Текст книги "Первый фронт"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– О, еще две «Шилки» в дивизион Арсеньева прибыли! – приятно удивился генерал. А так как дивизион майора Арсеньева был подчинен именно ему, то он радовался вдвойне. Возможности этих машин Катуков уже знал на сто процентов.

– Михаил Ефимович, мы не закончили наш разговор, – напомнил советник, который, насколько заметил Виктор, практически не отходил от комкора, причем он пользовался полным доверием и уважением со стороны Катукова.

– Я с вами полностью согласен насчет активных засад, но без практики и учений ничего определенного сказать пока не могу. Вот приедем на полигон – там и посмотрим. Тем более сейчас там отрабатывает «подразделения в обороне» бригада Панова. – Прерванный у машины разговор все же продолжился.

– Витя, съезди в магазин, купи мне зеркальце для бритья, – попросил Катуков своего водителя, протягивая деньги.

– Есть! – кинул Виктор руку к виску.

Развернувшись, генерал в сопровождении бойцов охраны и советника направился к коменданту вокзала.

Подъехав к зданию почты, рядом с которым находился магазин, Виктор вышел из машины и, помня инструкции, вытащил из специальных зажимов ППС. Закинув ремень на плечо, направился к дверям магазина, у которого стояли и что-то обсуждали две женщины.

Одна из них обернулась и удивленно посмотрела на бойца в незнакомой форме. В городе еще не знали, что дислоцирующиеся у города войска перешли на новую форму одежды.

Честно говоря, камуфляж Виктору нравился, а особенно привлекало множество карманов, которые были и на бедрах, и на рукавах.

Поправив панамку, которую один из советников почему-то называл афганкой, Виктор решительно вошел в помещение магазина.

Купив требуемое, а также несколько мелочей для себя, Виктор направился к дверям, как вдруг услышал несколько выстрелов на улице. Аккуратно поставив покупки на пол, он под испуганные охи продавщицы и двух покупательниц сорвал с плеча автомат и, взведя затвор, подскочил к большому панорамному окну.

У почты стояла легковушка с работающим мотором, через открытую дверь водитель стрелял из нагана по сотрудникам милиции, которые патрулировали площадь.

Пинком ноги распахнув дверь, Виктор выскочил наружу и перекатом, как учили, ушел за корпус чужой машины – прятаться за своей он не хотел, вдруг повредят. И едва только успел взять водителя на прицел, как из почты выскочили четверо налетчиков с сумками и оружием в руках.

То, что это преступники, Виктор понимал прекрасно – один лежащий без движения милиционер и второй, зажимающий плечо, укрывающийся за тумбой скамейки, ясно давали понять, что жалеть их не стоит.

Длинной очередью забился в руках Виктора автомат. Забыв все, чему учили инструкторы в последнее время, Виктор неэкономной очередью изрешетил машину налетчиков, убив водителя и ранив двоих.

Один из бандитов успел пару раз выстрелить из ТТ в сторону Виктора, правда, похоже, даже не целясь.

Достав из разгрузки запасной рожок, Виктор перезарядил оружие и короткими очередями стал удерживать бандитов за машиной, не давая им уйти.

Через минуту на площадь прибежали как военный патруль, так и милицейский. Увидев, что уцелевшие налетчики с поднятыми руками приняты одним из патрулей, Виктор встал и направился к своей машине.

Неладное он заметил почти сразу. В багажном отделении чернело аккуратное пулевое отверстие.

Распахнув дверь, он только выругался. В обеих канистрах, ровно посередине, были такие же.

Кабинет Сталина.

Середина дня пятнадцатого июня

Указав вошедшему Берии на стул, Вождь несколько раз пыхнул трубкой и заговорил, продолжая расхаживать по кабинету:

– Наш Гость вчера прилетел в Москву, и сегодня я ожидаю его во время закрытого награждения ученых по Аномалии.

– Александр тоже представлен к награде?

– Конечно. Он немало вложил в развитие СССР своих сил, – ответил Сталин. Немного помолчав, он продолжил: – Прежде чем встретиться с ним, я решил прочитать отчет Орловской. И скажем так, он меня озадачил. Какого вы мнения об Александре? – спросил Иосиф Виссарионович, поворачиваясь к наркому.

