355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Колычев » Любовь в законе » Текст книги (страница 5)
Любовь в законе
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 04:55

Текст книги "Любовь в законе"


Автор книги: Владимир Колычев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что чего? Твои подружки за пару баксов мундштук шлифуют, а тебе сотни мало.

– Какие подружки?! Я тебе не проститутка!

– Да? Значит, ошибся.

– Твои проблемы!

Полина развернулась к нему спиной, но парень схватил ее за руку.

– Куда ты? Мы можем просто посидеть, выпить.

– Не хочу!

Она попыталась вырваться, но грубиян продолжал держать ее за руку.

– Я тебя никуда не отпущу! – Он смотрел на нее пристально, с насмешкой уверенного в своем полном превосходстве человека.

– Пусти!

– Расслабься, детка, легче пойдет.

– Пойдешь ты сам! – в состоянии, близком к панике, закричала Полина. – Пусти, сказала!

Но парень продолжал удерживать ее.

– Я Макару все расскажу! Он тебя убьет!

– Чего? – потешаясь над ней, хохотнул он.

– У него пистолет есть! Он тебя застрелит!

– Из какого дерева пистолет? Сосна, липа? – продолжал глумиться он.

– Из железа! Тульский «ТТ»!

– Да? Ну и где твой Макар?

Полина мысленно взывала к Макару. Ну почему его нет рядом? Почему он не появляется? Ведь он обещал быть.

– Давай его сюда! Я его прямо здесь опущу! – Парень отпустил Полину, чтобы изобразить перед ней движение, с которым лыжник стартует с места.

И в это время кто-то вдруг схватил его за плечо, развернул к себе лицом и со всей силы ударил в челюсть. Парень подался в сторону, тут же попытался шагнуть навстречу неожиданному противнику, но это у него не вышло: ноги вдруг подкосились в коленях, и он рухнул наземь.

– Пошли!

Увы, но спасителем оказался не Макар. Руку Полине протягивал Севастьян.

– Ну, чего стоишь? Пошли!

Она не должна была принимать от него помощь. Потому что не любила его. Потому что он для нее теперь чужой. Но еще глупей было стоять и ждать, когда грубиян встанет на ноги, чтобы отомстить.

Полина убрала руки за спину, но за Севастьяном пошла. Они вместе свернули в проход между домами, прошли через шумный двор, оказавшись на выщербленной аллее давно уже зачахшего сквера. Севастьян постоянно оглядывался, видимо, опасаясь погони.

– Что, страшно? – из вредности попыталась уязвить его Полина.

– Зато ты, я смотрю, смелая, по барам шляешься, – пренебрежительно глянул он.

– А это не твое дело!

– Посмотрела бы на себя, в кого превратилась. Накрасилась, как проститутка! И платье это блудское… Смотреть противно, во что превратил тебя этот упырь!

– Сам ты упырь.

– Откуда у него пистолет! Он что, бандит?

– А ты что, мент?

– Какой мент? Где ты таких слов нахваталась? Он тебя научил? Знаешь, на кого ты похожа? На потаскуху бандитскую!

– На Зойку свою посмотри! Думаешь, она у тебя святоша? Сказать, с кем она таскалась?

Севастьян резко развернулся, перекрыв ей дорогу, и она, не успев затормозить, на мгновение зарылась лицом в его грудь. Он взял ее за плечи, вытянул вперед руки, чтобы заглянуть ей в глаза.

– С кем она таскалась?

Взгляд у него суровый, выражение лица грозное. И даже энергия почти такая же, как у Макара… Но нет в нем той искры, которая могла бы воспламенить ее кровь.

– Ни с кем, – все же пошла она на попятную.

Не стоило злить Севастьяна. Да и низко это – выдавать пусть и бывшую, но все-таки подругу.

– Гуляла просто…

– Мне все равно, с кем она гуляла! Я хочу забыть прошлое. Я хочу жить настоящим. И если ты не вернешься ко мне, я останусь с Зойкой!

– Я должна вернуться к тебе? – оторопело спросила Полина.

– Да, должна! Или сейчас, или никогда.

– И ты примешь меня обратно?

– Да! Потому что люблю. Потому что не могу смотреть, как ты гибнешь.

– Я не гибну. Мне хорошо.

– Это тебе так кажется! Он растопчет тебя. И вытрет о тебя ноги. Он уголовник! Для него нет ничего святого.

