Текст книги "Влюблен и очень опасен"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В две тысячи третьем году Марк исполнил свой первый заказ – уничтожил крупного бизнесмена с явным криминальным уклоном. Затем был вор в законе, после – крупный мафиозный авторитет. А потом вдруг выяснилось, что «благородные цели» – это всего лишь миф, своего рода приманка для исполнителей с остатками совести. Впрочем, Марк и не думал бунтовать, когда ему заказали олигарха, связанного с криминалом постольку-поскольку. Не дрогнула его рука, когда он исполнял банкира вообще без уголовного прошлого и настоящего.

Он показал себя отличным киллером, поэтому ему поручали в основном сложные и тщательно охраняемые цели. К тому же он быстро научился работать в одиночку, что значительно повысило его ценность. А это высокие гонорары и, как итог, довольно-таки большой счет в заграничном банке.

И отдыхать Марк ездил за границу, в основном в Таиланд, среди жительниц которого он со своей внешностью чувствовал себя вполне комфортно. Весной две тысячи шестого он отдыхал в тех же краях, а в сентябре того же года отправился в Тепломорск.

Ему предстояло ликвидировать Каховцева. Но когда он знакомился с Настей, он еще не знал, чья это дочь. Тогда он еще лишь осваивался в городе, осваивался и только-только собирался приступить к выполнению задания. Потому и не оказалось в его квартире оружия и техники, когда к нему нагрянул с обыском Журыгин. Все это так и осталось в тайнике – так уж сложились обстоятельства.

По иронии судьбы, Тимур Сергеевич первый заподозрил в нем киллера. Он же и поднял его на смех, решив, что ошибся. А потом стал его жертвой.

Враг Каховцева не ошибся с заказом. Он обратился в очень серьезную организацию, которая в любом случае доводит дело до конца. Какой бы охраной ни окружал себя Каховцев, он был обречен. Если бы Марк не смог справиться с ним, пришел бы кто-нибудь другой. Через год, через два, через десять лет его бы все равно убили.

Настя ему очень нравилась, и он был совсем не прочь жениться на ней. Но ему в любом случае пришлось бы исполнить Каховцева.

Очень жаль, что со своим заданием не смогла справиться девушка-киллер, которую, вероятно, наняли из другой организации, возможно, для подстраховки. Если бы она не оплошала, Марку бы не пришлось убивать отца любимой.

Но дело сделано. И теперь Марку нужно думать о том, как забыть Настю. После того, что случилось, она потеряна для него навсегда. Нет у него морального права на нее. И никогда не будет.

Глава пятая

1

В окно что-то звонко и тяжело ударилось. Настя вздрогнула. Что, если это пуля разбила стекло? Что, если эта пуля отлита для нее?

Но стекло даже не треснуто, и дырочки в нем нет. А за окном в погоне за воробьем выкручивает пируэты черный ворон. Это он стукнулся клювом о стекло. Воробей нырнул под крышу гостевого дома, а тот за ним; бедная птичка кинулась к земле, но и там нет спасения. Но воробышек смог увернуться от цепких когтей, взлететь и снова камнем упасть вниз. Ворон устремился за ним, но воробей снова увернулся, чиркнув крылышком по воде. Преследователь не смог повторить его маневр и с разгону нырнул в бассейн.

Ворону хватило сил выбраться из воды, но взлетел он с трудом, тяжело. Теперь ему не до воробья.

Настя горько вздохнула. Она радовалась, что птичка спаслась, но это ей только напомнило, что ее отец так и не смог обмануть смерть.

В окно Настя видела, как Инга заходит в бассейн. Воду в него залили только вчера. Апрель месяц – не самое лучшее время для купания, но Инга решила, что пора открывать сезон. Спору нет, холодная вода укрепляет и оздоравливает организм, но Настя не собиралась повторять за ней. Пусть Инга сама закаляется, ей это необходимо. Она потеряла ребенка. А с Настей все в порядке, ей через два месяца рожать.

Встреча с Марком не прошла для нее бесследно. Не зря отец переживал, что она может оказаться в положении. Отец погиб, а Инга даже не пыталась настаивать на том, чтобы она избавилась от плода. У нее у самой на почве переживаний случился выкидыш, и она так от этого страдала, что просто не могла дать ей такой совет. Напротив, она утверждала, что любое вмешательство в дела природы может выйти Насте боком, аборт может легко привести к бесплодию.

