Текст книги "Московский процесс (Часть 2)"

Автор книги: Владимир Буковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

«Взрывы все сильнее сотрясали Тадж-Бек. По коридору, весь в отблесках огня, шел (…) Амин. Был он в белых трусах, флаконы с физраствором, словно гранаты, держал в высоко поднятых, обвитых трубками руках. Можно было только представить, каких это усилий ему стоило, и как кололи вдетые в вену иглы.

– Амин?! – увидев, не поверили врачи своим глазам. (Один из них), выбежав из укрытия, первым делом вытащил иглы, довел его до бара. Амин прислонился к стене, но тут же напрягся, прислушиваясь. Врачи тоже услышали детский плач – откуда-то из боковой комнаты шел, размазывая кулачками слезы, пятилетний сынишка Амина. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за ноги. Амин прижал его голову к себе, и они вдвоем присели у стены. Это была настолько тягостная, разрывающая душу картина, что (один из врачей), отвернувшись от отца с сыном, сделал шаг из бара: „Я не могу это видеть, пойдем отсюда“».

Характерно, что до самого последнего момента Амин не верил в измену своих русских братьев. Рассказывают, что он даже приказал своему адъютанту позвонить и предупредить советских военных советников о нападении на дворец. При этом он якобы сказал: «Советские помогут». Но адъютант доложил, что стреляют именно советские. «Врешь, не может быть!» – заорал Амин и запустил в адъютанта пепельницей. Попытался связаться сам, но связи уже не было. Тогда, как говорят, он тихо сказал: «Я об этом догадывался, все верно».

Труп Амина завернули в ковер и под утро похоронили отдельно, неподалеку от братской могилы, куда свалили всех погибших за ночь афганцев, в том числе и двух его сыновей. Никакого надгробия ему поставлено не было.

А после штурма радиостанция Кабула передала записанное на пленку обращение Бабрака Кармаля к народам Афганистана:

«Сегодня сломана машина пыток Амина и его приспешников – диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников – отцов, матерей, сестер, братьев, сыновей и дочерей, детей и стариков…»

Но это были только слова. Новый режим мало чем отличался от предыдущего. Сам же Кармаль в то время еще находился в Баграме под охраной парашютно-десантного полка. В 0 часов 30 минут 28 декабря ему позвонил Ю.ВАндропов. От себя и «лично» от Л.И.Брежнева он поздравил нового председателя Революционного совета ДРА по случаю победы второго этапа революции.

Вот сколько событий спряталось за невзрачным рукописным листочком с подписями членов политбюро.

7. Временные меры

Но это стало известно только теперь. Комиссия политбюро (все те же Андропов, Громыко, Устинов, Пономарев), коей поручено было «информировать», разумеется, не сообщает в своем отчете того, что произошло, а излагает официальную версию событий.

После государственного переворота и убийства Генерального секретаря ЦК НДПА, председателя Революционного совета Афганистана Н.М.Тараки, совершенных Амином в сентябре этого года, ситуация в Афганистане резко обострилась, приобрела кризисный характер, – пишут они 31 декабря. – Х.Амин установил в стране режим личной диктатуры, низведя положение ЦК НДПА и Революционного совета фактически до положения чисто номинальных органов. На руководящие посты в партии и государстве были назначены люди, связанные с Х.Амином родственными отношениями, либо узами личной преданности. Из рядов партии были изгнаны и арестованы многие члены ЦК НДПА, Ревсовета и афганского правительства. Репрессиям и физическому уничтожению в основном подверглись активные участники Апрельской революции, лица, не скрывавшие своих симпатий к СССР, те, кто защищал ленинские нормы внутрипартийной жизни. Х.Амин обманул партию и народ своими заявлениями о том, что Советский Союз якобы одобрил меры по устранению из партии и правительства Тарани.

По прямому указанию Х.Амина в ДРА стали распространяться заведомо сфабрикован-ные слухи, порочащие Советский Союз и бросающие тень на деятельность советских работников в Афганистане, для которых были установлены ограничения в поддержании контактов с афганскими представителями.