Вопрос не застал Берию врасплох, но он все равно задумался на некоторое время, после чего начал перечислять в порядке важности:

– Он достаточно дисциплинирован. Серьезен. Умен. Немного меланхоличен, по настроению. По характеру можно описать как «маменькин сынок». Довольно точное его описание. Да и люди, что с ним работали, это подтверждают.

– Что он любит, есть ли увлечения? – спросил вдруг Сталин.

– Насколько я знаю, особо нет, – ответил Берия после некоторого раздумья.

– А теперь прочитайте отчет лейтенанта Орловской и его матери, – сказал Сталин и передал наркому несколько листков.

Прочитав их несколько раз, Берия поднял удивленно голову и сказал:

– Но это невозможно! Я сам общался с ним!

Нажав кнопку на селекторе, Сталин скомандовал в микрофон:

– Пригласите товарища Орловскую.

Потянувшись и заскулив от удовольствия, я открыл глаза. Через закрытые шторы с трудом приникали лучи яркого летнего солнца.

Повернув голову, Али рядом не обнаружил.

«И куда понесло эту неугомонную?» – подумал вставая. Посетив ванную, направился в ресторан, который находился на первом этаже этой гостиницы.

– Привет, Лех, – поздоровался я с сидящим на стуле возле моей двери Соколовым.

– Добрый день, – кивнул он в ответ.

– Что, опять на официоз перешли? – спросил его, когда мы подходили к лифту, забранному фигурной решеткой.

– Положено так, Александр Геннадьевич, – ответил он, хлопая себя по карманам и подозрительно глядя на меня.

– Понятно. Кстати, а где Аля?

– Вышла от вас часа два назад. Куда – не знаю.

Посмотрев на часы, я понял, что она куда-то ускакала в час дня.

В ресторане сидел в полном одиночестве, несмотря на то что все столики оказались заняты. Поедая принесенные блюда, я посматривал на часы – не опаздываю ли. На прием в Кремль мне назначено в шесть вечера, так что есть пришлось довольно быстро.

Кабинет Сталина, то же время

– Проходите, товарищ Орловская. Присаживайтесь, – указал на стул Сталин, как только вошедшая девушка поздоровалась.

Алевтина подошла к стулу и аккуратно присела на самый краешек, вопросительно посмотрев на предсовнаркома.

– Мы с товарищем наркомом изучили ваш отчет. И он нас… слегка озадачил. Вы не могли бы прояснить некоторые моменты?

– Сделаю все, что в моих силах, товарищ Сталин, – ответила она.

– Можно подробно охарактеризовать Александра?

Ненадолго задумавшись, девушка начала говорить:

– Когда я прочитала отчет всех, кто встречался с Объектом, то составила свое мнение о нем. Как о неуверенном в себе человеке с постоянным контролем со стороны матери. Неуверенный, слабый, не идущий на конфликты…

– Маменькин сынок, – тихо сказал Берия.

Согласно кивнув, Орловская продолжила:

– Однако меня озадачила первая наша встреча.

Сталин тихо хмыкнул, видимо, припомнив прочитанный отчет.

– У него были совсем другие глаза, чем я ожидала. Он сразу показался мне не так прост, как я думала. Слишком уж насмешливо смотрел он тогда, и то, что он ВСЕ понял, зачем я оказалась рядом, тоже увидела. В дальнейшем я стала наблюдать за ним, изучать. В отчете Алевтины Анатольевны был момент о его интересах.

– Бокс, бальные танцы, фокусы, – вслух припомнил Сталин.

– Да, там же было написано, что он быстро охладевал к этим так называемым «хобби». Однако я, внимательно изучив его, поняла – просто ему стало неинтересно и он забросил то, что начинал, кроме одного! По проверке его жизни мои люди выяснили следующее. По словам тренера по боксу, он шел на первый разряд, но забросил бокс, оставшись на втором разряде. Так же и бальные танцы, учитель пророчил ему блестящую карьеру, но и тут он забросил танцы. Кстати, я осторожно поинтересовалась, почему именно танцы. Он ответил: «Там было много девушек». А вот фокусником или, если правильно сказать, иллюзионистом он оказался профессиональным, хотя большинство его фокусов – это домашние заготовки.

