Текст книги "Странник (СИ)"

Автор книги: Владилен Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

К мирной жизни я не стремился, поэтому подписал контракт сразу на 15 лет. Работы было много, Легион бросали в такое пекло, что диву давался, в бытность миротворцем все было куда как менее кроваво. В добавок к солидной заработной плате, присвоили звание подполковника медицинской службы. Под моим командованием никого не было, отказался – все же я больше хирург, чем командир, но все равно приятно.

Танзания, Берег слоновой кости, Мали, Сирия, Западная Сахара, Бенин, Буркина-Фасо, Гамбия, Гана, Гвинея, Либерия, Нигер, Мавритания, Сенегал, Сьерра-Леоне, Того, Габон, Камерун, Чад, Бурунди, Джибути, Кения, Руанда, Сомали, Уганда, Эритрея, Эфиопия, Ботсвана, Намибия, Лесото, Свазиленд. География наших боевых действий потрясает воображение. Франко-германский союз при помощи Легиона устанавливал собственную власть силой оружия и насилием. Я не воевал и не убивал, но косвенно также нес свою степень вины.

Мы погрузили этот регион, целый континент в сумерки цивилизации. Все человеческое здесь умерло, все сознательное утопло в теплоте соленой человеческой крови.

В свободное от работы время держал уши и глаза открытыми. Сколько кухонь и незнакомых блюд мне довелось испробовать. Сколько живописных мест удалось увидеть собственными глазами. Увидев как богата Африка на языки, бросил это дело так и не подступив к нему всерьез. Ограничился изучением истории каждой страны и алфавита. Выучил разговорник ООН по каждой стране пребывания, на этом и успокоился. Такого свободного времени, чтобы от души отдаваться языкам всерьез – не было. Ну и ладно.

На пенсию вышел с солидной денежной суммой во франках. Банковский счет радовал взгляд. Прикупив домик в пригороде Парижа, настоящий француз Пьер Вебэр отдался дегустации возвышенной и тонкой кулинарии.

«Грешен… каюсь…»

Поесть я любил. Французская кухня это я вам скажу что-то с чем-то. Прожить еще жизнь без этого чуда вряд ли возможно. С новым паспортом – весь мир был у моих ног. Выслал часть денег домашним, я им и так все время помогаю, но мне одному не нужно столько денег. Посетил Англию, Шотландию, Ирландию. Побывал в Швеции, Дании, Финляндии. Прокатился с ветерком по Испании, Португалии и Италии. А какая там кухня… это песня, а не кухня.

Балканы, Турция, те самые наглые Штаты. Новая Зеландия и вся Австралия. В прошлый раз не удалось разгядеть Австралию во всех мелочах, все же военная база ООН это режимный объект. Аргентина, Бразилия, Чили, Мексика. Мои кулинарные туры по земному шару вели меня все дальше и дальше от уже родного Парижа. Интересно, как много миль я намотал на самолетах вокруг экватора?

В этот раз к 80 годам я был все еще бодреньким и крепеньким старичком. Похоронив родственников как то полагается, помогал племянникам чем мог. Мелкие часто приезжали в гости. Один так и вовсе учился в парижском университете. Жизнь не таила никаких неожиданностей.

– Эй старичок, дашь закурить!?

Группа молодежи арабской и негройдной наружности нагло перекрыла мне проход по узкой парижской улочке.

– Мусье, вы хоть понимаете кому вы это говорите?!

Похоже пришло время вспомнить мои старые навыки с муай тай.

– Да ты вообще страх потерял старый пидор…

Как это и происходит в жизни. Мы можем только предполагать свое будущее. Тайский бокс мне не помог, он вообще мало что может противопоставить быстрой пуле.

– Азиз ты чего, неужели грохнул старика?

– Будет знать как выеживаться…

– Валим отсюда…

Не знаю, смог бы я сам спасти такого пациента. Рана была плохая, слишком близко от сердца.

«Африка блять… какого хрена мы несли им цивилизацию…»

Бегали бы с копьями, и был бы жив. Конечно шутка, но грустно. В этой жизни мне многое нравилось, слишком многое. Кто знает, что таит в себе незнакомое будущее. А потом была смерть…

1980-й год

– Давай в танчики…

Игровая приставка «Сега Мега Драйв 2» – это что-то новое в индустрии развлечений человечества.

