Текст книги "Урфин. Захват"

Автор книги: Владимир Машошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Владимир Машошин
Урфин. Захват

Книга первая: «Захват»

«Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир,

а душе своей повредит? Или какой выкуп

даст человек за душу свою?»

Мф. 16:26

Пролог

Со всех сторон притаилась густая зимняя темнота, холодный ветер колючими льдинками царапал лицо, зло рвал полы шинели, пронизывал насквозь.

Коренастый, похожий на бульдога, майор упрямо шагал вперед. Невесёлые мысли, словно конвоиры на этапе, подталкивали его и торопили. Ещё недавно ему жали руку, поздравляли с назначением и вот ЧП, нет, хуже, – катастрофа! Майора бросило в жар, ледяная капля проползла по шее, и скатилась между лопатками.

Плохо, очень плохо начинался 1950-й год.

«Если не справлюсь мне конец! В лучшем случае десять лет за подрывную деятельность, а если справлюсь?.. Действовать быстро!..» – начальник особого лагеря «Горный» лихорадочно соображал.

Рядом, пригнувшись, будто голодный шакал, метался худенький лейтенант. В шапке-ушанке, шинели и валенках он, то забегал вперёд, то вновь отставал. Под ногами лейтенанта звонко хрустел снег, изо рта валил пар.

– Я не виноват, как сообщили тут же к вам. Дед виноват, он мне сразу не понравился. Но я и подумать не мог… Это же надо придумать!.. Отказаться от работы!!

– Сколько простой? – майор пытался перекричать вой ветра.

– Уже час, второй пойдёт.

Губы майора сжались, ноздри раздулись, глаза слезились и щурились от встречного ветра.

Вдалеке, среди темноты наполненной снежной пылью, показалось тусклое пятно прожектора, а еще через пару шагов из серой мглы выплыли очертания ворот.

Лейтенант, косолапо переваливаясь, побежал к воротам, майор зло поглядел вслед.

«Подсидеть вздумал?..»

– Что стали?! Начальник идёт, открыть, живо! – послышался хриплый голос лейтенанта.

Два вохровца поспешно закинули автоматы за спину и, скрипя железными створками, лагерная пасть распахнулась.

Лаготделение стоит «на ушах», кто не ушёл на общие работы уже в курсе – пятый барак отказывается работать. Как начальство выкрутится?

Не всё коту масленица, вохровцы смотрят злорадно.

«Быстрее! Быстрее! Каждая минута задержки грозит бедой. Может бегом? Нет, пусть лейтенант бегает», – майор шел быстро, но с достоинством.

У пятого барака шесть человек: один курит, двое держат автоматы, трое еле сдерживают собак. Крупные овчарки рвутся, с клыков брызгает слюна, громкий лай мешается со свирепым рычанием.

При появлении начальника оцепление расступилось.

– Я распорядился окружить барак, – суетился лейтенант, – чтобы зараза не распространилась. Это немыслимо, прям подрыв советской власти, просто какой-то… мятеж!!

Майор, прозванный «Ухватом», потому что по паспорту Ухватов Сергей Кириллович и потому, что скор на расправу, задержался у входа.

Задубевшие от холода пальцы медленно расстёгивали шинель, металлические пуговицы не слушались.

Наконец края шинели разошлись и захлопали на ветру, легкие до краев наполнились морозным воздухом, майор решительно дёрнул барачную дверь.

Потревоженный уличным ветром барачный смрад колыхнулся, в нос майору ударил запах немытых тел и экскрементов, он поморщился и, пытаясь привыкнуть к сумраку, прищурился.

Зэки занимали дальний конец длинного, как туннель, барака, будто испуганные овцы они сбились в кучу и жались друг к другу.

Перед ними, переступая с ноги на ногу и отчаянно жестикулируя, выступал старик.