Инга вообще умная женщина. И отца очень любила и горько плакала, когда он погиб. И даже в могилу за ним чуть не бросилась.

Из-за продажного Бугаря Настя осталась круглой сиротой, но Инга взяла на себя все заботы о ней. И за учебу в институте спрашивала, как отец, и о ее будущем ребенке заботилась как мать. Ведь у нее самой, скорее всего, не будет детей.

И дело вовсе не в том, что Инга не способна выносить ребенка. Отец лишил ее права на личную жизнь. Он завещал ей чуть ли не весь свой тепломорский бизнес, она уже вступила в право наследования, уже вся в делах и заботах. Но все это она может потерять, если вдруг родит ребенка от другого мужчины или выйдет замуж во второй раз. Даже просто жить с мужчиной нельзя. Такие условия поставил отец в своем завещании.

Впрочем, Инга, похоже, и не пытается обустраивать личную жизнь. Она с головой в делах. Бизнес-вумен – это про нее.

В дверь постучали, и тут же в комнату вошла Инга. Красивая, цветущая, модная, но с траурной лентой на лбу. Можно даже сказать, что это шнурок, настолько она тонка. Но тем не менее это память о покойном муже, и она свято ее хранит.

– О чем задумалась? – с мягкой улыбкой спросила она, ласково коснувшись ее руки.

– Да так, – пожала плечами Настя. – Ворон за воробьем гонялся. Не поймал. В бассейн свалился.

– Утонул? – обеспокоенно, но без досады в голосе спросила Инга.

– Нет, улетел.

– Тогда не страшно. Если живой, то не страшно. Когда-то здесь лебеди плавали. Хорошую новость для Кирилла принесли. А потом улетели. И его не стало.

Настя тяжко вздохнула. Инга же поспешила ее утешить:

– Ладно, не будем печалиться. Как говорится, вся жизнь впереди. У тебя. А мне, кроме Кирилла, никто и не нужен. Да, кстати, я за тобой. Гости ждут.

– Гости?! Ну да, совсем забыла.

К Инге приехали ее родители. Обычно она навещала их, но иногда они сами приезжали.

Обед уже готов, все за столом, и только Настя опаздывает. Инга могла бы послать за ней экономку, но пришла лично.

Артем Игнатьевич обычно приезжал со своей женой и младшей дочерью, но вместо них сегодня с ним был молодой мужчина лет тридцати, интересный, с ясным, чуточку ироничным взглядом. Черные волосы, синие глаза, смугловатая кожа, модная щетина. Черты лица правильные, утонченные. Высокий рост, спортивная фигура. Как раз то, что нравится женщинам. Только Инга смотрела на него без всякого вожделения, хотя и улыбалась ему.

– Знакомься, Настя, это Алексей, мой дальний родственник, – представила она гостя.

Мужчина мило улыбнулся, поднимаясь из-за стола, подошел к Насте, в галантном поклоне взял ее за руку и коснулся губами ладони.

Рука у него теплая, сухая и приятная на ощупь. А губы еще и горячие. Настя невольно зарделась, глядя на него.

– Если точней, то троюродный дядя, – сказал Алексей.

Голос у него густой, с легкой и даже завораживающей хрипотцой.

– Алексей на Севере работал, нефть добывал, – вступил в разговор Артем Игнатьевич.

Отец Инги был двухметрового роста, крепкий как дуб мужчина с громким зычным голосом. Он был хорошим знакомым Каховцева, поэтому то, что сейчас он помогал дочери управляться с делами, казалось Насте вполне естественным.

Впрочем, по большому счету ей было все равно, чем занимается Инга и ее семья. У нее своя часть наследства: акции крупнейших российских и зарубежных компаний не на одну сотню миллионов долларов, ими занимается управляющая компания, не зависимая от Инги. Еще ей достались крупные банковские счета, доступ к которым имела только она.

– Теперь он в Тепломорске будет работать, на нефтяном терминале. Если ты не против, – сказала Инга. – У него опыт работы, нефтяной институт.

