Текст книги "Стихийное бедствие"

Автор книги: Владимир Панков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Эх, брат Коля, – начинает плакаться хозяин Федя, – очень я разочаровался с годами в своей жене Свете. И все-то ей не так, и получаю мало, и дружки у меня, и культурки не хватает, а ведь забывает при этом, что и сама-то не подарок…

– Ох, не подарок, – вторит ему Коля и критически оглядывает хмурую женщину за столом…

Уезжая из Ленинграда поездом, Коля подумал на вокзале: хорошо все-таки, что съездил, душевные люди живут в городе на Неве, правда, иронии не получилось, но посидели хорошо…

Утречком позвонил Коля в дверь своей квартиры. Раз позвонил, два… Обиделась Лидка-то. Целый день неизвестно где гудел. Придется своим ключом…

Открыл – и ахнул! В комнате у Лиды – мужик! В один миг вскипела кровь молодецкая… Но тут Л иду ха в своем кримпленовом платье наперерез выскочила.

– Познакомьтесь, – говорит мужику, – это мой муж Коля, а это товарищ из Киева… Ты не поверишь, Коля, у товарища в Киеве точно такой адрес, как и у нас, – Молодежная улица, дом 3, квартира 8… Представляешь, какая ирония судьбы!

– Да, ирония… – хмуро согласился Сидоров и спросил у киевлянина: – Разочаровался с годами?

Киевлянин радостно кивнул и тут же полез за горилкой «киевского розлива».

ДЕЗЕРТИРСКАЯ МОРДА

Летом Колю Сидорова послали от завкома на сенокос. В помощь подшефному колхозу.

Никто не спросил, конечно, держал ли Сидоров когда-нибудь в руках косу, грабли или вилы, а Сидоров, в том-то и дело, их не держал никогда.

А тут еще шлифовщик Штукин, который часто посещал Третьяковку и видел на картинах, как надо косить, схватил незнакомый сельскохозяйственный инструмент и принялся махать им, словно умеет, но очень быстро затупил его, а затем и сломал к чертовой матери, вызвав нездоровый издевательский смех колхозников и их детей особенно.

Коля не любил быть объектом насмешек, и пример Штукина его чрезвычайно огорчил. Всю ночь ой промучился в поисках ответа на вопрос: «Что делать?», а рано утром, взяв одно только вафельное полотенце, пошел на речку купаться и… пропал без вести.

Может, он и не собирался пропадать окончательно, но так вышло. Обстоятельства сыграли…

Делегация косарей-слесарей всполошилась: утонул ли, заблудился, или волки скушали?.. Искали три дня – ни полотенца, ни костей не нашли.

А однажды ночью в дверь квартиры Сидоровых кто-то позвонил. Лида глянула в глазок и обмерла.

– Коля! – рывком отворила дверь. – Раздели?

– Сам, – глухо бросил муж и прошел на свою жилплощадь.

Ужасная догадка посетила голову Лиды.

– Сбежал?

Коля молча кивнул.

А Лиде сразу стало его жалко.

– Замерз, поди… Я тебе щас ванную сготовлю.

– Лучше водки, – устало бросил заросший щетиной муж.

После ванной, водки, борща и других удовольствий Коля заснул сном праведника.

Однако утром в двери квартиры Сидоровых постучали. Постучали требовательно и ядовито.

– Кто там? – жеманно спросила Лида.

– Сидоров Николай здесь живет?

Коля сразу заметался по квартире. Под кровать, в шкаф, на балкон, в чемодан – найдут всюду. С разбега запрыгнул на антресоли и заставился ящиком с елочными игрушками.

Лида, зевая и потягиваясь, отворила дверь:

– Ой, а я непричесанная… Извините.

– Николай дома? – Вперед вылез шлифовщик Штукин.

– Николай? Так он же на сенокосе.

– Пропал он с сенокоса.

– Как пропал?

– Так пропал. Или утонул, или заблудился, или волки скушали.

– Или дезертировал»– зло добавил начальник цеха Кудрявцев. – Квартиру можно осмотреть?

– Осмотреть можно, – такой тон задел Лиду за живое, и она сразу почувствовала себя, словно на базаре, – а дезертиром своего мужа обзывать не позволю. Как на сверхурочные оставаться, так он вам не дезертир, как по два плана гнать, так он вам не дезертир, а тут нате сразу – сбежал, сдезертировал…

– Нет, ну почему, может, и не сбежал, – Кудрявцев не выдержал базарного напора и пошел на попятную, – может, и волки скушали…

В общем, пришлось делегации принести Лиде Сидоровой глубокие соболезнования в связи с утратой кормильца и мужа. Ну, понятно, после осмотра квартиры…

Три дня скрывался Коля Сидоров на антресолях, спускаясь только на завтрак, обед и ужин и по другим нуждам.