– …Братия, – кричал дед, – близко время нашего освобождения! Господь! Господь говорит мне, что умрёт вампир, и расточатся врата, и падут решётки! Новый царь взойдёт на престол российский, и он дарует свободу узникам, и накажет мучителей!..

Майор видел, как блестели глаза заключенных, как удивлённо приоткрылись рты, и как десятки рук до белых костяшек стиснули шапки. Зэки слушали. И в этот момент им, конечно, не было дела до вонючего барака, до злобного лая собак, до автоматчиков и даже до самого Ухвата. Им казалось, что они люди, что счастье близко, только протяни руку и возьми, вот она – свобода!

Майор подошел ближе, его пальцы легли на кобуру.

– …Не дайте же, братия, замучить вас непосильной работой! Близок день освобождения, близко торжество справедливости! Я вижу…

– Брешешь, ничего ты не видишь, – резко прервал старика майор.

Направленный к небу указательный палец оратора застыл.

Испуганные взоры слушателей устремились к начальнику, глаза, теряя счастливый блеск, потемнели, автоматчики за спиной майора напряглись.

Смутьян повернулся лицом. Глубоко пожилой человек, ширококостный, но высохший старик смотрел дерзко. В фигуре, движениях, взгляде, нечто библейское и совсем нет страха.

– Вижу! – взвизгнул старик. – Вижу так же ясно, как твою дочь Любашу, что плачет дома, ибо отец обещал с ней провести воскресенье, но ушёл. Плачет и не простит! Расправы, над беззащитными, не простит!

Майор вздрогнул.

«Откуда?.. Кто посмел?! Найду, удавлю!.. Пусть, кто-то проболтался, но про обещание никто не знает?!..»

Кулаки майора сжались.

– Он, правда, что-то видит, – прошептал лейтенант. – На днях у Мирошкина коза потерялась, так он, – лейтенант покосился на старика, – сказал, где искать, и нашли! Чуть не околела, хорошо успели.

– Вяткин животом мучился, – прогремел один из автоматчиков, – думал желудок, чем только не лечился, а этот… лишь увидел, сказал камень в печени, и, правда, уже вырезали.

Барак наполнился одобрительным гулом.

Майор поиграл желваками, из-под нахмуренных бровей зло сверкнул глазами.

– Значит, видишь?

– Вижу!

– Даже будущее?

– Да!

– И в будущем заключённых выпустят, а нас осудят?! Так зришь ты справедливость?

Морщинистые губы старика поджались, он потупил взор.

На улице тоскливо подвывал ветер, бешено заходились лаем псы, ругались мерзнущие вохровцы, но барак словно окунули в непроницаемую тишину.

– Хорошо! – воскликнул майор. – Готов поверить! Ты видишь! Пусть. Я даже пойду навстречу, – заключённые удивлённо переглянулись, – если докажешь прямо сейчас, что знаешь будущее. Тебе ведь не сложно?! Ответь нам на вопрос: «Что тебя ждёт завтра?»

Старик дерзко глянул в лицо майора, старческий взгляд блеснул решимостью.

– Что же ты?.. Поведай нам, докажи! – майор усмехнулся.

– И докажу!! – старик повысил голос. – Да, завтра я буду здесь, буду работать, но…

Грохнул выстрел, старческий череп дёрнулся, из него разлетелись тысячи кровяных капель и, будто подкошенный, старик рухнул на пол.

– Нет, ты ошибаешься! – опуская наган, крикнул майор. – Смотрите! Он даже своего будущего не знал! Зачем его слушать??? Эпоха высшей справедливости наступила! Каждый получил по заслугам. Ваше место здесь потому, что вы фашисты и враги советской власти. Работайте! Благодарите, что вас не поставили к стенке, не пустили в расход. Советский народ даёт вам шанс перековаться, ударным трудом, перед ним и родиной, искупить вину. А кто не желает, для тех, у нас, есть это… – он поднял наган.

Майор повернулся к рядом стоящему лейтенанту, но продолжал кричать, чтобы слышали все.

