Текст книги "Князь (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Как только лодка неторопливо поплыла вниз по течению, я развалился на корме и, достав из сумки свёрток с бутербродами, откусил кусок, прочавкав:

– А жизнь-то налаживается.

Настроение у меня было просто замечательное. Вендетта закончена, у меня снова целая жизнь впереди.

Вниз по реке я плыл чуть больше суток, пока действительно не обнаружил характерный рукав бокового притока и не свернул в него. Этот речной рукав по берегам зарос камышом, на берегах рос густой лес. Да и шириной речка была всего метров двадцать, но плыл я спокойно, монотонно работая вёслами. Пару раз мне попадались встречные лодки, а один раз так вообще была беспалубная небольшая ладья с мешками на дне.

Трижды попадались рыбаки, один раз это был мальчонка, что сидел с удочками на берегу, дважды крепкие мужики с сетями.

Когда впереди появилась деревушка, хат так на десять, я отработал вёслами назад. Прежде чем сближаться с населённым пунктом, нужно было осмотреться, однако всё было в порядке, глухо забрехала собака, было слышно мычание и крик петуха. Сонная какая-то деревушка. На возвышенности я рассмотрел двухэтажное строение похожее на харчевню.

Продолжив движение, я обнаружил, что речной рукав тут расширяется, создавая небольшое озеро. У берега было шесть мостиков и довольно крепкая пристань. К некоторым мостикам были привязаны лодки, да и на берегу они были, подтверждая, что деревушка большей части кормиться за счёт рыбаков, а так же на одном из мостиков две женщины полоскали бельё.

Лодка у меня была обычная, без ярких примет, поэтому я решил её продать. Деньги лишними не бывают.

Подойдя к одному из мостиков, на котором сидел и полоскал ноги в речной воде мальчишка лет двенадцати на вид, при этом яростно ковыряясь в носу, спросил у него:

– Кто лодку у вас сможет купить?

– Дядька Богдан, – ответил тот и запрокинул голову, из носа у него пошла кровь.

– Крикни его… Попутный транспорт до Екатеринбурга тут ходит?

– Вчера почтовая телега была, завтра в обед другая будет.

– Давай, дядьку своего зови.

Мальчишка убежал, правда, дважды останавливаясь и запрокидывая голову, чтобы остановить кровь. Через пять минут он вернулся в сопровождении парня лет двадцати на вид, это и оказался 'дядька Богдан'.

Осмотрев сперва меня, особенно кобуру на боку и ружье лежавшее на сумке, которую я вынес на берег и мельком осмотрев лодку, вынес вердикт:

– Емелина работа. Он эти лодки делает. Новая… три пятака.

Задумчиво посмотрев на лодку, цена, конечно, была немного занижена, но торговаться я не стал, кивком соглашаясь с ценой. Тот отсчитал мне три монеты, после чего велел мальцу перегнать лодку к его мосткам. Богдан тоже подтвердил, что почтовая карета, которая в основном и занимается перевозками состоятельных пассажиров, будет только завтра, но так же добавил, что некоторые дворяне путешествуют на своих транспортных средствах и есть возможность, что они могут взять попутчика.

Кивком, поблагодарив его за информацию, я повесил ружья за спину и, взяв сумку в руки, направился к дороге. Там стояла харчевня, дольно приличная на вид, вот в неё я и зашел. Кроме хозяина за стойкой, который тоже с интересом осмотрел меня, в помещении находилось всего двое посетителей. Крестьяне из местных, что заливались пивом.

– Что изволите, барин? – спросил хозяин.

– Барин на ваших землях сидит, а я князь, к вашему сведенью. Мне нужен комплексный ужин, пирогов с собой и узнать будет ли ближайший транспорт на Екатеринбург.

– Сейчас всё сделаем, ваше сиятельство, – слегка поклонился тот и стал помогать мне усаживаться за отдельный покрытый скатертью столик.

