Текст книги "Кондуктор, нажми на тормоза"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5

Младшего сержанта Радик получил еще до экзаменов. Уволились в запас штатные замкомвзвода и командиры отделений, их места заняли самые достойные курсанты из обучаемой смены. Радика назначили на должность замкомвзвода, Артема поставили на отделение, обоим накинули на погоны по две лычки.

Экзамены они сдавали порознь, Радик возглавлял одну разведгруппу, Артем другую, причем действовать им пришлось друг против друга. Оба были против такой несправедливости, но, как бы то ни было, вывели свои группы на маршрут. Закрутилась карусель... Группа младшего сержанта Улича обнаружила и «уничтожила» группу младшего сержанта Огаркова. Но при этом посредники сочли действия Артема грамотными и обоснованно правильными, поэтому и его группа получила требуемый «зачет». Ну а Радик удостоился похвалы самого Бубенцова, потому как продемонстрировал выучку, до которой, как сказал сам ротный, Артему было далеко...

А чуть позже, уже в расположении роты, Бубенцов сделал Радику предложение.

– Я понимаю: войска нуждаются в специалистах твоего уровня, но мы здесь тоже не лаптем щи хлебаем. В общем, есть мнение оставить тебя здесь, в должности заместителя командира взвода.

Разговор этот не стал для Радика неожиданностью. Он знал, что такое предложение последует. Поэтому ответ был готов заранее. Он ответил согласием.

За одним разговором тут же последовал другой, но уже с Артемом – в умывальнике казармы.

– А мне остаться не предложили, – словно бы невзначай сказал он. – Да я бы и отказался...

– Почему? – слегка удивленно посмотрел на него Радик.

– А то ты не знаешь. Считай, полроты в Афган уходит. Я что, лысый?

– Значит, я, получается, лысый.

– Ну, не знаю...

– Значит, лысый... Ну да ладно, как говорится, на каждый роток...

– Да ты не обижайся. Я ж не со зла...

– Я не баба, чтобы обижаться. А от войны я не бегаю. Но и за ней бегать не собираюсь...

– А за Юлькой? – Артем попытался изобразить заговорщицки-задорную улыбку, но вышла какая-то злобная фальшивка. – За ней бегать собираешься?.. Из-за нее остаешься, да?

Радик промолчал. Не хотел он обсуждать с Артемом эту тему. Да и сам старался в нее не вникать, слишком сложно все и запутанно...

После той первой ночи он еще три раза тайком навещал Юлю. Муж в наряде, а он у нее. Тихой сапой, через балкон... И каждый раз Юля его принимала. Но каждый раз спрашивала про Артема. Она и с Радиком хотела быть, и с ним. И еще с мужем была. Как та сорока-воровка – кашу варила, деток кормила... Деток с большими... Да и он сам уже был далек от романтически возвышенных чувств... Далек был. Но ревновал, особенно к Артему...

Но Артема отправят в войска, а он останется здесь. И время от времени будет навещать Юлю... А где в уставе записано, что служба не должна быть для солдата медом? А какая инструкция запрещает спать с женами офицеров?..

– Молчишь, – криво усмехнулся Артем. – Значит, из-за нее... Ну да, красиво жить не запретишь... Мог бы с Бубенцовым насчет меня поговорить. Сказал бы, что без меня здесь не справишься. Или просто бы за меня попросил. Он тебя любит, он бы тебя послушался...

– Ты же в Афган рвешься, – поймал его на противоречии Радик.

– Рвусь... Это я так сказал...

– Камень в огород бросил... Ну, спасибо тебе, братишка.

– Да будет тебе... Да, кстати, Подольских сегодня в наряд заступает.

– Знаю, – с видимым безразличием отозвался Радик.

– А у нас выпуск через четыре дня. А там Афган... Понял, о чем я?

– Не совсем.

– Нарядов у Денисика больше не будет. Ну, на моем веку... А ты к Юльке сегодня собираешься.

– Могу и не пойти.

– Вот и пропусти свою очередь. Я схожу...

Артем и понять ничего не успел, как Радик уже держал его за грудки. С силой тряхнул его, но тут же опустил. Успокаиваясь, похлопал его по плечу.

