Текст книги "Кража"

Автор книги: Владимир Чванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 14

На следующее утро Солдатов знакомится с архивной папкой на Тихого. Дважды судим, освободился полтора года назад. Работает автослесарем на холодильнике. Его соучастник по последней судимости живет в Ростове. Контактов с ним не установлено.

Так… так. – Солдатов быстро листал коротенькие справки, рапорта, текст копии обвинительного заключения, в котором говорилось, что при последнем аресте у Тихого изъяли мелкие кусочки золота. По ним реконструировать вещи в их первоначальном виде не представилось возможным.

Солдатов закрыл папку и сунул ее в ящик стола. Потом достал список вещей, похищенных у Боровика, и начал скрупулезно изучать его. Статуэтки, иконка, золотые кольца, броши, браслеты, старинные миниатюры. Очень хорошо. Но как все это уместить в такую неожиданную схему Боровик – Тихий? Где связь между ними? Солдатов сосредоточенно фильтровал обрывочные сведения, искал недостающие звенья. Предчувствие подсказывало ему, что такие звенья есть. Солдатов быстро сделал пометки в календаре. Он позвонил дежурному и распорядился привести к нему Тараторку.

Минут через десять в дверь постучали, заглянул милиционер.

– Вводите! – приказал Солдатов. Тараторка подозрительно осмотрелась.

– Холодно тут у вас, – она зябко передернула плечами.

– Сейчас. – Солдатов поднялся, закрыл форточку.

– Присаживайтесь, Вера.

– Ага, – тихо сказала она. – Долгий, значит, разговор?.. Как вы любите эти разговоры! Ведь и призналась, покаялась, вещи вернула, а вам все мало! Ну что еще?

Она выглядела неважно. Без косметики лицо казалось простоватым, даже каким-то несчастным. От вчерашнего вызывающего тона не осталось и следа.

– Вы пришли в себя? – спросил Солдатов.

– Опростоволосилась я вчера – век себе не прошу! – она с досадой ударила небольшим кулачком по коленке.

– Что вы имеете в виду?

– Ну что, что… Будто сами не знаете? Раскисла, нюни распустила и все вам рассказала… зачем – не пойму! Старею я, что ли?

– Все мы стареем, – участливо сказал Солдатов.

– Это точно. По себе чувствую. – Вера горестно и бездумно уставилась в окно.

– Скажите, Вера, вы давно знаете Белкина?

– Ну как давно… Несколько лет знаю. Зуб у него вставляла. Лучше бы я его совсем не знала, – она невесело усмехнулась, – вот зануда, господи! А уж гонору в нем, гонору! Откуда берется – ума не приложу.

– Вы и раньше… мм… бывали у него?

– Угостите папироской, – попросила она и с удовольствием затянулась. – Бывала, – она поморщилась от дыма. – Он с самого начала вел себя, как жлоб. Ну а тут мое терпение кончилось… Говорю же, старею. Давний закон цыганский – не воруй лошадей в соседней деревне.

– Ну и как? Протезист он, наверное, тоже неважный? Как он вам зуб-то поставил?

– А знаете, хорошо, – оживилась Вера. – То ли для меня по знакомству он так постарался, то ли вообще мастак…

– Сколько же у вас этот зуб держится?

– Да лет семь.

– Значит, семь лет с Белкиным знакомы, – подытожил Солдатов.

Тараторка пристально посмотрела на Солдатова и отвернулась.

– А Тихого вы давно знаете? – спросил Солдатов.

– Тихого? – насторожилась она. – А что?

– По нашим соображениям, вы не в одиночку Белкина обокрали…

– С Тихим, что ли? – она рассмеялась. – Бред какой-то…

– Не совсем так, – осторожно заметил Солдатов.

– Зачем на него наговаривать, – спокойно сказала Тараторка. – Я Тихого всего с год знаю. Здрасьте – до свидания… Верьте моему слову.

– Не могу, Вера, не обижайтесь. Значит, участие Тихого в краже вы категорически отрицаете?

– Отрицаю, – Тараторка вскинула подбородок и вызывающе посмотрела на Солдатова. – Конечно, отрицаю… Он же карманник.

