Текст книги "Бандитская Голгофа"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Не помогает!

– Я знаю.

– Если ты все знаешь, скажи, почему мы в большой заднице?

Никита не ответил.

– Почему ты молчишь? – истерично спросила она.

– Берегу дыхание. И тебе советую.

– Дыхание бережешь?! Сейчас нас «замочат», и не будет никакого дыхания!

– Значит, не будет.

– Это все из-за тебя! – Лариса захлебывалась в собственной истерике, но ничего не могла с собой поделать. Да и не особо пыталась взять себя в руки. Сначала ледяной водой ее накрыло, теперь вот психоз накатил.

– Тихо!

Никита вдруг сгреб ее в охапку и положил на землю. Это означало, что где-то рядом он увидел смерть. А умирать Лариса не хотела, поэтому и затихла.

– Пошли!

Он помог ей подняться на ноги и снова потащил за собой.

– А зачем тихо? – возмущенно спросила она.

– Затем.

Тревога оказалась ложной, и Лариса поняла, зачем Никита так жестоко пошутил над ней. Одним клином он выбил другой, избавив ее от истерики. Ее даже перестало колотить от холода, хотя вряд ли это надолго. Мало того, она даже почувствовала вину перед ним.

– Извини.

– Да нет, это ты меня извини, – на ходу бросил он. – Где-то я недосмотрел.

– И что теперь делать?

– Ноги уносить. А там будет видно…

Чтобы выйти к городу, им нужно было добраться до шоссе, откуда они пришли, или перевалить через гору – невысокую, но сплошь покрытую низкорослым лесом. Никита выбрал второй путь…

Волк – зверь умный, поэтому в его норе должен быть запасной выход. Никита, может, и не волк, но и зайцем он себя не чувствовал. В доме, который они снимали с Ларисой, тоже имелся путь отхода, им же и проложенный, но сейчас он продвигался по нему в обратном направлении. Не отступал он, а, напротив, атаковал.

Пистолет Стечкина – отличная вещь, но, увы, Никита проник на задний двор с пустыми руками, оружие пришлось оставить Ларисе. На нем кровь двух наемников, но если ее вдруг примут менты, Никита возьмет вину на себя. Если, конечно, ему не суждено погибнуть в ближайшее время…

Тихо в доме, свет не горит, и ночь спокойная – комфортная прохлада, ни ветерка, ни дождинки. Только слышно, как неподалеку шумит море.

Он хорошо помнил, как и почему Фоган поручил ему сына. Никиту тогда подвело чутье, ему померещился киллер на крыше дома, закрыть босса своим телом он не мог, так как находился не с той стороны, поэтому навалился на него и с силой втолкнул в машину. Фоган тогда больно стукнулся лбом о подголовник, но ругать Никиту не стал. И даже умалять его достоинства не стал, просто счел, что он не в состоянии выдержать конкуренцию с новым начальником охраны, и вверил ему своего сына. Никита тогда был чуть ли не единственным человеком, которого уважал Макс. И которого потом предал…

Зато сегодня чутье не подвело Никиту. Он сразу почувствовал опасность от двух подозрительных туристов, поэтому вовремя достал ствол. И сейчас у него ощущение, что в доме никого нет. Окна темные, во дворе ни души.

А ведь Никита надеялся, что в доме засада, поэтому и пришел сюда. Неплохо было бы взять «языков», допросить, узнать, кто направил их сюда. А заодно уменьшить численность врагов… Но если в доме никого нет, то все равно он не зря сюда пришел. Никита осторожно подошел к яблоневому дереву, под которым у него была спрятана герметичная пластиковая коробка с оружием, деньгами и липовыми документами. Два миллиона рублей в четырех банковских упаковках, тридцать тысяч долларов и, главное, второй пистолет Стечкина, который так ему нужен в создавшейся ситуации. Надо забрать коробку и поскорее валить отсюда к Ларисе, посмотреть, как она там.

Вдруг он почувствовал опасность и представил себе, как враг подкрадывается к Ларисе, окружает ее, готовится к штурму… Заспешил Никита, засуетился и прозевал подозрительной шевеление за спиной. Попытался среагировать на угрозу, но было уже поздно.

На голову опустилось что-то тяжелое, и сознание стало угасать.