– Валька у тебя есть! К ней и ходи!..

Артем толкнул его в грудь.

– Да пошел ты! – в сердцах бросил он.

И быстрым шагом вышел из умывальника. Радик удержался на ногах, но реагировать на враждебный выпад не стал. Сам, в общем-то, виноват... Но и Артем тоже хорош. Юлька, может, и подстилка, но Радик не хотел, чтобы она такою была...

Ночью Радик дождался, когда дежурный по части обойдет казарму, пересчитает спящих бойцов. И только затем подсунул под одеяло куклу, тихонько оделся и выскользнул в темноту. С дежурным по роте у него все договорено, инцидентов быть не может, если, конечно, подразделение не поднимут по тревоге. Впрочем, и на этот случай все предусмотрено. У Вадика Баринова земляк на коммутаторе, он соединит его с квартирой старшего лейтенанта Подольских... Увы, Артема Радик в расчет не брал, а ведь он мог в течение нескольких минут самолично прибыть за ним. Но Артем в глухой обиде... Все-таки стала Юля для них яблоком раздора. Со ссоры из-за нее началась их дружба, ссорой и закончилась...

Привычным уже маршрутом, привычным способом Радик запрыгнул на балкон к своей зазнобе. Юля сначала угостила его ужином, затем собою. Осечки, как в первый раз, не случилось, и она осталась довольна. Но ее глупый вопрос все испортил.

– Как там Артем поживает? – спросила она.

– Ничего.

– Ты что, ревнуешь? – удивилась она.

– Нет.

– Вижу, что ревнуешь...

– Зачем тогда про него спрашиваешь?

– Просто.

– Все у тебя просто.

– А ты чем-то недоволен? – возмутилась она. – Пришел, поел, поимел, еще и возникает... Как будто я шлюха какая-то... А у меня, между прочим, и в мыслях не было здесь с кем-то крутить. Ехала сюда, была уверена, что с Денисом только и буду. А тут вы с Артемом повадились. Прямо проклятие какое-то... Когда вас, к черту, в войска отправляют?

– Скоро. Артема скоро... А я остаюсь. Здесь служить буду...

– Час от часу не легче... Так что, и дальше ко мне ходить будешь?

– А ты прогони. В закрытую дверь ломиться не буду...

– И прогоню... Надоело все это...

– И хочется, и колется, и муж не велит, да?

– А вот и не хочется... Может, я из жалости, по простоте своей душевной... А я взрослею, Радик. Мне приключения уже не нужны...

– Так прогоняй.

Радик паймал пальцами светло-коричневую ягодку ее соска, аккуратно положил ее на язык.

– Прогоню, – закрывая глаза, прошептала она. – Потом, как-нибудь... Что же ты делаешь, нахал?..

Радик не ответил. Она сама знала, что он делает. А он знал, что никакая сила его не остановит...

– Уфф... Ты просто дракон какой-то... – медленно возвращаясь к реальности, обессиленно произнесла Юля. – Дракон огнедышащий... Столько огня в тебе, что сгореть можно...

– Огнедышащий дракон о трех головах, да?

– О трех головах... Да, о трех головах... Одна голова у тебя, другая – это Артем, третья – Денис...

– Денис тоже дракон, да? Одноголовый?

– А чего улыбаешься?

– Да так, на ум пришло... Если автобусу изменит жена, он станет троллейбусом... Дракон с двумя рогами... Один рог от меня, другой от Артема...

– Не смешно.

– Зато логично... Скоро твой троллейбус приедет...

– Говорю же, не смешно... Ты бы больше не приходил, ладно? – Сомневающийся взгляд, просительные интонации. – И Артему скажи... Уезжали бы вы отсюда, а? Не нравится мне все это. Как говорится, поиграли и хватит...

– Мужа боишься?

– Представь себе, боюсь! Он хоть и глупый, но хороший. И меня любит... А ты представь себя на его месте. Ты на службе, а со мной кто-то...

– Я бы этого кого-то убил, – усмехнулся Радик. – А твой даже не чешется... Хоть раз проверочку бы устроил...

