Текст книги "Центровая"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

На дверях бара красовалась вывеска «переучет», но я прочитала ее как «власть переменилась». Все потому, что Самоеду показали от ворот поворот. На стук в дверь вышел мужик крепкого сложения и сказал, что впускать никого не велено. Плевать на какого-то там Самоеда. Вслух он свой плевок не озвучил, но я и без того все поняла.

– И когда бар откроется? – спросил Самоед.

Голос его звучал зло, но в нем уже не было прежней силы и уверенности.

– Завтра.

Леша повернулся к мужику спиной и направился к остановке. Умылся и пошел обратно – такие вот дела.

– Куда дальше? – возмущенно спросила я.

– Что-нибудь придумаем. – Леша пожал плечами.

Ему некуда было идти. Подвал заперт, бар закрыт, а дома у него больная бабушка. Даже машины нет, чтобы задницу на холоде согреть. Пипец натуральный! И это человек, у которого под рукой самая сильная в городе банда!

Впрочем, удивляться нечего. Сначала менты его придавили, а вчера Медяк дожал. Все, нет больше Леши Самоеда, осталась только тень.

Он ведь даже не спросил, где я вчера была. А вдруг Медяк меня трахнул? Неужели ему все равно? Или Самоед просто не хочет этого знать?

Сломался Леша. Может, и ему пора в армию, как Рогачу?

– Что придумаем? Пошли! – Я схватила его за руку, вывела на дорогу, проголосовала.

Рядом с нами остановился желтый «жигуленок» с черными шашечками на дверях. Вроде бы не «Волга», а все равно такси.

Мы сели на заднее сиденье, я назвала адрес.

– Так это ж рядом! – возмутился парень с большими водянистыми глазами.

– Нормально все! Поехали! – скомандовала я.

Он пожал плечами, стронул машину с места.

– Частное такси? – спросила я.

– Да, а что?

– Налоги платишь?

– А тебе какое дело? – удивился он.

Я ничего не сказала, молчала и потом, когда выходила из машины.

– Эй, а деньги! – всполошился таксист.

Леша дернулся, сунул руку в карман, но я не позволила ему достать деньги.

– Да пошел ты! – бросила я таксисту, закрывая за нами дверцу.

Если этим я оплатила поездку, то парень выскочил из машины, чтобы дать сдачи.

– Что ты сказала, сука?

– Леша!

Самоед встрепенулся так, как будто получил команду «фас». Удар, еще удар! Таксист с разбитой мордой рухнул на спину, попытался подняться, но я врезала ему ногой по лицу, и он завалился на бок.

– Ты кого сукой назвал, урод?

Парень растерянно смотрел на меня и молчал.

– Знаешь, кто мы такие? – злобно спросила я. – Твоя налоговая инспекция! Каждый месяц в этот день будешь подъезжать в «Оазис» и отстегивать нам полтинник. Если нет, мы тебя на части порвем! Ты меня понял?

Парень покосился на Самоеда, затравленно кивнул, поднялся, сел в машину и был таков.

Плевать я хотела на его деньги. Да он и не собирался с нами делиться. Мне нужно было как-то встряхнуть Самоеда и самой настроиться на боевой лад. Именно поэтому я отказалась платить и устроила сцену.

Самоед хотел выплеснуть на меня свое возмущение, но сдержался.

Костя Федюк был дома, у него мы застали Лузгана. Родители на работе, у пацанов новогодние каникулы и настроение соответствующее – бутылка портвейна, плавленый сырок, комната прокурена насквозь.

Я молча плеснула себе в стакан, выпила, остатки слила Самоеду, пустую бутылку поставила под стол.

– У нас больше нет, – виновато сказал Федюк.

Парень невысокий, но жилистый, руки сильные, быстрые. Отличная реакция, мощный удар, и труса он никогда не праздновал. Лузган еще мельче по комплекции, но в большой драке тоже незаменим. Без них как без рук.

– В «Оазис» пойдем, – сказала я. – Там оторвемся.

– Можно и в «Оазис». – Лузган пожал плечами.

– А чего так невесело? – спросила я.

– Не знаю.

