Текст книги "Буддийское сердце"
Автор книги: Владимир Власов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,
В одной деревне у крестьянина на дворе скотном,
Вновь в мире Бодхисаттва в образе быка родился,
И назван был «Махалохита» именем животным.
Гуллалохита, младший брат его там появился,
Два брата день весь в поле на крестьянина трудились,
Красавица в семье была, отец ею гордился,
Решил богач, она и его сын чтоб поженились.
Когда настало время свадьбы, в дар им подарили
Крестьяне мешок риса и свинью, как подношенье.
Свинью все звали Муника, её рисом кормили,
Чтоб её мясо было вкусным всем на угощенье.
Гуллалохита, младший брат, сказал тут Бодхисаттве:
– «Мы в доме двое весь день не перестаём трудиться,
Едим траву, солому, всё, что людям не годится,
Хоть раз бы угостили рисом на во время жатвы.
А Муника не трудится, жрёт, спит и веселится,
А кормят её самым вкусным, чтобы стала жирной».
Сказал брат: «Не завидуй ты её еде, обильной,
Она для них скоро в еду сама ведь превратится.
И это перед смертью её ужин есть, прощальный,
Все видят в ней сейчас лишь свадебное угощенье,
Наступит вскоре для неё последний день, печальный,
Её зарежут, в суп положат мясо для съеденья».
И Бодхисаттва стих пропел, когда всё так случилось,
Когда пришли к ним гости, началось приготовленье,
Раздался Муники последний визг, и кровь пролилась,
Затем гостям подали её мяса в угощенье:
– «Вот и закончилась жизнь, её участь незавидна,
Она едой так стала, неспособная трудиться,
Давали ей отборный рис, тебе было обидно,
В еде же ты неприхотлив, и твоя жизнь продлится».
Сказал Гуллалохита: «Брат, я вижу, как бывает,
Еда наша – трава и сено, от всего нас лечит,
И лучше в сто раз она той, что свиньи поедают,
Она нам не вредит, и долгую жизнь обеспечит».
17. История о птицеКогда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,
Народом правил, храм в горах построил, удалённый,
То Бодхисаттва в виде птицы на земле родился,
В лесу на дереве жил, птичьей стаей окружённый.
Огромным было дерево, средь леса возвышалось,
Подул раз сильный ветер, листья с веток облетали.
И птицам удержаться на нём еле удавалось,
Качались ветви на ветру, друг друга задевали,
От тренья запах дыма везде стал распространяться.
Увидев это, Бодхисаттва думал: «Быть пожару,
От веток загорятся листья, нужно убираться
Из леса этого, где полыхнёт всё с первым жаром.
Нам нужно всем лететь, чтобы найти место другое,
Иначе будут всё в дыму и пламени повсюду,
Нельзя нам медлить, когда происходит всё такое,
Сказать всё нужно птицам, я спасителем их буду».
И он взлетел на ветку, верхнюю, запев стихами:
– «На дереве, где мы живём, нельзя нам находиться,
Так как оно должно сейчас само воспламениться,
Нам нужно срочно улетать, вы все летите с нами».
И он взлетел, товарищей с собой всех увлекая,
Но были также те, кто не поверил и остался.
– «Как рыба этот умник мутит воду, – полагая, -
Решил всем показать, что он умней всех оказался».
Они совет его отвергли и сидеть остались
На дереве, а вскоре всюду искры полетели,
Пожар разбушевался, ветви пламенем объялись,
Оставшиеся птицы на пожаре том сгорели.
18. История о куропатке, обезьяне и слонеДавным-давно на гималайских южных склонах жили
Вблизи банановых пальм, кипарисов и платанов
Три близких друга: куропатка, слон и обезьяна
Они в раздорах непокорными друг к другу были.
Они всегда у старой пальмы вместе собирались,
Делились новостями и о жизни говорили,
Подолгу спорили о чём-либо, когда встречались,
Однажды там во время одной встречи так решили:
– «Порядка нет у нас, и мы почтенья не имеем
К друг другу, мы старейшины должны сделать избранье,
Тогда и уважение друг к другу заимеем,
Ведь возраст – это то, что признано, как почитанье».
