Текст книги "С.Т.И.К.С. Темный ангел. Фабрика героев (СИ)"

Автор книги: Владимир Андрейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

14 Глава 4

Глава 4

Я в Доме. А вот и сознание Златы. Слава Богу, это уже не медузоподобное, блеклое образование. Больше всего оно походило на маленькую луну, с кучей щербин и кратеров, и слабым внутренним свечением. На это уже можно было любоваться. Но любоваться некогда, надо успеть подготовиться к переходу. Играть с матрицами в отношении Земли я не могу. Там уже лежит готовое тело, куда надо подселить разум. Мои Имуны соединились с Имунами Златы, то есть с моими же, но подселенные в ее тело, которое было теперь телом кошки с планеты Зверинец. Обмен информацией. Зарос о состоянии. Вот это поворот! Уж не знаю каким образом, но Имуны, не смотря, на то что были изолированы в чужом организме, имели пусть и ограниченный, но какой-никакой доступ, к общему информационному полю Имунов в Доме. До них докатывались отдаленные волны происходящих событий и изменений. И они, выполняя мой приказ охранять и лечить, но не имея конкретных указаний извне, начали действовать на свое усмотрение, и подгонять тело Златы, под ее новый статус. Логика была железная: раз она где-то живет и процветает, значит надо создать здесь подобные же условия. Вот они и начали изменять структуру тела. А заодно и мозга, копируя его из вне. Самое же интересное, что в качестве строительного материала, стали использовать вирусные клетки, захватившие большую часть мозга и начавшие распространяться по всему телу. Себя Имуны тоже не жалели, и теперь их остались лишь крохи. Крохи армии – победителя. Зато какой результат! Вирус считает эту тушку, одной из своих марионеток. Измененный организм идеально подходит под управление измененной центральной нервной системой, которая в свою очередь идеально подходит под нынешнее сознание Златы. Одно не понятно, как потом все это исправлять, но это дело будущего.

Возвращаемся. Вместе с сознанием Златы, черпаю из Дома максимально возможное количество Имунов, для пополнения потерь в ее теле, и создав через себя канал, импортирую все это в зверя. Вот теперь можно и самому "всплывать". Ослабляю, ставшие уже привычными якоря усилий, удерживающих меня пространстве Дома, и словно ракета, устремляюсь в свое родное тело. Как же становится легко и хорошо!

*****

Рокфору повезло дважды:

Во-первых, благодаря тому, что он усиленно контролировал свои щиты, он сумел среагировать на внезапный бросок зверя, с намерением вцепиться ему в руку, которой он держал ладонь Ворона. Вернее, монстр не собирался никуда вцепляться, он решил просто откусить кисть, и это у него точно получилось бы, если бы не накинутый, за долю секунды перед этим, щит на запястье. И то, тот промялся, сдавленный прессом челюстей, и предплечье оказалось захваченным клыками, давящими с невероятной силой и уже достающие, кажется, кости, не давая Рокфору возможности вырваться и отскочить на безопасное расстояние.

Во-вторых, Ворон, тоже все-таки очнулся, хоть и на пару мгновений позже. Зверь уже начал движение лапами и хвостом-гарпуном в сторону тела здоровяка, а тот никак не успевал среагировать, и перевести ослабленные щиты в боевое состояние, из-за шока и боли в руке, когда Ворон свободной рукой вцепился в тело кошки и та моментально ослабила хватку, как будто получила приказ "фу". Она подозрительно огляделась вокруг и прильнула к телу мужчины, навалившись сверху, то ли защищая, то ли отдыхая на нем.

Гайка поняла, что у них происходит некое общение, и жестом руки предупредила остальных членов группы, что бы не мешали. Наконец зверь соскочил с человека, а тот уселся на кушетке. Обвел присутствующих взглядом. Кивнул, отодвинувшемуся на безопасное расстояние Рокфору, и прищурил глаза на Гайку, с трудом, но все же узнавая и ее. Сейчас она была в повседневной одежде, а-ля Лара Крофт: коричневые берцы и короткие шорты того же цвета; майка в обтяжку, с короткими рукавами; к левому бедру пристегнута кобура с пистолетом, к правому немаленький такой тесак в чехле, скорее для антуража, чем для дела; корсет из кожаных ремней, заменяющих разгрузку, с кучей колечек, застёжек и кармашков, распределялся по торсу, явно выделяя грудь; волосы, стянутые в хвостик на затылке; как обычно яркая помада и тушь, и наконец пузырь жвачки, периодически надуваемый пухлыми губками, завершали образ красотки.

