Текст книги "В Стране Дремучих Трав (изд. 1962)"

Автор книги: Владимир Брагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Выступ старого пня

Я сорвал с плеч свой плащ. Размахивая, вертя плащом в воздухе, я стал целиться им в паука. Может быть, в эти минуты жесты и движения человека с плащом напоминали чем-нибудь испанского матадора, сражающегося на арене с быком. Может быть. Но не об этом я думал. Я видел чудовище и знал: погибну, погибну, как муха, если не задержу, не накрою его голову плащом. Бросил плащ и… промахнулся. Плащ не долетел до паука, а зацепился за крупинку и прикрыл ее. Канаты дрожали. Бой матадора с быком не получился. Но все же этот неудачный бросок меня спас. Паук бросился не на меня, а на плащ, под которым была крупинка, и стал его «пеленать».

Размахивая плащом, я стал целиться им в паука.

Паук стал «обрабатывать» мой плащ с тем же усердием, с каким расправлялся бы с живой мухой. Какая иллюстрация на тему о разнице между инстинктом и разумом!

Паук ткет сложные и затейливые тенета. Но как выполняет он всю свою работу? Только инстинктивно, автоматически отвечая на внешний сигнал-раздражитель. Наглядный пример предо мной.

Крупинку я уже не достану… Скорей отсюда! Еще не все потеряно! Надежда – нет, тень надежды – мелькнула в те минуты предо мной: где-то там, внизу, в океане трав, лежит другая крупинка, возвращающая рост. Ее я и отыщу… Прочь от паука. Я увидел раму, границу гигантской сети, схватился руками за какой-то канат и, раскачиваясь над бездной, стал ногами искать твердую опору… Нашел. Я – вне паутины!

И вот я уже стою на каком-то выступе или сучке пня. Медленно и осторожно, держась за этот выступ, переступая ногами через выбоины на коре пня, я спускаюсь все ниже и ниже, туда, где глухо шумят травы. Где-то там вторая крупинка…

Мои движения вновь привлекли внимание паука. Он, по-видимому, разделался с плащом, прикрывавшим пилюлю, гораздо раньше, чем я предполагал. Паук меня преследует. Но я за рамой паутины. Здесь пауку меня не достать! Там, у себя на паутине, этот хищник – хозяин. Только там!

Но вот паук появился у рамы своей паутины. Выпустил нить. Спускается по ней. Он уже качается над моей головой. Я снова замер. Мне казалось, что все восемь черных глаз паука стали смотреть в мою сторону. Веревка удлинялась, паук приближался ко мне. Я кинулся в сторону, залез в какое-то углубление. Пусть паук меня поищет! Наблюдательный пункт у меня великолепный!

Паук зацепился за выступ, на котором я только что стоял. Отсюда стал спускаться ко мне.

Резкий, оглушительный гул прорезал воздух. Из моего убежища я увидел: какое-то животное, пролетев, задело канат, который прилепился к выступу. Паук заскользил по канату вверх. Снова гул. Я сделал шаг назад и попал ногой в какой-то колодец. Упал, почти потонул в липкой мягкой массе.

Живой циркуль

Странный запах одурманил меня. Не знаю, много ли времени прошло. Я, видимо, потерял сознание.

Очнулся на дне какого-то колодца. Сверху струился свет. Надо выбраться. Вытащив ноги из липкой массы, я ухватился рукой за выступ стенки.

Вдруг стало темно, точно кто-то прикрыл отверстие колодца. Голова ударилась обо что-то твердое. Что за крыша появилась надо мной? Она плотно пригнана к тому самому отверстию, через которое я провалился в колодец. Крыша слегка просвечивает. Я ударил кулаком – пробил отверстие; еще один удар – отверстие шире.

Я подтянулся, ухватился за край колодца и вылез наружу.

На свежем воздухе я пришел в себя и снова ощутил дурманящий запах. Это мед! Я побывал в гигантской медовой бочке. Смешно! Я голоден, но, не отведав меду, бежал от него. Зря! Не вернуться ли мне обратно? А внезапная крыша? Почему она оказалась над моей головой? Спущусь снова в колодец, позавтракаю. А вдруг опять меня наглухо прикроет крыша и нельзя будет выбраться? Надо присмотреться: откуда здесь медовый колодец и кто сооружает над ним крышу?