И высказав идею, с ней все трое согласились,
Но нужно было выяснить, кто среди них всех старше,
Чтоб каждый доказательство привёл, договорились,
О том, какой кто помнит пальму, когда был он младше.
Слона спросили, он сказал: «Когда я был моложе,
То пальма мне до пояса, как помню, доходила,
Когда подрос, то – до пупа, меж ног вся проходила
Кустом её я помню, был я мал, и она – тоже».
Тогда они спросила обезьяну, та сказала:
– «Ещё была малюткой я и на земле сидела,
И помню, как тогда я сверху на неё глядела,
Срывала её верхние побеги и съедала».
Спросили куропатку, та сказал: «Я всех старше,
Пустым, я помню, это место в моём детстве было,
Росла тогда ещё большая пальма чуть подальше,
Плоды клевала я там, здесь помёт свой уронила.
Из этого помёта пальма здесь и получалась,
Видать, тогда я семечко с той пальмы проглотила,
Оно и проросло в грязи и в дерево развилось,
В каком-то смысле, эту пальму я и породила».
Тогда слон с обезьяной куропатке так сказали:
– «Из нас троих ты старше нас, тебя мы поздравляем,
Почтение и почитанье мы не проявляли
К тебе, но с этих пор мы положение исправляем.
Мы будем тебя слушаться, ценить твои советы,
В решении задач давать мы будем предпочтенье
Твоим всем взглядам, содержащим мудрость наставленьям,
Искать по сложным всем вопросам у тебя ответы.
Отныне можешь нам давать прямые указанья,
Мы будем слушаться их, мудрости в них проявленью,
Учи нас разуму, твои передавай нам знанья,
Придерживаться будем твоей жизни направленью».
С тех пор друзья обои стали проявлять вниманье
Во всех опасностях их к её предостереженьям,
И вскоре в дружбе родилось взаимопониманье,
И споры прекратились, наступило единенье.
Их праведная жизнь спасла их от всех дел, греховных,
И породила у них в душах к мудрости почтенье,
Раскрыв пред ними тайный смысл их предопределенья,
Дав им возможность попасть в мир божественный, духовный.
19. История о трёх добродетеляхКогда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,
Был брат, завистливый, у Будды, и он мир оставил,
Так Девадатта в обезьяньем образе родился
И стаей обезьян в горах на Гималаях правил.
Из страха, что самцы вдруг с ростом сильными все станут,
Родится кто-либо средь них, считая себя умным,
И подчиняться все его приказам перестанут,
Откусывал яички всем он в возрасте их, юном.
Тогда и Бодхисатва от одной самки родился,
Когда она его ещё плодом в себе носила,
Боясь об его будущем, уйти в горы решила,
Так сын от Девадатта на свободе появился.
Когда подрос он, быстро обрёл силу, неземную,
Однажды он спросил мать: «Мой отец где обитает?
И кто он? О моём существовании ли знает?
А также, что он делает и жизнь ведёт какую»?
Сказала мать: «Он – обезьяний царь и правит стадом».
– «Хочу с ним встретиться, – сказал сын, – я с ним не видался».
Ответила мать: «Думаю, отца тебе не надо
Такого, лучше было б, если б ты с ним не встречался».
– «Но почему»? – тогда спросил её сын удивлённо.
– «Отец всех молодых самцов достоинства лишает,
Мужского, – мать сказала, – мужество их отнимает,
Боится царство потерять своё, определённо».
Но сын сказал: «Мать, приведи меня к нему скорее».
Та привела его к царю, согласно его воли.
Увидев сына, царь подумал: «Когда станет он сильнее,
То свергнет меня с трона, я не буду царём более,
Поэтому мне нужно задушить его на месте,
И лучше это сделать, его как бы обнимая,
Сказал ему: «Иди ко мне, мы править будем вместе,
Тебя я встретил наконец-то, радость-то какая»!
Когда он обнял сына, чтоб проделать удушенье,
Тот тоже сжал свои объятья с силой, неземною,
Так, что трещали кости, отец думал с удивленьем:
– «Это – не я, а он может покончить так со мною».