– Он не уголовник, – мотнула головой Полина. – Он проводником работает.

– И пистолет ему выдали на работе для самообороны, да?

– Нет, но…

– Что «но»?.. Ты видела его трудовую книжку? Его паспорт?

– Не видела. А зачем?

– Может, он тебя обманывает. Может, никакой он не проводник. Может, грабит по поездам!

– Что ты такое говоришь?

– А что ты сама думаешь? Подумай, вдруг я правду говорю.

– Нет. Это неправда.

Она вдруг вспомнила татуировки на теле Макара. Какие-то эполеты на плечах, звезды. Но ведь это просто красиво… И еще Макар кололся. Остатки реланиума на пару с мамой употребил, затем был морфин в ампулах. Но ведь ему нужно было унять волнение. А пистолет – для самозащиты…

– Не уголовник он, – мотнула она головой. – Я слышала, как уголовники говорят, противно слушать. А Макар нормально говорит, как обычные люди.

– Потому что ты обычный человек, вот он с тобой и говорит, как нормальный. А когда ты для него своей станешь, он с тобой на жаргоне говорить будет.

– Какой ты умный!

– Да уж, не дурак. Не нравится мне твой Макар! Понимаешь, не нравится!

– Еще бы он тебе нравился! Я же с ним сплю, а не с тобой… А знаешь, какой он в постели!

Севастьян страдальчески скривил лицо. Он ничего не хотел слушать и закрыл уши ладонями.

А Полина уже и не хотела разговаривать с ним, поэтому, обогнув его, пошла дальше, в сторону своего дома.

– Стой! – услышала она его голос.

– Стою, – замерла она.

– Ты идешь к нему?

– Да.

– Может, все-таки останешься со мной?

– И ты мне все простишь? – не оборачиваясь, с грустной насмешкой спросила она.

– Все!

– Ты хороший…

Севастьян действительно вызывал уважение. Он любил Полину и готов был разбиться в лепешку ради нее. И Макара не испугался, когда пришел выяснять с ним отношения, дрался с ним на равных. И сегодня от грубияна из бара ее спас, не побоявшись набить ему морду. Но вся беда в том, что ей совсем не интересно с ним.

– Ну не могу я без него. И ты должен это понять… Прости.

Опустив голову, она продолжила путь. И всю дорогу чувствовала за спиной его присутствие. Севастьян тенью следовал за ней, но так и не решился больше подойти. Похоже, он понял, что Полина потеряна для него навсегда. И хорошо, если понял.

Глава 6

У вора в законе особый статус, у него должны быть люди, готовые исполнить любую его волю. Но все это в идеале, а в жизни свои условности. Макару не нужна свита, от этого одни проблемы. В одиночку он стал работать с тех пор, как его сдал подельник. Ему тогда девятнадцать лет было, а на волю он вышел в двадцать четыре. С тех пор он больше никому не доверяет и промышляет в гордом одиночестве. Разве что иногда подключает к делу своих сожительниц, но это расходный материал. Их, конечно, всех жаль, но своя жизнь дороже. Уж больно не хочется возвращаться в зону, где в общей сложности он провел одиннадцать лет – лучшую, надо сказать, часть своей жизни…

И еще законный вор не должен убивать своими руками. Ему даже не положено иметь при себе оружие. Но ведь и это все условно. Прежде всего вор должен уметь постоять за себя, а что делать, когда на тебя напирает стадо «быков»? Мало того, что унизят, еще и убьют. Тут без пистолета никак. И без «пера». Вот и приходится возить с собой и ствол, и нож. И убивать тоже приходится. Когда врагов, когда друзей… Но об этом сейчас лучше не думать. После удачного дела поезд несет его в Степнянск, к девчонке, по которой очень соскучился.

Поезд подползал к перрону, Макар стоял у окна, на лице – постная мина, на плече – дорожная сумка, все чин по чину, придраться не к чему. Поэтому на ментов, появившихся вдруг в конце вагона, он глянул без всякого интереса. Так, просто скользнул по ним взглядом и снова повернулся к окну.