– Он вам показывал их?

– Нет, но один из моих сотрудников на антресолях в его бывшей квартире нашел видеокассету с записями выступлений. Хотя выступал он только перед дочкой. После этого я обратила пристальное внимание на его движения и поведение. Могу сказать, что он волевой и довольно сильной натуры человек, но у него есть одна слабость.

– Мать?

– Да, но не только. Лень. Просто он очень ленивый. Именно из-за этого мне первой пришлось перейти к активным фазам наших отношений и прийти к нему ночью. Он, кстати, этого ожидал. Еще его можно охарактеризовать как хамелеон. Александр подстраивается под любую среду, ему везде комфортно. Очень хорошее качество. Именно из-за этого его и считали подкаблучником у первой жены – если ему было так удобно, то он подстраивался. Хамелеон, – повторила Алевтина.

– Насчет фокусов, на каком он уровне?

– На очень высоком. Причем Александр постоянно тренируется. Из-за чего у его охраны вещи перемещаются из одного кармана в другой. Они давно махнули на это рукой, винят во всем Барабашку.

Берия хлопнул себя по колену:

– Вот ведь!.. А я все голову ломал, как мои очки оказались в кармане брюк, когда я их кладу только во внутренний карман френча!

Алевтина и нарком Берия одновременно посмотрели на Сталина.

Хмыкнув, тот затянулся и ответил, выдыхая дым:

– Ко мне он не подходил. Продолжайте.

– Александр, нужно сказать, очень ответственный человек. Это все говорят, кто его знает. Если он за что-то берется, то доводит до конца, если… Если это не идет вразрез другим его планам.

– Мы вас поняли, товарищ Орловская, можете идти, – разрешил Сталин.

Зал для награждения был не очень большим, так, мест на триста. Да и собралось всего человек семьдесят. К своему удивлению, среди представленных к награде был и генерал Гоголев, который приветливо кивнул, заметив меня.

Сев в кресло в первом ряду, я положил руку на коленку Али и с интересом уставился на пустую сцену.

– Ну и когда начнется? – нетерпеливо спросил, с опаской поглядывая на профессора Трауперга. Карл Фридрихович, почувствовав мой взгляд, радостно улыбнулся и помахал рукой, явно собираясь подойти, но его остановили другие ученые – награждение должно было вот-вот начаться.

– Сейчас, не волнуйся, все будет, – поправив мне прическу, ответила девушка.

– Да я и не волнуюсь. С чего мне волноваться?

– Все волнуются, – хмыкнула Аля, искоса рассматривая меня.

«Ух, как мне надоели эти смотрелки! Как рентгеном просвечивает!» – подумал я, тепло улыбнувшись ей. Алевтина ответила такой же улыбкой.

Вдруг все захлопали в ладоши, и на сцену, где стояла трибуна, вышел Сталин.

Тоже похлопав, я достал было телефон и начал снимать, как его у меня отобрала Аля, зашипев, как кошка.

«Вот интересно. Почему не сделать так – наградил и свободен? Так нет, уже час мозги полощут!» – мысленно стонал я, слушая «Любэ».

Заметив, что у Сталина перестали шевелиться губы, я незаметно вытащил один из наушников и прислушался:

– …за вклад в развитие «Объекта номер восемь» награждается орденом Ленина. Комиссар государственной безопасности Гоголев.

Чуть бледноватый генерал направился к трибуне, где под аплодисменты присутствующих ему на грудь повесили орден.

Хлопая в ладони, я тихо спросил у Али, склонив голову набок в ее сторону:

– Слушай, а часто Сталин сам награждает?

– Нет, очень редко. Но тут особый случай, – также старясь говорить незаметно, ответила она.

