Текст книги "Леди-мафия"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Трое. Я, водила да подружка моя...

– Бабу с собой зачем привез?

– Помогать будет, она у меня крепкая.

– Что, больше некому помогать? – Непонятно почему, но мужика это обрадовало.

– Куда обувку-то сгружать? – повторил вопрос Архимед.

– А это уже не твоя забота. Сами сгрузим, – недобро усмехнулся кооператор.

Он махнул рукой, и откуда-то из темноты на свет выступили пятеро крепышей с палками в руках. Взрослые дяди, всем уже под сорок. Лица нахмурены. Но во взглядах сквозит неуверенность. Видно, не на привычное дело шли. Похоже, собирались экспроприировать экспроприированное. Революционеры креновы, мать их так!

– Эй, кто там в кабине? Вылезайте. Домой валите! – крикнул кооператор.

– Мужик, ты чего? – грубо спросила Ирина, высовываясь из кабины.

Но тот ее как будто не заметил.

– Три минуты времени вам, – сказал он Архимеду. – Оставляйте машину и сваливайте. Товар мы у вас конфискуем...

– Сила твоя, мужик, – подошел к нему выпрыгнувший из машины Леха. – Но учти, я тебя из-под земли достану!

– Не достанешь, сосунок. Кишка тонка...

– Ну, что, пойдем? – Ирина спрыгнула на землю, взяла Архимеда и Самовара под руки. – Пока, дядя! Мы еще встретимся...

Ее спокойствию мог бы и удав позавидовать.

– Идите, идите...

– Мужик, ты хоть бы по червонцу за пару заплатил. Так и быть, уступаю, – обронил напоследок Архимед.

– А ты мне задаром все уступаешь, – торжествуя, усмехнулся кооператор.

– Ну, ну, смотри не подавись...

* * *

Василий Агафонович мысленно поздравлял себя с большой удачей. Еще бы, урвал на халяву целый фургон превосходной обуви.

Совесть его нисколько не мучила. Еще чего! С утра до поздней ночи горбатится он, чтобы заработать себе на хлеб с маслом. Кооператором быть дело хлопотное. Только успевай поворачиваться. С сырьем прокрутись, производству не дай засохнуть, сбыт организуй. Круговорот этот изматывает, все соки из тебя выжимает. Деньги, правда, неплохие в карман идут. Но это честно заработанные деньги, трудом и потом нажитые.

А тут юнцы какие-то безусые из озорства, наверное, фуру с обувью сперли. И на сторону толкнуть норовят. Парни на вид вроде бы крепкие, но молоко на губах еще не обсохло, чтобы по-серьезному делами-то заниматься. Хватит с них и семи «кусков», которые он им за сто пар отвалил. Семь тысяч! Большие деньги.

А мужики у него толковые. И крепкие, главное. Вон какого страху на юнцов нагнали.

Машину они сейчас к себе на склад погонят. Никто и никогда их не отыщет. А если юнцы вдруг серьезных людей на помощь позовут – всякое ведь может быть – и сюда нагрянут, ничего им не узнать. Дом этот бесхозный. Старый хозяин его продал, а новый еще не вселился. А у стен языка нет. И на барахолке своей показываться больше нельзя. Ну да это не беда. Не сегодня-завтра он свой магазин откроет. Через него-то и протолкнет халявный товар. Огромные деньги заработает. Больше миллиона рублей...

А вдруг фургон пустой?.. Эта мысль заставила его похолодеть.

– Эй, Валерьяныч, давай на товар глянем, – распорядился он.

И всей толпой его хлопцы повалили вскрывать фуру. Он последовал за ними.

Василий Агафонович вытаращил от удивления глаза, когда из раскрытой пасти фургона как горох на землю посыпались круто накачанные парни с железными прутьями в руках.

Первый, второй, третий, четвертый, пятый...

На этом счет оборвался. Мелькнула тень, и в голове его вспыхнула молния. Теряя сознание, он опустился на бесчувственное тело Валерьяныча.

Парни из фургона не церемонились – били наверняка. Видно, уж очень ненавидели они халявщиков...

* * *

Вот она наконец и дома. Не квартира, а сарай какой-то. Брезгливо морщась, не снимая кроссовок, Ирина прошла по пустому коридору, остановилась перед дверью в свою комнату. Достала из кармана джинсов ключ, но замок отпирать не пришлось – он был взломан.

