Текст книги "Постоянная Крата"

Автор книги: Владимир Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

19. Доктор Тазон по-прежнему в работе

После неожиданного совещания хроногенетик доктор Тазон вернулся в свой отдел не так, как всегда, не топ-топ ножками, но словно прилетел на крыльях. Широких. Орлиных.

– Сегот! Где вы там? Куда пропали?

– Да здесь я, кан… Что стряслось? Что-то плохое?

– И очень. Хотя на самом деле – хорошее.

– Расскажете?

– Зачем же еще я вас звал? Слушайте: производство энергии падает…

– Да, слушок уже пошел – будут свертываться…

– Чтобы этого не случилось, кан Элюр распорядился: всем искать другие источники сырья для сохранения, а затем и увеличения энергетических мощностей. Понимаете, что это значит для нас с вами?

– Похоже, мы в седле, кан Тазон!

– Да, Сегот! Да! Другие только начнут искать. А мы уже почти завершили поиск! И если бы сегодня у нас было достаточно подопытных объектов, то… Сегот, у нас сейчас одна задача: найти способ получить побольше… кроликов. Срочно. Давайте нажмем на все педали.

– Я думаю, доктор, вы могли бы уже просить кана Элюра о разрешении…

– Тсс, Сегот! При всех? Вы же знаете наши нравы! Сразу же куча остолопов выступит против моей методики – хотя бы из чистой зависти. Нет, хозяину нужно нести готовый продукт, решение задачи! Так что пока придется изворачиваться самим.

– В таком случае… Знаете что? Я еще раз попробую договориться со службой иммиграции. По-моему, учет прибывающих у них достаточно дырявый. Может быть, уговорю – что-то нам и перепадет.

– Хорошая идея. Мы смогли бы предоставить им часть нашей аппаратуры… экстракторы… Надо только найти способ получать извлеченное прямо сюда.

– А зачем? Это слишком сложно. Лучше попросим у них хотя бы один кабинет и часть работы будем делать прямо там.

– Возможно, мы так и сделаем. Я со своей стороны тоже что-нибудь придумаю. Ведь если… Если можно просить у службы иммиграции, то почему бы не наладить такие отношения и с нашим военным флотом?

– Гордо звучит, кан Тазон: «Военный флот Улара»!

– Да, просто прекрасно. Так я и сделаю. Итак – за дело, Сегот, за дело!

20. Наконец-то хоть один!

Поскольку въезд на Улар остался открытым, вербовочные пункты этого мира на множестве планет продолжали действовать – хотя нельзя сказать, что с большим успехом. Большинство народов все-таки тяжеловато на подъем. Вот если бы вербовали на Армаг… Но там вроде и своих хватало, и квота на иммиграцию у них с каждым годом все съеживалась. Но сеть Улара была раскинута достаточно широко, форпосты вербовщиков добрались даже до такой провинции, как, например, Стрела Третья, о чем мы уже знаем. И, похоже, добирались в такую даль зря: тут и вообще населения было раз-два и обчелся, да и из тех половину составляли люди, приехавшие сюда ради спокойной и безмятежной жизни; какого же, спрашивается, рожна им вдруг срываться с места и лететь куда-то к черту на рога? Каких пирогов ради?

