Текст книги "Побочные эффекты (СИ)"
Автор книги: Владимир Геп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Подписали?
– Подписала. Куда было деваться?
Тут она снова замолчала, вспоминая.
– И что были за поручения?
– Я должна была , как бы случайно, знакомиться с интересующими их мужчинами . Все для встречи гостя было на той же квартире: еда в холодильнике, вино на столе, напитки. После знакомства мне надо было привести его и обязательно уговорить выпить что-нибудь – или того, или, если непьющий – другого. Ну, и постель , конечно. За каждого клиента обещал вознаграждение.
– Не соврал?
– Нет, денег у меня было достаточно. Уже хотела уйти с надоевшей работы секретарши, но Леонид запретил. Сказал, что обязательно должна официально где-то работать… Так началась моя новая жизнь… Я думала, что на этих людей им нужен был компромат. Наверное, и видеокамера была где-то установлена.
– А связывались они с Вами как?
– Я получала смс, приходила на квартиру. Сведения были уже там.
– А напитки или пищу пробовала?
– Ну, уж нет! Кто знает, что они туда подмешивали.
– Очередным должен был стать я?
– Да. Но Вы не позвонили. Мне оставили инструкции.
– Сейчас должны были забрать нас обоих?
– Да.Меня – для дачи показаний.
– А меня?
– Не знаю. Об этом в инструкции ничего не было.
– Может, еще что забыли рассказать? И как Вас зовут, кстати?
– Рита. Я все рассказала. А Вы мне правда, понравились. Такой мужчина! Да еще и доктор. Но теперь я боюсь. Ведь я не справилась . А Вы все знаете. Что теперь будет?
– Сделаем так. Расскажете Леониду все, как было. Кроме этой беседы. Скажете, что потом, когда остались одни, я потребовал оказывать сексуальные услуги по первому звонку. А в случае отказа– пригрозил отправить в психбольницу. И что позвоню уже сегодня вечером.
– Правда позвоните?
– Правда.
– Какой Вы молодец! Не боитесь их! А Вы правда?… – с этими словами она снова закинула ногу на ногу и попыталась улыбнуться.
– Дослушайте. Возьмете для меня пробы – спиртного, напитков, пищи.
– Как это?
– Жидкость – в чистые пузырьки. Пищу – в пластиковые контейнеры. Вроде как случайно уронили со стола , потом убрали. Сделаете все незаметно, чтобы не зафиксировала камера.
– Я постараюсь. А Вы не боитесь, что когда придете …
– Да что Вы заладили одно и то же? Делайте, как сказал. И все будет хорошо.
– Спасибо. Я постараюсь.
– А теперь – до свидания. Ждите звонка вечером.
– До свидания. Я так Вам благодарна..
– Все, идите. Там уже, наверное, очередь.
8
…В холле перед входом в отделение ждала еще одна женщина. Она встала, как только увидела его, и поздоровалась:
– Здравствуйте. Я жена Старикова Михаила Константиновича. Он поступил вчера. Пытался отравиться… угарным газом…
– Здравствуйте. Очень хорошо, что пришли. От него я ничего не добился. Надеюсь, что Вы все расскажете. Пойдемте в ординаторскую.
Открыв трехгранником дверь, он пропустил ее вперед.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Может, выпьете со мной кофе?
– Нет, спасибо. После того, как все это началось, мне ничего не хочется.
– Ну а мне хочется. И выпить кофе и выслушать Вас.
– …Мы женаты уже десять лет,– помолчав, начала она. У нас двое детей. Он всегда был такой заботливый. И еще – он совсем мальчишка. Бывает беспомощным, как ребенок.
– То есть?
– Я всегда должна была за всем следить. Выглажены ли брюки, одета ли чистая рубашка и носки. Готов ли завтрак, обед, ужин. Вовремя ли постригся…
– Его должность?
– Следователь. Некоторые на этой работе ожесточаются. Кто-то начинает пить , кто-то – изменять. Но не Миша. Он оставался верным мужем . Заботливым отцом. А потом – что-то случилось. Он стал другим, подозрительным…
– Когда – потом? И что за подозрительность?