Отдав на кухне необходимые распоряжения, он так же подтвердил, что почтовая карета будет только завтра и посетовал, что я поздно пришёл, буквально два часа назад проезжал помещик, и в его повозке было свободное место. Так же он сказал, что по тракту ездят наёмные кареты. Там тоже могут оказаться места.

Понятие 'комплексный ужин' хозяин понял по своему, то есть он решил, что я велел нести всё, что есть. Когда я заканчивал ужинать, время было вечернее, снаружи послышались стук копыт скрип повозки и ржание лошадей. Стихло всё рядом с харчевней, поэтому я решил подождать, что будет дальше, занимаясь жареной курочкой. Курочка была хороша, но та которую я пробовал у убиенного мною помещика, она была вкуснее.

Снаружи звучали громкие голоса с повелительными нотками, хозяин выскочил наружу встречать гостей, а я, взяв со стола кубок с квасом пригубил его, с интересом посмотрев как в помещение харчевни вваливаются двое офицеров, за ними проследовала степенная пожилая пара. Все четверо, несомненно были дворянами, но не думаю что высокого ранга.

– Господа, – встал я и слегка склонил голову. – Почту за честь, если вы присоединитесь ко мне. К сожалению, я не смогу осилить то, что мне принесли, тут и на десять человек хватит.

Офицеры были людьми военными, поэтому довольно пригладив усы, они согласно кивнули.

– Поручик Яруш, военный инженер, – кивнул один, щёлкнув сапогами.

На улице уже почти стемнело, свет в харчевне давали свечи, горевшие на стенах, поэтому был некоторый полумрак, но дворян я хорошо рассмотрел.

– Ротмистр Сумский, уланский полк, – представился второй.

Пожилая пара были помещиками, Сергей Владимирович Уральский и Евгения Андреевна Уланская. Направлялись они в Екатеринбург навестить сына, который служил там у губернатора.

– Князь Александров, – представился я в ответ.

Никто он моего приглашения не отказался, все успели проголодаться в пути и ждать пока принесут заказ, не захотели, только попросили принести горячего. Сам я уже поел, поэтому пил квас, заедая его куском пирога с начинкой из капусты.

После плотного обеда, промокнувший губы платком ротмистр, пребывавший до этого в задумчивости, спросил:

– Простите Артур, а какой княжеской вы ветви? Честно говоря, я в училище изучал все княжеские ветви, когда писал реферат на эту тему, но об Александровых не слышал.

– Так я и не являюсь подданным Российской империи. Наши земли располагаются на территориях Северной и Южной Америки. В данный момент я путешествую по родине наших предков. Мой прапрапрадед покинул эти земли ещё в тысяча шестисотом году. После последнего бунта. Женился на княгине, тоже из рода бунтовщиков и совместил рода. Вот после этого смешения браков и получился существующий на данный момент род Александрова. Я не говорю, что мы известны, но такой род действительно существует.

– Вполне может быть, – согласно кивнул ротмистр. – Нравиться вам на наших землях?

– Да, красивая у вас природа. Мне нравиться тут путешествовать и охотиться, – и чуть улыбнувшись, добавил. – Да и люди тут добрые и отзывчивые. Мухи не обидят.

– Вы закончили путешествовать или ещё будете продолжать? – спросил Сергей Владимирович.

– О, нет, мне вполне хватило того гостеприимства что я получил у вас. Пора возвращаться на родину. Но вот хочу напоследок посетить Москву и Санкт-Петербург.

– Вы в них ещё не были? – удивился ротмистр.

– Прежде чем посетить Россию я путешествовал по Индии, был в Японии и Китае.

– И всё один. Не боязно путешествовать в столь юном возрасте? – сбросила Евгения Андреевна.

– Мне нет. К тому же мне почти пятнадцать, а не десять лет.

– Но всё же…

– Не волнуйтесь Евгения Андреевна, я уже привык и мне доставляет всё это немалого удовольствия.

Когда совсем стемнело, мы разошлись по комнатам, которые были на втором этаже харчевни. Мне хозяин, получивший щедрые чаевые за ужин, выделил единственный люкс в харчевне. Выспался я просмотр замечательно, дрых до самого обеда. Вчерашние мои собеседники уже укатили, в их наёмной карте не было места для меня, а я ждал почтовую карету.