В то же время имели место попытки наладить контакты с американцами в рамках одобренного Х.Амином «более сбалансированного внешнеполитического курса». Х.Амин ввел в практику проведение конфиденциальных встреч с поверенным в делах США в Кабуле. Правительство ДРА стало создавать благоприятные условия для работы американского культурного центра, по распоряжению Х.Амина спецслужбы ДРА прекратили работу против посольства США.

Х.Амин стремился упрочить свои позиции путем достижения компромисса с главарями внутренней контрреволюции. Через доверенных лиц он вступил в контакт с лидерами правомусульманской оппозиции.

Масштабы политических репрессий приобретали все более массовый характер. Только за период после сентябрьских событий в Афганистане было уничтожено без суда и следствия более 600 членов НДНА, военнослужащих и других лиц, заподозренных в антиаминовских настроениях. Фактически дело шло к ликвидации партии.

Все это в сочетании с объективными трудностями, специфическими афганскими условиями поставило развитие революционного процесса в чрезвычайно тяжкие условия, привело к активизации контрреволюционных сил, которые фактически установили свой контроль во многих провинциях страны. Пользуясь поддержкой извне, которая при Амине стала принимать еще более широкие масштабы, они добивались коренного изменения военно-политической обстановки в стране и ликвидацией завоеваний революции.

Диктаторские методы управления страной, репрессии, массовые расстрелы, несоблюдение норм законности вызвали широкое недовольство в стране. В столице стали появляться многочисленные листовки, в которых разоблачался антинародный характер нынешнего режима, содержались призывы к единству для борьбы с «кликой Амина». Недовольство распространилось и на армию. Значительная часть офицеров высказывала возмущение засильем некомпетентных ставленников Х.Амина. По существу в стране сложился широкий антиаминовский фронт.

Проявляя тревогу за судьбы революции и за независимость страны, чутко реагируя на усиление антиаминовских настроений в Афганистане, находившиеся в эмиграции за рубежом Кармаль Бабрак и Асадулла Сарвари взяли курс на объединение всех антиаминовских групп, находящихся в стране и за рубежом, для спасения родины и революции. При этом учитывалось, что находившаяся в подполье группа «Парчам» под руководством нелегального ЦК провела значительную работу по сплочению всех здоровых сил, включая сторонников Тараки из бывшей группы «Хальк».

Были устранены существенные разногласия и ликвидирован имевший место в прошлом раскол в НДПА. Хальковцы (в лице Сарвари) и парчамисты (в лице Бабрака) объявили об окончательном объединении партии. Бабрак был избран руководителем нового партийного центра, а Сарвари – его заместителем.

В чрезвычайно сложных условиях, которые поставили под угрозу завоевания Апрельской революции и интересы обеспечения безопасности нашей страны, встала необходимость оказания дополнительной военной помощи Афганистану, тем более, что с такой просьбой обратилось в прошлое правительство ДРА. В соответствии с положениями советско-афганского договора 1978 года было принято решение направить в Афганистан необходимый контингент Советской Армии.

На волне патриотических настроений, охвативших довольно широкие массы афганского населения в связи с вводом советских войск, осуществленным в строгом соответствии с положениями советско-афганского договора 1978 года, оппозиционные Х.Амину силы в ночь с 27 на 28 декабря с.г. организовали вооруженное выступление, которое завершилось свержением режима Х.Амина. Это выступление получило широкую поддержку со стороны трудящихся масс, интеллигенции, значительной части афганской армии, госаппарата, которые приветствовали создание нового руководства ДРА и НДПА.

На широкой и представительной основе сформированы новое правительство и Революционный совет, в состав которых вошли представители бывших группировок «Парчам» и «Хальк», представители военных и беспартийные.

В своих программных заявлениях новые власти провозгласили борьбу за полную победу национально-демократической, антифеодальной, антиимпериалистической революции, защиту национальной независимости и суверенитета Афганистана. В области внешней политики провозглашен курс на всемерное укрепление дружбы и сотрудничества с СССР. С учетом ошибок прошлого режима новое руководство в своей практической деятельности намерено уделить серьезное внимание широкой демократизации общественной жизни и обеспечению законности, расширению социальной базы и укреплению власти на местах, проведению гибкой линии в отношении религии, племен и национальных меньшинств.

Одним из первых шагов, привлекших внимание афганской общественности, явилось освобождение большой группы политзаключенных, среди которых находятся видные политические и военные деятели страны. Многие из них (…) активно и с энтузиазмом включились в деятельность нового Революционного совета и правительства.

