Текст книги "Приключения боярского сына Том 1 Битва под Конотопом"

Автор книги: Владимир Андриенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Меня зовут пан Станислав Ром, почтенный салтан. И хотел бы преподнести моему бею подарок.

Ржев сдернул бархатный чехол с подноса что держал слуга и перед взорами Салават-Гази бея предстал великолепный клинок с богато крашенным эфесом.

Глаза у татарина загорелись, и он схватил саблю и рассек ею воздух.

– Клинок из многослойной стали, – произнес он. – Необычайно легкий и сбалансированный. Спасибо тебе, купец. Ты знаешь мое слабое место.

– Я рад преподнести саблю умелому воину ценителю сабельного искусства. Сейчас так мало осталось истинных мастеров фехтования. Всё больше людей, что держат благородную сталь словно палку.

– Ты прав, пан Станислав, твои речи весьма учтивы и подарок меня порадовал. Ты сможешь продать завесь все что пожелаешь. Но у тебя есть ко мне еще какая-то просьба, не так ли?

– Истинно так. Проницательность моего бея вызывает уважение.

– Так говори смелее. Я уважу твою просьбу, почтенный купец.

– Могу ли я высказать мою просьбу тебе наедине, почтенный Салват-Гази?

– Изволь! Купеческие тайны святы для торговли, и я не стану давать моим людям возможности подзаработать на них, – салтан засмеялся и велел всем выйти.

Ржев приказал удалиться и Федору.

Когда приемный покой опустел, дворянин Ржев достал футляр и молча протянул татарину.

– Это тебе от Мюрад Гирея! – произнес он.

– Что? – салтан одернул руку. – Что ты сказал?

– Это тебе послание от царевича Мюрад Гирея. Это его приказ!

– Да как ты смеешь, презренный гяур! – вскипел Салават-Гази бей.– Я прикажу посадить тебя на кол! Эй…

– Не торопись, почтенный бей! Никого не стоит звать. Послушай сначала то, что я тебе скажу. Ты испугался и это правильно. Я именно такой реакции и ждал от тебя.

Ты можешь сейчас выдать меня и посадить на кол или отослать к калге в Бахчисарай.

Но подумай о том, что с тобой станет, если Мюрад Гирей сядет на престол? Тогда ты разделишь судьбу калги и мурзы Селим бея. Неужели ты бей хочешь попасть в их компанию?

– Тебе слишком многое известно, презренный гяур. Ты опасный человек.

– Я предвестник перемен. И скажу тебе, что хан Мехмед Гирей в качестве хана в Крыму может не появиться.

– Что? – холодный пот покрыл лицо салтана. – Царевич имеет послание от самого падишаха?

Татарин знал, что это такое. Если Мюрад-Гирей привез ярлык падишаха, то Мехмед Гирей уступит ему престол. Нынешний хан не таков, чтобы противиться султану Блистательной Порты. Это Мюрад Гирей мог бы поступить наперекор кому угодно, хоть самому шайтану.

Ржев лгал. Али не говорил ему о том, что у царевича есть приказ султана о смене ханов, но теперь нужен был шок, чтобы заставить салтана Салават-Гази бея действовать осмотрительно и не спешить.

Татарин схватил послание принца и вскрыл футляр. Оттуда он достал небольшой пергамен с личной печатью Мюрад Гирея. Он быстро пробежал его глазами и внимательно посмотрел на Ржева. У дворянина душа в этот момент ушла в пятки.

– Ты знаешь, что здесь написано, купец? – спросил салтан.

– Как могу я знать то, что не предназначено для моих глаз? Я только посланец царевича и не больше.

– Он требует, чтобы я признал его господином.

Салават-гази бей знал, что Мюрад Гирей любит подобные шутки. Он так проверяет людей на верность. Попробуй, откажи ему, а завтра он прибудет сюда как законный хан по воле султана. Нет! Этого купца трогать не стоит.

– Мой тебе совет, мой бей, подчинись воле великого Гирея. Ты же знаешь, что именно он должен сидеть на ханском престоле. Мюрад Гирей не забывает верных людей.

– Я исполню волю Мюрад Гирея…

Глава 5
Осложнения 1659 год 10-18 июля

Краков: резиденция короля Речи Посполитой Яна II Казимира Король Ян Казимир метался по своему кабинету и обдумывал сложившееся положение.

