Текст книги "Сбрось подругу с пьедестала"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 18

1

В арсенале у Любы было целых три топовых песни, их регулярно крутили на радио и телевидении, о ней писали в газетах и журналах. Но на этом она не смогла достичь того уровня популярности, на который ее подняла срамно-эротическая фотосессия в развлекательном центре, где она якобы танцевала голышом. Такой шум поднялся, что Люба из дома боялась выходить. Ее узнавали на улицах. Люди не тыкали в нее пальцами, вслед не улюлюкали, но многие смотрели на нее, как на прокаженную. А пресса откровенно злорадствовала. Дескать, молодая поросль готова на все ради того, чтобы заявить о себе. Некоторые щелкоперы без всякого зазрения совести советовали ей организовать для себя еще и порносессию. Мол, сказала «а», говори и «б»...

Разумеется, такая популярность не пошла ей на пользу. Журналисты наперебой лезли брать у нее интервью, но только для того, чтобы всласть поиздеваться над ней. А телевизионщики пригласили ее на скандальное ток-шоу, где должна была обсуждаться тема секса в мире шоу-бизнеса. Люба должна была рассказать народу, через чьи постели она шла к своей цели. Она должна была укрепить свой имидж всенародного посмешища...

Макеев уже был близок к тому, чтобы махнуть на нее рукой. Но неожиданно все изменилось.

– Любонька, кажется, мы спасены!

Герман Альбертович протянул ей листок – распечатку статьи с какого-то Интернет-сайта.

Оказывается, в Москве была взята с поличным некая гражданка Негласова, которая занималась изготовлением и сбытом детской порнографии... Люба не сразу поняла, что эта «некая гражданка» и есть ее заклятая подруга Леська.

Однажды она уже попадала в прицел правоохранительных органов. Но тогда ее пронесло. Сейчас же, судя по публикации, ее песенка спета. Порнография, проституция, наркотики. Серьезный букет социальных заболеваний...

Макеева же заинтересовало сообщение о том, что помимо всего в своей преступной деятельности гражданка Негласова использовала двойников «звезд». В том числе двойника восходящей «звезды» Любоньки. Девушку звали Аликой, и она призналась в том, что по принуждению Олеси Негласовой активно компрометировала настоящую Любовь Лаврову. Снялась в порноролике, в пьяном виде исполнила стриптиз в элитном клубе...

– Зачем она это делает? – вопросил Макеев.

– Олеся считает, что я отбила у нее парня. И мстит мне за это...

– Стоп! Изложишь эту историю в письменном виде. Да так, чтобы за душу хватало! Нам нужна слезная мелодрама со счастливым концом. Добро страдает, но в конце концов берет верх над злом. Народ должен съесть эту вещь с такой жадностью, чтобы за ушами трещало! А я подключаю прессу!.. Черного слона мы сдуем и раздуем нового – розового и пушистого!..

Люба сделала все, что требовалось от нее. Создала душещипательную историю о том, как и почему подруга стала врагом. О том, что по злой воле Олеси ей пришлось дважды побывать в притоне, она благоразумно промолчала. Есть вещи, о которых никто не должен знать...

Макеев организовал пресс-конференцию. И Люба выдержала это испытание. Жадные до сенсаций журналисты подхватили ее легенду и разнесли ее по всему миру. Ее честь была спасена. Планка популярности поднялась, но это был уже позитивный уровень...

2

Выступление в Центральном Концертном зале «Россия» – большое испытание для любого артиста. Как в финансовом плане, поскольку индивидуальный сольный концерт стоит немалых денег. Так и в моральном, поскольку здесь запросто можно потерпеть фиаско. Не пошел на тебя зритель, все, считай, что ты никто.

Обычно начинающие певцы обкатываются на концертах в провинциях. Но Макеев пошел другим путем. Большой гастрольный тур Люба начинала с концерта в этом знаменитом зале. Надо ли говорить, как она волновалась. Коленки дрожали, когда она выходила на сцену. Макеев уверял, что ее ждет аншлаг. Но она не верила в это, пока не увидела, что зал заполнен на все сто процентов. И это при том, что билеты продавались отнюдь не по бросовой цене. Теперь можно было не сомневаться в том, что ее считают настоящей «звездой». Но этот статус налагал на нее большую ответственность. И эта ответственность сдавливала плечи, пережимала голосовые связки...