– Не каркай, – сказала Юля.

Но было уже поздно. Дверь в спальню неожиданно отворилась, и в комнату въехал «троллейбус». Сцена из анекдота – вернувшийся из командировки муж и жена с любовником в постели. Но Радику было не до смеха. Старший лейтенант Подольских прибыл не из командировки. Из наряда он. Из наряда, который не сдал. И потому оружие при нем...

Денис ошалело смотрел на них с Юлей. Он хотел что-то сказать, но, похоже, от возмущения у него возник спазм челюстных мышц – рот перекосило в форме кривого «о» и вместо слов вышло какое-то нечленораздельное мычание.

Юля тоже впала в ступор, но в отличие от мужа не лишилась дара речи.

– Денис, это Радик... Мы с ним в одном классе учились...

Мычание стало громче. Старлей потянул руку к кобуре, вытащил из нее пистолет, наставил его на Радика... Неприятное это ощущение, когда жерло ствола смотрит тебе в лоб. Неприятное, но терпимое, если ты знаешь, что затвор не передернут. Да еще и на предохранителе... В отличие от Подольских Радик не терял головы, он все видел, все замечал. Возможно, «комсомолец» нарушил инструкцию – держал пистолет в кобуре с патроном в патроннике. Но пистолет точно стоит на предохранителе. Значит, выстрела не будет. Но все равно не по себе...

Старлей нажал на спуск, но, как и ожидалось, выстрела не последовало. Безумным взглядом он глянул на пистолет, рот перекосился в другую сторону. Сейчас он снимет ствол с предохранителя. Уже снимает...

Радик сорвался со своего места, в тигрином прыжке выбил пистолет из руки, вместе с офицером опустился на пол. Заламывать его не стал, но пистолет с полу подобрал. И оделся в тревожном темпе.

– Ты хоть знаешь, что тебе за это будет, солдат? – с трудом поднимаясь, злобно спросил Подольских. – Нападение на должностное лицо, завладение табельным оружием...

Радик осмотрел пистолет. Действительно, патрон в патроннике. Он разрядил оружие, вернул патрон в обойму, передал ее белой как мел Юле. «ПМ» вернул Подольских.

– Вам же говорят, мы в одном классе учились, – сказал Радик.

– В одной постели спать учились? – с искаженным от ярости лицом выдал Подольских. – Вешайся, солдат!..

– Во-первых, сержант...

– Уже солдат! А впереди – дисбат!.. А ты, сука, собирай свои манатки и вали отсюда!..

– Но, миленький...

Юля повисла у мужа на шее, начала целовать его. Тот еще злился, но чувствовалось, что лед в душе уже дал трещину. Радик понял, что не станет рогоносец стреляться и жену не тронет. А раз так, то нечего ему здесь больше делать. Сами пусть разбираются, как им жить дальше...

Дежурный по роте стоял у входа в казарму в расслабленной позе и курил, пуская кольца в темное небо. Теплая июльская ночь, сверчки на свиристелках своих наяривают – самок зазывают... Радик уже отсвиристелся. Вряд ли после этого случая он останется в учебке.

Баринов завидел Радика, подобрался, но тут же снова расслабился, опознав ночного гуляку. Заговорщицки подмигнул.

– Ну, как оно?

– Да ничего. Кто-нибудь из казармы выходил? – кивая в сторону дежурки, спросил Радик.

– Да нет, – пожал плечами дежурный. – Артем выходил. Покурить приспичило. Так он вроде бы здесь все время был.

– Вроде бы?

– Ну, знаешь, я над ним не стоял. А что?

– Да так, ничего...

На следующий день Радика вызвали к ротному в канцелярию.

– Ну и где ты сегодня ночью был? – спросил Бубенцов.

– А-а... Спал...

– Врешь. В самоволке ты был. Подольских лично тебя выловил. Скажи ему спасибо, что раздувать скандал не стал. Просил своей властью наказать...