– Когда? Точно сказать не смогу, сама все заметила не сразу. Наверное, несколько месяцев . А подозрительность… Вы знаете, он стал смотреть на меня как-то… не так. Потом стала замечать – все, что готовлю, остается нетронутым. Когда спрашивала, что не понравилось – как-то странно усмехался. Сначала ничего не отвечал. Потом вдруг как крикнул – «Ты что, сама не знаешь!». Один раз увидела, как искал что-то в моей сумочке. И в постели… начал отворачиваться от меня. Убирал постельное белье сам, внимательно его рассматривал. Стал позже приходить с работы. И от него… от него пахло… духами…
Тут она заплакала и долго не могла успокоиться. От предложенной воды отказалась.
– Извините… Так тяжело… Никогда не думала, что такое случится именно со мной. И на расспросы он ничего не отвечал, просто уходил в другую комнату.
– А дети? Как к ним стал относиться?
– Раньше любили гулять всей семьей. Уходили в парк на весь день. В отпуск – на море. Ему всегда было интересно с ними, как учатся, чем увлекаются. А теперь он просто сидит , о чем-то думает. Смотрит – то на детей, то на меня. Как будто сравнивает что-то. Я … плакала целыми днями. Тайком, чтобы он не видел. А потом мне сказали… Что у него – другая…
– Кто сказал?
– Подруга. Она тоже работает там, все и рассказала. Жена начальника его отдела … Переспала она там почти со всеми. Кроме него. А теперь и он…
– И что дальше?
– Когда узнала это, не выдержала. Решила уйти от него вместе с детьми. Высказала ему все! Пусть выбирает – или расскажет все начистоту и выберет семью, или остается с ней. Все равно она никогда не уйдет от мужа. Тем более к нему.
– А что он?
– Не ожидал от меня такого. Привык, что всегда молчу, терплю . А тут ему пришлось выбирать. И тогда он сказал, что я… я… Это, оказывается, я ему изменяю! И дети тоже, наверное, не от него! Что находил доказательства измены и в сумочке, и на белье. Что не мог ни с кем поделиться подозрениями. И только она одна его поняла! Вы представляете ! Спит с другой, а меня обвиняет в измене! Тут я не выдержала, сказала, что о нем думаю. Все, что накипело! Он начал умолять простить его. Говорил, что если уйду, будут неприятности по службе. Что мог ошибаться , но я сама виновата – ничего не говорила ему! Я не могла больше все это слушать, выбежала из комнаты на улицу и все плакала , плакала… Когда пришла домой, его уже не было. Думала, что ушел к ней… Ходила по квартире. Дети в школе, я – одна … Чтобы отвлечься, начала убираться. И нашла его предсмертную записку.
– Что в ней было?
– Просит в его смерти никого не винить. Просит прощения у меня, у детей. Не видит другого выхода. Найдут его в гараже. Я сразу позвонила ему на работу. Туда поехал дежурный наряд, дверь взломали. Успели. В госпитале, когда он был на капельнице и увидел меня – ничего не говорил. Только из глаз текли слезы. Вот такая история.
– И что дальше?
–Дальше? Ну как я его оставлю? Куда он без меня? Никому он больше не нужен. Разрешите увидеться с ним?
– Хорошо. Только разместитесь здесь, в коридоре. Вас там никто не услышит, а в поле зрения персонала останетесь. Из наблюдательной его еще не перевели.
Тут она снова начала всхлипывать.
– Ну-ка, успокойтесь! Слезы вытрем, улыбнемся! Не хватало , чтобы он Вас заплаканной увидел. Поговорите с ним о его планах на будущее. Предложите , чтобы рассказал все мне. А я потом побеседую с Вами, и попытаюсь – с ним.
Дверь кабинета приоткрылась. Медсестра, извинившись, сказала:
– К Вам Бондарев просится на беседу.
Виктор Сергеевич с трудом вспомнил фамилию того, кто недавно размахивал кулаком перед его лицом.
– Приглашайте.
Затем, обратившись к собеседнице, еще раз напомнил:
– Успокойтесь. Постарайтесь, чтобы он все рассказал.
Та, кивнув, вышла.
Бондарев, войдя в кабинет, сел без приглашения в кресло и уставился на собеседника тяжелым немигающим взглядом.
– Когда меня выпишут?
– Думаю, не скоро. Супруга Ваша до нас еще не доехала. С работы запрошена подробная характеристика, но тоже пока не поступила.