– Может в «Мортал комбат»?

– Давай!

Каюсь, я впал в детство, вновь…

– Мы должны закончить перестройку, – вещал с экранов телевизоров президент СССР, товарищ Шеварднадзе.

«Эти точно закончат, давно пора», – простите мне мой сарказм, но после стольких жизней и миров, не могу воспринимать окружающее по-настоящему всерьез.

– Завтра не пойду в школу, – заметил между делом Илья, единственный в этой реальности мой друг и приятель.

– А чего так?

– Там игровой клуб открыли. Прикинь, большие такие автоматы, туда копейку бросаешь и играешь за Майкла Джексона. Он там врагов «лунной походкой» убивает. Так классно. Нужно будет пять рублей разменять, как раз хватит чтобы до конца игрушку пройти.

– А зачем платить? Потерпи, потом купишь картридж с игрой уже на Сегу.

– Да не… не могу терпеть.

– Ну, сам знаешь.

Вот бы научиться делать такие же игры. Кажется, этим занимаются программисты.

– Я завтра в школу пойду.

– Зачем Олег?

– Буду просить чтоб разрешили сдать все экстерном. Буду поступать в институт, на информатику. Хочу научиться делать такие игрушки…

– Клево…

– Буду зарабатывать на таких как ты, долбодятел, дело верное, ты вон последнее готов тратить на игры. Родоки небось в раскорячку стоят на работе, чтоб эти гроши заработать, а ты вон как эти бабки легко просаживаешь…

– Да не… Олег, мой папка в гаи, он каждый день по сто рублей приносит с работы.

– Извиняюсь, был не прав, – дорожные инспекторы этого мира не вызывают у меня былого почтения.

«Но со школой нужно разобраться…»

Информатика в союзе только называлась информатикой. Бейсик, фортран, паскаль. Ассемблер. Пять лет в вузе и еще три на профильном предприятии по сбору ЭВМ. Великим гейммастером я так и не стал, честно говоря – очень жаль потраченного времени.

«Придется валить».

Стратегию разрабатывал недолго. Поднял семейные архивы, мать в каком-то там колене имела отношение к детям израилевым. Так что, похлопотав пару месяцев, подал документы на депортацию.

– Сынок ты чего, да какие из нас евреи, – отец даже пытался обидеться.

– Мне б учиться выехать. Здесь такому не учат, в этом плане мы позади планеты всей… надеюсь это временно.

– Ну ладно, если очень нужно то разрешаю.

Вот тут то и вспомнил хорошим словом прошлую жизнь, помню, стояли под Тель Авивом, удалось неплохо выучить иврит и идиш. Уровень конечно не идеальный, но для того чтобы закосить много и не надо. Комиссия к слову, собралась представительная, целых десять человек.

– Вы закончили школу экстерном?

– Да. Это у меня наследственное, – смотрю на богоизбранный народ и вижу, что аж зажмурились от удовольствия. Вон как колбасит, нравится им когда их превозносят.

– Оценки исключительно хороши. Высшее образование. Красный диплом. Хорошие рекомендации с последнего места работы…

– Хочу вернуться на историческую родину, – знал бы кто, как трудно было не заржать в этот момент.

– Мы сообщим вам о решении комиссии по репатриации.

Гулял в неведении я недолго. Через месяц меня вызвали пред очи помощника атташе в Москве. Здесь же была еще куча народу. Все были такие возбужденные и радостные, удивительное зрелище.

– Вы в списке. Однако есть небольшой нюанс. Вы уже вошли в призывной возраст. Вам придется отслужить в частях Цахала несколько лет. Согласны на такой вариант?

– Без проблем.

Прощание с семьей прошло без эксцессов.

– Лучше бы в родной армии отслужил, – мягко упрекнул отец.

– Все возможно, – постарался ответить максимально дипломатично, знал бы отец, сколько я уже отдал этой самой армии.