Настя пожала плечами. Нефтяной терминал – это акционерное общество, которым заведовал подконтрольный отцу человек. И у Насти есть акции этого предприятия, и у Инги, а кто будет управлять им, решать собранию акционеров. Настю там будет представлять человек из управляющей компании, так что, по большому счету, не ей решать судьбу Алексея. Хотя, конечно, она может поспособствовать его назначению, опять же через управляющую компанию. Но все это так муторно. Увы, но бизнес не для нее.

– Я не против, но последнее слово за тобой, – Настя выразительно посмотрела на Ингу.

– За мной. Но я хочу, чтобы наши слова совпадали. Кстати, сегодня у нас грибной суп, – обращаясь к Алексею, скупо улыбнулась Инга. – Никто не умеет готовить его так вкусно, как наш повар.

– Да, повар у тебя отменный, с этим не поспоришь, – кивнул Артем Игнатьевич. – Жаль, что много есть нельзя. Врачи не рекомендуют. Да и домой надо, мама ждет. Город я Леше показал, с твоим поваром познакомил.

– Во-первых, ты познакомил его с Настей, – с упреком глянула на отца Инга.

– Э-э, ну это само собой, – виновато улыбнулся тот. – Главное, что с Настей познакомил, а остальное так, промежду прочим. Да, кстати, Настя, как ты себя чувствуешь?

– Нормально она себя чувствует, – ответила за нее Инга. – И все у нас хорошо!

Настя находилась на восьмом месяце, живот уже под платьем не спрячешь, но ее совершенно не смутил вопрос Артема Игнатьевича. Во-первых, он спросил без всяких намеков на обстоятельства, а во-вторых, она не чувствовала себя обязанной объясняться перед кем бы то ни было. Есть у нее муж или нет – это никого не должно волновать. А то, что она не замужем, так в этом есть свои плюсы. Как была она Каховцевой, так ею и осталась. И сыну свою фамилию передаст, и Кириллом его назовет. Так что пусть не переживает отец на том свете – его род продолжается.

– Все хорошо, – кивнула Настя.

Но все-таки смутилась, глянув на Алексея. Хотя, казалось, тот даже не понял, о чем разговор. Или сделал вид.

На второе был кролик в сметанном соусе, а на десерт – яблочный пирог. Сразу после обеда Артем Игнатьевич, как и обещал, уехал, но Алексей остался.

– Настя, почему ты все время молчишь? – весело спросила Инга. – Развлекай гостя.

Настя удивленно посмотрела на нее. Ничего себе требование! Она могла сказать, что Инга в доме хозяйка, к тому же Алексей – ее родственник. Могла, но промолчала. А спустя время и вовсе покинула компанию.

Алексей, как мужчина, ей понравился, но внутри ничего не всколыхнулось и даже не пошевелилось. И ей ничего не стоило уйти в свою комнату, чтобы немного вздремнуть после обеда. Все-таки сегодня выходной, и она может позволить себе такое удовольствие.

Разбудила ее Инга. На губах мягкая улыбка, в глазах – легкий упрек.

– А не вредно спать в твоем положении? – спросила она. – Тебе нельзя вес набирать.

– Это не я вес набираю, это Кирилл, – хитро улыбнулась Настя.

Она уже знала пол своего будущего ребенка, а назовет она его в честь отца – это даже не обсуждается.

– И Кирилл вес набирает. И ты. Но с тобой ладно, потом придешь в норму, а если плод крупным будет, то рожать будет сложно. А ты у меня такая маленькая.

– Маленькая, да удаленькая, – отшутилась Настя.

Инга хоть и не родная, но так приятно ощущать ее заботу.

– И мужчинам нравишься, – загадочно улыбнулась она.

– Это ты о чем? – нахмурилась Настя.

– Алексею очень понравилась.

– Мне все равно.

– Он что, тебя даже не заинтересовал? – удивленно посмотрела на нее Инга.

– Ну, ничего. Красивый.

– Красивый, – кивнула Инга. – И очень интересный. Ну, наверное.

– И что с того?

– Я же вижу, что он тебе нравится.

– Ну, может быть.

– Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, тебе нужно подумать о замужестве.

