Текст книги "Царство сынов Солнца (с иллюстрациями)"

Автор книги: Владимир Кузьмищев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Пока экспансия Куско стремительно развивалась, держа в постоянном напряжении царство, для инков как для сынов Солнца все складывалось как нельзя более удачно: их слово, опиравшееся на священные заветы Отца-Солнца, в главном не расходилось с земными делами.

Громкие победы воинов Солнца, следовавшие одна за другой, шумные празднества-триумфы, участниками которых становились десятки, если не сотни тысяч людей, строительство общественно полезных сооружений и другие преобразования, рожденные непосредственно в процессе победоносной экспансии сынов Солнца, позволяли, а иногда и требовали решать с ходу достаточно сложные проблемы, не оставляя времени на размышление не только побежденным, но и победителям. Как мы знаем на примере чанков, они, даже не разобравшись в случившемся, уже шагали в рядах армий сынов Солнца на завоевание других народов во славу Единственного инки и его Отца-Солнца.

Но вот наступил момент, когда в обозримом с границ царства пространстве сынам Солнца уже некого было завоевывать. Казалось бы, должна была еще больше укрепиться власть Куско над вошедшими в состав Тауантинсуйю царствами и народами, однако этого как раз и не произошло.

Вождя чанков Анко-Валью трудно зачислить в разряд повстанцев доколумбовой Америки, хотя именно он первым выступил против господства инков не извне, а в пределах границ Тауантинсуйю. Вряд ли следует рассматривать Анко-Валью даже как борца за свободу, поскольку он сам до восстания и побега пытался поработить индейцев кечуа. Кроме того, десять лет он мирно уживался со своими поработителями и только после конфликта во время войны с царством Колья Анко-Валыо «восстал» и ушел за пределы царства сынов Солнца.

Возможно, инки действительно решили убрать своего слишком отважного подданного, но и в этом случае последующие действия вождя чанков не носили национально-освободительного характера. Более того, далеко не все чанки ушли с Анко-Валью, ибо боевые отряды этого народа фигурируют и в более поздних завоевательных походах сынов Солнца.

Вот почему, если исключить историю с попыткой инков уничтожить своих вассалов чанков как возможную фальсификацию, с позиций сынов Солнца побег Анко-Валью был проявлением очевидной неблагодарности этого конкретно взятого человека, которому не только сохранили жизнь, вылечили от ран, оставили на прежнем «руководящем посту», но даже доверили реализацию в жизнь священных указаний прародителя всех сынов Солнца. Такого подданного иначе как недобросовестным, коварным и неблагодарным не назовешь.

После побега Анко-Валью проходит почти целых сто лет в истории царства инков, но мы не встречаем в эти годы сколько-нибудь выдающегося или официально зафиксированного события, которое можно было бы классифицировать как «бунт» или «восстание» подданных Тауантиисуйю. Все эти годы шли завоевательные войны. Конечно, в реальной жизни царства имели место не одни только победы, однако созданное инками государство вплоть до смерти Инки Уайна Капака было не просто жизнеспособным, но и процветало.

Но то был апогей правления сынов Солнца. Именно правления, а не самого царства, созданного инками из Куско. Здесь нет игры слов: Тауантинсуйю как государственное устройство просуществовало, вплоть до прихода испанцев, и только они его разрушили. Но основы Тауантинсуйю уже были потрясены событиями, связанными с именем Атауальпы. Эти события нельзя исключить ни из жизни царства сынов Солнца, ни из нашего рассказа. Более того, без них нельзя правильно понять ни само царство, ни главные тенденции развития одного из интереснейших и во многом необычных государств Америки.

Мы уже знаем, что Атауальпа был незаконнорожденным сыном Инки Уайна Капака, причисленного еще при жизни к пантеону богов. Если верить хронистам, Уайна Капак позволял себе даже еретические вольности, о которых ни один из его предшественников и думать не смел. Он, например, любил в открытую понаблюдать за Солнцем, что среди инков считалось великим грехом. Когда же верховный жрец однажды рискнул напомнить ему об этом, правитель не стал оправдываться, а заявил, что коль скоро Солнце с неумолимой точностью и не зная отдыха трудится на небе, то оно, скорее всего, выполняет чье-то задание, а не действует по своему личному разумению. Он даже сравнил действия Солнца с поведением своих подданных, когда они выполняют его, сапа инки, поручения и приказы. Жрец не решился возразить правителю, видимо опасаясь, что тот в доказательство правоты своих слов проведет какой-либо рискованный эксперимент над ним самим.