Я оказался в конце списка. Наградили и Сереженьку, и Карла Фридриховича – им присвоили почетные звания Героев Соцтруда Советского Союза со вручением соответствующей медали «Серп и Молот», вместе с орденом Ленина и какой-то грамотой.

Дождавшись, когда назовут меня, я под аплодисменты зала подошел к Сталину и, выпятив грудь, позволил приколоть к своей груди награду.

Орден Трудового Красного Знамени сверкнул у меня на груди от солнечного луча. Пожимая мне руку, Иосиф Виссарионович тихо сказал:

– Я уверен, что это не последнее награждение.

Вернувшись на свое место, я дослушал речь, и после небольшого выступления профессора Трауперга все направились в другой зал, где был приготовлен фуршет.

– И надо было тебе доказывать при первой встрече с товарищем Сталиным, что ты монархист?

– Я сразу высказал ему свою идеологию, не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, – ответил я, отпивая из стакана.

– Вот поэтому-то ты и получил «Трудовик» вместо «Серпа и молота», – недовольно сказала Аля.

– Слушай, Аль. Честно. Мне вообще по барабану, что мне прикололи. Я сюда вообще ехать не хотел.

Аля на мои слова только вздохнула печально.

– Кстати, Аль, что там с поиском других порталов? Нарком заикнулся было, но до конца рассказать не успел. Ушел.

– Завтра устраиваешься у себя на квартире, а потом уж и начнем. Решили искать с самолета.

Казань. Офис компании «Технолоджи».

Кабинет Павлуся. Пятнадцатое июня.

То же время

В кабинете директора компании «Технолоджи», которого изображал полковник Судоплатов, собрались только свои. Павел Анатольевич, окинув взглядом рассаживающихся за столом людей, спросил:

– Виктор, что там по Агафонову?

– Ищем. По словам его секретарши, ему кто-то позвонил, и он сорвался с места.

– Ты знаешь, он единственный, кто может нам помочь выйти на Завславского. А если мы не выйдем, то не видать нам этот алюминиевый завод как своих ушей.

– Час назад поступила информация, что Завславский со своей семьей находится в одной из гостиниц. Парни уже выехали.

– Хорошо, что там по второму заводу?

– Завод на грани краха, действующий директор сознательно приводил его к банкротству, для того чтобы купить по дешевке. Как – не знаю, у него был свой план, рассказать он не успел.

– Как оборудование? Люди?

– Оборудование осмотрели, нашли несколько технарей, что недавно уволились, и завербовали их. Они согласны переехать на постоянное место жительство в другую страну. Так что сейчас составляется план вывоза станков и других возможных мощностей. Вывозить лучше через Белоруссию, там железная дорога, да и приготовить все к вывозу до двадцать второго мы просто не успеем.

– Понятно. В общем, этот разваливающийся завод мы вывозим, а украденный у народа завод Завславского будет работать на нас. Валера, свяжись с представителями Белоруссии, договорись о перевозе алюминия через их страну.

– Есть! – ответил Валера, записав приказ в блокнот.

– Антон. Что там по шинам?

Вставший по привычке со стола сержант Гатин начал по памяти докладывать дела на сегодняшний день.

– Вчера я докладывал, что мы связались с представителями завода «Нижнекамскшина» и договорились на закупку ста тысяч шин и камер к ним. Переговоры прошли успешно, первые выплаты они получили и уже готовы отгрузить первую партию грузовых шин высокой проходимости. И еще переговорил с главным инженером и случайно выяснил следующее. Полгода назад было полностью заменено оборудование. Все, включая станки. Дирекция завода выставило его на продажу. Сейчас там работает старшина Снигирев, выясняет некоторые моменты возможной покупки и вывоза станков. Цена не такая большая, чтобы отказаться. Также выяснили, что на переработку собираются отправлять около десяти тысяч шин для УАЗов. По словам инженера, в производстве была допущена ошибка и они не были приняты по ГОСТу, из-за чего их и собираются переработать, хотя шины, по словам инженера, нормальные. Снигирев осмотрел их вместе со своим водителем и тоже посчитали, что они «нормальные». В общем, нам «почти» бесплатно отдают эти шины. Остается открытым вопрос по покупке старого оборудования завода.

