Текст книги "Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

За пять минут я добрался до соседнего района и, повернув за угол, направился к проезжей части, где стоял мой железный конь – я оставил его недалеко от магазина, к колесу был привязан недовольный Шмель. Забросив сидор в люльку, я отвязал щенка, в люльку тот сам прыгнул, и бросил следом поводок. Проведя все необходимые процедуры, я надел шлем и завел мотоцикл, после чего поехал по следующему адресу.

Тот дрищ знал не так много, но главное я вычленил. Старый вор был снабженцем у немецких агентов – оружие, одежда, военная форма, документы. Забиралось все это у настоящих военных, зачастую, да почти всегда, это заканчивалось их гибелью. Кстати, тот пропавший патруль милиции – тоже их рук дело: форма была нужна и документы, только все это хранилось в другом месте.

Так вот, именно они обеспечили одеждой прибывших агентов. Их было шестеро, пять мужчин и девушка. Тех «летчиков» дрищ опознал с ходу, как и девку, а вот остальных описал подробно. Где их штаб-квартира, он не знал, да и не доводили до него это, главное, что именно он делал нычку с оружием и одеждой для группы, включая девушку. Видел ее он в последний раз вчера утром, про сегодняшнюю стрельбу на рынке слышал, но о том, что там погибла часть их группы, не знал. Больше от него я ничего интересного не узнал, поэтому ликвидировав и собрав часть трофеев, в основном деньги – кстати, довольно приличная сумма набралась, решила часть моих денежных проблем, – замел следы и спокойно удалился.

Сейчас мне нужно было проверить схрон, он располагался в заброшенном и приготовленном к сносу здании бывшей пожарной части. Уже почти стемнело, когда я подъехал к нужному району, поставил мотоцикл на виду, у продуктового магазина – так надежнее, и, снова оставив Шмеля у мотоцикла, направился к зданию «пожарки». Я уже проезжал мимо нее, приглядываясь и прикидывая, как войти и выйти.

С одной стороны здания бывшей «пожарки» все густо заросло кустарником. Именно к этой стене я подошел и, осмотревшись, на несколько секунд замер, после чего, расстегнув штаны, справил малую нужду: я засек, что из глубины комнаты одной из квартир дома неподалеку за мной кто-то наблюдал. Чуть позже я засек еще одну точку и понял, что это работает «контора». Видимо, раненный мной на рынке диверсант сдал схрон, и тут была устроена засада.

Так и оказалось, меня, конечно же, засекли, более того – опознали, поэтому когда я направился обратно, ловить мне тут было нечего, перехватили. В общем, меня догнали двое сотрудников в гражданке и, прихватив под локти, повели в ближайшую подворотню. Я не сопротивлялся, у меня перед лицом махнули корочками, да и знал я одного «топтуна». В подворотне меня быстро обыскали – ага, нашли идиота, я не только мочился, но и от стволов избавлялся – и, прижав к стене, стали задавать вопросы.

– Ты что тут делаешь?

– Воздухом свежим дышу, – спокойно ответил я.

Второй на это тут же ударил. Удар был молниеносным, было видно, что он у него отлично поставлен, да еще и прихватил меня на вздохе. Согнувшись, я закашлялся, пытаясь восстановить дыхание и утирая выступившие на глазах слезы.

– Или ты будешь гово… – что хотел сказать второй, я не дослушал, так как распрямился, как пружина, и нанес ему удар в голову.

Тот уйти не успел и поплыл, поэтому я схватил его за голову и с силой стукнул ею о кирпичную кладку. Хрен его знает, может и убил, удар был силен, но пусть в следующий раз сто раз подумает, прежде чем руки распускать. Этого я гарантированно вырубил, и пока он отдыхал в обоссанной подворотне, выбил оружие из рук первого и, вывернув ему руку за спину, прижал к стене, обыскивая свободной рукой.

– Ты что творишь? – прохрипел он.

– Я?! – искренне удивился я. – Меня хватают под руки, тащат в подворотню и пытаются забить насмерть, в результате я вырвался и ликвидировал двух вражеских агентов.

– Каких агентов, мы же свои?! – взвыл тот.