– Решили , что хорошо устроились здесь? На теплом месте? Можно издеваться над людьми сколько угодно? Я-то знаю , в чем дело!
– В чем?
– Это вы! Вы во всем виноваты!
– Кто – мы?
– Вы! Доктора! Это из-за вас попадают в психбольницы! Из-за ваших опытов и экспериментов! Подсовывают всякие вопросы , анкеты, и на все надо отвечать! А не ответишь , или ответишь не так – сразу не годен, и на улицу! Ничего ,скоро до всех доберутся! И до Вас тоже!
– Если у Вас все, до свидания.
Бондарев, не прощаясь, вышел, громко хлопнув дверью. Виктор Сергеевич , наконец, смог дойти до приемного отделения, куда уже давно собирался.
– Где у нас журнал госпитализаций?– спросил он дежурную медсестру.
– Зачем он Вам?– внимательно посмотрела она на него.
– История болезни недооформлена, надо кое-что уточнить.
– Вот, смотрите,– достала она несколько толстых тетрадей.
Он начал быстро листать страницы. С начала года было госпитализировано шесть сотрудников правоохранительных органов . Диагноз при направлении у всех один и тот же – «суицидальная попытка». У двоих – сопутствующий : «идеи ревности».
– А прошлогодние журналы можно посмотреть?
– Только с разрешения главного врача или его заместителя!– взгляд медсестры стал еще более подозрительным.
– Извините. Спасибо.
– Пожалуйста.
Через несколько минут он был в кабинете завмеда с заявлением о разрешении на ознакомление с архивной документацией.
– Кандидатскую писать собрался?
– Ну…
– Ладно! Я тоже никому не скажу. Работай!– и поставил размашистую резолюцию – «Разрешаю».
… В прошлом и позапрошлом году ни следователи, ни оперуполномоченные с диагнозом «суицидальная попытка» не поступали.
В отделении его ждала жена Старикова.
– Спасибо , что разрешили увидеться с ним!
– Ну и как дела?
– Он просил у меня прощения. Говорил, что не понимает, как с ним могло такое случиться. Хочет домой, на работу, увидеть детей…
– Со мной разговаривать будет?
– Да , конечно.
– Послушаем, что расскажет.
– А как насчет выписки?
– Боюсь, это будет долгая история с неясным концом. Послушаю, что расскажет. Если у Вас нет ко мне больше просьб или вопросов, то до свидания.
– До свидания. Я так надеюсь на Вас!
– Я тоже надеюсь.
… Стариков уже стоял возле ординаторской. Обнял на прощание жену и отвернулся. Виктор Сергеевич увидел его слезы. Жена – нет.
В ординаторской он успокоился. Несколько раз вздохнул, и начал рассказывать:
– Извините за вчерашнее. Сам не пойму, что случилось. Жену всегда любил, других женщин никогда не было. Да и мыслей , что она изменяет, или дети не мои – тоже. Какое-то помутнение … Сначала – чувство : что-то не так… Вроде как стала холодна ко мне, начала избегать. Хочет быстрее куда-то уйти, да и сама стала какой-то другой… Причин серьезных ведь не было. Даже не знаю, почему начал ревновать…
– К кому-то конкретно?
– Нет. Просто было ощущение, что у нее кто-то есть. И не один. Стал следить за ней. Просматривал вещи, белье. Искал доказательства. Ей ничего не говорил – боялся, что спугну. Измучился от подозрений, не мог ни с кем поделиться. И тут появилась она… Нина. Она и раньше поглядывала на меня, когда приходила к мужу. Пройдет мимо – улыбнется. Прикоснется – вроде как случайно. Так все и получилось… Казалось, она одна меня понимает. Чувствовал себя с ней уверенно…
– И в постели тоже?
– Да. Но не хотел бы об этом …
– Хорошо. Дальше.
– А что дальше… Долго так продолжаться не могло. Думал, что появилась та , что теперь нужна. Но у нас обоих семьи. Когда начинал об этом разговор , старалась перевести на другую тему… Потом начала избегать меня… А когда дома стало все известно… Я, как офицер, просто не видел другого выхода покончить со всем сразу. Но и здесь ничего не получилось…
– А потом опять попробуете?
– Что Вы? Это была глупость… какое-то наваждение. Вел себя, как подросток. Не думал ни о жене, ни о детях. Она сказала, что простила меня и будет ждать. Что теперь будет?