Но Макеев четко знал свое дело. Он не хотел рисковать, поэтому выступление пошло под фонограмму. Но Люба так старательно открывала рот, что ей поверили. И захлестывающие овации возвестили о том, что публика по достоинству оценила ее выступление.

Но больше всего Любу шокировал роскошный букет роз, который вынесла на сцену немолодая, но такая же роскошная, как сам букет, женщина. У нее дар речи пропал, когда она узнала в ней Ирину Максимовну, мать Рэма.

Она вручила ей букет, молча смахнула слезу и вернулась в зал. Как ни взволнована была Люба, но она сразу заметила, что со стеблей роз были срезаны все шипы. Что это? Знак признания или примирения? А может, и то и другое...

Толпа поклонников за кулисами не соответствовала тем бурным аплодисментам, которые она заслужила в зале. Но все равно людей было довольно много. Мужчины, женщины, молодые и не очень. На части они ее не рвали, но рука устала давать автографы. Все было благопристойно. Никто не попытался подсунуть ей для росписи газетные снимки, где фальшивая Любонька голышом танцевала на столе. А именно этого Люба больше всего и опасалась...

Макеев ждал ее в гримерке.

– Ты просто молодец! – выстрелил он комплимент.

– Спасибо тебе за все! – ярко улыбнулась Люба.

Чувство эйфории переполняло ее душу. И она была рада поделиться с ним своим счастьем.

– Ну что ты, я всего лишь дирижер.

– Но оркестр без дирижера ничто...

– Совершенно верно!.. Любонька, я так возбужден!

– В каком смысле? – насмешливо повела она бровью.

– А ты знаешь, во всех смыслах... Да и тебе, наверное, не помешала бы разрядка...

Даже не спрашивая согласия, он скинул с ее плеч бретельки топика, стянул его на бедра. Под его языком сосок обнажившейся груди приятно затвердел. А Люба в самом деле испытывала потребность в сексуальной разрядке. Как будто только так можно было сбросить излишки адреналина.

Но вспомнилось вдруг лицо Ирины Максимовны, взгляд невольно упал на большущую охапку цветов, в которой находился и ею преподнесенный букет.

– Не надо! – Она отошла назад, надела топик.

– Ты чего? – удивился Макеев.

– Здесь журналист какой-то подозрительный крутился, – соврала она. – Что, если он скрытую камеру здесь поставил?

– Ну тогда ой!

Предполагаемую камеру он искать не стал. Зачем суетиться, если желаемую процедуру можно перенести на другое время и в другое место.

– Может, я заеду к тебе сегодня вечерком? – спросил он, уверенный в том, что Люба ему не откажет.

– Может, мы сначала где-нибудь поужинаем?

– Ты же знаешь, нам совсем не обязательно светиться вместе...

– А мы выберем маленький никому не известный ресторан...

– Ну, если так... Да, как у тебя с деньгами?

– Пока есть...

Этот ответ его не убедил. Он достал бумажник, отсчитал с десяток сотенных купюр. Стандартная тысяча американских долларов. Очередной акт «благотворительности». Гонораров Любе сейчас как бы не полагалось. Ведь она дораскручивалась на деньги Макеева. А ее проект все еще находился в той переходной стадии, когда расходы гораздо выше доходов. Она его понимала. И не осуждала. И деньги взяла с благодарностью...

Люба почему-то была уверена, что сегодня ее ждет встреча с Рэмом. Если его мама была на концерте, то и сам он где-то поблизости. Она не имела перед ним никаких обязательств, но именно потому отказала Макееву в близости. Она ждала его...

Но Рэм так и не появился. Его не было в толпе поклонников, он не ломился к ней в гримерку и на выходе не поджидал. Но уверенность не покидала ее. Что-то подсказывало ей: дома ее ждет сюрприз.

Домой она приехала на машине, которую выделил ей Макеев. Напротив ее подъезда стоял черный блестящий на солнце джип «Гелендваген». Такой машины у Рэма не было. Но ведь могла появиться... Впрочем, этот джип мог принадлежать человеку, не имеющему к ней никакого отношения. Но Люба все равно решила, что сейчас из машины ей навстречу выйдет Рэм... Может, и не любила она этого человека. Во всяком случае так страстно, как Фима. Но как бы то ни было из всех мужчин он волновал ее сейчас больше всего...

Но из джипа ей навстречу вышел Булат. У Любы возникло желание вернуться в свою машину, водитель которой еще только собрался уезжать. Но все же она осталась на месте.

– Здравствуй, любимая!