– Давайте порассуждаем. Белкина вы знаете семь лет, неоднократно бывали у него дома, и ничего в квартире не пропадало. А теперь после знакомства с Тихим сразу же кража… Вот я и думаю, не он ли вас надоумил?

– Бред собачий! – по-прежнему спокойно сказала Тараторка. И это спокойствие заставило Солдатова поверить ей. – Его в тот день" в городе не было! Вы понимаете? Поэтому я и решилась к Белкину пойти, – добавила она и осеклась.

– Что, что? – насторожился Солдатов, уловив в ее ответе что-то новое. – А при чем здесь Тихий? Вы что, отчитываетесь перед ним? Вы, насколько я понимаю, вольный казак в своей личной жизни. Или я ошибся?

– Вам и это знать надо? – в отчаянии проговорила она. – Скажу, но только это будет между нами. Обещаете?

– Посмотрим…

– Если Тихий узнает, что я была у Белкина… ну в смысле, что задержалась там до утра… Это мне страшней, чем срок, понимаете? – она жалобно посмотрела на Солдатова.

– Похоже, вы не только Белкина обокрали, но и Тихого тоже? – с чувством осуждения произнес Солдатов.

– Как это я Тихого обокрала? – не поняла Вера.

– Вроде бы он вам верит, может быть, и любит вас… а чуть он из города, вы к Белкину… Кстати, куда уезжал Тихий?

– К другу ездил погостить, друг у него в Ростове…

– Долго он был в Ростове?

– Дня три, наверно… А тут этот Белкин! Откуда его холера принесла! Ластится, слова всякие приятные… Ну что говорить – пошла. Дура и есть дура.

– А Тихий знает его?

– Знает. Тоже терпеть его не может. Куркулем только и называет.

– Называет! А зубы небось у Белкина вставлял?

– У Белкина. Сразу же, как из колонии вернулся. Так вы уж не говорите ему ничего. Ладно? – она озабоченно смотрела на Солдатова.

– Ну что ж, поскольку противоречие устранено, поскольку Тихий из города уезжал и был в Ростове…

– Да был он там, был! К другу ездил…

– Как друга-то зовут?

– Жека, – бесхитростно ответила Тараторка и, спохватившись, прикрыла рот ладонью. Посидев так некоторое время, она заговорила уже другим голосом, негромко, но твердо: – Значит, так, гражданин начальник, я вам ничего этого не говорила. Но прошу вас свое слово держать. Как вы поступите – дело вашей совести. Для себя вы из этого ничего не возьмете, а мне только хуже сделаете, – она выразительно посмотрела на Солдатова.

– Я уже сказал – поскольку противоречие устранено, говорить об этом нет надобности.

– И на том спасибо, – нахмурилась Тараторка.

– Ну, ладно, Вера, пожалуй, на сегодня хватит… – Солдатов позвонил дежурному.

Показания Тараторки ничего, в сущности, нового не дали. Она подтвердила то, о чем говорила на первом допросе. Добавила лишь об отъезде Тихого в Ростов и о Жеке – дружке его – упомянула. Ну и о неверности своей… Версия «Тихий – Боровик» уже не казалась Солдатову такой обнадеживающей, как это было с час назад. Не все в ней было гладко и логично. В поисках нужных ответов Солдатов с особой тщательностью стал перечитывать акты экспертиз, просматривать рапорта и справки инспекторов уголовного розыска, отыскивал интересующие его фразы и старательно записывал их в небольшой блокнот. Позвонил Галенко.

– Что нового по краже у Боровика? – Вопрос был коротким, по-деловому сухим. Солдатов понял, что у его начальника настроение явно неважное. – Результаты, успехи есть?

– Кое-что вырисовывается. Сотрудники по адресам разъехались. Надеюсь, что к вечеру…

– Подожди! – голос Галенко зазвучал приглушенно. Солдатов услышал, что он разговаривает по другому телефону. – Работа ведется основательная, – доносилось до Солдатова, – у меня есть уверенность, что дело поднимем. Пожалуйста. Звоните.

Солдатов был благодарен Галенко за то, что он, верно сориентировавшись, подстраховал его перед начальством, взял часть ответственности на себя.