– А что насчет ревности сейчас?
– Сам не понимаю, как это пришло мне в голову. Словно это был не я. Обещаю, ничего подобного больше не повторится. Можете мне верить.
– Я вообще-то никому не верю. Наверное, профессиональное.
– Хорошо, можете меня проверить, испытать! И пожалуйста, переведите меня из этой палаты! Спать просто невозможно, постоянно шум , крик, когда кто-то поступает.
– Распоряжусь.
– А дальше? И как насчет выписки?
– Обследование. Сбор объективных данных. Вопрос о диагнозе и выписке будем решать комиссионно.
– А что с работой? Боюсь, меня к ней не допустят…
– Обещать здесь ничего не могу. Все зависит от диагноза.
– Спасибо. Надеюсь на Вас.
– Надейтесь только на себя. До свидания.
Домой пришел уже поздно вечером. Включил телевизор. Услышав обзор происшествий, тут же прибавил громкость:
«… При падении с шестого этажа погибла молодая женщина. Свидетелей происшествия нет. Проводится расследование. Личность устанавливается. Всем, кто знает что-то о той, что будет сейчас на фото, предоставленном следствием, просьба обратиться по телефонам…»
На экране появилась фотография Риты. Лицо при падении почти не пострадало.
… Он долго сидел перед чашкой с уже остывшим чаем. Потом включил компьютер. Набрал в поисковой системе « Костянский Леонид Борисович», нажал на «enter».
Ссылок было несколько. В некоторых Леонид Борисович фигурировал как менеджер по подбору персонала в ОАО с ничего не говорящим названием. На сайт ОАО могли войти только зарегистрированные пользователи… Остальные ссылки просто не открывались. Одна из последних оказалась пятилетней давности приказом « О создании фармакологической лаборатории при Специальной врачебной комиссии» «. Ее целью ставилось «…создание, разработка и внедрение высокоэффективных психотропных препаратов для обеспечения информационной и персональной защиты личного состава и мирного населения в случае возникновения чрезвычайных ситуаций…» И дальше – «…для поддержания правопорядка и при использовании в экстремальных ситуациях». «… проведение испытаний на добровольцах, выработку методики для испытаний… рекомендаций по внедрению и применению … координацию и контроль за работой лаборатории поручить – Костянскому Леониду Борисовичу… финансирование осуществлять из средств, выделяемых на проведение медико-исследовательских работ из государственного бюджета…». Больше никаких упоминаний о Костянском в сети найти не удалось.
9
На следующий день первый посетитель, дожидавшийся Виктора Сергеевича, совсем не походил на пациента. Средних лет мужчина с короткой стрижкой в аккуратном костюме раскрыл удостоверение – следователь прокуратуры.
– Я провожу расследование по факту гибели Елиной Маргариты Степановны. Ее труп обнаружен вчера у жилого дома, где она , возможно, снимала квартиру. Предположительная причина смерти – травмы, несовместимые с жизнью, полученные при падении с высоты.
– А при чем здесь я?
– Вот ее фотография. Ваши фамилия, имя , отчество и рабочий телефон были обнаружены в ее записной книжке. Вы были знакомы?
– Можно сказать и так. Она два дня подряд обращалась на прием.
– Ваша пациентка? С каким диагнозом состоит на учете?
– Потенциальная пациентка. Вчера пыталась инсценировать изнасилование в моем кабинете.
– Это что? Расстройство психики?
– Возможно. Или корысть.
– А результат?
– Записал все на веб-камеру. Показал кино ей и подбежавшему охраннику. Пообещал принудительно направить в психбольницу , если повторит свой номер в дальнейшем.
– И направили бы?
– Но ведь поверила!
–Да… А запись осталась?
– Осталась. Будете изымать под протокол, или так посмотрите?
– У меня сроки, лишние бумаги ни к чему. Хватает более серьезных дел . Вскрытие сегодня. Вероятно, дело будет закрыто – случайное падение с высоты.
– Может, помог кто?
– Осмотр квартиры и тела таких оснований пока не дал. Правда, разбитая посуда с едой была на полу. Но это бывает.
– Бывает.
– Давайте так. Я запишу Ваши данные, а потом приду с готовым протоколом . Надо будет только расписаться. Сэкономлю Ваше время, и свое.