– Ну здравствуйте, Ворон, – нарушил молчание Сухарь, – и... Черныш. Она разумна? – кивнул он в сторону кошки, сидящую рядом с каталкой. Она с интересом принюхивалась, вертела головой и поводила по сторонам ороговелыми ушами.

Человек неопределенно помотал в воздухе рукой.

– Почему, кх, кх, – попытался ответить он, но от долгого молчания в горле запершило, и он жестом попросил воды. Тут же подскочил Вжик с пластиковой бутылкой, и осознав, что подошел со стороны зверя, опасливо протянул ее мужчине.

– Так вас называем? – догадавшись о чем вопрос, переспросил Сухарь.

Мужчина кивнул и жадно сделал глоток из бутылки.

"Жадность фраера сгубила", – хотел высказать свое мнение по этому поводу Вжик, но на этот раз решил, на всякий случай, попридержать язык за зубами. Вдруг его сарказм, собаке, или что это за чудо-юдо такое, не понравится. Вон она, чуть Рокфору пол руки не оттяпала, он уже прикидывал, как будет лечить того, сразу или попозже.

Ворон поперхнулся и до слез закашлялся. Зверь оскалился, а Вжик неожиданно оказался в другом конце комнаты. Но зато горло прочистилось.

– Что это за пойло? – вытирая выступившие слезы, прохрипел он.

– Так это, живец, – прогудел Рокфор, потирая укушенную руку, – без него никак здесь.

– Это точно, – протянул Склифосовский, сурово посмотрев на Рокфора, и пояснил для свежака, – спирт, размешенный с некой местной субстанцией, добываемой из зараженных, потом расскажем подробности. Что бы не обратиться, надо периодически употреблять.

– Зараженные, это зомби, которые на улицах были, что ли? – уточнил Ворон.

– Не совсем. Зомби – это мертвецы, а зараженные – живые.

– Так все же, – мужчина осторожно сделал пару маленьких глотков, – почему я Ворон, а еще интереснее, почему Зла.., то есть, она – Черныш?

– В Улье принято каждому свежаку давать новое имя, – вновь заговорил Сухарь, немного удивляясь спокойствию, только что очнувшегося после комы человека, и видя вопросительный взгляд, пояснил, – Ульем или Стиксом, называют тот мир, где вы оказались. Грубо говоря вас сюда скопировали из вашего мира. Если в двух словах, то Земля, на которой жил ты, это одна из сотен или тысяч копий Земли, ну скажем так первозданной, хотя этого никто толком не знает, я это тебе для простоты пример привел. Каждая немного разная, но суть одна – все мы люди, и здесь теперь наш дом. И когда здесь появляется свежак, и выживает, то есть, в данном случае, это ты и девочка, то им дают в новом мире, новые имена – крестят, по-нашему. Теперь, и по-вашему. Ну а что касается ваших имен? Это довольно запутанная цепочка событий и умозаключений, – усмехнулся он, да и все, кто был в палате, вспоминая из чего это сложилось, и как они спорили, заулыбались, – но самое интересное, что имена вам дал не один человек, а целый коллектив. На моей памяти это первый случай.

– Чееерныый Вооораан, – пропел Ворон, – так значит? – и народ засмеялся.

Тут же открылась дверь в палату, и в нее, с любопытством, заглянули, Чип и Дейл, выдвинутые коридорными на разведку. Склифосовский нахмурил брови, и те моментально исчезли из поля зрения.

– Кстати, где мы, и что вообще происходит? – задал Ворон второй интересующий вопрос. Почему первый был про имя? Черт его знает, спелись видимо с Рокфором.