Хоть и смутно, но Никита ощущал, как его укладывают на землю, связывают руки. И еще его о чем-то спрашивали, но слова растягивались в глухой закадровый гул, и он ничего не понимал.

Но постепенно чей-то потусторонний голос обрел четкие формы.

– Клоп, давай, сходи за нашатырем.

Никита осторожно приоткрыл глаз и увидел невысокого худощавого мужичка в камуфляже, голос у него густой, глубокий, зычный.

– Куда сходить? – спросил высокий широкоплечий детина.

Здоровый он, этот Клоп, не в пример своему напарнику, а вот голос подкачал. Высокий голос, почти женский.

– В доме посмотри. Или в машине… В машине должен быть.

Клоп ушел, а худощавый присел над Никитой. Надавил пальцами на шею, нащупывая нервный узел. И ведь нащупал, надавил на него, но в чувство пленника не привел. Вернее, результат не проявился.

Никита притворялся, и даже знал, зачем это ему нужно. Он лежал, связанными за спиной руками цепляясь за траву, которую мог вырвать с куском вырезанной уже земли. Под этим куском и лежала коробка, открывалась она легко, а пистолет был готов к бою. Только не сможет он добраться до «стечкина», пока рядом этот гоблин.

– Ничего, оклемаешься, – себе под нос проговорил мужичок. – Нам спешить некуда.

Действительно, ночь длинная, погода хорошая, никто не беспокоит. А если вдруг появится Лариса, так она злодеям и нужна. Только не появится она. Они сами собираются к ней, поэтому и хотят привести Никиту в чувство, чтобы допросить его.

Мужичок проверил, как закреплены веревки на его руках и на ногах, только затем отошел в сторонку.

Никите некогда было благодарить судьбу, которая предоставила ему шанс. Он сорвал дерн, вытащил коробку, достал пистолет. Трудно ему пришлось со связанными руками, но все-таки он справился со своей задачей. Чтобы выстрелить, нужно было извернуться, навести пистолет на цель, но тут со стороны дома послышались шаги, да и мужичок уже приближался.

– Я не понял, Бочкарь, ты чо, обверзался со страху? – негромко и глумливо засмеялся Клоп. – А я думаю, зачем это ты меня за нашатыркой послал!

– С какого, ля, страху? Кого бояться, этого кабана позорного?

– Ну, позорный не позорный, а Стревеня и Полуху завалил.

– А мы его завалили. Нашатырь принес?

– Да нет ничего. Сам очухается…

Никита лег на спину, закрывая телом вскрытую коробку и пистолет в руке, открыл глаза. Голова трещала после удара, и стальной кожух пистолета впивался в позвоночник. Но стрелять еще рано, сначала надо дождаться, когда Бочкарь и Клоп окажутся друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Некогда ему будет переводить огонь с одной фигуры на другую.

– Ну вот и оклемался… Чего таращишься, чудила? – ухмыльнулся Бочкарь. – Телку свою куда дел?

– Вы кто такие?

– А сам не чувствуешь? – зло спросил Клоп и мощно пнул Никиту ногой по нижним левым ребрам. – Теперь чувствуешь?

Затем отошел назад, приблизившись к Бочкарю. Ему бы еще шаг-два в сторону, и можно стрелять. Без особых шансов на успех. У Клопа ствол за поясом, у Бочкаря – в опущенной руке, и если Никита хоть на мгновение замешкается… А в его положении на высокую скорость рассчитывать не приходится. Но хоть какой-то шанс все-таки есть.

– Теперь чувствую. – Он стиснул зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу стон.

– Телка твоя где?

– Если вам нужна Лариса, я скажу, где она. Только сначала вы скажите, на кого работаете.

– Я тебе ща скажу! – снова замахнулся Клоп, но Бочкарь его удержал.

– Спокойно, пацан, спокойно. Замочить ты его всегда успеешь… На нефть мы работаем, мужик, на большую нефть, – глядя на Никиту, сказал он. – И наш босс хочет с поговорить с твоей бабой, теперь понятно?

– Кто у вас босс?

– Волшебник у нас босс.

– Волшебник?

– Ага, из Изумрудного города. Из Москвы. Туда сейчас и поедем. И подругу заберем.