– Ишь, дезертиром попрекают, – ворчала тем временем внизу Лида, – а их, что ль, нету больше нигде?.. Только что не сбегают с работы окончательно, а отлынивают помаленьку. Перекуры там, нагрузки разные. Вроде при деле, а без дела. Ты вот тоже зря сбежал. Мог бы и там ничего не делать. Эй, слышишь там?

– Слышу, – вяло отзывался Коля с пролежнями на боках.

– Хотя сбежал – тоже ничего. Я за тебя уж и материальную помощь получила.

– Какую еще помощь? – Коля рванул свою голову вверх и тут же треснулся ею о потолок.

– По утрате кормильца… Ты ж у меня утрачен? Утрачен. А я эту материальную помощь в два счета израсходую. Я уж себе парик черный траурный приглядела.

– А че траурный?

– По тебе ж траур, Коля. Иль забыл?

– Не трави, Лидуха. Принесла бы лучше пивка… Эх, жизня! Ни телевизора глянуть, ни в домино… Зря в этом году на газету не подписался.

– Схватился.

– В другой раз умнее буду.

– Ты уж теперь никогда умней не будешь, Коля.

– Это почему же?

– Тебя ж волки скушали…

Однако во вторник, в день получки, мягкое сердце Лиды не выдержало.

– А ну, слезай с антресолей, паразит… Другие мужики зарплату домой несут, а этот пролежни себе натирает. Слезай, дезертирская морда!

– Куда ж я теперь? – растерялся Коля.

– А мне какое!.. Сумел с поля брани удрать, сумей перед товарищами и ответ держать.

Сам не свой слез с антресолей Николай Сидоров. Присел пару раз, чтоб размяться, оделся и пошел натощак в вечернюю смену. Лида наотрез отказалась кормить дармоеда.

А Коля шел на завод и – то бледнея, то краснея – представлял себе сцену объяснения с трудовым коллективом.

– Сидоров? – ахнул мастер Михеич. – Откудова ты взялся? Тебя ж волки скушали.

– Тихо, – приложил Коля указательный палец к губам, – только чтоб Лида не знала…

И через минуту уже рассказывал по секрету, что все это время провел у любовницы… Артистка, красавица, лауреат, стихи пишет, по телевизору каждый день, кто да кто, сами догадайтесь, а так не скажу, слово чести, не могу, ребятки, благородство не позволяет…

Начальник цеха Кудрявцев хотел было сначала не поверить и открутить Сидорову голову, но всеобщее сочувствие к человеку, потерявшему от любви рассудок, позволило ограничиться на первый случай постановкой на вид без всякого занесения…

Но когда слухи о любовнице дошли до Лиды, Сидоров очень и очень пожалел о своей буйной фантазии.

СВЕТЛАЯ ПОЛОСА ЖИЗНИ

У Коли Сидорова почил в бозе дальний родственник. Иными словами, отдал концы. Хотя и не все. Один конец не отдал – завещание, вишь ли ты, оставил.

Завещание в наши времена – вещь немодная. Что мы, без наследства не проживем, что ли? Получаем, слава богу, неплохо, премии бывают, то да се, так что не нуждаемся.

Но если уж завещаньице какое подвернется – не откажемся. Семейный бюджет со всем нашим удовольствием только спасибо скажет…

Вот, значит, вечерком сидит Коля во дворе дома и в домино наслаждается. Тут на четвертом этаже открывается форточка, жена Лида в седом парике поверх бигудей высовывается и на весь двор возвещает:

– Сидоров! Тут на твое имя завещание пришло.

– Кое еще завещание? – буркает Коля, отрубая длинный конец Михеичу.

– Наследство тебе, дурень… Чеши домой, зачитывать будем…

Стали зачитывать. Дальний родственник (тоже, надо сказать, Сидоров) завещает, мол, все свое состояние своему единственному наследнику Сидорову Николаю.

– Что за состояние-то? – У Коли сразу ушки на макушке.

Он уже начинает живо прикидывать, сколько же это дармовых денег приваливает ему и кого из дружков-товарищей пригласит он, чтобы обмыть шальное богатство.