Тогда отец решил: «Убью его я по-другому,
Недалеко есть пруд, в котором демон проживает,
Всех, кто к пруду приходит, он живьём там поедает,
Послав его туда, избавлюсь по пути такому».
И он сказал ему: «Я стар, и трон хочу оставить,
А ты уже большой, я передам тебе правленье,
Когда на трон ты сядешь, то всем стадом можешь править,
Мы сделаем необходимое приготовленье.
Ступай к пруду и собери для трона украшенья -
Две белых и три синих лилий, там в пруду растущих,
А также лотосов пять, самых лучших и цветущих,
Которые богам мы понесём как подношенье».
Когда к пруду шёл сын, то видел след туда идущих,
Обратных же следом из пруда там не наблюдалось,
Подумал сын, что там, в пруду, чудовище скрывалось,
И пожирало всех людей, поблизости живущий.
«Отец послал меня туда, чтоб стал его я пищей, -
Подумал он,– его перехитрить я постараюсь.
Отец пути для моего уничтоженья ищет,
Чтоб уцелеть, я разум применить свой попытаюсь».
Найдя песчаный берег, он, к воде не приближаясь,
С разбега прыгнул на берег другой, сорвав в полёте
С воды цветка два, не попасться демону стараясь,
Проделав несколько раз так, достиг итога в счёте.
Когда собрал он нужные цветы, голос раздался,
Который демону принадлежал: «Это – искусство!
Впервые встретил я того, ко мне кто постарался
Не попадаться в лапы, и я полон чувства
От восхищения, так как я супермена встретил,
Тремя который добродетелями обладает,
С которыми все трудности свои он побеждает,
В чём высочайший знак происхожденья, я приметил».
И он пропел стих: «Качествами кто тремя владеет:
Геройством, мастерским благоразумьем и сноровкой,
Тот всех врагов, как и препятствия все, одолеет,
Своей смышлёностью, толковостью и хваткой ловкой».
И демон, похвалив ум Бодхисаттвы и геройство,
Спросил: «А для чего тебе нужны цветы все эти»?
Сказал тот: «Стану я царём, чтоб быть за всё в ответе,
Решил отец так, все оценивая мои свойства».
И демон предложил: «Цветы отцу давать не надо,
Отдай мне их, я передам ему, как подношенье,
По случаю на трон царём твоего восхожденья,
Отец и все его придворные мне будут рады».
Он, согласившись, у пруда ответа ждать остался,
Цветы отцу демон понёс, как от себя награду,
Увидев демона, отец от страха вмиг скончался,
У обезьян так Бодхисаттва стал царём их стада.
20. История о кошкахКогда Бенаресом царь Брахмадатта правил,
В семье каменотёса Бодхисатва вновь родился,
Когда подрос, освоил мастерство, семью оставил,
Каменотёсом тоже, как его отец, трудился.
Тогда в деревне царства Каси жил купец, богатый,
Своё богатство превращал из золота в монеты,
Скопил за жизнь четыре сотни миллионов злата,
И схоронил его в горах в одной пещере где-то.
Его жену убила золотая лихорадка,
Когда же умерла она, то в мышь переродилась,
Жила в том месте, где её богатство всё хранилось,
Купец погиб, деревня развалилась от упадка.
Трудился Ботхисаттва, где деревня находилась,
Его увидев, мышь, когда себя пищу искала,
Проникнувшись доверием, за ним всё наблюдала,
Монетку взяв, приблизилась и с просьбой обратилась:
Но прежде всё ж подумала: «Жить так мне невозможно,
Богата я, монеток много я таких имею,
И если их не потреблять, то потерять их можно,
Ведь золотом питаться до сих пор я не умею».
Сказала Бодхисатве так: «Возьми эту монету».
Спросил её тот: «Ты зачем пришла ко мне с деньгами»?
Ответила: «Употреби их, разделив меж нами,
Возьми себе часть, мне ж купи еду, мясо, за это».
И Бодхисаттва сделал так, как мышь его просила,
Купил её мяса, та его к себе домой забрала,
Какое-то там время им питалась и так жила,
Потом ему опять монету золота отдала.