– Принято.
– Спасибо. До свидания.
– До свидания.
Спустя несколько минут раздался телефонный звонок:
– Здравствуйте. Леонид Борисович беспокоит.
– Здравствуйте.
– Хотел бы узнать, наша договоренность в силе?
– У нас не было договоренности. Сегодня буду обсуждать очередной случай с заведующим. Но не с Вами по телефону .
– Ну, хорошо. Мы еще увидимся.
– До свидания,– и он повесил трубку.
Ничего особенного во время приема больше не произошло.
А в холле отделения его снова ожидала женщина. Судя по «боевой раскраске», обилию косметики, украшений и короткому платью, не гармонировавшему с возрастом – «подруга» Старикова. Она посмотрела на него внимательно, но не остановила и ничего не сказала. Зато заведующий сразу пригласил к себе.
– Слушай, тут звонки с утра. Полковник какой-то. И этот, вчерашний – тоже. Что там у тебя?
– Я как раз с Вами вчера хотел поговорить, но не застал.
– Ну… Дела были. Так что?
– Вам не кажется странным, что они поступили к нам?
– А чего странного? Проживают в зоне обслуживания , вот и поступили.
– Я не об этом. По журналам госпитализаций суицидальные попытки с идеями ревности у служителей порядка начались только с этого года. Это только незавершенные. Раньше таких поступлений не было.
– Работа у них такая. Тяжелее с каждым годом. Не выдерживают.
– А женщин с бредом ревности Вы давно последний раз видели?
– Ну… и такое бывает… Слушай, тут и главный звонил… На него , видно,тоже давят.
– И чего хотят?
– Так тебе уже все вчера сказали. Определяйся с диагнозом быстрее и на комиссию – пусть решают с инвалидностью.
– А нам это нужно? Чтобы стрелки потом на нас перевели? Ведь бумаги из их конторы ни на кого не пришли. Значит – это все мы, психиатры. А они – ни при чем. Направлять – то будем мы, комиссионно. И Ваша подпись там тоже будет.
– Что предлагаешь?
– Для уточнения диагноза пригласить консультанта с кафедры.
– Ну… надо согласовать с главным, подать заявку.
– Вот и подавайте. На Бондарева и Старикова.
– А твой предварительный диагноз?
–У Бондарева – бредовое расстройство. У Старикова – расстройство адаптации.
– Осторожный! Ну, ладно. Так и сделаем. Да, по-моему ,тебя дожидалась подруга второго… Как его?
– Старикова?
– Да.
– Хорошо, сейчас приглашу.
– Ты там… Поаккуратней…
– В каком смысле?
– Во всех.
– Постараюсь.
– Ну, давай. Работай.
Очень скоро в дверь ординаторской постучали. После приглашения дверь открылась и как-то неуверенно вошла ожидавшая в холле.
– Здравствуйте. Я хотела бы поговорить по поводу вашего пациента – Старикова Михаила.
– Здравствуйте, присаживайтесь. Кем Вы ему приходитесь?
– Я? Просто… хорошая знакомая…
– С которой он хотел наладить новую семейную жизнь?
–Он такой наивный! Как ребенок! Я сразу ему сказала, что у меня есть муж, который меня полностью устраивает. То, что нам обоим хорошо в постели, он принял за Любовь с большой буквы. Я уже стала бояться его. Понимаете, мой муж на такой должности… Он ничего не должен узнать… А на работе, наверное, об этом уже знали все, кроме него.
– О плане покончить с собой и отношениях с женой что-то рассказывал?
– Какую-то ерунду. Что дети не его, жена – изменяет… Я ее немного знаю. Есть женщины, просто неспособные к измене. Она из таких. А что собирался покончить с собой… Нет, об этом речи не было. Хотя он очень переживал, что не дала согласия на его предложение. И сейчас… я хотела бы узнать… если можно… Рассказал он что-то обо мне? Если да – надеюсь, ничего не уйдет за пределы этих стен? Я была бы Вам очень благодарна…– с этими словами она вдруг достала конверт из сумочки , быстро положила его на стол и тут же встала, открыв дверь.
– Конвертик заберите! – громко крикнул Виктор Сергеевич, поддев его попавшейся под руку линейкой, и выкинув в коридор.
