Текст книги "Кондуктор, нажми на тормоза"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Юля сушила волосы перед зеркалом. Изнуряющий шум фена действовал на нервы, но Денис терпел. Характер у жены непредсказуемый – она могла послушно выключить фен и уйти в другую комнату, а могла изобразить обиду. А он терпеть не мог, когда она дулась на него...

Наконец-то все закончилось. Юля легла в постель.

– Спокойной ночи, дорогая...

Денис хотел обнять ее, но она не позволила – легонько толкнула его локтем.

– Да, совсем забыла сказать... Вернее, помнила, но ты со своими играми... В общем, сегодня мне сделали предложение.

– Руки и сердца? – сострил он.

– Угадал... Один человек просит меня стать его женой.

– Шутишь?

– Нисколько.

Денис чувствовал ее настроение – она действительно не шутила.

– Что за человек? – занервничал он.

– Симпатичный такой. Молодой. Физически развит хорошо – так, кажется, пишут в характеристиках?.. Симпатичный такой бандит...

– Бандит?

– Ну а кто ж еще, по-твоему, может проявить ко мне интерес? – усмехнулась Юля. – Я нравлюсь только замполитам и бандитам... А если серьезно, то он в самом деле предлагал мне руку и сердце. И «крышу»... А если точнее, то всего лишь «крышу»...

– Что ты ему сказала?

– Ничего... Пока ничего...

– Когда ответ нужно дать?

– Сказал, что через три дня придет... Пусть ему кирпич на голову упадет, а? Правильно я понимаю политику партии и правительства?..

– Правильно, – кивнул Денис. – Будет кирпич. Обязательно будет...

Поголовье бандитов в Москве уже превзошло поголовье крыс и ворон, вместе взятых. Куда ни кинь – всюду клин. А клин, как известно, клином вышибают. Денис не нуждался ни в чьем покровительстве. Он сам себе был «крышей». Так и надежно, и не очень накладно...

Глава 8

«Из пункта А в пункт Б вышел пешеход...» В свою школьную бытность Радик решил немало задач с таким условием. И ничего, воспринимал их как данность. Но ведь в реальности, прежде чем стартовать из пункта А, пешеход должен пройти энное расстояние от своего дома до таблички с обозначением этого самого пункта. А потом еще по пункту Б шагать и шагать... Так и в его случае. Расстояние от Листьевки до Тихова, то есть от пункта А до пункта Б, составляло всего полкилометра. Но от дома до указателя, с которого начинался отсчет, нужно было пройти больше километра. И еще по самому Тихову, от конечного указателя, столько же. Итого – почти три километра... Впрочем, Радика такая арифметика не пугала. Три километра пешком для него совсем не расстояние...

Третья неделя службы уже пошла. Как говорится, полет проходит нормально. Плановые занятия, наряды – все как положено. Поговаривают, что возможна командировка в Чечню: с каждым днем там становится все веселей и веселей. Дудаев ввел в республике военное положение, а это уже вызов России... Но когда будет командировка и задействуют ли Радика – пока непонятно, все на уровне слухов...

До развода оставалось еще полчаса, Радик спокойно успевал. Можно и не торопиться, но он все равно шел быстро – привычка. Но, похоже, кому-то не нравился его темп.

– Не торопись, а то успеешь! – донеслось из-за спины.

Не останавливаясь, Радик оглянулся. От придорожных кустов на него стремительно надвигалась грозного вида троица с небезызвестным Мартыном во главе. Возможно, уголовники вооружены – иначе как объяснить их наглый кураж. Ведь Мартын же должен понимать, что Радик достаточно серьезный противник для того, чтобы сладить с ним втроем. Но если у него есть огнестрельное оружие, тогда понять его наглость можно...

Но такое оружие включит боевые рефлексы на полную мощь. Тогда Радик не в состоянии будет рассчитать силу своего удара. Тогда он будет бить однозначно на поражение... Уж лучше тогда не связываться с Мартыном. Уж лучше уйти в отрыв... Именно так и должна поступать разведгруппа при столкновении с врагом. Бой принимается лишь в исключительных случаях, когда другого выхода уже нет. А у Радика выход есть. Спринтерский забег с его-то скоростью не оставит врагу никаких шансов. А если они станут стрелять в спину, все равно ничего у них не выйдет. Пока они достанут ствол, он будет уже далеко...