– Вы в Лечебнице, в стабе Питер, – Склифосовский решил, что настала его очередь пояснений и расспросов, – стабами в Улье называют города, где нет зараженных, их создали иммунные, то есть мы. Питер, потому что поблизости постоянно загружается один из его районов, откуда вы здесь и оказались. Я – Склифосовский, главный лекарь стаба Питер. А это – Сухарь, и его команда, по сбору иммунных, имеющих наибольший шанс на выживание в этом мире. Они хотели подобрать вас, но случилась неувязка, и вас пришлось транспортировать сюда уже в бессознательном состоянии.

Склифосовский замолчал , давая переварить информацию, и с интересом ожидая реакцию.

– Зачем же вы нас вытащили? – Ворон не подвел с выводами, – так мало иммунных? Или мы настолько ценны для вас?

– Зришь в корень. Да, вы необычная пара. Насколько ценная пока не понятно, но то что уникальная, это точно. Одно то, что девочка в столь короткое время превратилась в это существо, и вы пролежали без потребления живчика две недели, а теперь выглядите как новенькие, уже наводит на многие мысли. Кстати сушняк не мучает?

– Нет.

– Вжик, не надо давать ему живец, думаю он не нуждается в нем.

– Я так понял, что вас не удивляет, то что Зла.., то есть девочка превратилась в такого вот монстра. Вас смущает скорость превращения?

– Ты умеешь задавать правильные вопросы. – хмыкнул Склифосовский, – Да. Не так редки случаи, когда иммунные, принимая жемчужину превращаются в Квази. Жемчужина, это такой местный мощный стимулятор, тоже добываемый из зараженных, – пояснил Склифосовский на новый вопросительный взгляд Ворона, – который дает очень хороший шанс приобрести некоторые способности. Но иногда ей или горохом можно отравиться. И снаружи превратиться в монстра, начиная приобретать внешние черты зараженного, при этом сохраняя свой мозг целым и невредимым. Но происходит это обращение постепенно, месяцами, а то и годами. А тут раз-два и готово. Потому Сухарь и спросил насчет ее разумности.

Склифосовский снова замолчал, ожидая услышать подтверждение. Ворон молчал, обдумывая услышанное, и похоже не собирался отвечать на косвенно заданный вопрос. Тогда Склифосовский решил продолжить:

– Мы не знали сколько вы пробудете в состоянии, назовем это комой, но старались доступными нам методами вытащить вас оттуда.

– Песнями? – усмехнулся Ворон.

– А что, не сработало? – живо поинтересовалась Гайка.

– Хм, в какой-то мере можно сказать что сработало, – Ворон вспомнил как вошел в некий резонанс с Рокфором и с удивлением согласился про себя, что метод действенный, правда при определенных обстоятельствах.

– Ну вот. Ты не представляешь, как мы тут долго мучились, пока пели, чуть голоса не сорвали.

– Вы не представляете, как мы долго мучились, пока выбирались, – Ворон плавно соскользнув с кушетки и начал делать разминочные движения, потрясая конечностями, покручивая суставами, и на краткое время уйдя в себя, как будто проводя внутреннюю ревизию.

Склифосовский и Сухарь понимающе переглянулись, в том числе, оценив его движения и сосредоточенность.

– И откуда вы выбирались? – осторожно спросил Склифосовский, – обратно вас не утянет?

– Нет, не утянет, – с некоторым сожалением ответил Ворон, – но мне надо найти способ..., – он осекся, и внимательно посмотрел на Склифосовского и Сухаря, – зачем мы вам?

Сухарь снова переглянулся с Склифосовским. Тот задумчиво покрутил скальпель в левой руке, а затем правой показал пять, раскрыв ладонь. Сухарь согласно кивнул, и не торопясь двинулся к двери. У них было оговорено несколько вариантов развития диалога и дальнейших действий – от легкого обмана, запудривания мозгов, до "выложить все карты". По поведению Ворона, оба пришли к выводу, что нужно действовать по последнему варианту.

– Идем в кабинет к Склифу, там места побольше и есть где присесть, заодно познакомим тебя с нашей командой.