– Запомните, Реутов, нет ни бога, ни пророков его, нет демонов с колдунами, есть лишь диктатура пролетариата и народная власть! А вы – орудие этой власти, её надежда и опора. Любой пророк посягает на власть советов. Любой искатель справедливости – провокатор и клеветник. Лжецы очерняют советский строй, справедливее и гуманнее которого быть не может! Для борьбы с этой нечестью родина доверила вам оружие. Так-то вот.

Изможденные зэки сникли.

Майор вышел из барака, и вдохнул свежего воздуха, мороз щипал лицо, мелкий снег колол шею.

«Кажется, справился!»

Следом вышёл лейтенант.

Майор принял грозный вид.

– Вывести на работу и не возвращать пока не выполнят двойную норму. Да… и всему бараку, на сегодня, штрафную пайку.

– Есть, разрешите исполнять? – лейтенант козырнул.

– Выполняйте.

«Хороший всё-таки парень, Реутов, расторопный, исполнительный, не дурак… выпишу ему премию».

Собаки рвались к бараку, но теперь, их злобный лай – музыка. Лица вохровцев посветлели.

День только начинался, есть еще время почитать дочери, выполнить обещание. Северный ветер толкал в спину, торопил, гнал прочь.

На мгновение майору померещилось суровое лицо убитого старика, но оно лишь укрепило пролетарское убеждение майора, что нет бога, есть лишь диктатура.

У кого оружие тот и бог, и пророк, и победитель…

Глава 1
Случайная встреча

Яркое солнце слепило глаза, солнечные зайчики прыгали по окнам, над раскаленным асфальтом висело марево.

Август 2013 года холодный и дождливый, вдруг, уже на исходе, обрадовал городских жителей жаркими днями. Раскалённый воздух разносил запах извёстки, стены домов задышали жаром.

У крайнего подъезда пятиэтажного дома на лавочке сидел старичок. Слабые дуновения ветра колыхали редеющие волосы, загорелый лоб блестел капельками пота, типичный российский пенсионер, имеющий нетипично пронзительные глаза.

Над стариком навис жилистый бледный парень с заячьей губой и косящим глазом. Его татуированные руки мелькали, как крылья мельницы, парень хищно скалился. Старик отклонился от хищного парня и поджал ноги, его сухие морщинистые руки опирались о скамейку.

– Нет, ты чё, дед?! Хочешь сказать… можешь забрать у меня?!! – парень, по кличке Щепа, вызывающе глядел на старика.

– Почему забрать? Сам отдашь, – усмехнулся дед.

Неподалеку стоял второй парень, известный как Булат, и наблюдал, сцепив мускулистые руки за спиной.

Непохожестью внешности, одежды и поведения, парни представляли странный дуэт.

Щепа длинный худой человек, лет двадцати семи, нервный и шумный, почти совершенно белый, даже глаза прозрачные.

Булат напротив, лет сорока, спокойный, мускулистый и темный настолько, что знакомые считали его нерусским, ещё и нос с горбинкой.

Парни второй день караулили Сёму, который задолжал Белому.

Подобные задания Булату не нравились, а Щепа лишь усложнял положение.

Вчера блатной напарник полдня увивался за школьницей, сегодня прицепился к деду, хотя, старик тоже хорош, сам провоцирует. А если неспроста?

Разглядывая старика, Иван Булатов, в народе Булат, сдвинул брови.

С виду обычный пенсионер. Такие ковыляют по тротуарам, сидят на лавочках, жалуются в собес. Коричневые мятые брюки, взмокшая глухая рубашка, но пугающе пронзительный взгляд.

Однако старик подозрительно спокоен, рядом уркаган, того и гляди заденет клешнями, а дед улыбается, подначивает, играет.

И ещё… смутное предчувствие… нужно держать ухо востро.

– Сколько? – спросил Щепа и достал пухлый бумажник.

– Давай, что есть, – лениво ответил старик.