Но удрать Радику не удалось. Прямо по курсу, преграждая путь, нарисовалась еще одна троица, с Егором во главе. И эти – сплошь уголовные рожи. В руках у Егора монтировка, его дружок выщелкивает стальной клинок из «раскладушки». Сзади также послышалось два щелчка... Но выход из этой ситуации еще есть. Рвануть в кусты и бегом по бездорожью... Но Радику расхотелось спасаться бегством. Благоразумие пугливо сжалось перед ухмыляющейся мордой Егора. Радик только представил, как будет скалиться этот урод, глядя, как ломаются кусты под натиском убегающего тела... Ну уж нет.

И все же Радик подался в сторону кустов, но спиной – так, чтобы враги оставались по флангам. Рука потянулась к правому берцу, где в ножнах был спрятан короткий и узкий нож – для метания, специально сбалансированный под его правую руку. И сделал он это вовремя. Уголовник из троицы Егора попытался зайти к нему за спину, но Радик пресек его попытку точным броском. Нож на скорости пробил коленную чашечку противника и вошел в нее по самую рукоять...

Дикий вопль парализованного болью уголовника шокировал его дружков. Но не сбил их наступательный порыв. Тогда Радик достал второй нож...

– Эй, сапог, так нельзя! – шарахнулся в сторону Мартын.

– А как можно?

– Да вот так! – в безумном смешении чувств взвыл Егор.

И сунул руку за спину, под куртку, за пояс брюк. Радик понял, что за этим последует... И точно, Егор извлек на свет обрез одноствольного охотничьего ружья. Думал, что обойдется без этого, но понял, что другой возможности справиться с Радиком нет. Но точно брошенный нож воткнулся под правую ключицу, и обрез вывалился из обвисшей руки...

Но шокированный Егор сознания не потерял, левая рука тянется за упавшим обрезом. Радик в два счета сократил расстояние до него и с разгона врезал ногой в опущенную голову. И тут же второй удар – раскрытой ладонью в подбородок второго уголовника. Он бил с расчетом вывести противника из строя, поэтому и Егор, и его дружок бесчувственными кулями легли на землю. Мартын уже понял, что его карта не пляшет, и решил не пытать судьбу. Вместе со своими припевалами подался назад.

– Мы еще встретимся, урод! – бросил он напоследок.

Радик поднял с земли обрез. И Мартын показал ему спину. И его дружки бежали, сверкая пятками. Один чуть не попал под колеса подъезжающей машины. Это была иномарка зеленого цвета. Когда она подъехала поближе, Радик разглядел «Опель» – старый, но еще сохранивший форму.

Машина должна была проехать мимо, но она остановилась перед самым его носом. Из нее вышел майор Линьков. Радик не смог скрыть своего удивления. А комбат не скрывал своего самодовольства.

– Вот, махнул, не глядя, – небрежно обронил он.

На что именно махнул, не сказал. Зато обвел взглядом поле сражения.

– Что это за туловища здесь валяются?.. А это что? – глазами показал он на обрез в руках Радика.

– Да вот, наехали... Шел спокойно, а тут эта урла...

– Чего хотели? – спокойно спросил майор.

Так же спокойно посмотрел на Егора и хладнокровно вытащил нож из его раны, без суеты вытер кровь о его же куртку.

– Неплохое «перышко». Твое?

– Мое. Так, на всякий случай ношу...

– На то ты и разведчик, чтобы на всякий случай рассчитывать... Из-за чего наехали?

Радик легонько пнул ногой Егора – он был в сознании, но пучил глаза от страха и боли.

– Девушка у меня есть, а это ее отчим. Рожа уголовная. Изнасиловал девчонку. Отсидел, снова за свое. Один раз наехал, схлопотал. Вот, добавки захотел...

– Изнасиловал, говоришь, – глядя на Егора, хищно сощурился Линьков. – И еще наезжает... Радик, он тебя в покое не оставит.