– Свои своих не бьют – значит, враги, – наставительно сказал я. – Меня сегодня и так безнаказанно уже били, второй раз я этого терпеть не хочу. Сейчас кончу вас, и пусть докажут, что я тут был.

– Евгений, хватит пугать моих людей, – услышал я голос капитана от входа в подворотню. Тот там стоял уже минуту, я его сразу засек, когда непроизвольно склонился вперед от удара.

– Так это ваши люди? – с фальшивым удивлением спросил я, отпуская руку комитетчику и на всякий случай отходя в сторону, отбросив ботинком лежавшее под ногами оружие в сторону.

– Мои-мои. Так что ты тут делаешь?

Капитан подхромал, и я с интересом осмотрел его. Уже почти стемнело, но видно все нормально. Тот был одет под забулдыгу-инвалида. Одна нога отсутствовала, вместо нее был деревянный протез, под мышкой самодельный костыль.

– Я сюда пришел за тем же, за чем и вы. Схрон проведать захотелось.

– Ты откуда о нем знаешь, кто информацию слил? – тут же зашипел он.

– От того узнал, кто его устроил и груз доставил.

– Так… – протянул капитан и задумался на пару секунд. – Ты знаешь, что в нем?

– До последней пуговицы, – я достал из кармана лист бумаги, где был список того, что находилось в схроне. – Вчера завезли.

– Ну-ка, – протянул руку капитан, но я отодвинулся.

– Информацию за информацию.

– Ладно, будет тебе информация, – ответил тот.

Пока капитан, подсвечивая фонариком, изучал список, его человек пытался привести в чувство напарника, но не получалось, хотя тот и был жив.

– Ермолин, что там с сержантом? – оторвавшись от списка, поинтересовался Ремизов.

– Жив, но в глубоком нокауте, в больницу бы его, товарищ капитан.

– Отвези, – приказал тот и повернулся ко мне: – Похоже, в схроне кто-то побывал до нашего приезда. Отсутствует женская одежда, «ТТ» и винтовка «мосина» в снайперском варианте. Ну и по мелочи, вроде денег и документов.

– Девка была, – кивнул я. – Остальных взяли?

– И о них знаешь? Двоих, один ушел. В общем, в розыске девушка и парень. Кстати, тот малец, что тебе по лицу засветил, не с ними работает, видимо действительно народный доброволец был, но мы его все равно ищем.

– Да мне без разницы, – пожал я плечами. Мне действительно было без разницы, но только в том, работает он на немцев или нет: ударил – ответь, а найти я его найду.

– Ты сейчас куда?

– Домой. Завтра плотный график, нужно подготовиться.

– Оружие, что сбросил в кустах, забрать не хочешь?

– Какое оружие? – натурально удивился я. – И свидетели есть, что оно мое?

– Забрать бы тебя за нападение на сотрудника при исполнении, но не буду. Иди отсюда.

– Счастливо, – буркнул я и поспешил к мотоциклу.

Это же время, эта же подворотня.

Как только паренек скрылся во мгле, мелькнув в световом пятне уличного фонаря метрах в пятидесяти дальше по улице, к капитану кто-то подошел.

– Командир, зачем отпустил его? – спросил неизвестный. Судя по тону, это был или друг, или давний знакомый капитана.

– Потому что, Савелий, этот шельмец найдет диверсантов куда быстрее, чем мы. Куда быстрее… Поэтому не нужно ему мешать, работаем мы по одному делу, а оно на контроле у самого, сам понимаешь. Нам дополнительная помощь не помешает.

– Установить за ним слежку?

– А вот этого не надо. Волчара он тертый, засечет в момент.

– Хилый он, хотя вон Игоря неплохо вырубил, а тот у нас лучший был.

– Этот хиляк тренирует осназ на нашей базе, и там о нем отзываются с большим уважением. Как ты думаешь, справился бы он с нами?

– Наверное.

– Можешь не сомневаться, это ты три дня назад из Казани прибыл в усиление, а я за ним давно наблюдаю. Деятельный и очень опасный боец, жаль, что мы его потеряли.

– Засаду убираем?

– А вот этого не надо, основную часть снимаем. Похоже, схрон засвечен и сюда не вернутся, но наблюдателей и пару бойцов силовой группы оставь, пусть будут на подстраховке… Как там Игорь?