Зашла в комнату и обомлела. От ее кушетки, двух стульев и старого трюмо не осталось и следа.

Тьфу ты! И сюда ее предки добрались, алкаши окаянные!

– А-а, явилась не запылилась, – послышался за спиной пресный голос отца.

Она повернулась к нему.

Заросший весь как орангутанг, рожа синяя, глаза навыкате, перегаром за версту тянет. И пьяный, конечно. Как всегда. Даже злиться на него смешно.

– Какого крена? – покачав головой, она многозначительно обвела рукой свою комнату.

– А? Ты про это, – вздохнул он обреченно. – Знаешь, дочка, я ведь на работу устроился. Мебелью торгую...

Вспомнил, крен старый, любимый свой анекдот.

– На бутылку хоть наторговал?

Ну, конечно же, вместе с матушкой толкнули мебель из ее комнаты. А бабки уже пропили.

– На две... Отличный первачок был...

На испитом его лице идиотская радость.

– Лечиться вам с мамкой надо!

Ну что им, алкашам, еще посоветуешь?

– Ты же знаешь, бесполезно...

– Это мы еще посмотрим.

У нее уже давно была мысль насильно затолкнуть их в ЛТП. Когда-нибудь у нее хватит на это решимости. Но только не сейчас...

– Дочка, ты мне «чирик» до получки не займешь?

В глазах отца светилась мольба.

– До какой получки? – ехидно усмехнулась она. – До какой получки, спрашиваю? Ты же нигде не работаешь!

И давно уже не работает. Да и кто его возьмет, пьянь хроническую?

Но какой-никакой, он ее отец. И ей было его жаль.

– На, держи! – Она достала сотенную купюру и протянула ему.

– Я отдам, я отдам, – запричитал он, жадно хватая деньги.

Скомкал их в кулаке, посмотрел на дочь, как на какое-то божество, и бочком, бочком затерялся в своей комнате.

Хоть бы спросил, откуда у нее деньги. Впрочем, она бы все равно не ответила...

Три недели тянулась эпопея с фургоном и обувью. В Ростове они заработали тридцать «кусков». Но чуть было не лишились товара.

Хорошо, чутье ее звериное не подвело. Предугадала сволочной шаг мужика-кооператора. Сама с Самоваром и Архимедом села в кабину машины. А боевое звено плюс к ним Шницеля и Сарая затарила в фургон. Груз отстояли, да только чуть бедолаг кооператорских на тот свет не отправили. Ничего, с месячишко в больничке поваляются, умнее станут. Будут знать, как зариться на чужое добро.

Из Ростова решили убраться. Ну никак не хотела им улыбаться фортуна в этом городе. Рискуя нарваться на ментов, добрались до Воронежа. Там ей в голову пришла шальная мысль. Зачем им связываться с перекупщиками, если и самим можно товар сбыть? Наглость – второе счастье, в какой уже раз она убеждается в справедливости сей мудрости.

Работали с размахом. Нашли толковых девок, осчастливили их «капустой», поставили за прилавок. Прилавок, хм, одно название. Сценарий был прост. Подъезжали к какому-нибудь универмагу, ставили у входа стол, за ним двух девок в голубеньких халатиках, как у продавцов из магазина. И выставляли на продажу туфли, ни от кого не прячась. Цена – двести «рваных» за пару. Полчаса, самое меньшее, и вырастала очередь. Ничего удивительного, при нынешнем-то дефиците две сотни за классную обувку – великий праздник.

Бывало, к ним подходил кто-нибудь из работников магазина. Спрашивал, по какому праву они здесь торгуют. Дабы официальное лицо не поднимало шум, ему быстро затыкали рот тремя сотнями. И сразу же «сворачивали музыку». Сматывались от греха подальше.

Конечно, риск нарваться на обэхаэсэсовцев был велик. По семи потов сошло с каждого, по биллиону нервных клеток сгорело, пока загнали весь товар. И времени ушла уйма. Но вот дело сделано – фургон опустел. Зато трещит по швам карман. Девятьсот «кусков», почти миллион! Ради такого куша можно хоть год в аду работать. А они в три недели уложились. И на ментов не нарвались, вот что самое главное.