– Состояние-то… – занудно тянет Лида, отыскивая в бумаге нужный параграф, – дак вот книги…

– Книги… – оскорбляется Коля, – черта мне в этих книгах! И кто, интересно, их сегодня читает, когда кругом телевизоры?

– Уж читают… – ехидничает Лида. – Находятся такие, не чета тебе.

– А сколько килограммов, не указано? – быстро соображает Николай. – В макулатуру сдать – деньги дадут да еще «Королеву Марго» тебе купим.

– Ну-ну, сразу в макулатуру, – осадила Колю супруга, – надо сперва со знающими людьми посоветоваться.

После того как были соблюдены все формальности по оформлению наследства, Сидоровы пригласили для консультации Лауру Цаликову.

– Я всегда в курсе всего! – говорила Лаура, раздеваясь в передней. – Вы что хотите загнать – косметику, шмотки, самовар?

– Как, разве можно и самовар? – крайне удивился Коля.

– Мальчик… – дала Коле оценку Лаура. – Сейчас самовары идут почти как джинсы… Так что у вас?

– У нас книги, – покраснела Лида.

– Чего? – не поняла Лаура.

– Да нет, не наши… – Лида покраснела еще больше.

– Импортные?

– Я получил наследство, – немного торжественно произнес Коля, – множество различных книг.

– А чё ж про самовар спрашивал? – Лаура потянулась одеваться обратно.

– Мы только спросить, Лаурочка, не обижайся, – с умоляющими нотками в голосе бросилась ей вслед Лида. – В макулатуру сдать или в букинистический?

– Девочка… – оскорбительно бросила Лиде в глаза подруга. – Кто же сегодня тащит книги в букинистический? Только на толчок!

Коля грубо хихикнул. Некоторые слова он не мог понимать в переносном смысле.

– Ничего смешного, мальчик… На толчок – и только по одной книге!

– Почему по одной?

– Потому что с руками оторвут!

На следующий день Лида снарядила Колю на толкучку. Единственную книжку, которую он взял с собой, у него действительно оторвали с руками. И книжка-то, смешно сказать, – Пушкин, первое издание. Будто сейчас лучших изданий нет.

– Видно, у вас большое несчастье, – сочувственно говорили ему, – если вы такие книги продаете…

Книгочеи, книголюбы и прочие библиофилы с горящими глазами допытывались у Сидорова, откуда он раскопал такое чудо, вынюхивали, что у него есть еще, и с робостью приценивались, сколько номиналов он рассчитывает с них сорвать…

Так Коля вернулся домой суперзвездой толкучки. Рассказывал Лиде о таинственных номиналах, о толчее вокруг него, о профессорах и литераторах, которые наперебой приглашали его заходить к ним домой запросто, без церемоний…

– А ну дыхни-ка. – Лида уже слыхала подобные заливы и хорошо знала их происхождение.

Коля слабо дыхнул. Жена растерялась. Водкой тут и не пахло. Тянуло чем-то забытым, почти незнакомым.

– Коньяк, что ли?

– Лавуазье, – радостно подтвердил муж, – французский. Химик такой был, помнишь со школы?.. У профессора дома угощался. В честь книжки.

– Ишь ты…

– Все интересовались, есть ли еще такие книжки, – делился впечатлениями Сидоров, – я говорю: навалом. А какие? – спрашивают. А я говорю: не помню… А он мне: во, темнила, настоящий делец, на большом крючке нас держит… А я и честно не помню.

– Ты бы прочел парочку-троечку для приличия, – предложила жена, – умное словцо ввернуть – оно всегда производит…

С этого дня Коля Сидоров пошел нарасхват. Наносил визиты, угощался коньячком и кофе, встревал в умные разговоры. Домой к себе не водил. Во-первых, дома выпить нечего, а во-вторых, Лида… Мужика своего она никогда не ценила. От нее уважения к личности не жди. Да она лучше поперхнется три раза, чем мужа своего по имени-отчеству, как люди, назовет.

Брал Коля ее разок к одному доценту – только сраму хлебнул. Люди о течениях современного духа рассуждают, а она обои щупает. У людей положительный идеал на уме, а ее в санузле от новинки – биде – бульдозером не оторвешь. Вещистка! Яркая представительница проживающей среди нас тихой сапой потребительской прослойки!

Но вот однажды Колина лафа разом кончилась. Загнал он последнюю книжку из полученного наследства и в один момент перестал быть интересным человеком.