Обедая в зале, я размышлял о своём будущем. С князем я поспешил, это не прошлый мир, тут такое не прокатит, поэтому придётся спуститься с небес, (ха, средний палец в небо) и в следующий раз представляться мелким дворянином. Вчерашняя проба подтвердила это решение. Маской простого гражданина прикрываться тоже не получиться, властность и аристократичность после стольких лет правления государством из меня так и прёт, но мелким дворянином ещё можно представляться. Я ещё не решил, останусь ли я на этих землях, или отправляюсь в другое государство.

Когда я заканчивал обедать, то услышал снаружи шум подъехавшего дилижанса, хозяин харчевни подтвердил, что прибыла почтовая карета и там как раз есть одно свободное место.

Особо я не торопился и спокойно допивал свой морковный чай, пока пассажиры, кучер и охранник почтовой кареты по трапезничают. Хозяин харчевни сообщил обо мне, о том, что я хотел бы с ними добраться до Екатеринбурга. Но что странно обратился не к кучеру, а к охраннику.

Тот о чём-то поспрашивал, косясь в мою сторону, я не показывал своего интереса и сидя у большого панорамного окна, наблюдал за жизнью деревни и видом речки, однако отслеживал через отображение на стекле всё, что происходит в зале. Поэтому я сразу засёк, что после разговора с хозяином харчевни охранник встал из-за стола и направился ко мне.

– Ваше сиятельство? Добрый день, я Валерий Антонович Добронравов. Пётр Архипович, местный хозяин сообщил мне о вашем желании продолжить путь на почтовой карете.

Повернув голову, я с интересом посмотрел на молодого мужчину в довольно потёртом костюме государственного служащего, но с кобурой пистолета неизвестной мне модели на боку.

– Да, – лениво кивнул я. – Есть такое желание.

– Мне требуется, прежде чем взять с вас плату, посмотреть на ваши подорожные документы и записать их в книгу учёта.

– Конечно, – потянулся я к нагрудному карману, но вспомнив, как тщательно почтовый служащий опрашивал местного хозяина, сменил направление движения и достал из внутреннего кармана подорожную на имя великого князя Аргентинского. Сто процентов хозяин сказал, что я представлялся князем, другого и быть не могло.

Для меня это было немного неудобно, однако у меня было два подорожного документа. Основной и сделанный в шутку, со скуки. А что мне ещё было делать за всё время скучного плаванья, тем более, если быстрые воды речки неси лодку довольно резво? Как образец я взял подорожную помещика умершего от руки мщения. У него их было две, местная, для путешествий по Российской Империи, Польше и Финляндии, а также заграничный паспорт. Судя по нему, помещик дважды бывал во Франции и один раз в Великобритании.

Что нужно для создания подделок? Честно скажу не так много. Те же бумаги мелкопоместного дворянчика Пермской губернии, которые я подделал. Самой гербовой бумаги у меня не было, поэтому пришлось повозиться с обеими документами Сергея Игоревича. Нет, на подделку местных документов пошла настоящая подорожная, что не нужно я затёр, что нужно дописал, а заграничный паспорт написал на простом хоть и дорогом листе.

С местным документом, после переделки, используя спирт, лезвие бритвы, заострённую деревяшку и часто разбавляемые чернила, чтобы был разные цвета, с добавлением сока ягод, у меня на руках появились документы шестнадцатилетнего дворянина направляющегося в Санкт-Петербург, чтобы поступить в один из местных вузов. Для подтверждения этого при мне было письмо от 'отца', где было его согласие. Такое письмо я также нашёл в документах Сергея Игоревича писаное рукой его отца. Так что и этот образец у меня был. Я только уезд сменил, чтобы не спалится.