Вдруг раздался грохот распахнувшейся входной двери, стук тяжелой обуви об пол и крики:
– Это ОМОН! Всем оставаться на местах! Здесь состоялась передача взятки !
В ординаторской появилось несколько человек в полумасках, камуфляже с нашивками и, почему-то – с оружием.
– Понятые! Сюда!
Один из них подтолкнул в кабинет санитарку и медсестру, испуганно застывших рядом. Заведующего не было . Ушел, как всегда, вовремя.
– А постановление об обыске?– попытался спросить Виктор Сергеевич;
– Руки за голову! К стене! Ноги на ширине плеч!– раздались в ответ отрывистые команды.
Рассредоточившись по кабинету, бойцы начали поиск. На пол полетели книги, бумаги, истории болезни. Из ящиков стола выгребалось содержимое и тоже оказывалось на полу. Затем , после заминки с плинтусами, начал отдираться линолеум. Результат – тот же.
Наступила пауза. Скосив глаза в сторону двери, Виктор Степанович , не оборачиваясь, сказал:
– Не тот конвертик ищите, что под ногами Вашего бойца?
–…твою мать!– тихо, но отчетливо послышалось сзади.
– Доктор! Там двое поступили! Тяжелые!– раздался голос дежурной медсестры.
Все так же краем глаза он увидел, как по коридору, пошатываясь, передвигался молодой парень. Второго вели под руки санитар и медбрат приемного отделения.
– Принимайте!– положив истории на подоконник и с интересом глядя на омоновцев, сказал он. Санитару тоже было интересно, он перестал поддерживать пациента и подошел ближе. Тот, лишившись опоры, осел и упал. Голова глухо стукнула об пол. Шедший самостоятельно тоже начал оседать.
Санитар с медбратом, взглянув на них, тут же ушли. Омоновцы молча смотрели то на поступивших, то на командира.
– Они сейчас начнут помирать . Вы препятствуете выполнению моих профессиональных обязанностей. Свидетелей достаточно. Если с этими больными что-то случится – вас найдут. Всех. И сделают крайними, – произнес Виктор Сергеевич, по-прежнему глядя в стену.
–…твою мать!– раздалось снова за спиной.– Уходим!
Исчезли они из отделения так же быстро, как появились. Конверта на полу после них не осталось.
– Приберите кто-нибудь в кабинете!– крикнул он ,и подошел, наконец , к больным. Один уже не шевелился – похоже, был в коме. Другой что-то бормотал , скребя пальцами по полу и улыбался. Приподняв веки , увидел огромные, во всю радужку, зрачки. У первого руки и ноги были прижаты к туловищу, разогнуть их не удалось. Лицо покрылось потом, кожа была горячей.
–Налаживайте капельницы, термометрия, пульс и АД – через полчаса! Обоим взять кровь для химлаборатории!
Зазвонил телефон. Взволнованный женский голос спросил:
– К Вам не поступал сержант Дроздов? Я его невеста.
– Таких сведений по телефону не даем.
– А приехать сюда и увидеть его, можно?
– Приезжайте,– и положил трубку.
Быстро пролистал истории. Снова сотрудники , на этот раз – постовые . «Находясь при исполнении служебных обязанностей, вели себя неадекватно. Были возбуждены, пытались применить табельное оружие, не ориентировались в окружающем . Задержаны усиленным нарядом, пытались оказать сопротивление. Для выяснения обстоятельств доставлены в госпиталь».
Там психиатр диагностировал «экзогенный психоз», терапевт – « интоксикационный психоз». Потом направлены в психиатрический стационар. Дежурный врач диагностировал одному «алкогольный делирий» и назначил « литическую смесь». Этого, наверное, привели.
Второму, с диагнозом «предделирий», «литическую» назначили «условно, при возбуждении». А этот – дошел сам .
Позвонив в приемное отделение, попросил позвать дежурного .
– Матвеев у телефона!
– Ты кого мне направил?
– Что значит – кого?
– У меня оба сейчас в коме! А одному по твоему назначению еще и литическую сделали! Ты хоть направления , да их самих видел?
– Да. Оба у меня были как огурцы. А что?
–… твою мать!– положив трубку, сказал уже Виктор Сергеевич.
– Лидия Васильевна, не подойдете? – набрав номер завотделением этажом ниже, оказавшейся на месте, спросил он.