Признаться думал о евреях самое разное. Думал, сразу бросят в части тянуть лямку, однако они не были лишены определенного такта. Полгода провел в лагере для репатриантов, где учили традициям и культуре, языку. Исподволь прививали патриотизм, ненавязчиво так. Сам не заметил, как пропитался оттенками ненависти к арабам. Что странно, так как в прошлой жизни служил с ними бок о бок многие годы.

«Или в еду чего добавляют?»

Потом была служба, три года очень цивильного и богатого на события времяпрепровождения. Никакого мордобоя и дедовщины. Все очень цивилизованно, почти как в Легионе.

«Вот дают, одно слово – молодцы…»

Получил военную специальность – сапер. Военно-инженерные войска в Израиле, это не второй сорт как у нас. В союзе всегда на первом плане летчики, потом десант, хотя флотские тоже ставят себя на первое место, инженера-саперы стоят где-то между интендантами и штабистами, далеко за прочей пехотой. У евреев сапер – это бог. В любом деле вперед идет сапер, потом все остальные. Даже артиллерия и танкисты не пользуются у простых солдат таким авторитетом.

«Оно и правильно», – где здесь танковые и авиационные сражения, а бомбы и фугасы, пожалуйста почти каждый день. Что ни день то привет от пламенных арабов.

После армии отправился подтверждать свой диплом, но не тут то было.

– Между Союзом и государством Израиль нет взаимного подтверждения дипломов. Придется вам учиться заново.

«Приехали».

Благо неплохо знал язык, сдал вступительные тесты и поступил на инженера вычислительных систем. Что тут можно сказать, я тупица. Нужно было внимательнее читать название специальности. Между программистом и инженером разница – небо и земля. Один пишет программы, другой разрабатывает технологическую начинку. Но отступать было поздно.

Отучился, получил диплом. Нет, не красный, преподаватели звери, у таких получить 80% уже победа. И понял, что это не мое. Повторно подал документы на учебу. Число грантов было ограниченно, но тут меня ждал огромный облом – второе образование можно получить исключительно за счет абитуриента, бесплатно и за счет государства только в первый раз.

«Ну и хуй с ними».

Посетил посольство Канады и США на предмет получения визы или гражданства.

– В настоящее время число выдаваемых виз ограниченно, – степенно сообщил сотрудник посольства той самой Америки.

– Если только у вас нет родственников в штатах…

– Нет, родственников нету.

– Тогда… вижу вы служили в Цахал. Можете попробовать заключить контракт с армией. Пятилетний контракт, служба в горячих точках. Полноправное гражданство. Возможность получения гранта на бесплатное обучение. Дешевое жилье, социальная защита ветеранам.

– К кому обращаться?

– Вас примет военный атташе.

– Добро пожаловать в Форт Льюис, рекруты. Отныне вы все бойцы 4-й боевой группы Stryker, что входит в состав третьей бригады 2-й пехотной дивизии. Обратите внимание на вашу эмблему – это «Индейская голова». Наш символ и наша гордость…

Служба началась с территории Южной Кореи, было бы глупо считать, что нас так сразу пустят на священную землю сединенных штатов.

– Кем служил?

– Сапер.

– Это хорошо, но мало. Будешь получать вторую специализацию – стрелка Страйкер.

– Так точно сэр.

– Молодец, – сержант Хариссон пытливо рассматривал мое лицо, как будто выискивал что-то невидимое.

– Спасибо сэр.

– Лицо какое-то знакомое. На русских похож. Встречал их во Вьетконге. Ты не русский?

– Никак нет сэр. Еврей сэр.

– Окей.

Болтаться на бронетранспортере и водить по врагам дулом 12.7-мм пулемета M2HB, не самое интересное, что может случиться в жизни с солдатом. Но мне сильно везло, первые два года прошли в тренировках и без объявления главнокомандующим глобальных войн.

«Когда там была война в Анголе?»

Африку я знаю, поэтому понимаю всю опасность ситуации. Время жизни стрелка БТР в условиях пересеченной местности, при наличии хорошо вооруженного и многочисленного противника – сутки.

«Как же мне протянуть эти три года?»

Но все оказалось еще круче. Мы начали войну с Ираком. Буря в пустыне. И все из-за проклятого Кувейта. И кому спрашивается сдались эти обезьяны, чтобы из-за них класть столько хороших людей.

– Надерём жопу Саддаму?!