Щепа охотно вынул бумажки, тоненькая пачка перешла к деду, мелькая наколотыми перстнями, пальцы уголовника выгребли мелочь.

Булат не поверил глазам.

Напарник любил деньги брать, а не отдавать, этот урка скорее отмутузит деда, невзирая на возраст и заслуги, чем отдаст хоть грош!

И всё-таки, с довольным сияющим лицом, Щепа, чуть высунул язык и старательно выскабливал последние копейки.

Старик ловко свернул бумажки и спрятал в карман, звонко ссыпая монетки, он, вдруг, подмигнул Булату.

«Что это?! Не может быть!..»

Щепа сунул бумажник на место и завис. Его обычно резвые руки безвольно повисли, взгляд потух, будто выполнивший назначение робот, напарник застыл в режиме ожидания.

Задумчивое спокойствие совсем не шло к блатной привычке говорить и действовать быстро. Под палящим солнцем напарник, кажется, уснул стоя.

Продолжая загадочно улыбаться, старик слегка толкнул Щепу.

– Что за?!.. – Щепа дико озирался. – Это… ты чё… чё сделал?!!

На его лбу вздулись синие жилы, пальцы сжались в угловатые кулаки, напарник подступил к старику.

Мимо шла семейная пара, женщина покосилась на Щепу, муж под руку подхватил жену и повёл быстрее.

– Ты знаешь, кто я? – зашипел Щепа.

Старик молчал, лишь на его бледных губах обозначилась презрительная улыбка.

Ослеплённый яростью, Щепа заметался как лев в клетке, белые брови сдвинулись, прозрачные глаза свирепо буравили старика, кажется, скрипнули зубы. Щепа подбежал с боку, кулак похожий на увесистую кувалду взлетел, но рука, будто встретив невидимую преграду, застыла и бессильно опустилась. Злобно вращая глазами, Щепа отошёл.

– Ты меня узнаешь!.. Я тебе сокращу время доживания… – бессильно бубнил он.

Краем глаза Булат заметил, что из-за угла появился высокий молодой человек, который привычным шагом направлялся к подъезду. Но заметив на своем пути странный дуэт, а может испугавшись разъярившегося Щепу, паренёк остановился.

Мгновение юноша пребывал в нерешительности, затем, изменил направление и пошел мимо.

Булат сделал пару шагов навстречу молодому человеку, их взгляды встретились, и, вдруг, паренёк побежал.

– Это он! Не упусти! – крикнул Булат.

Щепа кинулся догонять.

Местные дворы имели два выхода, один вёл на оживлённую улицу, другой обрывался глухим лесопарком.

Уверенный, что Сёма попытается выскочить на людный проспект, Булат решил его перехватить.

Увы, должник искал спасения в лесопарке, и как волк быстрый Щепа первым настиг его.

Когда подошёл Булат, дело оказалось сделанным.

Сёма валялся на траве, колени поджаты к животу, руки прикрывают голову, губа разбита, из носа тянется тоненькая кровавая струйка. При каждом шорохе тело должника нервно вздрагивало и стонало.

– Надо было лишь напомнить, – нахмурился Булат.

– Я и напомнил, разбитая морда лучшее напоминание, – оскалился Щепа. – Как глянет в зеркало, сразу вспомнит, у-у-у… гнида, – и он подопнул жертву.

Разгорячённый погоней напарник пританцовывал, хищное лицо светилось довольством, глаза шарили по сторонам.

– Ладно, идём. Хоть не торчать больше здесь, надоело, – Булат махнул рукой.

***

Вечером мысли крутились вокруг старика, поэтому Булат долго ворочался. Стоило закрыть глаза, как тут же возникал образ деда. Как он легко обобрал Щепу!

Фокус с деньгами ловкий, но Булата тревожило другое – старик полон знакомой силы.

«И не ясно, действительно подмигнул или показалось?..»

Булат очнулся от ощущения, что в доме чужой.