Никита понимал, что никуда его не повезут. И Ларису тоже. Сначала ее убьют, затем его. Во всяком случае, такой расклад у Бочкаря в планах.

Он не прочь был поговорить о волшебнике из Москвы, но Клоп вдруг решил закурить. Сунул в рот сигарету, движением пальцев показал, что ему нужна зажигалка, Бочкарь полез за ней. Он невысокий, а Клоп здоровый, и ему придется наклониться за огоньком, в этот момент и надо будет стрелять. Другого подходящего момента может и не быть.

А что за босс у этих двоих, гадать не надо. Достаточно лишь узнать, кто заправляет «Совгоснефтью». Уж кто-кто, а Лариса знает, кто рулит этой конторой. Тем более что есть конкретное лицо, на которое надо выходить. Ясно же, что ветер дует со стороны некоего Годовикова Михаила Тимофеевича. Никите не привыкать ходить против ветра…

Клоп нагнулся к зажигалке, и Никита резко повернулся на правый бок. Он не видел своего пистолета, и стрелять надо было из очень неудобного положения, но в любом случае выбора у него не было. Зато имелись шансы на успех, и он использовал их на все сто.Бочкарю он прострелил живот, Клопу попал в ногу, и палец его продолжал жать на спусковой крючок…

Глава 11

Длинная череда выстрелов всколыхнула ночную тишину. Соседи могли встревожиться и позвонить на «ноль два». И если где-то поблизости находится экипаж патрульно-постовой службы…

Уходить надо Никите, срочно уходить, но не может он этого сделать. С киллерами он справился, но руки и ноги у него по-прежнему связаны, и самому от пут не избавиться. Во всяком случае, на это понадобится немало времени. А менты ждать не будут…

Когда Никита шел сюда, на поясе у него висел нож в чехле, но его забрали при обыске. Значит, клинок у кого-то из покойников, но пока до них доползешь, а обыскать – целая проблема. И все-таки Никита, переваливаясь с боку на бок, покатился к наемникам.

Ему повезло – у Бочкаря из-за берца торчала рукоять его ножа. Никита вытянул его, когда со стороны соседнего дома послышался подозрительный шум. Кто-то перемахнул через забор и направился к нему. Никита повернулся на звук и в свете луны увидел соседа, кучерявого круглолицего парня с маленьким, будто подрубленным носом, в тельняшке, в трусах и тапках на босу ногу.

– Эй, что тут у вас? Ни фига себе! – прогрохотал он, глядя на окровавленные тела. – Кто их так? Ты, что ли?

– Весело у вас тут, – не зная, что делать, с досадой в голосе проговорил Никита.

В принципе, он мог взять в руки лежащий рядом пистолет, но парень вряд ли позволит ему выстрелить в себя. Да и зачем убивать соседа?

– Сосед, это ты? Блин, они что, на тебя наехали?

– Как видишь…

– Связали, да?

– Развяжи. Нож вот…

– Да развяжу… – Парень забрал нож, но резать веревки не торопился.

Рыскающим взглядом он наткнулся на пистолет, потянулся за ним рукой, но, глянув на Никиту, спохватился. Все правильно, нельзя лапать орудие убийства…

Пистолет сосед не тронул, зато нашел открытую коробку. А там деньги.

– Ни фига себе! Твое, что ли?

– Себе можешь взять. Только развяжи.

Парень завис в раздумье. И вид у него был такой, как будто огромная невидимая жаба висела у него над головой и двумя лапами держала его за горло.

– Да нет, мне чужого не нужно. Или это не твое? – спросил он, с жадностью разглядывая пачку стодолларовых купюр.

– Мое. Ограбить меня хотели. Пришлось защищаться.

– Круто ты с ними… – Сосед положил коробку с деньгами на землю, перевернул Никиту на живот и перерезал веревки сначала на руках, а затем и на ногах.

– Это, стрелял ты громко… «Жмуриков» как-нибудь надо спрятать, а то менты вдруг…

Никита взял коробку, достал оттуда пачку денег, которую парень с таким вожделением рассматривал, протянул ему:

– Держи, это тебе!

– Ну, сосед, спасибо!

Парень зачем-то плюнул на ладони, вытер их о тельняшку, только затем взял деньги. Чудной он какой-то. И перегаром от него заметно разит.

– Зовут как?

– Макар.