Правда, однажды – а именно с неделю тому назад по местному отсчету – и сам вербовщик, и оба его помощника обрадовались было: ВВ-станция стала вдруг выбрасывать пассажиров большими и частыми группами, так что к обеду народонаселение Трешки выросло сразу человек на сто, никак не меньше. Сперва вербовщики изрядно струхнули, да и не только они: все прибывшие почему-то оказались военными, навтами с Федерального Космофлота, матросами и офицерами. Местные решили было, что происходит оккупация. Однако эти страхи вскоре рассеялись, потому что все гости выглядели словно пыльным мешком трахнутые и просто не знали, с чего начать и куда деваться. Никто их, как выяснилось, сюда не звал и не встречал; это вскоре вынюхал пошнырявший среди флотских помощник вербовщика. Вообще-то он хотел сразу же предложить прибывшим завербоваться на Улар, прельщая хорошими заработками. Но, к огорчению всех трех работников пункта, само название предлагаемого мира произвело на приезжих столь отрицательное действие, что вербовщикам с трудом удалось спастись от грубого физического на них воздействия. Хорошо еще, что запоры в пункте были очень надежными, потому что в нем ведь и деньги хранились – для выдачи подъемных завербованным, если они все же найдутся. В этот день пункт более не открывался. Но наутро, осторожно выглянув и убедившись в том, что все навты с городской площади исчезли, трое снова принялись за работу.

И на этот раз повезло: к ним и в самом деле пришел человек, всерьез желающий завербоваться. Один человек всего лишь. Но на Трешке – им уже стало ясным – и это следовало считать хорошим уловом. Прямо перед ним заглянул, правда, и другой, но не успели в конторе обрадоваться, как выяснилось, что то был всего лишь какой-то небольшой чин из местной Службы, из отдела Порядка, находившийся на дежурстве и совершавший очередной обход главной городской площади. Убедившись, что все тихо-спокойно, он, не задерживаясь, повернул к выходу. Тут как раз и возник этот второй. Долгожданный.

Почему-то новый посетитель по большой кривой обогнул представителя Закона, приближаясь, чтобы занять место у стола вербовщика. И даже головкой этак нервно дернул, отворачиваясь. А тот оглянулся очень неласково, замедлил было шаг, но, видно, передумал и ушел все-таки. Похоже, успели уже где-то по дороге сюда заметить друг друга. И оценить соответственно.

Правда – тут и не захочешь, а начнешь подозревать. Ну и рыло у этого – долгожданного. Все наперекос. Глаза, скулы, уши… Дивны дела ваши, господи и мать-природа! Тут не то что дергаться станешь, тут стошнить может от такого мордопейзажа! Неужели на Уларе порадуются, узрев такую уродину? А руки-ноги у него не кривые? Да нет. Просто удивительно! А говорить он умеет?

– Личное имя? Фамильное имя?

– Какое?

– Да семейное. Семейное!

– Ну да. Тон, значит, Чугар.

– Гражданин этого мира? Трешки?

– Да ты что! С какой такой?.. С Синеры я. Не видно, что ли? Тут на Трешке они все уроды, смотреть тошно. Вон как тот. И весь их мир такой. Не люблю их. Нет, я тут случайно оказался. Ветром занесло, не ту кнопку нажал. А тут работы нет.

– Понятно, понятно… Ну что же, правильно решил, что самое время лететь на Улар. Там всяких дел невпроворот. И (тут вербовщик многозначительно прищурил глаза) если даже тебя на Синере или еще где-нибудь кому-то не терпится увидеть и руками потрогать, то будь спокоен: на Уларе на такие дела не смотрят, наш мир – сам по себе и никому не подчиняется.

– А то я не знаю! Не первый день на свете живу.

– Ну, что же. Вот: читай контракт, подпишешь – и мы тебя сразу отправим, обедать.

Тон Чугар читал долго – то ли про себя прикидывал и анализировал, то ли просто чтение было делом, не очень для мужика привычным. Да и ставя наконец подпись, вспотел (так, во всяком случае, показалось вербовщикам) от усилия. Зато выданные ему подъемные пересчитал быстро и сноровисто. Правда, и не такие были деньги, чтобы долго их мусолить.

И тут же, без всяких проволочек, его только что не в обнимку подвели к своей ВВ-кабине – Улар, то есть «ХроноТСинус», не жалел затрат, – посадили, помахали ручкой и нажали нужную кнопку.

И вот он, обещанный Улар, ожидаемый – и все равно внезапный, как туз из рукава.