– Очнулся, когда в машину грузили, говорит, голова болит, да шишка выскочила. Череп у него крепкий, но я все же приказал ему обследоваться в больнице.

– Ясно. Всё, собираемся.

Добрался до дома я вполне благополучно. Не до своего, там уже прекратились все работы из-за темноты, и строители отдыхают после ужина, мешать им не стоит. Приехал я на место нашего постоя к Марье Авдотьевне. День сегодня был очень уж богат на события. Стрельба на рынке, следствие, допрос бандитов с последующей ликвидацией и беседа с Ремизовым у схрона. Побегал я сегодня, вон, Шмель, когда мы устроились на соломе рядом с сестричками, прижался к моему бедру и мгновенно уснул.

Время, конечно, было восьмой час вечера, но мы уже привыкли ложиться с темнотой, ладно хоть сестренкам теперь не нужно заботиться об огороде. Весь урожай собран, даже картошку сегодня выкопали и разложили сушиться у нас в амбаре, а живность была тут.

В общем, лежа на соломе, я размышлял. Девка ушла, если ее не эвакуировали, вполне возможно, она еще в городе. Значит, шанс у меня есть, но найти ее трудно, можно только на живца. Она знает, кто я, и мои данные – я зарегистрировался. Соответственно, она может найти меня через справочное бюро, да и не сама – напряжет, кого нужно. Значит, ее нужно ждать в скором времени. Это я и обдумывал, ведь капитан ясно сказал, из схрона исчезла винтовка.

Еще я думал о своих потерях. Три ствола за день даже для меня это много. Один потерял на рынке и два у схрона, сбросил их в кусты. Оружие мне было жаль, но я рассчитывал на трофеи, к тому же запасы мои пока не иссякли. Глушитель вот только последний остался, надо будет в мастерских базы осназа еще наделать, там налажено малое производство.

Утром меня разбудил влажный язык Шмеля, который так просил спустить его вниз. Лестница-то обычная, приставная, самому никак. Потянувшись и зевнув, я подхватил его, сунул подмышку и спустился. Щенок сразу убежал во двор. Я вернулся наверх. Судя по часам, было шесть утра – то-то сестричек рядом не было. Еще раз потянувшись, я сделал легкую зарядку, после чего, поеживаясь, оделся. Все-таки по утрам очень уже холодно стало в сарае, пора переезжать в дом. Сразу въедем, как только краска высохнет и помещения будут проветрены.

Выйдя во двор, я поздоровался с Алей – мелочь спала. Во дворе и в огороде я обнаружил только сестричек и Анну, что задавала корм нашей козе, а Марья Авдотьевна уже ушла ко мне на дом готовить завтрак.

Строго-настрого предупредив сестер, чтобы они за эту неделю даже близко не смели приблизиться к нашему дому – рисковать не хотелось, я умылся и, выкатив мотоцикл из сарая, заправил его из канистры. После чего покатил к дому – проверить, как там работают строители. Фактически им немного осталось, двое или трое суток, и все.

Естественно, об оружии я не забыл, и сейчас ремень на спине оттягивал «ТТ», в кармане лежало два запасных магазина, а к лодыжке были прикреплены ножны с ножом. В люльке, в грузовом отсеке, находились «МП» с чехлами под запасные магазины и пара немецких «колотушек» – гранат. Все оружие проверено и приведено к бою.

Проверка прошла нормально. Бригадир был на месте, вчерашние заказы доставлены и сложены в амбаре. Я их проверил, все было в комплекте и не имело повреждений от разгрузочных работ. Заодно узнал, что приходил наш участковый и попросил передать, чтобы я заехал сегодня днем в райотдел. О соседях он сказал так: сосед точно идет по этапу, а вот соседку, похоже, отпустят, муж ее все на себя взял. Надо будет, как только она вернется, хорошенько поговорить с ней. Или она продаст дом и свалит, или это сделаю я, и будет она без вести пропавшей где-нибудь гнить на дне реки или под землей. Мне такие соседи не нужны. Вон, другие вполне нормальные и благожелательные. Одной бабке так двух строителей на три дня выделял – сарай поправить и в доме подремонтировать. Меня они уважали как крепкого хозяина и просто неплохого соседа, который, если нужно, поможет без слов. А этих я даже не знаю, как назвать, мародеры чертовы!