Эту подорожную я состряпал за два часа, чернила быстро высохли и даже при тщательной проверке эта подорожная должна была пройти осмотр государственных служащих. Именно он и являлся моим основным временным документом, чтобы спокойно двигаться по местным дорогам, а Княжескую подорожную по образцу Сергея Игоревича я состряпал больше для смеху. Там герб на печати был мной перерисован с пятака и с местной подорожной.

Перед тем как показаться у рыбачьей деревушки, я выкинул за борт всё компрометирующее меня, то есть средства подделки, включая заграничный паспорт Сергея Игоревича, бывший мне образцом, как я уже говорил, свой я написал на чистом листе, взятом мной в столе кабинета в поместье. Ну а личная подорожная с небольшими изменениями, стала моими документами на ближайшее время. Доберусь до Москвы или Птера и избавлюсь от них, сделав местные.

Беспокоил только жирный княжеский след, но ничего, после Екатеринбурга Великий князь исчезнет и появится мелкий дворянин Александр Демидов, шестнадцати годков от роду, а там дальше ещё раз можно сменить документы.

Да, между прочим, эта княжеская подорожная была написана мной на английском языке, сообщавшая, что я великий князь Аргентинский, что побывал в одиннадцати странах, о чём были метки таможенных служб этих стран, кстати, японские и китайские иероглифы я нарисовал от балды. Последняя в самом низу была писана на-русском, сообщавшая, что такой-то иностранный дворянин пересёк границу с Китаем и имеет право находиться на территории Российской Империи как гость. Кстати, тот уезд, который граничил с Китаем и который я якобы пересёк, мной был взят с потолка, я вообще не знаю, существует такой край или нет.

К моему удивлению, испросивший разрешения присесть за стол, Добронравов достал из наплечной сумки небольшую тетрадь и спокойно переписал данные из подорожной в неё. Он только немного удивился количеству стран, что я посетил, больше ничего его удивления не вызвало он вернул мне мой заграничный паспорт.

– Через полчаса отправляемся, ваше сиятельство, – вернув мои документы и взяв плату за проезд, вставая, известил он. – Я распоряжусь, чтобы ваши вещи были доставлены из номера в карету.

– Хорошо, сударь, – благосклонно кивнул я, продолжая делать вид, что всё ещё любуюсь пейзажем за окном.

– Разрешите вопрос, ваше сиятельство.

– Я слушаю, – посмотрел я на мнущегося рядом сотрудника почты.

– Дело в том, что почтовая карета является предметом интереса некоторых дорожных разбойников…

– Я вас понял, в случае нужды моё оружие в вашем распоряжении. Мне уже приходилось отбивать нападения пиратов, дорожных бандитов, и даже гальдиерос. Это городские банды в Бразилии.

Говоря, я внутренне ухохатывался, давно столько лапши на уши не вешал.

– О-о-о, – потянул парень, и ещё раз извинившись за представленные неудобства, хотел было вернуться за стол к кучеру и продолжить обед, но я спросил у него:

– Ваша речь слишком правильная для простого сотрудника.

– Я студент, ваше сиятельство, сейчас у меня каникулы перед практикой. А почтовая служба довольно неплохо платит за эту работу. К тому же я уже трижды проезжал мимо земель моего батюшки и навещал семью.

– Наверное, ваша семья не очень рада вашим подработкам?

– Моя семья трагически погибла и похоронена на семейном кладбище. А земли и поместье проданы за долги земельным банком, ваше сиятельство.

– Понятно, можете идти, – спокойно сказал я и вернулся к наблюдению за пейзажем.

Через полчаса я вышел из харчевни, щедро оплатив ночь и обед, поэтому хозяин суетился рядом, держа в руках корзину с пирогами и бутылкой козьего молока. Он поставил эту корзину на пол в карете и, раскланявшись, отошёл в сторону, наблюдая, как я подошёл к карете, куда как раз подходили другие пассажиры. При первой встрече, когда они проходили в зал, мы просто раскланялись, но сейчас, в виду того что ехать вместе нам довольно продолжительное время, требовалось познакомится более тщательно. Это на себя взял Добронравов, быстро нас познакомив и пригласив проходить в салон кареты, наступило время отбытия.