– Чего?

– Мне кажется, Алексей – идеальный для этого вариант. Красивый, интересный, умный. А главное, он целиком и полностью будет зависеть от тебя. Если, конечно, ты правильно составишь брачный контракт.

– Рано еще думать о брачном контракте, – усмехнулась Настя.

– И о замужестве думать тоже рано. В твоем возрасте. Но не в твоем положении. Ты должна быть замужем, когда у тебя родится Кирилл. Твой малыш не может появиться на свет без отца. Это не просто ребенок. Это Кирилл Каховцев! Ты с ним выйдешь на порог роддома, и его должен встречать отец. И его, и тебя.

– Но Алексей ему не отец.

– При чем здесь Алексей? Если он тебе не нравится, найдем другого мужа. Дело не в нем, а в твоем статусе. Дочь Каховцева не может быть матерью-одиночкой.

– Мне все равно.

– Я тебя понимаю. И боюсь, что веду себя чересчур категорично. Но я думаю о репутации твоего покойного отца. Сам он покойный, но его репутация жива.

– Не могу не согласиться.

– Вот и подумай, что будут говорить о тебе люди. Что будут думать о твоем отце.

– Мне все равно, что будут говорить обо мне люди. Плевать. А насчет отца... Да, наверное, ты права, мне нужен муж. Только такой, чтобы считал моего ребенка своим.

– Времени у тебя мало, всего два месяца. Тебе нужно спешить. Скажи честно, Алексей тебе нравится?

– Ну, есть в нем что-то такое, от чего захватывает дух. Но не замирает сердце. Ты знаешь, с Марком оно замирало. Я когда его увидела, меня к нему потянуло, да так, что я не могла ничего с собой поделать. С Алексеем не так. Он, конечно, красавчик, Марк с ним и рядом не стоит, но не тянет к нему, и все. Он с тобой остался, а мне все равно, легла и заснула.

– А в постель бы с ним легла? Извини за вопрос.

– Если откровенно... Мужчина он видный. Да, наверное. Ну, если бы стала его женой.

– Значит, отторжения нет. Это уже хорошо. А влюбляться в него совсем не обязательно. Поверь, так жить спокойней. Не любила бы я твоего отца, жила бы сейчас спокойно, не мучилась. И мужчину бы себе нашла. Знаю, что нельзя, но, поверь, если бы я захотела, ничто бы меня не остановило. Но я не хочу.

– И я не хочу. Мне ничего не нужно. Если бы Марк... – в раздумье протянула Настя.

Зря она думала, что внешняя неприглядность Марка станет камнем преткновения для нее. И на людях стыдно будет показаться, и на других она станет заглядываться. Какая чушь!

Отгремела медь на похоронах отца, немного улеглась боль утраты, успокоилась жизнь, и она снова вернулась в институт. Среди студентов и преподавателей много интересных парней и мужчин. И телохранитель новый – симпатичный малый. Но никто так и не смог увлечь ее, хотя желающих видеть ее своей женой хватало, даже несмотря на растущий живот. Как-никак самая богатая невеста в городе.

Но нет, не интересовали ее парни, даже знакомиться ни с кем не хотелось, не говоря уже о большем. А теперь она в академическом отпуске, в городе почти не появляется, и нет у нее возможности встретить достойного мужчину. Может, потому Инга и проявила инициативу. Она умная женщина и правильно все говорит. Но Алексей не смог вскружить ей голову. Хотя и был к тому близок.

Вот если бы Марк снова сделал ей предложение, она бы сейчас точно не стала крутить носом. Сейчас и думать смешно, что такой тип, как Вася Бугарь, мог бы стать ее мужем. Только смех этот сквозь слезы. Зачем она отфутболила Марка?

– Ну и где он? – с неприязненной иронией спросила Инга.

– Где-то в Москве.

– В Москве... Он уже и думать о тебе забыл!

– Неправда. Он думает, и я это чувствую. Только не вернется он. Потому что гордый. Ну, ему так хочется думать, что гордый. Его и так много в этой жизни унижали, и я добавила. Нет, не вернется он. И я не знаю, где его искать. А ведь это его ребенок. Он должен вернуться.