*****

На Земле Злата стала другой. Уклон куда-то больше в сторону животного. Хорошей собаки. Казалось бы, наоборот, Акелла на Зверинце должна была утянуть ее в омут первородной памяти и инстинктов предков, но почему-то там Злата была более разумна, чем здесь. А может наоборот, Акелла помогла там ей восстановиться, а здесь она вновь скатилась вниз? Или Злата на прощание слишком сильно поделилась собой? Но ведь я видел луну, а не медузу в Доме. В конце концов могли и Имуны напортачить со строением центральной нервной системы в теле на Земле.

Сначала я удивился, чего это она распласталась на мне, после броска на Рокфора. Злата, будучи даже ослабленная разумом, четко разделяла понятие границы отношений между нами, как мужчины и женщины, тем более не женщины, а еще девочки. Максимум – прижаться, дотронуться, обняться по-дружески, чтобы передать эмоции или информацию. Недолго пообщавшись в таком положении, я понял, что никакой пошлятиной тут и не пахло, в чем я, впрочем, и не сомневался, а я стал для нее каким-то абстрактным лучом света в темноте. Меня нельзя терять, я ее соломинка и друг, которого при нужде нужно защищать. Прямой речи между нами более не было. Были эмоции и понятные направления желаний. Она как будто превратилась в очень– очень умную собаку с наружностью Акеллы и отголоском Златы. И в отличие от того, как она когда-то растворилась в Акелле, здесь она была собой, поэтому звать и искать ее необходимости не было. Она – это она.

К своему огорчению я так же утерял контакт с псевдоразумными Имунами. Нет, в теле я их ощущал, мог ими командовать, они так же мониторили тело, давали мне информацию о состоянии, и могли бесконечно черпать ресурсы из Дома, но без моего прямого участия. Я как будто получил тот самый пульт управления, костыль, без связи на прямую. Поиграть здесь с ними в "крокодила" и почувствовать их азарт, или осознать, что Шеф, почему-то, любит разгадывать ребусы, больше я не мог.

Все это я понял за время нашего общения с новыми знакомыми в палате. В общем, чувствую хлопот никак не убавилось, а скорее наоборот. Ну да ладно, будем думать, что делать дальше. Нужно выяснить, что нужно от меня этим товарищам и смогут ли они быть для меня чем-то полезным. Раскрывать им все свои карты я естественно не собирался. Даже о разумности или не разумности Златы решил пока умолчать, хоть меня уже пару раз и спросили об этом разными способами.

Мы вошли в большую комнату, размером где-то десять на десять метров, угловую в здании, по два окна на каждой из наружных стен. По середине и чуть ближе к одной из стены с окнами, стояла Т-образная конструкция из двух столов, со стульями по периметру. Так же стулья стояли и вдоль стен. Склифосовский сел во главу стола, видимо, как хозяин кабинета, а за более длинный, примыкающий стол, предложили расположиться мне со Златой, то есть Чернышом, я решил не нарушать традиций и называться так, как нас окрестили местные деятели. Пришлось правда убрать один стул, и теперь морда Черныша, возвышалась над столом, с умным видом переводя взгляд между присутствующими, в зависимости от того, кто толкал речь. Я сидел ближе к Склифосовскому, далее, по середине, Черныш, а последний стул на нашей стороне стола, занял Сухарь. Напротив меня оказалась Красная Шапочка, которую я еле узнал в палате, и теперь называл про себя Ларой, далее какой-то мутный тип со странным, пронизывающим взглядом, и крайним, в их компании, оказался приснопамятный Вжик, угостивший меня бодяженной спиртягой. Вся остальная компания разместились вдоль второй стены с окнами, как раз напротив меня. То ли стремились показать, что ничего подлого не замышляют у меня за спиной, то ли нас с Чернышом хотели видеть лучше, то ли Сухарь их выстроил для парадного осмотра. Вжик, видимо решивший реабилитироваться за случай с живчиком, подсуетился и поставил передо мной графин с водой и стаканом, чем я не преминул воспользоваться, вдоволь напившись. Дождавшись, когда все рассядутся, а я закончу пить, Сухарь заговорил, оправдывая мое предположение насчет парадного осмотра:

– Давайте знакомиться. Вот это моя команда: Гайка, Серый, Вжик, – он по очереди, слева на право, представил людей, сидящих за столом. Хм, странное имя – Гайка. Но откуда мне знать все ее образы? Была Шапка, теперь Лара, может быть есть вариант и гайки, только затрудняюсь представить, как это ее должно скрючить. Сухарь переключился на партер, и так же, слева на право, назвал остальных, – Лось, Чип и Дейл, Девайс, Глухарь и Рокфор.