Серое животное появилось на зеленом огромном покрывале – на листе, совсем рядом со мной. Я притаился. Меня не видно. Животное вело себя довольно странно. Какие неожиданные движения! Танец? Нет, это не танец. Животное вырезало из листа какой-то круг, правильный и точный. Как будто окружность для выреза была начерчена циркулем. Опорной точкой являлось туловище животного, а голова с челюстями вращалась, описывая окружность.

Вырез был сделан по кругу. Строго и точно. Вдруг животное, гудя, поднялось, опустилось рядом со мной и прикрыло вырезанным из листа зеленым кругом тот колодец, из которого я только что выбрался.

А на другом зеленом листе такое же серое животное тоже «танцует» – вырезает. Вот оно улетело. И на листе остался вырез, но сделанный не по кругу, а по эллипсу. Насекомое здесь дважды перемещало точку опоры: две неполные окружности и образовали вырез по эллипсу.

Крыша моего колодца – это кусок листа, вырезанный по кругу. А кусок, вырезанный по эллипсу, пойдет, вероятно, для прокладки стен колодцев, в которых хранится мед.

Я вспомнил: серое насекомое – это пчела-листорез, мегахила. Вся ее работа – как бы наглядный урок начертательной геометрии.

«Хорошо бы позавтракать, – сказал я себе, присматриваясь, как пчела-листорез укладывает на свой медовый колодец одну круглую зеленую крышу над другой. – Надо торопиться! Если пчела уложит всю свою многослойную зеленую крышу, такую крышу кулаком не пробить. Останусь без завтрака».

Вот пчела аккуратно закрыла колодец зеленой круглой крышей. Только она улетела, как я быстро подбежал и ударил кулаком по ней. Пробил отверстие, но лезть за медом еще не рисковал. Вдруг не успею?.. Вернется. Так и случилось.

Пчела укладывала крышу – я ждал. Она улетала, вырезывала новую – я пробивал. Опять терпеливо ждал. Опять готова крыша, а я снова восстанавливаю свой ход в медовый колодец.. Пчела делает бесполезную работу. Сказывается автоматизм инстинкта.

Кончит же она когда-нибудь укладывать свои крыши?!

Много раз она прилетала и укладывала круги. Положив тринадцатый слой, так же старательно пробитый мною, как и прежние двенадцать, она улетела и не возвратилась больше. Я долго ждал, но пчела, по-видимому, считала свою работу законченной.

«Теперь пора!»

Я полез в колодец, цепляясь за края лиственных стенок. Недурную пищу замесила для меня пчела: медовое тесто из цветочной пыльцы и нектара. Сюда она отложила свое яичко.

Я позавтракал, выбрался наружу и стал спускаться с пня, держась за выбоинки коры.

Но что там блеснуло у корней трав? Не серебристая ли это крупинка, скатившаяся с пня?

Да! Я увидел серебристый блеск крупинки. Это была она! Драгоценная крупинка! Пусть другая остается у паука!

Я прыгнул на землю и больно оцарапался об острые края камней. Камни? Раньше я сказал бы, глядя на них: крупнозернистый кварцевый песок. Теперь – это огромные камни. Небольшая узкая каменистая полоса, а кругом шумит лес…

Я устремился к крупинке, но круглая, шарообразная гора высотой с трехэтажный дом, стоявшая неподалеку, вдруг двинулась с места и преградила мне путь.

Катящаяся гора

Голова чудовища напоминала полукруглый гигантский ковш с крупными зубцамию

Было мгновение, когда я мог бы, ринувшись вперед, схватить белый мяч-крупинку. Но гора надвигалась на меня так неотвратимо и грозно, а запах, исходивший от нее, был такой дурной и тяжелый, что я отбежал, упустил минуту. Шарообразная гора вдруг остановилась. Я кинулся в обход. Но странное существо, закованное в черную броню, выглянуло из-за горы. Оно было похоже на рыцаря средних веков. Но какие размеры! Какие нелепые доспехи! И этот странный «рыцарь» прислонился спиной к горе.

Передний край головы чудовища напоминал полукруглый гигантский ковш с крупными зубцами. Передние ноги походили на две длинные широкие лопаты с зубчатыми краями.

Скорей в обход! Обойти! Во что бы то ни стало обойти движущуюся гору и схватить спасительную крупинку!

Я промчался мимо животного, обежал гору с правой стороны. Но вдруг гора тронулась и покатилась в обратную сторону, снова отрезая мне путь.

Я отступил. Из-за горы появился другой черный «рыцарь». Этот второй был поменьше ростом, движения его были быстры и ловки и, пожалуй, даже вороваты. Он и двинул гору в другую сторону. Вороватый «рыцарь» стал было угонять ее, но первый уперся, налег, стал толкать в прежнем направлении.