– Не оставит.

– В расход его спишем, и вся недолга.

Линьков резко нагнулся, схватил Егора за грудки и сдернул его с дороги вниз под уклон, затащил в кусты. Радик за ним.

– Эй, ты чо, в натуре! – В ужасе хрипел Егор. – Это беспредел!..

Но Линьков его не слушал. Приложил нож к его горлу в готовности чиркнуть по нему лезвием. Его хладнокровие и стальной блеск в глазах привели уголовника в панический ужас. Да и сам Радик, глядя на своего командира, поверил в то, что он приведет приговор в исполнение. Но в самый последний момент Линьков остановился.

– Если этого валить, то и всех других надо. А это слишком... – он убрал нож, отдал его Радику. И вдруг злобно рыкнул на свою жертву. – Ты слышишь, морда! Нельзя на спецназ наезжать, понял?.. Только дернись еще раз, точно в расход пущу! Вот этими руками! Ты меня понял, гнида?..

– Да... – бледный, как укушенный вампиром покойник, пробормотал Егор.

– Спецназ своих в обиду не дает! Понял?!..

– Да, да...

– Тогда живи... Если хочешь... Поехали!

Успокоившись, Линьков хлопнул Радика по плечу и увлек к своей машине... Все три уголовника были живы. Один даже сумел самостоятельно избавиться от ножа в коленке. Скорчившись от боли, в паническом ужасе протянул его Радику...

– Обрез нужно выбросить, – усаживаясь в машину, деловито сказал майор. – Здесь пруд рядом, подъедем...

Он подъехал к водоему, забрал у Радика оружие, протер его своим платком и забросил далеко в воду.

Радик не ждал от него объяснений, он дал их по собственной воле.

– По идее вода должна уничтожить отпечатки пальцев. Но лучше не рисковать, – сказал он.

– А чего бояться? – наивно спросил Радик.

– Ну, мало ли что. Вдруг из этого обреза человека убили? Достанут его из воды, а там твои отпечатки пальцев и мои... Ты к уголовной ответственности когда-нибудь привлекался? – закуривая, спросил комбат.

– Нет.

– А я да... Еще до армии, на танцах сильно подрался. Я хоть и не виноват был, но отпечатки с меня сняли. Сейчас где-то в картотеке...

– А если человека, как вы говорите, убили, как доказать, что из этого обреза?

– Сразу видно, что к внешней разведке тебя не готовили, – усмехнулся Линьков. – Ты же должен понимать, что когда пуля проходит через ствол, на ней остаются следы – желобки, бороздки.

– Знаю.

– Так вот, у каждого ствола свои особенности, каждый ствол оставляет свои неповторимые следы. Своего рода отпечатки пальцев. По этим следам проводят экспертизу, от этих следов и пляшут... Если этот обрез в розыске и если его найдут с моими отпечатками пальцев, то меня могут обвинить в убийстве. А оно мне надо, а, Улич? – задорно, но с чуточку ехидным прищуром усмехнулся майор.

– Нет, конечно... Спасибо за науку.

– Век живи, век учись... Ладно, забыли об этом, как будто ничего не было...

Но Линьков ничего не забыл. Через три дня вызвал Радика к себе в канцелярию.

– Ну, рассказывай, – потребовал он голосом, лишенным всякой официальности.

– Что рассказывать? – не понял Радик.

– Этот, который отчим твоей девушки... Больше не наезжает?

– Нет.

– Значит, успокоился...

– Он в прошлый раз две недели выжидал, прежде чем напасть...

– Думаешь, затаился?

– Кто его знает.

– О том и речь... Если один обрез был, значит, и второй найдется. В спину выстрелят – и нет лейтенанта Улича, тьфу, тьфу...

– Я думаю, обойдется...

– Ты не баба, чтобы думать. Ты разведчик, ты должен действовать... Видел я эти рожи, чистой воды уголовщина. Такие ничего не прощают... Где живет эта мразь, ты знаешь?

– Знаю, – кивнул Радик.

– Подкараулим его ночью – и в расход. Закопаем где-нибудь в лесу...

– Ну и шутки у вас.