Тон Чугар об оказанном ему приеме ничего плохого не думал. И дома с такими, как он, тоже так разговаривали. Ну, значит, угодно было богу, чтобы ты родился бедным и бестолковым, а не богатым и образованным.

Выйдя из приемного зала, он не раздумывал, куда теперь податься: было заранее сказано, что все, прибывшие по вербовке, кто пройдет контроль, пока так и останутся вместе; где, что, как – им скажут, куда надо – отведут, а потом уже станут понемногу приспосабливать к делу, подберут всякому свое. Те, кто проверился еще до него, уже стояли недалеко от крыльца – кучкой, словно так им было уверенней в чужом и, на первый хотя бы взгляд, суровом мире.

Улар и в самом деле не радовал. Там – во многих мирах, откуда эта людская пена сплыла сюда, – было как-то уютнее. Были города и сельские поселения; были дороги; было – да, в общем, все то, что постепенно возникает, когда люди достаточно долго живут оседло и стараются жизнь эту сделать пусть хоть немного, но лучше, безопаснее, увереннее.

Здесь, в мире Улар, все выглядело иначе. И трудно было поверить, что он и есть то самое место, о котором там, в старых обиталищах, и плакаты, и газеты, и все говорящие и показывающие устройства в один голос твердили: Улар – мир будущего, здесь все – новее, все – лучше, и перед каждым, кто сюда приедет, откроется небывало прекрасное будущее. Начиная прямо с первого же дня.

Ну, целиком в это, понятно, никто не верил – и Тон тоже был не глупее других. Всякий с детства знает, что любое слово сверху, сказано ли оно или написано, всегда врет, самое малое, наполовину. А то и целиком. Так что никому и в голову не приходило, что доставят их прямо в земной рай. И однако же какая-то надежда сохранялась, чувствовал ли ее человек или нет, на то, что пусть хоть немного, но будет все-таки лучше, чем у себя дома, где и дома-то, собственно, не было.

Но сейчас, когда впервые появилась возможность постоять в покое и оглядеться, такие надежды как-то сразу скукоживались, желтели и никли, как зерновой уруп в долгую засуху. Потому что даже и того, что уже стало привычным в старом мире, здесь и близко не было.

Начать с того, что тут, где они оказались, не было ни города, ни даже плюгавенькой деревеньки, хутора хотя бы. В обширной как бы чаше, окаймленной черного цвета горами, на таком же черном каменном ровном местечке только и было, что одно-единственное строение, в котором они очутились, прошли контроль и вышли на этот пятачок. Пустое место и бесплодное. На рай никак не походившее, но скорее на преисподнюю – для тех, кто в нее еще верил. Дом – два подъезда. Второй – левее, почти в самом конце строения. Люди заходят, выходят. Никто их не приглашает, значит, хочешь – иди, не хочешь – не надо. Спокойнее будет оставаться на месте: когда суешься, куда не просят, нарываешься на неприятности. Надо будет – крикнут. И где жить покажут, и где работать.

Какая здесь может быть работа – не очень представлялось. Не зря Тон Чугар успел в своей не такой уж короткой жизни позаниматься разными делами – пусть и не очень сложными. Он точно знал, что для любой работы нужно, чтобы было что работать и чем, а тут ни того, ни другого не наблюдалось. Была бы хоть нормальная земля и сказали бы: «Начинайте вот на этом месте рыть траншею – руками, потому что лопат то ли не достали, то ли завезли в какое-то другое место» – ну и что: поворчали бы, понятно, но стали бы копать пальцами, относить в горстях. Но тут и этого нельзя: камень, сплошной камень.

«А хотя, – подумал Тон, усаживаясь на свой выносливый баул, – кто сюда звал, пусть у тех голова и болит. Зачем-то привезли нас – значит, есть в таких, как я, нужда.