– Мы не такие богатые, чтобы отказываться. Валера, сколько у нас свободных трейлеров?

– На данный момент… Четыре.

– Отправляй машины за оборудованием и шинами, нужно как можно быстрее вывезти их. Но станки на первом месте. Ясно?

Кивнув, подчиненный снова записал в блокнот приказ полковника.

– Что у нас со связью с местной ФСБ? Олег, доложи, – обратился Судоплатов к неприметному парню лет тридцати.

– Мы смогли влезть в их архив. Наш человек в этом хорошо помог, но требует надбавки за вред…

Зазвеневший в кармане Валеры телефон прервал начавшийся доклад.

– Извините, товарищ полковник. Это по Завславскому, – сказал он, посмотрев на экран мобильника.

– Ответь, – разрешил Судоплатов.

Включив аппарат, Валера внимательно слушал собеседника, и его лицо становилось все мрачнее и мрачнее.

– Забирайте тела наших и уходите домой, – приказал он и, отключив аппарат, пояснил, о чем разговаривал с одним из своих подчиненных: – Моих парней положили.

– Доложи четко, – жестко приказал Судоплатов.

– Группа захвата, она у нас официально числится в охранной фирме «Невод», под командованием старшины Васильева попала в засаду. По словам лейтенанта Панина – он со стороны курировал операцию по захвату, – нападавшие были в форме спецназа ФСБ. Когда парни вышли из машины и подходили к парадному входу гостиницы, то сзади подскочил микроавтобус, из которого выскочили десяток бойцов в черной униформе и с соответствующими нашивками. С криками: «Лежать», «Работает спецназ ФСБ», «На землю», «Не двигаться», бросились к парням Васильева. Наши вместо того чтобы лечь руки за голову, открыли огонь на поражение. Шесть-четыре в нашу пользу. Из четверых выживших нападавших двое были ранены. Но не это главное, один из наших, сержант Мазин оказался подранком, его перевязали и, положив в микроавтобус, увезли в неизвестном направлении. Панин не успел вмешаться. После того как машина отъехала, он застрелил оставленного бойца, погрузил наших погибших в их машину и успел уехать до того, как приехала полиция.

На несколько секунд в кабинете стояла мертвая тишина, все переваривали услышанное.

– «Заря»! – скомандовал полковник и, встав, принялся доставать из сейфа бумаги.

Люди, находившиеся в кабинете, быстро рассосались. По офису стала гулять непонятная фраза: «Работаем по „Заре“». Ничего не понимающие привлеченные сотрудники с недоумением смотрели, как некоторые их коллеги выносят системные блоки, вынутые жесткие диски, жгут бумагу и пластмассу во дворе. Через полчаса, кроме двух десятков человек, с удивлением разглядывающих офис, который выглядел как после бомбежки, никого не осталось. Еще через час офис был наводнен бойцами в черной униформе.

База «Брест-41», то же время

– Товарищ старший майор! – со стуком ворвался в кабинет к Меркулову дежурный по базе: – Кодовый вызов от товарища полковника.

Взяв протянутый дежурным листок бумаги, майор вчитался в текст. Там было только одно слово: «Засека».

– Роту охраны в ружье! Усилить оборону с той стороны! Приказ по охране: «Засека»! Выполнять!

Бойцы быстро рассредоточились по окружающему ангар лесу. По заранее намеченным позициям и секретам размещались пулеметчики и снайперы. Полученное новейшее оружие и форма практически не отличала их от бойцов этого мира. А теплоизолирующие плащи делали невидимыми для тепловизоров. База готовилась к бою. Приходящие с грузами машины проверялись со всей тщательностью. Грузопоток остановлен не был.

Одна из воинских частей под Казанью

– Вот, товарищ майор, сами убедитесь. Никого, – разведя руками, показывая пустую территорию части, сказал один из сотрудников военной прокуратуры. Его сопровождал сотрудник Федеральной службы безопасности майор Бестужев.

– Действительно… пусто.