– Такими вещами не шутят, – строго посмотрел на него Линьков. – Ты отличный офицер, мне бы не хотелось тебя терять... Хочешь, кого-нибудь еще к этому делу подключим? Никто не откажется... Да, убивать плохо. Но это не убийство, это превентивный удар. Я же говорил, что спецназ своих в обиду не дает. И это не только слова...

Радик был смущен и растерян. С одной стороны, комбат был прав – от мстительного Егора нужно было избавляться. Но то, что он предлагал, не укладывалось в рамки мирного времени. Умом он понимал, что Егор – нелюдь, что ему не место на этой земле. Но одно дело иметь основания, чтобы убить. И совсем другое – идти против закона. Радик не хотел становиться преступником...

– Я смотрю, ты в шоке, – усмехнулся Линьков.

Он поднялся со своего места, закрыл дверь на замок, достал из шкафа бутылку водки, два стакана, отмерил каждому по сто граммов.

– Это для храбрости, – все с той же усмешкой пояснил комбат.

– Да мне, в общем-то, не страшно, – пожал плечами Радик.

– Да я знаю, что ты не трус. Просто мое предложение звучит дико. Думаешь, я это не понимаю? Понимаю. Но время нынче такое – дикое. Вокруг столько всякого мразья, рука сама к оружию тянется... Вот на тебя урла зэковская наехала, а у меня проблемы с бандитами. С этими, из новой волны, ну, с этими, которые не сидели...

– Что за проблемы? – заинтригованно спросил Радик.

– Ты жену мою видел? – вопросом на вопрос ответил комбат. – Красивая у меня жена... Так вот, какой-то ублюдок угрожает ей. Вчера в слезах вся пришла... Сегодня он просто угрожает, а завтра руки распустит. А если не только руки...

Линьков немного помолчал, а затем резким рывком в два глотка осушил свой стакан. Закурил. Глаза хищно сужены, губы плотно сжаты... Трудно было поверить, что этот решительный человек может нуждаться в чьей-то помощи...

– Ты понимаешь, Радик, в чем петрушка, – сказал он. – Криминал сначала по нашим женщинам бьет, а потом уже и нам достается. Но нам-то ладно, мы люди привычные. А наши женщины, в чем они виноваты? В том, что в слабом государстве живут?.. А государство слабое. Бандитов как собак нестреляных... Стрелять их некому, потому и наглеют... А было бы кому стрелять, так и не возникали бы...

– Он из бандитов, ну, этот, который к вашей жене пристает? – спросил Радик.

– Из них... Был бы один, было бы проще – морду бы набил, и этого бы хватило. А у него дружки, такие же бандюки. Они пока нас с Ириной не дожмут, не успокоятся...

– Тогда пусть сразу упокоятся, – хищно усмехнулся Радик.

Он вдруг понял, что решить чужую проблему для него будет проще, чем свою собственную. Так уж устроен настоящий спецназовец – в бою жизнь командира и просто товарища дороже собственной. А жизнь вокруг уже давно превратилась в какой-то затяжной бой. То там кого-то застрелят, то там кого-то зарежут... Ладно, если бы кого-то. Так Радик мог и сам стать жертвой уголовников. Из-за Лары. У Линькова тоже проблемы с бандитами. Из-за жены...

– Ну, зачем так сразу? – улыбнулся комбат. – Пусть поживут пока... Я сначала встречусь с этим подонком, поговорю с ним. Если поймет, что не туда заехал, пусть живет. А если нет, то пусть на себя пеняет...

– Где вы с ним встретитесь? Когда?

– Ты в это дело не вникай. Я сам с ним разберусь...

– Да, но я не могу в стороне оставаться. Мы же спецназ, своих в обиду не даем...

– Нравится мне твой настрой. Но у тебя своих проблем хватает...

– С вашими разберемся, а потом с нашими...

– Да я думаю, что до моих дело не дойдет... А с твоими кончать надо... Ладно, давай по сто граммов... Э-э, стоп! Я ж за рулем! – спохватился майор. – Все никак не привыкну, что машина у меня... Друг из Германии привез, в долг продал. С каждой зарплаты выплачивать буду, но не жалею. Машина – зверь... Ну, да ладно. Иди, делами своими занимайся...