Он отправил всех вельмож прочь, не желая, чтобы они видели его растерянность.

В такие моменты он жалел, что согласился после смерти своего старшего брата Владислава IV в 1648 году стать королем Речи Посполитой. Что у него было кроме громкого титула, большой ответственности и головной боли? Польша совсем не Франция и не Испания, где короли имели реальную власть.

Он получил страну в момент большой войны с восставшими казаками и поначалу даже устраивал как король гетмана Богдана Хмельницкого. Под Зборовом Ян Казимир сумел добиться от гетмана и хана мира и дал Речи Посполитой небольшую передышку. Затем последовало возобновление войны с казаками и победа над ними под Берестечком.

Новый мир заключенный в 1651 году под Белой Церковью был еще более выгоден для государства и его как короля стали хвалить за государственную мудрость.

Но затем период удач кончился. Хмельницкий заключил союз с Москвой. И добавилась ему помимо войны с казаками еще и война с Россией. И этой войне нет конца до сих пор. А еще шведы норовят урвать кусок пожирнее от Речи Посполитой.

– Эй, там! – закричал король.

На его зов пришел слуга.

– Пана Николая Цвилиховского ко мне! Живо!

– Пан Николай уже ждет зова вашего величества в приемной вместе с сенаторами, которым вы повелели удалиться.

– Отлично! Пусть войдет!

Король Ян был высок ростом и довольно хорош собой. Французский камзол, отделанный серебром, отлично сидел на нем, подчеркивая фигуру и широкие плечи монарха. Длинные тщательно завитые волосы ниспадали на отложной кружевной воротник короля.

Пан Николай Цвилиховский, наоборот был низкорослым и толстым мужчиной, с широким лицом. Усы пана секретаря были лихо закручены. Это была та часть его особы, о которой секретарь монарха особенно заботился.

– А, пан Никола! Рад, что ты так быстро пришел. А то с теми панами, что ты видел в моей приемной, я не могу советоваться. Тупые напыщенные болваны. Они ничего не могут понять и только трясут своими головами как бараны. И это сенаторы Речи Посполитой! Те кому вручены судьбы нашего государства!

– Это основные советники вашего величества, – Цвилиховский развел руками. – Куда деться от них?

– Вот именно, пан Никола. Вот именно. Разве я король? Я всего лишь человек в короне, которого каждый мелкий шляхтич желает поставить на место. И ставят, пан Никола! Что делать? Моего брата короля Владислава IV они вообще именовали "коронованное ничто". Унижали ли своих монархов больше где-нибудь в Европе, Пан Никола?

– Не нами установлены сии порядка, государь. И нам не дадут их изменить. Ваш брат пытался это сделать, и что вышло? Шляхта добилась еще больших прав.

– Помню! Но что нам делать сейчас?

– Выше величество желает обсудить вопрос победы Выговского под Конотопом?

– Это совсем не победа гетмана Выговского, пан Никола! Это победа хана Мехмед Гирея. Но дело совсем не в победе. Конотоп ничего не решил в этой войне. Влияние Выговского совсем не усилится от этой победы.

– Я знал это и раньше, ваше величество! Выговский не устраивает практически никого. Среди украинских полковников мало тех, кто его поддерживает. Это только полковники Гуляницкий, Сом и Сулима. Ну, есть еще пять-шесть тех кто верен ему пока он в силе.

– Но именно он подписал с нами договор и снова отдал Украину нам. Это ли не мой политический успех? Украина снова в лоне матери отчизны.

– Шляхта так не считает, ваше величество. Они желают присоединения Украины к Речи Посполитой на старых условиях. А идея Великого княжества Русского не приживется.

Шляхта ругает этот договор на каждом углу в Варшаве и Кракове.

– Я это уже знаю, пан Никола! Хотя прежний союз уже невозможен. Как вернуться к тому положению дел, что было до 1648 года? О чем думают наши магнаты? Все эти Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские?

– Они думают о своих вольностях и правах. Убеждать в чем-то этих панов напрасная трата времени!

– Но бог с ними, пан Никола! Не могут понять очевидного – пусть так! Сейчас вопрос в ином. Что нам делать с Выговским?

– Нам, ваше величество?