Оба существа катили свой громадный шар то в одну, то в другую сторону, то открывая путь к спасительной крупинке, то закрывая его. Броситься напролом вперед? Но я неминуемо буду раздавлен горой либо растоптан черными «рыцарями».

Обогнуть гору, пойти окольным путем? Но справа и слева столь густые заросли! Мне не пробиться сквозь них. И еще: если я потеряю пилюлю из виду, то рискую не найти ее потом.

Неожиданно гора быстро покатилась прямо на пилюлю. Все было кончено! И вот уже моя надежда, моя крупинка блеснула на вершине гигантского шара. Мгновение – и круглая гора покатилась дальше по песчаной полосе. А место, где только что лежал белый мячик, было пусто.

Я побежал за горой, но «рыцари» катили ее все быстрее и быстрее. Я бежал вслед, задыхался, но бежал. Путь был трудный: я огибал валуны, прыгал через рытвины, взбирался на крутые курганы. Напрасно… Силы оставляли меня. Скоро круглая гора с прилипшей к ней пилюлей исчезла за огромными песчаными холмами.

Кто эти существа с длинными зубчатыми лопатами и граблями, эти черные, закованные в броню «рыцари»?

Что это за шар-гора?

Все это стало мне ясно только впоследствии.

Лес шумел

Я добежал до песчаных холмов и стал взбираться на один из них. Только бы догнать!

Совсем недавно эти холмы были для меня кучками земли, выброшенными наружу кротами и полевыми мышами. У отверстий своих подземных ходов они всегда оставляют вырытую ими землю. Я бы спокойно и беззаботно, не заметив, перешагнул через эту «гряду холмов».

А теперь? Камни катились из-под моих ног. Валуны загромождали мой путь. Земля с крутых склонов оползала и увлекала меня вниз.

До вершины холма я так и не добрался. Оглянулся. Холмы, высокие холмы стояли близко один к другому, образуя длинную гряду. Узкие опасные ущелья зияли между ними. Там, за этими холмами, была моя пилюля.

Я снова сделал шаг к вершине. Еще шаг. Но одно неверное движение – и я скатился вниз. Я окончательно выбился из сил. Отчаяние охватило меня. Никогда не понять мне, как перебрались через холмы два черных «рыцаря» вместе со своим огромным шаром.

Беспомощный и растерянный, я долго не мог собраться с мыслями. Что предпринять? Может быть, вернуться к старому пню? Но слишком труден каменистый путь. Невозможно с израненными ногами взбираться на осыпающиеся холмы. Я свернул направо – и вот я иду лесом, густой, непроходимой чащей. Я знал, помнил, что нахожусь в травах, которые недавно топтал ногами… Травы… травы… Нет!

Огромные зеленоствольные деревья невиданных очертаний окружали меня. Они беспрестанно трепетали от ветра. Каждое дерево испуганно дрожало, качалось, сгибалось почти до корней. Шум стоял в воздухе.

Я стал пробираться сквозь дебри, полные странных звуков. Меня оглушали звенящий шум, резкий свист, беспрестанный гул, несмолкаемая трескотня и рев.

Теплый, влажный, душный воздух обдавал меня, точно я оказался в джунглях.

Я раздвигал стебли, отстранял огромные листья неизвестных растений. Какое разнообразие растительного мира! Ароматы наплывали сильными волнами. Но я их не узнавал, не различал. Голова кружилась.

Где же, где знакомые, привычные с детства запахи трав: сладкий аромат кашки, горечь полыни, резкий лекарственный запах ромашки, терпкий запах мяты? И как узнать, как различить среди трав, которые кажутся мне деревьями, как узнать самый обыкновенный подорожник, клевер, тимофеевку, манжетку, лютик, колокольчик? Конечно, все они здесь. Но я видел огромные листья – большие зеленые полотнища, колеблемые ветром; видел полотна круглые и зубчатые, тонкие и плоские, заостренные, как зубцы пилы, блестяще-гладкие и покрытые густым ворсом.

Листья то были прижаты к стволам, то качались на длинных черешках, то веером вырывались прямо из земли. Лианы густо переплетались между прямыми стволами и преграждали мне дорогу. По-видимому, это были всем известные нежный вьюнок и цепкий мышиный горошек…

Все мои представления и ощущения спутались. Я видел другие размеры и краски, слышал иные звуки, вдыхал новые запахи. Как все кругом мучило и заставляло страдать!