Булат всучил ей огромную корзину роз. И даже попытался ее поцеловать. И, пожалуй, впился бы ей в губы, если бы она вовремя не отпрянула.

– Здравствуй... – растерянно кивнула она. – Булат, ты не сердись, я обязательно верну тебе деньги...

– Какие деньги? – Он изобразил возмущенное удивление.

– Ну мы же договаривались, что я должна вернуть тебе триста тысяч...

– Забудь об этом! – с пафосом великодушного мужчины сказал он.

– Но как я могу забыть, если мы договаривались...

– Считай, что я сам вернул эти деньги. И на них купил вот эту машину! – с тем же пафосом показал он на джип. – Тебе в подарок!

– Булат, но ты же сам выгнал меня...

– Не выгнал, а попросил... – смущенно поправился он.

– Суть от этого не меняется...

Она понимала, что от Булата ей так просто не отделаться. Но разговаривать на улице с ним не хотелось. У народа уже возник интерес. Люди останавливаются, кучкуются – конечно же, им интересно знать, о чем это знаменитая Любонька разговаривает со своим бывшим благодетелем. Но не вести же его к себе в квартиру. А именно туда он и рвался.

– Может, пригласишь к себе на чашечку кофе? – спросил он.

– Нет, лучше к тебе...

И в машину к нему Люба садиться не хотела. Но это было меньшее из зол. Поэтому она оказалась в его джипе.

– Почему ко мне? Это твоя машина! Прямо сейчас и забирай!.. Я же вижу, тебе нравится!

– Булат, я не могу принять от тебя такой подарок!

– А ты через не могу!

– Ты не понял, я не хочу к тебе возвращаться.

– Не хочешь?!.. Мамой своей клянусь, что я никогда больше не посмею выгнать тебя!

– Булат, мы не в детском садике, – усмехнулась Люба.

– В детском садике мамой не клянутся!

– Но в детском садике сначала дарят, а затем забирают свои игрушки...

– Ты об этом!.. Так ты не бойся, этого больше не повторится. Машину я оформил чисто на тебя! И квартиру на тебя оформлю!

– Булат, я не хочу с тобой жить.

– Я понимаю, ты на меня в обиде. Но и ты меня пойми. Я же мужчина, у меня горячая кровь, а тут я узнаю, что ты мне изменяла...

– Но я-то тебе не изменяла!

– Знаю, тебя подставили! Я в курсе этой истории с двойником. И эта Олеся, черт ее возьми...

– Я говорила тебе о ней. Ты не поверил. Я просила тебя о помощи. Ты меня прогнал... А я говорила тебе, что ты не сможешь вернуть меня обратно, говорила. Так вот, я к тебе не вернусь. Между нами все кончено...

Булат глянул на нее так, что у нее кровь застыла в жилах.

– Ты спишь с Макеевым? – леденящим тоном спросил он.

– Это мое личное дело, с кем спать...

– Я знаю, ты с ним спишь!

– Не угадал. Нет у нас ничего... А если бы и было что? Кто-то же должен был бросить спасательный круг беспомощной женщине...

– Но я-то тебе предлагаю целый корабль! У тебя будет все, что ты пожелаешь!

– Булат, у меня был концерт, я очень устала. Мне нужно домой, я должна отдохнуть...

– Разве ж это дом? Это конура собачья! Мы сейчас едем ко мне... Нет, к тебе. Мой дом будет твоим, завтра же оформлю дарственную... Если ты не хочешь, ты можешь жить в нем сама. Я даже близко к тебе не подойду...

– Но и других близко ко мне не подпустишь, так? – поддела Люба.

– А тебе нужны другие?

– Нет, мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое!

– Оставлю в покое! Обязательно оставлю! Но сначала домой к себе... нет, к тебе увезу...

– Не надо!

Но Булат ее не слушал. Завел машину и сорвал ее с места. Да только Люба не собиралась сидеть сложа руки. Открыла дверцу и на ходу выпрыгнула из машины. За что и поплатилась. Расшибла коленку об асфальт, головой больно ударилась о крыло припаркованной к тротуару машины. Попробовала подняться, но на ногах не удержалась. Беспомощно опустилась на четвереньки.

А Булат и в самом деле не собирался отпускать ее так просто. Остановил машину, сдал назад. Вышел к ней, с силой схватил за руку.

– Никуда ты от меня не денешься!

– Пусти!

Люба плакала от боли и унижения. Как может Булат поступать с ней, как с какой-то дешевой шлюхой да еще на глазах у людей.