Николай Цвилиховский как и Ян Казимир был иезуитом. И в слове "нам" он имел в виду Орден Иисуса Сладчайшего. Король даже был некогда кардиналом иезуитов, прежде чем надел корону. И интересы ордена требовали от них действий.

– Ты же знаешь, что ордену Выговский более не угоден, пан Никола!

– Он битая карта, государь. И ему стоит посоветовать просто уйти от политики и стать частным лицом.

– Думаешь, он нас послушает? – спросил король. – Просто так Выговский не уйдет. И сила у него еще есть, хоть и мало кто из полковников его поддерживает. Он все еще гетман. Не забывай этого, Никола.

– Но гетманом его признают не все на Украине.

– Но булаву ему вручили полковники, и вся генеральная старшина признала его! Да, потом, многие одумались! Но забрать у него булаву не столь просто. Да и кого они могут посадить вместо него? Наказного гетмана слободских полков Беспалого?

– Беспалый верный пес Москвы, но его даже там никто не желает видеть гетманом. Он совсем не фигура и его не примут на Украине. В Москве метят в гетманы сына Богдана Юрия. И нам то может быть на руку.

– И ты уверен, что это правильно, пан Никола?

– Да. Это выгодно и для Речи Посполитой. Первое время Юрий станет служить московскому царю, но затем мы сумеем перетянуть его к себе. И он станет нам служить не хуже Выговского.

– Юрий полный дурак и ничтожество! – заявил король. – Выговскому он и в подметки не годиться. Пан Иван умный человек, тот кто умеет управлять и тот кто имеет опыт в этом деле. А что у Юрия?

– И что с того, государь? Умный гетман в Украине не нужен никому. Ни нам, ни Москве, ни Крыму, ни Стамбулу. К дураку можно всегда приставить умных советников.

– Это верно. Но для того, чтобы дать Украине нового гетмана, нужно чтобы старый ушел, или умер. Наши доводы Выговского не убедят. Войска же коронного гетмана Потоцкого, что стоят на Украине слишком малы чтобы повлиять на такое решение пана Ивана. У нас там не больше 4 тысяч войска, а у Выговского больше 20 тысяч.

– Войска нам и не требуются, ваше величество. К Выговскому я направлю одного человека.

– Одного?

– Именно одного. Это иезуитский монах Пьетро Ринальдини. Мне доложили, что он несколько дней назад прибыл в Краков. Я знаю его давно, и он сможет убедить Выговского отречься от власти и сложить гетманскую булаву добровольно.

– Зная пана Ивана, не думаю, что какой-то монах добьется успеха.

– Ринальдини не какой-то. Умнейший человек.

– Выговский тоже не дурак и слишком честолюбив. Он не отречется от власти. Он считает, что он её достоин. И я даже признаю, что это так.

– Так, ваше величество, против моего плана? Против Ринальдини?

– Нет! От чего же, пан Никола? Пусть попробует, ваш монах. Хуже не будет…

Пан Николай Цвилиховский и монах Пьетро Ринальдини худой и высокий аскет в простой черной одежде предстал перед паном секретарем короля и почтительно ему поклонился.

Цвилиховский не преставал удивляться этому человеку. Монах выглядел кротко, и его открытый и честный взгляд сразу располагал к себе. Он мог уговорить любого передать родного отца. Кроме того, монах говорил больше чем на десяти языках, так как на своем родном итальянском, и отлично знал все династические тайны Европы, Московии, Крыма, Турции.

– Пан хотел меня видеть? – спросил он Цвилиховского.

– Да, друг мой. Вы прибыли из Италии недавно?

– Три дня назад.

– И вы были приняты нашим святым отцом в Ватикане? Я верно слышал или…

– Верно, пан секретарь. Наш святейший отец папа принял меня. Но я по-прежнему остаюсь ничтожным служителем церкви.

– Я знаю вас как человека, который есть образец служению делу.

Я знаю, пан, про что вы хотите говорить со мной. Гетман Выговский? Этот человек вас интересует?

– Да, друг мой. Я поражаюсь вашей прозорливости.

– Прозорливость здесь ни при чем, пан секретарь. По роду своей деятельности я о многом осведомлен. С гетманом Выговским все будет решено в срок. Я лично увижусь с ним, но не нынче.