– Никита. Ты один дома, Макар?

– Ну да, один. Ленка ушла. Мы тут с ней… Один я в хате, да. Может, ко мне давай?

– Спасибо, конечно. С покойниками бы разобраться…

– Ну да, менты за них спросят. Ты их, давай, травой забросай. – Макар показал на кучу, куда хозяин дома сбрасывал скошенную траву и вырванный с корнем бурьян.

Дом сдавался в аренду круглый год, поэтому за территорией здесь ухаживали неплохо.

– А я пойду по соседям пройдусь. Ну, если кто-то ментам позвонил, узнаю… Слушай, а можно я возьму? – поднял он с земли пистолет Бочкаря.

Никита и сам не прочь был бы прибрать к рукам трофейную «беретту», только не сделает этого. Вроде бы и не с дилетантами он имел дело, но вдруг стволы у них паленые. Если так, то уж лучше со «стечкиным» остаться…

– А не боишься? Вдруг из этого ствола кого-то убили? Вдруг он в розыске? Хочешь за убийство сесть?

– Ну, не знаю… – замялся Макар.

Он ушел, а Никита оттащил к куче покойного Бочкаря, затем – Клопа, забросал их травой.

А там и Макар вернулся.

– Тихо все. Валька ничего не слышала, Дементьич сказал, что салют запускали. Нормально все. Здесь «жмуров» оставлять нельзя. Захарыч найдет, шум поднимет. Если закопать, все равно найдет. Земля провалится, и найдет. Хотя если по уму закопать… Не, лучше на свалку вывезти. А кто они такие, наши, местные?

– Тебе не все равно?

– Да, в принципе, без разницы. Баксы не фальшивые? – встрепенулся Макар.

– Сделано в США, даже не сомневайся.

– Блин, на новую тачку хватит! – мечтательно протянул парень.

– А у тебя старая есть?

– Ну да, «двойка» убитая. Слушай, я ведь ее в черный цвет покрасил. Чисто катафалк! Ну что, мне впрягаться или как?

– А свалка далеко? – спросил Никита.

– Да нет, не очень. – Макар махнул рукой в ту сторону, где находилась гостиница, в которой осталась Лариса.

– Ну, поехали…

Парень дольше заводил машину и подгонял ее к дому, чем Никита паковал трупы. Трупы уложили на клеенку и забросали травой.

– Сено воровать ездили, если что… – сказал Макар, закрывая багажник.

Со двора они выехали без проблем. Оказывается, прозвучавшие в ночи выстрелы встревожили одного только Макара, другим и дела до этого не было. И подозрительных машин возле дома не наблюдалось, за исключением одной, которая стояла неподалеку. К этой «Шкоде» и ходил за нашатырем Клоп. Но Никита уже осмотрел машину, пока Макар заводил свою рухлядь. И ключи от нее у него в кармане.

Свалка находилась в пяти километрах от города, и ехать к ней надо было по горной дороге. Макар засомневался, что его драндулет осилит подъем.

– Может, в каменоломнях их сбросить? – в раздумье поскреб он щеку. – Я пролом один знаю, их там никто не найдет…

– Ну, если знаешь… Только давай сначала в одно место заедем. Тут недалеко.

– Да не вопрос!

Макар остановил машину напротив гостиницы и спросил:

– Ты долго?

Никита уловил в его голосе поднятое страхом волнение. Только что ему было море по колено, а тут вдруг не по себе стало.

– Нет, не долго. Боишься?

– Да нет.

– А надо бояться. Воевал?

– В Чечне? Да нет… В сводный батальон взяли, а тут закончилось все. Ну, для нашей дивизии… Я не боялся, честное слово! – Для пущей убедительности Макар приложил руку к груди.

– Вот и сейчас не бойся. Ничего плохого ты не делаешь.

Парень мог окончательно протрезветь, сорваться с катушек, и ничем хорошим его истерика не закончится.

Дверь в отель была закрыта, и у Никиты ушло время на то, чтобы разбудить дежурную. Зато Лариса не спала, хотя и выглядела сонной. Днем она порядком приняла на грудь, но уже успела протрезветь.

– Все нормально? – обеспокоенно и в то же время с чувством облегчения спросила она.

– В принципе, да. – Никита взглядом показал на чемодан, в котором лежали ее вещи.

