Текст книги "Побочные эффекты (СИ)"
Автор книги: Владимир Геп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Как Вы правы! Вот, моя бабушка…
– Вы меня извините. Там, за дверью, уже, наверное, очередь. Если это все, что Вы хотели мне сообщить…
– Очень жаль. У метода Бадмаева большое будущее. До сих пор многие пациенты…
– Спасибо за информацию. К сожалению, нет времени, чтобы выслушать ее всю. Да и люди ждут. До свидания.
– До свидания. Но Вы все-таки подумайте…
– До свидания.
Через четыре часа поток пациентов, казалось, иссяк. Виктор Сергеевич отодвинулся от монитора и собрался уже приготовить кофе. Тут в кабинет вошел еще один посетитель. Седой, тщательно выбритый, в дорогом костюме. С портфелем из натуральной кожи. Он неторопливо подошел к столу, отодвинул стул. Прежде, чем сесть, спросил:
– Разрешите?
– Пожалуйста. Слушаю Вас.
– Здравствуйте. У меня к Вам деловое предложение.
– Еще одно?
Тут он улыбнулся:
– Я не пациент, а почти Ваш коллега. Фармаколог. Меня зовут Михаил Николаевич. Представляю Международный инновационный центр – «Медицина 22 века». Мы проводим большую диагностическую, лечебную и внедренческую работу в области неврологии и психиатрии.
– Какую именно?
– Изучаем патологию головного мозга, ее влияние на гормональную регуляцию, поведенческую сферу, психическую деятельность – во всех ее аспектах. Проводим коррекцию выявленных нарушений. Внедряем новейшие методики терапии и профилактики…
– Достаточно. При чем…
– Ряд Ваших пациентов для уточнения диагноза нуждаются в диагностике современными методами – магнитно-резонансной , позитронно-эмиссионной компьютерной томографии. Круг таких заболеваний, как Вы знаете, широк – последствия черепно-мозговых травм, сосудистые поражения, опухоли мозга и подозрения на них, болезнь Альцгеймера…
– Многие мои пациенты не при деньгах. Ведь обследование наверняка дорогостоящее.
– Не совсем так. Мы предоставляем льготы для инвалидов, при повторном обследовании. К тому же, наши расценки ниже, чем в аналогичных центрах. А вот качество несравненно выше. И когда дело касается собственного здоровья, а то и жизни, деньги находят все! Сотрудничество с врачами построено по следующей схеме: двадцать процентов от стоимости обследования каждого пациента. Наличными. Без налогов. Мы знаем, труд врача государством оценивается не всегда по достоинству. У Вас будет возможность поправить свое материальное положение. А также пройти стажировку в одной из зарубежных фармацевтических фирм, с которыми мы тесно сотрудничаем.
– Спасибо за предложение. Вряд ли будет возможность им воспользоваться.
– Ах, молодежь! Вечно вы все куда-то торопитесь! Вот и он тоже, наверное, торопился!– и, достав из портфеля пачку газет, помахал одной из них.
– Ведь что делают, что делают, а?– сокрушенно проговорил он, разворачивая ее.– Вот, посмотрите: «Отважная домохозяйка»! Вот: «… дала отпор ворвавшемуся в квартиру грабителю, в результате чего тот погиб на месте! Был обнаружен соседями мертвым, лежащим на хозяйке квартиры… Та находилась в бессознательном состоянии… Проводится расследование… всех, кто что-либо знает о человеке – на этой вот фотографии… – тут он развернул газету и продемонстрировал фото вчерашнего типа, которого так и не удалось расспросить, – просят сообщить по этим телефонам… Вам, например, нечего сообщить?
– Нет.
– А вот и зарубежная пресса,– продолжал он, раскрывая следующую газету на английском языке.– Вот, посмотрите : «Блади трэкс оф рашн моб!». Перевести? Наверное, знаете английский? Нет? Молчите? Ну, хорошо, переведу! «Кровавые следы русской мафии! В автомобильном тоннеле возле паромного терминала Стокгольма под колесами погиб выходец из России. Личность установлена. При нем находился билет на паром из Хельсинки. Очевидцы сообщают о втором человеке, который скрылся из тоннеля сразу после происшествия. Русская мафия уже в Стокгольме?». Вот ведь, что творят! А Вы – что скажете?