– Не нынче? Но мне казалось, что дело сие не терпит отлагательств. Таково желание…

– Немного позже, – перебил Цвилиховского монах.

Цвилиховский понимающе склонил голову. Этот сеньор Пьетро знает, что говорит, и спорить с ним он не стал…

Ак-Мечеть: Федор Мятелев и Василий Ржев Василия и Федора поместили в дальнем флигеле дворца салтана. Их люди располагались в другом месте на подворье дворца калги.

– Думаешь, он нас отпустит? – спросил Ржева Федор.

– А куда ему деваться? Салтан бы, конечно, прикончил нас, так на всякий случай, но он не станет этого делать. Он боится того от кого мы пришли. С Мюрад Гиреем шутки плохи.

– Но мы не посланцы царевича, Василий. Мы только те, кто предал письмо. И какая от нас теперь польза? Письмо у него в руках, и если мы исчезнем, то…

– Так было бы, если бы салтан знал, что Мюрад Гирей предал письмо не с нами. Но я то ему не сказал об этом и он думает, что царевич послал именно нас с тобой. Мы для него посланцы претендента на крымский престол. А салтан, человек хоть и смелый, но осторожный.

– Хорошо. Не хотелось бы помереть вот так глупо, зарезанным в Крыму за интересы какого-то царевича.

– Эх, парень. Смерть всегда глупа. Расскажи мне кто, и когда умер неглупо? Знавал я одного сотника, что участвовал в сотне битв с татарами, турками, ляхами. И ни сабля, ни пуля его не трогали. Говорили – заговоренный. А знаешь как помер?

Напился зимой да замерз у самого порога своего дома. Понимаешь? У самого порога.

– У нас на Москве сколь хош таких баек ходит. Многие глупо гибли по пьяному делу.

Я потому с зеленым вином всегда осторожен. Но тогда зачем он нас здесь запер?

Почему мы не свободны?

– А вот здесь все просто. Он думает. Боится просчитаться, но я уже знаю, что за решение он примет. Завтра мы поведем в Бахчисарай в сопровождении сотни всадников. И в нашем деле этот салтан нам может пригодиться.

– В чем?

– Дак ты прочитай послание, что в твоем поясе скрыто. Самое время для этого.

– Сейчас?

– Вот именно сейчас.

Федор снял свой пояс и аккуратно вспорол то место, где было скрыто послание. Он достал кусок плотной бумаги и развернул его. Там было написано:

"Лавка купца Рашида в Бахчисарае. Сказать слова: "У меня дело к торговцу пряностями". Рашид должен на то сказать: "У меня имеется знакомый торговец. Но он не со всяким станет иметь дело. Смотря на какую сумму будет сделка". На то следует ответить: "Готов купить товара на 2 тысячи золотых динаров".

– И что это? – он поднял глаза на Ржева.

– А ты что хотел? Эта грамотка – всего лишь "ключик" до нужного человека. А кто, по-твоему, доверит бумаге больше? Потому нас с тобой и послали в Крым. Ежели даже пропадем, то ничего и никому не скажем.

– Еще бы. Мы и не знаем ничего! А в грамотке тарабарщина написана, какая-то.

– Верно. Купец Рашид видно знает от кого такие слова услышать должен.

– Но нас то он знать не может, Так?

– Так-то оно так, но что-то у них на этот счет предусмотрено. Да и ниточка от этого Рашида вряд ли куда может привести. Он, скорее всего, не больше чем посредник.

– Много ты знаешь про такие дела, Вася. Откуда?

– Да ничего я не знаю. Просто догадаться нетрудно. Но еще раз могу тебя заверить, что салтан нам может помочь. Это хорошо, что он считает нас посланцами Мюрад Гирея. Ладно, Федор. Давай спать. Утро вечера мудренее…

Ночь опустила на Ак-Мечеть свое покрывало. Поначалу было темно, но затем луна показалась из-за туч и её лучи, пробившись сквозь окно, осветили пространство комнаты.

Василий Ржев что-то пробурчал себе под нос и натянул одеяло себе на голову.

Лунный луч упал прямо на его лицо. Он заснул быстро и уже через десять минут Федор слышал его громкий раскатистый храп. Самому боярскому сыну не спалось. Он хотел все обдумать.