Радик усмехнулся. На месте Подольских он бы тоже не стал раздувать скандал: слава рогоносца не нужна никому. Но и к ротному бы не обратился. Вот возьмет сейчас Радик и расскажет майору, как было дело. Бубенцов, может, и похоронит эту историю в себе, а может, и скажет кому для хохмы. Не секрет, что Подольских в части, мягко говоря, недолюбливают... А может, сплетня уже пошла гулять по части, может, потому Подольских и нажаловался ротному, чтобы хоть как-то наказать своего обидчика...

– Ну, чего молчишь? – спросил Бубенцов.

– Да не было ничего. Врет «комсомолец».

– В том-то и дело, что не врет, – покачал головой майор.

Он смотрел на Радика так, как будто знал гораздо больше того, что говорил.

– Был в самоволке? – жестко спросил он.

– Нет.

– Понятно... Не нравится мне твое поведение. Не нравится... Наказывать тебя не буду, но здесь не оставлю. В войска пойдешь...

– В войска так в войска...

Упрямиться Радик не стал. Жаль было расставаться с Юлей, но после случившегося он уже не имел морального права приходить к ней. Он не знал, простил ей муж измену или нет, но пока что она жила вместе с ним. Она оставалась здесь, а он отправлялся в боевую часть...

А в отношении себя он точно знал, что не простит Артему его подлости. Ведь ясно же, что это он заложил его Подольских... Можно было предположить, что «комсомолец» зашел домой случайно. Но ведь вчера ночью Артем выходил из казармы ясно для чего.... Но морду ему Радик бить не стал. Просто порвал всяческие с ним отношения. И Артем отвечал ему полной взаимностью. Закончилась их дружба. С чего началась, на том и закончилась...

А перед самой отправкой в войска Радик вдруг узнал, что Артем остается в учебном центре... И сразу же возник вопрос: не для того ли он предал своего друга, чтобы занять его место – и в штатной структуре учебной роты, и в Юлькиной постели? Вопрос возник, и Радику захотелось узнать ответ на него. Он подошел к Артему, вперил в него жесткий разоблачающий взгляд.

– Ну, что скажешь, дружок? – презрительно спросил он.

– Ничего...

Артем повернулся к нему спиной, бросил окурок в урну и скрылся в казарме. Символический жест – он остается здесь, а Радик уходит в войска. И не куда-нибудь, а в Афган...

– Иуда! – бросил он вслед предателю.

И с презрением усмехнулся. Кажется, кто-то совсем недавно говорил, что на войну рвется... Завидовал Артем Радику, потому так и говорил. Потому и предал...

В Кабул группу выпускников доставляли на военно-транспортном самолете. Мягкий взлет, мягкий набор высоты, но чудовищно жесткая посадка. Чуть позже Радик узнал – аэродром в Кабуле был окружен не только горами, но и душманскими группами, на вооружении которых имелись американские «Стингеры». Поэтому из соображений безопасности летчики сажали самолет по укороченной схеме, с очень резкими маневрами по высоте и крену. В какой-то момент Радик даже подумал, что транспортник потерял управление и вот-вот разобьется. Но все обошлось, самолет благополучно приземлился, и группа из сорока двух человек ступила на опаленную войной землю...

Еще через три дня Радик прибыл к новому месту службы – в отдельную десантно-штурмовую бригаду, развернутую в провинции Пактия. С двумя лычками на погонах, с отличными показателями и характеристиками он рассчитывал на должность как минимум командира отделения в разведроте. В разведку он попал, но в качестве рядового. Ротному и взводным было совершенно наплевать, каким он был в учении. Их интересовало, как он покажет себя в бою. Только тогда он мог получить под свое начало уже испытанных войною бойцов...

Часть вторая

Глава 6

Принцип боевого задания был прост – зачищать и защищать. Захватить и зачистить высоту и держать ее до подхода основных сил. Радик справился с этой задачей. Маскируясь, бесшумно подобрался к позициям противника, внезапно атаковал их силами своего отделения. Два пулеметных гнезда, четырнадцать автоматчиков – сила против них немалая. Но застигнутые врасплох «духи» не смогли оказать серьезного сопротивления. Высоту зачистили, приготовились к обороне. Долго ждать не пришлось. Из ущелья выскочил отряд вояк и под аккомпанемент рвущихся мин бросился в атаку.