– Что значит, в принципе?

– Увидишь… Давай собирайся! Только быстро!

Лариса не заставила себя долго ждать. Они покинули гостиницу, и Никита с облегчением вздохнул, увидев «двойку». Сам сел сзади, а Ларису усадил на переднее сиденье.

– Кто это? – спросила она, насторожено глянув на Макара.

– Сосед наш.

Парень подавленно кивнул. Похоже, пивной хмель окончательно выветрился из головы, и он со всей ясностью осознал, в какую историю влип.

– Наш новый сотрудник, – продолжил Никита.

– Сотрудник?! – непонимающе глянула на него Лариса.

– Сотрудник службы безопасности. Я начальник, он подчиненный. Если, конечно, он согласен.

– Ничего не понимаю, – мотнула она головой.

– Смотри сюда! – Никита убрал траву с лица покойника, которого они положили на заднее сиденье.

– Ой! – вскрикнула она.

– Теперь поняла? За нами охотятся, за твоими акциями… – Никита тронул Макара за плечо: – Знаешь, сколько эти акции стоят? Миллионы долларов. Знаешь, что это значит?

– Что?

– То, что у тебя будет очень большая зарплата и квартира в Москве. Если, конечно, тебе нужна работа…

– Работа? С очень большой зарплатой? Нужна! – оживился парень.

– Пять тысяч долларов тебя устроит?

– В месяц?! – восторженно протянул Макар.

– В месяц. Если устроит, то поехали.

Парень кивнул и послушно тронул машину с места.

События принимали нешуточный оборот, и Никите не помешает надежный помощник. Был бы Макар проходимцем, он бы забрал все деньги, но ведь не случилось этого. И Никите он вызвался помочь, хотя даже на пьяную голову понимал, чем это может для него закончиться. Рисковый он парень и не сволочь. К тому же в десантных войсках служил, а это какая-никакая, а подготовка.

Но если Макар вдруг одумается и откажется от опасной работы, то Никита плакать не станет. Главное, чтобы он помог избавиться от трупов.

Макар привез их на обычную поляну на возвышенности у моря, трава здесь под ногами и проплешины из мелких камушков, похожих на крошки от мела. Никита и не понял бы, что здесь под ногами каменоломни, если бы не пролом в одной из таких проплешин.

– Туда залезть можно, – сказал Макар, посветив фонариком в эту прореху. – Только там обвалы со всех сторон. В одну сторону метр, в другую два. И неглубоко. Тут редко кто бывает, а пролом заткнуть можно. Камней только натаскать надо.

– Натаскаем.

Они скинули в пролом трупы. Макар собрался сбросить туда и окровавленную клеенку, но Никита остановил его:

– Молодец! На ней пальчики твои! На пожизненный захотел?

Клеенку они выбросили в море, пусть полощется, а пролом заложили камнями. Избавился Никита и от «беретт». Выбросил он и «стечкин», из которого застрелил первых двух наемников. Этих найдут очень скоро, а Клоп и Бочкарь похоронены надежно, хотя от орудия их убийства нужно избавляться при первой возможности. Никита сделает это, как только раздобудет «чистые» стволы, а для этого нужно ехать в Москву. Но надо ли туда ехать, вот в чем вопрос…

Лариса ждала их в машине.

– Холодно? – спросил он.

– Выпить бы!

– Да, горячий чай – самое то.

– Хотя бы чаю…

– А поехали ко мне! – предложил Макар. Его тоже трясло изнутри, но он старался сдерживать дрожь. – У меня самогонка есть!

– Сухой закон у нас, – покачал головой Никита. И, глянув на Ларису, добавил: – За редкими исключениями.

– Надо бы исключение сделать… – вздохнула она. – Все-таки четыре души за раз…

– Волшебник их помянет.

– Волшебник?

– Из Изумрудного города.

– Гудвин?

– Почему Гудвин?

– Волшебника Изумрудного города Гудвином звали.

– Я думаю, Гудвин этот всего лишь исполнитель. А за ним твой старый знакомый стоит. Тот, которому ты акции продала. – Никита многозначительно глянул на Макара, который сидел к нему спиной. Он теперь, можно сказать, соучастник преступления, и ему, в принципе, можно доверять, но в подробности лучше не посвящать.