"Эх, и угораздило меня попасть в такой переплет. Как кур во щи. Так можно и дома своего более не увидеть, и тогда прощай батюшка с матушкой. Воевода говорил, что дело сие для ловкого и смелого человека, а здесь выходит хитростью действовать надобно. А где она у меня эта хитрость?

Да и Васька Ржев не простой человек. Слишком много у него в голове для простого дворянина напихано. Все он знает и про грамотки тарабасткие и про соглядатаев.

Неспроста его послали вместе со мной. Неспроста.

Я хоть и дурень, как батька говорил, но не совсем без ума. Кое-чего понимаю…" В этот момент его мысли были прерваны странным звуком. Федор вздрогнул и вскочил со своего ложа.

– Что это было? – прошептал он.

В тот же миг шум повторился. Это небольшой камешек ударился о раму окна. Он поспешил к нему и посмотрел вниз. Там стояла женщина, закутанная вуалью и делал ему знаки.

Он отворил окно и высунулся наружу.

– Спустись вниз, – проговорила она по-русски.

– Чего? – не понял он.

– Спускайся вниз.

– Спуститься? Но двери нашей комнаты заперты. А у меня не веревки. Прыгать же прыгать слишком высоко.

– Пройдись несколько шагов по карнизу до зарослей дикого винограда, что оплели стену с севера. Только быстрее. Я отойду в сень беседки и стану тебя там ждать.

Меня могут заметить сторожа.

Мятелев увидел как женщина бесшумно исчезла следи листвы. Он решил сделать так, как она сказала, и смело вылез из окна. Он осторожно прошел по парапету, цепляясь за уступы каменной стены, и добрался до виноградных лоз. Здесь действительно можно было легко спуститься в низ.

Он коснулся ногами земли и пошел вслед за незнакомкой. Она ждала его в обвитой плющем беседке рядом с фонтаном.

– Ты кто такая? – спросил он. – Зачем звала меня?

– Я Марта. Та самая женщина, что вы привезли в подарок салтану Салват-Гази бею.

– Марта?

– Ты ведь видел меня и раньше?

– Да я видел тебя среди невольниц. Такие глаза как у тебя забыть трудно.

– Ты не в жены ли меня взять вознамерился? – усмехнулась девушка.

– Я бы не против. Но как ты сумела выбраться в сад?

– Это было не сложно.

– А отчего ты заговорила со мной по-русски? Откуда тебе ведомо, что мне этот язык знаком? – спросил Мятелев.

– Да я знаю, что ты русский и друг твой также. Хоть и рядитесь вы под поляков. Да только я сама полячка и своего земляка признаю из сотни.

– Но я не поляк, как мой товарищ пан Станислав Ром. Я украинский шляхтич и зовут меня Анжеем.

– Про это ты мне не рассказывай. Ты не украинский шляхтич.

– С чего это ты взяла?

– Но не стоит нам спорить. Я позвала тебя не для этого.

– А для чего? – Федора стала пугать эта женщина. – И чего же ты хочешь? Свободы?

Так я пришел сюда не рабынь освобождать.

– Этого я и не прошу. Свободу я добуду себе сама. Здесь твоя помощь мне не нужна.

Мне стоило только раз увидеть салтана, и он уже у меня в плену. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – проговорил Федор. – Но тогда чего же ты хочешь от меня, пани?

– Я Марта Лисовская. Я польская шляхтянка и я хочу тебе помочь. Я много раз видела таких тайных послов как ты. Знаешь, как вас называют? Послы на один раз.

– На один раз? Что значит на один раз?

– Ибо потом от вас просто избавятся.

– Я не понимаю тебя, женщина…

– Погоди. Чтобы больше нам с тобой время не терять. Ты в своем поясе везешь письмо к человеку в Бахчисарае или Кафе? Разве не так?

Федор промолчал.

– Значит все так, – продолжала она. – Это послание указательный ключ к вашему связному в столице крымского ханства. Он даст тебе поручение после чего тебя просто уберут.

– Как так?

– Ваш Приказ тайных дел всегда использует таких как ты для одноразового поручения.

А я желаю тебе помочь.

– Помочь? Но зачем это тебе? С чего тебе мне помогать?

– Тому есть причина, – улыбнулась она.

– Но я не один здесь, женщина. Нас двое.