Своими делами Радик занимался до восьми вечера. Домой вернулся к девяти. Лара бросилась ему навстречу с теплой, но в то же время какой-то испуганной улыбкой, потянулась к нему, словно желая обнять, но спохватилась – отдернула руки.

– Отчим приходил!.. – сообщила она.

Судя по выражению ее глаз, этот визит не обернулся трагедией для нее. Скорее, наоборот...

– И что?

– Сказал, что осознал свою вину.

– И ты ему поверила? – скептически усмехнулся Радик.

– Да... Кажется, ты его очень сильно напугал... Он сказал, что новую жизнь начинает. Даже пить, сказал, бросит... Прощения у меня просил...

– Простила?

– Ему сказала, что да... – помрачнела Лара. – А так нет... Я же понимаю, пока ты со мной, он ко мне не полезет... А когда тебя не станет...

– Типун тебе на язык. Рано мне умирать.

– Я не так сказала?.. Я имела в виду, что ты можешь уйти... Ну, на новую квартиру уйти...

– Зачем? Меня и здесь неплохо кормят...

– Только кормят, – сказал Лара и виновато отвела в сторону глаза.

Третью неделю они жили под одной крышей, но так ни разу не переспали. Да Радик и не пытался к ней приставать – если, конечно, не считать случая в ванной, когда он попробовал начать с просьбы потереть спину... Он понимал, что девушка пережила сильнейшую душевную травму, следствием чего стало отсутствие какого-либо интереса к сексу. Радик нужен был ей как защитник, но не как половой партнер...

– Может, мы попробуем, – краснея, сказала она.

– Что, попробуем?

– Ну, это...

– И этим ты хочешь меня удержать?.. Не надо меня удерживать. Оставайся сама собой, и все будет в порядке... Что там на ужин?

На ужин были голубцы под сметанным соусом... Радику нравилось, как Лара готовила, ему нравилось жить под одной с ней крышей. И, казалось бы, общая постель могла бы сделать их одной семьей. Но он почему-то думал, что общая постель как раз все и испортит...

* * *

Вася Линьков был большим профессионалом своего дела. Но был жаден до денег. И Денис его понимал. Жена – красивая женщина – уже вышла из того романтического возраста, когда все тяготы и невзгоды гарнизонной жизни нипочем. Она хотела квартиру в Москве, хотела красиво одеваться, ездить на приличной машине – одним словом, жить по-людски. А муж при всех своих профессиональных качествах этого предоставить ей не мог. Но он стремился к этому, поэтому и не смог отказаться от предложения, которое сделал ему Денис...

На прошлой неделе Вася самолично ликвидировал бандитского бригадира, столь нагло попытавшегося охмурить Юлю в своих корыстных и чисто скотских интересах. Думал, что некому за нее заступиться. Ан нет, появился майор Линьков, махнул волшебной палочкой в форме пистолета «ТТ», и бригадир, забыв о Юле, благополучно отошел в мир иной...

Денис знал, что должно было произойти в дальнейшем. Но наработанная схема дала осечку. Бригада упорно не желала разваливаться. Мало того, новый бригадир еще круче наехал на автосалон и в качестве первоначального взноса за свое покровительство потребовал новенький «БМВ» пятой серии. Денис обещал подумать... Послезавтра он должен был дать Баяну ответ. Для этого он и встретился с Васей...

Денис нервничал, в то время как Линьков был совершенно спокоен. Его выдержке можно было только завидовать.

– Завтра последний срок, – сказал Подольских.

– У меня все готово.

– Что ты собираешься делать?

– Все очень просто. Они собираются в небольшом кафе на Варшавке. Полуподвальное помещение, вокруг малолюдное место. Оружие есть. Ты только скажи – положим всех...

– Скажу. Класть надо всех...

– За Рената пять штук, если всех сразу, то десятка. Оптом, как говорится, дешевле...

– По рукам.

Десять тысяч долларов – деньги большие, но нулевая немецкая «пятерка» стоит гораздо дороже. Так что игра стоила свеч.