Ментов натаскивают на страх, они его чувствуют, поэтому нельзя напрягаться в их присутствии, нервничать. Нужно вести себя предельно спокойно, только тогда они пройдут мимо… И точно, поворачиваясь к нему боком, два сержанта в синих рубашках один за другим проследовали мимо. И невдомек им, что в сумке у Макара лежит заряженный «ТТ». И придумывать ничего не надо – бери его с оружием, вызывай понятых, составляй протокол и пакуй за решетку. Но нет, все в порядке, прошла гроза, даже не громыхнув…

Ситуация сейчас не та, чтобы без оружия ездить. Лето, курортная пора, граждане спешат на юга отдыхать, братва – делать их потерпевшими. Макар промышлял в поездах. На «богатеньких буратин» у него был особый нюх, он высматривал их в вагонах, затем выходил с ними на конечной станции, провожал до места, где они останавливались на постой, а потом уже помогал им расставаться с деньгами. Или из дома наличность выносил, или с пляжа, вместе с сумкой, – тут уж как получится. А иногда удавалось обуть лоха на карточной игре. Попадались в поездах такие горяченькие, что сами напрашивались. Макар знал толк в картах, но старался не зацикливаться на них. А то ведь раз в поезде выиграешь, другой, а там и примелькаться недолго. Менты хоть и ленивый народ, но иногда им улыбается удача. А Макар очень дорожил своей свободой, чтобы рисковать. Поэтому он и осторожничает, старается не светиться…

Менты прошли мимо. Потому что Макар умел вести себя с ними правильно. А если бы они шли именно за ним, он бы это почувствовал. Нюх у него на опасность волчий, поэтому четвертый год он уже на свободе. И еще долго будет держаться. А чего ему в тюрьме делать, если у него есть дом, молодая жена, готовая вылизывать его с макушки до пят? Любит его Полина, и он и дальше будет этим пользоваться.

А ведь менты могли иметь на него зуб. Из-за того же Севастьяна. Мало ли, стукнет парню в голову пойти к ментам, рассказать про ствол. И побои мог бы предъявить для пущего эффекта. Но нет, спокойно все. Не трогают его менты. Тогда почему на душе такой неприятный холодок, как будто ветер перед грозой дует?

Поезд остановился. Макар мог бы выйти из вагона первым, но он не торопился, спокойно влился в струю пассажиров и вышел на перрон. Он шел неспешно, без суеты, но чувства все равно были напряжены, ушки на макушке, глаза на висках. Мало ли…

Но никто не набрасывался на него, не сбивал с ног, не стягивал руки за спиной стальными браслетами. Два стриженых качка в борцовках неторопливо прошли мимо. Толстые латунные цепи на крепких шеях, на ногах – боты с тяжелыми ударными носками. Видно, что криминальные ребята, возможно, из команды, что контролировали вокзал. На Макара они даже не взглянули. Да и он едва обратил на них внимание. Подлунные дела Степнянска ничуть его не интересовали. Не собирался он делать дела в этом городе, потому что жил здесь. Может, надолго останется. Будет себе гастролировать, время от времени возвращаясь в эту тихую гавань, где будет ждать его Полина. А скорее всего, будет возвращаться сюда вместе с ней.

Сложновато ему без напарницы, надо бы Полину к делу приобщить. На днях ему пришлось вскрывать гостиничный номер в Сочи, куда привел его богатый лох. Хорошо, замок несложный оказался, и деньги спрятаны были бесхитростно, а ведь мог и оплошать, тогда бы без добычи остался. А потерпевший на курорт без жены приехал, ему девочка была нужна, и Полина могла бы стать для него хорошей приманкой. Мать ее покойная с этим делом неплохо справлялась. Но нет больше Антонины, жадность ее сгубила, ожерелье жемчужное к ее рукам не по делу прилипло. А с крысами разговор короткий…

Поездка оказалась удачной. С драгоценностями, как в прошлый раз, не повезло, зато пять миллионов в рублях и три тысячи долларов в карман упали. Так что Макар не с пустыми руками домой возвращался. Домой… Да, теперь это его дом. И надо здесь обживаться. Старую мебель из квартиры выбросить, ремонт сделать, чтобы мочой и лекарствами не воняло, заново комнаты обставить. Деньги на это Полина поможет заработать…

Макар остановил машину и через некоторое время вышел во дворе высотного дома, где ждала его Полина. Должна была ждать… А вдруг она со Севастьяном сейчас? Возмущение всколыхнуло Макара изнутри, но все равно он обратил внимание на старенький черный «БМВ», стоявший у подъезда. Возле машины стояли крепкие ребята и, переминаясь с ноги на ногу, о чем-то лениво говорили между собой. Из новых братва, из тех, что еще баланду не нюхал… Интересно, что им здесь надо?