Широкие народные массы с нескрываемой радостью встретили сообщение о свержении режима Х.Амина и выражают свою готовность поддержать объявленную программу нового правительства. Командование всех основных соединений и частей афганской армии уже заявило о поддержке нового руководства партии и правительства ДРА. Отношение к советским военнослужащим и специалистам продолжает оставаться в целом благожелательным. Обстановка в стране нормализуется.

Точно в таком же духе (иногда в тех же выражениях) составлены все официальные советские заявления и послания (сообщение ТАСС, указание всем совпослам и отдельно – советскому представителю в ООН, закрытое письмо ЦК партийным организациям КПСС, сообщение руководителям соцстран, письмо ЦК КПСС коммунистическим и рабочим партиям несоциалистических стран), подготовленные и одобренные политбюро еще 27 декабря, надо полагать, еще при жизни Амина (или, быть может, как раз в то время, когда Амин и его гости угощались гранатовым соком). Всем без исключения разъяснялось, что: 1. мера эта «временная» и 2. введенный советский «контингент – ограниченный». Разница была лишь в том, что «не своим» вообще ничего об Амине не сообщалось, как если б его никогда и не существовало. «Своим» же сообщалась версия о «здоровых силах» среди афганских коммунистов, свергнувших узурпатора во имя спасения Апрельской революции. Совсем «своим», то бишь членам ЦК, ЦК союзных республик, крайкомам и обкомам, еще разъяснялось дополнительно:

Осуществляя указанные меры, Политбюро ЦК учитывало стратегическое положение Афганистана. Он находится в непосредственной близости от наших границ, соседствует с советскими республиками Средней Азии, имеет границу большой протяженности, недалеко находится и Китай. Поэтому необходимо проявить заботу о безопасности нашей социалистической Родины и учитывать наш интернациональный долг.

Принимая данное решение, Политбюро учитывало вероятную негативную реакцию империалистических государств и их средств массовой информации, а также возможное непонимание на первых порах со стороны наших друзей некоторых компартий капиталистических стран и их союзников.

А вся гигантская машина советской пропаганды получила указание:

Давать твердый и аргументированный отпор любым возможным инсинуациям насчет имеющегося якобы советского вмешательства во внутренние афганские дела. (…) При освещении изменений в руководстве Афганистана подчеркивать, что это является внутренним делом афганского народа, исходить из заявлений, опубликованных Революционным советом Афганистана, из выступлений председателя Революционного совета Афганистана Кармаля Бабрака.

Особенно наглый, даже оскорбительный ответ получил на свое обращение к Брежневу по линии прямой связи президент США Картер: видимо, кремлевские психологи рассчитывали ошеломить, а может, даже напугать противника нарочитой грубостью.

Совершенно неприемлемым и не отвечающим действительности является и содержащееся в Вашем послании утверждение, будто Советский Союз что-то предпринял для свержения правительства Афганистана. Должен со всей определенностью подчеркнуть, что изменения в афганском руководстве произведены самими афганцами, и только ими. Спросите об этом у афганского правительства. (…) Должен далее ясно заявить Вам, что советские воинские контингенты не предпринимали никаких военных действий против афганской стороны, и мы, разумеется, не намерены предпринимать их. (…)

В свете всего этого бросается в глаза неумеренность тона некоторых формулировок Вашего послания. К чему это? Не лучше ли было бы поспокойнее оценивать обстановку, имея в виду высшие интересы мира и не в последнюю очередь взаимоотношения наших двух держав.

Что касается Вашего «совета», мы уже сообщали Вам, и тут я повторяю снова, что, как только отпадут причины, вызвавшие просьбу Афганистана к Советскому Союзу, мы намерены полностью вывести советские воинские контингенты с территории Афганистана.

А вот наш Вам совет: американская сторона могла бы внести свой вклад в прекращение вооруженного вторжения извне на территорию Афганистана.