Нарушением традиций клана инков являлось и чрезмерное приближение бастарда Атауальпы к Уайна Капаку: когда Атауальпа подрос, именно он, а не законные наследники сапа инки, стал сопровождать своего августейшего отца в военных походах и официальных визитах в провинции царства.

Уайна Капак сделал своей фактической резиденцией город Кито, который завоевал еще в годы царствования своего отца. Правда, подобное нарушение одной из главных и самых священных традиций сынов Солнца имело формальное оправдание: город Кито лежал прямо на экваторе и потому был ближе к Солнцу, нежели Куско. Но среди инков ходило куда, более земное объяснение этого поступка Уайна Капака: дочь царя Кито была матерью Атауальпы; именно она и ее сын служили теми магнитами, которые удерживали в Кито Уайна Капака.

Правда, всесильный правитель мог без всяких хлопот перевести их обоих в Куско, где проживали официальные жены Уайна Капака и не менее официально признанные наложницы, о числе которых мы можем догадываться лишь по количеству его детей – более двухсот сыновей и дочерей. Но Уайна Капак не сделал этого и сам предпочел остаться в Кито. Не исключено, что в нем заговорили чисто человеческие чувства, которые не смогло вытравить ни божественное происхождение, ни суровое воспитание, ни ничем не ограниченная власть.

Теперь, когда мы располагаем некоторыми сведениями об Атауальпе, можно попытаться ответить на вопрос, был ли он, как и Анко-Валью, неблагодарным вассалом, или в его лице история заполучила первого либо самого выдающегося повстанца доколумбовой Южной Америки, поднявшего на освободительную борьбу неинкские царства и народы Тауантинсуйю?

Нам представляется, что в отличие от Анко-Валью бастард Атауальпа действительно был если не первым, то самым значительным борцом против тирании Куско, первым повстанцем в Тауантинсуйю. Более того, его «идеологическая платформа» содержала элементы протеста не только против социального, но и национального (этнокультурного) гнета сынов Солнца.

Но подобное утверждение требует такого множества оговорок, уточнений и разъяснений, что нам придется подробно остановиться на этом вопросе. И, прежде всего мы не должны ни на минуту забывать, что в ту отдаленную эпоху (отдаленную не по формальному количеству прошедших лет, а по стадиальному различию исторического и социально-экономического развития) даже внешне схожие события, происходившие в Новом и Старом Свете, резко отличались своим реальным содержанием. Во времена господства инков любая «освободительная борьба» не могла привести к подлинному освобождению племен и народов, входивших в состав Тауантинсуйю, а такие понятия, как «социальное» и «национальное» освобождение, неприменимы к той эпохе. Читатель не должен забывать об этом.

С учетом этих замечаний мы переходим к рассказу о войне, которую бастард Атауальпа из Кито начал против чистокровных сынов Солнца из Куско.

Мы знаем, что Атауальпа еще совсем молодым юношей сопровождал отца в военных походах. Это видели и знали лучшие полководцы царства. Многие из них искали дружбу явного фаворита сапа инки. В отличие от законного наследника само положение бастарда Атауальпы было не таким изолированным. Он не просто казался, а действительно был более доступен. Бастардам, а также индейцам неинкам он представлялся своим человеком, которому, как и всем им, просто не повезло с рождением. В какой-то момент и сам Атауальпа должен был понять двусмысленность своего положения, понять то, что было скрыто от него благодаря любви всемогущего отца.

Мы можем лишь догадываться, какое впечатление произвело на Атауальпу это открытие. Только теперь он стал замечать, каким было к нему истинное отношение сынов Солнца. Он понял и то, что ожидает его после смерти Уайна Капака: если не гибель, то низведение до уровня обычного бастарда.

В Кито Атауальпу окружали родичи по материнской линии. Царство Кито было присоединено к Тауантинсуйю относительно недавно, и дочь бывшего правителя, а заодно и ее сына окружали представители знати того поколения, которое не просто помнило свободные от инков времена, но и остро переживало утрату власти. Именно эти люди больше всего пострадали от прихода сынов Солнца, и они же были главными носителями и хранителями «национальных» (этнокультурных) традиций индейцев Кито. Царство Кито было их царством, и они не могли не переживать утрату свободы и фактической, а не показной власти.