– Отчитывайся тут за вас. Помощнички, – загрохотал в трубку голос Галенко. – Ты хоть в курсе дела меня держи. Звонят – невпопад отвечать приходится.

– Ясно. Разрешите доложить подробно?

– Не надо, – сказал Галенко, – я уезжаю. – И повесил трубку.

Солдатов понимал, что сейчас Галенко никакие объяснения не нужны, а прикидки неинтересны. Время и другие заботы захлестнули его. В только что ушедшую минуту ему был нужен результат. Хоть небольшой – это дело уже десятое, но результат для доклада тому, другому человеку, с которым он говорил по второму телефону. Вскоре объявился Мухин. Голос у него был энергичный, довольный, чувствовалось, что есть ему о чем рассказать.

– Звоню с Комсомольской. Докладывать или при встрече?

– Давай по существу…

– Значит, так… Калугина, есть такая. Екатерина Васильевна. Ей тридцать пять. Работает в конструкторском чертежницей. Сын пятнадцати лет от первого брака. Очень отца любит, а он не появлялся лет пять. Оборвал все связи. У парня стычки с Боровиком уже были. Екатерина Васильевна это не отрицает. Не знает, что ей делать…

– А Тихий?

– Живет в корпусе напротив. Связи с Калугиными нет…

– У тебя все?

– Да, почти. Тут соседи поговаривают, что Тихий недавно во Львов ездил.

– Куда? – невольно воскликнул Солдатов.

– Во Львов. Не то на три, не то на четыре дня…

– Ладно, – сказал он, – приезжай в отдел, здесь поговорим подробнее. Рапортом отпишешь все.

– Понял, – отозвался Мухин и повесил трубку. Выходит, Тихий ездил во Львов. Неужели Тараторка слукавила? Непохоже. Ведь уверяла. Скорее ход конем сделал сам Тихий – поехал в Ростов, а соседям сказал, что во Львов. Зачем это ему понадобилось? Значит, он не хотел, чтобы знали о его вояже в Ростов. Подстраховывался на всякий случай. Это не исключено.

Солдатов не колеблясь набрал номер автоматической связи с Ростовом. Минут через пятнадцать он опустил трубку на рычаги.

Вот все и разрешилось. Случайность? Нет. Мудрая это служба – уголовный розыск! Сработала ее четкая, отлаженная система. Из Ростова ему сообщили, что вчера был задержан Городецкий Евгений Александрович, по кличке Жека, при попытке сбыть женские золотые украшения. В его квартире обнаружены антикварные старинные изделия. Их приметы соответствовали описанию тех вещей, которые были похищены у Боровика. В материалах на Городецкого содержались данные о том, что он отбывал наказание вместе с Алексеем Петровичем Жестянниковым, кличка которого Тихий. По факту задержания сегодня из Ростова направлены специальный запрос и поручение допросить по делу Жестянникова и произвести обыск.

ГЛАВА 15

Время обыска Тихого спланировали так, чтобы наверняка застать его дома. Солдатову важен был не только обыск, но и то, как среагирует на него Тихий.

Дверь открыл сам Тихий. Он посмотрел на столпившихся у порога людей, присвистнул от удивления, сразу все понял.

– О! – протянул он, улыбаясь, поблескивая золотыми зубами. – А я-то думаю, чего мне третью ночь собаки снятся.

– Собаки – это хороший сон, – заметил Петухов, – говорят, к друзьям. Хуже, когда кошмары снятся.

– Славно шутите. Это для дураков блаженных. Век бы не видать таких друзей, – сказал Тихий и отступил в глубь квартиры. Квартира – типичное стандартное гнездышко. Стенка с немецким чайным сервизом, два ряда книг, красный палас и, конечно, чеканка. За тяжелой занавеской – убранная кровать. Только на подоконнике в беспорядке лежали домашние инструменты – кусачки, напильник", молоток, небольшие тиски, новенький паяльник…

– Так вот, значит, как вы живете, Алексей Петрович, – сказал Солдатов. – Неплохо…

– Позвольте спросить, с чем пожаловали?

– Как ни печально – с обыском. Вот прошу, ознакомьтесь с постановлением.

– Что же искать будете?

– Да поищем, – неопределенно ответил Солдатов. – Может, чего и найдем. Ворованное есть?