Конечно, Сидорову очень хотелось продлить светлую полосу своей жизни, но где люди достают такие интересные книги, он не знал.

Наконец, четырнадцатого в среду он снова спустился во двор и сел за домино.

Через некоторое время форточка на четвертом этаже отворилась, и в ней замаячил седой парик:

– Сидоров, вынеси мусор!

Круг замкнулся.

ШКАФ С СЮРПРИЗОМ

По громадному знакомству, через четыре звонка на пятый, Лида Сидорова достала этот гарнитур. Редкостный гарнитур!

В магазин такие вещи не поступают, так она вырвала его прямо с фабрики.

Очень уж хотелось ей сюрприз мужу сделать, пока он в командировку ездил. У него деньжата на машину отложены, а этого гарнитурчика он уж никак не ожидает. Приедет – ахнет…

Лида от такого ловкого приобретения вся светилась, как от любви… Пока гарнитур не привезли, звонила несколько раз на фабрику. В производственный отдел – волновалась за выполнение плана, в бухгалтерию – торопила с реализацией готовой продукции, в транспортный цех – интересовалась состоянием грузового парка. Несмотря на это тормошение, гарнитур ей привезли всего за час до Колиного возвращения. Но зато прямо с конвейера…

Лида успела установить стенку, стол, кресла, почти все. Оставалось распаковать только шкаф, когда в дверях зазвонил звонок.

Гофрированный картон со шкафа Лида обрывала уже под настойчивые звонки Николая.

– Что так долго не открывала? – взволнованно спросил Сидоров вместо привычного «здравствуй» и, терзаемый ужасными подозрениями, торопливо прошел в комнату.

Не успевшая привести себя в порядок Лида загадочно улыбалась:

– Ничего не замечаешь?

Колины глаза шныряли по углам и щелям, но ничего не находили.

– А у меня для тебя сюрприз. – Лида обняла мужа и попыталась закрыть ему ладонями глаза.

Но Коля, повинуясь инстинкту мужа, вернувшегося из командировки, уже тянулся к шкафу… Дернул за дверцу…

В шикарном новеньком полированном шкафу спал мужчина.

Лида в ужасе вскрикнула.

– Кто это и что он здесь делает? – голосом из высокопрочной легированной стали спросил Николай.

– Ума не приложу.

– А ты приложи.

– Он, наверно, пьяный…

– Тебе лучше знать.

– Видишь ли, Коленька…

– Вижу.

– Ты не все видишь…

– Как? Это еще не все? – Коля в бешенстве побежал вдоль стенки, распахивая на ходу створки и заглядывая внутрь.

– Коля!

– Откуда он взялся?

– С фабрики… Наверно, с фабрики… Понятия не имею, откуда…

– С какой еще фабрики? Что ты мелешь?

– Наверно, с мебельной… Я его в первый раз вижу.

– Это я вижу его в первый и последний раз. – Коля решительно поднял с пола молоток.

– Коля! – Лида загородила шкаф своей грудью. – Коля, он не виноват!

– Ну, значит, мне придется убить тебя.

– За что?

– Она еще спрашивает!

– За то, что я достала тебе такой редкостный гарнитур?

– С сюрпризом, так?

– Я не виновата.

– Он не виноват, ты не виновата, один я кругом виноват.

– Ты-то здесь при чем?

– Ах, я здесь при чем?.. Я здесь уже третий лишний?.. Да у вас, я вижу, тут целый любовный треугольник собрался!

– Ко-ля! Послушай меня! Этот тип – никто.

– Так не бывает.

– Он с фабрики. Он напился в рабочее время и уснул прямо в шкафу.

– А как он попал в нашу квартиру?

– Я же говорю тебе, я достала гарнитур. Достала прямо с фабрики. По громадному знакомству. Через четыре звонка на пятый.

– А откуда деньги?

– Ну, у нас же были отложены…

– На машину?!

– Коля, успокойся…

Но Коля уже мчался за Лидой, опрокидывая на ходу мебель, только недавно сошедшую с конвейера.

Последним повалился на спину шкаф. От удара в шкафу проснулся и завозился его обитатель. Он высунул голову, посмотрел с недоумением и даже страхом на незнакомое помещение, на упавшую стенку, на двух людей, потиравших шишки на головах, и сказал:

– Который раз одно и то же… Говорю, говорю, нельзя продавать мебель прямо с фабрики. Эта торговля по знакомству до добра не доведет.