«КамАЗ» облили бензином и подожгли. А что осталось, утопили в реке. С водителями все было гораздо сложнее.

Они сидели вплотную друг к другу. Их только что отвязали от дерева. Жалкие, забитые, в глазах страх. Кирпич подошел к одному из них, обжег грозным взглядом, вынул из-за пояса «наган» и навел на него. Мужик побелел. А когда раздался выстрел – наложил в штаны, самым натуральным образом. Только пуля прошла мимо.

«Смотри, гнида! Не дай бог, узнаешь кого из нас и настучишь, писец тебе придет. Понял?» – прорычал Кирпич.

И тот и другой поняли все. Ирина готова была биться об заклад, что ни один из них, узнай он кого из их команды в Краснинске, не вякнет лишнего слова. Даже шефу своему не заложат. И она отпустила бедолаг на все четыре стороны.

Только Мухомор так не думал. Водилы уже скрылись в чаще леса, когда он подошел к Кирпичу и вырвал у него из рук «наган». Никто и понять ничего не успел, а он уже скрылся из виду. А затем где-то вдалеке ухнули один за другим четыре выстрела. Вскоре он вернулся.

«Ты что, грохнул их?» – спросила она, уже зная ответ.

«А иначе нельзя».

Самое обидное, она понимала, что он прав. Но убить двух ни в чем не повинных людей – этого она боялась. Ей стало не по себе. Мухомор вызывал в ней отвращение. Но в то же время она должна была благодарить его.

«Возьми Гирлу, Вована и Кирпича, спрячьте трупы».

Ничего другого, кроме этого, она ему не сказала.

И зачем столько времени они возились с пленниками, таскали их за собой, себя мучили, их, если можно было грохнуть сразу... Пришедшая ей в голову мысль пропитана была цинизмом. Но она была рациональна. Ирине тогда сделалось муторно на душе.

Она сама выбрала для себя этот скользкий путь. Она не свернет с него. А это значит, что и дальше будут трупы.

* * *

Грязные, уставшие, но довольные собой, с мешком бабок она и ее команда вернулись в Краснинск. Те, кто не участвовал в этом деле, завидовали счастливчикам. Но она успокоила их обещанием новых крупных дел в самом ближайшем будущем.

Восемьсот тысяч заняли свое место в общей казне. Сто «кусков» честно поделили между всеми, кто рисковал своей шкурой, добывая их. По семь на рыло, ей, как старшей, отвалили десять. Это не она, это сход так решил. Тридцать «кусков», оставшихся от ста, бросили на толпу. Пусть празднуют братки общий успех...

...Ирина дала отцу деньги, проводила его взглядом и направилась к выходу из квартиры. Нет, не будет она больше жить в этом гадюшнике. Снимет однокомнатную секцию где-нибудь в родных кварталах, деньги на это есть. Обставит новое жилье добротной мебелью, видак японский купит, телевизор, шмотками всякими шкаф набьет, косметикой дорогой обзаведется. А там и машину купит. В общем, заживет как человек. А почему бы и нет? А к предкам иногда будет заглядывать, деньжат подбрасывать.

Ирина думала, как раздобыть оружие. Кулаками много не навоюешь. Была мысль выйти на «черный рынок», на торговцев оружием – таких в последнее время становилось все больше. С деньгами проблем не было. Но где гарантия, что не подсунут засвеченный «ствол»?

Проблема решилась сама собой.

* * *

Танюха Званцева была одной из тех девок, которые как мухи на мед слетались в подвал в поисках острых ощущений. Крутые пацаны, отпадная музыка, вино, веселье по ночам. И в кабаки все чаще стали таскать. От такой жизни они и сами начинали ощущать себя крутыми. Ведь не за блядей же принимают их пацаны, за своих баб, за подруг. И трахнут по дружбе в час веселья, а если вдруг беда какая, помогут, выручат.

Только далеко не всякая становится своей. Ты можешь перетрахаться хоть с каждым из команды, хоть все кабаки с ними обойди, но если Ириха не примет тебя, к подвалу и на пушечный выстрел не подпустят. Подвал – святая святых ящеровской братвы. Туда чужим вход заказан.