Я с интересом смотрел на компанию, выделяя для себя, похожих как две капли воды, двух молодых парней, так как по жизни, ни разу не встречался с близнецами, разве что по телевизору видел. Оторвав взгляд от них, я осознал, что во время перечисления имен, что-то резануло мой слух. Имена, или клички. В голове моментально сложился пазл из них, и я засмеялся:

– Чип и Дейл, Гайка, Рокфор и Вжик. Хэх, а Черного плаща у вас случайно нет?

Черныш заурчала, поддерживая меня. Ответ не заставил себя долго ждать, и прилетел от одного из близнецов:

– Не, Черного Плаща нет, но скоро будет Черныш и Ворон.

Тут же подключился второй:

– Не, пусть будут лучше бригадой Черный Бумер.

– Ворон, а ты че, мультики что ли любишь смотреть? Дядь Сух, он нам подходит.

– Ага, наш человек.

– А, ну! – Лось потянулся рукой к голове ближайшего, но та, внезапно исчезла, и рука прошла сквозь пустое пространство. Я, мысленно раскрыл рот. Нихрена себе. Потом до меня дошло, что один из них назвал Сухаря, дядей. Дядей Сух. Они что родственники? Я повернул голову к Сухарю и увидел веселье в его глазах.

– Не обращай внимание. Мы не в рейде, сейчас дана команда "вольно", так что демократия процветает. Заканчиваем балаган, – обратился он к близнецам, и погрозил пальцем Вжику, который почему-то заерзал на стуле.

– Теперь я понимаю, откуда вы черпали вдохновение, когда придумывали имена.

Стул под Вжиком заскрипел. Я удивленно посмотрел на него. Что с ним, в туалет что ли хочет?

– Давайте ближе к делу, – щелкнул несколько раз пальцами Склифосовский.

– Давайте, – согласился Сухарь.

– Значица так. Каждый иммунный, который живет в Улье получает какой-то талант, дар, способность, которые помогают ему выжить. Вы появились здесь в момент перезагрузки кластера. Это когда кусок Земли, где вы были в это время, копируется сюда, вместе с вами. В среднем пару человек из ста приобретают иммунитет, остальные становятся зараженными. По началу очень слабыми. Вот эти зараженные начинают охоту за иммунными, как людьми, так и животными, в первую очередь за небольшими животными. Фетиш у них такой что ли.

Я вспомнил беготню за маленькими собачками.

– Но в целом, любые иммунные для них имеют приоритет в питании. Когда эта пища заканчивается, начинаю жрать друг друга. И чем больше жрут и дольше живут, тем сильнее становятся. Из тех двух человек, на сто зараженных, сам понимаешь, сколько может выжить. Ноль целых, х..й десятых. Вот видимо в качестве компенсации, Улей и дает иммунным шанс на выживание – Дар.

– Всем?

– Абсолютно всем. Только не каждый дар полезен для выживания.

– Я думаю каждый полезен, – встрял Склифосовский, – просто их надо развивать и уметь правильно использовать. Но в своем зачаточном состоянии, да еще и в руках неопытного свежака... Даже полезные дары не всегда помогают, что говорить про всякие непонятные способности, вроде устраивать пляску цветов в воздухе.

– И какие же у меня и Черныша дары?

– У Черныша сказать затрудняюсь, после ее трансформации, мы так и не поняли, есть ли он у нее вообще. Ну а твой дар, сам-то не понял какой?

Вопрос или допрос? Ну про то, что на мне все как на собаке заживает, они точно знают.

– Могу самоизлечаться.