– Не держим! А мое согласие на обыск не требуется? – спросил Тихий и расписался на постановлении.

– Нет. Не требуется. – Солдатов подозвал понятых, которые стояли у двери.

– Скажите, а позавтракать мне можно? Надеюсь, не запретите?

– Поешьте, – сказал Солдатов.

Тихий с удивительной сноровкой поставил кофейник на огонь, а когда вода закипела, сыпанул туда ложку душистого кофе. Солдатов по запаху определил – кофе был хорошим. Налив себе, Тихий присел за стол и, оказавшись лицом к лицу с Солдатовым, спросил:

– Из-за чего вся эта суета? Опять что-то в районе случилось?

– Кража случилась.

– Солидная?

– Ничего сработали, грамотно.

– В наше время это большая редкость, – заметил Тихий. – Хорошие воры повывелись.

– Жизнь повывела, – поправил Солдатов.

– Но, видно, еще не всех, – съязвил Тихий. – Кое-кто остался. Ну а я-то здесь при чем?

– Сами же говорите, что кое-кто остался. В нашем районе один только такой и есть.

– Я, что ли? – не без горделивости спросил Тихий.

– Точно.

– Так ведь я отрекся от прошлого. Работаю. Грамоту мне недавно вручили. Победитель соревнования «Золотые руки»!

– О золотых руках и речь, – опять улыбнулся Солдатов. Он не мог не заметить, что Тихий ведет себя совершенно спокойно. Это подтверждало предположение Солдатова, что ничего найти в его квартире не удастся.

– Когда кража-то была? – беззаботно спросил Тихий. Солдатов подумал – значит, все-таки занервничал.

– Во вторник, – безразличным тоном ответил Солдатов.

– Не было меня в тот день в городе, – Тихий с укором посмотрел на Солдатова. – Отгулы кое-какие накопились, мотанул к родне в гости.

– Куда? – спросил Солдатов.

– Во Львов.

– Точно не были?

– Можно соседей спросить, они подтвердят. – Тихий улыбнулся. – Хотя постойте, по-моему, билет сохранился. – Он вышел с Солдатовым в переднюю, пошарил по карманам и радостно воскликнул: – Есть! Надо же! Хорошо, что не выбросил, – и протянул смятый железнодорожный билет.

Солдатов внимательно осмотрел его, проверил число и сказал, чтобы билет записали в протокол.

– Надеюсь, теперь вопрос исчерпан? – спросил Тихий.

– Да нет!.. Уж коли начали обыск, надо его и закончить.

– Ведь ничего не найдете…

– Я знаю, – согласился Солдатов.

– А зачем же…

– Привычная добросовестность, – он пожал плечами.

– Ну-ну, – сказал Тихий и взглянул на часы. Солдатов поднялся и подошел к Петухову.

– Заканчиваете? – спросил Солдатов. – Да.

По тому, как им было сказано это короткое слово, Солдатов понял, что ничего не обнаружено.

– Посмотрим на кухне, и все. – Солдатов опять перехватил быстрый взгляд Тихого на часы – его интересовало время. Неужели кого-то ждет?

– Делайте что хотите. Сейчас здесь не я хозяин. – Тихий развел руками и, заложив их за спину, прислонился к серванту.

Чтобы разрядить напряженную обстановку, Солдатов подошел к подоконнику.

– А этим, – он показал на разбросанный инструмент, – в свободное от работы время увлекаетесь?

– Ai – Тихий махнул рукой, – все никак не уберу. Племянник гостил у меня, вот и оставил хлам.

Солдатов ковырнул железки и пошел на кухню, но тут же повернулся и вновь подошел к подоконнику. Взял в руки кусачки, потом напильник. Покрутил дощечку с размазанным на ней пластилином.

– Сколько племяннику лет? – спросил Солдатов.

– Какому племяннику? – не сразу понял Тихий. – А! Да лет двенадцать. В пятом классе учится. Приезжал на каникулы.

– А где живет племянник? – Солдатов, явно заинтересовавшись, стал рассматривать маленькие никелированные тисочки.

– Во Львове! – с вызовом ответил Тихий. – Вот у них я и был несколько дней назад.

– Не забываете, значит, родню, – проговорил Солдатов и опять взял в руки дощечку с налипшим голубым пластилином.