– А я знаю! Мы же манны небесной ждем, да? Медяк с пацанами капусты нарубит, с нами поделится, тогда заживем и рванем в «Оазис»! Мы же не бандиты какие-то, да? Мы цивильные люди! Выпьем в «Оазисе», пожрем и за все заплатим! А если платить нечем? Поэтому двери в «Оазис» для нас закрыли. Мы никто, и звать нас никак! Но это же не страшно, да? – кипела я. – Медяк сейчас бабок отвалит, и мы снова на коне, да?.. А не даст он ни копейки! Причина все та же – мы для него никто, и звать нас никак. Ну и чего смотришь? – Я зло глянула на Самоеда. – Ответку Медяку давать надо, а ты сопли жуешь! Может, я что-то не так сказала?

– Нет, все так, – принужденно согласился Леша.

– Медяк свою выгоду знает! Он с Кречетом бабки делает, а мы груши околачиваем. У него все путем, а мы тут портвешок на последние бабки хлещем!

– И что нам делать? – заинтригованно спросил Федюк.

– Дела! Кто сказал нам, что пятак на Спортивной трогать нельзя? Все можно! На барахолку наедем, «Оазис» вернем, Медяка придавим и деньги заберем, которые он под себя подобрал. Медяк нас кинул, пацаны! Не будет нам денег от Кречета, пока мы их сами не возьмем! Ну так чего расселись! Давай, по коням!..

Самоед вроде бы соглашался со мной, но даже не шевельнулся.

– Ты что, не слышишь? – заорала я на него. – Братву собирай!

– Братву? – Какое-то время он тупо смотрел на меня, пытаясь въехать в ситуацию, затем согласно кивнул: – Хорошо.

Самоед настроился на ситуацию и готов был действовать жестко и решительно. Но ведь и тогда, у реки, когда мы уходили от ментов, он после моей пощечины пришел в себя. Вид у него в тот момент был боевой, только через какое-то время Леша снова выключился. Он тогда пустил на самотек ситуацию, а я – его самого.

– Братву! – заявила я. – Федюк, давай за Жульеном! Лузган, зови Мураша! А мы с Лешей идем за Колодой!

Гена Колодяжный сильно сдал после общения с ментами, спрятался, затих. С его пацанами такая же песня. Но я почему-то верила, что Самоед сможет оживить это болото. Ведь я же с ним. Хотя нет, это он со мной!

Злость в бойцовских псах воспитывают, их годами натаскивают на людей. Самоеду требовалась психологическая обработка.

– В «Оазисе» видели, как Медяк тобой пол вытер! Потому и завернули тебя сегодня! Не боятся они! Не уважают!

Я натравливала на бар не только его, но и наших пацанов. Им я ничего не говорила, но ведь они пойдут за Самоедом. Как покажет себя он, так будут держаться и эти ребята.

– Рвать их на куски надо!

Самоед кивнул, снисходительно глянул на меня и направился к «Оазису». С ним шесть бойцов, в том числе и Колода со своими пацанами.

Я не просто пристыдила Гену, а наехала на него. Еще спросила, где моя дубленка. Раз он взялся за дело, то должен довести его до конца.

Разошлась я сегодня не на шутку и, как оказалось, не зря. Бригада хоть и не в полном составе, но лиха беда начало.

Из бара вышел знакомый мужик, но на этот раз он глянул на Самоеда испуганно. И вид у Леши был не лоховской, и толпа с ним.

Все-таки мужик сказал что-то не то и тут же получил в зубы. Первым его ударил Самоед, затем по нему проехалась толпа.

В «Оазис» я заходила последней, в тот момент, когда Леша вытаскивал из-за стойки напуганного бармена.

– Шалыгин где?

Хозяин бара сам к нам выйти побоялся, но Колода со своими пацанами вытащили его из кабинета, втолкнули в зал.

– Переучет у тебя? – зло спросила я.

Этот лопоухий мужик с жестким седым бобриком годился мне в отцы, но я без всякого стеснения тыкала ему и грубила. Сам виноват, не надо было будить лихо.

– Все бокалы пересчитал? – наезжала я.

– Все. – Мужик затравленно кивнул.

Я взяла со стойки пустой бокал, бросила его на пол, глумливо усмехнулась и пнула носком отбитую ножку.

– Ой! Недостача!.. А зубы свои пересчитывал? – нахраписто спросила я.

Шалыгин шарахнулся от меня как от чумной и ладонью прикрыл рот.

– Недоразумение вышло, – пробормотал он.