Не случайно Картер говорил потом, что в эти декабрьские дни узнал о Советском Союзе гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Последовало эмбарго на продажу зерна СССР, сокращение культурного обмена, а позднее – бойкот Олимпийских игр в Москве, рост военных бюджетов стран НАТО. Реакция Запада была довольно сильной, не в последнюю очередь из-за ареста и высылки Сахарова, поразившей многих никак не меньше самого вторжения. «Детант» 70-х годов с его гнилой атмосферой мечтаний о «социализме с человеческим лицом» и «конвергенции» отходил в прошлое. Новое десятилетие начиналось в гораздо более здоровом климате противостояния и «консервативной революции». Мир стремительно правел, в Европе одно за другим исчезали социалистические правительства, а силы мира, прогресса и социализма неожиданно для себя оказались в обороне.

И только в Москве еще долго не понимали масштабов этой катастрофы, делали вид, будто ничего особенного не произошло. Ну, пошумят, повозмущаются, как бывало уже не раз, да успокоятся – и все начнется сначала, вернется к «детанту» В июне созвали пленум ЦК. Опять в Кремлевском дворце звучали бодрые речи о несокрушимой мощи Советского Союза и отзывались в древних сводах бурными, продолжительными аплодисментами. Витийствовал Громыко:

«…просто невозможно увидеть в правильной перспективе те или иные тенденции, если не учитывать в полной мере решающий фактор мирового развития – неуклонное укрепление позиций социализма, в том числе на международной арене.

Уже сама география его говорит о многом.

В западном полушарии – это славная Куба.

В юго-восточной Азии строит новую жизнь социалистический Вьетнам.

Пополнили семью братских государств Лаос и Народная Республика Кампучия.

С социалистическим путем развития связывают свое будущее страны разных континентов. Это – Ангола, Эфиопия, Южный Йемен, а теперь и Афганистан. Об этом же говорит пример Никарагуа и некоторых стран, вступивших на путь социалистической ориентации.

Число государств, сделавших выбор в пользу социалистического развития, расширилось в годы разрядки, именно – разрядки.

События последнего времени продемонстрировали, что государства, входящие в блок НАТО, во многом проявляют солидарность. Но касается это, прежде всего, тех областей отношений между государствами, в которых сама логика событий выдвигает на первый план классовые интересы.

Имеется вместе с тем и другая сторона этого процесса. Не все, что хотели бы сделать империалистические круги США в ущерб Советскому Союзу, они могут сделать. Политика свертывания экономических, научно-технических и иных связей с социалистическими государствами, особенно с Советским Союзом, натолкнулась на сопротивление со стороны других капиталистических стран, например Франции, Западной Германии, Италии. Да и в Англии, несмотря на беду, свалившуюся на ее голову в виде Тэтчер, не во всех отношениях равняются на Вашингтон. (Смех в зале).

Бросается в глаза, что при нынешнем обострении международной обстановки натовская команда действует менее сыгранно, чем прежде в аналогичных ситуациях. (…) Сейчас картина сложнее. Западные государства, почувствовав преимущества политики разрядки, вовсе не спешат выстраиваться в одну шеренгу с Вашингтоном, а если и подстраиваются, то делают оговорки. (…) Все это говорит о том, что разрядка глубоко проникла в сознание людей, в ткань международных отношений и действует как фактор, ведущий к обострению межимпериалистических отношений».

А США – что с них, империалистов, взять?

«Нормальному ходу советско-американских отношений не помогают и президентские выборы в США. Раз в четыре года они, как правило, приводят к антисоветскому шабашу. Кандидаты, не имея возможности предложить действенные программы исправления серьезных пороков внутренней и внешней политики и прямых ее провалов, соревнуются в нападках и клевете на Советский Союз.

Кстати, выбор кандидатов в президенты небогатый. Выдвинувшиеся вперед Картер и Рейган один другого стоят. Не случайно среди американцев в ходу мрачная шутка: „Одно хорошо – Картер и Рейган не могут одновременно оказаться в Белом доме“ (Смех в зале)».

Брежнев резюмировал:

«…Мы и в дальнейшем не пожалеем сил, чтобы сохранить разрядку, все то доброе, что дали нам 70-е годы, добиться поворота к разоружению, поддержать право народов на свободное и независимое развитие, сберечь и упрочить мир. (Продолжительные аплодисменты)».

В конце приняли резолюцию:

«Пленум ЦК полностью одобряет принятые меры по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых – задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных границах СССР.