Наверное, вот закончат проверять последнего – тогда и пойдут дела дальше. А пока можно посидеть спокойно, будем сидеть спокойно. А кто-то вон даже и подремать пристроился – прямо на голом камне. Он, правда, теплый, этот камень. Вообще тепло. И на том спасибо и слава богу.

Главное – никогда не тревожиться о чем-то, чего не знаешь. Не сокращать себе жизнь и не мешать жить другим…»

Вот так – медленно, зато обстоятельно – рассуждал от нечего делать Тон Чугар, свеженький иммигрант по призыву мира Улар.

«Что ли, прилечь, пока никуда не дергают? Только не на голый камень, это полным дураком надо быть, чтобы… Нет, мы сейчас достанем из ранца коврик надувной, не сданный при увольнении с последнего места работы – по забывчивости, конечно же, никак не по злому умыслу. (И коврик, и ранец, и еще всякая всячина уцелела у него с прежних времен.) Надуем слегка. Подстелим. И уж тогда со всем удовольствием…»

– Тон Чугар – ты?

Ну, вот тебе. Только возмечтал было…

– Так точно.

– Что время теряешь? Скоро в путь. Паек получил? Инструмент – малый общий набор?

– Куда еще в путь? Не здесь разве?..

– Разве, разве. Развякался. Вон в ту дверь – усвоил? И – в темпе, бегом.

«Ладно, дело привычное… Вот она, значит, для чего – та, вторая дверь. Ну, сказано – идти, значит, надо идти. Тем более за хорошим делом. Паек. И инструмент. И – даром. Если тут все время так будет – считай, хорошо устроился. Еще и платить должны пожирнее, чем в тех, старых мирах. Нет, не может быть, чтобы за мелочь вкалывать. Дураков нет.

Сюда, значит, мне нужно. Ну – с песней вперед…»

Тон Чугар решительно поднялся по трем ступенькам. Шагнул через порог. Остановился, оглядываясь.

«Магазин? Нет. Склад? Да, склад. Нет, а это там к чему? Не понять. Не госпиталь ведь. А похоже. Все разом. Ну да – места не хватает, дом-то один-единственный…»

– Ну, чего застрял? Испугался? Давай сюда быстро.

Это окликнул мужик от как бы прилавка. За его спиной стеллажи по всей стене. Сундучки поменьше и побольше. Ну, это дело знакомое: инструментальные наборы, малые и большие. А пайки где же? Ага, это уже по другой стене.

– Уснул, земляк?

– Да нет. Ну, давай.

– Вот молодец. Что давать-то?

– Сказано мне – малый набор.

Мужик, что за прилавком, повернулся, снял один сундучок, откинул крышку. Все было без обмана: отсек столярный, отсек слесарный, отсек монтерский. Все новенькое, в смазке.

Тон протянул было руки, чтобы снять сундучок с прилавка.

– Эй-эй! Разогнался!

– Чего еще?

– А того. Доктору показываться твоя тетя будет?

– Какому такому доктору?!

– Во! А ты подумал – такие вещи кому попало раздают? А может, ты псих? А такой инструмент, как тут у нас, – вещь в дурных руках опасная.

– Нам об этом никто не говорил. А у вас тут только и делаешь, что одеваешься-раздеваешься. Как в бане. Но, между прочим, в бане тепло. А здесь – как в погребе.

– Тут раздеваться не надо.

– Чего ж тогда? В зубы станете смотреть?

– В зубы, если понадобится, мы не только посмотреть можем, но и пересчитать все. Те, что останутся. Давай-давай, время теряешь, свое и наше. А тут, как и везде на свете, время – деньги. А деньги опять же – время. Усек?

– Шутишь ты, я так понимаю.

– С тобой шутить себе в убыток. Ну? Иди в тот угол. Шагай, шагай.

И показал мужик туда, где был как бы больничный угол. Похоже было на кабинет зубного врача. Кресло совсем такое же. Но вокруг вроде бы какая-то другая техника. Тоже все блестит, а местами сияет, прямо как чистое золото. Ну одни загадки вокруг. Однако же раз так устроено, значит, нужно.