Я посмотрела на Самоеда и кивком показала ему на Шалыгина. Пусть сам спрашивает.

– Еще раз такое недоразумение, и ты покойник, понял?

Шалыгин испуганно кивнул. Все, клиент созрел, пора бросать крючок.

– Штраф с тебя за недоразумение, – сказала я. – Полтора косаря, да и за январь отстегнешь прямо сейчас.

– Но я сейчас не могу! – взвыл мужик и тут же оказался на полу.

Леша провел подсечку и сбил его с ног. Шалыгин больно ударился головой. Это его и отрезвило.

Размазывая по щекам слезы, он отправился к себе и принес три тысячи рублей. Шалыгин протянул их мне, а я отдала Леше. Все-таки он старший. Пусть и номинально.

– А поляну накроешь? – спросил Федюк, надвигаясь на Шалыгина.

– Без поляны хорошо, – сказала я.

Меня озадачивал мужик, которого Леша уронил у входа. Не видно его. Он или позорно сбежал, или отправился за подмогой. Вдруг ментов за собой приведет, а у нас уже деньги на руках?

Но своими опасениями я с пацанами не поделилась. Менты напрягают и Самоеда, и Колоду, да и всех остальных. Это я ничего не боюсь, хотя и мне бы не хотелось иметь с ними дело.

Мы забрали деньги, взяли такси и отправились в соседний город, где можно было гульнуть в ресторане. В конце концов, Новый год на носу, а у нас ни в одном глазу.

За дверью музыка, женский смех. Медяк гуляет. С ним Грыжа и Буян. Что ж, вся компания в сборе, именно это нам и нужно.

Дверь хотелось открыть с ноги, но я все-таки нажала на клавишу звонка. Самоед достал из кармана «наган». Страшно ему, виду он не подает, но я чувствую вибрацию, исходящую от него. Револьвер у Леши настоящий, с боевыми патронами, а это само по себе статья. Да и убить он случайно может.

Дверь открыл Буян. Тут же ему в живот уперся ствол.

– Спокойно! Это ограбление!

– Самоед, ты? – ошалело протянул парень.

– А если не я? Вдруг грохну? Осторожней надо быть!

– Это да.

Ствол мы купили у скупщика краденого товара. Барыга сначала упирался, дескать, нет у него ничего такого, но потом все-таки сдался. Пробил по своим каналам, нашел человека, который и подогнал нам два «нагана». У этих револьверов имелась своя история. В прошлом году был ограблен вохровский караул, оттуда и оружие. Это дело могли пришить нам, если стволы вдруг обнаружатся у нас.

Мы рисковали, но жизнь нынче такая, что без серьезного оружия шампанского не попьешь.

– Медяк, тут братва! – крикнул Бугай.

– Чего кричишь? Не на базаре! – Я жестко глянула на него.

Он удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал и отошел в сторону, пропуская меня в комнату. А там дым коромыслом. Медяк на диване с двумя телками в обнимку. Грыжа дрых в кресле, развлекая компанию богатырским храпом.

На подлокотнике сидела пергидрольная блондинка с коровьими глазами. Одной рукой она опиралась на плечо Грыжи, в другой держала бокал с шампанским.

– Ой! Какая девочка! – манерно протянула блондинка, обласкала меня лесбийским взглядом и тут же совершила еще одну ошибку.

Не надо было ей подниматься, не стоило подходить ко мне. Ее бокал полетел в одну сторону, она сама – в другую. Била я зло, наотмашь, не ладонью, а кулаком. Так, как будто это была Лиза.

– Ты кого тут за шлюху приняла? – спросила я, глядя, как она поднимается.

– Мои аплодисменты! – Медяк оторвал руки от своих потаскух и захлопал в ладоши.

Я презрительно глянула на него и отошла в сторонку, уступая место Самоеду. Так спускают с цепи боевого пса. Действительно, зачем я должна рвать глотку, если для этого есть другие?

– Деньги где? – с лютой злобой спросил Самоед.

Все-таки разбудила я в нем дикого зверя, заставила бросаться на людей. Мы вернули «Оазис», поставили под себя барахолку, обложили данью кооперативный магазин, взяли под контроль коммерческие ларьки и видеосалоны. Работа еще не закончена. Город у нас хоть и небогатый, но есть в нем всякого рода теневые предприниматели, которые втихаря стригут купоны. Всех к ногтю прижмем, и никто не сможет нас остановить.