– Кто тебе такое сказал?

– Был разговор… Непушкина здесь ни при чем, – покачал головой Никита.

– И что теперь делать?

– Ничего, отобьемся…

– Уверен?

– Вот Макар нас к себе приглашает.

– И что?

– А то, что Гудвин еще пару гоблинов по нашу душу заслать может. Или хотя бы свою машину забрать, – Никита вытащил из кармана ключи. – Она у Макара под окнами стоит.

– «Шкода»? – оживился тот.

– «Октавия», – кивнул Никита. – Ноль третьего года выпуска.

– Класс!

– Забирай.

– Не понял?

– Во дворе у себя поставишь. Скажешь, что мужики к тебе подходили, попросили машину во дворе подержать.

– Кому скажу?

– Кто спросит. Куда делись эти мужики, ты не знаешь. Я знаю. Я и объясню.

Никита задумался. Да, у него появилась отличная возможность заманить в ловушку следующую партию наемников, но ведь всех не изведешь. Да и лишний грех душу греть не будет… Может, не надо трогать «Шкоду», может, установить в ней «жучок» и радиомаячок?

– Нет, не надо захламлять двор, – покачал он головой. – Пусть стоит здесь. Зачем тебе этот мертвый груз? А машину мы тебе купим. Водить ты умеешь, нам водитель нужен.

– Ну, наконец-то! – с язвительным восторгом хлопнула себя ладонями по коленкам Лариса.

– Где тут радиорынок? – спросил Никита.

– Авторынок, – поправил его Макар.

– Нет, машину мы возьмем в салоне. И чем быстрее, тем лучше. Ну, чего стоишь? К себе вези! – хлопнул парня по плечу Никита.

Автосалон в Приморске точно был. Небольшой, и машины там в основном отечественные, но все-таки выбор имелся. Салон откроется не раньше девяти утра, а это значит, что у них есть время немного поспать.

Дом у Макара был небольшой, старый, с темной от времени шиферной крышей, с потрескавшимися и плохо побеленными стенами. Во дворе беспорядок, Никита предполагал, что и в доме такое же запустение. Но нет, в комнатах на удивление было чисто и обстановка вполне себе. Оказывается, к Макару через день приходила его мать. Сегодня ее быть не должно, а до завтра еще дожить надо…

Лариса выпила горячего чаю, легла в постель и скоро заснула. Никита налегал на крепкий кофе, поэтому спал он вполглаза, прислушиваясь к тому, что творится за окном. Забор с фасадной стороны штакетный, листва с деревьев и кустарников уже опала, поэтому «Шкода» была как на ладони. Но до девяти утра к ней так никто и не подошел. И во двор брошенного дома никто не наведался.

Утром после завтрака Лариса с Макаром отправились в автосалон, а Никита продолжил наблюдение.

Лариса вернулась к полудню, а Макар отправился в автоинспекцию оформлять машину. Купили они новенькую «десятку», но и ее Лариса сочла недешевым приобретением, бизнес-вумен в ней еще крепко сидела, жаль было зря потраченных, как она считала, денег.

Макар вернулся счастливый, с техпаспортом в кармане и госномерами на машине. Мало того, он нашел человека, который к завтрашнему дню обещал организовать ему всю необходимую для слежки технику. Это стоило денег, но на такое дело Лариса не поскупилась.

Шло время, а рыба в расставленные сети не заплывала. А утром следующего дня Макар отправился за «жучком» и «маячком», через пару часов привез и то и другое плюс ноутбук со специальной программой для слежения за объектом. Но и в тот день противник не дал о себе знать.За «Шкодой» пришли, когда Никита уже потерял всякую надежду. За ней даже перестали следить, поэтому никто и не заметил, как она вдруг исчезла. Впрочем, хватились машину быстро, она еще не успела выехать из города, когда к ней прицепился хвост…

Глава 12

Мускулистые руки, широкие плечи, мощный торс, длинные сильные ноги… Да, фигура у парня действительно великолепная, и на лицо он смазливый. Но Михаила коробило от мысли, что в этого красавчика надо было влюбиться.

А ведь он потому и навещал его часто, что должен неровно к нему дышать. Именно так должен думать Ковшов, который заведовал охраной всего и вся и Михаила держал под присмотром.