Близость Атауальпы к Уайна Капаку могла препятствовать их открытому сближению с бастардом, но лидеры «внутренней оппозиции» должны были искать и, несомненно, находили способы внушения Атауальпе «национальных интересов» царства Кито. Последующие события подтвердили это: междоусобная война между двумя сыновьями Инки Уайна Капака носила не только характер дворцового переворота.

С большой долей уверенности можно утверждать, что Атауальпа еще при жизни отца действительно размышлял над своим будущим. Он не мог не понимать, что в лице царства Кито располагал надежным союзником, готовым поддержать его в трудную минуту. Эта уверенность зиждилась на кровном родстве (помимо чисто политических факторов) и потому, говоря современным языком, имела национальную основу. Таким образом, при благоприятном стечении обстоятельств борьба Атауальпы за свое будущее вполне могла принять черты освободительного движения царства Кито.

Именно такому стечению обстоятельств помог не кто иной, как сам Инка Уайна Капак.

Однако здесь нужно предупредить читателя, что дальнейший ход событий, очевидцами финала которых стали испанцы – очевидцами и участниками, описан хронистами далеко не одинаково, Мы будем придерживаться наиболее распространенной версии, отдавая некоторое предпочтение Инке Гарсиласо. Но поскольку он слышал эту историю от своих родичей-инков, это будет в значительной мере инкский вариант событий, потрясших до основания царство сынов Солнца.

Итак, чем именно Инка Уайна Капак способствовал стечению тех самых обстоятельств, которые придали предпринятой Атауальпой борьбе освободительный характер?

Перед смертью Инка Уайна Капак оставил завещание, по которому он отдавал во владение своему сыну-бастарду царство Кито. И хотя трудно понять, чем было и что конкретно означало это «завещание» и существовало ли таковое (письменного документа сапа инка не мог оставить из-за отсутствия у инков письма), ясно одно: если завещание действительно имело место – последняя воля на смертном одре – это означало очевидное и вопиющее нарушение законов и обычаев сынов Солнца.

В Куско и Кито по-разному восприняли и по-разному толковали завещание Уайна Капака. В имперской столице сделали вид, что ничего особенного не случилось, и Инка Уаскар, воцарившийся на престоле, вроде бы с пониманием отнесся к назначению своего брата-бастарда правителем Кито, по традиции поставив его «вторым человеком», естественно, после себя самого.

В Кито ждали официального признания суверенитета своего царства, но еще больше реакции, которая должна была последовать на столь необычное решение самого блистательного и самого могущественного (естественно, при жизни) из всех когда-либо правивших в Тауантин-суйю сапа инков. Ждали и… не теряли времени даром.

Следует заметить: нет никаких доказательств, что Атауальпа сразу же после кончины своего августейшего родителя решил завладеть престолом Тауантинсуйю. Инка-бастард скорее всего и не помышлял о подобной дерзости. Перед ним стояла куда более скромная цель: закрепить за собою Кито.

На стороне Инки Уаскара были закон, обычаи, традиции и почти весь клан чистокровных инков-правителей.

На стороне бастарда Атауальпы, кроме завещания, находилось нечто куда более реальное – в его лагере стояли отборные, лучшие во всем царстве войска во главе со всеми самыми знаменитыми военачальниками. Они пришли в Кито вместе с Уайна Капаком и после его смерти застряли именно там.

Возможно, Инка Уаскар не спешил отозвать эти войска, поскольку знал об их преданности Уайна Капаку и своим боевым командирам, среди которых далеко не последнее место занимал Атауальпа. Возможно, для решительного разговора со своим братом-бастардом по поводу завещания их умершего отца Инка Уаскар собирал гвардию сынов Солнца, полагая, что она может усилить его аргументы при личной встрече со своим подданным, каковым он считал Атауальпу.

