Текст книги "Хара Нур Конный поход в горы (СИ)"

Автор книги: Владимир Кабаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

  Меня интересовали НЛО, о присутствии которых в здешних местах я уже слышал правдоподобные рассказы...

  Один из моих знакомых, как то сидя у охотничьего костра, рассказал о том, что видел корабль пришельцев, неподалеку от Окинской долины, на берегу озера Ильчир в Восточном Саяне, вечером на метеостанции, начальником которой он тогда был...

  ... Над вершиной горы, при свете встающей луны он увидел громадных размеров, серо – стального цвета сферу, которая плавно опустилась к земле и остановилась, а в ней, вдруг загорелось квадратное «окошко».

  В "окошке появился силуэт, казалось рассматривавший и метеостанцию и крошечного человека неподалёку. Затем светящийся «глазок» погас и сфера, заскользив в воздухе, так же плавно и неслышно исчезла за хребтом...

  Озеро находится по соседству с Окой, и я невольно вспомнил этот случай...

  Баир, улыбаясь, стал рассказывать о Окинской Шамбале, которая находится далеко в тайге, в малодоступных местах, над которыми изредка охотники и пастухи, особенно звёздными ночами, видят загадочные летающие объекты...

  – У нас тут похоже целый космодром – посмеиваясь констатировал он и уже серьёзно добавил – Мы давно собираемся исследовать эти места. Но словно кто то мешает: то времени нет, а то вдруг так тревожно на душе становится, что каждый раз экспедиция в загадочные места откладывается...Ко всеобщему удовольствию...

  Жена директора школы, Зоя, рассказала, что год назад, они с подругой, идя из школы после занятий, видели в зимнем сумеречном небе, загадочный серебристый треугольник, висевший над горизонтом неподвижно, а потом исчезнувший, словно растаявший в сумерках.

  – У нас и не такие чудеса бывают, – продолжил Баир – прошлый год, один профессиональный охотник рассказывал, что по следам, преследуя неизвестного хищника, утащившего задавленную им лошадь, увидел, как из за скалы вывернул крупный тигр, и перепрыгнув широченную расщелину, в скалах, исчез. Охотник божится, что это был тигр, и я ему верю – да и трудно спутать снежного барса, с тигром. И размеры сильно отличаются и окраска – закончил рассказчик...

  – Вот приезжайте сюда недельки на две и мы, тогда совместную экспедицию организуем – подытожил он и поднялся прощаться...

  Выйдя из дома директора школы, остановились на высоком берегу Оки и долго любовались открывающимся горным пейзажем, на противоположной стороне реки.

  Ока, сине – прозрачными, ледяными струями кипела на перекате, стремила свои воды мимо посёлка и отделяла мир дикой природы от мира человека границей, ширина которой, здесь, в центре Восточного Саяна, была не более ста метров...

  Выехали из Орлика в два часа дня и помчались по грунтовой дороге, вдоль пустынной долины на восток...

  По дороге встретили рейсовый автобус из Слюдянки, полный пассажиров.

  – И сюда люди ездят – с удивлением подумал я, хотя понимал, что в начале двадцать первого века, уже не осталось неосвоенных земель, даже в такой огромной стране, как Россия.

  И словно в противовес этому мнению, мы вдруг увидели на дороге стаю чёрных, мрачных воронов и крупную собаку – лайку, которые объедали труп лошади, лежащий на обочине дороги.

  Собака облизывала окровавленную пасть с опаской поглядывала в нашу сторону, а вороны теснились неподалёку, ожидая своей очереди. У лошади уже был выеден почти весь зад, и кровь струйками вылившаяся на землю застыла, а остекленевшие мёртвые глаза, неподвижно смотрели, куда то в небо...

  Осмотрев «побоище», мы поехали дальше, гадая – что было причиной смерти этой лошади. А я, вспоминая облизывающуюся собаку с набитым мясом брюхом, думал, что здесь, никого не удивляет мёртвая, полусьеденная лошадь, так как стада скота и лошадей часто, особенно зимой, пасутся без присмотра и никто не всплёскивает руками в испуге обнаружив, что к весне, некоторое количество голов скота пропадает. Люди здесь живут в другом измерении, нежели в обычных городах и посёлках...