Так время шло, мышь деньги Бодхисаттве отдавала,
Он мясо покупал ей, и с тех пор ей сытно жилось,
Но вот однажды кошка выследила мышь, поймала,
Хотела съесть уже, но та к ней с речью обратилась,
Сказав: «Не убивай меня! Убьёшь, голодной будешь,
Один лишь раз мною наешься, а ведь я богата,
Тебе я мясо буду покупать монетой злата,
Без этого, когда ты корм себе ещё добудешь»?
Подумав о словах её, тут кошка согласилась,
И мышь с этим условием на волю отпустила,
С тех пор день каждый Бодхисатве деньги приносила,
И мясом, что тот покупал, с той кошкою делилась.
Одну часть мяса отдавала ей, другой – питалась,
Так жили время, некоторое, всё обходилось,
Потом опять другой кошки в когтях мышь оказалась,
Та собиралась уже съесть её, но мышь взмолилась:
– «Не делай этого, и каждый день ты будешь сытой».
История и с этой кошкой та же повторилась,
Но в этот раз часть мыши на три части уж делилась,
Для кошек всех секрет богатства мыши стал открытым.
Когда мышь в лапах у четвёртой кошки побывала,
Заметил Бодхисаттва, что мышь очень похудела,
Когда ж попала в когти пятой, то почти не ела,
Спросил её и Бодхисаттва, что с ней стало.
Она о злоключениях своих всё рассказала,
Что голодна она, и выхода не находила,
Соорудил ей куб он из прозрачного кристалла,
Сказав, чтоб в кубе этом время, некое, пожила:
– «Когда к тебе придёт, ответь ей грубыми словами,
Так, чтоб та разозлились, и терпенье потеряла».
Залезла в куб мышь с мясом и наелась до отвала,
Лежала и смотрела на мир сытыми глазами.
А вскорости одна из пяти кошек появилась,
Хотела у неё своею долей поживиться,
Но мышь на кошку с наглым удивлением воззрилась,
Сказала: «Ах ты, слюнтяйка, не стану я делиться.
И если голодна, кормись детишками своими».
От злости кошка бросилась, на мышку налетела,
Но не заметила, та в кубе, кристальном, сидела,
Невидимой была стекла преграда между ними.
Ударилась так сильно, как на камень набежала,
Что, выскочили из орбит глаза, лежать остались,
И мышь опасность – ею съеденной быть – избежала,
Таким же образом пять кошек с жизнью их расстались.
Так Бодхисаттве каждый день монеты отдавая,
Жила беспечно мышь с ним, даже голода не знала,
И дружба с Бодхисаттвой всегда жизнь ей защищала,
Так прожили они всю жизнь, друг другу помогая.
21. История о воронахКогда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,
И в царстве создавал законы среди масс, народных,
То Бодхисаттва божеством морским опять родился,
И обитал в морских глубинах средь существ, подводных.
Раз ворон со своей подругой прилетел на море,
Чтоб кормом там на берегу каким-либо разжиться,
Дары там люди оставляли, чтобы сохраниться,
Всем божествам, чтоб избежать им гибели и горя.
Божественные существа повсюду обитали,
Как птичий бог Супаннас, также Нагас, бог змеиный,
У моря угощенье моряки им оставляли,
Такой обычай соблюдали рыбаки, старинный,
Нашли ворон с подругой там вино и много пищи:
Рис, мясо. рыбу, фрукты, и наелись до отвала,
– «Мне море нравится, -подруга ворону сказала, -
Кто в нём живёт, не может побираться словно нищий,
А почему бы жителями нам не стать, морскими,
Нам нужно научиться лишь нырять и плавать вольно.
Давай попробуем, ведь чайки плавают, мы с ними
Друзьями станем, будем жить так сытно и довольно».
Услышав слова эти, ворон с нею согласился,
Но всё же сомневался, и воды ещё боялся,
Когда та подошла к воде, на берегу остался.
Но, пересилив страх, последовать за ней решился.
Но тут волна, огромная, на берег накатила,
Как будто из пучины сама смерть на берег влезла.
Его подругу подхватила, в море утащила,
Помочь никак не мог он, под водой она исчезла.
И ворон, сидя на камнях, заплакал, сожалея,
Что потерял подругу, стал кричать, что было силы:
– «Любимая, зачем ты чайкой стать меня просила,
А я тебе согласье дал, глупца мозги имея».