– Ты сказал, положим? – вспомнил Денис. – Это во множественном числе...

– Да. Одному тяжеловато будет. Помощник нужен. Я уже присмотрел одного человечка, из наших...

– Кто такой? Я его знаю?

– Нет. Он у нас недавно. А знать его совсем не обязательно. Мне так будет спокойней...

– Логично.

Денис зацепился за мысль, что сам был бы не прочь забыть о существовании Линькова. Забыть взаимно, чтобы никто из них не знал о существовании друг друга. Забыть, но оставить невидимую связующую нить. Надо убрать кого-то – скинул информацию «неизвестному» киллеру, тот приступил к делу в угоду такому же «неизвестному» заказчику. Никто никого не знает, и если вдруг что, никто никого не сдаст... Но, увы, так не бывает. И задачу Линькову приходится ставить лично. А как он ее исполнит, это уже его чесотка. Пусть хоть весь свой батальон на братву нацеливает, лишь бы только в десять тысяч долларов уложился...

Глава 9

Комбат угрюмо смотрел на Радика. В глазах тяжелый предштормовой штиль.

– Вчера с этим разговаривал... – выжал он из себя. – Пришел к нему, по-мужски хотел поговорить. Сказал, что я чмо... Сказал, что жену мою... В общем, плохо все...

– Это он зря, – нахмурился Радик.

– Борзота бандитская, никакого спасу от нее... Сейчас я здесь и не знаю, что с моей женой...

– Плохо, что миром с ними нельзя... Вы тогда с этим, с Егором, поговорили, так он шелковым стал. Прощенье приходил просить...

– За этими силы, видно, нет. Так, шпана уголовная. А за тем уродом – сила, банда самая настоящая. Вот он и хорохорится... Ладно, сам с ним разберусь...

– А я? Мы же договаривались вместе...

– Но ты же со своим Егором уже решил. Что тебе до моих дел?

– Обижаете, товарищ майор... Вы знаете, где живет этот тип?

– Нет... Но знаю, где он с дружками водку жрет... Там не только водку жрут, туда и баб таскают – кого по своей воле, кого силой... За жену я очень переживаю...

– Я вас понимаю. Если волк не понимает по-хорошему, его убивают по-плохому...

– Что верно, то верно... Давай так, «товарищ майор» – это на службе. А так называй меня Василий Олегович... Или просто Василий...

– Ну, так нельзя.

– Можно. Мне тридцать лет, а тебе двадцать семь, заметь, разница в возрасте небольшая...

– Но есть другая разница.

– Другая разница на службе...

– Но мы на службе, – заметил Радик.

– Да, но дело у нас не служебное... Значит, ты согласен мне помочь? – пристальным взглядом впился в него Линьков.

Комбат шел на преступление. За свою жену, за справедливость, но на преступление. И Радик должен был помочь ему. И даже не потому, что в свое время Линьков помог ему. Слишком много всякой мрази в стране развелось, и если законный «щит и меч» не в состоянии вычистить эти авгиевы конюшни, то в дело должен вступить спецназ...

– Согласен.

Радик и сам ощутил кисловатый вкус сомнений в своих словах. И комбат услышал их. Поэтому уточнил:

– Точно согласен?

– Точно!

На этот раз он не ощутил в себе душевных колебаний.

– Тогда не будем тянуть... Я сейчас по делам поеду, а вечером буду здесь. А ты пока подумай, может, оно тебе и не нужно, мои проблемы решать...

Радик не передумал и вечером, с наступлением темноты, вместе с комбатом на его машине выехал с территории части. Они остановились возле того самого пруда, куда Линьков накануне выбросил обрез.

– Это тебе...

Он вытащил из-под сиденья и протянул Радику наган с набалдашником глушителя на конце ствола.

– Самоделка? – догадался Радик.

Глушитель по своей форме напоминал знаменитый «прибор БРАМИТа», но ему явно не хватало заводской законченности в штрихах и деталях.

– Угадал, – кивнул Линьков. – У меня есть штатный глушитель, но я от него отказался.

– Почему?