– Что у тебя?
– Двое– поступили сейчас, загрузились . Зрачки расширены, гипертонус ,гипертермия.
– Ко мне вчера тоже такой поступал. Капельницу наладил?
– Да.
– Кто дежурит?
– Матвеев.
– Понятно. Вызывай на себя реанимацию. Иду.
Появилась Лидия Васильевна через несколько минут. Пенсионного возраста , но всегда с макияжем, яркой губной помадой и улыбкой. И сейчас, улыбнувшись, спросила:
– Что-то у тебя каждый день – то понос, то золотуха? Ладно, показывай!
Войдя в палату, сразу подошла к койке. Приоткрыла веко, кивнула. Вынула подушку из-под головы – голова так и осталась приподнятой, уже без подушки. Подняла руки – повисли, но не опустились.
– Температура?
– Тридцать девять и пять.
– Реанимацию вызвал?
– Да.
Просмотрев лист назначений, сказала:
– В общем, все правильно. Прозерин подключи. По схеме. У меня вчера на нем пошел.
– Тоже оттуда?
– Тоже. Реанимация увезла, так и не поняла – чего обожрался.
– А кровь взяли?
– Зачем? Помощь оказана, а с их проблемами пусть сами разбираются.
– Думаете?
– Поживешь с мое – еще не то подумаешь…
Тут второй из поступивших начал что-то кричать, пытаясь встать с койки. Подбежавшие больные помогли удержать, пока санитары наложили вязки. Но и привязанный к кровати, он продолжал дергаться. У первого голова уже упала на подушку, руки опустились.
– Ну, работай. А я пойду.
– Спасибо!
– Ладно, чего там.
Через полчаса подъехала реанимация. Двое ребят с засученными рукавами прошли в палату, привычно осмотрели пациентов. Один тут же начал вводить зонд, второй – набирать что-то в шприц Прижав трубку к плечу, он вызывал на себя еще одну бригаду. Посмотрев на Виктора Сергеевича, пояснил:
– Работы на всех хватит!
– Может , кофе попьете?
– Позже, когда закончим.
– Заберете?
– Свезем обратно, в госпиталь. Пусть там разбираются.
–И часто таких возите?
– Всяких возим,– помолчав и внимательно взглянув на него, ответил тот.
Кофе с конфетами и печеньем они пили основательно, не спеша. Поступивших в это время грузили в реанимобили, стоящие возле отделения.
– Спасибо, ребята. Выручили.
– Нет проблем. Вдруг и нас когда выручать придется?
– Вы, наверное, собственными силами обходитесь.
– Шутка. Спасибо за кофе, счастливо оставаться.
– Вам спасибо.
Все ушли. Было уже поздно, стемнело. Он постепенно стал приходить в себя. Прибрал на столе, заварил кофе , но выпить его так и не успел – раздался звонок в дверь. Персонал открывать не спешил, звонок упорно повторялся. Пришлось открывать самому.
Перед дверью стояла симпатичная девушка лет двадцати . Короткий сарафан выгодно облегал грудь и бедра. Пакет заметно оттягивал руку.
– Здравствуйте еще раз. Я невеста Дроздова. Звонила Вам. Приехала вот только сейчас. Можно его увидеть?
– Здесь – вряд ли. Его на реанимобиле отвезли в госпиталь.
– А что с ним случилось?
– Отравился чем-то.
– Но он же не пьет! И у нас скоро должна быть свадьба. Ой, что же теперь будет…
Тут она опустила пакет, прижалась к Виктору Сергеевичу и начала всхлипывать. Прижималась крепче, чем требовала ситуация. Он погладил ее по плечу:
– Успокойтесь. Главное, что он жив. Думаю, с ним все будет в порядке.
– А как же работа?
– Насчет этого не знаю. Проведут расследование, разберутся.
– Что же теперь делать? А там мне дадут увидеться с ним?
– Не знаю. У всех свои порядки. Вообще-то, поздно. Сейчас посещения в лечебных учреждениях уже закончены. Может, домой вернетесь?– пытаясь отодвинуться , сказал он.
– Вы не понимаете! Я ехала издалека, сюда добралась на такси. Здесь у меня никого нет. Он жил в общежитии, но меня без него туда не пустят! Как же я теперь…– все плотнее прижимаясь , продолжала всхлипывать она.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Проходите, нечего стоять на пороге.