Заполненная темнотой комната молчала. Сохраняя неподвижность, Булат прислушался: мягко шелестят ходики, глухо стучат капли о железо раковины, за дверью спальни тарахтит унылой песней сопение матери.

Всё как всегда, но тревога скользкой змеёй вползала в душу, затылок ныл от чужого взгляда, позади определённо кто-то есть!

Вдоль позвоночника пробежал нервный холодок, рука Булата скользнула под подушку, влажные пальцы нащупали талисман – булатный нож.

Подскочив на кровати, Булат резко сел и повернулся, в лунном свете блеснуло стальное лезвие.

У стены, заняв стул, сидел вчерашний старик. Старческая фигура выглядела пугающе, узловатые пальцы поглаживали колено, жёлтым пламенем светились глаза, старик походил на призрак.

– К..как?.. – слова застряли, пальцы до боли сжали рукоять ножа.

– Не стоит… – старик ожил и указал на оружие. – Мне, этим не навредишь.

«Как он попал в квартиру, обошёл сигнализацию, кто еще с ним??! В квартире тихо… нет, не возможно… скорее всего глюк…»

– Зачем вы… здесь? – стараясь разглядеть старика, Булат прищурился.

– Нужно поговорить, – старик говорил спокойно, будто в его ночном появлении не было ни чего странного.

– Я не… не по этим делам…

Булат зажмурился и резко тряхнул головой, незваный гость оставался сидеть.

– Всю жизнь на подхвате, бегать за неудачниками? По этим делам?!! Брось, Иван, сколько тебе осталось, год, два, а потом? Смерть, тюрьма??!

Булат вздрогнул, будто получив удар током, старик угадал его собственные мысли.

– У тебя хорошие задатки. Я могу показать путь, – гость наклонился, – завтра в полдень на Лысой горе. Не забудь! В полдень!

Темнота, вдруг, разом навалилась и все исчезло…

Проснулся Булат как обычно, часы показывали шесть утра. Старая армейская привычка глубоко укоренилась: рано встать, умыться, пробежать три километра, выполнить комплекс упражнений на турниках, и лишь потом начинать дела. Многие посчитают такое поведение чудачеством, взрослый человек бегает как мальчишка, прыгает, кувыркается, словно белка – бред! Но далёкие от спорта люди даже не подозревают, что тренировка даёт огромный заряд бодрости. Стоит ее пропустить, и тут же чувствуешь вялость, появляется хандра.

Быстро умывшись и натянув тренировочный костюм, Булат выскочил на улицу. Утренний воздух обдал прохладной свежестью, чистейшим кислородом наполнились легкие.

Редкие прохожие, опустив головы, спешили по делам, молодая девушка в черных обтягивающих штанах замедлила шаг, её подкрашенные брови сошлись, глаза зло сверкнули, она крикнула в телефон:

– Ты всё время так говоришь! Да… я… я слышала уже…. Да пошёл ты!!! – она сердито ткнула пальцем в экран и Булата скользом обжёг свирепый взгляд.

Тренировался Булат за школой, спортивную площадку огораживал доходящий до груди забор, и обычно калитка была закрыта, поэтому часто приходилось перелазить.

Вдоль школьной ограды неровными шагами переступала женщина, ее вытянутые руки сжимали поводки с парой рослых чёрных дворняжек. Кобели, исследуя края дорожки, тянули и дёргали в разные стороны, поэтому хозяйка двигалась толчками.

Привычным движением Булат легко перемахнул через забор.

Собаки остановились и уставились на ограду, один из кобелей тявкнул, второй подхватил, ободрённые друг другом, псы бешено залаяли. Дворняжки размером с овчарок звонко лаяли, шерсть на загривках вздыбилась, женщина отчаянно тянула поводки.

– Фу! Фу! – с ноткой раздражения закричала она.

Сидевшая на могучем тополе ворона заметила Булата, птица перебралась повыше и недовольно каркнула.