– На глаз натянем…

Операцию готовили три месяца, стягивая силы со всех соседних баз. В атаку пошли под раннее утро, при поддержке артиллерии и залпов ракетной флотской системы Томахоук.

– Глянь, с нами британцы, – Джимми даже повеселел.

Такое ощущение, что в бой бросили одних лишь бойцов 2-ой пехотной.

– Бригада, в бой, – приказ по рации, они там все с ума посходили.

– Генерал играет в солдатиков.

– Забыл про шифры и позывные штабная крыса…

Начальство здесь не любили, как и в любой армии. Прорыв среди ночи, сквозь барханы песка, широкой цепью по бездорожью. Под огнем артиллерии. Эта ночь будет являться мне в кошмарах.

– Питон. Вторая группа Страйкер… Как слышите? Прием. Это Феникс.

– Они попали по фугасы… вся техника в клочья. Мы же не тяжелые танки, мы простые мобильные стрелки.

– Феникс. Как слышите?

– Мы вас слышим Анаконда.

– Приказываю атаковать и выбить противника с позиций… далее, занять аэропорт расположенный по следующим координатам… удерживать до прибытия подкреплений.

– Так точно сэр, – лейтенант Хокс был мрачен, но молчалив, – Феникс 1, феникс 2, феникс 3, направление на 3 часа… феникс 4 и феникс 6 – направление на 2 часа… выступаем.

Иракцев мы с позиций выбили, целый батальон. Плюс захватили взлетно-посадочную полосу. Но удержать позиции…?! Враг бросил на нас все что было, нас штурмовали силы в размере пехотного полка.

– Слушайте мой приказ орлы, – лейтенант закурил длинную сигару, – сидеть здесь долго мы не сможем, они уже тянут минометные установки. Будем атаковать, развернутым строем. Встречным огнем отбросим противника на кинжальный огонь 2-ой бригады. Они уже близко, будут тут с минуты на минуту.

Пять машин с неполным боекомплектом на как минимум три тысячи отмороженных пехотинцев…

– Стрелки, на вас вся надежда. Наподдайте жара этим обезьянам.

– Так точно сэр, – а хорошо нас выдрессировали.

– К бою бойцы, начинаем…

– Анаконда, прием. Говорит Феникс, принял решение атаковать противника, – все, далее и вправду нет никакого выхода.

Это безумие началось под вечер, пять машин неслись навстречу густым цепям пехоты как быстрые антилопы. А навстречу летели выстрелы из РПГ. Броня Слад построенная по принципу клетки продержалась недолго, а потом в дело вступили наши гранатометы и пулеметы.

«Справа», – мишеней было так много, что приходилось делать выбор. При этом пространство для маневра было ограниченным, на флангах были свои машины, стрелять надо было осторожно, дабы не задеть дружественным огнем своих товарищей.

Тела людей разрезало пополам, словно невидимым мощным скальпелем. Черепа разлетались с брызгами, как перезревшие арбузы.

– Заклинило, блять заклинило, ебанный пулемет, – это не выдержал Хантер, не знаю его настоящего имени, похоже Фениксу 2 пришел большой и мокрый конец.

– Эр-пэ-гэ…

Страйкер резко вильнул в сторону, и рядом прогремело что-то мощное.

«Задело?»

Вроде живой, где эта сука? Силуэт с РПГ уже поднимал вторую трубу. Так я еще не стрелял… время смазалось в причудливый калейдоскоп. Остались лишь инстинкты – зацепить как можно больше врагов. Выцелить и нажать курок. Еще один взрыв, сильно повело в сторону. Страйкер остановился, смертельно покалеченный и тихий. Разворачиваю ствол и подрезаю силуэты, ориентируясь больше на вспышки огня.

– Черт, – ствол заело, к нему было не притронуться, он был раскален от невыносимого жара.

– Уходим Ольмер, большего мы не сделаем, – этот шепот снизу не похож на приказ, скорее просьба. Спускаюсь вниз. Сильный запах гари и паленого мяса.

– Что с ребятами сэр?

– Феникс 1 погиб парень. Проваливай. Дай подохнуть в тишине и спокойствии.