Пленум поручает Политбюро ЦК и в нынешней ситуации, когда авантюристические действия США и их пособников вызвали усиление военной опасности, неуклонно продолжать курс XXIV–XXV съездов КПСС на всемерное укрепление братского союза социалистических государств, поддержку справедливой борьбы народов за свободу и независимость, за мирное сосуществование, обуздание гонки вооружений, сохранение и развитие международной разрядки, взаимовыгодное сотрудничество в экономической, научной и культурной областях.

В то же время Пленум считает, что происки империализма и других врагов мира требуют постоянной бдительности и всемерного укрепления обороноспособности нашего государства, с тем, чтобы сорвать планы империализма на достижение военного превосходства и осуществление мирового диктата».

Так под бурные, продолжительные аплодисменты в Кремле завершился очередной цикл колебаний от «холодной войны» к «детанту» и обратно: принята была программа последнего этапа «холодной войны», с ее гонкой вооружения и «борьбой за мир».

8. Страницы позора

Однако их немедленной и наиболее срочной заботой было не допустить бойкота Олимпийских игр в Москве, которые открывались уже в июле. Проблема, в сущности, была не новой: принятое в 1974 году в разгар «детанта», решение Международного олимпийского комитета о проведении летних игр 1980 года в Москве уже много лет вызывало на Западе бурные дебаты. Непрекращающаяся советская экспансия в Третьем мире, и, в особенности, усиление политических репрессий в СССР тревожили совесть тех, у кого она еще оставалась. Неизбежно возникала более чем оправданная аналогия с Олимпийскими играми 1936-го в Берлине, придавшими режиму Гитлера столь нужный ему лоск респектабельности и мирового признания. Быть может, поэтому вопрос приобретал несколько символическое значение: повторит ли человечество свою ошибку 44 года спустя, пойдет ли опять путем умиротворения тоталитарного режима и предательства его жертв или найдет-таки в себе мужество избрать путь сопротивления?

Обстановка накалилась еще больше в 1978 году, после суда над Юрием Орловым и Хельсинскими группами, когда общественное негодование искало выхода в каком-нибудь символическом жесте. Тогда-то и прозвучал впервые призыв к бойкоту Олимпийских игр, широко подхваченный прессой и общественными организациями. Буквально во всех западных странах стали возникать комитеты и группы в поддержку этой кампании, хотя и не все они требовали непременно бойкота: некоторые выставляли определенные предварительные условия в сфере обеспечения прав человека.

К 1979 году это был уже мощный хор голосов, игнорировать который стало невозможно.

Для дискредитации XXII Олимпийских игр в Москве спецслужбы противника и зарубежные антисоветские центры по-прежнему пытаются использовать различного рода инсинуации «о нарушении прав человека в СССР», – докладывал в ЦК Андропов. – В отдельных случаях им удается инспирировать провокационные действия со стороны антиобщественных элементов внутри страны, толкнуть некоторых из них на безответственные заявления клеветнического характера, способствующие раздуванию антисоветской истерии на Западе. Так, известный антисоветчик Сахаров рекомендует каждой зарубежной спортивной делегации выставить в качестве условия своего участия в Олимпиаде-80 требование об освобождении одного или двух т. н. «узников совести в СССР». Группа антиобщественных элементов передала на Запад заявление о создании т. н. «Ассоциации олимпийских гарантий в СССР», изобилующее клеветническими измышлениями и провокационными призывами.

Весь 1979 год прошел у нас, помнится, в организации этой кампании, в бесконечных публичных дебатах и выступлениях, что не осталось незамеченным в Москве. Читать теперь об этом в докладах Андропова довольно забавно: как водится, он видел руку спецслужб «противника» за нашей бурной деятельностью и никогда бы не поверил, что никого, кроме нас – горстки высланных диссидентов, – к сожалению, не было. Да и среди нас, увы, не было единства: часть считала, что Олимпийские игры надо «использовать», а часть выступала за бойкот. Я был в числе последних, справедливо полагая, что тоталитарное государство располагает достаточными средствами контроля и над населением, и над въездом в страну, и, тем более, над средствами массовой информации, чтобы никакого использования не допустить.