Но Булат не унимался. Он уже почти затащил ее в машину, когда над ухом у нее неожиданно раздался знакомый голос:

– Что ты делаешь, козел?

Ответа Рэм дожидаться не стал. И с ходу врезал Булату по лицу... Да, это был Рэм. В очередной раз он появился в тот момент, когда Люба остро нуждалась в его помощи...

Булат не ожидал нападения. Не сказать, что он был слаб духом, но, видимо, от неожиданности растерялся. А может, удар у Рэма был очень мощный. Как бы то ни было, он не решился лезть в драку. И поспешно ретировался. Даже не стал выяснять, кто такой Рэм – случайный прохожий или нечто большее... И хорошо, что его ветром сдуло.

– Вот урод, а! – глядя вслед отъезжающему джипу, сквозь зубы процедил Рэм.

Любе казалось, что он нарочно смотрит на машину, чтобы не встречаться с ней взглядом. Или осуждает ее за что-то, или очень волнуется. А скорее, и то и другое...

Он даже не замечал, что Люба не стоит, а сидит на земле. Или делал вид, что не замечает...

– Может, ты поможешь мне подняться?

– А, да, извини...

Не встречаясь с ней глазами, он протянул ей руку. Но Любе этого было мало. Нужно, чтобы он под мышки ее взял. А еще лучше на руки.

– Мне очень больно...

Наконец-то до него дошло, чего она ждет. Взял ее на руки, оторвал от земли. Люба благодарно обвила руками его шею. А он все голову от нее отворачивает.

– Тебе, наверное, в больницу нужно?

Не кряхтит, не пыжится, но голос дрожит. Скорее, от волнения, чем от напряжения сил.

– Может быть. Но сначала домой... Вот, в этот подъезд!

– Знаю...

– Откуда?

– Думаешь, я здесь первый раз?

– Ты что, следил за мной?

– Нет...

– Контролировал?

Рэм не ответил. Молча занес ее в подъезд, с нею на руках зашел в лифт.

– Какой этаж?

Она сама нажала на нужную кнопку.

– А ты не знаешь?

– Вот этого не знаю.

– Если ты за мной следил, то почему не подошел?

– А я тебе нужен?

– Но ты же мне не чужой человек...

– И много у тебя таких, не чужих?

– Сколько надо, столько и есть!.. Отпусти!

Стоять было больно. Но и на руках у Рэма быть уже не хотелось. Всю охоту своими претензиями отбил... Но все же она готова его простить.

– Извини! – буркнул он.

Стоит, рассматривает надпись на стенке лифта, отражающую фальшивую реальность недавнего прошлого. «Любонька – шлюха!» Какой-то недоумок накарябал.

– Это не правда, – покачала она головой.

– Знаю...

Лифт остановился. Она сама вышла на лестничную площадку. Рэм же остался в кабине.

– Ты чего?

– Да мне уже пора...

– Не поняла?! Ты что, хочешь бросить бедную несчастную девушку в предсмертном состоянии. Может, у меня ушиб головного мозга летальной тяжести? И на ногах еле стою... А ну пошли!

Рэм не заставил просить себя дважды. Вместе с ней зашел в ее квартиру.

– Одна живешь?

– Ну как же одна!.. Вася, Петя, Вова, Леша, ну где вы?.. Конечно, одна... Иногда господин Акрамов заглядывает. Вот как сегодня. Мы с ним попрыгаем, и он уезжает...

– Где ты с ним прыгаешь?

– Ни где, а откуда. Из машины его выпрыгиваю. Ты же, наверное, видел. Это называется экстремальный спорт. Сейчас это в моде...

– А если серьезно?

– Если серьезно, то он меня бросил. А сейчас вот решил обратно вернуть. А он мне не нужен?

– Ты что, отказалась?

– Конечно, отказалась. И на радостях из машины выпрыгнула... Вот идиот!

Люба глянула на себя в зеркало. На лбу огромная шишка, щека содрана в кровь. И коленка в кровь сбита, да еще и распухла. Стоять до жути больно.

– Это ты о ком? – подозрительно глянул на нее Рэм.

– Ну не о тебе же... Ты-то ни в чем передо мной не виноват. Это я дура... Рэм, ну чего ты стоишь? Не видишь, я идти не могу. Помоги до дивана добраться...

Она хотела опереться на его могучее плечо, но он снова подхватил ее на руки, отнес на диван.

– У тебя водка есть?

– Что, выпить хочешь?

– Ты что? – Рэм шарахнулся от нее так, как будто она током билась.