«Что-то сегодня мною все недовольны».

Тренировка началась скучно, ноги бежали вяло, рассеяно забывались пройденные круги, подтягивания давались тяжело, будто выросла сила тяжести. Посторонние мысли отвлекали, лень тянула домой.

Образ ночного визитёра не давал покоя, настырный старик выглядывал из-за каждой мысли, и непонятно, был ли он сном или явью? У Булата случались такие моменты, когда невозможно отличить выдумку от реальности, а спросить было не у кого.

Огорченный Булат на середине прервал тренировку.

Уличные реки успели наполниться пешеходами, автомобили стальными пароходами гордо несли хозяев к далёким целям, обратная дорога казалась длиннее.

Старенькая «шестёрка», натужно кряхтя, пронеслась через пешеходный переход и почти скользнула Булату по ногам. Он послал вдогонку свирепый взгляд.

Заднее стекло оголтелой машины украшало число «12».

«Странно, хотя чего странного? Когда-то был номер телефона, потом цифры отлетели…» «Не забудь, ровно в полдень».

Дома произошло ещё одно необычное событие: старинные ходики с кукушкой, подарок бабки, остановились и тоже на цифре «12».

– Смешно… – вслух произнёс Булат.

Он хотел спросить мать, не трогала ли она часы, но дверь спальни ещё закрыта.

«Ладно, потом…»

Жизнь с матерью имела преимущества, квартира во время убиралась, обед всегда готов, по бытовым мелочам можно не отвлекаться. Сын давно мог съехать, однако не торопился, благо трёхкомнатная квартира позволяла жить вместе.

«А нервы то расшатались… видеть во всём знамение дурной знак. Так и до психушки недалеко… проклятый старик».

Булат хмурился.

По утрам он много ел, поскольку верил, что можно пропустить обед или ужин, но завтракать следует основательно. После тренировки на свежем воздухе, аппетит растет, бодрость требует энергии.

Пара минут, и обеденный стол накрыт, мёртвый экран телевизора ожил, замелькали пёстрые новости, Булат завтракал. Холёный диктор с видом умудрённого сытого кота уверял, что россияне стали жить лучше. На другом канале женщина тревожным голосом поминутно спрашивала: «Куда мы катимся?..» Каждая программа пестрела сообщениями о террористах, взрывах, авариях, убийствах… покачав головой, Булат выключил телевизор и завтрак прошел в тишине.

Проснулась мама, дом ожил, наполнился бархатным материнским голоском, посыпались известия и сплетни. Закипела обычная жизнь.

Увы, тревога лишь нарастала, ночное происшествие беспокоило, выбивало из колеи. Булат давно понимал – так жить нельзя! Жизнь надо менять, нужен иной путь, но как менять и где другой путь?

«Чёрт с ним… поеду… хоть узнаю, приснилось или взаправду…»

К нему сразу же вернулось спокойствие и поднялось настроение.

«Вот так и сходят с ума…» – подумал Булат.

Высокую горку, занимающую юго-западную окраину, называли «Лысой горой». Когда-то гору использовали пожарные, а теперь для желающих рассмотреть город с восьмидесятиметровой высоты вершина оборудована смотровой площадкой.

У подножия серым пятном раскинулась внушительная парковка, между паркингом и вершиной, змеей ползла вверх узкая бетонная лестница.

«Лысую гору» огибала оживлённая автомобильная трасса, отделившись от общего потока, старенькая «Нива» Булата вырвалась на парковочный простор. Машина крутанулась и осторожно въехала между белыми линиями.

Булат выбрался из машины и хлопнул дверцей. Оглянулся, оправил спортивные штаны, тесная футболка приятно обтягивала тело. Наброшенная, несмотря на жару, спортивная куртка расстегнута. Ветровка была необходима, она скрывала спрятанный подмышкой в специальных ножнах верный талисман – армейский нож.

Обычно популярное место отдыха сегодня пустовало.