Макар поднялся на свой этаж, достал из кармана ключ от квартиры, вложил его в замочную скважину. Замок сдался быстро, но дверь приоткрылась лишь на сантиметр-два, похоже, ее чем-то подперли изнутри. И тут же кто-то закрыл ее, навалившись всей тяжестью тела.

– Помогите! – услышал он истерический визг Полины.

Что с ней? Вроде бы морфин он в ванной не оставлял.

– Полинка, ты чего?

– Макар?! – взвыла она от восторга.

И дверь тут же распахнулась. Но не успел он переступить порог, как позади вдруг послышался топот ног. Кто-то тяжелый бежал вверх по лестнице, и это страшно напугало Полину. Она порывисто схватила Макара за руку и что есть силы принялась затаскивать его в дом. Он вдруг решил, что это менты бегут по лестнице, поэтому сам быстро закрыл за собой дверь, Полина подперла ее шваброй.

Не глядя на нее, он полез в сумку, достал оттуда пистолет, передернул затвор. И в этот момент дверь содрогнулась от удара.

– Открывай, сука! – заорал кто-то на лестничной площадке.

– Я в милицию звоню! – закричала Полина.

– Звони, нам по хэ, поняла?

И все-таки угроза подействовала: в дверь барабанить перестали, кричать тоже.

– Ну и что все это значит? – спросил Макар.

Сначала он должен был во всем разобраться, а потом уже решать, что делать.

– Я… Они… – сбивчиво начала Полина. – Я шла, а он подошел, давай приставать. Я сказала, что тебя позову, а он сказал, что сделает из тебя бабу.

– Кто сказал? – начал закипать он.

– Ну, я не знаю, как его зовут… Морда бандитская, цепь на шее. Я с выпускного шла, Сева за мной увязался, а потом как даст ему в морду! Ну а теперь они его ищут! Меня нашли, теперь его ищут! Я из магазина сегодня шла, а они сзади на машине подъезжают, я побежала, они за мной. Вот, второй раз уже ломятся.

– А Сева где?

Макар заглянул в одну комнату, в другую.

– Ну как ты мог подумать, что Сева может быть здесь! – возмущенно воскликнула Полина. – Не было его здесь. И не могло быть!

Он заглянул на кухню, но и там никого. Подошел к окну, высунулся из него. Внизу во дворе возле «БМВ» стояли двое и, задрав головы, смотрели на него.

– Эй, чувак, давай сюда, поговорить надо! – замахал рукой один, черноволосый атлет с кривым носом.

– Этот? – спросил Макар у Полины, которая высунулась из окна вместе с ним.

– Да, он. Сева его чуть не убил, так ударил…

– Ну, ты слышишь, чувак! – снова заорал кривоносый. – Давай сюда! Чего за бабу спрятался?

Кричать Макар в ответ не стал, но кивнул, касаясь подбородком груди. Дескать, ждите.

– Значит, просто шла, – закрывая за собой окно, косо глянул он на Полину.

– Ну, не просто… В бар заглянула. Вина хотела купить, к столу. Тебя ждала, только ты почему-то не приехал, – сказала она, жалко и подавленно глядя на него.

Чувствует за собой вину, потому и поджала хвост.

– Значит, я виноват.

– Нет, конечно. Но я-то в чем виновата? В том, что платье на мне короткое было? Так ты сам его купил. Он подумал, что я проститутка, сто долларов предложил…

– Тебе мало денег?

– Макар! Ну как ты можешь? – закричала Полина. – Не нужны мне были деньги! И я убежала от этого козла. Он меня догнал! Показал, что с тобой сделает. Сказал, что прямо на улице опустит.

– Отвечаешь, что так и сказал? – чувствуя, как закипает в нем злость, спросил Макар.

– Правда, так и сказал.

– Поклянись!

– Клянусь… А зачем?

– А все очень серьезно, девочка. Все очень серьезно. Это для лохов слова не имеют никакой силы. А мы за слова жестоко спрашиваем… А про меня зачем сказала?

– Напугать его хотела. Кто еще мог меня защитить?

– А Сева?

– Я даже не знала, что он рядом.

– Ну, насчет Севы мы разберемся.