Покачиваясь на неровной дороге Большого Сибирского тракта, я с интересом поглядывал на спутников. Их было пятеро. Молодой подпоручик, Андрей Евсеев, окончивший офицерское артиллерийское училище в Питере, год отслуживший и в данный момент, направляющийся на побывку домой, проведать семью. В Питер, он был из столицы.

Остальные дворянами не были, это была купеческая семья Ипатьевых. Глава семейства, Анатолий Григорьевич, статный мужчина в дорогом костюме, его жена, Ольга Марковна, властная матрона в теле, а так же двое их детей. Олеся, довольно красивая девушка лет пятнадцати на вид, и Егорка, не умеющий сидеть на месте мальчишка лет десяти на вид. Его постоянно одергивала мать.

Поручик, имевший кроме сабли на боку, которую он гордо поглаживал ещё, кобуру с пистолетам, а так же гитару интересовал меня куда больше чем купеческая семья, хотя девушка, конечно, была хороша. Распускавшийся бутон молодости и красоты.

По настоянию родителей часто краснеющая девушка была посажена между мной и поручиком, напротив своей семьи. Аргументы были приведены убивающие своим смыслом. Молодежи будет интереснее общаться друг с другом, чем со стариками. Как будто их не было рядом.

Так вот на счёт поручика. Заинтересовала, конечно же меня гитара, а никак не сам прапорщик, поэтому через пятнадцать минут я нарушил некоторое молчание, которое до этого только прерывали возгласы Егора и пытавшейся унять его мамаши, попросил посмотреть гитару.

– Вы умеете музицировать, ваше сиятельство? – подавая гитару, на грифе которой был голубой бант, спросил военный.

– Есть такой грех, – согласил я.

Пару минут я настраивал гитару под себя, после чего сделав гитарный перебор, затянул песню бременских музыкантов. Она прошла с восторгом всех пассажиров, даже Олеся наклонилась чуть вперёд и, развернувшись в мою сторону, что вызвало даже некоторую ревность со стороны поручика, впитывала каждое слово и звук струн.

'Очи чёрные' и 'Увезу тебя я в тундру' прошли с ещё более крупным успехом. Под конец, когда дорога стала хуже я спел про маркизу, на ходу переделав песню. Общалась маркиза, узнавшая о трагедии в доме не через телефон, а на пляже, куда прибыли её слуги. Ольга Маркована тряся своими телесами пыталась отсмеяться, вытирала глазами слёзы.

– Хорошие песни, никогда о них не слышал, – с восторгом признался поручик, принимая гитару, что я ему возвращал. – Ваши?

– Аргентинские, я их немного переделал, когда переводил.

После меня пел уже поручик, но заметно бледнее, хотя одна баллада, что растянулась на сорок минут, поразила даже меня. Нет, не смыслом, а тем, что поручик смог запомнить её. Год учил наверное, не меньше.

Также я травил анекдоты, они тоже с успехом шли у попутчиков. Когда ехали в карете я рассказывал обычные, даже детям слушать можно, а когда мы у харчевни или таверны где ночевали, выходили покурить с поручиком и Анатолием Григорьевичем, я уже рассказывал неприличные, вызывая громовые раскаты дружного мужского гогота.

Так и ехали, весь наш путь занял почти сутки, переночевали мы в одной гостинице в небольшом городке, пока не прибыли под вечер в Екатеринбург.

Отказавшись от приглашения Ипатьевых переночевать у них, мы с Андреем взяли багаж и направились к главной гостинице города, где в основном и останавливались дворяне.

Во время регистрации, слуга только-только взял наши вещи, как в фойе вошли трое мужчин в форме, как я понял жандармов. Причём самое интересное они направились к нам с самым решительным видом.

– Извините господа. Кто из вас человек, выдающий себя за некоего князя Аргентинского? – вопрос, что задал ротмистр, обращался к нам с Андреем, но смотрели жандармы только на меня.

– Как я понимаю вас, интересует моя персона? – усмехнулся я, слегка склонив голову.