Впереди единственная парочка спешила к подъёму, женщина что-то торопливо шептала мужчине, а тот обреченно кивал, у начала лестницы парочка остановилась, словно наткнулась на преграду.

Женщина замолчала, удивлённо огляделась, схватила спутника за руку и потянула прочь.

Проводив взглядом передумавшую подниматься парочку, Булат широкими шагами побежал вверх.

Восемьдесят метров тренированному человеку пустяк! Ноги легко пружинят, кроссовки едва касаются ступеней, тело летит, лишь на середине Булат оглянулся. Двое мужчин остановились возле подножия, они словно тоже уткнулись в невидимую преграду, мужчины помялись и ушли.

Вершина пуста, солнечные лучи плавили потемневший асфальт, яростный ветер, сердясь за коротко остриженные волосы Булата, парашютным куполом раздувал его ветровку. Облака лениво ползли по небесной синеве, меж белых барханов метались чёрные точки стрижей, а выше парили крикливые чайки. Внизу, усыпанная треугольниками лодок, раскинулась водная гладь пруда.

Старика нет, значит, всё-таки сон!

Легче Булату не стало, но его совесть чиста, теперь можно возвращаться.

Лишь внутренний голос испуганно спрашивал: «Почему на вершине ни души?», место известное, среди дня всегда есть зеваки.

«Чертовщина какая-то… ладно, неважно… пора».

Булат обернулся и вздрогнул, на лавочке сидел тот самый старик. Буквально мгновение назад его точно не было! Измеряя расстояние, взгляд Булата метнулся к подножию.

«Подняться так быстро нельзя?!!»

Старик шевельнулся и жестом пригласил сесть, под весом Булата лавка жалобно застонала.

– Сейчас ровно полдень, – голос старика тягучий и плавный.

– Я пришёл раньше, но не видел вас, вы прятались? Опять фокусы?!

Старик снисходительно улыбнулся.

– Не нужно об этом волноваться, ведь ты пришёл не за фокусами. Фокусы никому не интересны…

Взор старика, казалось, прожигает насквозь.

Висок Булата заныл, на лбу запульсировала жилка, ветер исчез, а солнце нещадно пекло голову. Окружающая обстановка, вдруг, крутанулась и Булат ухватился за скамью.

– Ты из тех, кто понимает, что главное содержание! Увы, многие, очень многие подобны гробам, снаружи красивы, а внутри тлен, – старик отвёл взгляд.

Разговор напоминал проповедь пастора, но впечатлённый, внезапным появлением и необычайной внутренней силой старика, Булат ждал.

Над ними пронеслась чайка и сбросила под ноги белую лепёшку, порыв влажного ветра принёс секундное облегчение.

Старик начал неспешно, его глубокий ласковый голос успокаивал.

– В молодости я жил бурно, многое испытал, многое пробовал, но меня ничего не привлекало. Чем бы ни занимался, казалось, что это не мое, утекала сквозь пальцы и рассеивалась жизнь. С детства во мне жила сила, которой не было выхода. Когда она дремала я жил, как люди. Но когда сила просыпалась, бытиё казалось пустым, хотелось заняться чем-то важным. Что такое это важное я не мог представить…

Таинственный старик, словно подглядел жизнь Булата, чувства неясные, ускользающие, обрели понятную форму, обозначились словами, не показывая вида, Булат вслушивался.

– Так было, пока я не узнал о магии…

Усмешка тронула губы Булата, брови приподнялись. Ему вспомнился сосед по подъезду, Гога-некромант, вечно пьяный панк, что всюду рисует перевёрнутые звезды и называет себя чёрным магом.

– …Многие видят магию как забаву, или даже хуже, как средство из ничего получить что угодно. Но есть магия настоящая, наука царей и первосвященников, наука позволяющая управлять миром. Мой учитель открыл мне её истинный смысл. Я стар и перед смертью обязан передать накопленные знания достойному человеку. Думаю, ты будешь таким человеком…

Булат удивился, улыбка медленно сползла с его губ.