Как пишет Инка Гарсиласо, Атауальпа официально признавал свою зависимость от Куско, хотя то была лишь хитрость со стороны бастарда. Он приказал людям своего царства готовиться к поминанию Уайна Капака и заодно совершить в Куско поклонение, которое следовало оказать Уаскару как новому сапа инке. «Для одного и для другого нужно было взять с собой все наряды, украшения и праздничные костюмы, которые они имели, потому что он желал, чтобы праздник был наиторжественнейшим. С другой стороны, – поясняет Инка Гарсиласо, – он тайно приказал своим капитанам, чтобы каждый из них в своей округе отобрал бы наиболее пригодных для войны людей и приказал бы им тайно взять с собой оружие, потому что они были нужны ему не для поминания, а для сражений».

Главными «церемониймейстерами» на торжественном поминании Атауальпа назначил самых знаменитых полководцев Тауантинсуйю: Чильку-чима и Кис-Кис. По их именам трудно определить, принадлежали ли они к клану сынов Солнца, но они были родом из Куско. Известно, что оба прославились при Инке Уайна Капаке. Их любовь к Атауальпе могла быть вполне искренней. Столь же искренне инка-бастард закреплял их любовь к себе щедрыми дарами и другими свидетельствами своего расположения, чему научился у отца.

Можно не сомневаться, что и Инка Уаскар не менее решительно готовился не столько к торжественному поминанию отца, сколько к встрече с братом-бастардом. Он не был бы сыном Солнца, если бы не обезвредил брата, скорее всего отправив его к праотцам. Утверждения же хронистов Инки Гарсиласо, Хосефа де Акосты и других испанских историков, что Инка Уаскар полностью доверял своему родичу из Кито и с любовью и нетерпением ожидал с ним встречи, выглядят наивными, если не больше.

В Куско просто не должны были поверить в подлинность завещания Уайна Капака, если речь шла о разделе царства. Это очевидно даже нам, а хранителям обычаев и законов Тауантинсуйю любой намек на подобную рекомендацию со стороны усопшего правителя должен был показаться страшнейшим кощунством и чудовищным святотатством. Такого не мог совершить ни один сын Солнца, не говоря уже о Единственном. Ибо это означало отказ от святая святых, от главной и единственной цели, ради которой сыны Солнца спустились на Землю, Стоило ли Солнцу затевать всю эту нелегкую затею, если его божественные детки начнут раздавать по своей прихоти с таким трудом «цивилизованных» людей и приспособленные именно для этой цели земли?!

Повторяем: такая идея не могла прийти в голову ни одному сыну Солнца и тем более самому выдающемуся из них. Только так могли рассуждать и думать в Куско, получив сообщение о завещании Уайна Капака.

Ситуация с завещанием выглядит странной еще и потому, что после смерти Уайна Капака инкские специалисты по составлению и редактированию капаккуны должны были «прочесть» в присутствии официального преемника (а не сына бастарда) полный и нелицеприятный отчет о его, Уайна Капака, деяниях на посту сапа инки. Именно Уаскар должен был решать, что следует сохранить, а что предать забвению из длинного перечня мероприятий его отца и предшественника. Все это знал Уайна Канак.

Не мог он забыть и крайне неприятную возможность выпасть из главного документа Тауантинсуйю, что уже случалось ранее с нарушителями священных законов Солнца.

Вот почему, если бы Уайна Капак задумал нарушить даже самый пустячный закон сынов Солнца, он должен был сделать это еще при жизни, чтобы своей ничем не ограниченной властью и своим непререкаемым авторитетом (первое было надежнее) осуществить задуманное, естественно придав новому закону вид божественного откровения, то есть рекомендации сверху, прямо от Солнца. Только так Уайна Капак мог попытаться изменить положение своего любимого сына, но он не сделал этого. Почему?

Можно предположить, что просто не успел придумать необходимый предлог для соответствующей реформы. Можно, но подобная медлительность и даже нерешительность не вяжется с образом этого всемогущего правителя. Гораздо реальнее кажется предположение, что он не счел возможным посягнуть на главную заповедь своего Отца-Солнца: на территориальную целостность царства. Будучи от природы мудрым человеком, повторяем, так утверждают все хронисты, Уайна Капак без труда мог представить, к каким последствиям для Тауантинсуйю приведет подобная акция с его стороны.

И все же нельзя исключить, что умирающий инка что-то сказал или даже приказал относительно Атауальпы. В этом случае, как нетрудно понять, все зависело не от дикции умирающего, а от того, кто его слушал и что услышал. В одном можно не сомневаться: Инка Уаскар получил самую достоверную информацию о последних словах своего отца.