Иринку Танюха знала с детства. Через одну скакалку вместе прыгали. В одном дворе жили, в одной школе учились. Только до ее уровня она не доросла, не стала такой крутой, как Ирка. Характер не тот, не та закалка. Шутка ли, во главе козырной команды – да чего там команды, банды! – встала баба. Самовар, Гирла, Весло, Вован, Кирпич, самые крутые пацаны, и те на цырлах перед ней ходят.

Танюха ей завидовала – не без того. Но какую-нибудь пакость учинить, боже упаси! А вот службу какую сослужить она рада. Только какая уж тут служба? То купи, это. Ничего серьезного... А ей страсть как хотелось важную услугу всей банде оказать.

И, кажется, появилась возможность отличиться.

– Ну, чего ты хотела? – равнодушно спросила ее Иринка, когда она вошла в комнату, где обычно собирались на сходняки.

Не узнать этого подвального отсека. Стены оштукатурены, покрыты дорогими обоями. Хрустальная люстра под потолком. Ковер во весь пол. Кресла, диваны новые. Стенка гарнитурная, телевизор. Комфорт, уют. Не то что в прежние времена...

– Разговор есть, – сказала Танюха, стараясь придать себе как можно больше солидности.

– А просто так сюда не приходят... Садись, выкладывай, что там у тебя.

– С воякой я тут одним случайно познакомилась, – загадочно улыбнулась она. – Добрый вояка, прапорщик.

– Радость-то какая! – съехидничала Иринка.

– А ты погоди зубы-то скалить. Прапорщик этот на складах военных служит. Дивизия его в Москве стоит. А склады здесь, под Краснинском...

– Он что, военную тайну открыл? – продолжала иронизировать Ириха.

– Он мне много чего открыл...

– А ширинку он тебе свою не открыл?

– Ну был грех, боролись мы с ним в постели, – не смутилась Танюха. – Бабки у него водятся. В кабак меня свозил. Сам нажрался и меня напоил. И номерок в гостинице снял. На ногах не стоит, а язык, знаешь ли, как заводной... Много чего заливал. Я, мол, такой, я, мол, сякой. А потом вдруг как ляпнет. Хошь, говорит, я тебе пистолет настоящий подарю. У меня этого дерьма хоть задницей ешь. Хочу, ответила я. Тут он, похоже, трезветь начал. Долго на меня смотрел, шестеренки в его голове скрипели. А потом говорит, я, мол, пошутил. С оружием больше не связываюсь. Так и сказал «больше»...

– Так, так, – Ирихе уже было не до шуток.

Интересный разговор получался.

– Я так думаю, прапор этот оружие на сторону толкает, – тараторила Танюха. – Или толкал. Откуда у него деньги на кабак?.. А ведь тебе, Ириха, мне кажется, оружие не помешает...

– Мало ли чего тебе кажется... Знаешь, как твоего вояку найти?

– Я его, золотого, с закрытыми глазами найду. Адресок я у него выпытала. Проверила даже, он ли по нему проживает. Он! Вместе с женой и двумя киндерами. Трехкомнатная квартира у него здесь в Краснинске... У-у, кобеляка ненасытный! Жена, дети, а все по девкам...

– Покажешь мне этого прапора... А пока иди, отдыхай от гребли праведной.

Ирина уже устала слушать ее болтовню.

– Как это иди? – не сдавалась Танюха. – У меня ведь план есть, как прапорщика моего на крючок подцепить. Хороший план.

Вояку Танюха предлагала захомутать старым как мир способом, примитивным шантажом.

Конечно, можно просто денег ему предложить. А вдруг откажется? Или никогда не промышлял оружием, или уже с этим завязал. А возможности у него есть...

Иринка набралась терпения и до конца выслушала занудливую Танюху.

* * *

Прапорщик Генералов уже три года служил на дивизионных оружейных складах.

Чего здесь только не хранилось. И артиллерийские снаряды, и управляемые противотанковые ракеты, минометы, гранатометы, станковые пулеметы, автоматы, пистолеты. И это еще далеко не полный перечень. Атомной бомбы разве что не хватало.

Десятка три кирпичных сооружений с обваловкой и без, колючая проволока, сигнализация, вышки с часовыми. Не подберешься. Поначалу он и сам так думал. Затем, в познавательных целях, попробовал определить возможный маршрут похитителя оружия. И маршрут такой отыскался.