– Родных забывать грешно, – ответил Тихий.

– Петухов, – позвал Солдатов. – Вот, возьми дощечку. Занеси в протокол, и вообще – по всем статьям, и напильник тоже, со всеми подробностями… Про цвет пластилина не забудь. Я на кухне видел целлофановые пакетики, – продолжал Солдатов, – возьмите один и упакуйте эту дощечку, чтобы не запылилась.

В дверь позвонили.

– Я открою, – быстро сказал Солдатов. Откинув щеколду, он распахнул дверь и широко улыбнулся гостю. На площадке стоял Белкин. – Входите, Белкин.

– Я, кажется, не туда попал.

– Что вы! – засмеялся Солдатов. – Вы попали как раз туда, куда надо. Проходите… Нет-нет, хозяина вы еще успеете поприветствовать, вы еще встретитесь с ним. А пока вот сюда, на кухню. Петухов, закрой, пожалуйста, дверь и посмотри, чтоб нам не мешали.

– Я не понимаю вас! Это произвол! Я буду жаловаться…

– Белкин, остановитесь, – строго сказал Солдатов. – Для начала ответьте мне на несколько вопросов. Зачем вы сюда пришли?

– Мы… понимаете… Дело в том, что я как зубной э-э… протезист не могу формально относиться к своему профессиональному долгу… Да! Я когда-то вставлял Алексею Петровичу зубы и вот хотел поинтересоваться, как он себя чувствует. Понимаете…

– Прекрасно. За свою жизнь вы вставили зубы, наверное, не одной сотне человек… Вы их всех обходите?

– Разумеется, нет. Но у него был очень сложный мост.

– Не надо шутить в такое неподходящее время. Алексей Петрович подозревается в совершении серьезного преступления. У нас есть доказательства.

– Это все так неожиданно, я не предполагал, что Алексей Петрович…

– Вы не знали, что он дважды судим? Не верю. Солдатов видел, что единственное чувство, которое сейчас руководило всем существом Белкина, был страх.

– Что вас с ним связывало?

– Поверьте – нас ничего не связывало. Действительно, он как-то принес мне, кажется, три, хотя нет, два колечка и предложил… И я… Он был в стесненном положении. Я чисто по-человечески выручил его.

– Купили их у него? Понятно. А сейчас пришли купить другие вещи?

– Что вы? Ни в коем случае! Я же сказал…

– Сколько у вас при себе денег? Отвечайте! Это очень важный вопрос.

– Вы намерены меня обыскать?

– Да, такое право у нас есть.

– Две тысячи, – послушно произнес Белкин.

– Золото вы должны были здесь взять?

– Нет, мы должны были пойти в одно место…

– Куда?

– Не знаю. Алексей Петрович не сказал мне куда, – замялся Белкин. – Теперь, после того, как ответил на все ваши вопросы, я могу уйти из этого дома? – спросил он осипшим голосом.

– Нет. Вы поедете с нами.

– О боже! – простонал Белкин и, опустившись на стул, начал раскачиваться из стороны в сторону. Но вскоре пришел в себя и зло посмотрел на Солдатова. – Это несправедливо, непорядочно! Это вы из-за моих жалоб так поступаете со мной!

– Стыдно, Белкин! При чем здесь жалобы? В ответах на них я же не просил вас скупать краденое…

Обыск закончился. Жестянников – он же Тихий – надел короткий бежевый плащ, отключил электропробки, постоял в дверях комнаты и, решительно повернувшись, захлопнул дверь квартиры.

В кабинет он вошел спокойно, уверенно, однако вид был поскучневшим. Огляделся, словно запоминая обстановку.

– Устраивайтесь, – сказал Солдатов, кивком указывая на стул. – Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, что-то у вас вид такой болезненный? Нездоровится?

– Не выспался. Встал рано.

– Работка! Калечите себя…

– Обойдется. Зато еще одно дело с мертвой точки сдвинули.

– Крупное?

– Интересно! А как вы его оцениваете? Крупное оно или мелкое?

– Что вы имеете в виду?..

– Да кражу на Строительной.

– Не слышал о такой. Неужто раскрыли? – благодушно спросил Жестянников.