– По той же причине, по какой я отказался от бесшумного «ПБ». Это оружие специального назначения, а в милиции не дураки работают, начнут спецназовцев искать, а нам это не нужно... Поэтому я выбрал «наган»... Их из Чечни с армейских складов вывозили в девяносто втором, когда бросали все. Фактически неучтенка, но если очень постараться, опять же на спецназ можно выйти. Но это если ствол на месте убийства бросить. Но мы этого делать не будем, с собой заберем... А глушитель оторваться может. Пусть отрывается. Пусть оперативники думают, что кустари работали. Пусть кустарей ищут...

Насколько знал Радик, Линьков не служил во внешней разведке и не участвовал в тайных операциях за пределами страны. Но, видимо, его готовили к этому, поэтому он хорошо знал, как вести себя в подобных случаях, каким оружием пользоваться, как заметать следы... Век живи, век учись. Радик не собирался совершать подобные преступления в дальнейшем, но кто его знает, возможно, когда-нибудь ему предстоит выполнять за рубежом важное задание, связанное с незаконной казнью какого-нибудь государственного преступника. Радик думал так, но при этом понимал, что это всего лишь самоуспокоение. Не будет никаких государственных заданий за границей. Будет только убийство, на которое он шел вместе со своим командиром... Может, он все-таки зря впутался в это дело?..

Чтобы успокоиться, Радик осмотрел револьвер. Все семь патронов на месте, ржавчины нет, внешних дефектов тоже... В целом из-за особенности своей конструкции револьверы не могут оснащаться глушителями – при выстреле происходит прорыв газов между барабаном и стволом. Но у «нагана» с этим все в порядке: в момент выстрела барабан плотно надвигался на ствол, сдерживая пороховые газы. Еще в конце двадцатых годов братья Митины создали глушитель, который оказался применим и к «нагану», что и сделало его оружием разведчиков... Радик держал в руках револьвер, который можно было назвать оружием народных мстителей. Ведь не наемные же они убийцы с Василием, они же за справедливость... Но как ни крути, впереди его ждало банальное убийство. С нажатием спускового крючка пуля сорвется с цепи, сначала пробьет плотный ряд резиновых шайб в глушителе, в одно мгновение проделает определенный путь и вопьется в чью-то живую плоть... Впрочем, физиология убийства Радика волновала мало. Он убивал душманов, так же легко будет убивать бандитов – не дрогнет рука. А то, что это противозаконно, так никто ничего и не узнает. Он был уверен и в себе, и в своем командире...

Машина выехала на магистральное шоссе в сторону Москвы, отмерила несколько километров по «дороге смерти» – как Линьков называл Кольцевую дорогу, по кругу опоясывающую столицу. Ни освещения, ни барьерных ограждений, всего по две полосы в каждую сторону, машины несутся как бешеные и бьются почем зря. Но с ними ничего не случилось, они благополучно добрались до места.

Линьков загнал машину в какой-то темный аппендикс мрачной промышленно-складской зоны. Гулкая суетная тишина вокруг. Легкое ощущение тревоги – извечный спутник вышедшего на задание разведчика-диверсанта.

– Дальше пешком, – сказал комбат.

Радик и сам знал это. Линьков не был бы самим собой, если бы заранее не разведал местность, на которой предстояло работать, не составил план-схему. Строения, ограждения, дороги между ними, маршрут выхода на цель, маршруты отступления – основной и запасной, резервная точка сбора... Сразу за промышленной зоной раскинулся небольшой смешанный лесопарковый массив, за ним, с выходом на шоссейную дорогу, располагалось здание, на первом, полуподвальном этаже которого находилось кафе «Одиссей» – вотчина бандитов, зарвавшихся в своих страстях...

В пути Радик выучил этот план-схему наизусть. Но этого было мало. Хотелось бы знать, какова вероятность нарваться на случайных прохожих, особенно на обратном пути. Как охраняется кафе? Сколько там человек? Как они вооружены?..

Но Радик задал только один вопрос.

– В кого стрелять?

– Во всех, у кого оружие, – неопределенно ответил Линьков. – Основную работу я сам сделаю. Ты на подстраховке...

У него также был «наган» с самодельным глушителем, и он также умел им пользоваться.