Его крик жалобный все вороны тут услыхали,
Всей стаей собрались, к нему на берег прилетели,
И стали утешать, помочь ему чем-то хотели,
Подругу чтоб спасти, свои идеи предлагали.
Один сказал: «Нас очень много, мы тебе поможем,
Давайте, воду эту вычерпаем всю из моря,
На дне найдём подругу, и исправим твоё горе,
Вернём её тебе, ты нам поможешь в деле тоже».
И все с энтузиазмом принялись за это дело,
Все стали клювами вычерпывать из моря воду.
У скал собралось множество вороньего народа,
Решили море осушить, работа закипела.
Но вскоре в горле стало горько от воды, солёной.
Глаза со временем у воронов всех покраснели,
Но всё ж они подругу ворона спасти хотели,
И, осушая море, песню пели о спасённой:
– «Хоть и глаза устали, в клювах соль вся остаётся,
Стараемся спасти её мы, силы прилагаем,
Но море полное, всё вычерпать не удаётся,
И почему так получается – не понимаем».
И также ворона друзья всей стае подпевали:
– «Подруга наша, дорогая, ворона супруга,
Тебя мы в стае, как прекраснейшую птицу, знали,
Зачем же в море ты пошла одна, покинув друга?
Изящным клювиком и черноокими глазами
Блистала ты, и голосом, чистейшим, песни пела
На радость нам, но море твоим телом завладело,
И ты в воде погибла, и уже тебя нет с нами».
И тут вдруг божество морское появилось
И перед воронами в образе своём предстало,
Вся стая воронов от страха в небо устремилась.
– «Спасайтесь от потопа»! – божество им прокричало.
22. История о глупом шакалеКогда в Бераресе царь Брахмадатта появился,
Народом правил, создавая правил свод, нетленный,
То Бодхисатва в образе шакала вновь родился,
И жил в лесу у Ганги, у реки, священный.
Раз как-то умер старый слон, в лесу лежать остался,
У Ганги, на боку лежал у грязной мутной лужи,
Шакал всегда голодный был и падалью питался,
Слона, умершего, он у реки и обнаружил.
Он с радостью подумал: «Сытая пора настала,
Забуду я о голоде и жрать буду от пуза».
Он к трупу подошёл, оценивая тяжесть груза,
Который не унёс бы, так как силы не хватало.
Он начал хобот есть, но тот был словно плуга дышло,
К тому ж, на вкус, ему совсем казался несъедобен,
Как он с усердием не грыз, но ничего не вышло,
Он понял, хобот для еды нисколько не пригоден.
Он стал есть ухо, но оно корзиною казалась,
Как из лиан сплетённое, и вкуса не имело,
Он укусил живот, но горсть песка во рту осталась,
От этого усилия десна вдруг заболела.
Попробовал он ногу съесть, но мясо жёстким было,
Тогда отъел он хвост, под ним вход в тело оказался,
Как вход в пещеру, узкую, его это манило,
Через неё, в конце концов, он внутрь слона забрался,
Съел печень, сердце, почки, всё, зубам что поддавалось,
Он ел и ел всё, слона внутренности выедая,
Ему эта еда вполне съедобной показалась,
И съел он много, получилась комната большая.
Ел мясо с удовольствием и, кровью запивая,
Подумал: «А зачем же мне отсюда выбираться?
Здесь всё для сытной жизни есть, живи, горя не зная,
Могу как в доме жить». И он решил в слоне остаться.
Так жил в слоне он, ел и пил, спал у него в желудке,
Но тело у слона на солнце стало вдруг ссыхаться,
Не видел он, так как не выходил из дома сутки,
И выход из слона со временем начал сужаться,
Пока совсем, в момент какой-то, весь он не сомкнулся,
Поэтому шакал как бы в ловушке оказался,
Не мог никак наружу выбраться, как не пытался,
Внутри ставало ему тесно, слон как будто сдулся.
Внутри и мясо высыхало, жестче становилось,
К тому же, кровь, в слоне оставшаяся, вся свернулась,
Шакала жизнь, с теченьем времени, в ад превратилась,
Не находил он места, время медленно тянулось.