Для начала преодолевается «колючий» забор. Затем ползком по некошеной траве к складу с оружием. Сигнализация на проволочном ограждении примитивная, для знающего человека она что семечки. Склад древней постройки, без железобетонного перекрытия сверху. Забраться на низкую крышу нетрудно, ломай шиферину, срывай гидроизоляцию и вперед. Бери со склада все, что твоей душе угодно.

А часовой к этому складу по непонятной причине не приставлен. Ходит со слипающимися глазами поблизости, через каждые пятнадцать минут наведывается, если, конечно, не прикорнет где. Это ночью. А днем с вышки лениво так по сторонам поглядывает.

Открытие это позабавило Генералова, но не более. Мер, дабы предотвратить возможный инцидент, он не принял. А зачем? К чему лишнее беспокойство? Не было ведь случая, чтобы склады обворовывали. И впредь не будет. Пронесет!

Не пронесло. Одной темной ночью на территорию складов проник человек в темном и в маске. Притаился, пропустил мимо себя часового. Подобрался к складу со стрелковым оружием. Отключил сигнализацию, пролез под проволокой, прижался к стене в темном углу за штабелем ящиков. Притаился. Дождался часового, проводил его взглядом. Когда тот скрылся, запрыгнул на крышу, сорвал лист шифера, отодвинул его в сторону, а под ним только ветхие доски перекрытия... В ту ночь похититель унес с собой пять пистолетов «ПМ». Уходя, оставил все, как было. И ящик вскрытый обратно крышкой закрыл, и шифер на место положил, и сигнализацию включил.

Прошел месяц, пропажи никто не хватился. И только один человек знал о ней. Прапорщик Генералов. Только никому о ней он не сообщил. По простой причине. Это он сам и обворовал склад.

Прапорщики, они народ такой. Ночью будут плохо спать, если со службы что-нибудь домой не притащат. И продукты со складов как мыши растаскивают, и вещевое довольствие, и запчасти от автомобилей. А вот с оружием связываться боятся. Слишком уж строгий учет по нему ведется. И охраняется оно не в пример другому. Только вот Генералов решил нарушить это правило. Соблазн легкой наживы одолел.

Он хорошо помнил один разговор с подвыпившим соседом. «ПМ» ему продать просил за «кусок». Вроде бы в шутку просил, а получилось всерьез. С тех пор только и думал он, как раздобыть «пушку». И решился.

Первый пистолет быстро продал. Через неделю толкнул и второй. Не прошло и нескольких дней, как расстался и с остальными тремя. Азербайджанец забрал, все по той же цене – «кусок» за «ствол». Четыре тысячи жене на хозяйство отдал, а одну себе на развлечения отложил. Страшно ведь ему. А вдруг засветятся где его «стволы»? Милиция живо отследит их путь, и заметут тогда его, бедного прапорщика. Под трибунал пойдет, срок навесят и зону топтать отправят. А под водочку с девочками все страхи куда-то уходят.

Одну девку молоденькую закадрил, вторую. А там и третью снял, Танюшку. Стройная шатеночка с большими сиськами да отрывными манерами. Целку из себя не строила, с первого раза в постель прыгнула. Хорошо ему было с ней, еще бы разик покувыркался.

Позавчера вечером, когда возвращался со службы домой, она подскочила к нему, игриво так улыбнулась. А юбочка на ней короткая, еще немного и трусики будут видны. Ножки такие аппетитные...

«Может, в кабак заглянем?» – невинно спросила она.

Ну прямо сама скромность. Ага, так ей и поверили. Привыкла на халяву икорку красную есть, шампанским запивать... Впрочем, винить ее не в чем: все бабы любят пошиковать на дармовщинку.

«Я на мели», – тяжело вздохнул он.

Мужик он с виду вроде бы ничего себе. И не старый. Тридцать два недавно стукнуло. Только все одно таким девкам, как эта Танюшка, без денег он не нужен. Но это оказалось не так.

«Не беда, и без бабок будет весело, – ее улыбка ничуть не потускнела. – Пойдем со мной. Подруга моя уехала, ключи от квартиры оставила. Ох, и хочу же я тебя, ты такой... Да ты не бойся, через пару часов дома у себя будешь, жене на глаза нарисуешься».