После смерти отца Настя несколько дней находилась в трансе – никого не хотела видеть, ничего не соображала. А когда опомнилась, оказалось, что Марк уже выписался из больницы и уехал в Москву. Правда, тогда она еще не поняла, как много потеряла.

– Странный он, твой Марк. Потому и не вернется, что странный. А время идет. И тебе нужно выходить замуж. Не хочешь Алексея, найдем другого.

– Кого? Красавчика из стриптиз-клуба? – уныло усмехнулась Настя.

– Почему именно из стриптиз-клуба? – Инга удивленно повела бровью.

– Я не знаю. Просто подумалось. Отец говорил, что я сбегу от Марка с каким-нибудь красавчиком. Я тогда почему-то представила себе стриптизера в стрингах. Тьфу ты! Противно теперь как!

– Не то слово. В штанах, может, и густо, но в голове пусто. Не знаю, что у Алексея в штанах, но в голове у него точно не пусто. Высшее образование, опыт работы, грандиозные планы... Но если не хочешь с ним, будем что-нибудь другое искать. Ты даже не представляешь, сколько желающих жениться на тебе. Только скажи, завтра золотая сотня у ворот выстроится.

– Не скажу.

– Тогда остается Алексей. Во-первых, ты ему очень нравишься. Во-вторых, с ним легко будет договориться. А договариваться придется. Мы должны будем составить брачный контракт, чтобы в случае развода он остался с носом. Тогда он полностью будет зависеть от тебя.

– Думаешь, это интересно, когда мужчина от тебя зависит? – грустно и в сомнениях спросила Настя.

– Твой Марк тоже бы от тебя зависел.

– Так то Марк.

– Тебе Марк дорог, потому что он твой первый и единственный мужчина. И Алексей будет дорог, когда станет твоим мужчиной. Может, я и ошибаюсь, но попробовать стоит. Если он тебе не понравится, ты всегда можешь отказаться от него. Выплатишь ему отступные, и дело в шляпе. Только не подумай, что я настаиваю.

– Да я не думаю. И Алексей мне нравится. Можно и попробовать.

2

Дорога мягко и тихо ложилась под колеса, мелкий дождь прыскал в окна, «дворники» с глухим гулом сгоняли влагу под стекло. Машина хоть и не новая, но комфортная, с кожаным салоном, в ней особенно уютно, когда на улице непогода.

Отец Марка служил в Москве, но жил в сорока километрах от нее, в небольшом городке, потому что там снимать квартиру было гораздо дешевле, чем в столице. Отца уволили в запас, но жильем так и не обеспечили; поставили в льготную очередь, но воз и ныне там. Он и сейчас в этой очереди, но живет в доме сына. Марк приобрел за свои деньги дачный участок, оформил его на мать, на ее девичью фамилию. И дом построил – двухэтажный, брусовой, семь на восемь, с паровым отоплением. Но регистрировать это строение не стал. Поэтому и числится отец до сих пор как бездомный. Тридцать лет армии отдал, и без определенного места жительства. И как это называется?

На себя Марк ничего не оформлял. Профессия у него такая, что лучше не рисковать. Поэтому дома у него своего не было. Снимал квартиру в Москве, время от времени гостил у родителей. Так и жил. Конечно, одиноко, скучно, но он давно к этому привык. Он считал, что иной жизни и не заслуживал.

До Москвы оставалось километров десять, дождь уже прошел, из прорехи в тучах на землю полились лучи солнца. Зато на дороге образовался затор – машины едут медленно, съезжают на обочину, образуя дополнительный ряд, но тут же возвращаются обратно, потому что путь им перегораживает армейский «Урал».

Солдаты в камуфляже – одни на борту под брезентом, другие орошают землю под правыми колесами, а третьи, что стоят возле кабины, завороженно наблюдают за занимательным зрелищем – размалеванной девушкой в белом парике. Она то боком к ним повернется, изогнув спину и запрокинув голову, то положит руки на бедра и качнет задом. Позирует она солдатам, издевается над ними: знает, что они слюной исходят.

Можно было принять ее за сумасшедшую, если бы не до предела короткая юбка из красного латекса, белые чулки в крупную сетку, сбитые полусапожки на высоченном каблуке. Дешевая дорожная проститутка. Скучно ей стало, вот и выеживается. Знает, что солдат ее не обидит, разве что матом пошлет.