Со страхом думал он, что жизнь его к концу подходит,
Но тут начался дождь, и в анусе окно открылось,
Попал в желудок утренний свет, и всё озарилось,
Хотел он выйти, видит, что лишь голова проходит.
Он голову из трупа высунул и насладился
Дыханьем воздуха, и миром долго любовался.
Затем вернулся он вовнутрь и с силой разбежался,
Расширив ануса отверстие, освободился.
Он с радостью подумал: «Как я мог туда забраться?
Любая непотребность нас к несчастью приближает,
Погибнуть можно, если в тисках жадности остаться,
Ведь, чтоб нужду преодолеть, нам малости хватает».
С тех пор к большим он тушам больше уж не приближался,
Он понял, что в потребностях держаться нужно меры,
Тогда и мир покажется не мрачным и не серым,
И больше он в ловушку жадности не попадался.
23. История о глупом кабанеКогда в Бенаресе царь Брахмадатта находился
И правил, то заботился он о духовной пище,
В то время Бодхисаттва в мире львом переродился,
В одной пещере горной он обрёл своё жилище.
Недалеко был пруд, куда на водопой ходили
Все звери, рядом стадо диких кабанов водилось,
В лесу неподалёку в хижинах аскеты жили,
Они в своём ашраме все трудились и молились.
Когда лев убивал слона иль буйвола, охотясь,
Он долго сытим был, в лесу их мясо поедая,
Ходил к пруду только попить, о пище не заботясь.
На всех других зверей внимания не обращая.
Раз шёл на водопой он, кабана дорогой встретил,
И спрятался в кустах и, за ним зорко наблюдая,
Подумал, что когда-нибудь убьёт, так поджидая,
Кабан же был тупым и льва того в кустах приметил,
Подумав, что лев спрятался, его он испугался,
И гордо, голову подняв, пропел стих такие:
– «Четвероногие мы оба, но клыки большие
Имею я, и спрятался ты, так как забоялся».
Ему ответил лев: «Сегодня драться я не буду,
Но через семь дней можем мы с тобою повидаться,
Захочешь если ты ещё тогда со мной подраться,
И я приду к тебе на встречу, если не забуду».
И лев пошёл своей дорогой, а кабан примчался
К своим собратьям, поделившись новостью такою:
– «Мне повстречался лев и меня очень испугался,
Не захотел помериться он силами со мною,
Но чтоб совсем уж трусом предо мной не показаться
Он предложил мне встретиться в конце этой недели,
Когда увидимся мы вместе, то сможем подраться,
Живого места не оставлю я на его теле».
Услышав его речь, сородичи все испугались,
Сказали: «Ты безумием своим нас всех погубишь,
Не зная сил своих, как с ним бороться в схватке будешь?
От вызова его на драку мы бы воздержались».
Кабан тут понял, что он с вызовом погорячился,
Но делать было нечего, и он спросил совета:
– «Так что мне делать»? И был удивлён друзей ответом:
– «Сходил бы ты в ашрам к аскетам, и там помолился,
А после бы в отхожее их место отправлялся,
И полежал б их яме, выгребной, при расставанье.
Затем в моче и испражненьях их бы повалялся,
И лишь тогда отправился ко льву бы на свиданье.
На ветреной встань стороне, когда со львом столкнёшься,
Чтоб запах от тебя бы на него распространился,
Лишь при таком раскладе, от него убережёшься,
Тогда б ты победил его, в живых бы сохранился».
Кабан всё сделал в точности так, как ему сказали,
Когда учуял лев зловонные те испражнения,
То в миг пропал и голод и к еде живой хотенье,
Признал своё он пораженье, как и предсказали.
Пропел стихи, смеясь, лев: «Потерпел я пораженье,
Ты оказался прав, кабан, твоя теперь победа,
Я с поля боя ухожу, оставшись без обеда,
Потом мы встретимся, когда пройдёшь ты очищенье».
Кабан домой пришёл, его сородичи встречали,
– «Я всё же победил льва»! – он сказал им с возбужденьем.
Когда ж они узнали все подробности сраженья,
Так испугались, что в другое место убежали.