– Точно. Раскрыли. Осталось несколько неясностей, но с вашей помощью, надеюсь, и они отпадут.

– Как говорится, всегда пожалуйста, – не меняя выражения лица, отозвался Жестянников.

– Ну тогда все в порядке, – в тон ответил ему Солдатов. – Однако должен вас огорчить, Алексей Петрович. Все идет к тому, что преступник, уж извините, что огорчаю, – вы!

Тихий помолчал, пристально посмотрел на Солдатова. Его золотые зубы уже больше не сверкали, а сам он стал не тем уверенным человеком, каким вошел в кабинет несколько минут назад.

– Так можно и дров наломать. Поспешность… – он сделал паузу, – зная вас, трудно допустить, что вы говорите голословно… – Тихий не сводил с него взгляда.

– И правильно делаете! Допускать этого не надо. Доказательства есть, Алексей Петрович, – вздохнул Солдатов, словно бы сочувствующе. – И пластилин у вас изъяли. Тот самый…

– Какой тот самый? – быстро спросил Тихий. – Ну, изъяли вы пластилин, а дальше? Могли бы изъять столовый сервиз, гвозди, птичий помет с подоконника, извините…

– Птичьего помета не искали, – улыбнулся Солдатов. – А вот пластилин голубой нашли и в протоколе его расписали со всеми подробностями.

– Ну и кино! Хочу предостеречь… уберечь от большой юридической ошибки. – Лицо его выражало озабоченность и сожаление.

– Спасибо, Алексей Петрович. Спасибо за трогательную заботу о нас. И самое главное – искреннюю…

– Нет, я на полном серьезе.

– Я с вами тоже на полном серьезе, – довольно сурово осадил его Солдатов. – В долгу оставаться не привык, поэтому прошу, не делайте своей юридической ошибки. Точнее, просчета.

Тихий помолчал и спросил с напускным безразличием:

– Что вы имеете в виду?

– Советую вам признаваться. Чистосердечно.

– Странный совет. В чем признаваться?

– Вы сами прекрасно знаете в чем. В краже на Строительной.

Тихий насмешливо посмотрел на Солдатова.

– Вы меня не убедили, товарищ начальник. – Глубокие складки на щеках стали еще резче. – Я вовсе не уверен в такой необходимости, тем более что на Строительной никогда ничего не совершал. – Тихий приложил ладони к сердцу и изобразил на лице полную покорность.

– А я и не утверждаю, что лично сами совершали. Вы соучаствовали…

– Мура все это, несерьезный разговор. Где доказательства? – его голос был тверд и настойчив.

– Вот что, Жестянников. Уговаривать вас я не буду. Вы опытный человек. Не ребенок. Законы и порядки не хуже нас знаете. Обыск просто так вот не делается.

– В жизни бывает.

– Не тот случай. И ситуация не та. Вы давно знакомы с Городецким?

– Кто это? Впервые слышу.

– Ваш друг из Ростова, – спокойно, пожалуй даже безразлично, сказал Солдатов. Он заметил, что в глазах у Тихого металась растерянность.

– Друзей много, такого не знаю, – ответил Тихий. – Душно тут у вас.

– Попейте водички. – Солдатов встал и приоткрыл рамы окна. – Не давайте поспешных ответов, Жестянников, пройдет день-два, и вы поймете свою ошибку. Вы были в начале месяца и на этой неделе в Ростове?

– Нет. Я был только во Львове.

– Неправда, Жестянников. Были…

– Докажите! Все ходите вокруг да около. Если есть козырь – кладите его на стол.

– Чего доказывать. Вы сами уже все давно доказали. В Ростовском аэропорту изъяли корешки к билетам на вас и на Городецкого. На одни и те же рейсы сюда, к нам в город. И еще – вы же с ним по одному делу проходили…

Тихий слушал напряженно. – Я встретился с Городецким случайно.

– Так были вы в Ростове?

– Был.

– У Городецкого изъяли вещи.

– Даже не знаю, что вам сказать, – ответил Тихий. Он положил беспокойные руки на колени. – Вы задаете загадку за загадкой, – с тоской в голосе проговорил он.