– Я знаю, что вас двое, но может моя помощь твоему другу не понадобиться.

– Ты это про что, пани Марта?

– Про то, что ты много не понимаешь. Но то, что ты здесь это редкая удача.

– Не совсем я понимаю кто есть сама пани? И чего она хочет от меня?

– Я служу моему королю, как пан служит своему царю. Но мой король более благодарен, чем твой царь.

– Ты позвала меня обсуждать моего государя?

– Нет. Я пришла сказать, что мы с тобой еще встретимся. В свое время. И не стоит тебе говорить о том, что мы с тобой говорили своему другу.

– Почему?

– Потом узнаешь. А сейчас поверь мне на слово.

– Но отчего я должен тебе верить.

– Доверять большое искусство, пан. И нужно знать кому и когда стоит верить, а кому нет…

В крымской степи: Федор Мятелев Утром польских купцов отпустили. Больше того салтан, купил у них все что они хотели продать и дал им сопровождение до самого Бахчисарая.

Федор ничего не сказал Василию про встречу с девицей-полькой по имени Марта. Он сам не знал, отчего так поступил, но Марте он хотел верить. Тронула его эта девушка чем-то.

Федор горячил своего скакуна, подаренного Салават-Гази беем, желая проверить его в деле. Конь был отличный и, несмотря на внешнюю неказистость, мог вынести многое. Слава о татарских лошадях оказалась совсем не пустым звуком.

Его догнал татарский всадник из конвоя и прокричал:

– Якши, лях! Твоя умела сидеть на коне.

Федор, желая показать свое умение, ловко повернулся в седле задом наперед и быстро проделал тоже самое обратно. Татарин повторил этот трюк еще более ловко.

И они с гиканьем помчались по степи, пытаясь обойти друг друга. Мятелев вырвался вперед. Вольный ветер степи, лихая скачка, запах трав пьянили его, как и сына степей, и все существо его ликовало. В этот миг лихой скачки он позабыл о своем задании, о Приказе тайных дел, о Пожарском, о Стрешневе, о Ржеве и других. В этот момент он был свободен.

– Хватит, бачка! Мы слишком далеко от всех! – крикнул ему татарин.

Федор понял, что тот прав и остановил своего коня. Он развернулся и прямо подле него остановился татарин.

– Ты как наша татарин! Мало кто так лошадь ездит из вас!

– Я с детства на коне! Меня еще батько учил! А он у меня стремянного государева полку…! – выпалил Федор и тут же спохватился.

Что он сказал! Он же уже не сын боярский, а ополяченный украинский шляхтич, товарищ польского купца! Но татарин не обратил на его слова внимания.

– Твоя отец также карашо есздит, бачка? Так? – скуластое лицо татарина расплылось в улыбке.

– Так! – закивал Федор.

– Я, бачка, вырос на спине коня! Так! Клянусь Аллах! Конь и степь – свобода!

– Так! – снова повторил Федор. – Но только вольная степь и конь – свобода, батыр!

Вольная степь.

– Вот этот степь вольный!

– Эта? – Мятелев окинул рукой просторы, – Нет! Эта степь не вольная! Здесь живут воины, а воины не могу быть свободными.

– Зачем такая каваришь? Воины и могут быть свобода. Только так. Да. Воин – Якши!

Черная человек – плохо. Воин не бьют палка как раб. Воин имеет сабля и все берет сабля. Все, и клеб, и лошадь, и овца, и золото для жен. Такой время только и жить для воин.

– Вони не свободен. Они идет куда его посылают, а не куда он хочет. Разве это свобода? – Федор внимательно посмотрел на татарина. – Вот ветер в степи летит куда хочет. Вот он свободен.

Татарин снова усмехнулся и ответил:

– Воин посылают на война. Так?

– Так, – согласился Мятелев.

– А если нет война, то зачем воин? Война нужна для воин, и без война он не жить.

– Но на войне могут убить.

– Так. Но на все воля Аллаха. Но смерть в поле с саблей в руке – смерть вольного человека…

– Пан Анжей! – голос Ржева вывел Федора из раздумий. – Тебе бы не носиться по степи.

– Ты прав, пан Станислав, но не удержался. Захотелось проверить нового коня.

– И как? Проверил?

– Не конь – огонь!

– Поглядим, когда ты не этом коне от погони уходить станешь. А про что с татарином болтал?