– Ничего.
– Хорошо. А вот еще одна газета. На финском. Его Вы наверняка не знаете. А я некоторое время жил в этой спокойной и благополучной стране. Могу похвастаться знанием языка. Трудный , между прочим. Ну, так вот: «Страшная находка!»– все выдержки он читал громко , с выражением .
– В центре Хельсинки, на месте , где обычно останавливаются туристические автобусы из России, обнаружен труп молодой девушки. Он был упакован в дорожный мешок и обратил внимание прохожих подозрительным запахом и потеками. Вначале страшную находку обследовали саперы. Затем была вызвана полиция. Как нам удалось выяснить, это была уроженка России, с финским гражданством. В Хельсинки прибыла паромом из Стокгольма. Есть ли связь между этой смертью и другим несчастным случаем, произошедшим накануне в Стокгольме? Там тоже погиб русский пассажир с того же парома . Русская мафия уже раскинула свою сеть по всей Скандинавии?» Ну и дальше, как обычно: фото, призывы звонить всем, кто может что-то сообщить о несчастной… А Вам, кстати, нечего о ней сообщить? Вот телефончики. Газетку я оставлю, так и быть.
Виктор Сергеевич не ответил.
– Молчите? А вот еще один номерок. Сейчас, переведу… Ага… В связи с недавним несчастным случаем – смертью молодой девушки, труп которой обнаружен в центре Хельсинки, разыскивается… да вот, взгляните!
Тут он развернул газету. Рядом с фото Тамары был напечатан портрет мужчины, видимо – снимок с видеокамеры. Короткая стрижка. Лицо наполовину скрыто козырьком бейсболки.
– Каков! И вроде – похож на Вас!
– Мне это уже недавно говорили.
– Кто?
– Один следователь.
– И по какому случаю?
– Тоже труп нашли.
– Вот ведь какие совпадения! Как Вы – сразу труп!
– А может, у Вас паранойя?
– Хорошо, давайте поговорим серьезно. Как работают наши правоохранительные органы , мы с Вами и так прекрасно знаем. Хотя недооценивать их тоже нельзя. А вот Интерпол? Думаете, им будет трудно выйти на Вас? Насколько я знаю, Вы тоже побывали в Финляндии, в этой прекрасной стране. Путешествовали. В Стокгольм, на пароме. Паспорта всех пассажиров регистрируются. А если еще и анонимный звонок? Представляете, какие серьезные… даже, неразрешимые проблемы могут у Вас возникнуть?
– Все. Перерыв на кофе-брейк. Если Вы не против.
– С удовольствием.
Виктор Сергеевич открыл сейф. Стоя спиной к гостю, в одну из чашек добавил содержимое уже из другой упаковки. Достал чашки, банку с растворимым кофе, сахар. Подумав , достал бутылку коньяка.
– Каплю для запаха?
– А Вы?
– Я на службе.
– А я за рулем.
– Значит, с сахаром.
– Да.
Кофе пили молча. Через несколько минут Михаил Николаевич начал открывать рот. Он глубоко вдыхал воздух, высовывал язык и судорожно глотал слюну. Потом схватился за горло. Виктор Сергеевич с интересом наблюдал.
– Что… что Вы сделали?
– Никогда не пейте с психиатром. Даже кофе. Если только сами не психиатр.
– Прекратите сейчас же! Вы за это ответите! Я задыхаюсь! Не могу глотать!
– Это побочные эффекты высокой дозы нейролептика, который Вы проглотили вместе с кофе. Я сниму их после откровенного рассказа о Вашей конторе. И о том, что там решено насчет меня.
– Я… не понимаю, что Вы говорите… Вы – врач! Это – преступление! Мне нужна помощь! Вы нарушили клятву Гиппократа!
– В ближайшее время спазм мышц глотки и гортани будут усиливаться. Вдох – становиться все труднее. Слюна, скапливающаяся во рту, начнет вытекать из него по той же причине. Шевелить языком и членораздельно говорить тоже не сможете. Произвольные движения будут затруднены или даже невозможны из-за сильной мышечной скованности. Без медикаментозного купирования все это будет продолжаться очень долго. Есть и отдаленные побочные эффекты. То есть, на всю оставшуюся жизнь. Видели когда-нибудь больных паркинсонизмом? Постоянное дрожание конечностей. Неимоверно трудно не то , что поднять, а пошевелить рукой. Или сделать несколько шагов. Вы мало чем будете от них отличаться. Освежил познания в фармакотерапии нейролептиков?