– Алексей Петрович! Решайтесь. Несолидно вы себя ведете. То нет, то да. И чтоб вы уже не сомневались, не задавали лишних вопросов, скажу: Городецкий дал показания подробные, весьма убедительные. На вас очень обижается…

– А чего ему обижаться? – недоверчиво спросил Тихий. – Я ему не задолжал.

– Идею-то на кражу вы подали.

– А Белкин? Что он говорит?

– Белкин не запирался ни минуты!

– Могу себе представить… – пробормотал Тихий. – Трус, только о своей шкуре и беспокоится.

– Не такой уж и трус. Он очень помог следствию. Суд, я думаю, учтет его чистосердечное раскаяние. Кстати, кое-какие колечки из тех, которые вы на Строительной взяли, у него дома остались. Уже поехали за ними…

– Не может быть! – искренне удивился Тихий. – Он хотел их сразу же на зубы пустить.

– Такие вещи не пускают. Поверьте уж…

Солдатов посмотрел на сгорбившуюся спину Тихого, на его сразу постаревшее лицо. Тихий медленно поднял голову и, закрыв глаза, сказал:

– Заарканили, значит. Ладно… Берите протокол, заполняйте… Сдаюсь. – Он шутливо поднял руки.

Солдатов глядел на него устало.

– Только вот что! Идея кражи не моя. Надеюсь, вы поймете ситуацию. Прошу не испортить жизнь другому человеку. Он не виноват.

– Кто? – Солдатов смотрел на него с удивлением.

– Калугин Юрка. Из нашего дома.

– Погодите, а он-то при чем здесь? – спросил Солдатов. И тут же почувствовал свою ошибку. Этим вопросом дал понять, что знает по делу не все. Но Тихий не углядел промашки и поспешно добавил:

– Жалко пацана в дело впутывать.

– Говорите… В чем его вина?

– Я не буду отвечать. Сказал же – пацана жалко. – Он явно переборщил этой фразой. Солдатов понял – в благородство играет.

– Как хотите…

– Хорошо, – сказал Тихий. – Отвечу, – и подался вперед. – Только чувствую, что морока с этим получится, – он явно тянул.

– Ничего, разберемся.

– В общем так. Дней десять назад выхожу я из дома, вижу, Юрка у «Жигулей» шурует. Подошел, спрашиваю: «В чем дело?» А у него с перепугу истерика началась. Запер я машину ключом и положил его к себе в карман. Потом повел парня к себе. Он мне рассказал, что решил нашкодить ухажеру матери – угнать и разбить машину.

– Выходит, преступление предотвратили? Похвально. Потом что было?

– Потом я оттиск с ключа от квартиры сделал. Он в связке был. Подумал, вдруг пригодится? – Тихий освоился, вошел в роль и продолжал деловито: – Кража кражей, но можно сказать, что я компенсировал потерпевшему убытки. Машину его спас. Зачтется это? – он с нетерпением ожидал ответа.

– Не понимаю я вас, Жестянников. То о Юрке беспокоитесь, то подсовываете его в качестве преступника, – осуждающе сказал Солдатов. – С вашим-то опытом.

– Но ведь было же так! Вы же просили говорить правду. Я и говорю. А что машину спас – запишите. Это мне пригодится.

– Запишем. Что было потом?

– О ключе Городецкому позвонил. Я сам на кражу идти не хотел, не помышлял даже.

– О ключе? – переспросил Солдатов. – Вы его по оттиску сделали, что ли?

– Не то чтоб сам… Белкин помог.

– Белкин?

– Ну да… Ключ сложный оказался. Я по этому делу не специалист. Отдал оттиск Белкину. У него и пилочки всякие, и станочек. Правда, я сказал тогда, что ключ свой потерял от квартиры.

– Ну, да! Конечно! – расхохотался Солдатов. – Перед тем как потерять, слепок с него сделали… Чего темнить-то по мелочам, Алексей Петрович? И Белкин поверил?

– Поверил. А может, вид сделал, что поверил, – поморщился опять Тихий. – Наверное, ему так спокойнее было.

– Квартиру на Строительной с Городецким брали?

– Один он там был.

Солдатов еще два часа говорил с Тихим. Говорил потому, что почувствовал необычную роль мальчишки во всей этой истории. Тихий рассказал все.