А он и не боялся. Еще чего! Тут только радоваться надо. Уж очень захотелось ему Танюшке палочку поставить. Но на душе было тоскливо. Он шел за ней и думал, что вот ей, наверное, представляется, будто пустота в его карманах – явление временное. Ан, нет, не временное, постоянное. Больше рисковать он не будет. Хватит, сколько можно переживать из-за тех пистолетов? Будет, как и прежде, жить на одну зарплату... И потянула же его нелегкая связаться с оружием...

Танюшка набросилась на него сразу, едва только они оказались в какой-то двухкомнатной квартире. Прямо в прихожей стянула с него китель, оставила без брюк. В комнате сама разделась. И понеслось... Начинали, за окном светло еще было, в лучах заходящего солнца любовью занимались. А уходил он от нее уже ночью, в темноте.

«Ты чудо, мой дорогой, – сладко вздыхая, говорила ему на прощанье Танюшка. – Давай еще встретимся. Послезавтра, в субботу. В Москву, как в прошлый раз, смотаемся, в кабак закатимся...»

«Давай», – неожиданно для себя согласился он.

А почему бы и нет? В субботу со второй половины дня он свободен как ветер. Жене скажет, что в наряд заступает. А деньги на гулянку от зарплаты своей возьмет. Так и быть, урвет для себя стольник. Если не особо шиковать, этого вполне хватит...

И вот он в условленном месте, выбритый, наодеколоненный, в штатском. Только Танюшки чего-то нет. Опаздывает. Может, случилось что?

– Вы не Танюху ждете? – Сзади к нему подошла незнакомая девушка.

– Ее, – поворачиваясь к ней лицом, ответил он.

– Она просила передать вам свои извинения. Парня она хорошего встретила, любовь...

– Да, да, я понимаю, – расстроился он.

Облом получился.

– Да, не повезло вам... Если хотите, я составлю вам компанию, – предложила девушка и мило ему улыбнулась.

«Если хотите...» – он окинул ее восхищенным взглядом.

Красивое лицо, светлые волосы, матовая кожа, стройная фигура. И чарующий взгляд. Уж куда лучше Танюшки... Да, он хочет, чтобы она составила ему компанию.

– Ну, если вы не против... – просиял он.

– Танюша говорила, вы в Москву с ней собирались ехать?

Так оно и было, собирались. Но это было позавчера. А на сегодня планы поменялись. Решил в краснинской «Чайке» время провести. Денег в обрез. Не стольник, а полтинник сумел из семейного бюджета выкроить. Особо не разгуляешься, только скромно поужинать. Ничего, и в Краснинске можно в кабаке посидеть.

– Да чего уж в Москву-то ехать? Время только терять... Как вас... э-э...

– Ирина меня зовут...

– Как вас, Ирина, «Чайка» устроит?

– Неплохой ресторан. Идем?

– Идем!

Ирина Генералову понравилась. И красивая, и, главное, покладистый нрав у нее. Его убогий заказ – водочка, салат, фирменное блюдо – восприняла как должное. Ну нет у кавалера денег, куда уж денешься?

Они выпили, закусили. Снова выпили. После третьей рюмки он уже смотрел на нее как на старую свою знакомую. И о Танюшке даже думать забыл. Но она ему о ней напомнила.

– А у вас что, с Танюшкой роман был? – спросила она.

– Роман?.. Ну что ты, какой в моем возрасте роман? Так, дружеские отношения...

Об этом он ей сказал с заделом на будущее. Пусть не рассчитывает на долгую с ним любовь. Потрахаться и разбежаться, вот его правило.

– Дружите, значит? И спите тоже?

– Ну не без этого, – нисколько не смутился он.

И с намеком глянул на нее. Мол, и с тобой не прочь.

– Знаешь, Ирина, а Танюшке со мной нравилось, – добавил он.

– Знаю, дорогой, знаю. Слышала, как охает она и ахает...

– Слышала? – не понял он. – Как это?

– А вот так... В магнитофонной записи, – буднично пояснила она и вперила в него ядовито-насмешливый взгляд.

– В записи?.. Как это понимать?

– Так и понимай... И фотографии у меня есть. Интересные очень фотографии. Взгляни-ка!

И она вытащила из сумочки с десяток фотоснимков и протянула ему.