– Ах ты…
– А хотел бы услышать, чем на самом деле занимается Ваш Международный Центр.
– Вы сумасшедший! Не понимаю, что Вам от меня нужно!
– Взаимности, как писали классики. Подождем. Мне торопиться некуда. В отличие от Вас. Глаза закатываются? Извините, об этом рассказать забыл.
– Я ничего не знаю. Хотел обратиться с предложением о сотрудничестве, а меня … просто отравили.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Если откажетесь от откровенного рассказа, есть вариант – Ваша госпитализация в психиатрический стационар по неотложным показаниям. Обратился пациент на прием, а у него развились побочные эффекты от проводимой терапии. И помочь ему можно только там! Ваше мычание и мотание головой расценят как согласие на госпитализацию. Ну, будем говорить?
–Хорошо. Потом сами пожалеете… Сделайте что-нибудь, у меня язык не шевелится… И рот перекосило.
– Возьмите эту таблетку и держите под языком. Скоро сможете нормально говорить.
–Да… уже легче. Спасибо… Это началось еще тогда, при социализме… Я действительно фармаколог. Уже во время учебы в институте заинтересовался деятельностью гипоталамо-гипофизарной системы. Вы ведь имеете представление о рилизинг-факторах и вообще – о роли этого отдела мозга? Особенно – гонадотропного гормона и гормона роста? Они творят просто чудеса! Увеличение мышечной и уменьшение жировой массы! Улучшение обмена всех веществ – белков, жиров, углеводов. Снижение уровня холестерина. Повышение общего тонуса, жизненной активности. Усиление сперматогенеза у мужчин, а значит – и либидо, половой активности. Повышение порога физических нагрузок. Стать мачо, суперменом! Получить молодость без старости! Мечта каждого, не так ли? На деле все оказалось не просто. Годы кропотливой работы в лаборатории по выделению активного вещества. Потом – по синтезу препарата. Опыты на животных… Субстанция была нестойкой, быстро распадалась. Снова опыты, работа по созданию стабилизатора… Меня заметили… После института пригласили на работу в одну из закрытых лабораторий…
Помолчав, видимо вспоминая, он продолжил:
–Вы этого, наверное, уже не помните… Тогда была эпоха престарелых вождей. Наше подразделение занималось гормональными эффектами омоложения. Вначале гормонопродуцирующие клетки , о которых я говорил, брали от трупов. Из них пытались готовить препарат. Его испытывали на подопытных. Уже на людях. Что за люди, спросите Вы? Заключенные. Опытной группе сообщали о проведении исследования. Говорили, что препарат повышает устойчивость организма к болезням. Они соглашались на иньекции. Другие – думали, что получают профилактические прививки. От туберкулеза, столбняка. Контрольная группа. Слышали что-нибудь про двойное слепое исследование? На Западе тогда этот метод только начал внедряться. Так что, и мы тоже – были вполне на уровне!
Он снова замолчал . Дышал, собирался с мыслями. Похоже, ему даже нравилось это – вспоминать и рассказывать .
Да… Так вот, препарат, полученный при переработке трупных клеток, к сожалению, оказался малоэффективным. А синтезировать гормоны тогда не представлялось возможным. Пришла идея – брать клетки от живых. От тех же заключенных, осужденных на длительные сроки. Потом их актировали – по состоянию здоровья. Или у приговоренных к высшей мере …Мне тяжело говорить… сводит язык, во рту пересохло… Можно воды?
– Только мелкими глотками.– Виктор Сергеевич поднес ему стакан ко рту, дал отпить.