Радик точно рассчитал направление возможного удара, заминировал выход из ущелья, пристрелял подступы к своим позициям... Рвутся мины, бьют пулеметы, изрыгают огонь автоматы, но «духам» хоть бы хны. Не обращая внимания на встречный огонь, из атакующих никто не падает. Хотя бы ранило кого... Радик своими глазами видит, как два вырвавшихся вперед «духа» вплотную подбежали к пулеметному гнезду, в упор открыли огонь, но Ашот Медоян даже не вздрогнул. В него стреляют, а он как ни в чем не бывало продолжает вести бой... Один «дух» подскочил к самому Радику, из жерла его автомата вырвался огонь...

– Твою мать! – заорал Радик и... проснулся...

Вагон мерно качается в такт движению, в купе тусклыми волнами накатывает свет придорожных фонарей. Женщина с нижней полки сидит, подобрав под себя ноги, встревоженно смотрит на него. Но молчит. Зато мужик с соседней полки молчать не хочет.

– Эй, служивый, у тебя что, крышу сносит?

Невежливый вопрос с его стороны, если не сказать, издевательский. Радик видит перед собой наглую ухмыляющуюся рожу. В глазах – наивно-глупое, но нахрапистое чувство превосходства. Мужик всерьез считает, что так оно и есть, – ведь у него крышу не сносит... Сказать бы ему пару ласковых, а еще лучше по его собственной крыше дать, чтобы за словами следил. Но Радик сдерживается. Взбудоражил его кошмарный сон, в крови еще не остыл азарт боя, но разведчик обязан владеть собой в любой ситуации.

Радик молча повернулся к стене, зарылся лицом в подушку. Сейчас он успокоится и постарается уснуть... Бой, который он видел во сне, случился весной восемьдесят седьмого. К этому времени он уже командовал отделением, на его счету было несколько успешных боевых операций. И тогда он не облажался: вверенное ему отделение заняло высоту, отбило вражескую контратаку. Много тогда «духов» полегло, очень много. Ведь не с простым противником они имели дело, а с хорошо обученными и снаряженными для штурмовых действий разведчиками... Бой был долгим и жестоким, но он закончился уже давно, более семи лет назад. И война в Афгане уже успела быльем порасти. А души убитых врагов до сих пор нет-нет да являются к нему в кошмарных снах. Но это не страшно. Он убивал по приказу, он убивал, потому что иначе было нельзя. Пусть был захватчиком на чужой земле, пусть афганцы защищали свою независимость, но он ни о чем не жалеет...

Срочная служба закончилась для него в восемьдесят седьмом, в том же году началась сверхсрочная в должности старшины разведроты. Чего греха таить – хотелось немного подзаработать. Платили в Афгане хорошо – один оклад в дефицитных чеках плюс еще полтора в Союзе клался на книжку. Правда, в восемьдесят восьмом году Горбачев со своей перестройкой «показал козу» – постановлением Совмина было отменено хождение этих самых чеков, а магазины «Березка» закрылись навсегда. Но даже при таких раскладах на войне Радик мог зарабатывать больше, чем на гражданке слесарем автобазы. Но в том же восемьдесят восьмом бригаду вывели в Союз. Радик же так и остался на сверхсрочной. В зарплате потерял, но продолжал расти в профессиональном отношении. А в девяностом году взял да поступил в военное училище на факультет спецназа. Понял, что впрягся в армейскую лямку на всю жизнь, и чтобы к финалу службы не остаться в дураках, то есть в прапорщиках, решил стать офицером...

Училище он окончил, погостил немного дома. И сейчас в офицерском звании ехал к новому месту службы. Ощущение волнующее, но не чувствовалось новизны. Вот если бы он после школы в училище поступил, если б никогда не служил в боевых частях... А так даже немного обидно. Мог бы уже в капитанах ходить, если б сразу после школы в училище поступил. А так всего лишь лейтенант... Но в принципе он еще молодой, двадцать семь лет – не возраст. Он еще наверстает упущенное...