– Так болтали и степи и о свободе.

– О свободе? Ты больше помалкивай, пан Анжей. Мало ли зачем этот татарин начал разговор с тобой? Может, выведать что хотел…

Степь: татарский царевич Мюрад Гирей Мюрад Гирей сменил свою одежду и дорогие доспехи на скромное одеяние простого воина. На нем теперь был обычный наряд всадника татарской средней конницы.

Металлическая кольчуга, островерхий шлем, выцветший старый протертый халат.

Теперь его звали мурза Киябей без громкого титула. Возглавлял этот отряд мурза из Акермана Кучулук, бывший ялы-агасы буджаского улуса. Он был родственником акерманского правителя и также долгое время скрывался в Стамбуле от мести своего брата, с которым не мог поделить отцовское наследство.

– Скоро будет Перекоп, Крепость Ор-Капу, Киябей, – произнес Кучулук без всякого почтения к особе принца крови из рода Гиреев.

Но так было условлено. Все отныне относились к Мюрад Гирею как к простому воину.

Так ему было легче и безопаснее появиться в Крыму.

– Да, мурза, я не был здесь несколько лет.

– И я также. А в прошлое время, когда был жив мой отец, я часто навещал с ним Кафу и Бахчисарай. Но если Киябей станет новым ханом, то я верну все свои наследственные владения.

– Сейчас Мехмед Гирея нет в Крыму, Кучулук. И трон в Бахчисарае свободен. Если меня поддержит Салават-Гази бей в Ак-Мечети, то с его воинами мы легко сможем занять трон в Бахчисарае.

– Да, – согласился Кучулук, – но у нас всего пятьсот воинов. Пусть Салават-Гази бей даст нам еще пятьсот. Пусть нашу сторону примут еще некоторые мурзы. Но скоро придет хан и с ним 30 тысяч воинов. А все эти воины придут с большой добычей. И они довольны Мехмед Гиреем.

– Ты хочешь сказать, что воины не захотят менять его на меня?

– Так, почтенный Киябей. А разве нет? Ты думаешь иначе?

– Ты прав, Кучулук. Но прав не во всем. Мы станем действовать хитрее. Не станем сразу захватывать трон. Хитрые лизоблюды в Бахчисарае, если узнают, что у меня нет султанского ярлыка на трон, не пойдут за мной.

– Все верно. И мне обидно от того. Сколько можно нам оглядываться на султана в Стамбуле, Киябей?

– И я о том же говорю. Мы снова обретем независимость. Но для этого нам нужно время. Время и союзники.

– У почтенного Киябея есть план по захвату трона? – Кучулук посмотрел на царевича.

– Я давно это заметил.

– Есть! Мы не станем действовать прямо, а пойдем обходным путем. Не один раз ханы Крыма умирали внезапно от яда или от кинжала убийцы.

– Но кто может стать таким убийцей, почтенный Киябей? В свите хана у вас друзей нет.

– Нет? Ты ошибаешься, почтенный мурза. Есть. Есть тайные люди, те что не любят нынешнего хана.

– Вот оно что? И Киябей знает этих людей?

– Мурза Али, слуга Селим-бея. А он приближен ко дворцу.

– Али?

– Именно Али. И он не один.

– Даже если так. Но станет ли Али действовать в твоих интересах, Киябей? Он хитрая лиса. Он приближен к высокопоставленной особе и обласкан нынешним ханом.

Зачем ему рисковать?

– Али не хитрее иных, почтенный мурза. Не хитрее. У меня есть кое-что на нашего Али. В Стамбуле я не просто так проводил время в безделье. Я смог еще и кое-что узнать.

– И что это за секреты, почтенный Киябей?

– Мне сообщил это один купец. Грек-фанариот. У него было много неудач в торговле, но он все равно откуда-то черпал деньги. Меня это заинтересовало, и я решил выяснить источники этих доходов.

– И что?

– У этого стамбульского купца из квартала Фанар имеются иные источники дохода. Он получает золото от московского царя.

– Вот оно что? Как же Киябей про это смог узнать? Хотя большинство купцов продажны. Особенно это касается купцов Фанара.