  Я уже как – то рассказывал, что волки живут тут раздольно, так как по бурятскому поверью, с волками лучше не враждовать, потому что «серые разбойники», узнав какое стадо скота принадлежит их «обидчику», начинают ему мстить и нападают именно на его лошадей, коров и овец...

  ... Снег на перевале наполовину растаял под лучами яркого горного солнца, и мы на тормозах, медленно спустились по заледенелой трасе, а когда проехали опасное место, остановившись, попили водички и перекусили, уже без опаски осматривая придорожные гранитные обрывы и скалы...

  Ещё ниже, зашли в кафе при дороге неподалеку от КПП и съели по несколько замечательно вкусных и сочных поз, – бурятской разновидности мясных пельменей.

  Когда молодой лейтенант – гаишник выйдя из будки, спросил нас у кого мы были в Оке, Толя сказал, что у Олега Иванова и лейтенант дружелюбно улыбнулся: Олега Иванова знали все и в Оке, и в Тункинской долине...

  Спустившись с гор, мы, под ярким розово – золотым закатным солнцем покатили в сторону Байкала, любуясь белоснежными пиками Тункинских Альп, вглядываясь в предвечернюю панораму степи, расстилающейся перед нами в обе стороны, на многие километры. Справа, вдалеке, на длинных, пологих склонах, загадочно и маняще, синела дремучая тайга...

  К Байкалу выехали уже в ночной темноте, и остановившись в придорожном, многолюдном кафе, стоящем на крутом склоне высоко над водой, попили чаю любуясь на переливы электрических огней внизу, на берегу невидимого Байкала...

  До Иркутска оставалось каких – нибудь сто километров...

  Февраль 2006 г. Лондон. Владимир Кабаков

  Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале «Что есть Истина?»: http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal

  РАССКАЗЫ ЛЁНИ ИВАНОВА

  ...Лёня и Эрден первый раз за весну собрались на охоту в верховья речки. Эрден жил за рекой, на Заворотной, с родителями. Лёня, пообещал другу заехать за ним с утра.

  Он, собравшись ещё с вечера, уложил всё во вьюки и стал смотреть телесериал «Бригада». Им, прошлой осенью, один знакомый предложил спутниковую антенну, и они купили. Этот же знакомый её быстро смонтировал.

  Сегодня всё это выглядит немного смешно – стоят деревянные, коричневые от времени и солнца постройки, а над крышей большого дома торчит черно-матовый диск антенны. Ещё десять лет тому назад, скажи кому – не поверил бы. А сегодня – почти у каждого стойба, в долине, есть эта антенна. Можешь десять и пятнадцать каналов ловить и выбирать, что душе угодно...

  " А «Бригады» мне нравятся – подумал Лёня, забирая свой походный рюкзак из пристроя.

  – Всё между собой разбираются, кто у кого закон нарушил" – вспоминал он утром с сочувствием, поджаривая себе вчерашнее мясо на газовой плите. У них в доме был баллон с газом, и когда спешили, то готовили себе на газовой плите...

  ... Он проснулся на рассвете, пока родители ещё спали, тихонько прошёл на кухонную половину, позавтракал вкусной телятиной, а кости выбросил во двор, чёрному Жуку – собаке-лайке.

  Потом оделся в охотничий костюм: резиновые сапоги, чёрные плотные брюки. На клетчатую ковбойку надел камуфляжную куртку, а сверху – солдатскую куртку, с меховым отложным воротником. На голову натянул брезентовую тоже камуфляжную панаму. Потом вывел из стойла своего Вьюнка, которого загнал туда ещё с вечера и дал овса.

  Вьюнок – невысокая, но живая и быстрая лошадка, косила коричневым глазом из-под чёрной жёсткой чёлки, спускающейся на морду, фыркала и переступала ногами, и когда, мотнув головой, задела плечо Лёни, тот ткнул её в ответ не больно, больше для порядка, проговорил, как один из героев «Бригады»:

  – Ну, ну! Аккуратней! – делая ударение на последнем слоге.

  Холодное, чистое солнце взошло над высокой горной долиной, пронизало холодный воздух золотыми лучами, обещая тепло к полудню. Горы, как обычно, в ясную погоду были хорошо видны во все стороны широкой долины реки Сенцы...