ФИКЦИЯ

– Кого ждем-то? – спросил Сидоров, заметив суету вокруг обеденного стола.

– Лауру помнишь? Замуж выходит, – сияя сообщила Лида.

– У нас в доме, что ли?

– У нас только смотрины.

В этот момент в дверях звякнул звонок.

– Игнатий Семеныч? – Лида расплылась в улыбке у раскрытой двери.

– Кононенко, – кивнул мужчина лет сорока в дубленке и протянул для приветствия руку, – очень приятно познакомиться.

Потом он деловито разделся, привел в порядок внешность, какая осталась, и привычно сел к столу на лучшее место. Коля же при виде водки сразу заволновался и бросился разливать, не дожидаясь Лауры. Гость, не торопясь, оглядел комнату, уделив особое внимание хрустальной посуде и марке телевизора. Затем взял рюмку в руки и сказал просто, без обиняков:

– Хорошо, я возьму вас в жены, но только при одном условии…

Коля поперхнулся водкой. Лида сразу почуяла, что быть беде.

– Игнатий Семеныч, – закокетничала она, – вы торопите события…

– Да, – грузно встал Коля, – точно, торопите… При живом-то муже!

– Простите, разве вы муж? – крайне удивился Кононенко.

– А разве не похож? – еще круче завинтил гайку Коля. – Меня только интересует, что за условие, на котором вы берете замуж мою жену?

– О, – сразу заюлил Кононенко, – видите ли, здесь какая-то ошибка… Меня женщины не интересуют. Абсолютно! Я профессиональный жених, я заключаю исключительно фиктивные браки.

– Чего? – сощурился Коля.

– Ну, знаете, ради прописки, квартирного обмена…

– Ах ты, мурло! – Сидоров грубо взял профессионала за галстук и выволок в прихожую. – Мою жену – фиктивно?

Первым вылетел из квартиры Игнатий Семеныч, следом полетела дубленка.

– Чтоб духу! – скрипнул зубами Коля. – Убью!

Проходивший за газетами Михеич с восьмого этажа мягко поинтересовался:

– Полюбовников выкидываем?

На что озверевший Коля брезгливо уточнил:

– Фиктивных…

– Понимаем, понимаем, – посочувствовал Михеич, а Лида стала уводить Николая в квартиру, приговаривая: «Коля, Колечка…»

Закрыла дверь и сразу уперла руки в боки:

– Ты что, спятил? Ты зачем его выкинул?

– Чего? Жениха-то? Туда ему и дорога.

– Ох, Отелло, – запричитала Лида, – ох, бестолочь… Мне он жених, что ли?.. Лауре же!

– А чё он к тебе приценялся?

– Спутал! Спутал меня с Лаурой?.. Ой, что же я теперь делать буду? – заголосила Лида со слезой. – Что же я теперь Лаурке-то скажу? Женихи, дурила, на улице не валяются… Она ж нам столько услуг оказала, Коля, она же все может.

– Что все-то?

– Все достать. Косметику, сапоги… Бусы на мне видишь? Она! А парик?.. Она даже машину может.

– Ну да? – насторожился Коля. – Она, что же, работает по этой части?

– Это у нее хобби. Вообще-то она пока учится.

Коля не поверил:

– На волшебника?

– На лесника.

Сидоров нервно хохотнул.

– Ничего смешного. Их через месяц распределяют. По лесам.

– A-а… А она, стало быть, в лес не хочет?

– Она замуж хочет. За кого угодно. Хоть за черта лысого.

Коля мысленно дал себе подзатыльник:

– Что ж ты раньше-то молчала?..

В этот миг в дверях снова закудлыкал звонок.

Коля бросился открывать – на пороге сияла Лаура Цаликова.

– Салют! – бросила невеста и внесла за собой густой букет каких-то дефицитных запахов. – Игнатий уже здесь?

– Видите ли, Лаура, – Коля понес себя в жертву, – вы должны меня простить. Я не знал, кто этот человек, Игнатий. Иными словами, он вынужден был покинуть нас.

– Как покинуть?

– Ну как? По-хорошему. Через дверь-с.

Лаура со стоном опустилась на стул.

– Я понимаю, что совершил непоправимую ошибку. Мне Лида все рассказала, но уже после всего… Вам нужен жених. Я готов искупить…

– Как?

– Я предлагаю свою кандидатуру.

– Чего-чего? – переспросила Лида.

– Я предлагаю себя в женихи, – упрямо повторил Коля, стараясь не встречаться глазами с женой.