– Не только, ты и других в теории можешь лечить, во всяком случае с Чернышом именно так и произошло. Щит Рока, преобразованный им в ядро, должен был расплющить вас обоих, но ты, не только себя умудрился моментально вылечить, но и девочку тоже. Так что общее название твоему Дару – Лекарь. Но у каждого лекаря свое умение, или специализация, как у врачей – лор, окулист и так далее. Я их называю, гранями Дара.

Возникла небольшая пауза, во время которой в руке Склифосовского появился скальпель, и он начал крутить им между пальцами.

– Одного не могу понять. Как ты лично сумел выжить во время удара, вполне объяснимо, твоей способности регенерировать прямо во время какого-либо воздействия, можно только позавидовать и восхититься. У тебя даже кровь на анализ не взять, иглу выталкивает. А вот как ты сумел спасти в этот момент девочку? Собрать потом из мертвого живое невозможно, значит удар она избежала вместе с тобой.

Склифосовский вопросительно уставился на меня.

*

15 Глава 4

*

Интересное кино. Значит я, в их понимании Лекарь, а мои Имуны это Дар? А Дом, а Терра, и более полугода, проведенных во вне, это тоже последствия Дара? Что-то не вяжется, не складывается у меня картинка. Не все так просто и однозначно. Одно дело получить в подарок велосипед, и начать пользоваться им, но совсем другое – понять или знать принцип его работы и самому этот велосипед собрать. Тогда не вижу пока смысла, да и пользы, в раскрытии своих возможностей и знаний.

– Думаю, что я каким-то образом передал ей часть своих способностей, но как это сделал, сам не понимаю.

– В общем-то я нечто подобное и предположил. Чего еще не могу понять, так это откуда у тебя такая сила. Ты точно не здешний? – сощурился Склифосовский, а я почувствовал, как Гайка, надувая жвачку и с интересом рассматривая свои ноготочки, пытается дотянуться до меня невербально. Никаких попыток воздействия она не предпринимала, но вот прощупать, так сказать, почву, почувствовать правдивость моих ответов, это она умела и без ненужного давления.

Но каким бы мастером пассивной разведки она не была, для этого ей нужно было произвести взаимодействие с моим мозгом, его волнами или излучениями, не представляю как это работает. Зато Имуны очень хорошо представляли и все чувствовали. Мне даже напрягаться не пришлось, и думать, как избавиться от чужого наблюдения, я просто дал им задание, выдавать все за чистую монету. Пусть остаются в уверенности, что сидит такой лопушок, и все рассказывает. Наверное, и знак какой есть. Держит ногти перед собой, значит все окей, а повернет в другую сторону, значит я вру. Я невольно усмехнулся. А это, случайно, не я ли, в обратку, к ней подцепился, и понял знак? Я ведь не Штирлиц, чтобы всякие шпионские хитрости выдумывать, утюги там, или цветы, на подоконники ставить. Как-то без надобности было.

– Мы здесь ровно столько, сколько мы здесь, – решил я немного потроллить компанию, устроившую мне допрос.

Склифосовский нахмурился. Такой ответ ему явно пришелся не по вкусу.

– Здешний... Нахрена бы я к вам поехал? Если я такой же, все знающий, как и вы, я что сам не мог выбраться из района? Зачем вы мне сдались? Что бы получить люлей?

– Тоже верно, – вздохнул Склифосовский, – заигрались в шпионы, все какие-то сложности ищем. Извини.

Он с задумчивым видом постучал по столу тупым концом скальпеля. Внимание Гайки тут же исчезло. Мля! Куда я попал? Что за игры? Ну да хватит. Меня это начало раздражать. Вроде только стало казаться, что попал в неплохую компанию, несмотря на первую встречу, и тут на тебе. Ну раз так, то поигрались и хватит, пора и точки над И расставлять.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, зачем я вам. А я, откровенно говоря, не понимаю зачем вы мне. Спасибо конечно за интересный рассказ про местную жизнь, я и впредь готов его послушать, но мне надо думать, что делать дальше. Где жить, чем питаться, ну и еще кое-что по мелочи.

По той самой мелочи, как вернуть Злату.

– Надеюсь я ничего не должен за ваше "лечение"?