  И ощущая силу тренированного тела, охотнику захотелось поскорее почувствовать себя одиноким и свободным, как бывало всегда, во времена весенне летних удачных охот – походов.И он заспешил, определяя течение времени по высоте золотистого светила, в синем небе...

  Оседлав Вьюнка, Лёня забросил вьюки на коня, выровнял их, натянув повод, вскочил в седло и с места рысью, чуть ударив по бокам лошади сапогами, тронулся в сторону брода.

  Серая трава, покрывающая ровную широкую долину, кое-где чуть перебивалась зелёным; тёмно-синяя,холодная река, поблескивала на перекатах. Но в верховьях долины, он это помнил, в узких местах, где росли небольшие куртинки кустарника, заслоняющие воду от солнца, по берегам, ещё громоздились белые ледяные забереги, и речка, только в середине ледяного покрытия пробила себе дорожку и, сжатая с двух сторон, неслась шипя и всплескивая холодной стремниной.

  Перед бродом Вьюнок погарцевал немного, задирая голову, не хотел входить в реку, но Лёня дёрнул за повод, сердито крикнул: «Нн-о-о!» – и лошадь, чуть боком, кося глазом на хозяина, стуча под водой копытами по камням, перешла поток, и легко вскочила на высокий, крутой берег.

  Вьюнок, справная олошалка с чёрной гривой и развевающимся на ветру, хвостом, шёл по привычной дороге ходко, часто-часто переступая копытами с поблескивающими, стёртыми подковами

  Лёня сидел в седле, чуть сгорбившись, и привычно гасил инерцию толчков, чуть пружиня ногами, нажимая на стремена.

  Проезжая мимо кустарниковой рощицы, Лёня вспугнул выдру, которая чёрной таксой, неожиданно быстро кинулась к воде, и с плеском нырнула с берега.

  «Надо будет капканы поставить» – подумал охотник, но из-за поворота уже показалось стойбо, его старинного приятеля Эрдена, и он сам, увидев приятеля в окно, вышел на крыльцо уже одетый, и с винтовкой через плечо. Не дожидаясь, пока Лёня приблизится, он прыгнул в седло с крыльца, по длинной дуге подъехал к Лёне, и, улыбнувшись, поздоровался. Его лошадка была повыше ростом, ярко-коричневой масти, с белой отметиной на лбу.

  – Ты патроны взял? – спросил он Лёню, поравнявшись, и Лёня удивлённо посмотрел на него.

  – Не могу найти своих. Куда-то в верстак положил после зимы, и когда хватился, то не нашёл, – помолчав и поскрипывая седлом, чуть поднимаясь на рыси, в седле, добавил, – я тебе потом отдам.

  – У меня десять штук. Думаю, что нам хватит, – улыбнулся Лёня, – не на стрельбы едем.

  Он в армии был командиром танка, после окончания ветеринарного института, и слово «стрельбы» для него значило тяжёлый гул пушечных залпов и суета в тесной громыхающей железом машине, с выцеливанием мишеней.

  Лесная дорога поднималась в этом месте чуть вверх, вошла в лиственничный лес с кустарниковым, берёзово-осиновым подростом, с сероватой прошлогодней травой между деревьями, и мягкой, усыпанной серо-коричневой хвоей лиственницы, землёй.

  По осени, покрытие дороги было почти красным, ярко жёлто-оранжевым, но за зиму выцветало и, тем не менее, напоминало тканную дорожку, чуть прибитую к земле стаявшим снегом.

  Солнце светило справа, сбоку и там же, за рекой, сквозь чёрные ветви лиственниц был виден заснеженный хребет с высоким серыми скалами, гребёнкой торчащими на фоне синего неба.

  «Хорошо!» – подумал Лёня, изредка вглядываясь налево, на склон, кое-где видимый в прогалы леса. «Погода отличная, и сегодня можно добыть зверя».

  Эрден молчал, ехал чуть позади и невольно отвлекаясь, вспоминал вчерашний фильм «Бригада», жестоких бандитов: «Что они всё время делят, – думал он – не понимаю?».

  Он вспомнил про недавний случай угона тувинцами скота в соседней долине, из крайнего к перевалу стойба,: «Тувинцы, конечно, не бандиты, но стрельнуть, иногда, чтобы припугнуть исподтишка, могут. Тут они не бывают, – далековато от границы, но всё-таки неприятно...»