– Раны бы обработать...

– Водкой... Уж лучше зеленкой... Вот угораздило, а!

– Я сейчас «Скорую» вызову. Может, что-то серьезное?

– Да ладно тебе, я же чувствую, что ничего такого...

Голова у нее болела, не без этого. Но головокружения не было, не тошнило.

– Были бы мозги, было бы сотрясение. А так все в порядке, – улыбнулась она.

Рэм нашел зеленку. Обработал рану на коленке. Но «Скорую» все равно вызвал. Сказал, что у нее чуть ли не гангрена начинается.

– Только ты меня им не отдавай, – попросила она.

– Кому, им?

Люба хотела сказать, что врачам в больницу ее не нужно отдавать.

– Всем... Никому не отдавай...

Она не хотела больше ни Акрамова, ни Макеева. И уж тем более Фима... Она хотела остаться с Рэмом. Ни с кем ей не было так хорошо и спокойно, как с ним. Какой же нужно было быть дурой, чтобы уйти от него. Фима она любила... А ведь знала же, что, как та бабочка, на огонек летит. Целиком не сгорела, но от любви остался только незаживающий ожог. И любовь потеряла, и Рэма...

– Даже если ты будешь вырываться? Рэм понял, что она имела в виду.

– Я не буду больше вырываться... – ласково улыбнулась она. – Рэм, ты прости меня, дуру!

– Ты это серьезно?

Казалось, он не мог поверить в то, что Люба снова хочет быть с ним. Да и ей самой не верилось, что они снова могут быть вместе.

– Рэм, я перед тобой так виновата... Ты столько для меня сделал, а я неблагодарная...

– Что, я для тебя сделал? На сцену тебя вывел другой...

– Да при чем здесь сцена? Плевать на сцену... Рэм, мне с тобой было так хорошо...

– А с Фимом?

– С Фимом бес попутал...

– Леська тебя попутала... Она тебе Фима подсунула...

– Ты откуда знаешь?

– Знаю. Я много чего знаю...

– Леська бы ничего не смогла сделать, если бы я этого не захотела...

– Да, она знает, на чем играть... Думаешь, ты одна такая?.. Люба, я тебе сейчас скажу то, чего ты, может быть, не знаешь. Может быть, ты и не захочешь это знать, но я все равно скажу. Отвернешься от меня, твое дело. Нет, буду рад...

Любе стало не по себе. Неужели и Рэм был заодно с Леськой. Может, он сговорился с ней и с Фимом, чтобы избавиться от нее?.. Ведь однажды он пытался избавиться от нее. Бросил ее, когда она лежала в больнице. Не захотел жить с падшей...

– Когда мы жили с тобой, я ненавидел Леську, а когда ты ушла... В общем, она заняла твое место... Я с ней почти два года жил...

Вот тебе и раз!.. Люба не отличалась повышенной плаксивостью. Но сейчас ей захотелось разрыдаться от обиды.

– Я должен был ее прогнать, но... В общем, я оказался слабаком. Мне так не хочется в этом признаваться, но она мною крутила, как хотела...

– И тобой крутила, и мной... Скажи, ты хотел от меня избавиться? Поэтому и с Леськой сговорился?

– Я?! Хотел от тебя избавиться?! – вскинулся Рэм. – Что ты такое говоришь!..

– Она потом появилась?

– Да, где-то через полгода... Я не хочу об этом вспоминать, но ты должна знать, что я вел себя, как последний гад... Я опустился. Понимаешь, опустился! Как свинья в грязную лужу влез, еще и хрюкал от удовольствия, когда она меня кормила. Проститутками, наркотиками, а я все это проглатывал... Еще ладно, если бы сам остановился. Так нет, Валера вытащил... А я сам должен был остановиться. И ее остановить. Я же знал, что у нее проститутки под «звезд» работают. Должен был догадаться, что с Любоньки она может копию снять. А не догадался... Думал, что тебя, тогда...

– Ну что ты замолчал? Продолжай...

– В общем, вечеринка была. Леськи не было, только пацаны. Так она туда твою копию отправила. А я под кайфом был... Как обычно в последнее время. Короче, копия твоя под пацанов полезла. Я думал, что это ты... Дал этой девке по физиономии... Думал, что тебя бью...

– Но это же не я была?

– А если бы ты?

– Тогда надо было меня убить... Давай не будем об этом. Я все знаю про двойников...