Так оно и было: именно к варианту возможного «использования» КГБ готовился с самого начала. Еще летом 79-го, за год до начала игр, ЦК принял постановление «О введении временных ограничений на въезд в г. Москву в период Олимпиады-80 и направлении граждан г. Москвы и Московской области в строительные отряды, спортивные, пионерские лагеря и другие места отдыха летом 1980 года».

Москва практически делалась закрытым городом: приказано было не проводить никаких конференций, соревнований, экскурсий, не посылать никого в командировки в столицу на время Олимпийских игр. Перекрывались все дороги, создавались специальные объезды для транзитного транспорта и окружные маршруты для транзитных пассажиров. Детей заблаговременно отправляли в летние лагеря, переносились даже сроки вступительных экзаменов в вузах столицы. Стадионы должны были заполняться только проверенной публикой, чаще всего солдатами московского гарнизона в гражданской одежде. Обыкновенный человек и близко не мог подойти к олимпийским «объектам»: помимо сил московской милиции и госбезопасности, в Москву командировались еще 37 тысяч человек из других частей страны. Кроме того, более 4 тысяч солдат из войск МВД выделялись для охраны в аэропортах и железнодорожных вокзалах:

В охране Олимпийской деревни будет занято 4100 человек. В том числе: 900 человек – для охраны по периметру; 1086 – для гостиничного и хозяйственного обслуживания; 691 – для обеспечения специального контроля на контрольно-пропускных пунктах; (…) для обеспечения безопасности и охраны общественного порядка на 22 спортивных комплексах – 21758 человек; в 60 местах тренировок спортсменов – 1474 человека; в 9 гостиницах, где будут проживать аккредитованные на Олимпийских играх иностранцы, – 6813 человек; в 120 местах проживания туристов – 3482 человека; в Главном пресс-центре, Олимпийском телерадиокомплексе, здании АСУ и Антндопинговом центре – 972 человека. В местах проведения сессий и конгрессов Международного олимпийского комитета и Международных спортивных федераций – 206 человек; в 5 международных почтамтах – 164 человека; в медицинских учреждениях по обслуживанию участников и гостей игр – 129 человек; в 40 местах ночных стоянок автотранспорта – 536 человек; в 14 автопредприятнях – 253 человека и в местах проведения культурной программы – 627 человек. Для усиления охраны общественного порядка по маршрутам передвижения членов Олимпийской семьи протяженностью 170 км выделяется 3438 человек. При проведении соревнований по марафонскому бегу, спортивной ходьбе, велосипедным гонкам и конному спорту будет привлекаться от 2 до 5 тысяч человек.

Для оперативных заслонов на железнодорожном транспорте и автомобильных дорогах в целях предупреждения проезда в Москву антиобщественных элементов и ограничения въезда иногороднего автотранспорта – 4036 человек.

Даже чистить олимпийские конюшни должны были силами госбезопасности. И, конечно, заблаговременно проводилась другая «чистка», куда более зловещая:

Закрыт въезд в Советский Союз 6 тысячам иностранцев, представляющим опасность с точки зрения возможного осуществления враждебных акций во время Олимпиады. Работа по выявлению иностранцев указанной категории и закрытию им въезда в СССР продолжается, – докладывал Андропов. – Наряду с этим проводятся оперативно-чекистские и профилактические мероприятия, направленные на укрепление общественного порядка в г. Москве и Московской области и усиление борьбы с антиобщественными элементами.

Только в г. Москве проживает более 4 тысяч психически больных с агрессивными намерениями, а всего в г. Москве состоит на учете 280 тысяч психически больных.

В целях предупреждения возможных дерзких антиобщественных проявлений со стороны душевнобольных лиц, вынашивающих агрессивные намерения, совместно с органами МВД и здравоохранения принимаются меры к превентивной изоляции таких лиц на период проведения Олимпиады-80.

В сущности, никакого секрета в этом не было и тогда: аресты начались с октября – ноября 1979 года и продолжались до самого лета, о чем на Западе сообщалось довольно широко. Я сам написал об этом добрую дюжину статей, опубликованных тогда практически во всех западных странах. Более того, разослал свое письмо всем спортивным ассоциациям в Англии и многим наиболее известным спортсменам, адреса которых удалось найти. Говорил об этом и по телевизору, и в многочисленных дискуссиях, многие из которых транслировались по радио.