Ковшов мужик основательный и работать умеет. Поэтому Аркаша сбежать не мог при всем желании. Во-первых, и в подвал дверь крепкая, и в комнату, и маленькое окошко под потолком забрано решеткой. А на ноге у Аркаши стальной обруч, к которому намертво прикреплена такая же цепь. И с этой цепи ему не сорваться при всем желании.

А еще Аркаша сидит на игле и всегда под кайфом, которого ему скоро перестанет хватать. Он рыл яму Ларисе и сам же в нее угодил. Михаил об этом позаботился. Он сам лично делал инъекции, выдавая это за заботу о благополучии пленника. И не забывал повторять, что убивать Аркашу не собираются. Дескать, от него хотят получить клятвенное обещание, что никогда и никому он не расскажет о несостоявшейся сделке с акциями. И не важно, что Аркаша давал эту клятву по два раза на день, перед каждым уколом… Михаил обещал ему, что еще чуть-чуть, и его выпустят на свободу. И Аркаша верил, хотя уже не очень-то и хотел уходить отсюда. Его ведь здесь неплохо кормят, и с наркотой без проблем…

С его дружками так не церемонились. Одного Михаил застрелил своей же рукой. Порядком выпил, взял в руку пистолет, ворвался в камеру и с ходу выстрелил парню в голову. Там его наизнанку и вырвало. И в коридоре он блевал до кровавой желчи.

Лелика тоже должен был убить он. Сам ведь назвался груздем, ему и пушку в руки… Но пистолет вывалился у него из руки, когда он вошел в камеру. И ноги назад понесли. Так бы и убежал, если бы на Ковшова не напоролся. Семеныч только усмехнулся, глянув на него, подобрал пистолет и у него на глазах застрелил парня.

Но все это уже в прошлом, совесть уже успокоилась, и Михаил даже осуждал себя за проявленное малодушие.

Он глянул на часы. Наконец-то его время вышло, и пора уходить.

– Ну, давай, до завтра!

Аркаша невменяемо махнул рукой и что-то промычал под нос. Он уже бороздит просторы своих миров, и ему ни до кого нет дела.

Подвал в гостевом доме как будто был создан для того, чтобы содержать в нем пленников. Возможно, Фоган и строил его именно с такой целью. И не комнаты здесь, а камеры, которые создавали тягостное ощущение. На улице сейчас холодно и сыро, но лучше два часа провести там, чем один – здесь.

Но из подвала так просто выйти не удалось. На входе Михаил столкнулся с Ковшовым. Семеныч посмотрел на него с колючей ухмылкой и спросил:

– Ну что, раскрутил?

Примерно такого вопроса Михаил и ждал, но его возмущение было искренним.

– Не понял?

– Ну, пацан смазливый, вдруг он в твоем вкусе…

– Думай, что говоришь! – сквозь зубы процедил Годовиков.

Он, конечно же, знал, что Ковшов стучит на него или Гудвину, или даже напрямую Пережогову, поэтому и окружил Аркашу вниманием. Герман Данилович должен был поверить в его влечение к мужчинам. И, скорее всего, уже верит.

– А что здесь такого? Активный – это нормально, в зоне за это не опускали, – снова ухмыльнулся Ковшов.

Когда-то он служил в спецназе, воевал в первую чеченскую, потом попал в зону, которая не могла не наложить отпечаток на его характер, и уже оттуда попал в команду к Гудвину. Там у него много таких, у которых и боевой опыт, и тюремный.

– Здесь не зона.

– Зона не зона, а хозяин у нас один… Тебе же сказали, не тянуть с этим, – кивнул Ковшов на дверь камеры, за которой балдел Аркаша.

– Я знаю. – Годовиков на мгновение изобразил душевные страдания, которые испытывает женщина, навсегда расставаясь с возлюбленным.

– Или ты ждешь, когда я это сделаю?

– Я сам все…

– Хватит того, что я подчищаю за тобой.

Действительно, Михаил и пальцем не шевельнул, чтобы избавиться от трупа парня, которого он застрелил. И Лелика хоронили без него.

– Я же говорю, сам все сделаю.

– Передоз ему сделай. Давай прямо сейчас. Некогда мне с ним тут возиться, людей раз-два и обчелся.