Странные, невиданные птицы перелетали с дерева на дерево… Птицы ли это?

Непонятные животные, огромные и маленькие, прыгали и ползали с одного места на другое: были ярко-зеленые, сливающиеся с зеленью листьев; черные, припадающие к темным корням; желтые и бурые, ползающие по земле. Все они находились в непрерывном движении. Все кругом то взлетало, то падало. Конечно, это были вовсе не птицы и не звери – это были бесчисленные виды насекомых.

Как интересна и грозна, нова и опасна эта страна!

Изделие рук человеческих

«Нет, – сказал я себе, – довольно!» Мне становится все труднее дышать. Я здесь боюсь сделать шаг, не знаю, как ступить. Не понимаю и никогда не пойму, не назову всего, что меня окружает. Здесь стало неясным все ясное в жизни. Я посмотрел на небо: оно было такое знакомое, привычное, понятное, с пушистыми серенькими облаками, которые спокойно плыли, меняя легкие очертания, по глубокому синему небу. И всегда холодная синева стала для меня теплой, родной. Одно небо оставалось прежним…

Надо раздобыть, непременно раздобыть крупинку, восстанавливающую рост, и вернуться к людям! Было две крупинки… Какие-то животные катили смрадную гору и вместе с ней унесли крупинку. Я их назвал черными «рыцарями». А на самом деле? Я представил себе жизнь в ее прежних масштабах: да ведь это жуки-скарабеи! Жуки-навозники! Догоню… догоню! Отберу! Но при одном воспоминании о жуках на меня пахнул отвратительный запах шара, изготовленного из прессованного навоза. Я еще не погнался за скарабеями, а меня уже стал душить аммиачный запах навозной горы, которую они где-то катят.

Итак, остается одно: пойти на схватку с пауком. У него в сети другая крупинка. Но я вспомнил восьмиглазое чудовище, качающиеся в воздухе, страшные челюсти-ножницы. Веревки… липкие канаты… Что делать? Я прислонился к какому-то дереву и вскрикнул от боли – в меня вонзилась острая игла. С большим трудом я вытащил из своего тела отломившийся конец этой иглы. Боль совсем как от ожога. Отойдя от дерева, я опустился на землю. Тело было точно в огне.

Густой стеной стояли предо мной деревья, все стволы их были утыканы такими же иглами. Деревья колыхались на ветру, шумя плоскими зубчатыми листьями. Каждый зубец листа оканчивался тоже иглой. Крапива!

Надо приложить к обожженному месту горсть сырой земли. От этого должно стать легче. Протянул руку и имеете с горстью земли поднял… деревянную ложку. Деревянная ложка?! Я смотрел на нее и все больше удивлялся: как удобно ее держать в моей руке – руке человека, который уменьшился во много-много раз. Или что только кусок дерева, случайно схожий с ложкой? Игра природы? Конечно! Но ложка покрыта лаком. Вот и нескольких местах лак потрескался. Как старательно вытачивалась ложка! Изделие рук человеческих?! Думчев! Неужели эта маленькая ложка – примета жизни человека в травах?

Не знаю, не угадаю, как без ножа можно изготовить тебя, маленькая ложка! Но хорошо чувствую, как через этот кусок дерева, который я держу в руке, передается мне теплота другой человеческой руки.

Ряженые и фокусники

До сети паука я дойду. Крупинку отберу. Вдоль и поперек пройду Страну Трав и найду человека, который изготовил маленькую деревянную ложку. Отыщу Думчева. Так говорил я себе. В те минуты мне и в голову не приходило, что, может быть, давно нет здесь того, кого собираюсь искать, и что деревянную ложку, которую я так крепко сжимаю в руке, Думчев уронил, может быть, тридцать – сорок лет назад.

Итак, я решил добыть крупинку обратного роста, застрявшую в паутине. Решил, но сразу же задумался. Куда идти? Как найти дорогу к сети паука?

Когда я бежал за скарабеями, моя тень бежала впереди. Значит, теперь надо идти так, чтобы тень догоняла меня.

Огромная птица о шести ножках, с прозрачными узкими длинными крыльями взлетела, опустилась и поползла по стволу дерева, около которого я стоял. Я сделал шаг в сторону. Ома спустилась со ствола и двинулась прямо на меня.

Я отбежал, спотыкаясь о корни, и притаился за другим толстым деревом. Это оса! Ужалит – погибну! Хорошо, что я сразу заметил ее и отбежал. Она мгновенно расправилась бы со мной.