Осторожно осматриваю лейтенанта, дело плохо, порвана брюшина, почти вывалились кишки. Часть двенадцатиперстной кишки порвана, но слава богу содержимое ушло не в живот…

– Плохая рана.

– Я видел раньше такое, парень. Не нужно пустых слов. Сваливай. Сейчас мы слишком легкая мишень.

Безумие, но что делать. Где тут аптечка с обезболивающим и антишоковым уколом? Нашел. Обмыл пару булавок в виски и сцепил вместе брюшной разрез. Настроил свет от фонарика и начал штопать кишку по живому. Обрезал разорванную часть, выдавив на пол лишнее содержимое. Резекция и ушивание. Вспоминаю, сколько пришлось работать со свищами. Промыл все виски, благо запас был приличный.

– Вот так вот Гарри. Хорошему виски везде есть применение.

Но мне не ответили, лейтенант был в обморочном забытье. Распечатал иголки и нитки из медкомплекта. Сшил все привычными ровными стежками.

«Авось и получится…»

Промочил тампоны найденным спиртом, и удалил грязь с места будущего брюшного шва. Тампонада прошла штатно. Может и доживет до госпиталя.

«Надо же как его задело, и броня не спасла», – брюшина на первый взгляд была чистой, но я не поленился поработать тампонами. Зашивал все на скорую руку. Сильно сшивать не самоцель, в госпитале все равно опять разошьют, будут копаться и проверять все ли сделано правильно, знаю эту вредную врачебную натуру.

За этой работой как-то и не понял, что все стихло. Ни криков, ни стрельбы.

– Эй, есть кто живой, – в задний люк бронетранспортёра вежливо постучали.

– Кто там, щас как выстрелю. Мало не покажется.

– Это Зеро 4, третья бригада. Вы там живые…?!

– Почти…

Люк заело от взрыва, но разве это проблема для хорошего сапера? Нам сильно повезло, вскоре встретили пленных из полка иракцев и воздали хвалу господу, если он конечно есть.

Как всем известно «у страха глаза велики» и наша ночная атака сделал свое дело. Иракцы решили что их атакуют силы величиной с бригаду. Им другое и не могло прийти в голову.

– Вы янкесы трусы, все знают, что вы нападаете только если у вас есть большое численное преимущество. Ну мы и сдриснули.

Лейтенант выжил, но был списан со службы по состоянию здоровья. Командиром экипажа поставили всем известную личность.

– Капрал Ольмер представлен к высшей награде – медали Почета.

Выходить пришлось при большом скоплении народу, печатая шаг. Поцеловав тряпку со звездами и полосами, получил награду на самое видное место.

«Как раз у сердца, чтобы снайпер не спутал».

Через пару дней нас вновь бросили в самое пекло. Это действительно была буря в пустыне, вот только сдается мне, что эту бурю мы поднимали своими колесами. К концу года были взяты все крупные города Ирака кроме Багдада. Вторая дивизия за время боев потеряла до 80% своего штатного состава. Мою грудь к тому времени украшал целый иконостаз. Героические ситуации больше не повторялись. Всего лишь грамотное выполнение обязанностей и присмотр за подчиненными. Но награды росли в числе как снежный ком.

– Саддам сука. И когда его повесим?

– Скоро уже.

Подкрепления все прибывали. Саддам все грозился вывести против нас миллионы смертников. Но никто ему и не верил. Диктаторам – собачья смерть. Может я и не объективен, но сражаясь и проливая кровь с этими людьми, поневоле заражаешься этими ценностями.

Чем закончилась вся эта история в конце, я знаю из репортажей журналистов и интервью экспертов. Нашу часть отозвали на переформирование и доукомплектование в Форт Льюис. Если коротко, Багдад взяли с боем, перестреляв параллельно пару миллионов террористов. Всю иракскую армию или то что от нее осталось, разнесли в хлам. Хусейна повесили, после короткого, но исключительно честного суда.

Когда наши войска вторглись в Афганистан, я уже был гражданином Америки с кристально чистой репутацией. В гробу видел все эти демократические войны, они плохо влияют на мое здоровье. Поступил я по грантовой армейской системе в Колумбийский университет, на факультет инженерного дела и прикладных наук, выбрав в качестве специальности – программиста вычислительных систем.