И среди дорожных проституток иногда попадались довольно-таки симпатичные особи. А эта чуть ли не красавица на общем фоне. Такой бы на Ленинградке стоять, а она тут прозябает. Глаза большие, черты лица правильные, хотя и несколько грубоватые, очаровательный носик, большие, четко очерченные губы. И фигурка из лучших природных каталогов, ноги сильные, длинные. Машин много мимо проезжает, но, как это ни странно, никто не останавливается. Что ж, придется Марку избавить служивых от тяжких мучений.

Он подъехал вплотную к ней, остановил машину, а дверь она открыла сама. Нагнулась и задницей из стороны в сторону водит. На Марка смотрит, а сама о солдатиках еще думает.

– Покатаемся? – небрежно спросил он.

– Легко.

С улыбкой до ушей она впорхнула в салон, закрыла за собой дверь.

– Клевый у тебя «бумер».

Голос у нее тонкий, захлебывающийся, отчего гласные задыхались в ее словах.

– «Урал» круче, – усмехнулся он, кивком головы показав за правое плечо.

– Бедные ребятки.

– У этих ребяток шомпола есть; как начистят со всех сторон, сиять будешь дальше, чем видишь.

– Напугал бабу мужиком! – хмыкнула она. – Я к этому делу привычная.

– Проститутка?

– А то ты не понял.

– А удостоверение есть?

– Ну, в общем-то, есть. Под юбкой. Можешь полистать. Одна ярославская за два часа, и листай сколько угодно.

– Может, лучше сто бакинских до утра? Ночь на носу, холодно, дождь вот-вот пойдет, а у меня дома тепло.

– Не надо меня уговаривать, согласна я. Курить можно?

– Смотря что.

– Что я, дура, травку с собой таскать? Менты возьмут, так потом на толпу раскурят, что с четверенек не встанешь.

Девушка достала из сумочки тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой, с удовольствием затянулась и расслабленно развалилась в кресле, раздвинув длинные, согнутые в коленях ноги. Нелегкое это счастье, стоять на обочине под открытым небом, в непогоду, дожидаясь клиента. А потом еще отрабатывай свой кусок хлеба, согнувшись в три погибели, ударяясь головой о рулевую баранку. А мужики потные, вонючие. Но Марк ее не жалел. Сама такую судьбу выбрала, пусть сама себя и жалеет.

Но и презрения к ней не было. Она торгует своим телом, он – своей совестью, и кто кого лучше? Он убивает людей, а она их, можно сказать, лечит. Не всех, конечно, а только мужчин, не очень уверенных в себе. Даже те, кто никогда не воспользуется ее услугами, глянув на ее молодое, выставленное на продажу тело, мысленно взбодрятся, представив, что всегда могут провести время с женщиной; ну, не именно с ней, а вообще. Пусть и за деньги, но с пользой для себя. Не так важен секс, как собственная самооценка. Такое вот психологическое лечение. А Марк только убивает. Он тоже продается за деньги. Но он – абсолютное зло.

– Колешься?

– Не, я этим не занимаюсь. Девчонки вставляются. А у меня планы. Денег хочу накопить, машину купить.

– Домой богатой невестой вернешься? – подначил ее Марк.

– Ну, не богатой. Но, может, и невестой, – подняла бровь девушка.

– А если твой земляк в машине был? Ну, среди солдат.

– Да плевать. В другой поселок перееду, где меня не знают. А может, всю жизнь здесь буду. А что, работа непыльная.

– Шутишь?

– Только в душу лезть не надо. Под юбку – пожалуйста. А в душу – не надо!

Марк кивнул, мысленно поставив себя на ее месте. Нет, не проституткой себя представил, а что бы он чувствовал, если бы кто-то в его душу полез. Следователь прокуратуры, например, Ирина Сергеевна, та женщина-подполковник из Тепломорска, что допрашивала его прошлой осенью. Узнала она, чем люди занимаются, и давай на совесть давить. А мама знает, что ты киллер? А самому не стыдно? А не пора ли петлю на своей шее затянуть? Или с повинной явиться, чтобы на пожизненный срок сесть. Да он бы убил ее. Хотя нет, убивать бы не стал. Не хочется больше убивать. Совсем не хочется. За деньги можно, но без желания.