От ментов откупимся, а самарских больше нет – есть панфиловские. С Самарской улицы к себе в бригаду мы взяли трех пацанов, а вчера к нам подошли еще двое. Все, нет больше вражды между фабричными и самарскими. Есть только общие интересы.

– Какие деньги?! – Медяк завис в напряженном раздумье.

Самоед в полной боевой готовности. В таком состоянии он запросто мог размазать его по стенке. И братва с ним, а за Медяка некому заступиться. Грыжа спит, его из пушки сейчас не разбудишь. А за Буяном присматривают Лузган и Федюк. Они знают его слабые места и, если что, смогут вдвоем справиться с ним. Да и не факт, что Буян вступится за Медяка. Как ни крути, а Буян и Грыжа – наши пацаны, и Самоед – их бригадир. Репутация у Леши подмочена, зато в руке у него револьвер. Да и у Колоды ствол.

– Ты сам знаешь, какие!

– Да, знаю.

– А чего ты сидишь, когда с тобой бригадир говорит? – возмущенно спросила я.

Медяк обескураженно глянул на меня и растянул губы в резиновой улыбке. Ситуация вроде бы и забавляла его, только он что-то совсем не веселился.

– И шлюхи твои пусть исчезнут!

Девчонки смотрели на меня как на ужасную Медузу горгону, которая могла обратить их в камень. Делать этого я не стала, но из комнаты барышень выгнала. Пусть на кухне посидят, пока серьезные люди разговаривают.

– Это что, наезд? – выдавил из себя Медяк.

– Деньги где? – Самоед надвинулся на него.

– Так мы же бабло в оборот пускаем.

– Туман ты пускаешь!

– Если чисто с прибыли, то там восемьдесят косарей набежало.

От такой суммы еще недавно могло захватить дух. Восемьдесят тысяч – это как минимум пять новеньких «Волг», а нам эти машины очень нужны. Но сейчас и одну на такие деньги не купишь. С начала нового, девяносто второго года цены взлетели самое малое в десять раз. Их отпустили в свободное плаванье, а они почему-то рванули ввысь и с каждым днем продолжали подниматься.

– Где набежало? – спросил Самоед. – Не вижу!

– Я принесу.

– Восемьдесят тысяч в прошлом году набежало. – Я покачала головой. – Но до нас они не дошли. А раз так, то на десять умножили. Но мы люди не мелочные, можем и округлить сумму. Где лимон, Витя?

– Лимон?! – Медяк ошалело уставился на меня.

– А ты про новогоднее кидалово ничего не слышал? Сколько сейчас стоит кило колбасы? Полтинник, да?

– Но я-то здесь при чем? Это правительство!

– Правительство нас в этом году кинуло, а Кречет – в прошлом. Он до праздника должен был отстегнуть. Может, так оно и было, просто деньги до нас не доехали? Вдруг кто-то скрысятничал, а? – наседала я на Медяка.

– Да не крысятничал никто! – задергался тот. – Деньги есть! Я завтра завезу!.. А что нас всех кинули, так я не при делах.

– Завтра завезешь, да? А почему не сегодня? А я скажу тебе, Витек! Ты баксы пойдешь на рубли менять. Я же знаю все. И на какой машине ты ездишь, мне тоже известно.

Слава Кречетов – красавчик, не вопрос. Я хотела бы быть с ним, чего уж тут скрывать. Но он сейчас с Лизой. Я наводила о ней справки. Через ее подружку, ту самую брюнетку, которой набила морду на пару с Лизой. Она и рассказала, как Слава делает дела. Что услышала от Лизы, то и выложила.

Слава круто поднялся на мутной волне. Народ предчувствовал беду и перед Новым годом старался избавиться от наличности, поэтому товар на рынках Москвы расходился влет. Даже по той завышенной цене, которую набивал Кречет. Слава брал за джинсы рубли, но превращал их в доллары, а Лиза растрепалась об этом своей подружке. Так что Слава не прогорел.

Да и Медяк, чего уж тут говорить, поднялся. С недавних пор он ездит на новенькой «девятке» как белый человек. Хомяк у него, как и прежде, личный водитель. Начальство, блин!

– Это наша земля, Витя! – наседала я на Медяка. – Мы здесь все про всех знаем! И про тебя, и про Славу, и про то, как вы кинуть нас хотели!