– Я сам тут был три дня назад. Все было нормально. Часть, конечно, кадрированная, но все было в порядке. А сегодня утром приезжаю – и ничего! Ни техники, ни людей, ни оружия! Вообще пусто!

– А местные жители что говорят?

– Говорят, два дня моторы шумели. Ездили туда-сюда, туда-сюда.

– Странно. Куда они могли деться?

– А я о чем? Нет их, испарились. Даже семьи офицеров пропали.

– А срочники?

– Да не было их тут. Два десятка контрактников охраняли склады. И сто семнадцать офицеров с семьями. И все!

– Техники много было? И вообще, что за часть?

– Танковый и мотострелковый батальоны. Два артиллерийских дивизиона и рота РБХЗ.

– Понятно. Ищете? – спросил майор, посмотрев на пустые ящики из-под снарядов.

– Да, уже объявили тревогу по всем частям. Сейчас их обзванивают.

– Хорошо, мы начинаем поиски по своим каналам, – сказал фээсбэшник и, развернувшись, направился к пустому КПП, где стояла его машина.

Москва. Лубянка.

Пятнадцатое июня. Два часа ночи

– Почему мне докладывают это? Почему? Я тебя зачем посылал? Чтобы ты выяснил, почему в Казани погиб мой племянник. А ты что устроил? Что твою…! – начал изрыгать проклятия тучный мужичок в генеральском мундире, разъяренно тряся пачкой сводок.

Полковник ФСБ Истомин внимательно наблюдал за генералом, думая о своем.

«Никто же не думал, что может случиться ТАКОЕ!» – размышлял полковник, как заметил, что генерал успокоился, и, положив сводки на стол, мрачно уставился на подчиненного.

– Докладывай. Все! В подробностях! – приказал он и, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза, стал внимательно слушать подчиненного.

– После того как вы приказали выяснить, как ваш племянник, офицер республиканского отделения ФСБ по Татарстану, сумел попасть под машину, я отправил в Казань двух своих сотрудников. Майора Бестужева и капитана Фомина. В силовое прикрытие отдал им группу старшего лейтенанта Толстого. На следующий день по прибытии они отзвонились и сообщили, что приступили к расследованию. Причем, по словам капитана Фомина, за ними постоянно присматривали местные сотрудники. Еще через три часа Бестужев сообщил, что они смогли выяснить, что Игоря убили, а наезд инсценировали.

– Как там было на самом деле? – глухо спросил генерал.

– Похоже, что его допрашивали, и допрашивали в жестком режиме. Все, что осталось от Игоря, бросили под проезжающий мусоровоз.

– Почему! Почему – выяснили?

– Так точно, товарищ генерал. Он прикрывал одного из местных олигархов, тот, кстати, тоже исчез. Странные там дела творятся, товарищ генерал, а от местного отдела ни звонка.

– Выясним, продолжай.

– С помощью следственных мероприятий удалось выяснить, что незадолго до гибели он сидел в одном из кафе в компании двух неизвестных мужчин. В кафе была установлена система видеонаблюдения, и мы заимели их фотографии.

– Что случилась дальше, почему погибла группа Толстого? – нетерпеливо спросил генерал. Через полчаса в управлении должно было начаться срочное заседание во главе с директором ФСБ, который должен был вернуться с экстренного совещания в Кремле, и генерал торопился выяснить все, пока оно не началось.

– Произошла трагическая случайность, товарищ генерал. Когда Фомин вместе с бойцами возвращался в местное управление, то увидел, как из одной из припаркованных машин вышли несколько крепких парней и направились ко входу в гостиницу. В одном из них он и узнал того, кто был с Игорем в кафе, после чего прозвучала немедленная команда на захват.

– Семь убитых, двое раненых – это, по-твоему, что? Захват?!

– После того как просмотрели записи с видеокамер, что установлены у входа, мы смогли выяснить следующую картину. Преступников было пятеро, и когда начался захват, то они немедленно рассредоточились и открыли огонь по бойцам Толстова. Я сам смотрел запись, это были профи. Действовали они четко, уверенно, была видна большая практика в подобных действиях.

