это знать…

– Ты всегда будешь самым родным мне человеком, всегда останешься моей мамой. – Киартана нежно обняла Марису, чтобы не повредить ни её ране ни своей руке.

Они плакали обнявшись, потом Мариса попросила прочитать письмо её родителей.

– Прости, я не знаю, сколько мне осталось, можешь пообещать мне ещё кое-что, пока я тут. Найди их, когда будет возможность и попроси прощения от моего имени… И прошу, дочитай письмо до конца…

Киартана начала читать, то и дело останавливаясь и обращая внимание на маму. Мариса медленно угасала.

Здравствуй, дорогая Мариса, или, как я тебя всегда называла, Маришка.

Эти шесть лет прошли спокойно, в труде и с надеждой. Мы с Антоном каждый день мечтаем снова увидеть нашу девочку. Ты взяла на себя огромную ношу, но и великое дело – взрастить в доброте и спокойствии новую жизнь. Мы помним, как растили тебя, и надеемся, ты переняла всё хорошее, чему мы учили. Тебя ждёт великая борьба, не с врагами, но со временем и своим собственным сердцем. Желаю тебе вернуться домой с победой.

Анна Горова

Когда Киартана дочитала письмо, Мариса уже была мертва. Ей стало даже спокойнее знать, что мама больше не страдает. Уже второму дорогому её сердцу человеку она закрыла глаза.

Больше ничего в мире её не волновало. Она оставила письмо на теле Марисы. Ноги тотчас подкосились, когда Киартана попыталась подняться. Ей с трудом удавалось держать равновесие, пока она не добралась до посоха.

Киартана прошлась по пустому дому, её съедала грусть. Она не знала, что делать дальше, куда идти, и всё думала о случившемся, не желая верить, что ничего не исправить. Её мир рухнул, стал чужим и далёким. Не впервые ей хотелось умереть, но больше она жаждала отомстить.

Она, будто в тумане, зашла в комнату Мериона. Было тяжело смотреть на его вещи и осознавать, что он так и не пришел на помощь. Она не знала, где маг и почему не вернулся, но хотела верить, что причина серьёзная. Киартана медленно прошлась по комнате, оглядывая все вещи, и вдруг её сердце замерло. Посреди стола лежало три письма, и они не были покрыты пылью, как всё остальное. Сердце забилось сильнее, когда она увидела на конвертах имена: «Аластору, Риму и Киартане».

Она вскрыла свой конверт, села в кресло учителя и начала жадно читать:

Дорогая Киартана. Мне пришлось отбыть по срочному заданию Ордена. Я не знаю, насколько долгим оно будет, но надеюсь не таким продолжительным, как предыдущее. И всё же, мне никак не успеть к началу вашего обучения. Вам с Римом и Аластором предстоит многому научиться в стенах Академии, и то, чему я вас обучил – лишь малая часть знаний, коими владеют другие мастера. Пожалуйста, слушай их всех.