Как это ни странно, но зла на этого парня Макар не держал. Было в нем нечто, заслуживающее уважения. И вел себя достойно, и в драке не спасовал. Драку он мог ему простить, потому что это было по-мужски. Но если к Полине под юбку лез, тут уж пусть извиняет. И ему чирк по горлу, и ей.

Он засунул пистолет за спину, за поясной ремень, на футболку набросил куртку, чтобы скрыть рукоять. Полез в сумку, из-под подкладки достал финку с наборной ручкой и острым, как бритва, клинком, сунул ее в рукав куртки. Ладонью провел по волосам, будто успокаивая мысли, открыл дверь.

– Не пущу! – Полина в панике схватила его за руку, но Макар так посмотрел на нее, что пальцы ее разжались сами по себе.

– Ты за меня не бойся. И за себя тоже.

Макар напряг всю свою волю, и она анестезирующей смесью растеклась по крови, подавляя эмоции и успокаивая нервы. Во двор он вышел с непоколебимой верой в себя, в своей способности убить в ответ на оскорбление. И кривоносый почувствовал его внутреннюю силу, стушевался, подобрался. Но все-таки выбросил пальцы веером.

– Ну что, мужик, поговорим? – спросил он, энергично перенося с ноги на ноги свой вес.

Казалось, он собирался ударить Макара ногой. Но парализующий взгляд противника сбивал накал его решимости, не хватало ему духу переступить через роковую черту.

– Я не мужик, – тихо, но звучно сказал Макар. – Я вор.

– Какой, к черту, вор?! – пренебрежительно скривился парень.

– В законе.

– Кого ты лечишь? – заметно стушевался кривоносый.

Макар молча смотрел на него немигающим, пущенным исподлобья взглядом. Он все сказал, больше добавить ему нечего.

– Любой может сказать, что он в законе…

Макар едва заметно скривил верхнюю губу.

– Ты докажи! – не унимался браток.

– Кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывал? – едва слышно, но с мощным нажимом спросил Макар. – Ты хотел со мной говорить? Говори.

– Ты мне в челюсть вломил? – снизу вверх посмотрел на него кривоносый.

– Ты что, не видел, кто тебя помял? – презрительно поморщился Макар. – Темно было?

– Нет. Исподтишка вломили. Твоя работа?

– Ты, вообще, кто такой?

– Тарань я! Может, слышал?

– Слышал, – невозмутимо кивнул Макар. – У нас в зоне петух один был, у него такое же погоняло было. Сначала нормальным был, а потом на людей кидаться стал, одного опустить хотел, другого… Самого опустили. Ты тоже опустить меня хотел?

– Эй, ты чего? – испуганно шарахнулся парень. – Кого я опустить хотел?

– Ну, если я тебе вломил, значит, я должен был это слышать?

– Ну а если не ты это был?

– А если я, то что? Я так понял, ты поговорить со мной хотел, пошли, есть тут одно место…

Макар еще с первых дней своего появления в Степнянске обследовал район, в котором ему сейчас приходилось жить. Знал он одно местечко неподалеку, с одной стороны глухая стена гаражей, с другой – железобетонный забор промбазы, а упиралась дорога в заброшенный котлован, поросший вербой. Если там и встретишь кого, то алкашей или детвору.

– Какое место? – напрягся Тарань.

– Где людей нет. Не буду я же тебя здесь убивать.

– Убивать? Меня? Ты чего, в натуре, – сошел с лица кривоносый.

И его дружок стоял с потухшим видом, обиженно посматривая на Макара.

– Я не в натуре. Я вор. Пошли!

Сейчас Макар боялся только одного. У братка мог оказаться ствол, и если он вдруг попытается его достать, придется его зарезать прямо на месте, на глазах у людей, в одном дворе с которыми он собирался жить. Финка из рукава выскользнет в ладонь, затем рубящий косой удар снизу вверх, и заостренный клинок с легкостью вскроет щитовидный хрящ на горле… Ни о какой драке не могло быть и речи. Макар понимал, что в одиночку против двух качков он не потянет. А в этом противостоянии, как и во всех других, ему нужна только победа. Иначе пойдет молва, что законный вор Макар не может постоять за себя. А братва обязательно узнает, кто он такой.

– Куда пошли? – мотнул головой Тарань. – Здесь поговорим…

– Здесь нельзя, здесь люди.