Я проверил, как там остальные мои покупки в углу амбара. Они тоже были в порядке, то есть на месте. После этого я поехал по своим обычным делам, сперва на базу осназа, потом на аэродром. Летную практику мне еще никто не отменял.

На базе я задержался, майор попросил прочитать две дополнительные лекции трем группам, которых на днях – а я подозревал, что именно сегодня ночью – должны были выбросить в тылу противника. Это были подпольщики, поэтому я и объяснял им все аспекты подпольной работы, особенно упирая на то, что доверять нельзя никому.

На аэродроме я провел тренировочные вылеты, благо погода поначалу была приемлемая, но к трем часам начала портиться, и вылеты отменили. По этому я после приказа с земли пошел на посадку, под сильным боковым ветром. Инструктор, что сидел сзади меня, подстраховывал, но сел я сам и вполне нормально.

Еще две недели, как он мне сказал на земле, и я перейду на УТИ-4. День ото дня я все лучше и лучше чувствовал машину и нарабатывал практический опыт полетов. Я поблагодарил его за наш первый тренировочный полет.

Палыча не было, его ждали, чтобы отметить отбытие на фронт, но тот позвонил и сообщил, что уже на вокзале и садится на поезд в сторону юга.

Так вот, отблагодарив инструктора, я сел на мотоцикл. Шмель уже устроился в люльке. Вырулив на дорогу, я попылил в сторону города. Трофейные очки неплохо защищали меня от поднятой шквальным ветром мелкой пыли, так что через двадцать пять минут мы благополучно въехали на территорию столицы и порулили в свой район. Как только я углубился в улочки Москвы, то заметил, что ветер улегся, или просто дул над городом – верхушки деревьев, вон, мотало основательно.

За сто метров от дома я заглушил мотор. Скорость была приличная, и мотоцикл по инерции докатился до ворот. Они были приоткрыты. Во дворе я заметил круп Огонька, а у двора стояла запряженная в повозку Машка. Все были на месте.

Я уже поставил мотоцикл на тормоз и перекинул правую ногу через седло, собираясь покинуть его, как чуйка заставила меня оттолкнуться и перекатом уйти в сторону. В этот же момент левая створка ворот на уровне груди обзавелась аккуратной дырочкой, а вдали послышался хлопок винтовочного выстрела.

Мгновенно встав на ноги, я исподлобья стал разглядывать дома по улице, пытаясь вычислить лежку снайпера. Тот сам обозначил себя. Укрылся он хорошо, в глубине чердака, но яркая вспышка следующего выстрела выдала его в темноте помещения. Да и я определил, что он там – в той стороне было всего две нормальные лежки: или на крыше соседнего здания, или на чердаке, там слуховое окно было удачно расположено в сторону моего дома.

За моей спиной выругался кто-то из строителей, когда вторая пуля повредила доски, только в этот раз не ворот, а забора, я же снова ушел в сторону и рванул к снайперу. Причем на бегу я отметил, как у моего дома остановилась черная легковушка и ее покинули четверо в форме сотрудников НКВД. Трое рванули за мной, четвертый остался у машины, заглянув во двор.

От третьего выстрела я тоже ушел. Просто подсчитал время на перезарядку и дернулся в сторону, отчего пуля пролетела мимо и врезалась в землю под ногами одного из бойцов, что бежали сзади, заставив его перекатом уйти в сторону. Зря они бегут на траектории выстрела, случайную пулю можно схлопотать. Я уже опознал в них силовую группу осназа конторы.

Четвертая пуля врезалась в землю у меня под ногами, обрызгав брюки мелкими крошками, но я уже ушел за угол соседнего дома и под его прикрытием добрался до нужного дома и нырнул в первый подъезд. Бойцы осназа бежали позади метрах в пятидесяти, совсем немного запаздывая.