Утверждаю: никто из них не мог не знать о происходящем. Но – или отмалчивались, или отвечали в том духе, что, дескать, от них ничего не зависит, а все решает МОК. Некоторые занимали даже агрессивную позицию, «защищая» спорт от «политики». Считанные единицы среди спортсменов откликнулись на наши просьбы и отказались от участия в этом советском шабаше. Остальные – подавляющее большинство – сделали вид, что ничего не знают. Лишь один сказал мне откровенно, что профессиональная жизнь спортсмена слишком коротка, а Олимпийские игры слишком важны для карьеры, чтобы позволять себе политические жесты. Десятки наших друзей пошли в тюрьмы, лагеря и психушки ради удовольствия этих людей попрыгать и побегать в Москве.

Одним словом, кампания против Олимпийских игр началась задолго до советского вторжения в Афганистан, которое лишь подхлестнуло ажиотаж, а последовавшее решение Картера о бойкоте неожиданным образом предоставило спортивному миру удобную «моральную» позицию «героев», неконформистов, мужественно сопротивляющихся «диктату» политиков. И, конечно, левая пресса не преминула использовать этот момент.

В Англии их главными героями стали два знаменитых бегуна: Стив Овет и Себастьян Ко, борьба за первенство между которыми привлекала в то время внимание всего мира. Бесконечно показывали нам по телевизору их самовлюбленные морды «героев», мужественно готовящихся к состязаниям вопреки давлению реакционных сил. Для Англии, во всяком случае, Олимпийские игры в Москве автоматически становились событием, если эти двое принимали участие.

Разумеется, я обращался и к ним, но ответа не удостоился. Публично же они гордо заявляли о своей аполитичности, как будто это была особая доблесть. Думаю, эти двое не постыдились бы бегать и по Освенциму ради своих медалей. Но вот много лет спустя я с удивлением прочел сообщение о том, что Себастьян Ко выдвинул свою кандидатуру в парламент, да еще и от консервативной партии! Впрочем, что ж удивляться: консерваторы были у власти, и успех на выборах был ему гарантирован. Были бы у власти коммунисты, он, надо полагать, избирался бы от них. Так и сидит теперь в британском парламенте аполитичный консерватор Себастьян Ко, герой Олимпийских игр в Москве.

А с «использованием» получилось как всегда: те, кто больше всего за это ратовал, ничего и не сделали. Единственными, кто проявил неожиданную инициативу, были итальянцы: представитель их радикальной партии демонстрировал на Красной площади за права гомосексуалистов.

А еще одна молодежная группа из Италии решила похулиганить: изготовили поддельный номер газеты «Правда» и распространили в Москве в разгар Олимпийских игр. Газета получилась прекрасно, с первого взгляда не отличишь от центрального органа ЦК КПСС. Только на первой странице, сразу под титулом, помещен был весьма правдоподобно сделанный монтаж головы Суслова и тела уголовника, с татуировкой изображения Сталина на груди.

Итальянская «Правда» вполне пророчески сообщала о военном перевороте, совпавшем с Олимпийскими играми, в результате которого власть КПСС свергнута, РСФСР отделилась от СССР, а «все остальные советские республики немедленно объявили себя автономными и каждая из них начала, наконец, поиск своего пути развития».

Между тем, бойкот Московской Олимпиады, официально объявленный Картером и поддержанный рядом стран, имел и свои плюсы: проблема становилась межгосударственной, заставляя СССР обороняться всерьез. Многие ассоциации, оказавшись без поддержки своих правительств, вынужденно присоединились к бойкоту в последний момент.

Президент США Картер, используя как предлог оказание Советским Союзом помощи Афганистану, выступил с требованием бойкота летних Олимпийских игр в Москве, – писал ЦК в январе 1980 года. – По этому вопросу конгресс США принял соответствующую резолюцию. Враждебная акция администрации США нашла на государственном уровне поддержку 9 правительств (Великобритания, Канада, Чили, Саудовская Аравия, Египет, Австралия, Новая Зеландия, Пакистан, Голландия). Прямое давление Картера на НОК США вынудило Национальный комитет этой страны принять решение просить МОК о переносе летней Олимпиады 1980 года в другое место, отложить или отменить ее вообще.