Черныш, почувствовав мой настрой, ощерилась, в глазах полыхнул янтарь. Я с удивлением отметил свечение ее глаз. Это в дневное-то время. Что-то новое.

– Тише, тише, парень! – Сухарь, приподнял раскрытые ладони над столом, – Склиф, вырубай полковника!

Он, как мне показалось, осуждающе посмотрел на Склифосовского, а затем повернул голову ко мне:

– Тут никто не собирается использовать тебя, без твоего ведома, и тем более навязывать свою компанию.

Ага, так и поверил. Особенно про первое высказывание. А компанию я себе и сам как-нибудь навяжу, если мне оно вообще надо. Стоп. Как он назвал Склифосовского, полковник? Присказка или оговорка? Да еж твою медь, я что, сам от них заразился паранойей? Какая мне, нахрен, разница, да хоть маршал советского союза. Наплевать и растереть!

– Давай так, я расскажу, чего на данный момент хочешь ты. Затем расскажу, чего хочу я. И дам расклады. А дальше ты сам решишь, что тебе делать.

Ишь ты, чего хочу я он расскажет. Ну послушаем.

– Идет.

– Ты хочешь вернуть обратно девочку, а дальше и не заглядываешь. Верно?

Ну прям Шерлок Холмс, а доктор Ватсон кто? Склифосовский мне недавно больше напомнил профессора Мариарти.

– Предположим.

– Я начал, но не закончил рассказ про Дар. Так вот, как ты сам понял, у тебя, здесь на Стиксе, появился особый навык, талант, способность, которой раньше не было. Так?

Я кивнул. И правда, так.

– Причем сильный. Что довольно необычно для свежака, потому Склиф и начал задавать вопросы. И у всех здесь присутствующих, тоже есть свои способности. Все они разные, и по-своему уникальные. Например, Серый – Сенс, – он кивнул на мутного типа между Гайкой и Вжиком, – он может на расстоянии видеть ауру человека, и определить, на только что перезагруженном кластере, иммунный тот или нет, и определить его потенциал в плане способностей. Рокфор умеет ставить силовые щиты. А я умею составлять пасьянсы.

Мне показалось, или не я один удивился сейчас?

– Образно говоря. Видеть расклады и понимать схемы. Виртуальные. Для всех игроков карты закрыты, а для меня, большинство из них открыты. Поэтому я имею возможность предвидеть некоторые ходы, и складывать удачные комбинации. Вообще эта информация не для чужих ушей, и мало кто про мои возможности знает. Думают, что мой дар – удача, и она сама следует за мной.

Судя по лицам его компаньонов, некоторые из них, до сего момента, были в этом так же убеждены.

– А я и не опровергаю слухи. Но сейчас я рассказываю это, потому хочу завербовать тебя в свою команду. Ты – джокер. И не буду скрывать, вполне себе можешь успешно жить в Улье и без нас. Но.

Сухарь поднял к верху палец.

– Но, поверь мне, с твоим потенциалом, ты не сможешь жить мирно и спокойно. Найдутся охотники тебя использовать. Более того, они уже тут были, когда мы приехали из рейда, но мы их отговорили вас забирать. Правда ненадолго, по моим прикидкам, они вернутся через день-два.

– Что, в Улье такой дефицит лекарей?

– Нет конечно. Но, как я сказал, у тебя очень сильный потенциал. И таких как ты, прибирают к себе в руки другие стабы, для охоты на особо сильных зараженных – элитников, из которых добывают жемчуг – сильнейшее средство для развития способностей и получения новых Даров. У тебя не боевой талант, но, во-первых, лекари нужны везде, а тем более способные моментально заживлять раны, а во-вторых, при употреблении жемчуга, у тебя, с большой долей вероятности, может появиться еще один или более полезных Даров. И скорее всего, тебе, после того как заберут отсюда, дадут съесть жемчужину для его открытия.

– Сухарь, ты сейчас пытаешься завербовать Ворона, или наоборот, рекламируешь падальщиков? – поинтересовался Глухарь.