Перепрыгивая через три, а то и сразу пять ступенек, я добрался до третьего этажа, где был открыт люк на чердак и, держа наготове пистолет, проверяясь, поднялся. Но чердак был пуст, только у слухового окна лежала снайперская винтовка, да покачивалась на ветру рама окна с противоположной стороны. Вот к нему я и рванул. Бойцы осназа появились на чердаке, когда я через это окно протискивался на крышу. Судя по нитке, зацепившейся за торчащий гвоздь, именно тут уходил снайпер и одет он был в серую кофту. Нить толстая была.

Один боец остался на месте позиции, чтобы осмотреть ее, двое других, по виду настоящие зубры, последовали за мной.

Выбравшись на крышу, я заметил, как кто-то мелькнул в проеме слухового окна соседнего дома, который стоял довольно близко от этого. Это строение напоминало брусок, а то другое, где я заметил движение в окне, букву Г. Короткой стороной оно подходило к дому, где находился я, образуя таким образом букву П. Но все же дома были разделенные, да еще и разные. Мой трехэтажный, а соседний – двух.

Я даже не раздумывал. Снайпер смог, и я смогу. Поэтому, разбежавшись, пролетел пятиметровую пропасть между домами и с грохотом приземлился на соседнюю крышу кувырком через правое плечо, гася скорость. Зашипев от боли, я врезался в ребро жесткости на крыше, встал на ноги и рванул к коньку, а дальше к краю противоположного ската крыши. Смысла бежать за снайпером через подъезд я не видел: тут невысоко, я лучше его с крыши подстерегу и сниму. Позади раздался сдвоенный грохот железной крыши. Мельком обернувшись, я заметил, что оба бойца последовали за мной и практически догнали.

Когда двери подъезда распахнулись и появилась знакомая девичья фигурка в серой кофте, зеленой юбке и голубом берете, бойцы как раз достигли края крыши, поэтому, вскидывая оружие, я сказал:

– Это она.

Из подъезда девушка почти мгновенно влетела в салон новенькой «эмки» через распахнутую заднюю дверцу, и легковушка, скользя покрышками, стронулась с места, громко ревя мотором, однако мы тоже не зевали. Загрохотали три ствола: два «ТТ» и «наган».

К нашему общему удивлению, вихляя, машина скрылась за углом. Причем стреляли мы четко, и промахов не было. Ну, я-то бил на поражение, крыша салона как дуршлаг, а бойцы палили по моторному отсеку, там дыр даже больше было, но машина как-то смогла уйти, хотя и был слышен скрежет поврежденного мотора.

– Через подъезд! – рявкнул один из бойцов и побежал к слуховому окну.

Я же, в отличие от него, успел все обдумать и, сунув горячий после стрельбы пистолет в карман, без разбега оттолкнувшись, повис на ветви березы, что росла в нескольких метрах от дома. После чего, перебирая руками и ногами, мгновенно оказался на земле. Второй боец последовал за мной – я, еще когда был на полпути к земле, почувствовал, как затряслось дерево, принимая тушу тренированного тела. Так что на земле мы были практически одновременно и выбежали к дороге.

– Машина! – рявкнул он, указав рукой на приближающуюся бортовую полуторку.

– Я в кабину, ты в кузов, – скомандовал я, и мы, не особо вежливо выкинув пожилого степенного водителя, запрыгнули в машину. Со скрежетом я сразу врубил вторую и, набирая скорость, погнал следом за «эмкой». Тот боец, что побежал через подъезд, не успел, мы уже набрали скорость и свернули на соседнюю улицу.

Заметив впереди стоявшую на дороге парящую мотором «эмку» и какое-то тряпье рядом, я затормозил юзом – тормоза у грузовика были отличные – и встал как вкопанный рядом с легковушкой. Водитель легковушки оказался убит. Пока боец, профессионально страхуясь, проверял машину, я опросил двух женщин, что жались к забору какого-то частного участка.

– В машину, – рявкнул я осназовцу, рванув к работающей на холостом ходу «полуторке». – Снайперша машину поменяла, дорогу перегородила своей, убила водителя и пересела. Свидетели говорили, она вся в крови была. Похоже, я ее серьезно зацепил.

– Что за машина? – деловито спросил осназовец, забираясь в кузов – ему там было удобнее. На той стороне улицы показался второй боец. К нам он не успевал, но хоть тут присмотрит за местом преступления, а мы погнали дальше.