– Да. Итак, препарат стал стабильным. Была необходима такая его имплантация в человеческий организм, чтобы тот смог сохранять способность к выработке гормонов. Вам, наверное, известна эта закономерность – при поступлении гормонов извне, их синтез прекращается…
… Материала хватало. Наконец, появились первые обнадеживающие результаты в опытной группе. Некоторых даже пришлось изолировать из-за чрезмерной агрессии , сексуальной активности. Иньекции делались ежедневно. Тогда же, видимо, начали их применять и тем, ради кого все это затевалось. Подробностей нам не сообщали, но премии стали чаще и крупнее. Так что, результат, видимо, был. Наши кураторы тоже заинтересовались препаратом. Он, как Вы понимаете, строго учитывался. Поступило предложение – изготовить дополнительную партию за отдельное вознаграждение. От таких предложений не отказываются. Поставку дополнительного материала они обеспечили. Сначала – не очень качественного : бомжи, алкоголики. Потом – обычные люди. Желающих получать препарат становилось все больше, клеток на всех не хватало. По истечении некоторого времени начали появляться и побочные действия. Боли в суставах, мышцах. У мужчин – увеличение молочных желез. И препарат… на него подсаживались. Как на наркотик. Требовалась все большая доза, ведь собственные гормоны организмом так и не вырабатывались. Эту проблему преодолеть не удалось.
…Тогда… начали брать клетки у детей… Мы уже давно работали не одни. Ведь желающих добровольно отдать такие органы, конечно, не было. Это то же самое, что отдать часть своего мозга… Даже хуже. Вместе с нами работал отдел, занимавшийся разными методами воздействия на психику. Электромагнитное излучение. Новые нейролептики, транквилизаторы. Внушение. Еще что-то. Людей и для них, и для нас поставляли «охотники». Так мы их называли. Они набирались из уголовников. Или подозреваемых в серийных изнасилованиях, убийствах. Люди пропадали. Пропавших без вести становилось все больше .Об этом начали писать в газетах. Показывать по телевизору. Кого-то задерживали. Чаще не тех. А если и тех – от них все равно ничего было не добиться. Ведь всех предварительно обрабатывали в этом самом отделе… А мы уже начали работу над пролонгированной формой. Клетки надо было имплантировать на продолжительное время. Чтобы они работали как свои. Долго, без ежедневных иньекций… Это была бы форма, близкая к серийному выпуску… А потом все пошло не так. Сначала стали пропадать кураторы, проводившие отбор « охотников». Потом – смерть наших главных пациентов. Ведь препарат – это не эликсир бессмертия. Скорее наоборот – мощный стимулятор, заставляющий организм работать на пределе. После – истощение, осложнения со стороны сердечно – сосудистой системы. Мы, конечно, об этом предупреждали, но что толку? Требовался только быстрый результат. Ну а дальше… катаклизмы… Сокращение, затем – прекращение финансирования. И это когда я был близок к созданию идеальной формы препарата! Остался без работы, кое-как перебивался. Но исследования все равно продолжал. Тратил на них последнее. Семьей – так и не обзавелся. А одному – много ли надо! И еще. Я знал – все равно рано или поздно, кто – то им заинтересуется. И вот тогда! Но когда услышал цену за дозу … Это было сверх всяких ожиданий. Тот, кто ко мне обратился, знал все. И о самом препарате. И о ситуации с «охотниками», которая вышла из-под контроля. Оказывается, после обработки они становились необычайно изворотливыми и жестокими. Использовали все новые способы похищений, убийств. Детей, взрослых. А в первую очередь – начинали уничтожать тех, кто с ними контактировал… Новые кураторы пошли другим путем. Они создали сеть лечебно – диагностических центров. Находили медиков, которым пациенты доверяли .Те рекомендовали им туда обращаться, или – напрямую направляли . Получали за это процент от стоимости обследования с каждого. А мы уже могли визуализировать головной мозг с помощью современной аппаратуры . Томографии … Ну, что Вам объяснять… Осложнений при пункциях стало меньше. Некачественные объекты отсеивались. Без ущерба для них самих. Тем, у кого все было в порядке, наркоз вводился дополнительно к контрастному веществу. Пунктировали основную пазуху опытные специалисты. Так что материала было достаточно, и осложнений гораздо меньше.
– А с людьми как? И неужели до сих пор нет синтетических аналогов?