– Не мешай. – отмахнулся Сухарь, – В чем разница между нами и ими? И вообще другими группами, отрядами или соло? Повторюсь, ты – джокер. Это не Дар. Это своего рода судьба. Я это вижу. Другие будут видеть в тебе только твои навыки. В умелых руках джокер станет убойной картой, а в руках дурака... Дураков здесь конечно не водится, не выживают, знаешь ли. Но все же. Они будут использовать тебя, как микроскоп, для забивания гвоздей. Ну а если ты сможешь отделаться от них, что будет сделать крайне затруднительно, особенно, если тебе авансом скормят жемчужину, то один ты, поверь моему опыту, тоже мало что сможешь сделать. Что скажешь?

– Скажу, что я нихрена так и не понял. И главное, чего я не понял, что мне делать? Ты угадал, я хочу видеть не Черныша, а человека. Но ты ничего не сказал про то, как это сделать. Мне сейчас без разницы с кем быть. Может быть прием жемчужины, про которую ты упомянул, откроет во мне еще один дар. А дальше что? И какой это будет дар? Дар шеф-повара? Или я научусь зомби в людей превращать?

– Здесь нет зомби, здесь есть зараженные, – лекторским тоном напомнил Склифосовский.

– Да похрену мне, кто здесь есть. Как мне вернуть Злату?

– Злату? Красивое имя, – теперь влезла в разговор Гайка.

Черт, не хотел раскрывать имя Златы. Не знаю почему. Хотя какая разница? Не сделают же они куклу-вуду по ее имени? А вдруг сделают? Я подозрительно покосился на Гайку.

– Эй, красавчик! Не надо на меня так смотреть! – Гайка подняла брови, а в дальнем углу заскрипел стул под Рокфором.

Сухарь прихлопнул по столу рукой.

– Вот мы и подошли к теме кому, от кого, и что нужно. Склиф?

– Мы тут прикидывали разные варианты, – Склифосовский сидел, подперев одной рукой подбородок и, то ли делая задумчивый вид, то ли и правда размышляя, постукивал по столу скальпелем, зажатым в другой руке, правда, на этот раз, это действие было скорее данью привычки, чем каким-то сигналом, – и считаем, что для того что бы Черныша обратить обратно в человека, есть только один способ. Не сто процентный, но все же. Квази лечатся приемом белого жемчуга. Исходя из этого, можно предположить, что и Черныш, может излечится подобным образом.

– А они что, эти жемчужины, разные?

Когда это они успели прикинуть разные варианты? Я все время был вместе с ними и ничего не слышал. Странно.

– Разные. И добываются из разных зараженных. В принципе их всего три вида. Черная, красная и белая. Они так и выглядят. Черная и красная добывается из элитников. Это такие очень сильно отожравшиеся и долго живущие зараженные. Очень опасные. Охота на них всегда связана со смертельным риском. Почти никогда охотники не возвращаются без потерь в составе. А бывает и вообще не возвращаются. Белая жемчужина, это отдельная история. Ее добывают из неназываемых. Или скребберов. Не буду тебя пугать байками, но в Улье считается плохой приметой говорить их название в слух. Да и вообще лучше лишний раз не упоминать о них. Можно и по морде получить за это. Типа отпугивает везение, или наоборот притягивает несчастье. Не то что бы я верю в эти слухи, но как говориться дыма без огня не бывает. В общем про этих монстров вообще мало что известно, так как изучать их обычно некому. И водятся они в таких местах, где элитники себе пляжи устраивают. Так что добыча белого жемчуга крайне затруднительна.

– Еще золотой жемчуг есть, – не выдержал, и вставил свои пять копеек, Вжик, – жемчужина бога.

– Сказки. Вжик, не мешай! Вот эту белую жемчужину тебе и надо добыть для Черныша.

– А теперь подумай, – перехватил инициативу Сухарь, – как ты сможешь это сделать. И с кем. Учитывая, что тебе лично, никто специально выделять отряд для этого не будет, а что бы вообще попасть в такой, элитный, отряд, тебе придется не один год зарабатывать себе авторитет. Да и то, тебе никто жемчужину из такого рейда просто так не отдаст. Обычно все делится на доли, и чаще продается, или же ты сам организуешь такую экспедицию. Ну и последний вариант, это купить ее.