– Да никто не хотел вас кинуть.

– И не надо. Мы в «Оазисе» тусуемся, завтра завезешь туда дерева на миллион. Потом работай себе дальше.

– На миллион?!

– Завтра – на один, послезавтра – на два. Инфляция, мать ее! – Я скривила губы в язвительной ухмылке.

– А чего ты здесь раскомандовалась? – заорал Медяк. – Кто ты такая?

От его крика проснулся Грыжа. Но, как я и предполагала, заступаться за своего дружка он не стал.

А Медяк сейчас как раз нуждался в помощи. Самоед решил объяснить ему, кто я такая, поэтому обрушился на него с кулаками. Медяк пытался защищаться, но Леша пер на него как танк. Он все-таки намотал Медяка на гусеницы, восстановил свою репутацию. Насколько это было возможно.

Глава 11

Будильник прозвонил в семь утра. В зоне в это время уже бурлила и ядовито дымила жизнь. Да и на койке после подъема там не залежишься, а в своей вольной жизни я мог поваляться в постели и даже заняться сексом, если у Лизы проснется настроение. Хотя это вряд ли. Вечером она сама тащила меня в спальню, а утром ее лучше не трогать. Что ж, такова семейная жизнь. Эти неувязочки мне приходилось воспринимать как данность и набираться терпения до вечера, потому что Лиза накрылась одеялом с головой. Если она сама не проснулась, то ее лучше не будить. Она хоть и не свинья, но визгу будет много.

В постели я не залеживался. Работа у меня рискованная. Я должен был держать себя в форме, а утренняя зарядка – отличное средство для этого и, увы, единственное. Спортивный зал я не посещал, хотя и следовало бы. Может, как-нибудь потом.

После зарядки – холодный душ. Ну и завтрак – само собой. На кухне Варвара Игоревна, и сковородка у нее в руке вовсе не для того, чтобы проломить мне голову. И отец сейчас подойдет.

Варвара Игоревна взяла в свои руки моего папашу. С ним она живет просто так, о загсе и разговора нет. Ее дочь захомутала меня самого и тащит под венец. Впрочем, я и не сопротивляюсь. Варвара Игоревна мне нравится как человек, Лиза – как женщина. В их доме я прижился и примаком себя не чувствую. За последний месяц я заработал столько денег, сколько Варвара Игоревна и за год не поднимает. Свой собственный дом я мог начать строить хоть сейчас.

Лиза к завтраку не спустилась. Ей никуда идти не надо, поэтому она может спать хоть до полудня. Иногда она это себе позволяла, особенно после бурных ночей. Молодое дело покоя не дает.

Ее место за столом занял Медяк. Он свалился как снег на голову, вызвал меня на разговор, но Варвара Игоревна потащила его за стол. Я не возражал. Как-никак мы – боевая команда, только вот, похоже, неслабо пострадавшая. У Медяка рассечена бровь, шишка под нижней губой.

– Что-то серьезное? – спросил я.

– Да так!.. – Он скривился.

Мол, у нас проблемы, но дело не очень срочное, поэтому ты можешь закончить завтрак. Именно так и стоило расценивать его ответ.

После завтрака я потянул его на улицу. Здоровый образ жизни – дело нужное, но иногда жутко хочется закурить. А тут еще и проблемы.

– Давай, выкладывай! – щелкнув зажигалкой, велел я.

– Самоед наехал, – буркнул Медяк. – Деньги требует.

– Какие деньги? – не понял я.

– На братву.

– Завтра съездим в Москву, толкнем товар, соберем долги, возьмешь свою долю. Какие проблемы?

Цены скакали как бешеные, угнаться за ними немыслимое дело. Да и торговля в последнее время шла очень вяло. Народ в шоке, людям сейчас не до шмоток, тут бы семью прокормить. Да и у швейного цеха случались перебои с материалом, опять же из-за непоняток с ценами. Поставщик джинсы боится продешевить, производитель – переплатить. Всех сейчас лихорадит, но ситуация должна исправиться. Рынок сам себя урегулирует, и все станет на свои места.

– Так за декабрь надо расплатиться.

– За декабрь? – внимательно глянув на Медяка, зло спросил я. – А разве мы не рассчитались?

Я исправно, копейка в копейку, выплачивал ему долю, причитающуюся братве. Все записи об этом у меня имелись.