– Ну… кто-то сразу погибал от осложнений – кровотечение… инфекция. У кого-то развивалась амнезия – тоже вскоре погибали, или, если повезло, попадали в психиатрические больницы. Наверное, во всех случаях развивалась гормональная недостаточность, нарушения обмена. Тоже преждевременная смерть. Старались отслеживать, чтобы выглядело все как смерть от естественных причин. Или насильственных. Но никто и не копался. Конечно, пытались использовать и синтетические аналоги. Но синтетика – это не то. Пациенты сразу ощущали разницу. Им нужен был именно наш препарат. Из живых клеток человеческого гипофиза.
– Кто и где его вводит?
– Не интересовался. Я – звено цепи. Обрабатывал сырье. Готовил, чтобы понятнее было, полуфабрикат. Сам препарат производился в другом месте. Все шло хорошо. Пока не появились Вы!
– И что?
–Мы уже знали, что Еремин совершил побег. И что он здесь. Логично было бы предположить, что он попытается встретиться с Вами.
– Зачем?
– Чтобы рассказать обо всем…
– Он и так все уже рассказал. Тогда, на экспертизе…
– Ну… Тогда… Ведь все это укладывалось в рамки психиатрического диагноза, который , в конечном счете, был установлен. Да и сам он признан невменяемым. Следовательно, все, что он рассказывал – бред! Кто же серьезно будет принимать это?
– А что изменилось? Ну, совершил он побег. Так диагноза никто не снимал. Сам он, в конце концов, все равно бы попал обратно.
– Изменились обстоятельства. Слишком много вложено денег в проект, чтобы надеяться на случайности. Решили, что их быть не должно.
– Я – тоже случайность?
– И Вы тоже.
– И что же произошло?
– Вначале была надежда, что он решит проблему с Вами. Но все пошло не так. Похоже, что после встречи с ним, Вы стали очень осторожным. К тому же, эти контакты с правоохранительными органами…
– И об этом известно?
– Не будьте наивным. Это раньше кадры решали все. А сейчас – деньги !
– Весь вопрос только в их количестве…
–Вот именно! Кто мог подумать, что так все обернется… Что Вы превратитесь в такую проблему. Как уже поняли, радикально ее решить не удалось… Может , договориться проще было бы с самого начала… Называйте Вашу цену!
– Сейчас поедем к Вам домой. Там и договоримся.
– Нет! Ведите лекарство немедленно! Да и не смогу я вести машину!
–Поведу сам. Корректор захвачу с собой. Беседу нашу я записал на диктофон. Остались формальности – файлы с Вашего компьютера, которые подтвердят слова.
– У меня там ничего нет!
– Посмотрим. Поехали.
Взяв из сейфа все необходимое и придерживая гостя, они вышли из кабинета. Внимания на них никто не обратил.
5
…. Закрыв лицо козырьком бейсболки, он быстро вошел в подъезд следом за своим спутником. Поднимался по ступеням Михаил Николаевич медленно, с трудом. Часто останавливался передохнуть. Дыхание у него было хриплым, в горле клокотала мокрота. Он долго вставлял ключ в скважину, мешала дрожь в руках. Наконец, дверь была открыта. Виктор Сергеевич, старался ни к чему не прикасаться. Сразу надел взятые с собой латексные перчатки. Подошел к компьютеру и попытался его загрузить. Без пароля не получилось.
– Пароль!
Вместо ответа – учащенное дыхание, хрипы и кашель. Видимо, доза нейролептика оказалась велика. Начались побочные эффекты – сдавало сердце. Наконец, отдышавшись, он снова начал предъявлять жалобы:
– Мне плохо… Разве, вы не видите… Колотится сердце, трудно дышать… Снова начинает сводить! И глаза закатываются! Помогите!
– Вы что, на прием пришли? Или делом собираетесь заниматься? Пароль!
– Мы с Вами интеллигентные люди! Неужели не сможем договориться? Возьмите деньги – они здесь, в секретере. И помогите мне, наконец!
Открыв секретер, он взял несколько пачек с евро.
– Это компенсация морального ущерба. Пароль!
– Нет! Больше ничего не получите!
– Колись, гнида!– посоветовал он, достав заполненный шприц и поднеся к его локтевому сгибу.
Михаил Николаевич прошептал пароль. Он оказался верным и компьютер, наконец, загрузился. Открыв файлы в папке «Мои документы», увидел списки , даты, цифры.