К предстоящей «работе» комбат подготовился основательно. Даже сменную одежду взял – для обоих. Радику достались джинсы – старые, с дырами, мятые, только что из стирки, тронутый молью свитер с длинным оттянутым подолом. Стоптанные, с трещинами кроссовки на размер больше, чем у него. А также черная вязаная шапочка, которую можно было использовать в качестве маски, и нитяные перчатки. Сам Линьков был одет не лучше...

– Ну, с богом! – сказал командир.

Что-то подсказывало Радику, что такие дела под знаменем бога не делаются. Но в нем уже включились рефлексы разведчика-диверсанта. Он получил боевую задачу, и никакие сомнения не в силах были его остановить...

Чувствовалось, что Линьков знал местность наизусть. Он вел Радика темными тропами, пустынный ночной парк был для него открытой книгой. Бесшумными тенями они приблизились к цели. Затаились в кустах палисадника. До входа в кафе рукой подать.

Темные окна дома наводили на мысль, что здание это необитаемое. Зато за ним начинались жилые дома, во дворах находились люди. А здесь безлюдно. И если бы не ревущие музыкальные басы, вырывающиеся из приоткрытого кафе, можно было бы спокойно слушать тишину.

Удивительное дело, но вход в кафе не охранялся. И дверь открыта.

Линьков многозначительно посмотрел на Радика. «Пора!» Но только он поднял руку, чтобы подать команду, как откуда-то из-за поворота выскочила машина. Свет галогенных фар чиркнул по глазам, но Радик остался спокоен – он был уверен, что люди, находящиеся в машине, их не увидят.

Машина резко затормозила перед входом в кафе. Из нее разом выскочили двое, один открыл заднюю левую дверцу, другой – заднюю правую. Слух резанул грубый мужской голос.

– Эй, ты чо, в натуре, нюх потеряла! Выходи, шалавая!

Распоясавшийся браток выдернул из машины отчаянно сопротивлявшуюся девушку в короткой юбке. Она упала, заголив ноги по самое некуда, но тот, вместо того чтобы ее поднять, наотмашь ударил ее ладонью по лицу.

И второй вытащил из машины девушку. Та не сопротивлялась, но тихонько подвывала от страха и отчаяния.

Радик выразительно глянул на командира. Он ни разу не видел его жену, но, возможно, она была сейчас среди этих несчастных. Комбат понял значение его взгляда. И едва заметно качнул головой. Не было здесь его жены. Но тем же движением он давал понять, что и она могла быть сейчас среди бандитских пленниц.

Девушек силой затащили в кафе. Радик смутно представлял себе размах бандитских оргий, но и этого вполне хватило для того, чтобы понять, какая участь ждет несчастных...

Комбат поднял руку на высоту головы. «Внимание!»... Радик затаил и без того бесшумное дыхание. Сейчас начнется... Ему было страшно. Но он ничуть не стыдился себе в том признаться. Страх необходим разведчику как рыбе вода. Страх обостряет чутье и включает инстинкты, страх позволяет вовремя получить сигнал об опасности. Но это лишь в том случае, если страхом уметь управлять. Если же разведчик поддастся страху, он обречен на позорную гибель. Организм выходит из подчинения – голова кружится, руки трясутся, нижняя часть тела предательски слабнет, отчего происходят самопроизвольные выбросы смердящего вещества... Страх делает человека жертвой...

Но Радик умел управлять страхом. Поэтому не дрогнула в нем ни одна жилка, когда Линьков показал направление движения. «Вперед!»

Командир шел первым, стремительно-бесшумным шагом уверенно сокращая расстояние до цели. Радик не отставал. В его ведении тыл и фланги. Ушки на макушке, глаза в разные стороны. Но нигде никого и ничего...

Линьков ворвался в кафе. Радик за ним. Он увидел, как выстрелил командир. Коротко взмахнув руками, повалился на стол бритый наголо амбал... Радик мгновенно оценил обстановку. Две группы бандитских морд. Одна располагалась как раз напротив входа, спиной к барной стойке. Первоначальная численность – два человека. С нее-то и начал командир. Первый... Второй...