Пат направился к креслу – не очень бодро, правда, но послушно. А там уже появился другой мужичок. Похоже, и правда доктор; халат, во всяком случае, был точно таким. Хотя и тесноватым. Улыбался приветливо. Сказал негромко, вежливо:

– Садитесь, пожалуйста. Не волнуйтесь: не будет совершенно никакой боли или других неприятных ощущений.

– Колоть, наверное, будете… – скорее самому себе пробормотал Тон Чугар. Доктора это даже развеселило:

– Представьте себе – не будем. Нет никакой надобности. Откиньтесь на спинку… Руки сюда, пожалуйста… Ноги на подножку, вот так. Глаза можете закрыть, а можете и не закрывать – как вам будет угодно…

Приговаривая так, доктор налеплял Тону на голову – посредине лба и где-то на затылке, потом – на самой макушке – какие-то причиндалы.

– Какой там поставлен съем? – спросил громко.

– Восемь тридцать, – донеслось от прилавка.

– Восемь… и… тридцать. Введено. Включено. Канал свободен. Пошел отсчет!

Что-то тихо загудело – сперва низким, бархатистым звуком, потом все выше, выше, выше… резче… Но все равно приятно. Только спать вдруг так захотелось! «Усну, не выдержу… – подумалось каким-то обрывком. – Усну…»

И в самом деле уснул.

21. Куда ты попал, Ра?

Что за черт!..

Именно такая мысль пришла мне в голову прежде всех остальных. Как-то выделилась из тумана, которым было наполнено мое сознание. Обычно я просыпаюсь с ясными мозгами, но только не на этот раз. И прошло, пожалуй, не менее минуты, прежде чем я понял – вдруг, сразу что к чему. Словно кто-то где-то нажал нужную кнопку.

Значит, работает. Где бы я в этот миг ни находился, во всяком случае, это не корабельная капсула. Но и не камера изолятора. Не арестантское помещение. Следовательно – я не задержан. Прошел. Проскочил! Пролетел все барьеры.

«Полной уверенности нет, – тут же одернул я свое слишком уж возрадовавшееся сознание. – А сам ты разве обязательно сразу схватил бы заподозренного? Скорее наоборот – установил бы наблюдение, и… и так далее. Азы ремесла».

Проверим самого себя. Быстро и тщательно. Быстро – потому что, как я совершенно ясно помню, в моем распоряжении – один час. Теперь уже меньше. И я снова перестану существовать почти на целые сутки.

Нет, похоже, во мне – никакой подсадки. Я не под чьим-то контролем. Тогда – за дело.

Вопрос первый: куда это меня занесло? Вернее – завезло. Забросило.

Оглянуться – медленно, чтобы не привлечь резким движением и явным любопытством ничьего внимания. Даже людей неопасных.

По правилам начнем слева. Медленно, плавно. Позевывая, поеживаясь и даже почесываясь под обносками, в которые оказался наряжен.

Место незнакомое. Тем не менее определить его нетрудно. Контрольно-перевалочный пункт. Проверка и отсев. На Улар допустят не всякого. А только тех, кто заведомо безвреден. Кто не выше, а ниже всяких подозрений.

Интересно почему…

Нет, размышления – потом. Сейчас – информация.

Что наблюдается? Одно строение – типовая контрольно-пропускная станция ВВ. Такими же, или почти такими, пользуются и в армейских ВВ-сетях.