– Это?
– Помогите, мне плохо… Там все… имена… даты…
Файлы скопировались быстро.
– Пароль от почты!
– Зачем?
– Отправлю на сайты МВД, ФСБ; в газеты. С Вашего компьютера.
– Вы не убьете меня?
–Виртуально не убивают.
Почтовый ящик открылся, прикрепленные файлы – отправлены.
– Сейчас введу кардиотоник, потом – обещанный корректор. Затем вызову «скорую» – доставая другой шприц и блистерную упаковку, предупредил Виктор Сергеевич.
– Нет! Вы хотите убить меня! Я понял! Убирайтесь немедленно! И никуда не звоните! Я знаю, придет ликвидатор!
– Шнур телефона я выдерну. Сим-карту из сотового удалил. Так что, какое-то время помощь вызвать не сможете. Зря отказываетесь.
– Вы еще ответите за это… Вас все равно найдут, не спрячетесь… Уходите…,– одышка стала сильнее, он уже с трудом откашливал подступавшую мокроту. Синева с губ начала переходить на лицо. С сомнением посмотрев на него, ответил:
– Как знаете. Удачи!
И закрыл за собой входную дверь.
6
Уже стемнело. У подъезда никого не было. Он неспешным, но решительным шагом все дальше удалялся от дома. Шел рядом с дорогой. Мимо проезжали редкие машины, троллейбус. Прошел мимо остановки , решив, что пешком доберется до метро быстрее. И тут услышал за спиной:
– Витя! Витя!
Обернувшись, увидел женщину, машущую рукой и бегущую ему навстречу.
– Это ты! Я так и знала! Я тебя еще из троллейбуса увидела! Думала, что ошиблась, но решила сойти. На всякий случай. Здравствуй!
Тут она бросилась к нему, крепко обняла и расцеловала в обе щеки.
– Здравствуйте.
– Ты меня не узнаешь?
– А должен был?– ответил он, внимательно ее разглядывая. Миловидное, уставшее лицо. Мелкие морщинки возле глаз . Короткая стрижка. Крашеные волосы, сквозь которые все равно проступала седина. Скромный легкий плащ, сумочка.
– Я же Таня! С твоего курса!
– Да, вроде бы знакомое лицо.
– Мы ведь врачебную практику в одной больнице проходили!
–Давно это было.
– Да. Ты тогда был таким… грубым… Девушки тебя побаивались…
– В чем же эта грубость проявлялась? И за что меня надо было бояться? Что-то не припоминаю.
– Ну… Ты был… слишком настойчивым…
– То есть, не ухаживал, не дарил цветов, не водил в ресторан, а сразу предлагал переспать? А тех, кто на это предложение не соглашался, посылал подальше?
– В общем, да…
– Ну, так чего же было бояться? Все конкретно и откровенно! Безо всяких скрытых садистических и прочих извращений!
– Ну… ты говорил такие слова… и был таким… решительным… Это отпугивало…
– Слова? Пойдем со мной в постель? Сейчас говорят еще проще – «давай трахнемся»! Да и вообще, чего бояться слов? Дел надо бояться, которые часто следуют за совсем другими словами! А тут – все конкретно! Вздохи, романтические встречи и признания при луне – это и тогда было не для меня! А лихорадочные поиски мужей среди однокурсников уже на последних курсах? Это вообще, сурово! «Грубость», я думаю, ни при чем!
– Ни при чем?
– Конечно!
– А что же тогда при чем?
– Говоря «такими словами» – стремление вовремя и выгоднее продать себя по максимальной цене.
– А как же любовь?
– Любовь? Не знаю… Вообще, что это такое? Может, разновидность навязчивостей?
– Ты ведь пошел в психиатрию?
– Да. Закончил интернатуру после института. Так психиатром и работаю.
– Похоже. Пытаешься рассуждать о любви как о психической патологии.
– Не я первый.
– Вы, психиатры…
– Все немного – «того»?
– Ну…
– А куда же деться? Профвредность! Ну ладно, не будем о печальном!
– А ты вообще – можешь о чем – нибудь хорошем?
– Конечно! О вас, женщины! А ты как, что здесь делаешь?
– Тебя это интересует?
– Конечно!