– Да? Тогда поедем мы…

Увы, но Макар не мог удержать этого труса. Не стрелять же в него. И ножом не пырнешь. А гоняться за ним по городу бесполезно. Да и не царское это дело.

Презрительно посмотрев на него, Макар перевел взгляд на его дружка.

– А ты кто такой? – тихо и властно спросил он.

– Я? – вздрогнул тот. – Бубен я. Вы про меня не слышали.

– Само собой. Ты чьих будешь, Бубен?

– Ну, заводские мы.

– И кто старший у вас?

– Силикат.

– Передай своему Силикату, что Тарань ваш – полное фуфло. Так и передай: Макар сказал…

Он еще раз смерил кривоносого уничтожающим взглядом и повернулся к нему спиной. Это был момент, которого он больше всего опасался. Рукоять ножа уже легла в руку, осталось только размахнуться и ударить через плечо. А это убийство, это звонок по «02» и федеральный розыск. Макару приходилось находиться в бегах, и он знал, как это выматывает. Солнце светило в спину, и на площадке перед подъездом он видел тени братков. Лишь бы только никто не дернулся за ним вслед.

Но нет, парни стояли как в штаны наделали, никто из них даже не шелохнулся, пока он не скрылся в подъезде. А когда Макар выглянул в окно, то увидел только выезжающий со двора «БМВ».

Полина ласково прильнула к его спине, ткнувшись носом его шею.

– Мне с тобой совсем не страшно.

– Ты впутала меня в разборки, – раздраженно поморщился он.

– Но ты же со всем разобрался.

– Вряд ли…

– Я так долго тебя ждала. Где ты был? Где мама?

– Если ты этого очень хочешь, она приедет.

– Не хочу.

– Тогда закрываем тему. Нормально у нее все. Точка. Сделай мне горячую ванну.

Полина приготовила ему ванну, подала чистое белье, полотенце. А затем предложила себя. Отказываться от сочного юного тела Макар, разумеется, не стал. В конце концов, он и ехал сюда, чтобы жить с Полиной во всех смыслах этого слова.

Утро началось с легкой разминки. С похмелья Макару лень было шевелиться, но Полина все сделала сама. Она девчонка быстрая и уже достаточно опытная, чтобы ублажить мужчину.

Она тоже вчера выпила, но из постели выпорхнула, как только что родившаяся бабочка, потянулась к халату, чтобы скрыть наготу. Волосы распущены, талия тонкая, бедра узкие, попка выпуклая, ноги стройные, длинные… Идеальная фигурка, но что-то уже наскучило смотреть на нее. И Кама-Сутра поднадоела, и Кама-Свечера. А впереди целый день. Но у Макара есть возможность скрасить его унылое течение. Нет, фейерверк ему не нужен, достаточно легкого парения над буднями. Морфин – это самое то. Еще когда Антонина была жива, нашел он точку на рынке, где можно было взять товар. А с деньгами у него порядок.

Он не стал идти в ванную. Лень. Ампулы, шприцы и жгут в тумбочке, только руку протяни.

Макар уже выдернул иглу из вены, когда в комнату вошла Полина. Кайфа не было и не будет: слишком слабое зелье. Но в глазах уже просветлело, и комната окрасилась в радужные тона.

К морфину он привык на зоне, когда мотал второй срок. Первое время скучать не приходилось: Макар утверждал свой авторитет. Первые два года на это и ушли: неповиновение начальству, штрафные изоляторы, война с лагерным активом, бунты… Это на воле он старался держаться подальше от своих собратьев по ремеслу, а в тюрьме одному тоскливо, там и почета хочется, и уважения. Потому и стремился он к высокому статусу. И добился своего. Короновали его очень уважаемые воры, и произошло это за колючкой, по всем правилам. А последние два года Макар жил в зоне, как на малине, разве что блатных девок не хватало. И работать не надо, и деньги всегда есть, и неиссякающий ручей всякого блага с воли. Спокойно было эти два года. Но скучно. А тут морфин, кодеин… Очень даже ничего пошло.

– Зачем это тебе нужно? – спросила она, с ногами забравшись на кровать.

– Хочешь попробовать?

– А надо?

– Не знаю, тебе видней…

– А это не страшно?

– Нет, это смело, – дурашливо засмеялся он. – Ты и так в постели смелая, а станешь еще смелей.