Но, стоя за деревом, я вгляделся в хищника и рассмеялся. У нее нет жала! Она совершенно безвредна. Вот наглядный пример к учению Дарвина. Мимикрия. Подражание форме и цвету крыльев осы. Это бабочка-стеклянница. Ее крылышки прозрачны, как у осы, – они не покрыты пыльцой. Птицы давно уничтожили бы бабочек-стеклянниц, но грозный наряд осы спасает их.

Внизу, у корней, где я пробирался, была полутьма, теплая и влажная. Словно я оказался в погребе – полутемном и сыром, наполненном испарениями гниющих овощей. Неожиданность сменялась неожиданностью. Как в этом лесном маскараде отличить настоящего хищника от ряженого? И я то прятался за дерево, то накрывался листом, то припадал к земле, недвижно замирая. Но сколько раз это бывало напрасно – я прятался не от хищника!

В самом деле, я хотел перешагнуть через два лежащих рядом сучка, перегородивших мне дорогу. Но один из них вдруг отделился от другого, толкнул меня и задвигался. Я в страхе упал. Но, присмотревшись, понял: гусеница! Кому не известно, что единственная защита некоторых гусениц от хищников – подражание сучку формой и окраской.

Что-то гулко и звонко загудело около огромного куста. На вершине его слегка покачивались малиново-розовые шары. По цвету я узнал, что это клевер. А громадное гудящее насекомое – шмель. Опасное соседство! Я спрятался под куст. Тут под кустом я увидел второго шмеля. Куда же спасаться?

Но оказалось, что у шмеля только два крыла, совсем как у мухи. Опять фокус – это не шмель, а муха-мохнатка. Кругом ряженые! Мохнатка в наряде шмеля! Так отпугивает она врагов.

Не только ряженые, но и фокусники заполнили мир, в который я попал. Вот упало на землю какое-то существо. Оно точно потешается надо мной: шлепнулось о землю, мгновенно согнуло свое тело – метнулось ввысь.

Фокусник – жук-щелкун.

Я шел вперед. А игра вокруг продолжалась. Игра шла в нарастающем темпе. Мимикрия проявлялась вокруг меня в самых неожиданных формах: фокусы, прятки, костюмы, взятые напрокат у соседа-хищника…

Я перебегал с места на место. Как устал я от этого маскарада!.. И нет мне пути! Не дойти, не добраться до сети паука, где осталась спасительная крупинка.

Легкий ветер качнул вершины трав. Что-то грохнуло, свалилось и покатилось предо мной, заслонив дорогу. На земле лежала огромная крынка – чуть ли не вдвое больше меня. Очень осторожно подошел я к ней и стал рассматривать. Горшок был умело и ловко вылеплен. Глина и песок были сцементированы каким-то составом. Глиняный горшок, но необожженный!

С радостным беспокойством я смотрел и не мог насмотреться на крынку. Ясно, совершенно ясно: та же рука, что изготовила деревянную ложку, которую я держу теперь, – та же рука вылепила из глины крынку. Я стал оглядываться. Мне казалось, что вот из чащи леса выйдет ко мне человек. Думчев!

Ветер зазвенел, зашумели над моей головой вершины трав, и вдруг на землю полетела еще одна крынка. Я успел спрятаться за ствол дерева. С вершины деревьев летели всё новые и новые крынки. Когда ветер стих, я кинулся к ним и стал внимательно рассматривать каждую. И вот в одной я увидел на дне такое, что заставило меня отшатнуться. Там прилипла лапа чудовища, из сетей которого я едва выбрался, – лапа паука!

Нет-нет! Не станет человек лепить горшки, наполнять их убитыми пауками и развешивать по деревьям. Но кто же и для чего занялся здесь гончарным производством и заготовкой впрок «продуктов»?

Даже считанные дни случайного знакомства с жизнью насекомых по книгам, рисункам и фотографиям в Ченске, даже отрывочные воспоминания детских наблюдений природы дали мне возможность понять, как многообразны ремесла насекомых. Здесь совсем недавно я догадался, что медовый колодец и крышу над ним делает пчела-мегахила. Так, может быть, и горшок и деревянную ложку изготовило какое-то насекомое?

А Думчев? Не надо обманывать себя: видно, я один, совсем один среди гигантских трав, среди животных, которые ползают, прыгают, скачут, летают, шуршат, шумят, звенят, живут таинственной и страшной для меня жизнью.

Я шел, все шел…