–Приехала на учебу. Вот сейчас из театра. Хочу все успеть . Здесь столько всего! У меня целая культурная программа. Музеи, концерты, театры. Ведь работаю в такой глуши, в участковой больнице.
– А интернет?
– Какой там интернет! Весной дороги такие – на машине не проехать! С однокурсниками встречалась только на вечере встречи – лет пять назад. Тебя, по – моему, там не было.
– А что там было делать?
– Ну… вспоминали… Фильм даже сняли. О нашем курсе, об институте. Танцевали. Весело было…
– А чего веселого? И что хорошего в реминесценциях?
– А что это такое?
– Воспоминания.
Они медленно шли по уже ночному городу. Станция метро была рядом.
– Да. Так что хорошего в воспоминаниях? Что было, то прошло. Глядеть на полысевших однокурсников и обрюзгших поседевших однокурсниц? К присутствующей, это , конечно, не относится. Занятие из малоприятных. Да и что вспоминать-то?
– А ты не очень-то изменился,– тихим голосом сказала она.
– Обиделась? Я же сказал – к присутствующей мои высказывания не относятся! Кстати, ты где остановилась? В общаге?
– Да. В комнате еще двое.
– Поехали ко мне?
– И в постель?
– Почему нет? Устроим вечер персональных воспоминаний!
– О чем?
– О тех возможностях, что упустили.
– Это из-за того, что тогда не переспали?
– Ну да!
– А ты женат?
– Был. Ты и так это поняла.
– Как?
– Я , может, и груб, но не настолько, чтобы приглашать тебя переспать в присутствии жены.
– Сейчас чего только не бывает! Разведутся, а продолжают жить в одной квартире. Потом снова сходятся. Спят вместе, а в паспорте – штамп о разводе.
– Это не для меня. Я привык решать проблемы радикально.
– А что, жена – это была проблема?
– Бывает, что супруги становятся друг для друга проблемой.
– Когда?
– Слушай, беседа затянулась. Давай продолжим ее у меня. Отвечу, как смогу, на все интересующие вопросы. У меня сегодня был тяжелый день. Устал, проголодался. Посидим . Если захочешь – повспоминаем. Но сначала поем и выпью горячего чая. В твоей компании.
– Смотри, здесь рядом кафе! Может, зайдем?
– Мне мое здоровье дорого, как память о родном доме!
– Ты не очень – то изменился… А почему не спросил – замужем ли я?
– А надо было?
– Ну, как… Тебе, наверное, должно быть интересно…
– Нет. Это мне не интересно. Ну? Поехали?
– Поехали…, – опустив голову и взяв его под руку, тихо ответила она.
Возле дома уже привычно оглянулся по сторонам. Никого. Хотя, кто-то мог и прятаться в темноте. По лестнице поднимались, уже тесно прижавшись друг к другу. Перед дверью он ее обнял и поцеловал. Та, закрыв глаза, ответила. Открывая дверь одной рукой, другой продолжал прижимать ее к себе и целовать. Так вдвоем они и вошли. В прихожей он начал снимать с нее плащ, платье, расстегивать лифчик. Тут же попытался раздеться и сам.
– Подожди, не торопись, – отодвинувшись и тяжело дыша, сказала она.
– Я не тороплюсь. Я всегда такой.
– Ну не в прихожей же!
–Нет, конечно! Пойдем!
Прошли в комнату. Он быстро разделся на ходу. Она оглянулась, хотела еще что-то сказать. Он снова прижал ее к себе, губы закрыл поцелуем. Снял, наконец, лифчик. И все остальное. До постели они так и не добрались. Любимый палас еще раз сослужил добрую службу…
Проснувшись, некоторое время вспоминал – кто это рядом с ним? Вспомнив, начал гладить спину, ягодицы. Она сонно пошевелилась, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Опустив ладонь ниже, начал гладить бедра. Расправленной ладонью, плотно прижимая ее и медленно проводя, как при массаже. Только снизу вверх и по внутренней стороне. Она задышала чаще, ресницы задрожали. Он продолжал гладить . Все медленнее, прижимая ладонь все плотнее. Она повернулась на спину, открыла глаза и обняла его…
Когда снова проснулся, было еще темно. Уснуть еще раз он так и не смог. Накрыв гостью , которая крепко спала, покрывалом , тихо встал и включил ноутбук.