Размещаются они, как правило, на небольших небесных телах – естественно, с заранее смонтированной гравиустановкой, создающей нормальную силу тяжести и позволяющей удержаться у поверхности атмосферы – тоже, конечно, созданной искусственно. И, как правило, не очень далеко от мира назначения. В системе той же звезды. Той самой, что я вижу сейчас на небе – не голубом, а зеленоватом. Надеюсь, мой мик уже вернул себе всю начинку? Проверю догадку. Да, это она. Однако… по имеющимся данным, никакой контрольной станции в этой системе нет. Тем не менее она существует. Создать ее (тут пришлось изрядно поработать, чтобы расчистить в горах такую ровную площадку, построить это здание, смонтировать гравиген, а смонтировав его – снабдить этот камень пригодной для жизни атмосферой) требует многих месяцев работы многих людей и машин, да нет – если прикинуть в цифрах, никак не менее года, а данные моего мика я обновил в последний раз накануне входа в эту операцию. Очередная загадка.

Кстати, время, по федеральным правилам, на таких вот необитаемых телах должно соответствовать конвенционному, а не отсчитываться по местным параметрам. Значит, сейчас часы должны показывать здесь столько же, как на Теллусе. Часы – вот они, на фасаде строения, согласно типовому проекту. Сколько на них? Так. А что показывают мои внутренние? То же самое. Соответствует. Но тогда…

Что – «но тогда»?

А вот что: моя система сработала – вернула меня в реальность – не тогда, когда ей было задано, а раньше. По моей установке это должно было произойти на… на восемь… с половиной часов позже. Ну, естественно: к тому времени мне следовало находиться уже на Уларе, чтобы этот час использовать для ознакомления с обстановкой и составления – в первом приближении – плана действий. Почему так получилось? Жаль, что у меня нет ни малейшего представления, что происходило, пока меня не было. Ясно только, что восемь часов тридцать минут куда-то девались из моей жизни. Вот и еще одна задачка. Но с ее решением торопиться не будем. Сейчас куда важнее другое. Видимо, контроль пройден; это хорошо. Хорошо, если он единственный. А если контролируют дважды? После прибытия сюда – и перед вторым броском, на Улар? А если тут этого и не делают, то уж на планете назначения все повторится заново – и наверняка по куда более серьезной программе. И если это произойдет в ближайшие… в ближайшие сорок пять минут, то контрольная система вскроет меня с такой же легкостью, как сваренное всмятку яичко. Не то чтобы они смогли залезть в мое сознание, это вряд ли у них получится; но им достаточно будет констатировать наличие серьезной защиты, чтобы сделать вывод. И операция закончится, не успев начаться.

Нужно, чтобы вторая переброска не началась – ну, хотя бы в продолжение часа. Давай прикинем. Здесь я вижу… двадцать семь человек, считая со мной. Вот вышел двадцать восьмой. Технология групповых ВВ-перебросок известна, она стандартна: капсула на тридцать два места, тридцать пассажиров и двое сопровождающих. Значит, там осталось еще двое доставленных – один сейчас проходит, второй ждет очереди. Обычная процедура скрытого зондирования с традиционным открытым опросом – не более двадцати минут. Вывод: в моем распоряжении менее сорока минут, тридцать пять, допустим, чтобы решить проблему благоприятным для себя образом.

Какие возможны решения?

Первое: идти ва-банк, то есть допустить – и даже превысить – допустимый уровень риска. Каким-то образом помешать ходу проверки оставшихся двоих. Куда надежнее было бы немножко подпортить ВВ-установку. Но для этого нужно до нее добраться. А она, конечно, в самом защищенном месте станции – в заглубленном этаже, где ее и полагается размещать. И, разумеется, под охраной. Самое малое – двое. Вот таких, как этот, – я повел взглядом вдогонку вышедшему из дальней двери и направившемуся к центральной мужичку в комбинезоне ВВ-техника – и с хорошо знакомым предметом на поясе: с мини-дистантом. Нет, голыми руками такого не возьмешь.

Почему голыми, а вот это у меня что такое? Ну да – он же специалист, летел устраиваться на работу со своим инструментом. Монтажник, да.