– И я знаю, как эта тварь тебя подставила... Я сам должен был ее остановить. Так нет, Валерка отца своего напряг, ну как тогда... В общем, Леська сейчас в следственном изоляторе, под статьей... А меня в наркологическую клинику запихали... Да, Люба, да, перед тобой самый настоящий наркоман...

– Но ты же вылечился? – ошеломленно, с надеждой на положительный ответ спросила Люба.

– Да... Кажется, да... Дело в том, что наркоман – это навсегда... С кокаином, правда, полегче, чем с тем же героином, но все равно... Вот меня сейчас потянуло. Но это от волнения... Ты не думай, я сильный... Вот вижу тебя и чувствую, сколько во мне силы...

– Так смотри... Все время смотри...

– Я еще матери говорил, что не смогу без тебя. На колеса, говорю, сяду, если Любы не будет. Чтобы она от тебя отстала, говорил. Сам себе не верил, а говорил... А ведь так оно и вышло. Сначала колеса, затем кокаин...

– Мне твоя мама цветы подарила, – вспомнила Люба. – Сегодня, на концерте. Розы без шипов...

– Это на нее нашло... Ты не поверишь, Леську она боготворила. Ты плохая, Валера плохой, а Леська – ангел во плоти. Истерика с ней случилась, когда она узнала, что ангел демоном оказался...

– Но я-то ангелом у нее после этого не стала.

– Да кто его знает? Вот, розы эти без шипов... Я же ей сказал, что если с тобой, то все будет путем. Если без тебя, то и не нужно ничего...

Рэм хотел еще что-то сказать, но в дверь позвонили. Прибыла «Скорая помощь».

Врач спросил Любу о самочувствии, осмотрел коленку.

– Связки вроде бы целы, мениск вроде бы не поврежден. Но надо бы показаться артрологу, мало ли что. И с головой шутить не надо, вдруг сотрясение мозга... В больницу нужно, под наблюдение...

– Не вопрос, – кивнул Рэм. Мягко тронул врача за плечо и взглядом показал на дверь.

В коридор они вышли вместе. Вернулись минут через пять.

– В больницу поедем, – сказал Рэм. – Собирайся...

Он помог ей спуститься вниз, вместе с ней сел в карету «Скорой помощи». Свою машину оставил во дворе ее дома.

Машина ехала подозрительно долго. К центру города. Через Садовое Кольцо... В конце концов она остановилась возле знакомого дома, где она когда-то жила с Рэмом.

– Куда нас привезли? – удивилась Люба.

– В больницу... – виновато улыбнулся Рэм. – Ты не волнуйся, без помощи ты не останешься...

Из машины он вынес ее на руках. Так же на руках поднял в свою квартиру.

Здесь произошли изменения. Свежий ремонт, другая, более современная мебель. Запах краски и лака еще не выветрился.

– Ты что, ремонт сделал?

– Да, обновили... – кивнул Рэм. – Все здесь новое... Леська ни к чему здесь не прикасалась. И духа ее здесь не осталось...

Он ухаживал за Любой, как за маленькой. Помог ей раздеться, дал ей свою новую пижаму, из которой можно было сшить две под ее размер. Заботливо укрыл ее одеялом. На коленку положил сухой лед.

– Врач так сказал. Тебе сейчас нужен покой и холод...

– Твой врач глупый, – улыбнулась она. – Мне сейчас нужен покой и тепло...

Где-то кипели страсти. Кто-то куда-то стремился, кто-то чего-то хотел, кто-то куда-то бежал, кто-то из кожи вон лез, чтобы чего-то добиться. И сама Люба должна была сегодня идти в ресторан, чтобы в очередной раз подтвердить прочность уз, которые связывали ее с Макеевым. Ведь ей нужно было идти дальше, подниматься к новым высотам. Она хотела стать суперзвездой, а это совсем не так просто... Но сейчас ей ничего не хотелось. Плевать на Макеева, плевать на свою звездность. Ей так хорошо у Рэма. Так уютно лежать в его постели, наслаждаться его заботой. Он такой милый, в нем столько нежности. И даже лед из его рук казался таким теплым...

Рэм признался ей в том, что жил с Леськой, что был размазней в ее руках. Он опустился, пристрастился к наркотикам... Но ведь и Люба далеко не святая. Она предала Рэма – ушла от него к Фиму, спала с его друзьями, спала с Булатом, с Макеевым. У самой бревно в глазу, могла ли она после этого искать соринки в глазах Рэма? Не могла она его осуждать. Да и не хотела...