Генералов обомлел, всмотревшись в фотографии. На них он и Танюшка занимались любовью. Хотя он трахал ее в различных позах, на этих снимках они изображены только в одной позе. Он на ней, она под ним. И во всех случаях у нее страдальческий вид какой-то. Будто он насилует ее.

– Не понимаю, – выдавил он из себя.

– А чего тут понимать? – хищно усмехнулась Ирина.

Она уже не была той милой, обворожительной девушкой, какой он видел ее всего несколько мгновений назад. Ее взгляд обдавал холодом, тон зловещий. От нее исходила опасность.

– Танюша была без ума от вас, – продолжала она. – Вот и решила оставить память о ваших встречах... А еще хотела отдать пару снимков вашей жене.

– Зачем? – Во рту у него пересохло.

– Хотела, чтобы жена ваша возненавидела вас, развелась с вами...

– А если серьезно?

Нет, тут что-то не так. Не из-за желания развести его с женой делались эти снимки. Тут явно попахивает шантажом.

– Если серьезно, эти снимки и в самом деле для вашей жены. Пусть посмотрит на муженька...

– Не посмотрит! – Он затравленно посмотрел на нее и начал рвать фотографии.

– Вы нервничаете, – она и бровью не повела. – Успокойтесь, подумайте. К чему зря уничтожаете искусство? У нас ведь негативы есть...

– У кого это у вас?

Танюшка всего лишь подсадная утка. Бывая с ним, она выполняла чью-то установку. А чью? Ну, конечно же, этой сучки, заманившей его сюда. Чего она, курва, задумала?

– У меня и моих людей.

На вид Ирине было семнадцать-восемнадцать. Но сейчас она выглядела куда старше. Жестокий взгляд, не по годам серьезное выражение лица... Кто же она такая, черт возьми?

– Чего вы от меня хотите?

– Оружия, – тихо сказала она.

– Оружия? А при чем здесь я?

– Только не лепи горбатого, прапор. Нам нужны «стволы», и ты поможешь нам... Договорились?

– А меня потом за решетку упрячут. Лет десять, а то и больше дадут... Нет, ни о чем мы не договорились...

– Тогда фотографии эти завтра же увидит твоя жена.

– Ну и пусть... Лучше уж это...

Ничего, с женой он как-нибудь объяснится. Ну, согрешил по глупости, с кем не бывает... Зато спать будет спокойно.

– А ты повнимательней посмотри на снимок. Что-то Танюшка не больно рада твоим ласкам... А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что вы ее, товарищ прапорщик, насилуете. Заманили в какую-то квартиру, а затем изнасиловали. Все просто как дважды два. И, между прочим, у нее уже готово заявление в милицию...

– Но это же неправда!

– Оставь свои эмоции себе. Пораскинь лучше мозгами. Кому, скажи, поверят больше, Танюшке или тебе? Ей ведь, между прочим, еще и восемнадцати нет. А растление малолетних также вещь уголовно наказуемая... Кстати, на зоне за такие дела в очко харят...

А это уже удар ниже пояса. Его он не выдержал.

– Что именно вам нужно? – обреченно вздохнул он.

– Пистолеты, автоматы, патроны к ним...

– В каком количестве?

– Десятка три «пээмов», с десяток «калашниковых». Мы даже готовы заплатить тебе за товар.

– Но я не заведую складом стрелкового оружия... А противотанковые мины вам, конечно, не нужны...

– Когда-нибудь и они нам понадобятся. Но не теперь. А сейчас нужны «стволы»... Короче, я жду твоего ответа. Да или нет?

– Да...

Ему некуда было деваться.

– Я помогу вам проникнуть на склад. Никто не заметит, ручаюсь. Возьмете оружия столько, сколько сможете унести...

Ирина задумалась.

– Хорошо, пусть будет так, – выдержав паузу, заключила она. – Только ты, наверное, понимаешь, что в этом случае твой гонорар будет пустяковым...

– Как будет, так и будет...

Ему было все равно, сколько ему заплатят. Если заплатят вообще. Лишь бы поскорее развязаться с этим делом.

* * *

– Девять «калашей», два цинка патронов к ним, сорок четыре «пээма», патронов к ним как говна, – отчитывался перед Ирихой Мухомор. – И пару ящиков гранат с запалами с собой прихватили. А еще гранатомет с боекомплектом.