– Они миллион требуют. – Медяк отвел глаза в сторону.

– С учетом инфляции? – догадался я.

– Ага, типа того.

– Что-то маловато.

Цены со второго января выросли как минимум в десять-пятнадцать раз, а в чем-то и в двадцать. Но если взять даже минимальный коэффициент, то выходило, что с Медяка требовали сто тысяч прошлогодних рублей, а он получил от меня гораздо больше.

– Где маловато? Нет у меня таких денег.

Медяк не раз говорил мне, что Самоед сдох, и толку от него никакого. Дескать, братва стоит за меня, как я скажу, так и будет. Грыжа и Буян его действительно слушались. О других пацанах я ничего не знал и в ситуацию вникать даже не собирался. Работа шла, Медяк со своими бойцами ее двигал. Я честно с ними рассчитывался, а куда шли деньги дальше, не моя забота.

Видимо, Медяк делил добычу со своими двумя бойцами, а на остальных махнул рукой. Самоед, оказывается, не сдох и сделал предъяву, причем с учетом дикого скачка цен. К этому Медяк был не готов.

– Крыса ты, – сухо сказал я.

– Кто крыса?! – вскинулся Медяк.

Скорее всего, он на Самоеда дернулся и за это получил по морде. Возможно, его и на нож обещали насадить. Там, где большие деньги, все возможно.

– Таких, как ты, крысами называют. Если я не прав, спроси с меня. Я отвечу.

Медяк знал, как я могу ответить, поэтому притух.

– Я не крыса, отдать собирался, – буркнул он. – Думал, в январе рассчитаюсь, а тут это!..

– Я говорил тебе, как живут трудящиеся при капитализме, с каким чувством они ждут Новый год. Да и рубли ты на доллары менял.

Валютные операции – дело сложное и тонкое, поэтому я переводил в доллары только свои навары. Медяк вроде бы со своей долей поступал точно так же. Вроде бы!.. По кабакам он гулял, тачку себе взял по рыночной цене, в общем, шиковал.

– Что-то менял, что-то нет. Думал в рублях отдать. Самоед в долларах не разбирается.

– Ты меня за идиота держишь? – резко спросил я.

– Нет. Но надо как-то выкручиваться.

– Выкручивайся.

– С меня лимон требуют.

– Я что, не ясно сказал? Нет у меня лимона.

– Мне половины не хватает. Это всего три штуки баксов.

– Ну да, доллар сегодня по сто семьдесят, а через месяц триста сорок будет. Как раз лимон за свои баксы и возьмешь.

– Через месяц с меня десять лимонов запросят.

– Твои проблемы.

– Да, но сам я их решить не могу.

– Я тебе в этом деле не помощник.

– С меня лимон требуют, а ты мне его не давал! – Медяк волком посмотрел на меня.

– Тебе сказать, где лохи тусуются? А на меня тут давить не надо. Давай, пошел! – Я показал ему рукой на калитку.

– А не пожалеешь? – брызнув слюной, спросил он.

– Все может быть. Давай-давай.

Медяк стиснул зубы и рванул к воротам, но вдруг остановился, развернулся ко мне и спросил:

– Может, займешь три зеленых косаря?

– Тачку свою отдай. Она как раз на эти бабки тянет.

– Мне без тачки край!

– Мне что, свою отдать? – Я не шиковал так, как Медяк, и взял себе «семерку», а не «девятку», причем подержанную. – Все, свободен!

– Ну, смотри!

Медяк резко развернулся ко мне спиной. На этот раз он останавливаться не стал.

Глядя ему вслед, я достал вторую сигарету. Озадачил меня Медяк, очень даже.

Долг он выплатит, для этого у него есть новенькая «девятка», но как мне работать с «крысой», вот в чем вопрос? К тому же Медяк натурально пытался на меня наехать. Дескать, не получал он от меня миллион. Что это, если не наживка на лоха? Нет, с такими кадрами я вести дело не хочу.

Жесткий хэви-металл, сизый дым под потолком, наглые ухмыляющиеся рожи за столами. Что-то в этом роде я и ожидал увидеть, отправляясь в «Оазис».

Братков здесь немного, всего три человека, но мне казалось, что они до отказа заполнили собой помещение.

– Какие люди! – вытаращился на меня знакомый парень.