– Ты еще похвали их, – стукнул по столешнице кулаком.

Не обратив внимания на всплеск эмоций начальника, полковник Истомин продолжил:

– Почти сразу выяснилось, что один из них ранен; связав раненого, по приказу капитана Фомина преступника увезли в управление, оставив у тел в охранении одного из непострадавших бойцов. Камера слежения также записала нападение на этого бойца. К нему подошел светловолосый парень лет тридцати, и когда спецназовец отвлекся, отгоняя одного из любопытных зевак, достал ТТ и хладнокровно выстрелил ему в спину. После чего собрал тела погибших бандитов и, погрузив в их же машину, уехал в неизвестном направлении. Машина объявлена в федеральный розыск.

– Что там было дальше?

– Фомин привез захваченного преступника в управление, спустил его в подвал и вызвал врача. Нашего врача. Тот сменил повязки, сказав, что раненый вполне вменяемый и допрос должен выдержать, несмотря на пулю в плече. Однако попытки разговорить его успехом не увенчались. Раненый говорить отказался. Тогда по приказу капитана Фомина к раненому были применены спецсредства. Ему вкололи пентотал, сказав, что через пятнадцать минут он сам им все расскажет. Сами же вышли покурить, оставив с раненым лейтенанта Горностаева.

– Что произошло дальше? – торопил Истомина генерал.

– Со слов уцелевшего лейтенанта Горностаева, раненый был прикован наручниками к стулу и сидел молча, как внезапно забился в судорогах и из его горла хлынула кровь. Прибежавшие медики констатировали смерть.

– Психоблокирование? – с интересом спросил генерал.

– Никак нет, товарищ генерал. Похоже, раненый понял, что шансов у него нет, и откусил себе язык. Молча! Не морщась!.. Он захлебнулся собственной кровью. Документы, что были найдены при нем и при его спутниках, оказались фальшивыми. Кто они, мы не знаем!

– Ладно, с этим разобрались, но ответить за такое разгильдяйство все равно придется! – жестко сказал генерал.

– Разрешите продолжать?

– Да, объясните мне, пока еще полковник, как так вышло, что здание ФСБ в Казани оказалось практически полностью разрушено?

Набрав в легкие воздуха, Истомин продолжил:

– Когда с самоубийцей более-менее разобрались, внезапно начался штурм здания. Судя по всему, нападавшие были прекрасно осведомлены, где находился их товарищ, поэтому работали по полной, не колеблясь. Отстрелявшись из гранатометов по окнам второго этажа, они взяли штурмом первый, заблокировав лестницы на другие. Нападавших было примерной численностью около сотни, сейчас точная численность уточняется. Непосредственно в штурме участвовало около сорока-пятидесяти человек, остальные были в прикрытии. Перебив дежурные подразделения, постоянно используя ручные гранаты, они прорвались в подвал и вынесли тело товарища. После того как нападающие ушли, причем без особых потерь, выяснилось, что кроме тела самоубийцы пропали шесть наших сотрудников, и один из них капитан Фомин.

– Дер…мо!!! – вырвалось у генерала: – Выяснили, откуда они взялись? И вообще, кто это был?

– Пока нет, товарищ генерал. Все напавшие одеты в камуфляж лесной расцветки, без нашивок. Вооружены очень хорошо, большое количество ручных пулеметов. Похоже, армейский спецназ. В город они въехали через КПП Оренбургской трассы, на четырех армейских «Уралах». Выехали так же, дальше их следы теряются.

– Их что, даже не пытались остановить? – сердито спросил генерал.

– Сотрудники полиции, дежурившие на КПП, сказали, что из кузовов грузовиков во все стороны торчали стволы крупнокалиберных пулеметов, – объяснил Истомин.

– Продолжай, – велел хозяин кабинета.

– В воздух подняты все вертолеты, что мы смогли найти, но поиски оказались безрезультатны. Сейчас майор Бестужев ведет активные поиски налетчиков.

– «Ведет поиски». А сам он где был во время нападения?

Истомин печально вздохнул – похоже, начальство выбрало себе козла отпущения.