  Он тяжело вздохнул, поднял голову и закончил размышления: «Всё переменилось в мире за последние десять лет... И даже у нас, в долинах, где кажется всё застыло в неподвижности на долгие года...»

  Шурша травой, откуда-то справа на дорогу выскочил чёрный с обрубленным хвостом Лёнин Жук, глянул на хозяина, и, перейдя с рыси на галоп, убежал вперёд.

  «Хорошая собака», – отметил Эрден, и тут дорога, чуть спустившись с бугра, вышла на край долины, над которой покатой стеной клонился ближний хребет. Открылась большая каменная осыпь, серая, с коричневыми, высокими лиственницами, редко стоящими, вдоль границы леса.

  И Лёня, и Эрден стали внимательно вглядываться в лесные прогалы и скальные увалы, торчащие то тут, то там из склона. Крутяки, справа, уже освободились от снега и на сером фоне хорошо были заметны скальные, невысокие останцы, под которыми кое – где белели снежные не стаявшие ещё языки снега...

  Вскоре дорога свернула влево, вышла на большую поляну, ограждённую справа крупными зелёными елями, закрывающими обзор.

  Солнце здесь уже нагрело траву, и тёплый воздух поднимался струйками, в чистое небо. Посередине виднелся деревянный стол со скамьями и две лиственницы, стоящие отдельно, почти в центре круга. К нижним веткам лиственниц было привязано множество белых и синих ситцевых ленточек, обозначающих место почитания духа природы и охоты – Бурхана. Ленточки были похожи на бабочек, легкокрылой стайкой присевших отдохнуть на ветки.

  Тут же, под деревом набросаны были бутылки: стеклянные и пластиковые – знак, показывающий количество тех, кто, поклонившись Бурхану, выпивал сам и «брызгал» на землю – духам.

  Спешившись, приятели быстро и слаженно приготовили обед: пока один ходил за водой, на небольшой ручей, невидимый за тёмно-зелёной еловой стеной, другой разжёг костёр...

  Чай вскипел мигом. Бросили в кипяток горстку заварки, сняли котелок с тагана, разлили по кружкам, из вьюка достали мясо, лук, хлеб.

  Ели с аппетитом, удобно усевшись за стол, и сняв сапоги, грели ноги под ярким солнцем, и ходили вокруг костра по мягкой лиственничной хвое, которая щекотала кожу подошв.

  Обедая, говорили о маряне, сразу за поворотом, где могут быть изюбри. Эрден вспомнил, что прошлый год видел там четырёх медведей одновременно. Лёня кивал головой...

  Жук, появившийся откуда-то из ельника, лёг, тяжело дыша, открывая пасть и показывая красный язык.

  Когда отъехали от святого места, было всего двенадцать часов дня. Выезжая из леса, оба, почти одновременно, увидели на маряне, в дальнем её угл,у медведя. Он переходил с места на место, ворошил что-то широкой лапой, а потом совал в ветошь морду, вынюхивая запахи съедобных корешков.

  Друзья, не сговариваясь, спрыгнули с коней, привязали их к молодым осинкам, на обочине. Жучка взяли на поводок и, наискосок, через негустой лес, растущий у подножья склона, стали подниматься на склон, подбираясь к маряне.

  Потом, минут пятнадцать обходили маряну верхом, и, наконец, крадучись, стали приближаться к открытому месту, уже сверху вниз.

  На подходе, патроны поделили по пять штук каждому...

  Лёня, шедший впереди, вдруг поднял руку – он увидел медведя метрах в ста впереди. Жук, позади Эрдена, закрутил головой и стал нюхать воздух. Эрден подошёл ближе и когда напарник показал ему медведя на маряне, отпустил поводок, наступил на него ногой, поднял карабин и тоже стал прицеливаться.

  Лёня видел через мушку, как медведь,– круглый, мохнатый, – широкой когтистой лапой, как лопатой, сгрёб веточки и прошлогоднюю траву, и скусив несколько зелёных травинок, стал жевать их. Потом, подняв голову, посмотрел в его сторону.

  Охотник нажал на курок. Сухо треснул выстрел, и медведь упал.

  • Попал! – крикнул Лёня, но медведь тут же вскочил и прыжками поскакал к

  чапыжнику, непроходимой частой щёткой, растущему на склоне, посередине маряны. Жук, после выстрела рвался с поводка, и Эрден в суете, только со второго раза освободил собаку от ошейника.

  Лёня, коротко выцеливая, стрелил в бегущего медведя ещё раз, потом третий раз!

  Но, видимо, оба раза промазал, потому что медведь, после выстрелов, вскоре исчез из виду, заскочил в частый кустарник высотой с человека. Уже по скрывшемуся в кустах зверю, выстрелил и Эрден, но поторопился и тоже промазал.

  Жук, уже был там и почти вслед за медведем исчез в чапыге.

  Охотники опустили карабины, и пошли к кустам.

  – Я попал, – объяснял Лёня, – но он живучий. Дай мне ещё пару патронов.

  Только Эрден собрался вынимать пули из магазина, как медведь в чапыжнике рявкнул, и Лёня увидел, что кусты задвигались в обратном направлении, уже в их сторону. Сначала выскочил Жук, поджав обрубок хвоста, и оглядываясь, помчался к хозяину.

  Тут же из кустов выпрыгнул медведь и кинулся догонять собаку, пока не видя охотников.

  Лёня, помня, что осталось всего два патрона, выстрелил раз, а Эрден, в это же время – два. Выстрелы затрещали один за другим. Так! Так... – так...

  Медведь остановился, словно задумавшись, что делать дальше.

  Эрден, ёще раз выстрелил: – Так! – и медведь упал, но потом вскочил и снова убежал в кусты. Жук, напуганный медведем и пальбой убежал вниз, а Лёша и Эрден, возбуждённо переговариваясь, и стараясь не отходить друг от друга, подошли к чапыжнику, увидели кровь на земле, на следах, которые уходили в заросли, совершенно непроходимые для человека.

  • Нам туда нельзя! – коротко предупредил Эрден.

  • Он нас там, как котят задавит. Выстрелить не успеем.

  Лёня кивнул, соглашаясь.

  – А Жук где? – спросил Эрден.

  – Он, видимо, к лошадям побежал, – сокрушённо отметил Лёня.

  Решили обходить кустарник вокруг. Может быть, медведь прошёл сквозь чапыжник и убежал. Метрах в пяти от границы кустарника, пошли кругом вдоль зарослей. У охотников в стволах осталось по пуле. Их всё больше одолевал страх, хотя они молчали, храбрясь друг перед другом...

  А погода, за это время, переменилась.

  Тёмные облака набежали из-за белеющего снегом противоположного гребня. Поднялся ветер, лес зашумел. Лёне хотелось бросить всё, спокойно спуститься к лошадям, и ехать в зимовьё, которое было совсем недалеко.

  Эрден думал так же, но молчал, не желая показаться трусом. Для каждого это был не первый медведь, но до этого случая, всё обходилось без проблем. А тут...

  Шли медленно, тщательно глядя себе под ноги и на кусты, чуть раскачивающиеся под ветром. Когда обошли почти полкруга, оба облегчённо вздохнули...

  • Кажется, ушёл, – предположил Эрден, и тут же из кустов высунулась клыкастая, оскаленная пасть. Оба охотника навскидку выстрелили почти одновременно.

  Медведь находившийся метрах в десяти от охотников, получив две пули в грудь, почти одновременно, замер на месте, несколько раз дёрнулся, потом, словно очнувшись на время, словно ещё по инерции, прополз несколько шагов вниз к охотникам и припав к земле, замер, распластавшись метрах в пяти.

  Патроны у охотников закончились и они стараясь оставаться невозмутимыми, внутри, сильно это переживали. Совершенно необычное беззащитное состояние, когда ты стоишь с винтовкой в руках, но не можешь из неё выстрелить...

  Вынув ножи, Лёня и Эрден, сойдясь поближе, долго стояли, не желая приближаться к этому живучему зверю. Потом, решившись, осторожно, следя за тушей неподвижного зверя, подошли. Лёня сапогом ткнул в бок неподвижного хищника, но тот не шевелился.

  – Однако, разделывать надо, – неуверенно произнёс Эрден.

  Осторожно прикасаясь к мохнатым лапам, приятели осмелев, развернув зверя поудобнее, поправили ножи на бруске и, разобрав длинную тёмно-коричневую шерсть между задних ног, Лёня, вонзил нож, собираясь делать первый длинный разрез, и тут медведь рыкнул громко и зло. Оба охотника отскочили в мгновенье ока, и долго стояли, подняв ножи, ожидая нападения. Но медведь не двигался...

  Лёня вытер рукой вспотевший лоб. Если бы он был один, то просто ушёл бы к лошадям, а тут перед другом было стыдно...

  И всё-таки, сделав паузу, приятели неуверенно подошли к мёртвому зверю и осмелившись, сделали первый надрез...

  Потом, с облегчением вздыхая, привычно, не спеша, сняли шкуру, помогая себе острыми ножами и кулаками, втискивая их между шкурой и жирным мясом, и водя влево, вправо с нажимом, оттягивали скользкую сальную кожу...

  Наконец, шкуру отделили от туши, вскрыли нутро. Снаружи были видны пять ран в туловище, а когда вскрыли грудину, то оказалось, что сердце тоже пробито пулей. Медведь оказался довольно упитанным, с толстым слоем жира под шкурой и кусками нутряного жира на кишках, что по весне встречается не часто.

  Довольные неожиданной удачей и чуть возбуждённые после пережитых страхов Лёня и Эрдэн, оставив мясо на горе, спустились к лошадям, и там был Жук, выбежавший им навстречу и виновато вильнувший коротким хвостом, хозяину.

  • Ну что же ты? – спросил Лёня собаку, отстёгивая поводок от ошейника, но Жук молчал, и только виновато отворачивал морду в сторону...

  Мясо спускали вниз на лошадях, но Вьюнок, на подходе к разделанному зверю, почуяв медвежий запах, захрапел и стал пятиться задом вниз по склону, приседая и поскальзываясь, высекая подковами искры, из торчащих на поверхности камней.

  Лёня едва его успокоил, и Эрден, опасливо поглядывая на разгорячённого Вьюнка, пока хозяин держал лошадь за повод, загрузил мясо во вьюки и забросил их на спину лошади.

  До зимовья решили довести лошадей в поводу. Вышли на дорогу и двинулись небольшим караваном вперёд. Солнце село и заметно похолодало. Впереди, вверх по долине, где-то зашумела, загрохотала лавина. Лошади шли, прядая ушами и беспокойно косились назад, задирая головы и скаля зубы. Не доходя несколько метров до зимовья, Жук, опустивший голову к земле, бегущий какой-то полу – рысью. полу – галопом, вдруг бросился в кусты справа от дороги, и оттуда вылетел красавиц-изюбрь, с молодыми рожками. Олень, громадными прыжками перескочил через дорогу и помчался к речке, а за ним, с громким лаем, Жук.

  Всё это длилось несколько мгновений. Автоматически схватившись за карабин, Лёня тут же вспомнил, что у них нет патронов, и выругался. Эрден тоже занервничал, чувствуя свою вину...

  Но ведь медведя они всё-таки добыли и это без сомнения, была удача.

  Вскоре, от реки раздался лай собаки. Она непрерывно и равномерно тявкала на одном месте.

  • Наверное, быка в реке поставил, – со вздохом упрёка, невольно заметил Лёня,

  выходя уже на большую поляну, посередине которой, стояло квадратное зимовье с плоской крышей. Пока развьючили и расседлали лошадей, пока перетаскали вьюки с мясом медведя к зимовью, спустились сумерки. В это время вернулся Жук. Он был мокрый, облизывался и сразу же лёг в стороне от домика.

  Ещё через час, перед зимовьем горел в ночной темноте большой костёр, и фигурки двух охотников, на фоне яркого огня казались чёрными, и отбрасывали длинные расплывающиеся тени, когда они двигались вокруг костра...

  2005 год. Лондон. Владимир Кабаков

  ...Нас было четверо: я, Миша, Максим и Саня, друг и одноклассник Максима...

  Наконец – то я мог расслабиться... Посадив за руль хозяина «Круизера» Мишу, зевая, я залез на заднее место и завернувшись в спальник уснул. Но перед тем как заснуть, вспоминал последние свои «дни и заботы».

  ... "Мне не повезло. Вёз жену с работы и не спешил. Сидели разговаривали. Вдруг, какой – то придурок, «подрезал» меня и преспокойно порулил дальше – сегодня молодые борзеют, а как прихватишь кого, так под бандюков косят...

  Я Машу попросил держаться, вырулил на встречную полосу и по газам. «Нива» моя аж задрожала. Машка испугалась, вцепилась в сиденье. Встречные водилы шарахаются – думают мужик с ума сошёл. Догнал я этого пацана вклинился между ним и передней машиной, и по тормозам...

  Он конечно поцеловал меня в зад и засигналил...

  Остановились...

  Я выхожу, а он бежит навстречу, руками машет. Думаю, счас начнёт руками махать и я его с полным правом могу «успокоить». А он затормозил в метре и видимо что -то почувствовал и стал на словах права качать... Я ему говорю – вызывай ГАИ...

  Менты приехали как – то быстро, акт составили.... Дело в конце концов в суд пошло. Мамка у этого пацана настырная... Суд присудил оплатить ремонт... А я и не возражал...

  Но этот молодой, в следующий раз будет поосторожнее..."

  ...Машина внутри нагрелась. Когда я проснулся, уже к Култуку подъезжали... Байкал вскрылся, но по берегу белая полоска льда лежит – водой талые «иглы» повыбрасывало на галечный пляж...

  Заехали в местный магазин, купили ещё тёплого свежего хлеба и поехали дальше...

  Дело к вечеру... Ночевать надо... За Тибельтями, свернули налево и по лесной дороге, километра на два вверх поднялись, въехали в хороший лес, и увидели подходящую полянку у реки... Решили ночевать...

  Развьючились, костёр большой развели. Дровцы сухие, смолистые, колешь и душа радуется, как сахар под топором хрустят...

  Достали водочки, разложили закусочку. Мишина жена напекла мужу на дорогу пирогов с лосятиной...

  Сели вкруг костра, выпили по первой и хорошо стало, а тут и солнышко село, захолодало. На другой стороне Тункинской долины, гольцы в сумерках засветились снежными вершинами, а с нашей, уже и ночь подползла. Наш то борт пониже, да в тени... Звезды на небе высыпали... Благодать...

  Выпили по второй и вспомнил я, как первый раз к бурятам в Косую Степь ездил, за камедью. И стал мужикам рассказывать...

  "Приехал я туда уже в начале зимы, по первому снежку. Поселился в зимовейке, а через день и хозяин зимовья пожаловал. С ним была пара каких – то облезлых собачонок. Одна особенно какая – то тощая... "Болеет что – ли? – подумал я...

  Ночевали вместе, поговорили. Мужик оказался хороший, угостил сохатиной. Говорит недавно из под собак стрелил. Я не поверил, но промолчал... Назавтра он в лес ушёл, а та собака, тощая, намётом понеслась в тайгу. Думаю, вот «сюрпрайз» – в чём душа держится, а азарту на троих.

  Вечером прихожу к зимовью, а бурят уже ждёт меня. Говорит, помоги мясо вытащить. Сегодня собачки, сохатого прищучили на гривке. Бобик – бурят показал на тощего кобеля, – как только вышли в лес, следок прихватил и ушёл, а Жулька за ним. Через час слышу, далеко лают, на гриве. Поднялся туда, подкрался, вижу здоровую матку сохатого держат. А Бобик заметил меня и рад стараться, вокруг лося крутится, не даёт с места стронуться...

  Подошёл на шестьдесят метров, там ещё частинка такая, и оттуда стрелил. Матка прыгнула после выстрела, как ужаленная, метров через двадцать остановилась, постояла, постояла и упала. Я потом посмотрел – пуля сердце по краю задела..."

  ...Костёр трещит, мужики внимательно слушают, небо тёмное и из-за большого огня звёзд почти не видно...

  Выпили ещё по одной, закусили... Потом чаёк разлили – Божья благодать...

  Воздух прохладный, чай горячий, аж парит из кружки. Хоть и начало лета, но по ночам, да в горах прохладно... Зато хорошо, что комаров нет...

  Я наконец завершил свой рассказ.

  «– Я потом с этим бурятом, каждый год виделся. Он хоть и пьянь, но охотник хороший. Несколько сохатых за год со своим Бобиком и Жулькой добывал...»

  Помолчали. Выпили ещё...

  А Максим, посмеиваясь, вспомнил как прошлый год, случайно, в Тункинских Гольцах на трёхтысячник влезли...

  Мы с Саней были в Тунке. Выскочили на несколько дней. Я взял парочку

  деньков в институте, вроде никаких срочных обследований не предвиделось, и Санёк, тоже отпросился. На машинке доехали до Ниловой Пустыни, а там машину оставили у знакомых и на перевал. Ночевали, а утром позавтракали и пошли вдоль хребтика, чтобы высоту не терять...

  Хорошо! Ветерок дует, прохладно, небо синее. И долина под нами, а посередине речка петляет, и сверху, словно ручеёк...

  Уже во второй половине дня, видим слева гора овалом уходит вверх и

  вершины не видно. Подумали времени много, можно попробовать залезть...

  Начали подниматься. А подъём всё круче. А горка всё выше. И солнышко

  уже к горизонту опускается. Ну, думаем, поднимемся на вершину и вниз на другую сторону, уже бегом будем спускаться... А гора всё круче, идти всё тяжелее... И тут уже мы поняли, что торопиться нельзя, иначе голову можно потерять – такие скальные крутяки начались...

  И наконец, кое – как на гребень поднялись. Отдышались, прошли по гребню, на противоположную сторону глянуть. А там обрыв... Да и солнце уже село...

  Мы потоптались, потоптались и решили. Ночевать надо. Поужинали без

  костра, всухомятку и на боковую. Выбрали площадку под скалкой, в спальники залезли и сразу уснули, а ноги гудят и сердечко колотится. Тут я понял, что мы высоко забрались...

  Ночью конечно холодно стало, прижались друг к другу, кое – как до утра

  продержались. Проснулись, из спальников вылезли, а холодно, давай вверх – вниз бегать, греться.

  И дёрнул же нас чёрт, спускаться по противоположной стороне. Там обрыв – не обрыв, но крутяк приличный. И чем дальше, тем веселее. Пришлось рюкзаки снимать и поочерёдно спускаться. Вначале рюкзак спустим вниз, а потом сами подбираемя. И так раз за разом...

  В одном месте Саньке не повезло, он рюкзак не удержал, отвлёкся на

  мгновение, потом глянул, а рюкзак уже вниз поскакал и из него весь груз постепенно вываливается на этих скачках... Мы рюкзак, только глазами проводили...

  Санёк, глядя в огонь смущённо кивнул подтверждая всё сказанное Максимом.

  ...Ночь опустилась на притихший лес, и где – то далеко заухал филин. Речка под берегом шумела быстрым течением и изредка на середине, выскакивая из воды плескался крупный хариус. Миша встал, подложил в костёр сухих дровишек, сходил за водичкой к реке, поставил кипятиться новый чай и прилёг на старое место, оперев голову на локоть. А Максим продолжил:

  – Мы уже не рады были, что в эту сторону начали спускаться... Санёк снова кивнул головой...

  – Наконец часам к двенадцати, мы выбрались на безопасное место. Санёк

  пошёл вещички из рюкзака собирать, а я заметил пустой рюкзак, застрявший в кустах, и принёс его. Вещи почти все нашлись и мы, чуть передохнув тронулись ниже в распадок, где ручеёк бежал и росло несколько сосёнок. Там мы чай соорудили и только тогда расслабились – вполне могли мы с этой горы вниз головой улететь...

  Максим помолчал, отхлёбывая свежезаваренный чай и завершил историю...

  Позже я альпинистам знакомым рассказал. Так они головами качали и говорили, что нам повезло. Ведь это был известный в Гольцах трёхтысячник и на него только со снаряжением поднимаются. А мы на своих – двоих...

  ...Спать расхотелось, и я вдруг вспомнил одну историю, из того периода жизни, когда я подрабатывал, собирая камедь. У меня была хорошая работа в проектном институте, но получал я там рублей двести тридцать в месяц, а на камеди, иногда мог за недельку рублей пятьсот заработать. А тогда на пятьсот рублей можно было приличный мотоцикл купить...