В подчинении у Ковшова было два человека, а после того как штатную придомовую охрану распустили, Гудвин добавил еще пару бойцов на усиление, которых сам же потом и забрал. Что-то не клеилось у него с Ларисой, с людьми вдруг возникли проблемы. Михаил не знал пока, что именно у него там происходит, но, похоже, Гурьянов преподал ему хороший урок.

Если так, то с Александрой ничего плохого случиться не должно. Если Лариса выйдет из-под удара, придется договариваться с Александрой, возвращать ей акции, а затем их же и выкупать. Для того и держат ее в постоянном напряжении, чтобы она не расслаблялась. Но Михаил и сам под прессом. Ощущение такое, что Пережогов пристально наблюдает за ним. Похоже, он все-таки подозревает в нем корыстный, опасный для себя интерес. Может, потому и позволил ему расправиться с тем же Бобом, чтобы получить на него компромат и тем самым повязать кровью. Если так, то Михаил зря старается, изображая свой интерес к Аркаше. А может, и не зря. Может, Пережогов уже и не сомневается в нем. Но даже в этом случае страшно начать свою против него игру… А вдруг все-таки представится такая возможность? Вдруг Пережогов лишится своих зубов? Вдруг все к этому идет?

– Да, я понимаю, дом большой, а людей мало… Но разве подкрепления не будет?

– Будет. Сегодня подъедут.

– А если нет? Вдруг проблемы возникнут?

– Какие проблемы?

– Ну, мы же знаем, за кем охотится Гудвин. Что-то не так у него пошло, да?

– Да, конечно, – заметно смутился Ковшов.

– Ну, может быть, – не скрывая своих сомнений, усмехнулся Михаил.

Он смотрел на Ковшова так, как будто тот был виноват в неудачах Гудвина. А раз виноват, значит, лох. А если лох, то нечего здесь выеживаться.

– Нормально там или нет, с твоим красавчиком нужно кончать по-любому.

– Я не тороплюсь.

Михаил боялся Пережогова, но все-таки стремился к сотрудничеству с Александрой. Пусть поступит от нее предложение, а он подумает… Но предложения не поступало. Она вроде бы и хотела от него чего-то, но на откровенный разговор не решалась. Поэтому и появилась у него мысль завести с ней разговор об Аркаше, намекнуть, что проблемы у парня. Александра попросит за него, тогда он спровоцирует ее на встречные условия. Может, тогда она и сделает предложение, от которого не захочется отказаться.

Он, конечно, сообщит Пережогову об этом разговоре, чтобы его потом не уличили в двурушничестве, но предложение от этого своей притягательности не утратит. А там будет видно, сможет он им воспользоваться или нет.

– Я тороплюсь.

– Может, ты сам этим и займешься?

– Ну, если дашь добро…

– Делай, как знаешь. – Михаил изобразил скорбный вздох.

Да, ему жаль расставаться с красавчиком, но раз это нужно в интересах дела, он готов пожертвовать своими пристрастиями.

На самом деле он был только рад избавиться от Аркаши. И очень здорово, что ему не придется марать об него руки.

Но и торопиться не надо. Вот когда вернется подкрепление, тогда пусть Аркашей и займутся. А пока он жив, Михаил вызовет на откровенный разговор Александру.

Впрочем, если Ковшов сделает Аркаше передоз прямо сейчас, это не помешает Михаилу завести о нем речь.

Домашний арест в золотой клетке. Куда ни кинь, всюду клин. Телефоны все отключены, охрана и прислуга распущены, дом под присмотром Годовикова и его людей.

– Что тебя смущает? Хочешь по дому голой ходить – пожалуйста, слово тебе никто не скажет.

– Ты хочешь, чтобы я голой по дому ходила? – усмехнулась Саша.

Годовиков постоянно находился где-то рядом, но в поле зрения попадался нечасто. Ковшов глаза намозолил, а этот, казалось, избегал ее. Ковшов смотрел на нее с вожделением, а Годовиков, похоже, не замечал в ней красивую женщину.

– Я хочу? Нет, голое тело – это свобода. Ты же не ходила по тюрьме голой, – усмехнулся он.

– Какая это свобода, когда твой Ковшов на каждом шагу?

– Ну, на твою половину он не заходит.

– Пусть только попробует!