– Продажных людей в Стамбуле полно и среди правоверных мул, драгоманов и сераскеров, почтенный мурза. Я смог в этом убедиться. И этот купец сообщил мне, что некие сведения от него из Стамбула уходили в Крым. И к кому бы ты думаешь? К почтенному мурзе Али. Это значит, что Али человек, что служит Москве.

– Это ценные сведения. На этом его можно поймать. Но не столь легко. Как доказать все это?

– Али доверенное лицо ханского любимца Селим-бея. И не захочет бросить тень на свое имя и на имя своего господина…

Годом ранее. Истамбул…

Мюрад Гирей рассказал Кучулуку не всю правду. О купце-фанариоте он действительно узнал, но не так как про это рассказал.

Этот купец сам вышел на царевича и предложил ему средства на формирование отряда в 500 воинов. Это были татары-изгои, которые по разным причинам вынуждены были покинуть Крым. Вооружите отряда купец брал на себя.

Больше того, купец обещал Мюрад Гирею поддержку высокопоставленных людей и возможность заполучить трон в Бахчисарае. Он и открыл ему некие тайны мурзы Али…

Степь: татарский царевич Мюрад Гирей (продолжение) -Но если хан Мехмед Гирей умрет, а ты сядешь на престол, то что скажет на это султан Мухаммед IV в Стамбуле? – спросил царевича Кучулук.

– Если хан Мехмед IV Гирей исчезнет, султан смириться с неизбежным, Кучулук.

Тогда в сложившейся ситуации он ничего не сможет сделать. Не пошлет же он свои войска в Крым? Нет. Нам нужно только захватить власть!

– А ты уверен в верности Салават-Гази бея?

– Да! Это слишком ненавидит калгу и Селим-бея. К тому же я помогу ему стать калгой. А ты, Кучулук, тогда станешь властителем Акермана. А твой старший сын станет новым ялы-агасы.

– Я твой слуга, почтенный Киябей. У меня забрали все, что я имел. И вернуть мне это сможешь только ты. А хана Мехмед Гирея я ненавижу и без этого всего. Разве это хан? Разве это потомок Чингисхана? Нам нужен такой повелитель как ты! И тогда Крым снова станет тем Крымом, каким он был некогда.

– Впереди Перекоп! – закричал воин дозора и указал Киябею и Кучулуку нагайкой на показавшиеся вдали укрепления…

У дома мурзы Али: Федор Мятелев и Махмуд Сопровождающие польских купцов татары салтана Салават-Гази бея оставили их под Бахчисараем. Они вежливо простились и, отказавшись от платы, хотя пан Станислав Ром настаивал, умчались обратно в степь.

Пану Станиславу сказали, что здесь имение мурзы Али, и он может воспользоваться гостеприимством этого вельможи – известного покровителя купцов и торговли.

Милостью своего господина Селим-бея Али были подарены в окрестностях столицы ханства большой каменный дом, виноградники и фруктовые сады.

Усадьба Али была видна издали. Белокаменные стены с башенками и высоким минаретом утопавшие в зелени деревьев выглядели весьма живописно. Сразу было видно, что дом большой и выстроен в восточном стиле с садом, многочисленными беседками и фонтанами. Теперь так делали многие татарские мурзы что побогаче.

Они подражали хану и встраивали себе этакие мини дворцы, где заводили порядки подобные ханским с многочисленными службами, штатом обслуги, гаремом с женами и наложницами. Хотя последних было конечно гораздо меньше чем у хана.

– Богато живет наш Али, – проговорил Ржев. – Грех ему жаловаться на своего господина Селим-бея. Смотри какая красота. Я бы и сам поселился так на старости лет. Благодать!

– Да, не бедствует, мурза. И природа здесь хороша. Хорошее место Крым! Эх, кабы не татары. А вон и охрана имения! Смотри, пан Станислав, конные сюда скачут.

– Вижу. Очевидно, сам Али распорядился нас встретить. Ждет.

К ним подъехали три всадника. По внешности это были славяне, а не татары, хоте все были в халатах и чалмах. У всех было оружие – ятаганы и пистолеты. Впереди гарцевал на черном жеребце детина с густой окладистой рыжей бородой до пупа.

Мятелев сразу определил, что борода эта была выкрашена хной. А её носатый владелец с загорелым лицом и широкими скулами сразу же ему не понравился. Было во внешности этого человека нечто разбойничье.