Квартиру он снимал на окраине города – так дешевле. Однокомнатный меблированный вариант; чуть похуже, чем был у него в Тепломорске, но также дорого. Тепло в доме, относительный порядок, но неуютно здесь: не хватает женской руки. Альбина, как звали проститутку, могла скрасить одиночество, но ей не по силам зажечь домашний очаг. Да и не для того она здесь.

– Один живешь? – спросила она, осматривая комнату.

– А что, похоже?

– Ну... В общем, да. Знаешь, я бы у тебя подольше задержалась. Можно на недельку.

– Ты где наглости научилась? – снисходительно усмехнулся Марк.

– Да все там же, где и всему. Я много чего умею, ты не пожалеешь.

– В ванну давай, шлюшка ты наглая, – беззлобно засмеялся он, шлепнув ее по задней молнии на юбке.

– А спинку потрешь? – через плечо усмехнулась она.

На этот смешливый вопрос Марк ответил не сразу. Сначала он дождался, когда девушка встанет под душ, затем разделся сам и забрался к ней в ванну. Плеснул на ладонь гель для душа, обнял Альбину со спины, намылил ее упругую грудь, затем опустил руку вниз, раскрыл пальцами ее «удостоверение», вспенил «страницы», направил на них струю душа.

Девушку будто парализовало в его объятиях, она даже не пыталась позировать, как делала это перед солдатами. Тело напряжено, все в ней дрожит, как в трансформаторе под высоким напряжением. И глаза зажмурены так, что не видно ресниц, и губы плотно сжаты. На лице удовольствие. Настоящее, без подделки.

Альбина не стонала, не изображала страсть, как делает это порноактриса перед камерой. Значит, все с ней происходило по-настоящему.

Протяжный, сдавленный стон заглушил шум воды, когда Марк влез под высокое напряжение. Но он совершенно не боялся умереть. Ведь Альбина обещала ему такую смерть, за которой должно последовать ленивое, но приятное воскрешение. Она и сама сходила с ума от переизбытка чувств и ощущений. А он поддавал жару, раз за разом заставляя ее тело дрожать и биться в агонии. Марк увеличил скорость, и его тело будто взорвалось изнутри.

Давно Марку не было так хорошо. Но все равно это был тупик. Не в переносном, а в прямом смысле.

Он расстелил постель, лег, но когда девушка забралась к нему под одеяло, повернулся к ней спиной. Хотелось ее прогнать, но за окном темно, слышно, как дождь барабанит по жестянке подоконника. Жизнь у нее собачья, а он ее хозяин на сегодняшнюю ночь. Как он мог выгнать ее в такую погоду?

Утром он проснулся от запаха жареного лука. На кухне что-то приятно шипело. Там хозяйничала Альбина. Голышом, в одном только переднике, она стояла у плиты и жарила яичницу. Смотрелась она заманчиво, но Марк почему-то не соблазнялся.

– Утро уже. Тебе пора.

– Я могу задержаться, – с робким весельем и с надеждой посмотрела на него девушка.

– Не можешь. Я не хочу. Давай, твое время вышло.

– А завтрак?

– Ну завтракай.

Он принес ее одежду, положил на стул в кухне, а сам вернулся в постель. Но Альбина и не думала уходить. Она попыталась нырнуть к нему под одеяло, но Марк довольно грубо столкнул ее на пол.

– У тебя всего две минуты. Потом я разозлюсь по-настоящему.

– Я думала, ты человек, – всхлипнула она, поднимаясь.

– Я не человек, я только учусь. Давай собирайся.

Альбина оделась и ушла, но спустя минуту позвонила в дверь. Марк открыл ей и наткнулся на ее жалостливый взгляд.

– У меня сегодня выходной. Я могу бесплатно.

– Уходи, Альбина, – бесцветно выдохнул он.

Закрыл дверь, но скоро снова сработал входной звонок.

– Да что ж такое! – открывая дверь, воскликнул он.