– Интересно… А как ты себе это представляешь?

– Э… предлагаю совместительство! Сейчас все совмещают. Работу с заочной учебой, учебу с общественной деятельностью. Некоторые в трех местах работают, и ничего. Зарплата идет-с…

– Что ты несешь? – грубо оборвала мужа Лида. – В семейной жизни, знаешь, как это твое совместительство называется?

– Нет, а что, Лидочка, – вдруг оживилась Лаура, – а если фиктивно?

– Фиктивно? – крикнула оскорбленная Лида. – Да?.. Чтобы он мог на тебе фиктивно жениться, я должна с ним по-настоящему разойтись.

– Ну и что? – Лаура цепко держалась за свое. – Я же не насовсем, я же его верну… Под расписку…

– А свадьба будет? – неожиданно поинтересовался Коля, вдруг представив себе большой стол с закусками.

– Конечно, – совсем ожила Лаура, – чем фиктивнее брак, тем натуральнее должна быть свадьба.

Но тут Лида не выдержала. Она схватила Лаурину дубленку и выкинула ее за дверь:

– Чтоб духу!..

Поднимавшийся наверх с газетами Михеич даже рот раскрыл от удивления:

– Теперь полюбовниц выкидывают… Ты гляди, что делается.

Более подробно о серии

В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 – в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.

В период с 1945 по 1958 год приложение выходило нерегулярно – когда 10, а когда и 25 раз в год. С 1959 по 1970 год, в период, когда главным редактором «Крокодила» был Мануил Семёнов, «Библиотечка» как и сам журнал, появлялась в киосках «Союзпечати» 36 раз в году. А с 1971 по 1991 год периодичность была уменьшена до 24 выпусков в год.

Тираж этого издания был намного скромнее, чем у самого журнала и составлял в разные годы от 75 до 300 тысяч экземпляров. Объем книжечек был, как правило, 64 страницы (до 1971 года) или 48 страниц (начиная с 1971 года).

Техническими редакторами серии в разные годы были художники «Крокодила» Евгений Мигунов, Галина Караваева, Гарри Иорш, Герман Огородников, Марк Вайсборд.

Летом 1986 года, когда вышел юбилейный тысячный номер «Библиотеки Крокодила», в 18 номере самого журнала была опубликована большая статья с рассказом об истории данной серии.

Большую часть книг составляли авторские сборники рассказов, фельетонов, пародий или стихов какого-либо одного автора. Но периодически выходили и сборники, включающие произведения победителей крокодильских конкурсов или рассказы и стихи молодых авторов. Были и книжки, объединенные одной определенной темой, например, «Нарочно не придумаешь», «Жажда гола», «Страницы из биографии», «Между нами, женщинами…» и т. д. Часть книг отдавалась на откуп представителям союзных республик и стран соцлагеря, представляющих юмористические журналы-побратимы – «Нианги», «Перец», «Шлуота», «Ойленшпегель», «Лудаш Мати» и т. д.

У постоянных авторов «Крокодила», каждые три года выходило по книжке в «Библиотечке». Художники журнала иллюстрировали примерно по одной книге в год.

Среди авторов «Библиотеки Крокодила» были весьма примечательные личности, например, будущие режиссеры М. Захаров и С. Бодров; сценаристы бессмертных кинокомедий Леонида Гайдая – В. Бахнов, М. Слободской, Я. Костюковский; «серьезные» авторы, например, Л. Кассиль, Л. Зорин, Е. Евтушенко, С. Островой, Л. Ошанин, Р. Рождественский; детские писатели С. Михалков, А. Барто, С. Маршак, В. Драгунский (у последнего в «Библиотечке» в 1960 году вышла самая первая книга).

INFO

Владимир Александрович Панков

СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ

Редактор В. Г. Победоносцев

Техн. редактор С. М. Вайсборд.

Сдано в набор 10.04.84 г. Подписано к печати 22.06.84 г. А 10275. Формат бумаги 70x108 1/32. Бумага типографская № 2. Гарнитура «Школьная». Офсетная печать. Усл. печ. л. 2,10. Учетно-изд. л. 2,98. Тираж 75 000 экз. Изд. № 1644. Заказ 2602. Цена 20 коп.

Ордена Ленина и Ордена Октябрьской Революции

типография газеты «Правда» имени В. И. Ленина.

Москва, А-137, ГСП, ул. «Правды», 24.

Индекс 72996

…………………..

FB2 – mefysto, 2023