Поезд прибыл в Москву рано утром. Радику в принципе было все равно, какая днем будет погода: ему что холод, что жара, ко всему привык. Но разведчиком он был не только по должности, но, как уже выяснилось, и по призванию. Поэтому он все же раздобыл сводку погоды на сегодня. Жару днем обещают, до тридцати градусов. Но сейчас пока прохлада... Раздобыл он не только прогноз, он точно знал, где находится его часть и как до нее добраться. Электричка уходила с того же вокзала, на который пришел поезд...

Народу в вагоне – кот наплакал. Радик занял место, минут через пять на свободную скамью напротив него села девушка. Симпатичная, с хорошей фигуркой. Только одета как-то несуразно. Шелковая блузка с золочеными пуговицами в сочетании со спортивными штанами и кроссовками – это казалось нелепицей даже для него, не искушенного модой человека. Густые каштановые волосы могли стать предметом женской зависти, если бы не были уложены в старомодно-несуразную прическу. К тому же они не отличались чистотой. Да весь ее вид был далек от первозданной свежести...

Девушка смотрела в окно с отсутствующим видом, но легкое подрагивание губ и ресниц выдавало ее волнение. О том же свидетельствовали и ее руки – то она сжимала их в кулаки, то разжимала... Впрочем, предметом ее волнения могло быть все, что угодно, только не Радик. Но развитое чутье на человеческое поведение подсказывало ему, что девушка думает о нем.

Поезд уже выехал за пределы Москвы, когда она не выдержала – спросила.

– А вы случайно не в Тихово едете?

Краска залила ее бледные щеки, ресницы задрожали еще сильнее.

– В Тихово?! Почему в Тихово?

– Ну вы же военный. А там воинская часть.

– А вы случайно не агент вражеской разведки? – улыбнулся Радик.

– Нет, я просто женщина... В смысле, девушка...

– И я вам понравился? – насмешливо спросил он.

– Почему вы так решили? – зарделась она.

– Мне кажется, что чутье у женщины срабатывает на тех мужчин, которые им нравятся... Я действительно еду в Тихово... А может, все-таки чутье здесь ни при чем? Может, еще что-то на мысль подтолкнуло?

– Тельняшка у вас, а в Тихове десантная часть... Только форма у вас какая-то непонятная...

– Форма как форма, – улыбнулся Радик. – Только нового образца.

Указ вышел совсем недавно, в мае, но выпускникам их училища успели пошить форму по этому самому новому образцу. Радик не очень был тому рад. Не любил он выглядеть белой вороной на фоне серых масс. Войска еще когда перейдут на новую форму. А у него уже все в наличии... Одно хорошо: китель оливкового цвета подходил и под парадную форму одежды, и под повседневную. Надел белую рубаху – и ты уже в парадке, надел обычную – в повседневке. Но все же его парадный китель значительно отличался от повседневного. На парадном, с правой стороны, одним рядком – ордена, все Красной Звезды. Ни одной медали, зато три ордена – так страна оценила его заслуги в афганской войне. Правда, этот китель он держал в бауле с другими вещами. Командиру части он будет представляться в повседневном, с планкой однотипных орденских лент – цвета бордо с продольной серой полоской посредине. Кто знает, тот поймет. А кто не знает, тому и понимать ничего не надо...

– Но вы десантник?

– Десантник...

В Тихове располагалась отдельная бригада специального назначения, никакого отношения к воздушно-десантным войскам не имевшая. Но сам Радик до своего недавнего назначения имел к этим войскам самое непосредственное отношение. К тому же и в Тиховской бригаде должны были носить военную форму с эмблемами ВДВ – и для обеспечения режима секретности, и, скорее всего, для создания особого боевого настроя. Там, где ВДВ, там же и высокий боевой дух. Радик готов был вызывать на спор любого, кто в этом усомнится. Он знал, как убеждать, и не полез бы в карман ни за словом, ни за более вескими аргументами из пяти сжатых в кулак пальцев...

– И служить вы будете в Тихове...

– Может, вы все-таки вражеский агент? – весело спросил Радик.

– Нет, – зарделась она. – Меня Лара зовут. То есть Лариса, но подруги Ларой зовут...