– «Газ-А», с поднятым верхом.

– Понял.

Минуты три мы катались по улицам. Первым заметил нужную машину боец в кузове, он застучал по крыше и сообщил, что по соседней улице, вихляя, едет схожая с описанием машина. Причем передок у него хорошо так разбит, и крыло одно задралось.

Повернув на улицу, я на повороте действительно заметил удаляющийся «Газ-А», поэтому погнал за ним и довольно быстро догнал. Мы быстро убедились, что это та, кто нам нужен. Она нам трижды не давала обогнать себя. Да еще прибавила газу, пытаясь уйти от медлительного грузовика.

Над крышей кабины загрохотали выстрелы, но девка за рулем легковушки выписывала такие кренделя, что сержант – у бойца было по два треугольника в петлицах – постоянно мазал, хотя в заднем борту появлялись то одна, то другая дополнительная дырка. Ко мне в боковое окно пролезла рука, и послышался требовательный голос:

– Магазин!

У нас с бойцом было оружие одной системы, поэтому я передал ему свой последний запасной магазин из рукоятки пистолета, основной я расстрелял с крыши, когда вел огонь по машине.

«ТТ» бойца снова загрохотал надо мной, но машина блондинки, увеличив скорость, скрылась – мотор нашей машины начал работать с перебоями, и мы замедлились.

– Ты чего?! – заглянул ко мне через боковое окно сержант, на его лице был отчетливо написан азарт преследования. – Уйдет же!

– Ты будешь смеяться. У нас бензин закончился.

Дальше катиться было бессмысленно, поэтому я отключил питание заглохшего движка и остановился на обочине дороги. Мы синхронно с бойцом покинули машину.

– Эх, подвела, старушка, – погладив по доскам борта, сказал сержант. – И ни одной машины поблизости.

– А чего это бензином пахнет? – принюхался я.

– Вот чертовка! – восхищенно воскликнул боец и выдернул из бензобака, находившегося над радиатором, нож. – Это она нам его всадила, когда мы обогнать ее пытались. И как дотянулась только?

– Да-а, кадр, – покачал я головой и, еще раз осмотрев пустые улицы, только вздохнул. Кроме тройки десятилетних велосипедистов, что издалека смотрели на нас, больше никто техникой не располагал. – Ушла все-таки, второй раз уже.

– Может, и нет, – сказал сержант, подходя ко мне и профессионально вертя в руках нож. – Ранена она, похоже, очень серьезно, я успел в кабину заглянуть, когда мы ее в первый раз обогнать пытались, вся одежда в крови была, и видны наспех наложенные повязки.

– Позже узнаем. Пошли обратно, делать нам тут больше нечего, – расстроенно махнул я рукой. На ходу я спросил: – Вы чего ко мне подъехали-то?

– Чего?.. А-а-а, так у нас приказ был привезти тебя в наркомат, а тут подъехали, выстрелы и погоня. В общем, сработали на бегущего человека и рванули в погоню. Ладно, хоть разобрались, кто ты.

– Понятно, – снова вздохнул я. – Тяжелый день, похоже, у меня сегодня будет.

– А сейчас что, не тяжелый?

– Да вот это как раз привычно. А вот с начальством общаться не люблю, они так и любят на шею сесть и ножки свесить.

Хохотнув, боец прибавил скорость движения, следуя за мной. Если его начальство ищет меня, следует поторопиться.

– Ты магазин-то верни, у меня не склад, запасов нема, – велел я сержанту.

– Кстати, а откуда у тебя оружие?

– Какое оружие? Нету у меня никакого оружия… Но магазин верни…

* * *

Повернув голову, я посмотрел, как военные железнодорожники подгоняют к эшелону второй паровоз – один подобный состав просто не утащит. Из-за легкого устойчивого ветра, дым и пар от котлов обоих паровозов шел как раз вдоль эшелона, отчего железнодорожники и несколько бойцов-часовых, что стояли у своих вагонов, казались выходцами из преисподней: дым то скрывал их, то они вновь появлялись. Даже до нас дымка доходила, хотя мы находились у предпоследнего вагона, теплушки, так сказать.