Его я видел в подвале, когда ходил разбираться с Медяком. Он поднялся со своего места мне навстречу. Браток приветствовал меня в бутафорской манере, но все-таки в его глазах угадывалось уважение к моей персоне.

– Чего надо? – спросил Самоед.

Он даже не шелохнулся, глядя на меня. Взгляд тяжелый, холодный, но я заметил в нем неуверенность, шаткость.

– Мармелада! – услышал я ехидный женский голос.

В зал со стороны стойки входила Марго. Модная прическа, спокойный грамотный макияж, белая водолазка, жилетка черного цвета, велюровые джинсы в облипку, стильные ботфорты на высоком каблуке. Мы не виделись с ней месяц-два, но мне показалась, что Рита повзрослела года на три, стала еще более волнующей и соблазнительной. Зрелая красотка с пронизывающей сексуальной энергетикой. В голове болезненным красным цветом пульсировал вопрос. Почему я отступился от нее? Она ведь нравилась мне, а я не стал бороться за нее. Умерла так умерла. Но Марго вдруг возродилась, засияла новым, куда более ослепительным светом.

– Привет, – стараясь сохранять невозмутимость, сказал я.

– Приветы мы принимаем в твердой валюте, – заявила она и хищно усмехнулась.

Взгляд у нее жесткий, холодный, цепкий. Как ястребиные когти, которыми хищник вцепляется в свою жертву.

– А Медяка вы почему-то на деревянный лимон поставили.

– Где деревянный лимон, там и такой же ящик.

Крыс обычно выводят в расход. Возможно, так они собирались поступить и с Медяком. Глядя на Марго, запросто можно было представить, какой исход его ждет. Человек с такими глазами, как у нее, мог убить, по меньшей мере с легкой душой отправить на плаху. Она, как мне показалось, имела здесь немалый вес. Даже Самоед как-то прижух с ее появлением, а остальные слушали Марго с замиранием. Она здесь основная, а не Самоед.

– Надеюсь, я этого не заслужил.

Под курткой я держал «ТТ», вынуть его не долго. В рукопашной я мог уделать здесь кого угодно, хоть всех разом. Но все равно мне было немного не по себе.

– Кто тебе такое сказал? – Марго в язвительном удивлении повела бровью.

– Тут все есть. – Я достал из кармана блокнот, протянул ей, но она даже не шелохнулась, лишь спросила:

– Что это?

– Бухгалтерия. Что, когда, сколько. Я выплачивал Медяку сполна.

Цифры касались только Медяка, поэтому я запросто мог расстаться с этим блокнотом. Тем более что копию уже снял.

– Сдаешь Витю? – Марго презрительно усмехнулась.

– Почему сдаю? Вы предъявили ему, значит, и мне. Если я не так понял, то пардон. – Я вернул блокнот на место.

– Нет, ты все правильно понял. Сначала ответит Медяк, потом придет твоя очередь.

– Я в чем-то не прав?

– Не знаю, разберемся.

– Разбирайся. – Я снова достал блокнот, протянул ей.

На этот раз Марго забрала его. Пролистнула, просмотрела, но ничего не поняла.

– Сколько ты нам должен? – спросила она.

Красивая девчонка, жгучая, соблазнительная, но у меня характер, а не розовый воздушный шарик.

– Осторожнее со словами! – Я едва удержался, чтобы не назвать ее девочкой. – В жизни так часто бывает. Сначала сказал, потом подумал. А уже поздно.

– Угрожаешь? – Марго нахмурилась.

– Нет, предупреждаю.

Хотел бы я жить с ней под одной крышей и делать общее дело. Но судьба подвела меня под Лизу, и теперь я связан с ней. Да и Варвара Игоревна мне вовсе не чужая. Об отце и говорить нечего. Мы все – одна семья. Нравится мне такой расклад или нет, но баб с возу не ссадишь. Я должен защищать свою семью от собак, которых Марго могла неосторожно или осознанно спустить с цепи. А лучшая защита – это нападение. Я мог сработать на упреждение. Пистолет у меня для этого есть. Патронов хватит на всех.

– Я никогда не был крысой и дел с ними не имею. Хочешь – верь, не хочешь – предъявляй. Я отвечу, – пристально глядя на Марго, сказал я.

Она не выдержала, отвела глаза, но тут же взяла себя в руки и снова посмотрела на меня.