Идея самим забраться в оружейный склад понравилась ему больше всего. Он крепко ухватился за нее. И на дело сам напросился.

Ириха ощущала к нему скрытую неприязнь. Он чувствовал это. Но не могла не ценить его. У нее были большие планы на будущее. Она собиралась взять под свой контроль часть Краснинска, обложить данью частников, торгашей, кооператоров. А для этого нужен человек, который мог бы убивать, не задумываясь.

И сила нужна для серьезных дел, большая сила. И она наращивала ее. Деньги в казну огромные положила, численность бойцов до полусотни довела. Крепких пацанов понабирала. Все боевые, толковые, язык за зубами держать вроде бы умеют. В основном все после армии. И «качаются», «качаются» до одури. Еще крепче быть хотят.

Да, умеет она дела делать. И он ее за это уважает. Только иной раз посмеивается над ней в душе. Не хватает ей жестокости, боится она чужой крови. Неужели так трудно смириться с необходимостью убивать? Ведь она знала, на что шла. Если она хочет, чтобы банду по-настоящему боялись и уважали, надо уметь убивать, пусть и не своими руками. Таков закон преступного мира.

Вот она опасных свидетелей их «обувного дела» пощадила, оставила им жизнь. Только застращала. Мол, попробуйте настучите... Ага, так эти водилы и будут молчать, жди!.. Хорошо, он вовремя подсуетился, грохнул обоих, и нет проблемы. И она ни в чем его не упрекнула. Поняла, что он был прав. А братва как зауважала его после этого. Гирла, Весло, Вован, Кирпич, Самовар, самая что ни на есть «крутизна», смотрят на него чуть ли не с почтением. Ведь на деле он оказался всех круче.

И это только начало.

Он еще больше укрепит свой авторитет. Надо будет, хоть полгорода ухлопает, но заставит уважать свою банду... Свою банду... Когда-нибудь пробьет его час, сдвинет он в сторону Ириху, займет ее место. Но это будет потом. А пока нужно из кожи вон лезть, чтобы еще и еще раз доказывать свое право на лидерство.

* * *

Обокрасть склад с оружием – дело это сложное, не всякий даже из самых крутых воров на такое отважится. И он бы сам не рискнул. Но был прапорщик, который мог провести его к оружию. И все-таки риск погореть оставался достаточно высокий.

Ириха внимательно посмотрела на него тогда. И решилась. А чего ей, собственно, терять? Ведь не она же поведет пацанов на дело. Она его выбрала, полностью положилась на него. И отвела под его крыло десять бойцов. Он сам выбирал их из общей толпы. Многие хотели идти за ним. Все ведь знают, что ему любое дело по плечу. И он еще раз докажет это. И доказал!

Прапорщик робел, когда они подбирались к складам. Но шел: деваться-то некуда, тяжелым прессом его придавили. А когда перемахнули через забор, так крылышки и расправил. Даже командовать начал. Без приключений подкрались к складу. И притаились. Больше двух часов понадобилось им, чтобы пробраться внутрь древней постройки. Часовой-то не спал, исправно делал обход. С ним считались, а потому действовали крайне осторожно.

Но в сам склад часовой не заходил. Заперто, опечатано, пломба на месте. Так что там ходили в полный рост, только тихо – вдруг услышат. Взяли с собой столько, сколько смогли унести. По автомату на каждого навесили, по семь-восемь пистолетов в сумку, а дальше кому что. Кто гранатомет приготовился тащить, кто заряды к нему, кто патроны, кто гранаты. Богатый урожай собрали, мощный арсенал будет у их банды.

Ровно в четыре заняли места у выхода. Нелегкое дело уйти обратно. Слишком уж тяжела ноша у каждого. Успех зависел от Борзого и Великана. Справятся ли они со своей задачей? Сумеют ли блокировать линию электропередачи, снабжающую светом склады? Должны справиться. Он очень надеялся на них, и не зря.

Как только территория складов потонула во мраке, на часового набросились Самбист и Шустрик. Четко сработали. Тот и пикнуть не успел, как свалился под куст с проломленным черепом. Автомат и подсумок с магазинами у него, конечно, забрали.