– Документы в порядке, – кивнул мне начальник эшелона майор Студнев, командир тяжелого гаубичного дивизиона, личный состав и материальная часть которого находились в теплушках и на платформах эшелона. Правда, автотехники, на мой взгляд, там было на удивление мало. – Мне еще два грузовых вагона подсоединили с саперами, с ними поедешь, их вагоны крайние.

– Ясно, – кивнул я, принимая документы и убирая их в нагрудный карман зимней гимнастерки под армейской телогрейкой. Поправив большой и тяжелый баул, который на длинном ремне висел у меня на плече, я быстрым шагом направился к нужному вагону. Последний был закрыт, а вот предпоследний нет, в проеме стоял и курил пожилой красноармеец. Старшинскую пилу я не сразу рассмотрел под воротом его телогрейки.

Проходящий мимо майор сообщил тому, что подсадил меня к ним, тот кивнул и протянул мне руку, помогая попасть в вагон. Положив ему под ноги баул и забросив в вагон Шмеля, я ухватился левой рукой за крепкую рабочую ладонь и одним стремительным движением оказался в вагоне и быстро окинул его взглядом.

В теплушке, как и ожидалось, были сбиты нары, на которых спали два десятка человек. Некоторые были свободны. Повернувшись к старшине, я протянул руку и представился:

– Григорий Якименко, курсант школы снайперов.

– Старшина Гаврилюк, замкомандира саперного взвода. Командир наш в первом вагоне в СВ с другими командирами едет. Сам куда?

– На фронт.

– Ты вроде не похож на взрослого, подросток и есть подросток. Не рано?

– Через год выпуск, а сейчас у нас практика. Через две недели вернусь.

– Не понял, как это так? – удивился старшина. – Курсы же трехмесячные.

– Так это армейские, а я в осназе учусь.

– А-а-а, ну это может быть. Вот там устраивайся, у буржуйки все места заняты, но там зато не дует.

– Не страшно, нормально.

Именно на это я и рассчитывал, не многие были осведомлены о том, как происходит учеба в осназе НКВД, так что им можно вешать любые байки на уши, при подтверждающих документах любой чуши поверят.

Лежа на нарах, я поглаживал Шмеля – тот полулежал рядом, положив морду мне на живот – и размышлял о своей судьбе. Мне не помешало даже то, что состав дернулся и, набирая скорость, от вокзала пошел в сторону фронта, и то, как с лязгом закрыл дверь вагона старшина.

С момента того обстрела меня снайпером прошло шестнадцать дней, и наступило девятое октября. Уже серьезно холодало, с намеком на скорую и суровую зиму.

Сперва я расскажу о последствиях того обстрела и последующей погони. По мне это никак не ударило, парни, что присоединились к преследованию, молодцы, все на себя взяли. В общем, в тот же день я посетил наркомат. Вызвал, как оказалось, меня сам Берия. Он, очень внимательно отслеживая мою мимику, спросил о предыдущем дне, схватке на рынке, потом о том, как меня перехватили у схрона, и мельком упомянул о пожаре в одной сомнительной квартире. Потом уже спрашивал по сегодняшнему дню, об обстреле и о погоне. Про квартиру с уничтоженными бандитами я ничего не сказал, вроде как не знаю, но по-моему, нарком мне не поверил, а вот остальное он слушал очень внимательно, кивая, когда я говорил что-то интересное.

Когда я закончил, он взял со стола одну из папок, довольно тонкую на вид, и, протянув ее мне, сказал:

– Ознакомься, я так понимаю, тебя ведь именно эта информация интересует?

– Д-да, – рассеянно пробормотал я, быстро изу чая папку с личным делом моего отца.