Один из жандармов унтер, как я понял, сместился к моему правому боку и контролировал мою кобуру и нож, внимательно следя и контролируя все мои движения.

– Ваши документы, – протянул руку ротмистр и, получив их, увлёкся их изучением.

– Господа, в чём дело? – спросил удивлённый Андрей.

– Дело в том, поручик, – повернулся к нему ротмистр. – Что этот самозваный князь пользуется грубо сделанными документами. Фальшивками, более того… Марзин!

Стоявший рядом унтер схватил меня, с любопытством наблюдавшего за сем этим представлением за руку и задрал рукав.

– Каторжник, – с удовольствием констатировал ротмистр глядя на след верёвок на моих запястьях.

– Повеселились? – поинтересовался я, и тут же жёстко сказал глядя в глаза ротмистра. – Не во всём ты прав, служба.

Переметнув через бедро унтера, стопой ноги в грудь отправил в полёт второго жандарма, я и, увернувшись от попытки захвата которое пытался произвести ротмистр, закрутив его вокруг своей оси, как это делает танцор со своей партнёршей, отправил его в полёт. Тот его не закончил, встретился с не успевшим увернуться Андреем и оба офицера свалились на пол.

Все присутствующие были шокированы. В фойе кроме портье и прислуги присутствовали некоторые дворяне-постояльцы числом трое. Благо военных не было, а то наверняка бы попытались принять участия в потасовке.

– Стоять! – рявкнул я тем поставленным командным голосом, который нарабатывал многие года. – Встать по стойке смирно!

Ротмистр, который уже распутался с Андреем, где у кого чья рука или нога, вставал с пола доставая саблю, замер по стойке смирно, удивлённо вытаращившись на меня, как и другие жандармы, придя в себя.

Неспешно отстегнув пояс, я положил его на стойку, после чего расстегнув пуговицы на рукавах, снял крутку, бросил её к поясу.

– Кое в чём вы правы, но только в том, что у меня есть поддельные документы. Кстати, не поясните, как вы об этом узнали? То, что Добронравов сообщил, это понятно, но где я попался?

– Орфографические ошибки в тексте, которая якобы сделана служащим таможни.

– Да, ваш язык я плохо знаю, – согласился я. – Но это ещё не всё, того уезда что указан в документе не существует. Я его вообще со смеху написал, заметите или нет. Смеюсь… не заметили.

Ротмистр с недоверием посмотрел на меня и, подняв с пола лист, стал изучать его, после чего нехотя кивнул, признавая свою ошибку.

– Однако должен добавить, что я действительно являюсь князем. Великим князем. Я это титул вполне заслужил своими делами и ношу его по праву и ваше мнение мне, честно говоря, глубоко безразлично, признаете вы его или нет. Я иностранец и не являюсь поданным короны. Волею судьбы я оказался в Пермской губернии, причём, вышло так, что моя лодка перевернулась, я получил бортом по голове и потерял сознание. Очнулся я на песчаной косе, ко мне приближались неизвестные люди. Так представьте себе, вместо того чтобы помочь попавшему в беду дворянину эти неизвестные, вместе с которыми был также хозяин тех земель, избили меня ногами, потерявшего все силы. Потом связали и повезли в поместье некоего Сергея Игоревича Луцкого. Там не спрашивая и не давая возможности сказать кем, я являюсь, был признан как местный крестьянин, который входил в какую-то неизвестную мне банду и был приговорён к двадцати ударом плетью. Я не мог сообщить кто я, так как у меня был кляп и я постоянно бы связан, а когда у меня вытащили кляп и вставили деревяшку перед экзекуцией я не успел ничего сказать, – говоря я расстегнул рубаху и скинув её повернулся спиной к слушателям. Одна дама от вида моей спины охнули рухнула в обморок, её спутник не успел поддержать свою даму. – Я был в сознании, когда меня были. Именно от этих верёвок у меня остались грубые шрамы на руках и на ногах, последние вы не видите. Что сделали с моей спиной, вы уже лицезрели. Я князь, я дворянин. Моя кровь бурлила от той ненависти, что я испытывал к местному помещику и его людям. Когда вытащили деревяшку, я не стал ничего говорить. Просто не имело смысла, так как я решил, что все кто присутствовал при казни, умрут от моих рук. В жилах моих вен течёт кровь многих предков, которые прославились как жестокие воители, все они всегда раздавали долги. Для нас это священно. От наших рук даже умирали короли и цари, когда он были нашими врагами. Моя кровь тоже бурлила, требуя мщения. Я смог освободить одну руку, кровь из ран ослабили верёвку, позволяя мне это сделать…