– В республике происходит нечто странное. На армейских складах происходят массовые хищения, причем пропадают также и военнослужащие с семьями. Именно этим и занимался майор во время нападения.

В это время зазвонил один из телефонов, заставив вздрогнуть обоих собеседников.

– Да, слушаю, – твердым голосом сказал в микрофон генерал.

Послушав несколько секунд, он положил трубку на место, встал и приказал Истомину:

– Вылетай немедленно вместе со следственной группой в Казань. Отбери с собой людей получше. Я на совещание.

– А ниче так, просторно, – сказал я, входя на кухню. Квартира мне действительно понравилась.

– Да, большая и светлая, – согласилась Аля.

– Если нужно, то мы завезем мебель, она у нас на складе, – вмешался в наш разговор домоуправ, который и открыл нам дверь, отдав после связку запасных ключей.

– Не, не надо. Я все свое привезу, – отказался я. Обойдя Виктора, зашел в огромный зал. – М-да, мое прошлое обиталище почти все тут уместится. – Мне вдруг стало интересно, сколько квадратов в этой квартире.

– Девяносто шесть квадратов, – ответил домоуправ на вопрос.

«Ну я как-то так и предполагал!» – подумал я, продолжая обход квартиры. В голове осталась только одна мысль: какой холодильник купить, чтобы хватило его подольше?

– Здесь плазму повешу, – думал я вслух и, сложив пальцы квадратом, прищурив один глаз, прикидывал, как она будет смотреться. – Еще и обои другие покупать нужно. Короче, на днях нужно будет лететь в мой мир, закупаться.

Домоуправ уже вышел, так что разговаривали мы спокойно.

– Там видно будет. Возвращаемся в гостиницу, делать нам тут больше нечего. Да и вставать завтра рано утром, – сказала Аля, направляясь к двери.

Республика Беларусь.

Кабинет президента Лукашенко.

Шестнадцатое июня. Семь утра

Александр Григорьевич подал неприметный знак начальнику службы безопасности для включения мер защиты от прослушивания и, повернувшись к собравшимся в кабинете сотрудникам правительства, допущенным к секретам Аномалии, сказал:

– Всем доброе утро. Юрий Викторович, доложите, что у нас там по сборам?

Встал министр обороны республики и, прокашлявшись, начал доклад:

– О мерах по отвлечению внимания шпионов от исчезновения некоторых наших частей для отправки их к «соседям». Был сделан призыв на военные сборы сроком на три месяца. На данный момент призвано сто семнадцать тысяч триста человек. Это пятьдесят процентов от общего числа. Призыв продолжается. На полигонах готовятся к большим военным маневрам – с участием призванных. Нами это уже освещено в прессе, так что нужное мнение мы получили.

– Что в народе о призыве? – спросил президент.

– В основном возмущаются женщины. Мужчины же только рады. Были рады до первого марш-броска; надежды, что все время они проведут в теплой дружеской компании и с бутылкой, у них быстро развеялись.

– Хорошо. Главное, чтобы они вспомнили, для чего их учили, – сказал Лукашенко и посмотрел на министра финансов. – Андрей Михайлович, что у нас по золоту?

Тоже встав, Харковец взял в руки несколько листков.

– Тридцать процентов ушло на армию. Пятьдесят – согласно союзническому договору на покупку устаревшего вооружения РФ и Украины. Основной заказ – на зенитное вооружение. Переговоры как с русскими, так и с украинцами прошли успешно, и после подготовки всех бумаг и утрясения острых углов начнет поступать нужная техника. Остальные деньги ушли на развитие республики и оплату некоторых особо срочных долгов по кредитам. Вот список. – Протянув бумаги президенту, министр продолжил: – Сброс такого количества золота вызвал усиленный интерес со стороны представителей министерств финансов других стран, однако помощь со стороны Виктора Александровича нам существенно помогла. Шпионы носом роют, чтобы выяснить, откуда у нас золото. Я, как вы и приказали, выбросил в прессу информацию о найденном кладе начала войны сорок первого года, вроде как его спрятали при отступлении. Пока они это съели, но думаю, ненадолго.