Начал просматривать файлы. Таблицы . Фамилия, имя, отчество, пол, год рождения, перенесенные заболевания и – число, месяц, год. Видимо, изъятия материла. Формулы, смутно знакомые из курса биохимии. Может быть, активной субстанции? Малопонятное описание технологического процесса. Рекламные ссылки. Во многих приглашение «пройти лечение и реабилитацию в одной из лучших клиник Израиля». Клиники в России или других странах не предлагались. Израиль… Значит, Израиль.
Попытался найти координаты клиники. Но ничего, кроме уже знакомого почтового ящика в файлах не обнаружил.
В сети было множество ссылок. Клиники университетские, частные… Некоторые имели свои сайты. Последовал по ссылкам, но знакомого почтового ящика не обнаружил. Страна, конечно, небольшая. Но разъезжать по ней, отыскивая неизвестно где находящуюся клинику по фотографии?
И тут он вспомнил Степаныча… Начинали вместе в интернатуре. Сейчас – в Израиле, сумел сдать все экзамены и устроиться ординатором по специальности. Несколько лет назад нашли друг друга через общих знакомых. Открыл «Скайп» – он как раз был в сети.
– Шалом!
–Привет!
– Гостя примешь?
– Клиент останется доволен!
– Гость – это я.
– Усе будет в лучшем виде!
– Все ностальгируешь? Как из Бен-Гуриона до тебя добираться?
– А когда прилетишь? Встречу!
– Еще не знаю. Все зависит. Скинь свои координаты.
– Уже . До нас прямо из аэропорта – электричка. Доберешься до места – свяжешься. Свои координаты скинешь?
– Свяжусь сам. Как только смогу.
– Ну, смотри. А то бы встретил – прямо в аэропорту.
– Ты ведь меня знаешь. Не люблю, когда встречают. И провожают.
– Да. Ты не меняешься.
– Ты уже второй, кто сегодня мне это говорит.
– А первый кто?
– Спит сейчас. Ты ее, наверное, помнишь. Татьяна с нашего курса.
– Мне тут не до воспоминаний. Неделю дежурю по клинике. На дому.
– Так это хорошо! Есть работа – есть деньги!
– Если бы еще и здоровье прилагалось!
– Это – как повезет! Ну, ладно. Увидимся – поговорим!
– Литраот!
–Бай!
Оглядев внимательно комнату в поисках какого-нибудь сувенира для Степаныча. Ничего более подходящего, чем набор матрешек, не обнаружил. Вздохнув, положил их в походный «дипломат».
– С кем это ты сейчас разговаривал?
От неожиданности он вздрогнул. Таня плотно прижалась к нему сзади, обняв за шею.
– С турагентом.
– И куда собрался?
– На Средиземное море. Хочешь составить компанию?
– Да!!!
– А загранпаспорт есть?
– Нет.
– Тогда не получится. Выправляй, в следующий раз – обязательно.
– Какой ты…
– Какой?
– Я обиделась…
– Снова? Ну, тогда держись! Начинаю исправляться!– и опять повалил ее на палас…
Когда они оторвались друг от друга, уже светало.
– Кто-то обещал меня накормить. И напоить чаем,– сонно сказала Татьяна.
– Обещанное надо выполнять. Сейчас что-нибудь приготовлю, потом приглашу к столу.
– Мне мужчина еще никогда завтрак не готовил…
– Значит, тебе повезло, что меня вчера встретила.
– Может быть… Давай, я все сделаю сама!
– Ты гостья. А гостей угощает хозяин. И не чем-нибудь.
– А все-таки?
– Ты уже точно проголодалась. Потерпи немного, увидишь.
Он прошел на кухню, открыл холодильник. Достал упаковку соленой семги, овощи, оливки, сыр. Быстро приготовил салат, разложил нарезанную семгу с сыром на тарелки. После этого крикнул:
– Прошу к столу!
Она вошла одетая, успев наложить тушь и губную помаду. Внимательно осмотрелась.
– Так ты здесь живешь?
– Да.
– А…
– Ипотека. Выплатил меньше половины. Свою квартиру оставил жене и детям.
– Сколько их у тебя?