Накинув рубаху и облокотившись локтём о стойку, я спокойно рассказывал, как пережидал в лесу, пока заживут глубокие раны на моём теле и как вернулся в поместье. Дама, которую подняли с пола, опять хлопнулась в обморок, да и двум мужчинам поплохело от моих подробных рассказов как поместье превратилось в одну общую могилу, как я расправился с охотниками и как воздал должное Авдею и помещику.

– … а помещик слабаком оказался. Три удара и умер от разрыва сердца. В штаны наложил и умер со страху. Авдей и то покрепче был. После того как месть свершилась и подонки получили своё, я забрал лодку, трофеи и отплыл вниз по реке пока не сел на почтовую карету и не встретил вас. Там уже мелочь, не требующая уточнения. Фальшивки я сделал во время плаванья. Не думал, что они мне особо понадобятся. Мои планы были добраться до Питера и отплыть ближайшим рейсом во Францию или Англию. Ваша страна мне не понравилась. Негостеприимная, знаете ли.

Молча слушавший до этого ротмистр разлепил плотно сжатые губы и спросил:

– То есть вы признаете, что убили дворянина Российской Империи и его людей?

– Да, – просто сказал я.

– Вы задержаны по обвинению в производстве фальшивок. По убийству дворянина Луцкого и его людей будет произведено расследование.

Тут я натурально заржал, по моим щекам покатились слёзы. Отсмеявшись, я платком вытер слёзы и, всхлипывая, сказал:

– Право батенька, насмешили, так насмешили. Вы бы человек двадцать привели, я бы тогда ещё поверил, что вы меня действительно задержать хотите. Но втроём, на меня. Поверьте, это очень смешно. За подобную шутку, я вас даже убивать не буду, да и смысла в это не вижу, вы при исполнении и претензий к вам у меня нет, так побью слегка.

– Взять, – жёстко скомандовал ротмистр и сам двинулся вперёд.

Оба жандарма приёмами рукопашного боя не владели и быстро разлеглись у меня под ногами. А ротмистр молниеносно извлёк саблю. Почему-то ни у кого из жандармов не было при себе пистолетов. Вон у поручика и то был… Двуствольный.

Наклонившись, я достал из ножен поверженных жандармов сабли, и с двух рук прокрутил 'Дуновение ветра', отчего нахмурившись, ротмистр, сделал пар шагов назад, а Андрей, который продолжал стоять рядом с портье истуканом открыл от восхищения рот.

Спокойно дойдя до ротмистра, то упрямо склонив голову, ждал меня, я отбил выпад, хиленькая работа надо сказать и плашмя второй саблей вырубил его. Как только старший жандарм рухнул на пол, я отбросил сабли, которые зазвенели по полу клинками п подойдя к стойке надел куртку и препоясался, поправив шляпу. Подхватив сумку, я посмотрел на поручика и окликнул его:

– Андрей… Андрей!

– Да? – посмотрел он на меня.

– Я понимаю, что вопрос мой несколько не ко времени, но ты не продать мне свою гитару, сейчас искать мне её некогда?

– Думаю, будет лучшим, если я вам её просто подарю, князь, – слегка поклонился офицер.

Отвязав от своего багажа гитару, он протянул её мне обеими руками.

– Благодарю, поручик, позвольте отблагодарить в ответ, – достав из сумки 'Кольт', я протянул его ему. – Извините, патронов нет, но оружие хорошее, точное.