– Нет спасибо, для меня это… я не по этим делам… – сказал он и прикусил нижнюю губу.

– Не торопись! Погляди, видишь никого нет, а почему? Я так хочу! Магия суть жизни, тайна всех вещей, не выдумка доморощенных чародеев, а истинная наука! Ты не учёный, и никогда им не станешь, но ты воин, и можешь стать воином света! Что может быть благороднее, чем бороться против тьмы?? Таков путь, с него не сойти, это твой единственный шанс жить правильно!

«Я… магия… нет… пожалуй через, край…»

Вдруг, перед глазами Булата заплясали белые искры, и взору открылся странный мир:

«Широкая равнина разлилась зеленым морем, справа беспорядочным строем качаются деревья, слева сквозь туманную дымку проступают очертания замка.

Оказавшись на обочине проселочной дороги, Булат видит проходящих мимо людей: тянутся подводы, между обозами бегают дети, шествие скрипит, бубнит, плещется смехом. Повозка, заваленная горой котелков, грохочет, лязгают колесные ободья, царапают слух непонятные слова. Народ одет необычно, одежда напоминает грубую ткань или очень тонкие шкуры.

Багровый солнечный диск поднимается над горизонтом, утренний воздух полон влаги. В бездонной высоте ярко-синего неба пасутся облака.

Жизнь во всей простоте, спокойствии, умиротворённости, заструилась сквозь Булата, от счастья, переполнившего душу, щемит сердце. Хочется вечно вдыхать этот воздух, греться под этим солнцем и радоваться жизни.

Внезапно тревога шустрой змейкой пробежала меж людей: исчез детский смех, беспокойно залаяла собака, остановились телеги. Мир замер, опасное безмолвие накрыло равнину.

– Саржакса!! – тишину разорвал крик.

Люди встрепенулись, лошади метнулись в стороны, собаки дружно зашлись отчаянным лаем, паническая волна прокатилась вдоль дороги.

– Саржакса!

– Саржакса!

– Саржакса! – со всех сторон кричат испуганные голоса.

Единым порывом толпа хлынула к лесу.

Изумлённый Булат наблюдает, как мальчик лет семи, на бегу, тычет пальчиком вверх.

– Сарсакса, сарсакса… – надрывается детский голосок, малец падает, но тут же, подскакивает и без оглядки мчится под деревья.

Булат поднимает удивлённый взгляд к небу, между облаков мечется серая точка.

Пятно растёт, обретает форму, приближается огромная птица, нет, дракон, настоящий дракон! Хлопают могучие кожаные крылья, на длинной шее извивается зубастая голова, раскачивается остроконечный хвост.

Дракон надвигается, его хищные глаза полыхают жёлтым огнем, солнце, разбиваясь на сотни бликов, плескается в его чешуе, тупой обрубок морды раскрывается, обнажаются ряды ржавых зубов.

Из пасти вырывается огонь, струя пламени обжигает Булату лицо, жар становится нестерпимым, волосы вспыхивают, пузырится кожа…»

Булат вскочил на ноги. Пальцы торопливо ощупали лицо, испугано озираясь, он увидел лишь смотровую площадку «Лысой горы». Грудь шумно качает воздух, сердце бьётся о грудную клетку, медленно, словно льдинка, тает чувство смертельной опасности.

– …Подумай, разве ты родился солдатом? – не обращая внимания на испуг Булата, продолжал старик. – Нет, захотел и стал! Пришло время стать новым человеком! Я жду, а ты думай. Над городом уже нависла тьма, скоро ему понадобится вся твоя сила. Человеку следует жить правильно!

Дыхание успокоилось, Булат покачал головой и молча пошёл прочь. Возле спуска он против воли обернулся, но старик исчез, а снизу уже поднималась толпа зевак.

«Вот ведь! Дела… и слова-то какие: «жить правильно»…»