Нормальный инструментальный набор – понемногу от всех скорбей. А ведь инструменты не дешевка, качественные. Чье производство? Где тут клеймо? Вот оно: «ХС ТЕКН УЛАР». Интересно. Впервые слышу, чтобы такие вещи производились на Уларе, а купить их можно было… откуда это он летел? Медленно восстанавливается память, надо быстрее… Для этого нужно не слабые заводы построить. Ввозить металл, которого ВВ-транспортировка в промышленных количествах не принимает по какому-то капризу природы, или добывать его – на Уларе, где никаких рудных залежей вроде бы нет, три раза исследовали в разные времена. Постой, мы об этом уже говорили – с кем? С Иваносом, конечно. Там, дома. Да ладно, все это вспомнится, но не сейчас. Полчаса осталось. Хороший инструмент, но против дистанта, хотя бы и мини, рыпаться с ним не стоит и пытаться.

Есть другой выход: попробовать связаться с моим домом на Теллусе, с Вратарем, и дать срочную команду на возврат в предыдущее состояние немедленно, до истечения заданного мною по программе часа.

Теоретически – вроде бы препятствий нет. Если, конечно, мне, только что очухавшемуся, удастся пробиться своим лучом к дому. Но существует все-таки один аргумент против. Один, но серьезный. Глыба эта, на которой мы сейчас сидим, вне всякого сомнения, непрерывно – пока мы тут – и очень внимательно прослушивается. Именно на предмет перехвата любой попытки кого бы то ни было – кроме своего персонала, разумеется, – выйти на какую-то связь, передать любую информацию. Едва уловив – забьют сперва сигнал, а уж потом доберутся и до его источника. Для этого старт, может быть, и отложат, но мое положение станет не легче, а совсем наоборот.

Отпадает.

Но и это не последний способ. Еще двадцать пять минут в запасе. Да, любое излучение, направленное в пространство, будет перехвачено. Но тут-то, на поверхности, на этом пятачке со станцией посредине, вряд ли ведется контроль за полевой деятельностью каждого человека. Все ведь только что прошли серьезную проверку. А на этих-то расстояниях я оперировать смогу даже в нынешнем своем, не самом лучшем состоянии. Для этого нужно только внутренним зрением увидеть контролера за его пультом зондирования, сидящий напротив него проверяемый – последний! – мне ни к чему, разве что как ориентир. Войти в сознание контролера…

– Не разбредаться, всем – приготовиться! Через пятнадцать минут начнем посадку в транспорт для убытия к месту назначения!

Громко и уверенно провозгласив это через усилитель, вышедший на крыльцо человек из станционного персонала повернулся, чтобы возвратиться в рабочие помещения.

Пока он поворачивался – солидно, неторопливо, – я понял: некогда мне искать контролера. Пока наберет силу третий глаз – все закончится, и работать с контролером не останется никакого смысла.

Брать этого – пока он еще не скрылся внутри, пока хорошо виден!

Собрав все силы, я вошел в достаточно простое сознание удалявшегося – мягко и без усилий, как нож в кашу.

Он этого не ожидал и потому не почувствовал. Защита у него была примитивной: слабенький зеркальный блок, всего и делов. И он ничего не смог, не попытался даже, сделать с внезапно возникшей в его сознании потребностью.

Да нет, ничего особенного. Просто подойти к контролеру (расселся тут, понимаешь, как наседка на яйцах – только на своих собственных, да!) – и что-нибудь такое, – да просто дать ему в рыло, вот что! А то на душе как-то тяжело.

Мне удалось довести его до самого места.

Он подошел к контролеру. И врезал так, что я своим сознанием ощутил отдачу. Как если бы это я сам…

Какой-то шум донесся из глубины здания. Вроде бы крики. Вроде бы ругань. Вроде бы…

Но тут я почувствовал, что мир отдаляется от меня. Размывается. Исчезает. Вместе со всем видимым, слышимым, ощутимым…

Последней моей мыслью было, кажется: «Получилось…»