«Долго я к этому шел».

Учеба шла не шатко не валко. Прорву времени съела акклиматизация к часовому поясу и климату, да и притирка к менталитету. Солдаты простой народ. В университете же требовалось проявить определенную сноровку.

Все эти студенческие братства и сообщества. Но при всем при этом был и один большой плюс, богатая библиотека и огромное количество студентов буквально со всего мира.

– Ольмер, – в который раз кляну себя, что поддался уговорам израильской паспортистки. Ольмер, точнее Ольмерт был наиболее созвучным Олегу, еврейским именем.

– Я вас слушаю, – мой оксфордский был выше любых похвал.

– Здесь приглашают на работу в компанию «Эппл», давай сходим вместе, – согруппник Форд был как всегда в своем репертуаре. Вечно носится со всеми этими идеями.

– Сходим. А чего ждать, пошли прямо сейчас.

Подразделение «Эппл» в Нью-Йорке набирал некто Стив Джобс, говорящая у него фамилия.

«Видимо, будем работать как рабы…»

Удивительно, но внешний вид Стива напоминал мне антропологический типаж сирийцев. Те же вьющиеся волосы.

– Платим 5 долларов в час. Работа по 12 часов в сутки. Возможна сверхурочная работа.

– Какие у нас перспективы?

– Я продаю компьютеры. И наши устройства будут лучшими на рынке, – Стив был уверен в себе и это подкупало.

– Я согласен. Эхуд Ольмерт.

– Еврей?

– А это проблема?

– Главное, чтобы работал… хорошо работал.

– Я умею работать. Если удвоите прибыль – удвоите зарплату, далее думаю договоримся.

– Окей.

Ударили по рукам. Согруппник обещал подумать, но так и не появился. Учебу пришлось закончить экстерном. Работа забирала все свободное время, к концу квартала приехал еще один Стив, Стив Возняк. Колобок не от мира сего, так мы его между собой называли.

У меня был дом. Шикарный дом на множество жильцов, но в нем никто не жил. Все свое время я проводил в лаборатории. Никогда бы не подумал что моя инженерная специальность мне сможет в чем-то помочь.

Эпл росла не по дням, а по часам. Мы тестировали одну новинку за другой. В лаборатории сформировалась своя команда, своего рода семья безумных экспериментаторов. С горящими глазами и твердой верой в свои силы, мы повышали планку все выше и выше.

Компьютеры корпорации Эпл, возможно вы слышали о нас. Мониторы, принтеры, телефоны, планшеты. Двадцать лет неустанного труда. Я уже давно не получаю заработную плату. Теперь мне выплачивают вознаграждение в акциях компании.

Нас было не много. Люди, что сделали Эпл символом прогресса. Два Стива, Билл, Брин, те самые эксперты – парни из Оракл и ваш покорный слуга.

– Вот. Именно это я предлагаю. Портативный голограф. Это новая ступень развития носимых устройств.

– А это микрочип, мозговой имплантат. Выращен из биологической основы. Вживляется в мозг носителя. Оптимизирует работу мозговых клеток. Информация хранится в самой ткани. Увеличивает скорость принятия решений, возможно потоковое мышление. Есть функция форсажа. Способность разгона мышечной реакции. Думаю копы и армия оторвут эти чипы с руками.

– Клинические испытания?

– Проводятся, – ни за один свой проект не болел столь сильно. Боюсь вспоминать сколько сил было отдано этой разработке.

– Речь идет в том числе об улучшении памяти, подумаем о стариках и больных людях.

– Никто не возражает против перспективности разработки, но цена…

– Всего лишь 25 миллиардов долларов. При этом уже через пять лет мы выйдем на уровень промышленного производства.

– Нам нужен отчет о клинических испытаниях.

– Через неделю вы его получите, – совет директоров с облегчением переключился на другие темы для разговора.

– Мэри, подготовить операционный бокс.

– Сэр. Но у нас все еще нет испытателей-добровольцев.

– Один доброволец уже есть, – эта процедура абсолютно безопасна. Сам разрабатывал все стадии операции, да и хирург не нужен. С операцией легко справится и кибердоктор. Одна из моих лучших разработок.

– Какой чип используем?