Но тут же осекся, увидев, кто к нему пожаловал. На него сквозь иронично-оценивающий прищур смотрел посредник, человек, через которого к нему поступали заказы.

– Чего шумишь? – спросил он.

Внешне Жук чем-то напоминал классического гангстера – холодный, сдержанно-улыбчивый взгляд, тяжелые надбровья, глубоко посаженные глаза, крупный, резко очерченный нос, суровая линия губ, мощный, с глубокой ямочкой подбородок. Глубокий шрам под правым ухом усиливал это сходство. А шляпа и плащ в стиле тридцатых годов прошлого столетия придавали ему карикатурно-картинный вид.

– Да так.

– Теряешь квалификацию, – переступая через порог, отметил Жук.

Марк не знал, как его зовут, не говоря уже о фамилии. Жук, и все. Так он к нему и обращался.

– Это еще почему?

Марк смотрел ему в глаза, но при этом боковым зрением следил за его руками. Что, если Жук пришел, чтобы расторгнуть с ним контракт? У него может быть в рукаве пистолет или нож.

– Девочка у тебя была. Ты думал, она вернулась, так я понимаю?

– Так.

– А оказалось, что за дверью я. А если бы это был медный таз? Накрылся бы ты, и все дела. И эмоции опять же. На поводке нужно эмоции держать.

– Учту, – не желая вдаваться в полемику, буркнул Марк.

Он провел Жука в комнату, показал на кресло. Его совершенно не смущала незаправленная постель и беспорядок. Он же никого не ждал.

– Девочками балуешься? – спросил Жук, не зная, с чего начать разговор.

– Не мальчиками же.

– Можно и мальчиками, если есть желание. Это твое личное дело с кем. Лишь бы это делу не мешало.

– Не мешает.

– Не мешает, – согласился Жук. – Я бы даже сказал, очень помогает. В Тепломорске ты удачно развлекся.

– Бывают в жизни совпадения, – угрюмо заметил Марк.

Он понял, в какую сторону клонит гость.

– Да, но совпадения порождают закономерности.

– А проще можно? Я человек простой, институтов не заканчивал.

– Ну как же не заканчивал. По легенде, ты экономический институт закончил.

– Ну, то легенда.

– Да, но диплом ты не за свои деньги получил. А деньги большие, потому что с проводкой.

Легенду не сложно создать, гораздо сложней поддерживать. В свое время Журыгин пытался навести справки о Марке. Наверняка сделал запрос в Ростовский институт, но ложь выявить не смог, потому что его фамилия значилась в архивных списках выпускников. И экспедитором в «Логистик-Интернационал» он числится. И на учете в военкомате не состоит. А документы разведсостава ГРУ засекречены так, что Журыгин и не смог бы сунуть в них свой нос. Легенда – это серьезно, и организация следит, чтобы она не нарушалась.

– А то, что реально высшего образования нет, так это ничего, – продолжал Жук. – Главное, что работаешь четко. Будущего тестя не пощадил.

Марку пришлось составить подробный доклад о работе в Тепломорске. Жук хотел знать все, чтобы исключить вероятность прокола. Тепломорск далеко не самый маленький в России город, и вероятность случайной встречи с дочерью своей жертвы ничтожно мала, отсюда можно делать выводы, и не очень приятные для исполнителя. Но Марк убедительно доказал, что эта встреча с Настей была простым совпадением.

И еще он умолчал о своих реальных к ней чувствах. Сказал, что девчонка просто понравилась ему, никаких серьезных планов на будущее с ней он и не собирался строить. А если бы даже и влюбился в Каховцеву, все равно бы исполнил заказ, дескать, работа есть работа. Так и сказал.

– Я же говорил, что не воспринимал его как будущего тестя, – поморщился Марк. – Это была всего лишь игра. Чтобы выйти на цель.

– Спокойно, не надо нервничать. Чувства к Насте остались?

– Не было никаких чувств.

Не нравился Марку этот разговор.

– А может, все-таки?.. Она сейчас богатая невеста. Можешь вернуться к ней, жениться. Вдруг у тебя возникнет мысль покаяться? – Жук с улыбкой, но жестко и пронзительно смотрел на него.

– Не вернусь я к ней. И мысли не возникнет.