Она проскользнула, снова коснувшись его грудью. Дверь захлопнулась.
В ординаторской она села в кресло и улыбнулась.
– Как у вас здесь…
– Как?– оглядев ординаторскую, спросил он.
– Красиво. Все в дереве…
Стены ординаторской были инкрустированы рейками, предварительно обработанными паяльной лампой и покрытыми лаком. Пациенты постарались . Украшены стены были почетными грамотами, сертификатами, постерами PINK FLOYD.
– Со стороны виднее. Кофе будете?
– Да, с удовольствием. Вот, у меня тут тоже есть,– и она начала доставать из пакета бутылку коньяка , коробку конфет, апельсины, бананы.
– Это все жениху?
– Нет, конечно. Врачу, заведующему. Медсестрам…
– Оставьте на завтра. У меня этого добра хватает.
– Нет, неудобно. Вы ведь тоже его лечили. Это я оставлю здесь,– она отложила в сторону коньяк и конфеты.
– И вообще, доктор. Я Вам так благодарна! Я знаю, именно Вы его спасли, – сарафан как-то незаметно поднялся выше. Она не спешила его одернуть и бедра стали более доступны для обозрения.
– В этом городе только два человека, которым я могу доверять,– продолжила она.– Он, а теперь – Вы. Сейчас отдохну, потом поеду на какой-нибудь вокзал… Там переночую… Если только…
– Что?
– Ну… если не разрешите остаться здесь…
– Со мной? А жених?
– Но ведь он не узнает!
– Если только сами не расскажите.
– Зачем? Пусть это останется нашей маленькой тайной! – она подошла , обняв его за шею. Потом приблизила лицо и, закрыв глаза, поцеловала.
Он не ответил. Мягко отстранил ее, подошел к двери и закрыл замок на два оборота. Подошел к ней, так же молча снял сарафан. Лифчика под ним не было, только стринги. Провел ладонью по спине, ягодицам. Начал ласкать грудь. Она охнула, и, прижавшись к нему, стала одной рукой расстегивать его халат. Помогать он не спешил.
– Не бойся, у меня с собой,– прошептала она, доставая другой рукой пакетик с презервативом из сумочки.
– Тоже для жениха?– в ответ прошептал он ;
– Это у меня всегда с собой,– сказала она, уже лежа на кушетке…
Разбудив гостью рано утром, вызвал такси. Проснулась и собралась она быстро, хотя ночь была для обоих беспокойной.
– Прощай, милый.
– Это на такси,– протянул он ей сложенные купюры.
– Не надо, у меня есть,– замялась она. Но деньги взяла.
Закрыв за ней дверь, посмотрел на часы. На чашку кофе и дорогу до диспансера время еще оставалось. Выйдя в коридор, уловил понимающую улыбку Евгении Вячеславовны.
Зайдя в ординаторскую, прихватил коробку конфет и постучался в сестринскую. Евгения Вячеславовна уже снова что-то пережевывала.
– Доброе утро. Вот, отдайте хроникам. Тому же Птицыну, что ли…
– Да-да. Конечно, передам.
Он уже допивал кофе, когда услышал истошный крик санитарки:
– Помогите! Помогите, умирает!
Чертыхнувшись, выбежал в коридор.
– Сюда, сюда! Помогите, ей плохо! Помирает!– стоя возле сестринской, продолжала кричать она.
– Хватит орать, вызывайте дежурного ! Звоните в приемное, быстро!– на ходу бросил он.
Евгения Вячеславовна лежала на полу. Халат задрался, обнажив огромные бедра. Глаза были закрыты, рот – открыт. Она вдыхала воздух, словно его ей не хватало. На столе лежала принесенная им коробка, уже наполовину пустая. Пульс и давление не определялись. Прислонив фонендоскоп к пышной груди , глянул на секундную стрелку. Насчитал около двухсот в минуту. Забежав в процедурный , нашел в шкафу шприц, упаковки с лекарством. Прихватив жгут, пузырек со спиртом и вату, побежал обратно.
–Жгут держи!– крикнул он санитарке, все еще стоящей возле двери.
Та подбежала и уцепилась за концы жгута. В вену попал сразу.