– Какие чипы… мы будем ставить сразу пять чипов. Серия Супериор 12.

Если кого я и мог подвергнуть опасности, то это самого себя. Мне уже далеко за 70 лет. Я не боюсь смерти.

– Старт операции.

Разум мгновенно окутало туманом безвременья, кибердок действует быстро и без сантиментов. Такой убойный объем обезболивающих средств снесет с ног даже слона.

– Инсталляция…

– Чип серии Супериор 12 установлен.

– Чип серии Супериор 12 установлен.

– Чип серии Супериор 12 установлен…

«Неужели получилось?»

Тьма вновь окутала остатки эго, утягивая меня на дно бесчувствия.

– У него получилось?

– Мы смотрим отклики, судя по отчетам – операция прошла штатно.

– Не стоит его будить…

– Но сэр…?!?

– Эта разработка – это будущее, это сумасшедшие деньги. Старик уже давно лишний. Корпорация решила отправить его в отставку. Отключайте систему.

– Но… он умрет!

– Уилл, разберись…

Звуки далеких и глухих выстрелов, проходят как сквозь плотную вату, но все еще слышны. Апатия вокруг меня. Смерть? Не все ли равно…

– Система отключена…

Возможно ли что это конец? Создатель, творец всего сущего – пусть это будет конец… я так надеялся и ждал. Но все было зря.

1980-й год

– И что с ним делать? Совсем от рук отбился – лодырь!

– Давай, отправим его к твоему отцу в Анадырь…

Если кто считает, что он ослышался, повторю – это все обо мне любимом. Надоело…

«Все надоело. Умирать и рождаться. Ходить в школу, и в армию. Заканчивать институты и университеты. Пытаться чего-то достичь. Воспитывать детей и пытаться угодить своим женам… я устал…»

– Тунеядец…

– Лоботряс и ленивец…

Да, знаю что не приятно, но что делать. Истина как говорится – дороже. Понимаю, почему они так злятся, старший сын является собой – разрушающий пример для младших детей.

– Завтра вылетаешь с вещами в Анадырь. Надеюсь мой папа сделает из тебя человека…

Всегда мечтал побывать в крайних сибирских условиях. Тайга и тундра, охота и рыбалка, есть такое предчувствие что скучать не придется.

«Дам страшный бой тоске и грусти», – багаж старых жизней не прибавляет оптимизма, вспоминаю старость и понимаю – есть в этом некая закономерность. Чем более скромно проходит жизнь, тем более благополучная старость мне светит в конце. Выше прыгнешь, больнее помрешь. В который раз заставляют прервать свой путь насильственным путем. Я за свою жизнь особо никогда не цеплялся, но становится немного обидно.

– Можно взять отцовскую удочку?

Мне померещилось или в глазах матери сверкнула радость?

«Интересно с чего им пытаться от меня избавиться? Вроде я не светил своими знаниями и способностями…»

– Мы тебе новую купим.

– Ну, спасибо.

Поход в магазин был подобен сказочному путешествию – родители расщедрились не на шутку. Купили набор ножей и топорик. Палатку на три человека. Фляжку. Набор крючков и лесок. Две удочки. Огниво и кресало. Нательное детское белье, несколько комплектов. Камуфляжные брюки и куртку-дождевик с капюшоном. Хороший крепкий кожаный ремень.

«Сборы как на войну».

– Держись сынок. Дядя Паша сделает из тебя человека, – отец был подчеркнуто серьезен. Этож какой зверь этот Паша, что его так боятся вполне себе взрослые люди?

«Скоро узнаю…»

Аэропорт города Анадырь встречал меня холодным дождем, тело неприятно пробирало от происков непривычно холодного ветра.

«Не привык к таким холодам», – в прошлом приходилось все больше по теплым странам, да всяким Азиям, Америкам и Африкам. В Канаде была похожая погодка, но нас там, в основном держали внутри теплых боксов. Не так уж и плохо быть врачом, тебя берегут, не дают застудить руки, хорошего хирурга нужно беречь.

– Олег?

Высокий здоровый мужчина выглядел не старше сорока лет, даже и не скажешь что это отец матери.