– Говорят, это затягивает…

– А ничего, что я уже шесть лет на этом сижу? И что, я каждый день вставляюсь?

– Ну, не каждый день, но бывает.

– От безделья бывает. А когда я в деле, на работе, я этим не балуюсь. Морфин слабый, героин куда сильней, а крэк – это вообще. Но если перешел на героин, считай, что ты уже наркоман. А я не такой… Ну что, попробуешь?

– Может, как-нибудь в другой раз?

– Не хочешь – не надо, мне больше достанется. Ты давай делами занимайся, а я покемарю чуток. После обеда по магазинам пройдемся, ящик хороший взять надо, видак и все такое…

Надо было как-то разнообразить свою жизнь. Выпить вечерком, поставить кассету с клубничкой, потом Полинку завалить на спину… Может, в секс-шоп с ней заглянуть, что-нибудь интересное для постельных забав прикупить, штучку-дрючку какую-нибудь. Надо пользоваться моментом, пока эти секс-лавочки не прикрыли: мало ли, вдруг в стране снова социализм объявят…

Радужные тона перед глазами слились в розовую мягкую пелену сна. Макар сладко засыпал… И как же он разозлился, когда слух резанул звонок в дверь. Хорошо, если знакомые Полины. Хуже, если Севастьян, хотя совсем не страшно. А если братва? Менты?

В комнату вошла встревоженная Полина.

– Макар, там этот, ну, который был…

Ей не пришлось поднимать его с постели, он был уже на ногах. Надел джинсы, сунул за пояс ствол, набросил сверху рубаху.

– Кто был? С кем был?

– Ну, с Таранью.

– Бубен, что ли?

– Я не знаю, ты не говорил, как его зовут.

– Правильно, потому что зовут его никак.

Прежде чем открыть дверь, Макар вынул из-за пояса пистолет. И встал он так, чтобы его не задела пуля, если с лестничной площадки будут стрелять. Приоткрыл дверь, но голову в щель высовывать не стал. Бубен сам шагнул в сторону, чтобы оказаться в зоне видимости. На лице угодливое выражение, но взгляд недобрый. Парень уважал воровской титул Макара, но готов был порвать его, если бы тот оказался самозванцем.

– Здравствуйте, – заискивающе кивнул он. – Там с вами поговорить хотят.

– Кто?

– Ну, Салават, он в законе.

– Салават? Ну, слышал о таком…

Слышал, но не видел. Хотя и знал, что, несмотря на свою кличку, вор этот имел славянское происхождение, а имя взял по названию города, в окрестностях которого сидел и был коронован. Но это все на уровне слухов: страна большая, невозможно знать все про всех воров в законе. Известно только о самых авторитетных, но, видимо, Салават ни в чем серьезном не засветился. Да и Макар, честно говоря, не из самых-самых. Но ведь он и не стремится быть первым.

– Он русский, да?

– Ну да, русский. Сам я его не видел, но говорят, что русский. Он скоро подъедет, с вами поговорить хочет. И вам подъехать надо.

– Куда?

– Машина там, внизу, я отвезу.

– Куда отвезешь?

– В ресторан «Юбилейный», там сейчас наша точка. Силикат сейчас там.

– Ну иди в машину, я сейчас.

От встречи Макар увиливать не стал, но в «БМВ» к Бубну садиться не стал. Мало ли что на уме у братков. Из темноты подъезда он какое-то время следил за парнем, и, когда тот отвернул взгляд, рассматривая блондинку в коротком платье, Макар сошел с крыльца не по ступенькам, а спрыгнул с него вбок, скрывшись за сиреневыми кустами палисадника. Прошел по линии отмостки до следующего подъезда, а оттуда спокойно покинул двор дома, остановив на улице машину.

Двери в ресторан были открыты нараспашку, но пройти к ним оказалось не так-то просто, на площадке перед крыльцом под раскидистым каштаном стояли крепкие парни в майках и спортивных брюках. Собравшись в круг, эти трое безмятежно болтали, прерывая время от времени разговор вызывающим гоготом. Если бы бойцы Макара так охраняли его резиденцию в лагерной котельной, он бы их всех перетопил, как слепых щенят. Толку от такой охраны никакой. По сторонам никто не смотрит, обстановку не контролирует, и свалить их всех можно одной автоматной очередью. Тем более что дорога рядом: подъехал на машине, высунул ствол в окошко – и…

– Эй, мужик, ты куда?