– Благодарю, князь, – кинул тот и стрельнул глазами туда-сюда. Слегка порозовев, он принял подарок.

– Извините, – вышел вперёд один из постояльцев в служебном, но не военном костюме госслужащего. – В не опасаетесь преследования?

– Опасаться только те, кто является дичью. Люди подразделяются на две категории, дичь и охотники. Я никогда не был дичью… А теперь позвольте откланяться. Думаю мне пора, – склонив голову и громко щёлкнув сапогами, я подхватил свою сумку и быстрым шагом покинул здание гостиницы.

У входа стояла повозка, за которой скучал ещё один жандарм, который, похоже, и не подозревал, что произошло внутри. А к задку повозки был привязан статный верховой вороной конь. Судя по всему, он принадлежал ротмистру.

– Эй! – возмущённо воскликнул возница-жандарм, когда я спокойно подойдя к верховому, стал привязывать к нему поклажу.

Соскочив на землю, он согнулся, получив удар в солнечное сплетение и добивающий по затылку. Оставив его глотать уличную пыль, я одним прыжком влетел в седло и поскакал к выходу из города.

На одной из боковых улочек, куда я свернул, мной обнаружился магазин охотника и путешественника, где продавали всякую всячину от удочек до винтовок. Правда современных мне патронных было на удивление мало, но зато я нашёл патроны к своему 'Смит-Вессену' и для ружья. Патронов накупил почти всё, сколько было в магазине, пятнадцать пачек по сто патронов к револьверу, а полторы сотни патронов для ружья. Так же я взял два одеяла, трёхлитровый котелок с крышкой, чайник и другие мелкие предметы, необходимые путешественнику, не забыв взять кожаный кофр для покупок, которые заменяли для местных рюкзаки.

Через десять минут я спокойно покинул город через одну из боковых улочек и углубился в засеянное пшеницей поле, уходя от города всё дальше и дальше.

Конь, которого я назвал Чернышом, нёс меня легко, нисколько не напрягаясь. Проскакав порядка десяти километров, он даже не запыхался когда я, натянув поводья, остановил его. Погладив коня по гриве, я достал из кармана купленную в магазине карту и, развернув её, осмотрелся, после чего попытался определить своё местоположение. Рядом было характерное озеро, по нему я и определил, что выехал в противоположную сторону. Дальше были только Уральские горы. Мне туда было не нужно.

Убрав карту на место, я ударил коня по бокам и крикнул:

– Пошёл, нам до темноты нужно уйти от города километров на двадцать!

Честно скажу, через час, когда стемнело, удалились мы всего на пятнадцать километров, да и то из-за того огромного крюка что пришлось делать обходя город. Разбив лагерь на опушке леса, я стал готовить кашу, запасы крупы я купил в том же магазине. Лёжа на одеялах, я предавался размышлениям.

Кто-то подумает, что я с ума сошел, рассказывая жандармам об убитом мой помещике и его людях, мол, вешаю на себя всё что можно. Но дело в том, что я гордился сделанным. Нет не тем что побил людей, а то, что правда восторжествовала, и подлые людишки были наказаны, хотя тогда и произошла трагическая ошибка. А другая причина была банальней. Я сжигал за собой мосты, так как закостенелая в своих устоя Российская Империя мне как место жительство не нравилось категорически, потому как идеально к моему характеру подошёл бы Дикий Запад в США. Именно туда я и собрался направиться, но перед отъездом я собираюсь посетить одну местную личность и хорошенько с ним пообщаться, аж кулак чесался.

Каша была готова, поэтому поев и оставив на завтра, на завтрак, я завернулся в одно из одеял, укрывшись с головой, комары просто звери и спокойно уснул.

Совесть как всегда меня не мучила и была чиста как первый снег. Да и чего ей меня мучить? Ничего плохого я не сделал за последние дни, всё в меру, всё в моём стиле. Ну а дальше посмотрим что будет, да посмотрим. Мой путь лежал в Питер, крупный город-порт Российской Империи.