Инка Уаскар и Атауальпа не просто выжидали, а активно готовились к предстоящей встрече, которая и должна была ответить на все вопросы, связанные со смертью Уайна Капака. Получив приглашение прибыть на поминки своего отца, Атауальпа понял, чем может закончиться его визит в Куско. Он принял приглашение (не принять его он просто не мог), но вместо поминальщиков направил в столицу Тауантинсуйю свои войска. Сам Атауальпа в Куско не пошел, он выжидал.

Возможно, что Инка Уаскар все еще не принял окончательного решения относительно Атауальпы, рассчитывая при личной встрече вынести свой высочайший приговор его дальнейшей судьбе. Ему нечего было опасаться за свою персону, ибо встреча состоится в Куско. Скорее всего он даже радовался, что сумел так ловко заманить в ловушку своего слишком знаменитого и потому опасного брата…

Мы попытались восстановить на основе известных фактов сложившуюся в Тауантинсуйю расстановку сил после смерти Инки Уайна Капака. Теперь попытаемся с позиций нашего дня оценить эту ситуацию. Инка Уайна Капак умер естественной смертью в достаточно пожилом возрасте. (Многие хронисты полагают, что он умер от оспы, которую европейцы завезли в Новый Свет.) Сразу же после его смерти на престол Тауантинсуйю был возведен законный наследник – старший сын от второй официальной жены Инка Уаскар (первая оказалась бесплодной, и Уайна Капаку пришлось на всякий случай взять сразу еще двух жен). Тело покойного было доставлено в Куско и там набальзамировано. Инка Гарсиласо видел в Куско мумии нескольких сапа инков, в том числе и Уайна Капака. «Я вспоминаю, – рассказывает он, – что трогал палец на руке Уайна Капака; казалось, что это деревянная статуя, настолько он был твердым и крепким».

Настоящее свидетельство – очень важная деталь, говорящая о том, что сыны Солнца похоронили Уайна Капака именно как сапа инку. А это значит, что завещание, противоречившее главным законам царства, либо не было принято всерьез, либо действительно отсутствовало.

Таковы факты, как они нам представляются сегодня.

Но реальностью было и продвижение войск Атауальпы к столичному Куско. Особо остро его ощутили тогда, когда многотысячные боевые отряды «поминальщиков» под предводительством Чильку-чима и Кис-Кис подошли к последнему и самому надежному редуту, созданному самой природой для защиты земель индейцев кечуа, – многоводной бурной реке Апуримак. Полководцы Атауальпы даже не поверили своим глазам: знаменитый висячий мост, одним своим видом внушавший почтение и страх, не был поврежден. Заподозрив ловушку, полководцы выслали разведку, но она подтвердила невероятное: путь на Куско был свободен.

Подобный просчет инков можно объяснить только абсолютной уверенностью Инки Уаскара в подавляющем превосходстве своих сил. Он подтверждает: Уаскар все еще не принял окончательного решения относительно своего брата-бастарда.

Атауальпы не было в рядах «поминальщиков». В этом также нетрудно усмотреть, что и он окончательно не утвердил свою программу действий. Неизвестно, кто принял решение перейти Апуримак – этот перуанский рубикон, но войско из Кито, сбросив наряды поминальщиков, двинулось в глубь кечуанских земель.

Только теперь можно с уверенностью сказать, что главной целью Атауальпы стал захват трона Тауантинсуйю, а возглавленное им движение обрело новую окраску, приняв абсолютно нормальный и закономерный вид… для созданного сынами Солнца общества.

На чем основывается это утверждение? На том очевидном факте, что переход войск Атауальпы через реку Апуримак означал очередную в истории Тауантинсуйю попытку завладеть царской «короной» – налобной повязкой с перьями священной птицы корикэнкэ. Весь ход дальнейших событий подтверждает сказанное.

И все же нельзя не отметить то необычное, что привнесло в историю царства сынов Солнца предпринятое Атауальпой «движение»: его начало, бесспорно, имело ярко выраженную национальную окраску. Вот почему к мосту через реку Апуримак подошли войска первого в истории Тауантинсуйю повстанца Атауальпы. Но через мост уже перешли силы бунтовщика инки-бастарда из Кито.