– А про десантную часть откуда знаете? Подруги рассказали?

– Так я же из Листьевки, это совсем рядом с Тиховом...

– Значит, нам по пути.

– Выходит, что да... – широко улыбнулась она.

Зубы у нее не очень. Вроде бы ровные, но желтоватые, хотя табаком изо рта не пахнет... У Юли зубы и ровные, и белые... Восемь лет прошло с тех пор, как они расстались с Юлей. Сколько женщин было у него, но всех он сравнивал с нею. И всегда в этих сравнениях выигрывала Юля. Хотя однажды ему попалась редкостная красотка с глазами в пол-лица и ногами до ушей. Это было нечто... Но вскоре он понял, что Юля все равно лучше...

– Скоро уже дома будем, – сказала Лара.

– Ну, кому дом, а кому служба...

– А вы еще не были в Тихове. Наверное, только из училища. Вещи везете, – заметила она.

Поклажа у него большая – битком набитый чемодан и баул с формой.

– И себя, и вещи...

– А жену когда повезете? – вроде бы невзначай, но дрогнувшим голосом спросила Лара.

– Как только обзаведусь женой, так и повезу...

– А когда обзаведетесь?

– Во-первых, давай обращаться друг к другу на «ты», а во-вторых, есть вопросы, ответы на которые известны только богу, – Радик вознес глаза к небу.

– А лет вам сколько?

– Судя по тому, что ты упорно обращаешься ко мне на «вы», выгляжу я не молодо. В принципе ты права. Мне уже двадцать семь лет.

– Ну, что ты. Для мужчины это совсем немного.

– Для мужчины да, а для лейтенанта я уже старик...

– Долго учился?

– Ага. На второй год на каждом курсе оставался... Но это еще ничего, один мой погодок в этом году школу только что окончил. Всем второгодникам второгодник...

– У каждого своя судьба, – сказала Лара.

Ее слова прозвучали слишком серьезно для ситуации, которую создал Радик. Похоже, она действительно поверила, что Радик оставался в училище на второй год... В принципе это возможно – отчислили раз, на следующий год восстановился, отчислили два – через год снова в строй. Но это было возможно на других факультетах, но только не там, где учился он. В спецназ второгодников не берут...

Электричка подходила к Листьевке, когда Лара пригласила его к себе на огонек.

– Чаю с дороги попьем... – сказала она и стыдливо отвела в сторону глаза.

– А мама не заругает?

– Я одна живу...

Лара глянула на него с робким намеком на пикантные обстоятельства, которые могут возникнуть, когда мужчина и женщина остаются наедине в замкнутом и располагающем к общению пространстве...

Радик четыре года отучился в училище. Большой город, голодные курсанты, доступные и не очень девушки... Хлебнул он бурных страстей. На четвертом курсе у него был роман с девушкой, у которой была небольшая, но собственная квартира. Они жили как муж и жена. Она строила серьезные планы на будущее, а он... Не было любви, потому и не позволил он связать себя узами брака. Насилу вырвался из уютного гнездышка, в котором прожил больше чем полгода. Как подумает об этом, так стыд сухим комом к горлу подкатывает. Жил с Раисой, пользовался ею, а потом бросил ее... Оправдывал себя тем, что до него она жила с другим курсантом, который выпустился еще в девяносто третьем. А до этого был другой старшекурсник. Сейчас Рая живет с курсантом, который окончит училище в следующем году. По сути, она была эстафетной палочкой для курсантов. И Радик был бы лопухом, если бы женился на ней. Оправдание было, но, как ни крути, чувство стыда оно не сглаживало...

Лара ему всего лишь нравится, и то не совсем. Есть лишь симпатия, которая вряд ли перерастет в серьезное чувство. Скорее она перерастет в антипатию... Так стоит ли связываться с ней?..

– Ну так что, зайдешь? – вымученно улыбнулась она. – Вещи свои оставишь, а как в части устроишься, так и заберешь...