– Разберемся, – щелкнув пальцами по блокноту, сказала девчонка. – Что еще?

– У нас договор, мы работаем вместе.

Я, казалось бы, взял верх в противостоянии с ней, но при этом чувствовал себя просителем.

– И что?

– Медяк меня не устраивает.

– А кто устраивает?

Я пожал плечами. Действительно, как могли устраивать меня эти юные дегенераты, которые сидели за столом рядом с Самоедом?! Не та у них фактура, что у Грыжи и Буяна. Самоед выглядел внушительно, но ведь он же не станет сам наезжать на торгашей. Для этого у него Медяк есть. Замкнутый круг какой-то получается. Зачем, спрашивается, я должен изображать белку в колесе?

Да и вообще, братва имела с меня слишком много. Я сам, считай, с Кисловым разобрался, забрал у него золотую жилу, пустил ее в работу, организовал дело. Медяк со своими быками всего лишь были у меня на подхвате. Тупые ублюдки получали больше половины навара. У них непонятки, они грызутся друг с другом из-за добычи, продолжают тупить. Неужто я должен стоять с протянутой рукой и терпеть их ужимки? Нет, так не пойдет.

Но посылать их прямо я не решился. Незачем усложнять ситуацию, и без того практически тупиковую.

– Я не знаю, кто меня устраивает, и жду интересных предложений. Пока!

Я повернулся к Марго спиной и вышел из бара. Она явно не ожидала от меня такого демарша, может, потому и не успела остановить.

Красивый он парень, этот Кречет. Порода в нем чувствуется, благородная стать, которую никакой тюрьмой не испортить. Еще я поняла, что меня не стошнит в его объятиях. Он ушел, но сила притяжения осталась. Я даже дернулась было, чтобы идти за ним, и тут же разозлилась на себя. Я не собачонка, не должна бегать за этим предателем! А разве он не предатель, если живет с какой-то сучкой? Пусть она и бегает за ним, а я девушка гордая и независимая. Не меня мужчины иметь будут, а я – их. Да, я такая, переворачиваю трамваи!

И Славу переверну! Он ведь меня не просто злит, а по-настоящему бесит. Я нарочно наезжала на него, говорила, что он нас кинул. Ведь Кречет мог призвать меня к ответу за такие слова, даже застрелить. Я поняла это по его глазам. А пистолет у него был. Грыжа говорил.

Еще он упоминал, что Слава рассчитывался с Медяком после каждой поездки в Москву. Какие суммы обломились Медяку, Грыжа точно сказать не мог, но у меня был блокнот, который оставил Кречет. Голова моя сейчас не варила, но ничего, я причешу мозги и вникну в эти расклады.

Медяк еще только должен вернуть деньги, а Грыжа и Бугай уже с нами. Я говорила с ними, они не хотят быть больше с Медяком, а на Кречета работать согласны. Я могла бы назначить Бугая старшим, пристегнуть к ним тяжеловесного Фунта. Только не хотелось мне потакать Кречету! Пусть проваливает!

– Что там такое?

Самоед подошел ко мне, забрал блокнот. Я незаметно усмехнулась под нос. Вот и разбирайся сам, если хочешь. Хоть какая-то польза от тебя будет. А то ни рыба ни мясо.

Авторитет свой он восстановил, но инициативы ему по-прежнему не хватает. Что я скажу, то он и делает. Да и к виски пристрастился. Вчера держался, а сегодня с утра употребил. Нет, он в сопли не напивается, но все-таки не дело это, ходить под мухой. И сам разлагается, и пацанам дурной пример подает. А они в форме должны быть. Надо бы с директором школы перетереть, спортзал арендовать. Да и с тренером по боксу неплохо было бы договориться. Пусть пацаны делом занимаются.

Самоед кряхтел, пыхтел, но арифметику, предложенную Кречетом, все-таки осилил. А я тем временем пропустила пару рюмок коньяка. Нет, я не пьяница, но вдруг захотелось заполнить пустоту, которая образовалась в душе после ухода Кречета. Да и Шалыгину прибыль. Мы ведь не бесплатно у него зависаем, за жратву и выпивку расплачиваемся сполна. Деньги у нас для этого есть и еще будут.

– Прогнал Медяк. Там не восемьдесят, а все сто тридцать косарей, – зло, сквозь зубы сказал Самоед.