Нарком не ошибся, в папке действительно было все, что мне требовалось. То есть одним этим жестом он приоткрыл тайну и причину такой яростной охоты на меня этой девушки. Все оказалось просто. Она была моей старшей сестрой – по матери, отцы у нас были разные. Если одним словом, то мой погибший в сороковом году отец влюбился в одну дворянку, ладно бы простую, но ведь в графиню, дальнюю родственницу самого императора. Она была вдовая с маленькой дочерью на руках, но с планами побыстрее покинуть ставшую опасной для нее родину. Не успела. Тогда еще краском Иванов, заметив ее в вагоне эшелона, что шел к границе, просто похитил и… изнасиловал. Насилие было продолжительным, он ее не отпускал, а со временем так вообще вынудил выйти замуж за себя. Та была, скажем так, в интересном положении, то есть вынашивала меня. К этому времени Иванов служил в Азии у границы, там же были и его жена и падчерица. Как она там снюхалась с местными агентами белогвардейцев, я не знаю, но мой биологический отец, вернувшись как-то со службы, обнаружил одного сына в люльке и записку от жены. Правда, что было в записке, Роман никому не говорил, а сразу ее сжег. Моя биологическая мать меня не забрала, только дочь, выродка красного ей было не нужно. Это все было в докладной записке старого друга Романа Иванова, что проходил с ним там службу. О том, что отец потом пил несколько месяцев, я читать не стал, мне это было неинтересно, а изучал информацию дальше, там уже работала наша агентурная сеть в Германии. Графиня с помощью белогвардейцев благополучно достигла Германии, где у нее был свой особняк, правда на семь лет позже, чем она рассчитывала, но все же. Ненавистью к красной власти она была просто переполнена, этим же заразила и дочку, все уши ей прожужжав о том, кто такой Роман Иванов и его сын. Ну а та, поступив в немецкую разведку, при возможности решила поквитаться. Самой ей в первый раз это не удалось сделать, пришлось бандитов нанимать. Все вышло не совсем так, как она планировала, но мучителя матери уничтожила. Среди разных сведений я, к своему огромному изумлению, узнал, что и дыркой в плече обзавелся с ее помощью, девушка была снайпером в той группе диверсантов, которая пыталась захватить мост. Я об этом не знал и считал выстрел случайным. А тут такая сногсшибательная информация. А девку звали Ольга. Баронесса Ольга Кирилловна Ольханская, проживала она в Берлине в особняке своей матери. Адрес я запомнил.

Фыркнув, я закончил читать и положил папку перед собой, сказав:

– Когда мы в Берлин войдем, я специально у танкистов тяжелый танк попрошу и этот особняк в щебень превращу, а эту тварь графиню и ее доченьку повешу на флагштоке, пусть бултыхаются и ножкой о ножку постукивают.

Говорил я специально для наркома, понятно, что шла проверка, и нужно было показать, что никаких родственных чувств, которых и на самом деле не было – они мне никто были, у меня нет. Совсем нет. Судя по блеснувшим от удовлетворения глазам Берии, тот мой спич принял положительно, я бы сказал благожелательно.

– Значит, ты не испытываешь никаких чувств к объявившейся родне?

– Вы издеваетесь, что ли?! – возмутился я. – Я их первый выпотрошу, и кто они там, мне плевать. Начали на меня охоту, имейте мужество ответить.

– Ну, охоту начала твоя сестра, мать ни при чем.

– А вот этого не надо, если бы не мать, эта стерва белобрысая даже не подумала бы устраивать на меня охоту. Все равно я доберусь до них. Спасибо, кстати, за информацию… э-э-э… товарищ нарком, – добавил я, вспомнив о субординации, хотя раньше не придерживался ее.

– По вновь открывшимся обстоятельствам я решил придать тебе охрану… Временно, пока мы не закончим все следственные действия. Дело серьезное, попытка ликвидации Самого.

– Ясно, – вздохнул я.

После той встречи, она у нас была единственная, я действительно работал и проходил обучение по пилотированию, перейдя-таки на УТИ-4, под присмотром выделенной охраны. Но недолго, через восемь дней ее убрали. Причина была проста: удалось добыть сведения, что моя дражайшая сестренка была эвакуирована в Германию. С серьезным ранением. Значит, хорошо я ее тогда зацепил. Всего было восемь ранений – я не шучу, восемь. Ладно, семь по счастливой случайности просто царапины, кожу немного пробороздило, наделав ей шрамы, но вот одна была серьезная, вошла под лопатку, ну и сильная кровопотеря. На мое удивление, лейтенант, что сообщил мне эти сведения, пояснил, что она была под военной химией, поэтому и смогла тогда уйти, но по его же словам, когда добралась до укрытия, чудом не отошла на тот свет.