На счет вещей она была права. В часть с ними тащиться не хотелось: там его никто не ждет, приткнуться первое время будет некуда. Но Лара говорила об этом так, как будто знала, какая это морока носиться с вещами по части... Может, не первого лейтенантика привечает. Может, она такой же переходящий вымпел, как Рая, которую он бросил...

– А чай какой, индийский или турецкий? – шутливо спросил он.

– Хороший чай.

– Ну, если хороший...

Лара жила недалеко от станции. Необыкновенно зеленый квартал, двухэтажный дом с одним подъездом, уютный тенистый дворик с пышными палисадниками. Квартира старая, с маленькими комнатками и крохотной кухней. Но вопреки ожиданиям здесь было сухо и комфортно. На улице жара, но плотный навес из дикого винограда перед окном и толстые стены сдерживали ее натиск и не впускали в дом. Мебель старая, характерный запах рухляди и старых вещей присутствовал, но чувства дискомфорта не вызывал. На стенах свежие обои, пол из добротных плотно пригнанных досок. Совмещенный санузел в кафеле, белоснежная ванна... Уют и прохлада. Порядок, но чистота не совсем идеальная. Радик обнаружил налет пыли на кухонном столе, на подоконнике. И нерадивость хозяйки здесь вовсе ни при чем. Пылевой слой достаточно плотный – в новой квартире такой налет может образоваться за месяц, здесь же множество старых вещей, отчего пыль образуется быстрей. Но в любом случае хозяйка отсутствовала не меньше двух недель. И в доме за это время никто не прибирался... И тем не менее здесь все равно комфортно. Приятное ощущение. А если чистоту навести, совсем здорово будет...

Лара сама заметила пыль, засуетилась.

– Извини, меня здесь долго не было. К отцу ездила, он в Казани живет... Мама здесь, он там... – опечаленно вздохнула она.

Судя по всему, мать и отец в разводе, но Радика такие нюансы не волновали.

Лара провела его в одну из трех, самую маленькую комнатку. Старинный шкаф с овальным пожелтевшим от времени зеркалом, железная кровать с круглыми набалдашниками на спинках, тумбочка, покрытая белой кружевной салфеткой, половичок на полу, скромные, но накрахмаленные занавески на окнах, на стене репродукция знаменитой васнецовской «Аленушки» в крашеной раме... Внешних следов мужского присутствия не наблюдалось. Радик не искал их, но его все замечающий взгляд обязательно бы выхватил торчащие из-под кровати тапки, грязные носки на нижней поперечине, еще на тумбочке мог стоять пузырек от «Шипра», например. Но не было ничего такого.

– Здесь можешь оставить свои вещи... Если хочешь, я могу сдать тебе эту комнату... – сказала она и смущенно отвела взгляд.

Судя по всему, она сомневалась, что если Радик снимет эту комнату, то будет спать в ней. Для этого была более просторная комната, с более современной двухместной кроватью...

– Я подумаю...

Окончательного ответа он ей не дал, но уходил от нее с чувством, что за спиной у него есть уютный домашний тыл. Определенно опасное ощущение для закоренелого холостяка. Так и до привязанности недалеко... Уж лучше по вражеским тылам ходить, минировать и взрывать ракетные установки... А если и то, и другое?..

Поселок Тихово был обычным населенным пунктом. И размещенная на окраине воинская часть внешне ничем особым не выделялась. Ограда из бетонных плит с колюче-проволочной окантовкой верха, контрольно-пропускной пункт с пологой крышей, свежевыкрашенные железные ворота с красными звездами, но без символики рода войск или хотя бы вида вооруженных сил.

На КПП Радик подошел к окошку дежурного, предъявил предписание. Прапорщик лет тридцати с плоским утиным носом проявил повышенное любопытство, вышел к нему.

– А-а, лейтенант... – с плохо скрытой насмешкой начал он, но взгляд вдруг прирос к орденской планке. Тон сразу же изменился. – Здравия желаю, товарищ лейтенант...

Командир части принял Радика не сразу. Пришлось с полчасика помаяться в приемной. Открылась дверь, из кабинета вышел худощавый поджарый майор в щеголеватом камуфляже. Скользнул по Радику безучастным взглядом, прошел мимо. Он явно куда-то спешил...