Лопоухий парень с непропорционально широкой челюстью едва глянул на Макара и выбросил назад руку, не поворачиваясь к нему. Он не перегородил ему путь, он всего лишь обозначил шлагбаум.

Макар остановился, с ледяным равнодушием посмотрел на него.

– Я не мужик, – едва слышно сказал он.

– А кто, баба?

Парни хохотом отреагировали на эту шутку.

– Бабой станешь ты. А я в законе.

Шутник оробело вытянулся в лице, побледнел.

– Кто здесь меня ждет? – сурово спросил Макар, обращаясь к одному из его приятелей.

– А где Бубен?

Браток не нашел ничего умнее, чем задать столь глупый вопрос. И Макар упал бы в собственных глазах, если бы ответил на него. Ничего не говоря, неторопливым, но по-хозяйски уверенным шагом он поднялся на крыльцо и скрылся в дверях. И никто не попытался его остановить.

Большой гулкий зал пустовал, только за дальним столом возле барной стойки сидели двое. Невысокий худощавый парень с безжизненным и твердым, как булыжник, взглядом, а рядом с ним рыжеволосый здоровяк угрожающей внешности, но с улыбчивыми, совсем незлыми глазами. Худощавый молчал, думая о чем-то своем, а бугай что-то ему рассказывал, не обращая внимания на то, что его никто не слушает.

Увидев приближающегося Макара, здоровяк резко поднялся ему навстречу, упреждающе сунув руку под ветровку – наверняка за стволом потянулся. Худощавый смотрел на гостя хмуро, исподлобья, невозмутимо помешивая ложечкой кофе в фарфоровой кружечке.

– Я Макар. Ты хотел меня видеть?

Нетрудно было догадаться, кто главный в этом дуэте, а кто приставлен для охраны. Бандитский бригадир, хоть и не отличался могучей статью, но чувствовалось, что сделан он из высокопрочного кремния. Может, потому и прозвали его Силикатом.

– Да, конечно.

Главарь радушно улыбнулся, из вежливости поднялся со своего места, но взгляд его по-прежнему оставался пустым и холодным. Не любил Макар людей с такими глазами, в которых не видно движения мысли. Сложно, а порой невозможно понять, что творится у них на уме. От таких можно было ждать чего угодно. А Макар не терпел неопределенности, поэтому старался избавляться от столь ненадежных людей.

Рыжеволосый выдвинул из-за стола мягкое полукресло, но Макар даже не подался в его сторону, чтобы сесть.

– Меня зовут Олег, – представился худощавый, но для знакомства руки не подал.

Здесь его можно было понять. Ведь гость мог проигнорировать этот жест, и тогда бы он остался в дураках. И Макар не тянул к нему руку. Во-первых, он еще не знал, с кем имеет дело, а во-вторых, этот Олег мог оказаться хорошо замаскированным голубком из песни «Милый друг».

– И еще меня Силикатом зовут, – добавил парень.

– Макар.

– Я слышал, ты в законе?

– Есть такое.

– А короновал кто?

– Где Салават?

– Сейчас будет.

– Тогда и поговорим.

Силикат недовольно поджал губы. Наверное, он считал себя очень крутым парнем, но Макару так не казалось. Сколько таких «новых» сейчас по стране! Зоны не нюхали, а все в короли лезут.

Силикату нечего было сказать. Не было у него с гостем общих тем. Не воровал он, срока не мотал, а рэкетом и всяким прочим Макар не промышлял, так что и здесь никаких точек соприкосновения.

К счастью, Салават не заставил себя долго ждать. В зал он вошел в сопровождении крепкого парня в черном двубортном костюме. Сам же был одет в классическую тройку, с жилеткой, при галстуке, в руке тросточка с костяным набалдашником. Только палочка эта нужна была ему не для форса: он шел, опираясь на нее. Ему было всего лет сорок, может, чуть больше, а он уже весь больной, разбитый, волосы седые, а лицо темного, землистого цвета, потухший взгляд, впалые щеки, оттянутая вниз нижняя челюсть, которая к тому же слегка подрагивала. Он задыхался при ходьбе, и ему нужно было широко раскрывать рот, чтобы захватить побольше воздуха. Зубы у него были крупные, но гнилые. И сам он производил впечатление человека, гниющего изнутри…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю