Текст книги "Психическая самозащита"

Автор книги: Владимир Данченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Еще один недостаток рассматриваемого типа защиты состоит в

том, что им нельзя воспользоваться сразу. Развитие

устойчивого сознания себя во сне – сложный, продолжительный

процесс, и поэтому в качестве защиты такое сознавание может

применяться лишь единичными людьми, профессиональными

психонавтами. Учитывая сказанное выше представляется

очевидным, что непрофессионалам следует рассматривать сон как

путешествие в чудесную страну, а от всех возможных в этой

стране патогенных случайностей, если таковые случаются,

защищаться уже наяву.

3/ Устранение результатов психического нападения, которое

имело место во сне, в принципе НИЧЕМ не отличается от

устранения результатов психического нападения, которое имело

место наяву, поскольку структура и характер состояний,

обусловленных нападением во сне, ничем не отличается от

структуры и характера состояний, обусловленных нападением

наяву: общая слабость, отрицательный эмоциональный фон,

скачка мыслей вокруг темы своей "беззащитности перед

могущественными силами мрака", а также воображение,

воображение и еще раз воображение – много воображения.

Особенность нападений во сне состоит в том, что, просыпаясь,

человек обнаруживает себя уже в крайне отрицательном

состоянии. Для борьбы с ним предлагается метод так

называемого "вытеснения". Согласно традиционной оккультной

интерпретации, для этого необходимо: 1/ "прервать контакт с

враждебными силами", 2/ "очистить атмосферу окружения", 3/

"восстановить ауру".* Фактически, указанные три этапа

соответствуют работе с тремя "оболочками" – ментальной,

витальной и энергетической. Задача состоит в том, чтобы

оттеснить отрицательную психическую информацию от более

"глубоких" оболочек к более "поверхностным".

_____________________________________________________________

* См.: Dion Fortune. Op.cit., p.176.

–

Начинать вытеснение следует с памяти о сновидении, осознав,

что память в данном случае служит инструментом вторжения

прошлого в настоящее. Ничего того, что вы видели во сне, в

настоящий момент УЖЕ НЕТ. Осознайте со всей ясностью этот

факт. В настоящий момент вы просто находитесь в определенном

отрицательном состоянии, причем сохранению и упрочению этого

состояния способствуют именно воспоминания об увиденном и

пережитом.

Далее следует успокоить воображение, осознав, что оно в

данном случае служит инструментом, проецирующим ваше

настоящее состояние в будущее, то есть продлевающим это

отрицательное состояние. Успокоить воображение может помочь

воспоминание о материалах данного текста.

Теперь при помощи ума, освобожденного из рабства памяти и

воображения, можно проанализировать, чем обусловлено ваше

нынешнее отрицательное эмоциональное состояние. Вы

обнаружите, что оно было вызвано все теми же памятью и

воображением!

Возможно, осталось еще и отрицательное "энергетическое"

состояние: хотя нападения во сне носят, как правило,

витальный характер, общее отрицательное эмоциональное

состояние нередко "детонирует" на энергетику. В этом случае

возможны три варианта. При достаточно развитой способности

концентрации внимания можно воспользоваться обычной

концентративной защитой. Можно сплясать "танец Победы",

принять холодный душ, сделать зарядку и т.д. А можно,

воспользовавшись случаем, понаблюдать за тонкими

энергетическими процессами повышения тонуса, притока сил и

другими восстановительными ощущениями.

* * *

О преимуществах "защиты после сна" говорит тот факт, что

обычный человек во сне несознателен и в любом случае сознает

нападение лишь по пробуждении. О нападении же можно говорить

лишь тогда, когда вы его сознаете. Если во сне имело место

какое-то отрицательное "событие", которое вы воспринимаете не

как нападение, а как кошмар, это "событие" не может завладеть

вашим воображением и тем самым причинить вам вред.

Устанавливающее в психике отрицательную доминанту воображение

подключается лишь в момент осознания того, что это был "не

просто кошмар".

Поэтому если в момент пробуждения или после него вы решаете

по какой-либо причине, что это был "не просто кошмар", а

нападение, вам следует воспользоваться защитой так, как если

бы нападение было совершено не во сне, а наяву. Запомните раз

и навсегда: значим лишь тот момент, когда происходит

осознание нападения. Нападение не состоялось до тех пор, пока

оно не осознано. Обратные утверждения бездоказательны в

принципе и исходят от тех, кто стремится завладеть вашим

воображением. Сознавание служит необходимым условием всякого

нападения; сознавание – это своеобразная "антизащита".

В то же время оно служит необходимым условием всякой защиты.

Сознавание обуславливает как "защиту", так и "нападение",

и то и другое становится возможным исключительно благодаря

сознаванию. Оно создает условия для того и другого, наблюдает

то и другое, или что-то одно или не наблюдает вовсе. Оно

может вовлекаться в то и другое, или во что-то одно или не

вовлекаться вовсе. Сознавание – хозяин внутреннего мира,

Мастер, который зачастую не сознает своего мастерства.

Мастерство сознавания лишает смысла всякую защиту.

Сознавание это именно антизащита.

20. АНТИЗАЩИТА

Антизащита прямо противоположна "абсолютной защите"

принципиальному неверию в патогенную систему верований. Как

указывалось в первой главе, нет систем верований патогенных

от начала и до конца. Системы верования могут быть

патогенными в каких-то частных своих аспектах. В то же время

отвергнуть ту или иную систему можно лишь полностью, включая

все ее непатогенные аспекты.

Однако подумайте, ведь межличностные взаимодействия в форме

"психического нападения" и "психической защиты" это такая

частность, такая мелочь, такой пустяк по сравнению с теми

перспективами, которые раскрывает перед нами биопольная

система верований, что отказываться от этих перспектив из

страха быть инвольтированным – все равно, что менять право

первородства на чечевичную похлебку.

Ведь то, что мореплавание чревато кораблекрушениями, не

значит, что от него нужно отказаться. Нужно совершенствовать

мастерство навигации. Успех "психических нападений"

обусловлен нашим разнузданным воображением, но из этого вовсе

не следует, что нам нужно стать начисто лишенными воображения

истуканами, защищенными "по гроб жизни". Нужно

совершенствовать присущую нам в зародыше способность

сознавать происходящее.

"Защита – это сопротивление", – говорит Кришнамурти, – "а

сопротивление не дает понимания". Антизащита – это готовность

опытно пережить любые возможности, предоставляемые данной

системой верований. Антизащита приносит плоды, однако плоды

совсем иного рода, нежели плоды, скажем, "витального айкидо".

Ее задача состоит не в том, чтобы "энергетически облапошить"

незадачливого индуктора с его же собственной помощью. Она не

имеет ничего общего с конфронтацией или всепрощением.

Благодаря антизащите перцепиент обретает ПОНИМАНИЕ

ПРОИСХОДЯЩЕГО И САМОГО СЕБЯ.

Так, применяя антизащиту в случае энергетического нападения,

то есть полностью раскрывая себя "энергетической ситуации",

но не вовлекаясь в нее витально и ментально, мы обретаем

полноту понимания ситуации. Применяя антизащиту в случае

витальных и ментальных нападений, мы обретаем понимание этих

частей своего состава со всеми их пробоинами и заусеницами.

Мы видим, в чем наша слабость.

Мы видим это гораздо лучше, чем если бы попытались во всем

разобраться сами, ведь в каждом из нас существует

подсознательная тенденция закрывать глаза на свои "маленькие

слабости". Во время нападения "противник" безжалостно

ПОКАЗЫВАЕТ нам их. Поняв, какое это большое счастье и удача

подвергнуться нападению, вы поймете, почему "воин жаждет

поражения" и ищет "достойного противника". То, что не убивает

нас, делает нас сильнее.

Как выработать антизащиту? Резонный вопрос, поскольку для

того, чтобы воспользоваться антизащитой, необходимо сперва ее

выработать. Ибо нам лишь кажется, что мы сознаем

происходящее; в действительности же мы, разомлев в теплых

лучах памяти и воображения, движемся по жизни на "автопилоте"

стереотипных реакций и не сознаем почти ничего, – даже

образов памяти и воображения. Попробуйте в экспериментальных

целях соотнести только что сказанное со своим собственным

опытом. Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз

что-то СОЗНАВАЛИ... Много ли вы СОЗНАВАЛИ только что?...

Попытайтесь ОСОЗНАТЬ хоть что-нибудь в окружающей вас

обстановке... Ну, для начала хватит.

Развитие сознавания основано на методе так называемого

"некритического самонаблюдения", то есть безаналитического

наблюдения своих внешних и внутренних реакций на среду без

одобрения или осуждения их как "правильных" или

"неправильных". Чтобы наблюдать свои проявления, нам

потребуется разотождествиться с ними.

В контексте антизащиты речь идет о способности

разотождествляться с тремя вышеупомянутыми "оболочками", по

крайней мере, с двумя "крайними" из них – энергетической и

витальной, – невовлеченно наблюдая свои эмоции (радость,

печаль, гнев, страсть и т.д.), свое тоническое состояние

(усталость, бодрость, напряженность, апатию и т.д.), а также

ощущения в теле. Все это мое, но это не я. А кто я? Скажем

так... Скажем так: я – сознающий.

План отработки антизащиты приблизительно таков: 1/ необходимо

научиться разотождествлять в случае необходимости свое

тоническое и эмоциональное состояние, то есть обрести

способность сознательно контролировать автоматический процесс

их взаимообусловленности; 2/ необходимо научиться

разотождествлять в случае необходимости свои эмоции и мысли,

то есть обрести аналогичную способность и в данной сфере.

Здесь подчеркнуто "в случае необходимости", потому что в их

отождествленности нет ничего плохого; просто вам нужно уметь

разотождествляться. Хроническое же, неконтролируемое

разотождествление называется "шизофренией" и от нее Боже вас

упаси.

Важно отметить, что антизащиту следует вырабатывать не в

критических ситуациях "психических нападений". Несколько

"острых опытов", конечно, помогут выявить степень своей

неразотождествленности с "оболочками", наглядно покажут

основные задачи будущей работы с сознанием.

Освоение антизащиты – лишь один из частных случаев

прикладного психического развития. А вообще, поскольку мы

есть и продолжаем быть, нам не остается ничего иного, кроме

как продолжать сознавать свое бытие. Развивается наше бытие

развивается и сознавание. Сознавание тоже можно развивать;

при этом, говорят, будет развиваться и бытие. Процесс

развития сознавания (сознательности), сознания (сферы

сознаваемого бытия) и самосознания, ведущий к сплавлению этих

трех в одно, называется Йогой. В процесс этот неосознанно

вовлечено все человечество, однако нам в данном случае

приходится развивать свое сознавание СОЗНАТЕЛЬНО, то есть

СОЗНАТЕЛЬНО "заниматься" Йогой.

Впрочем, "Йогой" это называть не обязательно... Итак,

сознавание (назовем его "антизащитой", – что, впрочем, тоже

не обязательно) следует развивать не в патологических

условиях "психических нападений", а в нормальных условиях

повседневной жизнедеятельности, наблюдая работу "оболочек" в

бытовых ситуациях и обычных контактах с людьми – контактах

положительных, отрицательных и нейтральных. "Нападения" же

следует рассматривать как тестовые ситуации, своего рода

экзамены на разотождествленность.

21. ЗАЩИТА В ПРЕДГАЛЛЮЦИНАТОРНЫХ СИТУАЦИЯХ

Как уже говорилось, галлюцинации представляют собой

неконтролируемое проникновение астрального плана ("мира

сновидений") на физический. Галлюцинаторные образы, конечно,

вовсе не обязательно являются результатом психического

нападения, однако в исключительно редких случаях могут иметь

и такую природу. Это очень коварная форма нападения: цель его

заключается в том, чтобы восстановить против человека его

социальное окружение. Галлюцинирующий перцепиент, как

правило, проявляет черты неадекватного поведения, в

результате чего подвергается более или менее длительной

изоляции в сумасшедшем доме. А как свидетельствуют очевидцы,

по сравнению с испытаниями, выпадающими на долю перцепиента в

этом заведении, все психические нападения – детский лепет.

Различают два этапа неконтролируемого проникновения

астрального плана на физический: 1/ этап "утоньшения завесы",

разделяющей эти два мира и 2/ этап "разрыва завесы", который

сопровождается выходом астральных форм и сущностей в сферу

восприятия физического мира. "Утоньшение завесы" может

происходить без последующего "разрыва", а "разрыв" завесы

без предшествующего "утоньшения".

Утоньшение завесы вызывает у перцепиента чувство какого-то

незримого присутствия. Перцепиент чувствует, что он

превратился в объект наблюдения со стороны неких сущностей,

безмолвно стоящих у самой черты, отделяющей наш мир от мира

сновидений. Предчувствия перцепиента могут подкрепляться и

различными двигательными явлениями в периферическом поле

зрения.

Ощущение незримого присутствия нередко сопровождается

чувством беспредметного страха, то есть страха, для которого

отсутствуют какие-либо объективные причины. В чувстве

беспредметного страха, как будет показано далее, нет ничего

плохого. Однако иногда беспредметный страх перерастает в

беспредметную панику; паника же сопровождается неадекватными

формами поведения и может послужить поводом для

госпитализации перцепиента.

Эффективная борьба с паникой невозможна без сознавания

происходящего и понимания его механизмов. Однако задача эта

затруднена по той причине, что люди, как правило, боятся

бояться. Расценивая страх перед "незримым присутствием" как

явление того же порядка, что и детский страх темноты, они

пытаются поскорее подавить эти малоприятные и "недостойные

мужчины" ощущения, лишая себя тем самым возможности понять,

что с ними происходит.

Действительно, темнота и "незримое присутствие" – ситуации

аналогичные. И в первом, и во втором случае отсутствует

сенсорный (чувственный) материал для так называемого "

опережающего отражения" действительности, этого "событийного

радара", благодаря которому человека не так легко застать

врасплох.

Беспредметный страх – это естественная реакция живого

организма на сенсорно непрогнозируемую ситуацию (СНС), то

есть ситуацию, в которой отсутствует объективная возможность

прогнозировать течение событий и применять имеющиеся на

подхвате стереотипы двигательных реакций. При этом восприятие

и проведение как бы снимаются с "автопилота" и переводятся на

"ручное управление": СНС ставит организм перед необходимостью

постоянно быть готовыми сразу ко всему.

Происходит экстренная мобилизация всех энергетических

ресурсов, и тело превращается в туго сжатую пружину, готовую

в любой момент автоматически разрядиться в любом направлении,

которого может потребовать ситуация. Такое состояние ТЕЛА,

готового к любому немедленному действию, субъективно

переживается как чувство беспредметного страха.

Специфика этой "субъективной составляющей" рассмотренного

выше психофизиологического состояния человека определяется

отчаянными попытками УМА также быть готовым ко всему. Дело в

том, что нетренированный человеческий ум неспособен быть

готовым к какому-либо действию (тем более, быть готовым ко

всему), – он способен лишь действовать, беспорядочно

действовать. И если в ординарных ситуациях эта

беспорядочность движется по упорядоченным руслам стереотипов,

то в СНС она становится очевидной.

Будучи лишен объективной основы для прогнозирования, и

будучи в то же время неспособен остановиться, исчезнуть,

передав бразды правления непосредственному восприятию, ум

разворачивает лихорадочную безосновательную прогностическую

деятельность, молниеносно моделируя массу вариантов

"развязки" ситуации. Поскольку же всякая СНС таит в себе

потенциальную угрозу для выживания, она "взрыхляет" самые

глубинные, архаические слои психики. По принципу "тяжело в

науке – легко в бою", ум готовит тело к худшему. Тут тебе и

казаки-разбойники, и серый волк, и черные маги, и "существа

мрака" и весь астральный набор.

Если же дрожащий палец ума случайно нажмет на спусковой

крючок тела (который должна была нажать сама ситуацию), может

произойти пробой умственной беспорядочности на двигательную

сферу. Состояние, в котором беспорядочность охватывает как

интеллектуальный, так и двигательный аппарат человека,

называется паникой.

Попадая в СНС, обычный современный человек легко впадает в

панику: жизнь его бедна подобными ситуациями, и у него

практически отсутствует опыт порождаемого ими глубокого

страха: он НЕ УМЕЕТ БОЯТЬСЯ. Для обретения такого умения один

только интроспективный анализ недостаточен; для обретения его

надо почаще попадать в СНС, но попадать не в качестве

невольной жертвы, а в качестве сознательного участника. Таким

образом, речь идет об экспериментальной работе со страхом.

Идеальная экспериментальная ситуация, моделирующая ощущение

"незримого присутствия", – это одинокая прогулка в глухом

лиственном лесу безлунной ветреной ночью. Данная ситуация

позволяет достичь подлинно беспредметного страха, так как в

наших лесах отсутствуют хищники, питающиеся человеческим

мясом, а преступные элементы в указанное время суток

предпочитают более комфортную среду.

Итак, "победить" страх такого рода невозможно – это

естественное состояние организма в СНС. Но если не бояться

этого самого энергетичного из доступных человеку состояний,

его можно использовать для разных целей. Вместе с тем

воспользоваться энергией страха очень трудно, поскольку он,

подобно цепной реакции, моментально распространяется из

энергетической во все остальные "оболочки" и сам, так

сказать, пользуется ими. Задача состоит в том, чтобы

локализовать его в границах "энергетики". Локализованный

таким образом страх становится чем-то вроде управляемой

термоядерной реакции и превращается в мощный источник

энергии.

Ключ к искомой локализации лежит в самой глубокой из

охваченных страхом оболочек – ментальной. Нейтрализовать ее

активность, обусловленную беспредметным страхом, невозможно

ни подавлением ("Как тебе не стыдно, взрослый ведь человек" и

т.д.), ни уговорами ("Все бандиты давно уже спят" и т.п.).

Необходимо добиться положительного усилия в требуемом

направлении от самого интеллекта, а именно,

интеллектуального согласия на то, что произойдет. Ум

перестает сопротивляться будущему и дает на него согласие:

пусть "это" произойдет, чем бы оно ни было. Тем самым ум, у

которого выбита из под ног почва для прогнозирования,

прекращает "бой с тенью" и, подобно телу, изъявляет подлинную

готовность участвовать в том, что произойдет (если оно

произойдет). Это очень "освобождающая" форма согласия. Она

сопровождается остановкой ментального потока, резким

прояснением восприятия происходящего, положительным

эмоциональным всплеском и чисто физическим ощущением спада

напряжения – "будто гора с плеч".

Такое согласие – труднодостижимый, но совершенно необходимый

этап, лишь по прохождении которого начинается собственно

"энергетическая" работа. Энтузиастов, впрочем, следует

предупредить и против слепого увлечения страхом. Страх

повышает только муладхарный тонус, тема же

"психоэнергетических преобразований" выходит за рамки нашего

рассмотрения. Кроме того, для энергетической работы со

страхом нужна соответствующая "общеэнергетическая" подготовка

("прочистка каналов" и т.д.), способность активно

восстанавливать равновесие во внутренней среде организма, – в

противном случае такая работа чревата всякого рода

физическими расстройствами. Не следует забывать, что

энергетическая мобилизация организма в СНС сопровождается

гормональной бурей, для нейтрализации которой от организма

требуются дополнительные усилия.

Однако для целей профилактики неадекватных форм поведения,

связанных с "утоньшением завесы" между нашим миром и миром

сновидений, описанный этап работы со страхом оказывается не

только необходимым, но и достаточным. Вместе с тем значение

его не исчерпывается столь узкими прикладными задачами; ведь

сама наша жизнь представляет собой по существу

непрогнозируемую ситуацию более высокого порядка, – ситуацию,

в которой обычный наш "событийный радар" подобен посоху

слепца. Осознание факта непрогнозируемости жизни поможет нам

осознать и наш глубинный беспредметный "страх перед

завтрашним днем", а также примитивность наших попыток

заглушить этот страх. Сознавание – единственный путь к

избавлению и в этом случае.

22. ЗАЩИТА В ГАЛЛЮЦИНАТОРНЫХ СИТУАЦИЯХ

По мере "утоньшения завесы", разделяющей физический и

астральный миры, наблюдается активизация смутных зрительных

образов в периферическом поле зрения. С "разрывом завесы"

астральные формы и сущности перемещаются из периферического в

центральное поле зрения, то есть полностью проникают в сферу

восприятия физического мира.

Защита в случае проникновения астральных форм и сущностей на

физический план (не имеет значения, произошло это в ходе

психического нападения или нет) ничем не отличается от защиты

в случае сознательного выхода в астрал, поскольку астральные

формы, вторгаясь в область восприятия физического плана, не

смешиваются с ним и сохраняют свою астральную специфику (см.

гл.18). Однако ситуация сознательного выхода в астрал

существенно отличается от ситуации с проникновением

астральных форм на физический план.

Если в первой ситуации человек, как правило, в значительной

степени контролирует себя, сознает специфику происходящего,

то вторая ситуация, как правило, оказывается для человека

неподконтрольной, напоминая тем ситуацию непроизвольного

астрального выхода, то есть сновидения, в котором человек не

сознает, что все это ему только снится. Поэтому астральной

защитой в здесь можно воспользоваться лишь в том случае, если

превратить ситуацию из неконтролируемой в контролируемую,

"осознать себя во сне".

Это достигается не путем подавления вторгшихся астральных

форм, а путем осознания двух особенностей данной ситуации:

во-первых, произошло ВТОРЖЕНИЕ, так что формы эти не являются

частью физического мира; во-вторых, вторжение произошло лишь

ДЛЯ НАС, но не для людей, находящихся рядом с нами. Осознание

первого позволяет сохранить адекватную позицию по отношению к

астральным формам (см. гл.18), а второго – сохранить

адекватную позицию по отношению к непосредственному

социальному окружению.

Со сложностью задачи превращения неконтролируемой ситуации в

контролируемую сталкивался каждый, кто испытал состояние

сильного алкогольного опьянения, в котором ситуация властвует

над человеком, а не человек над ситуацией. Неконтролируемое

состояние алкогольного опьянения – это сновидное состояние,

до некоторой степени воспроизводящее бесконтрольность

состояний обычных сновидений. Поскольку же характерной чертой

всякого психотического (в том числе и галлюцинаторного)

состояния служит его неконтролируемость, состояние

алкогольного опьянения можно рассматривать как

экспериментальный психоз и использовать для опытного изучения

механизмов неконтролируемых состояний.

Автор нашел, что состояния, оптимальные для

экспериментальной работы, достигаются при помощи 40% алкоголя

в дозировке 300-500 мл для взрослого мужчины. Опыты с

неконтролируемыми состояниями следует проводить не чаще

одного раза в месяц в смешанной разнополой пьюще-непьющей

группе. Особое внимание следует уделять выявлению

неадекватности своего поведения и неадекватности оценки

ситуации, а также выявлению момента перехода из

контролируемого состояния в неконтролируемое (висцеральные,

вестибулярные и речевые расстройства при такого рода

экспериментальной работе рассматриваются как побочные эффекты

и специальной фиксации не подлежат). Личные наблюдения

следует сравнивать затем с наблюдениями трезвых членов

группы.

Высоко развитое сознание и контроль над внутренними

состояниями дают возможность адекватно прореагировать и на

ситуацию, создавшуюся в результате проникновения астрального

плана на физический. Так, в литературе описаны случаи, когда

йоги, однократно поглощавшие значительное количество опия и

даже столь мощного галлюциногенного препарата как ЛСД,

продолжали вести себя так, будто ничего не произошло.

Разумеется, мы не можем судить о внутренних состояниях,

переживавшихся этими йогами; но если человек контролирует

свои поступки и укладывается в рамки условного диапазона

конвенциальных (общепринятых) норм поведения, его психическое

состояние не может рассматриваться как "ненормальное". О

патологии можно говорить лишь в том случае, если неадекватным

становится наше поведение, если мы утрачиваем сознание того,

как наши поступки выглядят с точки зрения ни о чем не

подозревающих внешних наблюдателей. Кстати, попытки посвятить

в свой опыт лиц, не готовых принять его, также следует

рассматривать как неадекватное поведение.

* * *

"Мир сновидений" во всей его полноте лишь изредка

прорывается в сферу восприятия физического плана. Как

правило, перцепиент имеет дело с "изображением без звука" или

со "звуком без изображения". В последнем случае речь идет о

так называемых "голосах". Голоса могут быть различно

настроены к перцепиенту. Характерная особенность "враждебных"

голосов состоит в том, что они активно пытаются склонить

перцепиента к неадекватному действию.

Навязываемая таким путем "отрицательная информация" может

облекаться в форму голосов людей, которых перцепиент любит и

уважает – друзей, близких родственников и т.д. Голоса эти

стремятся заинтересовать перцепиента, втереться к нему в

доверие, вовлечь его в активный диалог, овладеть его

вниманием и воображением, помрачить осознание специфики

происходящего, а затем при помощи угроз, обещаний, обвинений

и т.п. подчинить его поведение своей воле. Они подобны

сладким песням сирен, завлекавших очарованных мореплавателей

на рифы. Голоса, разумеется, далеко не всегда зловредны.

Классический тому пример – голос ("даймон") Сократа,

предупреждавший его, что он не должен делать, но никогда не

говоривший ему, что он должен делать.

Малейшее поползновение со стороны голоса НАВЯЗАТЬ

перцепиенту свою волю или мнение служит верным индикатором

"зловредности", причем индикатор этот может сработать в любой

момент. Как правило, это происходит едва лишь голосу удалось

"заговорить" перцепиента и тот утратил бдительность. Более

того, утратившего бдительность перцепиента вполне могут

довести до больницы как нейтральные, так и доброжелательные

голоса. Действительно, вид человека с помутившимся взором и

выразительной жестикуляцией, который беседует с невидимым

собеседником, приводит окружающих к вполне естественному

выводу, что этому парню не мешает подлечиться.

Голоса поистине непредсказуемы в своих намерениях, поэтому в

отношениях с ними огромное значение обретает способность к

самоконтролю, неусыпному сознаванию специфики ситуации. Ни в

коем случае не следует забывать, что, будучи порождениями

астрального мира (см. гл.18), голоса неспособны

воздействовать на нас иначе, кроме как через воображение.

Наблюдать за их попытками убедить нас в своем всемогуществе

(и тем самым вовлечь в свою игру) довольно любопытно. Что

характерно, голоса используют при этом известный

пропагандистский прием: "Если вы хотите сделать ложь истиной,

повторяйте ее почаще".

Для страха перед голосами нет никаких причин; в них нет

ничего дурного за исключением упорных попыток манипулировать

человеком, то есть попыток заставить его реагировать на себя

определенным образом – эмоционально или поведенчески. В

манипуляции как таковой также нет ничего дурного – это

неявный принцип "нормальных" межличностных отношений. Однако

в случае с "враждебными голосами" мы сталкиваемся с

патологической, доведенной до абсурда жаждой абсолютной

"власти ради власти" над объектом манипуляции, – власти,

способной принудить его демонстрировать неадекватные формы

поведения.

Говорят, что враждебные голоса обладают огромной силой

внушения, противостоять которой очень трудно. Но чем

обусловлена эта сила? Голоса появляются внезапно и застают

перцепиента врасплох: он к "такому" не готов. Он не

соображает, что происходит, и совершенно не осведомлен о

своих "правах и обязанностях". Благодаря этому его попросту

обманывают. Используя фактор внезапности, а также

экстраординарность ситуации и растерянность перцепиента,

голоса с чисто цыганской методичностью приступают к

откровенному вымогательству неадекватности. Эти бесплотные

призраки грозят, требуют и обещают с искренним жаром сердца,

нимало не заботясь о том, что не в состоянии принести нам

какой-либо вред, что мы ничего им не должны, а они в свою

очередь, ничего не могут нам дать. Короче говоря, голоса

берут перцепиента "на испуг" – в этом и заключается вся сила

их внушения.

Апеллируя к возбужденному воображению перцепиента, голоса

неприкрыто пытаются добиться от него очевидной

неадекватности. Защита против такой патологической

манипуляции со стороны голосов, ведущей к явной

неадекватности поведения перцепиента, основана на опыте

сознавания механизмов нормальной манипуляции, которая исходит

от непосредственного социального окружения перцепиента и

ведет к "конвенциальным неадекватностям" в его поведении, то

есть неадекватностям, не выходящим за рамки общепринятой

"нормы", но нежелательным для него лично.

Не поддаваться на откровенную "патологическую манипуляцию"

голосов трудно лишь оттого, что она непривычна и шокирует

своим апломбом. Не поддаваться на "нормальную манипуляцию"

окружающих гораздо сложнее: она слишком привычна и, проникая

в нашу плоть и кровь, совершенно незаметна.

Обычно манипуляцией называют лишь особо нарочитые и

беспардонные попытки одного человека оперировать поведением и

восприятием другого человека. Если же человек попросту

оскорбляет нас (и если мы при этом оскорбляемся), мы как

правило не усматриваем в этом никакой манипуляции: мы ощущаем

лишь свои отрицательные эмоции. Мы видим только, что он

плохой, он сделал нам плохо (обижает, не уважает и т.д.), и

нам почти никогда не приходит в голову, что это ведь мы

реагируем на него, мы пляшем под его дудку, мы переживаем

навязанные им ненужные нам ("неадекватные") состояния или

даже, возможно, совершаем какие-то ненужные нам поступки

весьма сомнительной адекватности. Достаточно понаблюдать

схватку какой-нибудь пиратствующей старушки с желторотой

молодежью в общественном транспорте, чтобы понять, о чем идет

речь.

Манипуляция имеет место всякий раз, когда человек с чей-то

подачи вовлекается в какие-то нежелательные для себя

состояния или действия. По своей воле человек ни во что

подобное вовлекаться не станет, и если это произошло, значит

он на что-то купился, на что-то клюнул, значит произошла

манипуляция, – вне зависимости от того, насколько поймавший