«Еле успеваю привыкать к изменениям», – то братья и сестры появляются как грибы после дождя, причем от жизни к жизни все новые и новые лица. Хотя вспоминаю генетику и понимаю, что возможны мириады различных комбинаций генов, не все там так просто. Ну ладно братья и сестры, но бабушки и дедушки, откуда здесь-то новые лица? Не понимаю. Хорошо хоть мать и отца всегда легко узнать. Иначе даже и не знаю, как реагировать на постоянно изменяющуюся действительность.

– Олег, – подал руку спокойно и расслаблено, интересно, что рассказали обо мне дражайшие родители? Уже третий год я саботирую все школьные мероприятия. Мне десять лет, но я так толком никогда и не был в школе и прочих учебных заведениях. Игнорировал злобно, пропускал занятия, сбегал, прогуливал и устраивал различные диверсии. Подобный стиль жизни был более интересен своими неожиданными развилками и переходами. Надоела предопределенность.

Руку пожали с видимым удовольствием, осторожно и уважительно. Ха, не так страшен черт, как его малюют.

– Павел Викторович, – меня разглядывали как какую-то диковинку.

– Дед?

– Дед, – согласился мужчина, перехватывая из моих рук тяжелый рюкзак и прочие сумки.

– Там еще багаж. Надо бы забрать…

– Эх, заберем. Куда без этого. В машине посидишь, а я пока вещи получу. Багажный чек с собой?

– Вот.

– Молодец, – не понял, к чему была эта похвала, но покорно последовал за своей судьбой.

Место жительства было колоритным. Во-первых, жили мы не в самом городе Анадыре. Уезжали далеко, хорошо так за 300 километров или около того, к тому времени меня утрясло, и я незаметно для себя провалился в сон.

Домик был не большой, в три комнаты. Деревянный. Хозяйства как такового не было. Дед жил охотничьим промыслом. Края казались заброшенными и далекими от всякой цивилизации. Ближайшие соседи находились в 50 километрах, сразу за цепью непроходимых лесных зарослей, прямо за чередой нескольких речек с бурным и опасно мутным, на мой взгляд, холодным течением.

«Далеко меня услали…»

Родителям можно ставить смело – зачет. Здесь возможность опозорить родственников была минимальна. В отсутствие свидетелей и прочих зрителей.

– Уху любишь?

– Люблю…

– Ну и молодец. Будем, тогда есть настоящую сибирскую уху.

Дед был не разговорчив. Долго гадал, чем же он зарабатывает на хлеб свой насущный кроме охоты и рыбалки. Оказалось, что дед числится местным лесником.

– Здесь заповедник. Но люди заходят. Не без этого.

– А много платят?

Странный вопрос для мальчишки, но мне было взаправду интересно, поэтому и наплевал на всякую конспирацию.

– Рублей семьдесят остается. Я еще в детский дом сдаю. Помогаю ребяткам малость, – нейтрально заметил мужчина, очищая рыбу от требухи. Дипломат, однако, а мог ведь и в лицо сказать – «не то, что ты и так далее».

– Это правильно, – согласился от чистого сердца. Тоже всегда помогаю детским домам. Сколько премий и наград перевел на счета подобных организаций. Мне, по большому счету много и не надо.

«Главное, чтобы не разворовали».

– Ну как? Вкусно?

– Вкусно…

– Это хорошо, если так, то мы с тобой поладим.

Лето в этих краях недолгое, почти яростно короткое. Иногда меня оставляли в доме одного, но чаще дед брал все необходимое в рюкзак и вел меня по тропам вслед за собой. Учил видеть следы животных, слушать пение птиц. Такая жизнь была для меня в новинку. Иногда так накатывало, что скулы сводило от внутренней боли, как будто что-то внутри медленно отпускает и разжимается… свобода…

Дед предпринял несколько героических попыток устроить меня в школу, но тут я уперся всеми ногами – высказывая свою позицию как «строго против». Над душой долго не стояли, люди здесь простые. Так что вскоре на мое образование все же махнули рукой.

Тайга, волшебное место – здесь человек остается один на один с природой. Это не джунгли или пустыня, здесь свои, иные правила. Лес полон даров, знающий человек не способен умереть от голода или холода. Всегда есть возможности обустроиться с определенным комфортом.